Текст книги "Избранник Небес"

Автор книги: Алек Кадеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)

Глава XVII
«Я думал, такие вещи случаются с другими, оно не со мной»

/2011.11.15/01:25/

Рим, Фьюмичино

Марио Палатио не любил ночные смены. Несмотря на то что поток авиапассажиров в аэропорту Фьюмичино ночью снижался втрое, он чувствовал себя под утро гораздо более утомленным, чем если бы просидел, уставившись в экраны мониторов видеонаблюдения, две дневные смены. К тому же оперативный зал быстрого реагирования, в который поступала информация со всех видеокамер аэропорта, в целях безопасности был оборудован в подвале здания аэровокзала, и Марио так до сих пор и не смог привыкнуть к этому. Хоть он и старался не показывать виду, но находиться в замкнутом пространстве без дневного света для него было все равно, что смотреть вниз с крыши небоскреба тому, кто панически боится высоты. Из-за этого он плотно подсел на антидепрессанты, и вот уже пять лет, как безуспешно пытался с них «спрыгнуть».

Выписывая рецепт, его врач каждую неделю настоятельно рекомендовал строго придерживаться терапевтической дозы, но очень часто Марио срывался с катушек. После очередного инцидента в аэропорту он трясущимися руками запихивал себе в горло пять-шесть капсул сразу, перед тем как получить нагоняй от шефа. Никакого кайфа он, конечно же, не испытывал, так как к синтетическим опиатам очень быстро вырабатывалась резистентность, и организм их воспринимал уже не как наркотик, а как вещество, необходимое для поддержания нормального обмена веществ. Просто сам тот факт, что он мог спокойным немигающим взглядом смотреть на взбешенное лицо шефа и убедительно отрицать все предъявленные ему обвинения, – уже доставлял ему удовольствие.

Начальник безопасности аэропорта Антонио Адамо, в свою очередь, втайне восхищался Марио, будучи уверенным в том, что имеет дело с сильной личностью, на которую вполне положиться мог. А иначе чем еще можно было объяснить сдержанное поведение своего подчиненного и умение постоять за себя и своих коллег, как не силой его характера? Именно поэтому он и повысил Марио три года тому назад, сделав его старшим смены, после того как довел всего за полгода до инфаркта его предшественника.

Сегодня настроение у Марио было ни к черту. Мало того, что у какой-то 70-летней дамы вор украл сумочку за полчаса до наступления его смены, так еще и этот болван Кальярри, который весил уже не меньше ста сорока килограммов, успел улизнуть, оставив после себя стол, усыпанный крошками от чипсов и заляпанный пролитым кофе.

«Ублюдок, настоящий жирный, вонючий ублюдок. Мало того, что пердит на смене, как африканский буйвол, и оставляет настоящую помойку после себя, так еще и умудряется смыться раньше времени под предлогом того, что ему срочно нужно к шефу. Я просто уверен, что Адамо не вызывал его, и теперь все шишки за эту рассеянную бабку и за ее сумочку, в которой, конечно же, были все ее накопленные за жизнь сбережения и даже последняя пенсия, достанутся мне».

Заметив брезгливое выражение лица Марио, вытирающего влажными салфетками свое рабочее место, худая брюнетка Элора, родом из Сицилии, посочувствовала ему:

– Этот жирный скунс снова сбежал за десять минут до твоего прихода.

– Было бы удивительно, если бы я его застал.

– Хорошо хоть уборщица успела вынести мусорное ведро со всей его сранью и протереть пол. Ты бы видел, что там творилось. Она прямо-таки осыпала его «комплиментами».

– Вы же знаете, что я за словом в карман не полезу, особенно когда все подлокотники кресла заляпаны майонезом, – услышал Марио позади себя голос Синтии – пожилой уборщицы, которая подкатывала к его рабочему месту новое кресло.

– Извините, сеньор Марио. Я не успела вовремя прибраться. Этот протухший кабальеро сегодня разошелся не на шутку. Два бигмака, чисбургер, чипсы, два клубничных шейка, вишневый и яблочный штрудели, не считая салата, картошки фри и двойного кофе с молоком. Честно говоря, возле него стоять невозможно. У него клапан никогда не закрывается, поэтому вам еще повезло, что вы с ним не в одну смену работаете.

– Так вот откуда взялся этот вентилятор! – рассмеялась Элора.

На рабочей панели телефонного аппарата внутренней связи загорелась красная лампочка вызова.

– Идите, Марио. Вас на ковер вызывает дядя этого бегемота с зеркальной болезнью, а я тут пока приберусь как следует, – сказала Синтия.

– А почему с зеркальной? Я вроде не слышала, чтобы бегемоты чем-то таким болели? – удивилась Элора.

– Да потому что его пенис скрылся в жировых складках, и он сможет вспомнить о том, как он выглядит, только если подойдет к зеркалу, иначе – никак.

Элора прыснула от смеха, а Синтия закряхтела старческим прокуренным голосом, обнажив свои желтые, кривые зубы.

«Ужас какой. Если она приснится ночью, то с перепугу можно и на „ширку“ подсесть», – подумал Марио, проглотив всего две капсулы транквилизатора вместо пяти обычных.

Они были последними из тех, что он купил в аптеке на прошлой неделе. До завтрашнего визита к доктору оставалось двенадцать часов, и он знал, что вряд ли ему удастся избежать ломки в этот раз, которая, по самым оптимистичным прогнозам, должна была наступить уже через четыре часа, ближе к трем часам ночи.

«Придется снова дать доку сто евро сверху, чтобы он выписал на десять упаковок колес больше. Судя по тому, как он постоянно ищет свою книгу с бланками рецептов, заглядывая во все ящики по три раза, похоже, он сам плотно сидит на какой-то наркоте».

От одной лишь мысли о предстоящей беседе со своим начальником в «неподготовленном» состоянии настроение Марио еще сильнее испортилось. Впрочем, и двух капсул хватило, чтобы влезть внутрь танка и почувствовать себя защищенным за его броней.

«О'кей, Марио, без паники. Не так уж все и плохо. Пусть я сегодня не в тяжелом немецком „тигре“, а все лишь в легкой „пантере“, но он меня все равно не достанет. Кишка тонка».

Пройдя по коридору метров пятнадцать в сторону лифта, он все еще слышал звонкий смех молодой сицилийки и старческий прокуренный скрежет Синтии, который едва ли можно было вообще назвать смехом. Поднявшись на четвертый этаж, откуда хорошо просматривались все девять рамок таможенного контроля и центральный зал регистрации пассажиров, Марио негромко постучал в дверь кабинета сеньора «Мадамо», как клерки службы безопасности аэропорта называли его между собой.

Над дверью загорелась зеленая лампа. Марио закрыл за собой дверь и застыл, затаив дыхание. Антонио даже не взглянул на него, продолжая внимательно смотреть на экран монитора. Из акустических колонок, стоящих по бокам экрана, раздавался писклявый голос пожилой дамы, у которой полчаса тому назад украли сумку:

– Я только попросила его встать прямо, чтобы приложить к его телу футболку. Этот мерзавец был так похож на моего внука. Этим он меня и подкупил. Вот я и подумала, что не мешало бы сначала примерить ее, прежде чем заплатить. Все-таки, знаете ли, сорок пять девяносто. Шутка, что ли, с моей-то пенсией? Разве я могла предположить, что здесь в аэропорту, где кругом полиция, он залезет в мою сумку. Я просто уверена, что эта хитрая бестия усыпил мою бдительность. Не успела я отвернуться за другой футболкой, как он уже успел вытянуть все мои деньги. Господи, что же мне теперь делать? Тридцать девять тысяч евро и моя последняя пенсия. Я копила их два года, чтобы привезти своему внуку подарок на свадьбу в Париж. И что же вы мне прикажете теперь делать? Куда же вы смотрите? Если вы не вернете мои деньги, я пожалуюсь самому Берлускони. Мы с Сильвио вместе ходили в музыкальную школу, когда нам было по пять лет, и он даже ел клубнику из моей тарелки. Он мог съесть сразу больше килограмма, и это сильно раздражало мою бабушку Розалинду, потому что ей снова приходилось идти на рынок.

Антонио ударил ладонью по столу, не выдержав ее гнусавого голоса, и приглушил звук.

– Эту историю она уже повторяет полицейским в пятый раз с той лишь разницей, что сумма возросла с четырех тысяч евро до сорока, и Берлускони у нее ел сначала конфеты, затем мороженое, потом бананы, малину и клубнику.

– В следующий раз будет пятьдесят и люля-кебаб. А чего вы, собственно, от нее ждете? – развел руками Марио, сделав первый выстрел из танка.

– Ты издеваешься, да?

Прицелившись поточнее, Марио выпустил второй снаряд:

– Нет, что вы, сеньор Адамо, у меня и в мыслях не было. Безусловно, это полностью моя вина. Раз ваш трудяга-племянник в тот момент, когда обчистили эту почтенную даму, вместо того чтобы направить в бутик полицейских, как раз был на распутье – что же ему сделать сначала: перднуть, а потом сожрать бигмак, или сделать это одновременно, – то вне всяких сомнений – нет мне прощения.

Адамо грохнул кулаком по столу и, приподнявшись в кресле, выкрикнул:

– Ты будешь сам выплачивать этой сумасшедшей старухе все до последней лиры.

– У нас уже десять лет как евро, сеньор, – выдал короткую пулеметную очередь Марио, приготовившись к синхронному удару кулаками о стол.

Визитница подпрыгнула, а стаканчик с ручками опрокинулся. Собирая их трясущимися руками, Антонио завопил:

– Ты хоть представляешь, в какую сумму обошлась аэропорту твоя крысиная нора?

– Ровно три миллиона пятьсот шестьдесят семь тысяч евро, сеньор, – развернув башню танка немного правее вслед за шефом, потянувшимся за укатившейся ручкой, спокойно сказал Марио.

– Скажи мне, для чего я тебя поставил старшим над ними? Чтобы теперь выслушивать всякий бред от этих выживших из ума старух? – брызжа слюной, гаркнул Адамо.

– Вы же знаете, сеньор, что в большинстве случаев мы реагируем своевременно, и даже вылавливаем контрабандистов после того, как их уже пропустила таможня. Лично я их сразу вижу в толпе проходящих на посадку, а Фабио и Элора отлавливают их еще до регистрации. Каждую смену мы задерживаем как минимум троих, и практически всегда в яблочко, – дал залп осколочным снарядом Марио.

– Кретины, пока вы корчите из себя сыщиков-физиономистов, в туалетах проститутки чуть ли не открыто предлагают свои услуги, а карманники с улиц перебрались к нам на постоянное место жительства! Скоро героин на эскалаторах начнут продавать!

– А почему на эскалаторах, сеньор, там же неудобно? – выстрелил бронебойным Марио и слегка вжал голову в плечи, предвидя три двойных удара по столу и затяжной то ли вопль, то ли боевой клич индейцев сиу.

Когда все произошло в точности так, как он и подумал, Марио подвел танк поближе и решил прямой наводкой добить противника:

– Вам нельзя так нервничать, сеньор, мы вас искренне любим, как родного отца. И вообще, мы тут одна семья, и я обещаю, что с завтрашнего дня ваш племянник будет следить за сортирами и эскалаторами, а не за бутиками. Уж там точно ничего нового не произойдет. Разве что проститутка сделает штрафной минет полицейскому или сутенер засунет ему сотню-другую в карман. А в целом, там все очень даже культурно. Унитазы даже чище, чем у меня дома, да и туалетная бумага всегда мягкая, хорошего качества. Мы сверху все видим.

– Ты хотел сказать – снизу, – рассасывая валидол, неестественно тихим голосом сказал Адамо, держась рукой за сердце.

– Ну да. Вроде как сидим мы снизу, а смотрим-то сверху, – открыв люк танка, выглянул наружу Марио, чтобы снять шлем и вдохнуть свежий воздух.

– Я думал, такие вещи случаются с другими, но не со мной, – замеряя себе давление, закатил глаза Антонио.

– Верхнее 170, нижнее 100. Умеренная степень гипертонии, но если так и дальше пойдет, то скоро перейдет в тяжелую, – закурив трофейную сигарету из пачки шефа, констатировал полное поражение вражеских войск Марио.

– А ты откуда знаешь? – прошептал Адамо.

– До того как прийти к вам, я на «скорой» подрабатывал. На лекарства не хватало. Кстати, очень помогают от давления. Завтра обязательно вам принесу упаковку. Стоят всего триста евро. Вроде и недорого, а эффект потрясающий.

– Возьми, – вытянув деньги из бумажника, простонал Антонио.

«Ну вот и репарации уплачены. Пусть скажет спасибо за то, что я ему еще Нюрнбергский процесс не устроил. За триста евро я у дока полчемоданчика подмету», – засунув деньги в карман, с победоносным видом выпустил три кольца дыма Марио.

– Я тебя не только из-за этой склочной старухи позвал. В конверте ты найдешь фотографию одного типа, который прилетит в три тридцать из Валетты. Он пройдет контроль через VIP-зал. Этот Фабер – немного странный. Все гениальные физики странные. Вспомни Эйнштейна с высунутым языком. Не цепляйся к нему, слышишь меня?

– Звонили сверху, да?

– Выше, чем ты думаешь. Все, проваливай, – закурив сигарету, развалился в кресле Адамо, у которого перед глазами поплыли звездочки.

Ближе к трем часам ночи Марио уже перерыл все ящики стола в поисках транквилизатора, без которого его начинало все сильнее и сильнее ломать. Выйдя из кабинета шефа, он еще надеялся, что кое-как протянет до утра, но с каждым часом действие препарата испарялось, и становилось все труднее держать себя в руках. Он выпил «колдрекс», который случайно оказался у Фабио, но эффект был незначительным. Вместо того чтобы постоянно выбивать чечетку двумя ногами, он теперь тарабанил по полу правой ногой через раз. Тем не менее все мышцы по-прежнему приходилось держать в напряжении, чтобы хоть как-то удерживать тело от спонтанных конвульсий и судорог.

– С тобой все в порядке? – спросила Элора.

– Кажется, у меня грипп, температура поднялась.

– Может, ты пойдешь в комнату отдыха, приляжешь, а я переведу твои камеры на себя.

– В самом деле, Марио, мы прекрасно справимся вдвоем. Да и что может случиться ночью? – поддержал ее Фабио.

Стрелки часов перевалили за полночь. Марио вспомнил о просьбе шефа. Открыв конверт, он вытащил из него фотографию некоего Дитриха Фабера и передал ее Элоре.

– «Мадамо» просил, чтобы мы не цеплялись к этому чокнутому физику. Самолет из Валетты должен приземлиться через полчаса. Я сбегаю быстро к доктору и вернусь обратно, а ты предупреди таможню, чтобы он прошел по зеленому коридору.

Марио выбежал из операторской. Он больше не мог ни сидеть, ни стоять на одном месте. Кабинет дежурного врача находился на четвертом этаже, и впервые в жизни он пожалел, что тот не на первом. Ему показалось, что прошло не менее часа, пока он добрался к дверям медпункта. Марио стучал в нее, дергал за ручку, но там никого не было.

– Только не это, только не это. Куда ты, к черту, делся, док? – Вдруг внутри загорелся свет, и дверь сама приоткрылась, хотя Марио и не слышал никаких шагов. Ведомый непреодолимым желанием добраться до любого препарата с опиатами, он осторожно заглянул внутрь и тут же отпрянул, перекрестившись.

– Ну-ну. Да ты хоть сто раз перекрестись, от этого лучше все равно не станет. Тебе нужно другое лекарство, – услышал он низкий мужской голос, обращенный к нему.

– Господи, если такие галлюцинации в самом начале ломки, то что же будет потом?

– Суп из маковой соломки с чеширским котом и, скорее всего – в психушке, – отчетливо прозвучал ответ.

Марио закрыл уши руками и, прислонившись к стенке, застонал. Он отказывался верить своим глазам и ушам.

«Нет, не должно быть никаких галлюцинаций, это же не героин какой-то, а самые обыкновенные рафинированные таблетки с синтетическими опиатами. Их даже детям выписывают, чтобы лучше спали».

– Правильно, но если принимать по упаковке в день – всякое, знаешь ли, может привидеться.

Руки, ноги, спину уже скручивало в бараний рог, каждая клетка его тела уже вопила во весь голос, требуя препарата, и Марио сделал неуверенный шаг.

– Входи, входи, не стесняйся. У нас мало времени, самолет уже заходит на посадку.

За столом вместо дока сидел египетский фараон, в то время как сам док, поджав ноги, мирно посапывал на медицинской кушетке.

– Ух ты! Да ты совсем плохонький, надо же, измотал себя как.

– Это тот самолет, о котором я подумал? – дрожа всем телом, спросил Марио.

– Да, и я тоже тот, о ком ты подумал.

– То есть, вы хотите сказать, что вы…

Фараон оборвал его на полуслове и бросил на стол черный бархатный мешочек с вышитыми на нем золотыми нитками тремя перевернутыми крестами.

– Ты ведь у нас сегодня одержал победу в героическом танковом сражении со своим шефом. И даже выудил у него триста евро, так что теперь тебе положено отметить это событие как следует. Вытяни сразу два листочка и съешь.

– А мне потом плохо не будет? На ткани какая-то вышивка, не очень вселяющая оптимизм. Чем-то этот рисунок надгробие вампира напоминает.

– Самолет уже тормозит на полосе. Съешь листок, остальные растяни на неделю. И не прикасайся больше к этой дряни, от которой у тебя ломка. Нам нужны здоровые люди.

Марио трясущимися руками запихнул себе в рот листок и через несколько секунд почувствовал, как приятное тепло разлилось по всему телу. Ломку, боль, страх – все сразу, как рукой, сняло. Он улыбнулся, наслаждаясь сиянием звезд и полной луны за окном медпункта.

– Веселые у вас листочки. Что я должен сделать для вас, сеньор?

– Можно просто – господин Цалмавет, – представился фараон. – Беги к себе и сделай все, о чем просил Адамо, с точностью до наоборот. Этот чокнутый физик Дитрих Фабер на самом деле кардинал Сантори, который находится в розыске. Забери у него шкатулку с восковой куклой. Положи в нее несколько тяжелых камней, обмотай скотчем, чтобы кукла не выпала, и выброси на середину реки.

– Как же я ее заберу, она же должна храниться в комнате хранения конфиската.

Цалмавет бросил конверт на стол.

– Здесь двадцать тысяч евро в купюрах по пятьсот. Можешь оставить себе на свое усмотрение сколько захочешь. Меня интересует результат.

– Но ведь у нас все строго. Кругом камеры. Это же не какой-то мафиозный полицейский участок, где они сами же и торгуют конфискованной наркотой!

– Все камеры – твои, не так ли? Вот и разберешься. Беги вниз. Он уже подъезжает к VIP-зоне.

– Я думал, такие вещи случаются с другими, но не со мной, – повторил Марио, оброненную четыре часа назад его шефом фразу, засовывая деньги в карман.

Он не чувствовал ног, когда бежал вниз по лестнице. Восстановив дыхание у дверей, Марио открыл своей карточкой дверь и, стараясь держать себя в руках, неспешно прошел к рабочему месту.

– Так быстро вернулся? – спросила Элора.

– Вернулся бы еще быстрее, если бы наш док не храпел без задних ног.

– Ну да, я видела, ты топтался у дверей не меньше минуты.

– Мне казалось, прошла целая вечность, – ответил Марио, вглядываясь в лица прибывших в VIP-зал. – Наш гость уже прибыл?

– Только вошел с группой священников и бизнесменов с Мальты. Я уже звонила начальнику таможенной смены в отношении него.

– Поднимусь наверх и лично проверю, чтобы они сделали все как следует, раз этот ученый – такая важная птица.

Марио преодолел лестницу за три прыжка и помчался сломя голову в VIP-зону. Сбавив темп у стоек иммиграционного контроля, он подошел к своему приятелю, заместителю начальника таможенной смены, с которым постоянно играл в нарды во время перерыва.

– Привет, Адриано.

– Меня уже предупредили насчет Фабера, хотя можно было этого и не делать. Вот он, стоит седьмой в очереди, и у него на лбу написано, что он спит в обнимку с коллайдером вместо жены.

– Поступила новая команда, – шепнул Марио на ухо таможеннику, улыбнувшись высокой блондинке, предъявившей паспорт гражданки США.

– И что же я должен с ним сделать? Задержать его за то, что у него зеленая бабочка и костюм болтается, как на вешалке? А, может, сказать, что в Риме теперь появилась полиция моды, и всех, кто носит такие дурацкие очки, арестовывают прямо на улице? – рассмеялся Адриано.

– Он такой же ученый из Швейцарии, как я папуас из Новой Гвинеи.

Марио набрал имя кардинала, и на экране моментально высветилась его фотография крупным планом в красной сутане. Глаза Адриано округлились.

– Надо же. Теперь у нас действительно есть о чем с ним поговорить.

Поставив штамп в паспорт, он отдал его девушке из Америки и связался по рации с полицейскими, которые играли в карты за стеклянной перегородкой:

– Ваш клиент шестой в очереди. Стоит прямо за группой священников. Постарайтесь быть с монсеньором кардиналом повежливее.

Очередь продвигалась медленно, и Сантори начал нервничать. Волнение усиливалось еще и тем, что впереди кардинала стояли католические священники с Мальты, которые уже искоса поглядывали на него, не решаясь обратиться с вопросом – он это или не он. Прижав сильнее шкатулку локтем, Сантори опустил голову, обратившись с краткой молитвой к Господу. Во время молитвы он прикрыл глаза и этим выдал себя окончательно.

– Кардинал Сантори? – негромко спросил падре Торкватто, повернув голову.

– Ньет-ньет. Ви ошибаться. Я Дитрих Фабер из ЦЕРНа, – жестко отрезал кардинал с диким акцентом.

Дав понять, что на этом разговор окончен, он уткнулся в Библию, которую, несмотря на настоятельные просьбы стилиста, все-таки вынул из багажной сумки.

– Извините, но мы не знали, что вы были не с официальной поездкой у нас на Мальте, иначе мы бы вас встретили, – еще тише сказал падре, привлекая к себе тем самым дополнительное внимание полицейских, которых уже собралось у выхода не менее шести человек.

Когда к центральному входу подъехали три полицейские машины с включенными мигалками, все сомнения кардинала сразу развеялись.

Он придвинулся ближе к священнику и прошептал ему на ухо:

– Меня предали, падре. Я знал, что этим протестантам-госпитальерам доверять нельзя. Спрячьте эту шкатулку со священными текстами, в которые обернута восковая кукла дьяволицы, и сохраните ее у себя. Вас сам Господь послал, чтобы избавить мир от рождения зверя.

Опустив дорожную сумку на пол, Сантори нарочито громко попросил падре подержать его плащ, под которым была шкатулка, чтобы он смог достать свою визитницу. Склонившись над сумкой, он вытянул визитницу и передал стоящим впереди него священникам карточки. Трое других, уже прошедших паспортный контроль, в полном недоумении наблюдали за всем происходящим. Обняв падре, которого уже подозвал к себе рукой таможенник, кардинал шепнул ему напоследок:

– Позвоните мне сразу же, как сядете в такси. Берегите шкатулку, иначе дьявольский отпрыск погубит нашу Святую Католическую Церковь.

– Следующий, – еще раз подозвал Адриано к иммиграционной стойке перегруженного информацией священника.

Падре незаметным движением прикрыл шкатулку черным плащом Сантори и, перейдя через желтую линию, на удивление спокойно приблизился к окну. Он протянул паспорт с улыбкой на лице и поприветствовал на чистом итальянском таможенника, рассеяв все его подозрения. Шлепнув штамп в иммиграционную карту, Адриано вернул паспорт священнику и заученным до автоматизма движением руки подозвал следующего «клиента» к стойке.

Пять шагов растянулись для кардинала в целую вечность. Он вдруг отчетливо представил себя Иисусом, несущим крест на Голгофу. Полицейские у входа превратились в римских легионеров, внимательно наблюдающих за каждым его движением. Остановившись у окна, Сантори протянул швейцарский паспорт, решив играть до последнего.

– У вас новый паспорт, господин Фабер? – спросил на английском Адриано.

– Да, я очень много ездить на разный научный конференция, – повторил кардинал заученные с акцентом фразы, обрадовавшись тому, что священники не стали его ждать и быстро вышли наружу.

– У вас нет при себе ничего запрещенного? – спросил Марио, не желая выпускать кардинала из таможенной зоны до тех пор, пока не изымет у него шкатулку.

– Что может бить у простой учьоный-физишиэн, кромье вьечно недофольный жьена?

– Я прошу вас пройти со мной в комнату для досмотра, – опережая вошедшего в зал комиссара Лугани со своей свитой, вежливо сказал Марио.

– О'кей, если ви считать, что так нужно, я идти за фами, – разыграл искреннее удивление Сантори.

Вместе с помощником начальника смены Марио повел его в другой конец зала, предупредив местную охрану не пропускать к ним комиссара, который хотел в очередной раз пропиариться и «оставить всю славу себе». Комиссар Лугани и несколько инспекторов полиции пытались прорваться внутрь, но начальник таможенной смены Стефано, выставив против них стену из десяти охранников, наотрез отказывался пропустить его, так как у них не было ордера на арест.

– Вы же знаете, максимум через полчаса ордер в зубах привезут. Так что лучше подчинитесь моим требованиям, иначе мы начнем собирать и тщательно анализировать всю имеющуюся на вас информацию. Ваши родственники тоже в стороне не останутся. И если вдруг окажется, что ваша тетя ездит на «Ламборджини Дьябло», боюсь, разговор у нас будет очень долгим, – выдвинул открытую угрозу комиссар.

– Когда что-то найдете, тогда и поговорим. А мою тетю, Лолу Вароне – заместителя генерального прокурора, вы уже сегодня сможете спросить, на чем она ездит. Зачем же откладывать? Может быть, тогда вы научитесь уважать закон и своих коллег, – огрызнулся таможенник и направился в комнату досмотра, где Марио уже вывалил содержимое сумки кардинала на длинный стол.

– Довольно странный набор предметов для ученого-физика. Судя по всему, у вас какая-то особенная, оккультная физика? – с явным сарказмом спросил Марио.

Перерыв все вещи, он так и не нашел ни шкатулки, ни восковой куклы. С недовольным видом он хотел было уже приступить к личному досмотру, но Стефано, взбешенный его некорректным поведением, выгнал Марио из комнаты, как только тот начал нашептывать ему на ухо о взятке. Залившись краской, он лично сложил все вещи обратно в сумку.

– Извините, монсеньор, за все это. Если бы не комиссар, я бы успел вмешаться вовремя и не допустил бы подобного безобразия.

– Да благословит вас Господь, сын мой, – уставшим, надломленным голосом произнес кардинал, вцепившись в ручки кресла, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от истощения сил.

– Для этого мерзавца, комиссара Лугани, не существует ничего святого. Я лично вывезу вас отсюда, куда вы скажете. Мой дедушка был священником. К тому же, вы гражданин Ватикана, и ордер на ваш арест, скорее всего, не привезут никогда.

– Я думал, такие вещи случаются с другими, но не со мной, – успел прошептать кардинал перед тем, как потерять сознание.