Текст книги "Избранник Небес"

Автор книги: Алек Кадеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 52 страниц)

Глава XL
Атака террористов на «Боинг» Ватикана

/2011.09.13/19:15/

Диспетчер аэропорта в Турине подтвердил зарезервированные воздушные коридоры, указанные в плане полета, и самолет Ватикана снизил высоту с десяти тысяч метров до пяти. Полет проходил нормально. До авиабазы НАТО, построенной рядом с городком Бономо, осталось всего сто семьдесят километров. Второй пилот доложил о переходе в свой воздушный коридор диспетчеру. За двадцать лет «Боинг-727» налетал сорок тысяч часов, но, обслуживаемый лучшими инженерами AL ITALIA, был по-прежнему в превосходном состоянии.

– Вот они, Додо, поравнялись с нами, как и было обещано, – указал командиру второй пилот на два истребителя F-15, подлетевших совсем близко к ним с левого борта.

Пилот в кабинете истребителя, приподняв правую руку, поприветствовал экипаж «Боинга». Командир улыбнулся и помахал рукой в ответ.

– Поверни голову, Энзо, с твоей стороны тоже группа поддержки прибыла, – обратился капитан ко второму пилоту.

– Молодцы, красиво держат строй.

– Сейчас они начнут перестраиваться. Скорее всего, двое встанут перед нами сверху, а другие – за пятьсот метров сзади, ниже нас, – предположил Додо.

– «Поинтер-12» вызывает борт-236, начинаем плавное снижение на коридор три восемьсот, – раздался в кабине «Боинга» молодой голос майора Алессандро – командира звена истребителей.

– Вас понял, «поинтер-12», перехожу в свободный коридор 3800. Скорость шестьсот девяносто, – ответил Додо.

– Черт бы тебя побрал, Салим, глаза слезятся! Говорил же тебе, давай станем с другой стороны холма. Солнце светит прямо в лоб, разве возможно четко навести этот «телеграфный столб» всего лишь на точки в небе, – сказал Зеви Аслан из Диар-Бакира, [132]132
  Диар-Бакир– город на юго-востоке Турции, где преимущественно проживают курды.


[Закрыть]пожилой, закаленный в непрекращающихся вооруженных конфликтах с турецкой армией боец освободительной армии Курдистана.

– Не нервничай, Зеви. «Стингер» – это обычная базука, только в два раза больше. В большой самолет промахнуться практически невозможно. Видишь четыре следа от истребителей? Между ними по центру летит наш объект. Целься в передний истребитель, и пока ракета подлетит, «Боинг» сам подставит брюхо, – глядя в прибор прицеливания своей ручной ракетной установки класса «земля-воздух», сказал Салим Лавасани.

Будучи отставным полковником пакистанской армии, он обучал бойцов «Аль-Каиды», входящих в состав диверсионных групп, разбросанных по всей Азии, и лично принимал участие в атаке на американский крейсер «Коул», который стоял на рейде в порту Адена.

– Но ведь на таком расстоянии малейшая неточность составит метров сто! – обеспокоено заметил Зеви, протирая слезящиеся от солнечных лучей глаза.

– Я думаю, не менее трехсот. Но «Боинг» – это летающая сорокатонная печь для выпечки лаваша, так что он сам притягивает к себе ракету, – рассмеялся Салим. Даже у этих болванов – моджахедов, которых я обучал стрелять из этих «телеграфных столбов», как ты говоришь, всегда было девяносто процентов попаданий, а ведь они, кроме как выращивать опиумный мак, ничего больше не умели. С тех пор русские летчики на «Мигах» боялись опускаться низко, а их вертолеты мы щелкали, как уток на озере – один за другим. Их даже прозвали летающими гробами.

– Я его вижу, вот он блеснул фюзеляжем на солнце. Идет четко в центре звена из четырех истребителей, – сказал Зеви.

– Это F-15, а может восемнадцать, отсюда не разглядеть. Хвала Аллаху, что это не «Харриеры», потому что они самые «горячие» из всех известных мне истребителей. Наши ракеты, без сомнений, влепились бы в них.

– Все, по диагонали 9100 до объекта, высота 3800, экран загорелся зеленым светом. Самолет у меня на прицеле в зоне поражения, – сконцентрировался на объекте Зеви.

– Спокойно, не спеши. Протяни трубу еще немного правее… вот так. Теперь представь, что ты спиной упираешься в дувар, [133]133
  Дувар– каменный забор (турецк.).


[Закрыть]сделай глубокий вдох и замри.

Зеви затаил дыхание. От волнения у него выступили крупные капли пота на лбу.

– Атеш! [134]134
  Атеш– огонь (турецк.).


[Закрыть]– скомандовал полковник Лавасани на турецком.

Раскаленная струя пламени ударила в землю позади Зеви и подтолкнула вперед корпус его тела. Вылетевшая из ствола ракета моментально погасила направленную вперед энергию, с силой отклонив пожилого террориста назад. Громкая звуковая волна оглушила его, заставив вжать голову в плечи от страха. Через пять секунд Салим запустил свою ракету, и Зеви от неожиданности выронил из рук пусковую установку.

– Шайтан, настоящий шайтан! Обманул меня, салак! [135]135
  Салак– дурак (турецк.).


[Закрыть]Базука по сравнению с этим «шмингером» – детский водяной пистолет моего внука, – начал громко ругаться боевик пенсионного возраста, которому впору уже было на печке лежать, а не стрелять ракетами по самолетам.

Салим рассмеялся, увидев сильный испуг на лице седобородого Зеви, который плевался, прыгая на одной ноге в клубах дыма и пыли. Он засунул мизинец в правое ухо, пытаясь избавиться от оглушившего его звона. Ракеты быстро взмыли вверх по направлению к серебряным точкам в небе, оставляя за собой густой шлейф выхлопных газов.

– Шифтан и Каркутти находятся в сорока километрах от нас. В случае, если объект не будет поражен, они сделают два повторных залпа, – успокаивая не столько напарника, сколько самого себя, сказал полковник Лавасани, глядя в армейский бинокль.

В кабине командира звена F-15 бортовой компьютер начал издавать навязчивый сигнал тревоги. Уловив приближение ракет класса «земля-воздух», истребители в считаные секунды перестроились в боевой порядок, который соответствовал возникшей угрозе. Пилоты десятки раз отрабатывали подобную ситуацию во время учебных полетов. Завалившись на правое крыло, двое из них сразу спикировали вниз, пытаясь установить визуальный контакт с ракетами. Два оставшихся истребителя подлетели под «Боинг», который на полной мощности набирал высоту. Командир экипажа Додо молился, чтобы выпущенные в его самолет ракеты оказались старого образца, поскольку выше, чем на четыре километра, они не могли подняться.

Заметив внизу два инверсионных следа, майор вовремя отдал приказ выпустить тепловые ракеты, которым удалось «зацепить» стингеры и увести вслед за собой в сторону от настоящей цели. Полковник Лавасани увидел в небе два взрыва далеко в стороне от «Боинга» и понял, что атака не удалась. Отдавать приказ наемникам повторить залп не было никакого смысла до тех пор, пока самолет не снизится и не пойдет на посадку. К тому же надо было быстро уносить ноги из этого района. Радары, вне всяких сомнений, засекли район запуска ракет. Полицейские и военные вертолеты, скорее всего, уже были в пути.

Сложив пусковые установки в футляры, Зеви спрятал их в фургоне под коробками с пиццей и быстро запрыгнул в кабину. В тот момент, когда Лавасани уже заводил мотор старенького «Форда-транзита» по развозке пиццы, ему позвонил Каркутти и спросил, что им делать. Из-за шума работающего дизельного двигателя и прогоревшего соединительного кольца на трубе глушителя террорист не расслышал ответ полковника, который приказал не открывать огонь без его команды. Не успел Салим выехать из рощи на грунтовую дорогу, как Зеви схватил его за плечо и, указав пальцем на показавшиеся в небе следы от ракет, взволновано воскликнул:

– Эти идиоты все-таки выстрелили!

– Алла-алла, – удивленно протянул полковник, наблюдая за тем, как «стингеры» стремительно приближались к не успевшим перестроиться истребителям.

Пилоты, выпустившие тепловые ракеты, в данный момент оказались не готовы отразить ракетную атаку. Сопровождая «Боинг» Ватикана, они вели свои истребители на скорости, едва превышающей полмаха. [136]136
  Полмаха– приблизительно 600 км/ч (половина скорости звука).


[Закрыть]Ее было явно недостаточно для своевременного маневра, благодаря которому можно было попытаться увести за собой «стингеры», а потом резко увернуться в сторону. Командир звена, никак не ожидавший второй атаки спустя минуту после первой, без колебаний завалился на правое крыло и «нырнул» вниз, чтобы резко увеличить скорость до одного маха. Он знал, что каждая доля секунды – на вес золота, поэтому даже не стал терять время на разговоры. Молодой лейтенант Фиделио Бруми последовал за ним, разгадав дерзкий замысел своего командира. Они быстро приближались по диагонали к ракетам, надеясь, что им удастся обмануть тепловые датчики, которые уже уловили «Боинг», излучавший как минимум в два раза больше тепла, чем истребители.

Сбить с толку «стингер» было реально, но для этого нужно было пролететь у самого носа ракеты с максимальным ускорением по прямой, выровняв горизонтально самолет. Только в этом случае заработавшие при минимальном сопротивлении воздуха на полную мощность реактивные двигатели F-15 могли выдать достаточное количество тепла для того, чтобы ракеты изменили направление и сели им на хвост.

Не успели эти мысли молнией пронестись в натренированном на принятие быстрых решений мозгу майора Алессандро Массимино, как в его поле зрения снова попали два почти параллельных шлейфа от приближающихся к «Боингу» ракет.

– «Поинтер-7», выравниваемся и проходим вскользь. Держись слева, – отдал он приказ лейтенанту, выжимая из устаревшей модели F-15 все, что тот мог выдать.

От страха на лбу Бруми выступил холодной пот и перехватило дыхание. Он рассчитал мысленно траекторию прохождения мимо ракет и испугался, осознав, что расстояние между истребителем майора и летящим впереди «стингером» едва составило бы сотню метров.

– Белого танца не будет, приглашать девочек будем мы! – выкрикнул Алессандро, заметив приближающийся отблеск черных стальных корпусов ракет.

Он взял немного правее и нацелился пройти еще ближе.

– Эти девушки зубастые могут покусать, поэтому парни от них быстро убе-га-а-ют! – протянул майор последнее слово и громко рассмеялся, пролетев под самым носом у первой ракеты.

«Он псих, полностью больной на всю голову псих», – подумал лейтенант, приготовившись к «салюту» – резкому расхождению с командиром в разные стороны, так как им действительно удалось «посадить» ракеты себе на хвост.

Бортовой компьютер F-15 начал выдавать визуальный и слуховой сигналы тревоги, предупреждая о приближении ракеты «земля-воздух» с тепловым самонаведением.

– Давай подразним этих дамочек, еще немного протянем вперед, еще. «Салют»! – четко скомандовал майор.

Лейтенант резко завалил истребитель на левое крыло, а майор – на правое. Дальше – все было, как в замедленной съемке. Ракета не прошла мимо, как рассчитывал Фиделио, а по дуге разворачивалась, неуклонно преследуя его. Максимальную скорость самолет мог набрать только при свободном пикировании, но и она не шла ни в какое сравнение со скоростью «стингера», выходящего на прямую линию атаки. Высота угрожающе быстро падала и бортовой компьютер, казалось, сошел с ума, истерично посылая в кабину сигналы тревоги, которые не столько помогали, сколько мешали пилоту сконцентрироваться на принятии правильного решения.

– Крутись, Фиди, крутись, иначе эта старая кляча быстро подженит тебя на себе! – услышал он слова командира, который уже вел за собой ракету прямо на горную цепь, видневшуюся на горизонте.

«Не может быть, такое только в кино бывает», – пронеслась в голове лейтенанта Бруми мысль, когда он увидел снизу мощный взрыв и огненный шар, поднявшийся в воздух, вслед за резко взмывшим вверх истребителем майора. Он понял, что командиру все-таки удалось избавиться от «стингера», направив его прямо на скалу. Его F-15 уверенно набирал высоту, и Фиделио услышал восторженный возглас Алессандро:

– Йесс, одной сучкой меньше! Йохо!

«Проклятый компьютер», – разозлился Бруми, обеспокоенный тем, что цифры на бортовом экране, указывающие стремительно сокращающееся расстояние между ракетой и его истребителем, слишком навязчиво били по глазам, а металлический голос давил на мозги из динамиков, как будто он и сам не знал, что дело дрянь: 780-620-530.

Огромная скала медленно наплывала на него, как в замедленной съемке. Оценив расстояние, лейтенант понял, что ракета достанет его раньше, чем он успеет осуществить задуманный маневр, на завершение которого ему просто не хватит скорости. Ни влево, ни вправо уходить было тоже нельзя, так как места для поворота явно не хватило бы. Из-за отсутствия должного опыта Бруми сам загнал себя в заведомо проигрышную ситуацию. Теперь у него не было другого выбора, кроме как уйти вверх, потеряв при этом на подъеме около тридцати процентов скорости. Кровь в висках начала пульсировать еще сильнее, а назойливые предупреждения бортового компьютера стали звучать и громче и чаще: 420-370-290-200-150.

Понимая, что истребитель потерян, лейтенант стиснул зубы и инстинктивно потянул на себя штурвал, так как ничего другого ему не оставалось. За секунду до того, как ракета разнесла его F-15 на части, он отстегнул ремень и катапультировался. Уже вылетая из скомканной взрывом кабины в горящих клубах пламени, он успел выкрикнуть напоследок емкое интернациональное: – FUCK!

Глава XLI
Прибытие участников на ритуал

/2011.09.13/21:30/

Авиабаза «Бономо»

Священник с радостью выполнил просьбу прокурора Фабио Камбиса и поднялся на борт самолета Ватикана вместе с ученым. Он согласился на это только потому, что не виделся со своим старым приятелем Додо уже больше года, а не для создания эффекта «правдоподобности ситуации», о чем просил комиссар Бизаре. Командир экипажа понял, что творится что-то неладное, раз террористы взялись за Ватикан, однако по просьбе военного прокурора он не стал рассказывать падре о ракетной атаке.

Додо начал жаловаться на бессонницу и боли в пояснице, на плохое зрение и на то, как опасно стало летать из-за поддельных китайских запчастей, которые уже практически невозможно отличить от настоящих. Допив кофе, он признался, что намерен перейти работать пилотом к одной богатой американке – вдове крупного бизнесмена, которая положила на него глаз. К тому же, она летает в основном между тропическим островами, инспектируя доставшиеся ей от мужа владения, так что есть шанс подлечить радикулит и простату на теплых пляжах Карибского моря.

– Додо, скажи мне правду, в вас стреляли? – задал прямо в лоб вопрос Винетти заметив, что тот пьет кофе быстрее обычного, а дрожащие пальцы поднимают легкую рябь на поверхности кофе.

– На моей памяти такого еще не было. Им на все наплевать. Берегитесь этих людей, падре.

Отец Винетти крепко пожал командиру экипажа руку и направился к выходу.

* * *

«Вот же, ублюдок, всего полтора часа назад он отправил их на верную смерть, а теперь делает вид, что они его лучшие друзья», – подумал Палардо, глядя на камерария, который замахал рукой из открытой двери вертолета спускающимся по трапу из «Боинга» священнику и ученому.

Два военных вертолета «Чинук», загруженные спецназовцами, поднялись в воздух первыми с авиабазы Бономо и взяли курс на горную деревушку Сан-Бернардино, название которой Трейтон передал по телефону Антонио. Служители Ватикана и доктор Майлз вылетели спустя десять минут следом за ними на вертолете «Линкс» нового поколения с повышенной шумоизоляцией. Генерал Ларден, которому премьер поручил проследить, чтобы все прошло без эксцессов, решил, что так будет безопаснее. В салоне можно было разговаривать почти свободно, не сильно напрягая при этом голосовые связки.

– Как долетели, доктор Майлз? – спросил кардинал, изображая саму заботливость.

– Немного потрусило из-за надвигающейся грозы, а в целом, как обычно – сплошная полоса ужаса, вызванная моей аэрофобией, – стараясь выглядеть спокойным, ответил Шон.

– Эти вертолеты надежные и считаются лучшими в мире, так что ваши переживания абсолютно беспочвенны, – успокоил его Палардо.

– Они тоже принадлежат военным? – поинтересовался камерарий.

– Нам их любезно предоставил по просьбе понтифика герцог Джироломо Висконти. Папа, также, как и вы, не очень-то доверяет этим «болванам», которые надевают каски, чтобы голова побольше казалась, – ответил Антонио, употребив выражение самого Сантори.

– В 1320 году Инквизиция сожгла на костре герцога Галеаццо Висконти за попытку убийства Папы при помощи магического обряда с использованием специально изготовленной для этого восковой куклы. С тех пор все его потомки, стараясь загладить вину своего предка, стали рьяными приверженцами католической веры, – объяснил Винетти ученому причину щедрого меценатства миланского герцога.

Сантори, в свою очередь, поспешил оправдать «матерь всех церквей» за грехи предыдущих поколений:

– Я хотел бы уточнить, доктор Майлз, что Католическая церковь всегда одинаково строго относилась ко всем, кто поклонялся Дьяволу, заклинал демонов или вызывал души умерших.

Майлз скептически улыбнулся и высказал свою точку зрения:

– Если учесть, что епископов, обвиненных в ереси, отправляли не на костер, а в монастырь для исправления, где они каждый день ловили в пруду рыбку и охотились в лесу на оленей, то в чем же вы видите справедливость таких решений? Насколько я помню, даже епископа Кошона, который поджарил Жанну д'Арк только за то, что бедняжка слышала какие-то голоса, всего-навсего объявили еретиком, и на этом все заглохло.

Кардинал смерил Майлза снисходительным взглядом.

– Насчет рыбалки и охоты – это явное преувеличение. Я полагаю вам, как ученому-теологу, должно быть известно, что в этот период Средневековья было зафиксировано множество случаев, когда к черной магии прибегали не только светские люди, но и священники, за что Инквизиция наказывала их не менее сурово. К примеру, в 1327 году в Тулузе проходил процесс над двумя клириками, которые заключили договор с Дьяволом, подписав его собственной кровью. В нем они обещали служить ему в обмен на обучение искусству черной магии, что и было выполнено Сатаной. А у монаха из Мориньи в 1323 году была найдена книга, содержавшая имена демонов, которые начинали служить любому, написавшему в этой книге свое имя. Так что в отсутствии объективности инквизицию тяжело обвинить, и наша церковь никогда не действовала избирательно в отношении еретиков.

К приятному удивлению Палардо, хранитель архива решил подыграть Сантори, чтобы полностью развеять любые его подозрения и заставить расслабиться:

– Когда некоторые ваши коллеги, доктор Майлз, оголтело набрасываются на Ватикан, как бык на красную тряпку, я всегда начинаю подозревать, что уровень их образованности оставляет желать лучшего. И все из-за того, что теологию преподают уже где попало, даже в некоторых инженерно-технических университетах, которые традиционно всегда готовили специалистов по строительству мостов и железных дорог.

Ученый взглянул на отца Винетти недоумевающим взглядом, и Палардо, моргнув ему, продолжил:

– Скоро дойдет до того, что у вас в Америке теологию начнут преподавать в полицейских академиях. В Лондоне, например, полицейские уже превратились в благородных девиц и перед тем, как арестовать обдолбленного героином негра, которого взяли с поличным при краже квартиры, они кланяются перед ним в реверансе, интересуясь, не сильно ли жмут ему наручники на запястьях.

Шон отвлекся от разговора. Ему хотелось просто помолчать, а не поддерживать спектакль по усыплению бдительности Сантори. Он переключил все внимание на завораживающий своим величием пейзаж за окном вертолета. Багровое солнце почти спряталось за горным массивом. Последние лучи лениво оторвались от него, не спеша полетев к заснеженным вершинам Альп с последней порцией уже разбавленных алых красок.

Из-за воспоминаний о Марте на душе было грустно. Сорочка была несвежая, так как утром не было времени даже на то, чтобы побриться, не говоря уже о том, чтобы купить новую. Это раздражало. Кофе, которым его угостил командир Додо, был кислым на вкус. Скорее всего, дешевый вьетнамский сорт «Робуста» с низким содержанием кофеина. Это раздражало еще сильнее. Шон вдруг понял, что он сильно устал от той «карусели», в которую попал. «Главный компьютер» из-за перегрузки постепенно переходил в режим автопилота, отключая те участки коры головного мозга, без которых организм мог нормально функционировать в данный момент. Глаза закрывались помимо его воли, но неугомонный кардинал стучался в его сознание, как судебный пристав в дверь должника, не переставая задавать все более идиотские вопросы:

– Как к этой проблеме относятся американские теологи, доктор Майлз?

Шон понятия не имел, о чем этот прохиндей его спрашивал, так как его болтовня пронеслась бесшумным поездом на магнитной подушке мимо ушей, словно в тумане, поэтому он решил ответить первое, что ему пришло в голову:

– Под словами «американские теологи» вы, наверное, имеете в виду индейцев племени сиу, которые двести лет назад привязывали священников к столбу и бросали в них ножи и томагавки, тренируясь на меткость.

Винетти, удивившись не менее Майлза столь назойливому поведению камерария, вовремя перевел разговор на себя:

– Не бывает дыма без огня, и если бы все зарегистрированные случаи оргий во время сатанинских ритуалов были лишь досужими выдумками Инквизиции и светских судов, то между ними не прослеживалось бы поразительного сходства.

Энергия била из кардинала ключом. То ли из-за волнения, то ли из-за осознания своей вины в гибели семерых охранников Ватикана ему хотелось почесать языком. Шон понял, что он не даст ему просто спокойно подремать, и решил, что лучше уж беседовать с ним на привычную для него тему, чем соскребать грязь с американской системы подготовки теологов, на которую Сантори явно приготовился вылить очередное ведро помоев.

– Я не раз приводил своим студентам на лекциях примеры, что во всех известных нам сектах, поклоняющихся дьяволу, религиозный экстаз во время проведения оргий достигался за счет выплеска сексуальной энергии. Сектанты обеих полов под пытками инквизиции описывали весьма схожие интимные ощущения, которые испытывали во время совокупления с Сатаной, утверждая, что у него холодный фаллос.

Доктор Майлз зевнул, прикрыв рот рукой, и продолжил, лишь бы побыстрее отвязаться от надоедливого кардинала:

– Абсурдность этих заявлений невольно наводит нас на мысль, что кроме обычной низкопробной пошлятины, в них ничего познавательного найти невозможно.

Кардинал хотел что-то сказать но, не давая ему открыть рот, падре возразил:

– Не могу согласиться с вами в полной мере, доктор Майлз. Описание ритуального совокупления с дьяволом встречается в известных нам документах, начиная лишь с XV века, и общепринятой эта идея становится только в последующие два столетия. К тому же все зафиксированные случаи сатанинских оргий зачастую ограничивались лишь низменным поцелуем, когда ведьма целовала зад и ноги Дьявола, что символизировало собой форму сатанинского причастия и безоговорочного подчинения князю тьмы.

– Упомянутая вами практика сатанинских оргий уже не существует в наши дни, – вклинился в разговор Палардо, посчитав неразумным затрагивать подобную тему перед проведением неизвестного Католической Церкви ритуала.

«Мы уже приземлились возле объекта и отметили для вас огнями площадку пригодную для посадки», – раздался по рации голос командира спецназа, находящегося в первом десантном «Чинуке».

Шон посмотрел в окно вертолета и увидел вдалеке мерцающие в сумерках огни деревни, которые были растянуты вдоль всей горной долины. Судя по их количеству, поселок действительно был небольшой. Единственной хорошо освещенной улицей в нем оказался извилистый серпантин, ведущий к горному перевалу. Заметив движущиеся по дороге огни автомобильной колонны, он обратил внимание Антонио на них. Палардо поблагодарил Шона и сразу же связался с командиром отряда:

– Капитан, в тридцати километрах от вас внизу вдоль реки вижу первых гостей.

– Я уже выставил охрану по периметру и отправил патруль на дорогу в оба конца деревни, так что незамеченным никто не сможет ни въехать, ни выехать, – ответил капитан Пиккарди.

Пролетев через всю долину, «Линкс» развернулся по дуге в обратную сторону и взял курс прямо на посадочные огни, растянутые военными на поле неподалеку от базилики. Комиссар Бизаре и прокурор Камбис уже ожидали их в окружении военных.

Когда все вышли наружу в объятия холодной осенней альпийской ночи, доктор Майлз удивился, заметив, что на хорошо освещенном полной луной церковном шпиле почему-то не было креста. Базилика со всех сторон была облеплена строительными лесами. Судя по количеству сложенной во дворе тротуарной плитки, листов белого мрамора, деревянного бруса, а также лежащих под брезентовым навесом в деревянных паллетах мешков с цементом – реставрацию планировалось провести основательно.

По тяжеловесному романскому стилю, разбавленному динамичными и гибкими элементами готики, отец Винетти сразу же определил, что базилика была построена не позже XV века. Ее тщательно отшлифованные и подогнанные друг к другу камни хорошо сохранились за шесть сотен лет. Искусно врезанные горизонтально в стены по бокам дверной арки горгульи, хищные глаза которых ярко подсвечивал лунный свет, показались Майлзу живыми и довольно зловещими.

Поднявшись первыми по ступеням из черного гранита, секьюрити Ватикана наполовину открыли тяжелую потемневшую от времени бронзовую дверь. Держа пистолеты наизготове, они осторожно заглянули внутрь.

– Здесь все чисто, кроме пожилого священника внутри никого нет, – шепотом доложил один из них обстановку Палардо, который, не желая изображать из себя придурка-спецагента из голливудского сериала, просто стоял у них за спиной, сложив руки за спину.

Войдя в на удивление просторный изнутри храм с высоким сводчатым потолком и потрескавшимися местами стенами, Антонио внимательно осмотрелся по сторонам. Удивившись множеству горящих у алтаря свечей, которые продолжал зажигать священник, он подал знак остальным, приглашая их войти внутрь.

Как только кардинал полностью распахнул правую половину тяжелой двери, зафиксировав ее снизу фрагментом тротуарной плитки по каким-то своим, неизвестным даже ему соображениям, пламя сразу затрепетало под резким порывом сквозняка. 83-летний падре Франческо закрыл дверь, ведущую в служебное помещение, угомонив ветер, и лишь только потом обернулся лицом к центральному входу.

Подслеповато прищурив глаза, он наклонился вперед со свечой в руках, пытаясь разглядеть гостей, пришедших в столь поздний час. Когда кардинал Сантори и отец Винетти приблизились к алтарю, пожилой священник расплылся в улыбке. Ярко выраженный тремор рук и головы заметно выдавал его почтенный возраст.

– Вот уж не думал на старости лет увидеть столь важных персон в своем скромном приходе. Меня предупредил Джино, мой воспитанник, что сегодня вечером он, возможно, навестит меня вместе со своими друзьями. Но у меня и в мыслях не было, что ими окажетесь вы, – на удивление бодрым голосом поприветствовал гостей падре Франческо.

Обняв настоятеля храма, отец Винетти увидел в его влажных старческих глазах искреннюю радость. Он сразу же понял, что почтенный падре находится в полном неведении о предстоящем в его храме ритуале. Кардинал Сантори, по привычке, инспекторским взглядом начал осматривать стены и элементы декора, оценивая их плачевное состояние и подчеркивая тем самым, кто здесь на самом деле хозяин. Заметив его придирчивый взгляд, настоятель поспешил оправдаться:

– К сожалению, в течение последних десяти лет по стенам базилики, как вы видите сами, пошли трещины, а штукатурка и средневековая мозаика начали сыпаться на глазах. Недавно из Рима приезжали архитекторы из какого-то комитета – то ли по охране памятников, то ли архитектуры – и что-то очень долго замеряли, глядя в свои приборы. Они заверили меня, что после капитального ремонта эти стены простоят еще шестьсот лет. У нас даже полы после реставрации будут выстелены карарским мрамором. Говорят, что он твердый, как железо.

– А зачем вы сняли крест со шпиля? – спросил кардинал.

Надев очки, падре вынул из кармана стянутые резинкой, сложенные вчетверо бумаги. Найдя какой-то документ, он передал его трясущимися руками кардиналу.

– Это подписанное мэром нашего городка распоряжение на снятие креста для проведения его реставрации. Рабочие сегодня утром, сидя в корзине крана, снимали его часа два. Но реставраторы из Рима пообещали, что уже на следующей неделе покроют крест золотом в восемнадцать карат и вернут на шпиль. Сверху он казался поменьше, а когда его сняли, то едва вместился в багажник их огромного джипа. Пришлось раскладывать задние сиденья. Так что я очень благодарен своему приемному сыну, ведь это он все организовал и потратил целую кучу денег. Теперь и умереть можно со спокойной совестью. Этот храм воистину чудотворный. Многие здесь уверовали в Господа после того, как их исцелил святой Ювеналий, – продолжая зажигать свечи, причитал себе под нос падре Франческо.

– Вы сказали: в багажник джипа, нам не послышалось? – спросил подошедший комиссар Бизаре.

Из-за обычных возрастных проблем падре использовал слуховой аппарат и громче обычного ответил, не оборачиваясь:

– Да, большой такой и весь черный, и стекла тоже черные. Наверное, как четыре моих «Фиата» семьдесят третьего года выпуска.

– А для чего вы столько свечей зажигаете? – подозрительно спросил кардинал.

– Кости крутит ужасно, да и синоптики по радио объявили штормовое предупреждение, значит, гроза непременно будет, Такое в наших краях происходит не так уж редко, два-три раза в год. Но иногда бывает, что даже на столбах ветер рвет провода. Не сидеть же гостям в темноте.

Ударив себя ладонью по лбу, настоятель воскликнул:

– Извините старого дурака, ведь я вас даже чаем с дороги не угостил!

– Не беспокойтесь, падре, мы прихватили с собой кофе в больших термосах, так что нам на всю ночь хватит, – сказал комиссар Бизаре.

Кивнув головой в сторону служебной двери, он дал понять Палардо, чтобы он побыстрее отправил пожилого священника в «люльку».

Антонио подошел к падре Франческо и произнес громко, четко и внятно:

– Джино немного задерживается, но уже поздно и вам пора идти отдыхать.

Заметив, что настоятель не очень-то горит желанием оставить гостей одних, кардинал лично решил его выпроводить:

– Вместе с нами из Рима приехала съемочная группа. Они сейчас ужинают, а потом будут снимать материал для фильма, который заказал Джино. Поэтому вы не обращайте внимания и не пугайтесь, если услышите громкие разговоры и даже крики – это спецэффекты. Режиссер и актеры – из Голливуда, а там все фильмы очень шумные. Американцам нравятся такие. Утром, когда они закончат, Джино к вам зайдет. Вам выходить нельзя, иначе вы попадете в кадр, и все придется снимать заново.

Падре посмотрел на отца Винетти, как на единственного человека среди всей этой разношерстной компании, кому он мог доверять. Прочитав в его глазах фразу «так будет лучше для всех», он понял, что от него, вне всяких сомнений, скрывают что-то очень важное. Ночной визит столь влиятельных персон в затерянную в горах деревню не мог быть вызван одним лишь желанием помочь организовать съемку фильма в ничем не примечательной базилике. Чудеса исцеления происходили во всех церквях повсеместно, и это никогда не являлось из ряда вон выходящим явлением.