Текст книги "Железом и кровью"
Автор книги: Александр Меньшов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)
7
Утро было пасмурным, как и моё настроение. Отчего-то в голову с самого утра лезли какие-то недобрые мысли. Скорее всего, я вчера хорошо перебрал…
Завтракали мы с Первосветом основательно. Я его предупредил, что сегодня ужина может и не быть.
– Чего это? – затянул он, словно капризный ребенок.
– От того, – резко ответил я, и приятель понял, что настроение моё не ахти. – Завтракаем, собираемся и выдвигаемся в путь. Ехать далеко.
– Ехать? – переспросил Первосвет.
Я не ответил.
Рано утром я встречался с посыльным из Сыскного Приказа. Он, между прочим, отметил, что мне надо сходить к некому Ивану Овсову и взять лошадь.
– Иван Овсов? – усмехнулся я. – Что за лошадиная фамилия?
– Это прозвище, – резко оборвал меня посыльный. – Вот деньги на расходы. Отчета мы не требуем, но… но Жуга просил передать, что обычно его «просьбы» выполняют. Никто не отказывается и не говорит, что не может.
– Вот что, уважаемый, передай Жуге, что о подобных «напоминаниях» он может позабыть. По крайней мере, если обращается ко мне.
Наши взгляды скрестились и, посыльный не выдержав, отвел взгляд. Я и так догадывался, что «общаться» со мной трудно, а сегодня снова в этом убедился.
Вчера я обмолвился с Бернаром о предстоящем путешествии к Белому озеру.
– Как ты? – спросил я его. – Со мной?
Эльф потупил взор и о чём-то задумался.
– А я тебе нужен? – вкрадчивым голосом спросил он.
– Куда же я без тебя? Кто мне советы давать будет?
– У меня завтра встреча у лесопилки, – начал Бернар. – Если я тебя всё же понадоблюсь, ищи меня там.
К концу завтрака принесли свежие ватрушки.
– Это от хозяйки, – сообщила девчушка в длинном красном платье.
– Благодарствуем, – глухо проговорил я, косясь на довольную физиономию Первосвета.
Он ещё утром задавал вопрос, отчего я не ночевал в своей комнате, а потом стал принюхиваться ко мне, явно ощущая запах женщины. Первосвет, конечно, ничего не сказал, но, думаю, всё понял.
Переодевшись, мы вышли на улицу, и пошли к конюшне. Иван Овсов, высокий человек среднего возраста, стоял у забора и давал команды каким-то мальчишкам, обхаживающих его лошадей.
– Да итить твою налево! – возмущался он. – Ты что делаешь, Глеб? Первый раз гриву расчесываешь?
– Иван Овсов? – спросил я, подходя ближе.
– Я, и что? – человек повернулся и уставился на меня черными, как ночь глазами. – Вы из Городского Приказа? Так я еще вчера всё в казну уплатил: и подушную подать, и четвертину…
– Мне надо три лошади.
Овсов осмотрел меня с ног до головы. Особенно его заинтересовал шлем с ощерившейся пастью рыси.
– Охренеть! Да вы там в Приказе совсем…
– Я хочу купить, – спокойно ответил я.
– Есть кое-что, – улыбнулся он, смягчаясь.
Он провел нас в конюшню и показал трех рыжих жеребцов.
Честно скажу, что я не чувствовал себя специалистом по лошадям, потому доверился Овсову. Если что, то я всегда его потом могу найти и… потолковать по-мужски.
Нам оседлали коней и мы с Первосветом, рассчитавшись, направились на восток к вырубке. В это время с затянутого тучами неба пошел мелкий противный дождь.
– Осень близко, – заметил Первосвет. – Говорят, коли в конце лета такой дождь пойдёт, следует ждать ранних холодов.
– А я бы сейчас на охоту сходил, – сказал я. – На глухаря… можно на оленя… А вообще, что-то по делу соскучился. Не по мне это в кабаках пировать…
– А мне вчера понравилось, – подал голос Первосвет.
– Ещё бы! Ты на девок заглядывался так, что те аж играть на своих инструментах забывали.
Мы выехали на неширокую тропинку, тянущуюся вдоль крепостной стены у кромки леса. На встречу изредка ехали телеги, груженые деревом.
– А куда нам ехать-то? – вдруг спросил Первосвет.
– Куда? Сейчас на лесопилку заглянем. Там с Бернаром поболтаем, а потом на Белое озеро.
– А туда зачем?
– Надо…
Рассказать особо не хотелось, но раз я взял с собой Первосвета, то следовало его хотя бы в общих чертах посвятить в суть дела.
– Надо найти племя водяников. А именно их вождя – Анчута. Он просит прислать кого-то из Сыскного Приказа, мол, потолковать о чём-то важном.
Я лукавил: мне было действительно предписано найти вождя водяников. Это было одна из тех рас, которые не заняли ничью сторону в противостоянии Лиги и Империи, и жили на некоторых аллодах по своим правилам и законам. Таких племён во всём Сарнауте было полно: водяники, похожие на огромных рыб с третьим глазом на лбу, гоблины, лесовики, дракониды… Да мало ли еще кто.
По словам посыльного, Анчут имел какие-то важные сведения. Нужен был толковый человек, чтобы их «выудить» у него.
– Здесь, в Светолесье, водяники единственные, кто мирно сосуществует с Лигой. Если взять лесовиков, так те открыто подстрекают к неповиновению… Нам нельзя разбрасываться потенциальными союзниками. Толковых ребят сейчас мало, потому Жуга просит тебя разобраться в ситуации.
– Это всё?
– Не совсем. Недалеко от водяников живет один медовар. Его зовут Богдан. Он доносит, что кто-то в полях потраву разбрасывает. Не знаем, конечно, может всё это не связано друг с другом, но проверить надо.
Мы с Первосветом миновали березовую рощицу, и дорога стала раздваиваться: одна ее часть пошла дальше вдоль стены, а вторая резко сворачивала на восток, к виднеющейся на горизонте горной гряде. Серый липкий туман окутал её вершины. Говорили, что за ними лежит Темноводье.
Не помню от кого точно, но я слышал, что когда-то три острова столкнулись в Астрале. Так появился один большой аллод, разделенный на три части: Светолесье, Темноводье и Сиверию. Правда то или нет, мне было не ведомо.
Мы миновали сваленные друг на друга огромные дубовые стволы и выехали на обширную делянку. Шагах в двухстах виднелась лесопилка.
Людей вокруг было немного и они в отчего-то не работали, а напряженно сидели маленькими группками, о чём-то тихо переговариваясь.
– Где тут найти Добромила Летова? – спросил я у одних.
– Да там, – указали нам на саму лесопилку.
– А чего тут у вас тишина такая? – спросил Первосвет. – Случилось чего?
– Да, мил человек, видишь ли от клещей спасу нет. А кого укусят, так почитай и помирает человек.
– Поясни, – попросил я.
– Поначалу в жар бросает, будто лихорадка какая. Тошнит, только голову повернёшь. Да и тело всё ломит, словно на непогоду. Уже два десятка работников слегло. Вызвали из столицы священников да друидов. Думают, что это дело рук Империи. Завезли гадость какую из своих пустынь…
– Клещи в пустынях не водятся, – ответил я, удивляясь подобным знаниям, и мы поехали дальше.
Уже подле лесопилки, заметил фигуру Бернара. Он и ещё двое священников стояли у одного из тел, накрытых тканью, и о чём-то жарко спорили. Чуть поодаль был друид со своим питомцем медведем. Он что-то варил на небольшом огне, помешивая деревянной палкой.
Бернар увидел нас и, сказав что-то своим товарищам, подошёл к нам.
– Привет, – сухо поздоровался он.
– Ну как тут? Справляетесь? – спросил я, спускаясь вниз.
– Я с подобным сталкиваюсь впервые. Клещи и раньше кусали, но чтобы с таким вот результатом…
Тут эльф показал куда-то в сторону. Я повернулся и ужаснулся: у стволов лежало с десяток мертвых тел лесорубов, накрытых сверху тканью.
– Друиды говорят, что слышали о подобных случаях… Сейчас вон Благолюб варит какое-то зелье. Будет пробовать лечить… Кстати, тут и Стояна есть. Её отправили в соседний лесок за травами.
– Так ты с нами не поедешь? – спросил я.
– Пока нет. Надо с этой заразой разобраться.
– Не знал, что ты в этом что-то смыслишь.
– Я вообще-то тут для другой цели…
Из-за здания лесопилки появилась Стояна со своей спутницей рысью. Она, молча, подошла к друиду с лохматой черной бородой и протянула ему небольшой ситцевый мешочек. А потом она не спеша приблизилась к нам.
– Привет, – махнул я рукой. – Как обустроилась?
– Неплохо, – улыбнулась она натянуто. – А вы по делу или так?
Стало вдруг немного неприятно от мысли, что я не сильно нравлюсь Стояне. Я, конечно, не рассчитывал на близкие связи, но хотелось, чтоб хотя бы с женской половиной у меня были нормальные отношения.
– По делу… но не к вам… не на лесопилку.
– Едем на Белое озеро, – добавил Первосвет.
– Куда? – Стояна, казалось, вдруг заинтересовалась. – К озеру…
– Тебе что-то надо? – спросил я.
А сам вдруг подумал, что не стоит заискивать с тем, кто к тебе не благоволит.
– Да листья дуба и мелиссы я нашла… зверобой, боярышник и руту Благолюб принёс… Нам остались листья крапивы и корни девясила… Они возле озёр да ручьёв должны расти.
– Я честно скажу, что в растениях – ни в зуб ногой…
– А могу я с вами съездить? Нам бальзам никак не удаётся приготовить… Лечение Светом, безусловно, может помочь, но мы верим больше силам природы.
Такой балласт нам был ни к надобности, но чисто по-человечески понять Стояну было можно. Да и не только её. Если бы я, к примеру, тоже заболел, нашёлся бы кто-то ухаживающий за мной? Готовил ли он мне бальзамы да настойки?
– Хорошо. У нас тут лошадь лишняя получилась. Поехали, коли желаешь.
Стояна отошла к друиду и некоторое время с ним разговаривала. Вернувшись к нам, она лихо заскочила на жеребца. Тот испугано захрапел, пятясь от Лады. Стояна наклонилась и что-то зашептала в ухо лошади, а потом жестом указала рыси следовать рядом.
– Благолюб попробует хворых пока настойкой полыни попоить, – говорила она.
Мы распрощались с Бернаром и тронулись в путь.
Дождь усилился, но едва мы съехали с вырубки в лес, как стало потише. Я ещё раз открыл карту, которую мне принёс посыльный и попытался сориентироваться на местности. Выходило, что до Белого озера, нам было полдня пути верхом. Посёлок водяников был в южной части озера, рядом с Морочным болотом. А левее в Заозёрье у порогов Вертыша, несущего свои воды из Сиверии, располагалась пасека Богдана Лютикова.
Я вдруг вспомнил, что он числился в женихах Корчаковой. Интересно будет поглядеть на него.
На удивление, карта врала. Или я плохо разбирался в масштабе. А, может, мы и заплутали немного. В общем, к болоту мы приехали только под вечер.
Стояна тут же отпросилась и принялась лазить по кустам и камышам в поисках своих трав. А мы с Первосветом решили сделать визит вежливости к водяникам.
Идти напрямую через болота было глупо и опасно. Потому мы поехали вдоль березняка огибая топи справа. Через полчаса пути, мы натолкнулись на первого водяника. Он копошился в одной из заводей, что-то вытаскивая своим длинным багром.
– Добрый вечер уважаемый!
Водяник резко обернулся и уставился на нас своими тремя лупатыми глазищами. Вид у него был явно отвратный: синяя кожа, будто у мертвеца; наросты, похожие на плавники; наполовину рыбья, наполовину вообще не понятна, чья голова. И главное – вонь. И вонь такая, будто протухло сто рыб разом.
На вопрос водяник не ответил. Лишь долго шамкал громадным ртом, словно не мог надышаться.
– Будем считать, – повернулся я к Первосвету, – что он тоже поздоровался. Как найти Анчута?
Водяник наклонил голову набок и снова зашамкал губами.
– Твою-то мать! – тихо выругался Первосвет.
– До посёлка далеко? – снова спросил я.
В этот раз водяник среагировал и указал вправо своей сухой костлявой рукой.
– Может, они говорить не умеют? – спросил Первосвет, едва мы отъехали.
Дождь к этому времени закончился, но небо по-прежнему было затянуто серыми тучами. Посёлок показался, когда мы миновали ряд глинистых холмов, поросших чахлыми березками.
– Ничего себе, – присвистнул Первосвет.
Я и сам удивился: видеть посёлки водяников мне ещё не приходилось. Да, в прочем, я и не слышал ни от кого их описания.
Возле берега были установлены несколько хижин, стены которых были сделаны из тонких гибких веток, переплетных между собой наподобие корзины. Вокруг было натянуто куча сетей, вялилась рыба. Водяники медленно бродили вдоль берега озера и у кромки болота, занятые лишь им одним понятными делами.
В сером свете уходящего дня их худые посиневшие тела ещё больше походили на тела воскресших мертвецов.
– Их тоже Сарн сотворил? – спросил меня пораженный Первосвет.
Мы подъехали чуть ближе, и я снова обратился к одному из водяников с вопросом об Анчуте. Тот тоже долго всматривался в наши фигуры и потом что-то ответил. Я с минуту пытался расшифровать его слова, а потом всё же попросил повторить.
– Туда ходи, – пробулькал тот. Другого сравнения не нашёл. – Вон у костра в шлеме.
Понять, что говорит водяник было очень трудно. Он слишком монотонно и нечленораздельно отвечал. А его артикуляция вообще не соответствовала звукам.
– Спасибо, – кивнул я и поехал к одной из хижин, где виднелся чудаковатого вида водяник в шлеме из головы крупной рыбы.
Он, судя по всему, давал какие-то распоряжения, указывая диковинным жезлом в сторону болот.
– Добрый вечер, – поздоровался я, лихо соскакивая с коня. За целый день в седле уже седалище начало болеть. – Вы Анчут?
Водяник повернулся и уставился на нас. Его третий глаз на лбу, казалось, жил своей собственной жизнью. И вообще он выглядел как-то странно. Мне отчего-то подумалось, что он слепой. Остальные два выпученных глаза, находившиеся как у всех живых существ по бокам головы, нервно моргали.
– Добрый и вам вечер, путники, – наконец произнёс водяник, булькающим горловым голосом. – Вы те, о ком я думаю?
– Возможно, – кивнул я, передавая поводья Первосвету. – Нас отправил Жуга Исаев…
– А почему ты тут? – вдруг спросил водяник, и я даже не понял к кому он обращается, и даже оглянулся.
– Не понял вопроса.
– Ты здесь… Почему?
– Меня прислал Жуга Исаев…
– Нет, – замотал головой Анчут, отчего рыбий шлем наклонился на один бок. – Не потому…
Я переглянулся с Первосветом.
– Идём со мной, – махнул своим жезлом Анчут.
Он, ссутулившись, поплелся к одной из плетеных хижин, возле которой горел слабенький костёрчик. Поднявшись по лестнице вверх, я очутился в этом чудо-доме. Под нашим весом затрещали ветки, и я уже стал подумывать, что мы вот-вот рухнем в озеро.
– Долго же Жуга отвечал на мою просьбу, – пожаловался нам Анчут.
Он присел на пол, скрестив свои ноги.
– А какова же была просьба? – спросил я.
– Понимаю, что ваши заняты войной… Мятеж, как я слышал… Но надо понимать, что всё большое начинается с малого. Я когда ещё просил Жугу присмотреться к лесовикам…
Честно говоря, я не совсем улавливал смысл разговора и потому попросил Анчута объяснить всё по порядку.
– Люди приходят и уходят… Вы считаете, – чуть наклонился ко мне водяник, – что мы дикари. Знаю, что это так. Мы ведь не живём в городах…
– Вижу, что вы разумный… водяник, – начал я, чуть не назвав его человеком. – Умудренный жизнью… Потому, думаю, должны понимать, что всё чужое кажется… назовём это словом «странным». Чуждым, так сказать.
– Это верно, – кивнул Анчут. – Вот, к примеру, твой товарищ, что сейчас сидит на коне…
– А что с ним не так?
– Он хоть и твой соплеменник, но тоже «странный».
– Как я?
– Нет, как новоградцы. По нему сразу видно, что его воспитывали в духе древних мужских принципов: не обижать слабых, помогать нуждающимся…
Я оглянулся: «Неужели это так заметно?»
– Вот и мы народ «странный», – продолжал Анчут. – Наши соплеменники живут и на других аллодах, однако чтут свои традиции. А вот вы, люди… вот кто уж поистине непонятны нам. Бьётесь друг с другом…
– К чему весь этот разговор? – прямо спросил я. – Мне не понятна его тема?
– Тема проста: не было бы искры, не было бы тогда и пламени… С малого начинается великое. Я говорю о лесовиках. И говорил ранее. Но вот пришло время, и вы, люди, теперь начинаете пожинать плоды своей глупости. Зачем ты пришел?
– Ты звал, – ответил я, кажется, начиная понимать.
– Верно. Но пришёл именно ты. А почему?
– Посчитали достойным отправить к вам именно меня.
– Я вижу любого насквозь, – Анчут поднял руку и приложил её ко лбу. Вернее, к своему третьему глазу. – Есть те, кто плетут сети, а есть те, кто в них попадает. Лесовики уже давно подбивают нас на то, чтобы мы отказались выполнять условия договора с Лигой. Но Жуга, или кто-то ещё у вас по-главнее, решили, что раз народы лесные да водные дикие, то всё, что мы говорим не стоит и выеденного утиного яйца. А теперь, я слышал, на лесных вырубках люди болеют. А в Заозёрье неизвестные шастают. А там главный тракт на Сиверию пролегает.
– Клещи это дело рук лесовиков?
– Кто знает… Говорят клещей много в таёжных лесах. Может их кто из Сиверии завёз… А уж кого клещ такой укусит, тот потом долго страдает от лихорадки… А, может, клещи и от волков, коих сейчас на подходах к Новограду развелось тьма-тьмущая. Всё их, лесовиков, работа… Я помню, как они говорили нам, чтоб мы и рыбу, которую поставляем в вашу столицу, портили.
– А где ж этих лесовиков искать?
– А что их искать? В Озерном урочище их посёлок, там, где гибберлинги ходили за строевым лесом для своих кораблей. Вождя их Брумом кличут. Молодой он, сильный.
– И что же делать?
– Вы люди сами и решайте.
В это время в хижину заглянуло два водяника. Они что-то пробулькали Анчуте, и тот встал.
– Извини, дорогой друг. У меня ещё множество дел. Да и проблем своих…
Я вышел вон и направился к Первосвету, кунявшему на кочке.
– Эй, соня! – тряхнул я его за плечо.
– Что там? – вскочил он.
– Стояну надо найти. А то ночь уже… Да и вообще.
Мы сели на коней и поехали назад вдоль кромки Морочного болота. Темнеть стало быстрее.
– И где мы её тут искать будем? – спросил Первосвет, оглядываясь.
– Выедем на поляну… я там приметил одну. Разобьем лагерь, разведём костер. А там нас Стояна и сама найдет.
Так и вышло. Едва мы развели костёр и собрались перекусить, как из-за зарослей камыша выехала лошадь с друидкой.
– Вовремя, – улыбнулся Первосвет, протягивая Стояне кусок хлеба и колечко колбасы, припасенные в трактире Корчаковой.
– Как поиски? – спросил я, принимая у девушки поводья.
– Нашла всё. А у вас?
– Есть предположение, что клещей наслали лесовики.
– Что делать думаете?
Я не ответил, потому что пока не знал.
8
Утро выдалось холодным. Правда была обильная роса, а значит день обещал быть жарким.
Я растолкал Первосвета и Стояну.
– Вот что, ребята, – начал я, – времени на размышления у меня было достаточно, потому поступим так. Ты, Первосвет, сопроводишь Стояну до вырубки, а сам потом отправишься в Сыскной Приказ к Жуге Исаеву.
– Но…
– Дай договорить! Расскажешь ему о лесовиках и клещах. Узнаешь о дальнейших действиях. Жду тебя завтра вечером вот здесь.
Тут я вытянул карту и указал на небольшой мыс восточнее болот.
– Вот тут и ищи потом.
– А ты куда. Бор?
– Разведаю местность в Озерном урочище. Посмотрю, чем живут лесовики.
– Сам? Ты дурной, что ли?
– Так! Что за тон?
Я встал и подошёл к своему коню.
– В общем, завтракайте и отправляйтесь в путь. А я уже сейчас уезжаю. Мне надо ещё кое-что с водяниками обсудить.
– Бор, ну ты точно…
– Тихо! – поднял я руку в знак молчания. – Не надо тут шуметь. Вот тебе деньги на то и сё. Переночуешь у Корсаковой, понял?
– Понял, – вяло ответил Первосвет.
– Ну и молодец.
Я залез в седло и поехал в посёлок к водяникам. Где-то на полпути, когда я миновал глинистые холмы с дохлыми березами, мне на встречу вышел человек.
Мы встали на месте, изучая друг друга. Мне вдруг вспомнились слова Анчуты про «странных людей», замеченных в лесу. Я не предпринимал никаких действий, предлагая своему оппоненту сделать выбор.
Три длинных белых шрама, явно старого происхождения, на его челе, уходили косыми полосами вниз к левой скуле. У него была чёрная короткая бородка, стриженая чёлка, обнажающая его высокий лоб. На крепко сбитом туловище сидела кожаная куртка, за плечами охотничий мешок, на тонком поясе с пряжкой – короткий меч с рукоятью в виде переплетенных ветвей дуба. Холщовые темные штаны, заправленные в высокие сапоги с тупыми носками.
Взгляд его был пристальным, цепким. Всё в нём выдавало ратных дел мастера.
– Неплохой шлем, – хрипло проговорил он.
– Подарок, – ответил я.
– Рука помощи?
– Как тебя зовут? – ответил я вопросом.
– Матвей. Матвей Шрам. А тебя?
– Бор Головорез… Рука помощи.
– Что тут делаешь?
– Решаю вопрос с водяниками… и лесовиками.
– В кое-том веке! Я уже несколько месяцев докладываю о проблемах на севере, как они соизволили хоть кого-то прислать на помощь.
– Вообще-то, я никому в помощь не еду. Мне ни про какого Матвея Шрама никто не рассказывал.
– Интересно! – человек прищурился. Его огромные желваки заходили ходуном, словно кузнечные меха.
– Давно ты тут?
– Почитай восьмой месяц.
– А как связь поддерживаешь?
– Через жрецов Света. Чуть западнее от болот, есть небольшой скит. Живет там Сивер Филаретов.
– А я думал, что в этой части никого из Сыскного Приказа нет, вот меня сюда и отправили.
– Вот уж странно. Неужели мои послания не доходили?
– А ты сам лично не пробовал их доставлять?
– Сам! Я по несколько дней в засадах сижу. Всё за лесовиками наблюдаю…
– И что нашёл? – я слез с коня.
– Я же докладывал… Хотя, если в Приказе ничего не говорили… После того как вождем стал Брум, всё поменялось. Раза два я наблюдал, как к лесовиками приходили какие-то люди. Проследить их путь назад я не смог: близко подойти не удавалось. Но с тех пор, явно выросло количество волков на подходах к Новограду. А Анчута говорит, что к нему приходили лесовики с предложением травить рыбу, которую они поставляют купцам столицы.
– Ну, это я уже знаю, – ответил я. – А про вредоносных клещей ты что-то слышал? Сейчас на Восточной вырубке куча лесорубов слегло в непонятной лихорадке.
– Да? – Матвей о чём-то задумался. – Я теперь понял, что он тогда сказал…
– О чём ты?
– Да пару месяцев назад у меня была стычка с лесовиками… В общем, вышло так, что меня раскрыли, ну и пришлось… сам понимаешь… Тогда один из них сказал, что, мол, мы, люди, еще пожалеем, что в лес сунулись.
– Кто ж, по-твоему, им помогает?
– Понятия не имею.
– За год, или сколько ты тут ходишь, разве не удалось выяснить?
– Смешной ты парень! Я тут один, без какой-либо помощи! От Приказа ни одного человека! Как будто им там всё равно.
Я удивился: как-то странно выходит. В голове словно что-то щёлкнуло, или открылась некая «дверка», и мысли побежали стремительным потоком, выстраивая интересную «картину».
– Мне говорили, что в Заозёрье есть некий медовар, – начал я.
– Да, там есть такой. Богдан Лютиков его зовут.
– Он докладывал о «странных людях» в лесу.
– Честно скажу, что Заозёрье не моя парафия… Слушай, если они из Заозёрья, то… Надо Соти Вонючего спросить.
– Это кто? Водяник?
– Да нет! Рыбак из гибберлингов. У него единственного тут лодка есть. Если уж кто оттуда прибывал, то мог вполне лодку у него одолжить.
– И где тут найти этого Соти?
– Он за посёлком водяников живёт.
– Ну что ж, поеду, потолкую с ним. А ты куда спешишь?
– В скит. Запасы пополнить.
– Долго там пробудешь?
– А что?
– Вдруг совет твой понадобится. Али помощь какая.
– Пару деньков точно.
– Ну, давай тогда.
– И тебе удачи.
Матвей махнул рукой и скрылся в лесу. Я вылез на жеребца и не спеша поехал к водяникам.
Не смотря на ранее утро, они уже вовсю копошились у берега. Завидев меня, из своей хижины выбрался Анчута.
– Доброе утро! – поздоровался я.
– Вернулся? Зачем?
– Да пару вопросов хотел ещё прояснить.
– Слушаю тебя, человек.
– Знаете Матвея Шрама?
– О-о! Скрытный человек. Всё время по лесу бродит, на лесовиков смотрит. А разве он не из ваших?
– Из наших, из наших… а где найти Соти Вонючего?
– За болотом у озера. Пойдёшь севернее, там он и обитает.
Я кивнул в знак благодарности и поехал в указанном направлении. Через час, я очутился у небольшого мыса, на краю которого виднелся шалаш. Вглубь озера уходил длинный помост, к которому была привязана небольшая лодка.
Я слез с коня и не спеша и нарочито громко топая подошёл к шалашу, откуда доносился мощный храп.
– Эй, хозяин! – гаркнул я во всю мощь своих лёгких.
Гибберлинг хрюкнул и замолчал. Несколько секунд его босые волосатые лапы разминали маленькие пальцы, а потом и на свет вылезла лохматая голова, на которой торчали клоки нечесаной шерсти со следами недовыдерганных репейников.
– Доброе утро! – снова громко проговорил я.
– Ну ты и шумный, парень, – проворчал гибберлинг, выползая наружу. – Чего тебе в такую рань?
– Ты Сони Вонючий?
– Я Соти. А ещё раз назовёшь меня Вонючим, то клянусь Сарном, набью тебе рожу. Я не вонючий… Я рыбак, и имею дело с рыбой, а она, как известно, сдобой не пахнет.
Оно было и заметно. В округе распространялся характерный рыбий запах.
– Я приношу извинения, если оскорбил.
– Извинения приняты, – махнул лапой гибберлинг и стал натягивать на ноги кожаные сапожки. – Чего тебе от меня надо?
– Меня зовут Бор. Я из Сыскного Приказа. Хотел кое о чём с тобой потолковать.
– Да? – вздохнул гибберлинг и до моего носа донесся такой перегар, что стало понятно, отчего ещё Соти прозвали Вонючим. – Фух, ты! Который час?
Гибберлинг подошёл к воде и нырнул головой по самые уши.
– Ох! Хорошо!.. Говори, я тебя слушаю… Как там тебя зовут?
– Бор из Грёнефьел-фьорда.
– Ого! Это титул, что ли?
– Да какая разница! – я привязал жеребца к ветке. – Как живётся, то?
– Ох, его интересует, как мне живётся! – гибберлинг рассмеялся. – Давай без предисловий. Я не люблю сюсюканий. Говори, не стесняйся.
Меня удивило, что этот гибберлинг жил один. Я, конечно, помнил, что Бернар говорил, что они большей частью рождаются по трое, но ведь бывали и исключения.
Этот гибберлинг мне нравился. Его прямота, откровенная мальчишечья бравада и простота чем-то подкупали.
– Вижу, у тебя лодка имеется, – начал я.
– А то! Я ж рыбак, – оскалился Соти.
– На ту сторону не подбросишь?
– К лесовикам?
– Ага.
– Много вас желающих, что-то.
– В смысле? – как бы удивился я. – Неужто Матвей Шрам уже плавал к ним?
– Кто? Матвей? Он воды боится, как кот. А ты говоришь в лодке плыть!
– А кого ж перевозил?
– Да приходили тут одни. Кто такие не знаю. Денег дали. Медовухи принесли. А я их за это туда-сюда свозил.
– Медовухи?
– Да небось у Богдана медовара достали. Он такую славную медовуху делает! На днях к нему ходил, да рыбу менял… Кое-что осталось. Дать попробовать?
Гибберлинг залез в шалаш и вскоре протянул зеленую приземистую бутылку. Я принял штоф и оглядел его со всех сторон, отмечая характерное клеймо в нижнем правом углу в виде летящей пчелы. На запах содержимое было вроде ничего, даже приятно. Я сделал мощный глоток и чуть не подавился.
– Крепкая зараза! – едва откашлявшись проговорил я.
Гибберлинг снова расхохотался и тоже приложился к бутылке.
– Так он торгует, что ли? – спросил я у Соти.
– Да так… Больше меняет. В основном мёд поставляет в Новоград.
– А те… его друзья, которых ты перевозил…
– Почему друзья? Не, они точно не знакомцы Богдана.
– Чего так решил?
– А чего тут решать? У Богдана и друзей-то нет. Нелюдимый он… Всё сам да сам.
– А что, говорят, невеста у него есть?
– Это кто такая? – гибберлинг даже рот открыл от удивления.
– Зая Корчакова.
– Ха! Вот смех-то! Богдан как был бобылём, так бобылём и помрёт. А с Заей у него чисто деловые отношения: он ей мёд загоняет, а она, говорят, славное пиво из него делает.
– Да, пиво у неё что надо, – улыбнулся я. – Так что: перевезёшь на ту сторону?
– А ты парень, смотрю, рисковый.
– И то верно… А давно ты тех незнакомцев перевозил?
– В последний раз, где-то дней пять назад.
– И что скажешь о них?
Гибберлинг перестал приводить себя в порядок и повернулся ко мне.
– Натворили чего?
– Да кто его знает… Сам понимаешь: с лесовиками дела иметь – это как-то странно.
– А чего тут странного? Там, в Озерном урочище, леса такие, что ого-го! Раньше мы, гибберлинги из корабелов, там лес брали для своих судов.
– А сейчас?
– После того, как Брум их вождём стал всё переменилось.
– Ясно… А чего он так?
– Да кто их, дикарей, поймёт. Есть будешь? – вдруг спросил Соти и не дожидаясь ответа, полез в шалаш.
Через минуту он появился с вяленой рыбой и лепешками. Отказываться я не стал и мы наскоро перекусили. Соти напоследок прополоскал горло медовухой, вытер рукавом рот и пошёл в кусты отлить. Я тем временем стреножил коня. Потом вырубил молодую березку, очистил её от веток и вогнал в землю. Сверху нацепил свой шлем и стал натягивать на лук тетиву.
– Ого! Тебя-то хоть дожидаться на том берегу?
– Коли к вечеру не приду, то возвращайся, и коня можешь потом себе забрать.
Гибберлинг как-то странно посмотрел на меня.
– Как ты говоришь тебя зовут?
– Бор. Бор Головорез.
– Головорез из Дома ди Дазирэ? – усмехнулся Соти. – Так у тебя на акетоне написано.
– Ты по-эльфийски понимаешь?
Гибберлинг не ответил и пошел собирать свои пожитки в лодку.
Солнце уже поднялось и окрасило небо в ярко розовые цвета. Соти старательно грёб, что-то мурлыча себе под нос.
– Ты знаешь, кто впервые отправился в Астрал? – вдруг спросил меня гибберлинг.
– Не понял.
– Слышал про Астрального Рыбака?
– Нет, – замотал я головой.
– Давно это было… Жил тогда один гибберлинг по имени Свэн, а прозывали его все Свином. Потому как он очень любил в таверне посидеть. Выпить кружку-другую эля, или ещё чего покрепче. Однажды было он собрался на рыбалку, но снова повздорил с женой. Она ему говорит, мол, сегодня снова надерёшься и вместо того, чтобы рыбы принести, сам присунешься пьяный вдрызг. И забрала его рыболовные снасти да в чулане заперла. А Свэн упрямый был… Тот ещё парень! Ускользнул из дома и… напился вдребезги! – Соти расхохотался. – Чуть позже, конечно, до него дошло, что его ждёт дома, и чтобы избежать расплаты, он решился рыбы-таки наловить и без неё домой к своей суженой не возвращаться.
Добрёл до речки, срезал себе удилище, соорудил леску. Ржавый гвоздь стал крючком, а грузилом стал камень из реки. Вылез он в свою лодку, закинул удочку и… захрапел. Заснул мертвецким сном.
Когда он проснулся, – тут Соти хихикнул, – то тут же поклялся себе не пить ни капли. Его лодка висела в нескольких шагах от края водопада, низвергающегося прямо в Астрал. Вот фокус! Бедного Свэна такой страх взял, что он уже было думал, что умом тронулся. Но главное, что он оставался всё ещё живым в этом самом Астрале! А грузило, болтающееся на леске, переливалось невиданным светом. Лучи, исходящие от него оплетали лодку, словно защищали её от губительного Астрала.
– Кое-как догребя до берега, Свэн перелез через борт и помчался домой, размахивая тем таинственным камнем… метеоритом…
– Это, как я понял, всего лишь… сказка… легенда…
– Ха! – гибберлинг перестал грести. – Легенда! Вот Зубарь – это легенда, а Астральный Рыбак чистая правда.
– Что за Зубарь?
– Да водяники говорят, что в этом озере появилась громадная рыбина. Они её Зубарем зовут. Она часто их сети «чистит». Да и на них бывает нападает.
– Чего ж не изловят?
– Хитрая, говорят, рыбина. Так не даётся. Врут, конечно… Хотя, мне как-то медовар сказывал, что у него его утки одно время пропадать стали. Он думал, что крадёт кто, даже дежурил у озера. Но вот войдут в воду с десяток, а к вечеру одной не досчитается. А никто не приходил, на лодке не плавал.