Текст книги "Зеркальная игра (Сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Джеймс Хедли Чейз,Джон Кризи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

 Глава 3

От вокзала Стреза к озеру вела крутая мощеная дорога. Лаура сидела в тени пирса и ждала меня. Рядом с ней стояли две крестьянки в черном и с любопытством разглядывали ее.

Заметив меня, она отошла от пирса и направилась к моторной лодке. Она не улыбнулась, не махнула рукой и вообще не выказала никакой радости при виде меня.

Я спустился вслед за ней вниз по ступенькам. Лаура вошла в лодку и уселась на сиденье рядом с местом для рулевого. Обе женщины наблюдали за нами. Они даже подошли поближе и облокотились на парапет.

– Вы умеете управлять моторной лодкой? – с безразличным видом спросила меня Лаура.

– Конечно,– ответил я, отвязывая канат.– Это ведь почти так же, как и автомобилем,– сказал я и посмотрел на Лауру.

Она тихо прошептала:

– Рада видеть тебя, дорогой. Эти старые ведьмы с удовольствием нас подслушали бы. я нажал на стартер, и мотор заработал.

– Здесь все шпионят друг за другом,– продолжала Лаура, откидываясь на спинку сиденья.– Возможно, ты теперь поймешь, почему самое безопасное для тебя – это работа в нашем доме.

При этих словах я почувствовал себя отвратительно.

Сначала я рассердился на то, что Лаура слишком холодно поздоровалась со мной, а теперь, после ее оправдания, разозлился на самого себя.

– Куда ехать? – коротко спросил я.

– Прямо через озеро к противоположному берегу. Вилла видна даже отсюда. Это белое здание вон там, на высоком берегу.

Волшебство озера и красота ландшафта начали действовать на меня несколько успокаивающе, и мое плохое настроение улетучилось.

– Что с тобой было. Дэвид? – вдруг спросила Лаура.

Я улыбнулся ей.

– Мне вдруг показалось, будто кто-то прошел по моей ноге, сказал я. – Не обращай на это внимания.

– Все уже кончилось. Кстати, это отличная лодка.

– Все, чем владеет Бруно, отличною качества. Он покупает только все самое лучшее. Именно поэтому я и не нахожу с ним общего языка.

– Не расстраивайся, иначе я сейчас же отпущу руль и поцелую тебя.

Лаура рассмеялась.

– Но этого нельзя делать. Может быть, кто-нибудь наблюдает за нами с берега в бинокль. Здесь людям совершенно нечего делать. Но скажи, Дэвид, разве это не чудесно, что мы теперь вместе? Я все это время думала о тебе и всю прошлую ночь почти не могла уснуть.

– Я тоже,– ответил я. не добавив при этом, что я думал не только о ней, но и о ее муже.– Между прочим, кто еще живет в вашем доме, кроме тебя и Бруно?

– Прежде всего, Мария – кухарка. Будь с ней осторожнее. Она уже очень давно служит у Бруно, еще задолго до того, как я вышла за него замуж. Она очень предана ему, а мне не доверяет и постоянно следит за мной.

– Она и ночует на вилле?

– Нет, иначе твой приезд сюда был бы невозможен. Она живет в небольшом домике в соседней деревне Аро-ло и приходит на виллу по утрам, в семь часов. Заканчивает свою работу в девять часов и уходит домой.

– А кто еще живет?

– Сестра Флеминг. Она уверена, что Бруно упомянул ее в своем завещании, и обращается с ним, как с личной собственностью. Так или иначе, но она очень любопытна и использует любую возможность, чтобы вселить в Бруно какие-нибудь подозрения. Ты ее должен остерегаться. Она спит в комнате рядом с комнатой Бруно, и смежная дверь всегда открыта. Сегодня у нее выходной день.

Все это мне не слишком-то нравилось, но я только спросил:

– Это все?

– Нет. Есть еще садовник, Джулио. Но он стар и глуп, так что его ты можешь не опасаться. Но еще имеется доктор Пирелли, который два раза в неделю навещает Бруно. Он его старый друг и душеприказчик. И он тоже не очень жалует меня. Он принадлежит к тем людям, которые считают всех красивых женщин аморальными от рождения. Лучше всего, если ты не будешь попадаться ему на глаза, Дэвид. Если он увидит тебя, то может что-нибудь заподозрить.

– Похоже, что я попал в какое-то змеиное гнездо.

– А я вынуждена жить в нем уже пять лет. Но все пойдет хорошо, если ты будешь осторожен, дорогой. Р1 еще одно, но только прошу тебя, пойми меня правильно. В течение всего дня мне придется обращаться с тобой, как со слугой. Никогда нельзя знать, наблюдают за нами или нет. Не сердись на меня и не обижайся, если я иногда буду говорить с тобой не так, как мне этого хотелось бы.

Вот об этом-го я никогда не думал. Слова Лауры были для меня, как острый нож.

– Ладно,– сказал я,– конечно, мы должны быть осторожными.

– Я тебя расстроила? – спросила Лаура со страхом.

– Конечно,– ответил я.

– Я постараюсь тебя вознаградить за это,– сказала она, посмотрев на меня.

Достаточно было ей так посмотреть, как я сразу же забывал все неприятности и чувствовал себя на седьмом небе. Она вошла в меня, как болезнь, и я уже ничего не мог поделать с этим. Я понимал, что это безумие – взвалить на себя все эти заботы и обязанности и так всецело довериться женщине. Но дело уже зашло слишком далеко.

– Вилла находится за этими ивами,– сказала Лаура.– Отсюда-ты уже можешь видеть лодочный ангар и свою квартиру.

Я увидел среди скал небольшое двухэтажное здание с большим фонарем. В его нижнем этаже имелось помещение для лодок. С обеих сторон домик был окружен плакучими ивами, в тени которых (как я позже узнал) находился плавательный бассейн. Длинная каменная лестница вела к вилле.

– Вот этим путем я буду к тебе приходить,– сказала Лаура.

– Но ведь в темноте это слишком опасно.

Она рассмеялась:

– Но не для меня, Дэвид. Я хорошо изучила эту дорогу. Когда атмосфера в доме становится для меня невыносимой, я всегда ухожу в лодочный ангар. Я сама обставила там квартиру. Думаю, она тебе понравится.

Я выключил мотор, и лодка скользнула в маленькую бухточку.

– Я думаю, что ты сам найдешь свою квартиру, Дэвид,– сказала Лаура и выпрыгнула на пристань.–  Я не рискну показывать тебе ее. Когда переоденешься, поднимись в дом и зайди на кухню. Мария накормит тебя ужином, а потом я отведу тебя к Бруно.

– О’кей,– сказал я, вылезая из лодки.

Лаура дала мне ключ.

– Этот ключ от твоих комнат. Прошу тебя, будь осторожен, Дэвид, и никогда не забывай запирать их, когда будешь уходить. Туда буду заходить только я и еще одна женщина из деревни, которая будет убираться. Больше там никто не бывал, и так должно оставаться впредь. Иначе встанет вопрос, почему я предложила тебе поселиться там. Ты можешь сам содержать квартиру в порядке?

– Убирал же я свою прежнюю комнату,– со смехом сказал я.

– Но все равно, раз в неделю будет приходить старуха из деревни и проводить основательную уборку. На нее я могу положиться. Я предупрежу тебя, когда она придет. Но тебе и ей все же лучше не попадаться на глаза.

– Но почему же столько, предосторожностей?

Лаура засмеялась:

– Подожди немного, пока сам не увидишь квартиру.

Она положила руку на мое плечо и посмотрела на меня. Я привлек ее к себе. Ее губы были сухими и горячими, как будто у нее была лихорадка. Она прижалась ко мне и пальцами впилась в мои плечи. Так мы стояли некоторое время. Потом Лаура отстранилась, легко взбежала по ступенькам и исчезла.

Привязав лодку, я взял свой чемодан и поднялся по узкой лестнице на второй этаж, в квартиру над лодочным ангаром.

Отперев ключом дверь и широко распахнув ее, я остановился, как громом пораженный.

Оглядевшись, я вошел в комнату. Три великолепных персидских ковра покрывали пол этого огромного помещения. Стены были обтянуты красным и белым шелком. В оконной нише стоял широкий диван, покрытый шелковым покрывалом с красной каймой. В центре комнаты стояли четыре кресла и небольшая кушетка, выглядевшая на этом огромном пространстве довольно одиноко.

В одном углу находился встроенный бар, который поворачивался и превращался в книжную полку. Около стены стоял огромный радиоприемник с проигрывателем. Напротив была дверь, которая вела в небольшую туалетную комнату. Там были два зеркала во весь рост и два шкафа для одежды, внутри которых загорался свет, стоило только открыть дверцы. Позади туалетной находилась ванная комната. Ее зеркальные стены были обрамлены черным полированным мрамором.

Я подошел к бару и налил себе двойную порцию виски. Это было сейчас необходимо. Теперь я понял, почему дверь этой квартиры следовало всегда держать закрытой.

Кухарка Мария оказалась пожилой толстухой с добродушным лицом и дружелюбным взглядом. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала на плечи шаль и, казалось, собиралась идти домой.

– Добрый вечер,– сказал я.– Меня зовут Дэвид Чизхолм. Синьора сказала мне, что здесь я буду есть.

Она долго изучала меня взглядом, потом подозрительно спросила:

– Вы приехали сюда, чтобы ухаживать за синьором Бруно?

– Не совсем так. Как мне сказали, я только должен буду переносить его.

– О, синьора не предупредила меня, что вы американец.

– А разве это было необходимо? – спросил я, глядя на накрытый стол.– Мне сюда сесть?

– Ваш ужин в печи,– ответила она, запахивая шаль.– А синьора уже распорядилась, где вы будете жить?

Вопрос был задан как бы вскользь, но я понял, что ответ для нее будет важен.

– Я буду жить в комнатах над лодочной пристанью, – сказал я, не глядя на нее.

– Над лодочным ангаром? Значит, тот человек уже выехал?

Я вынул из печи тарелку с телятиной и поставил на стол.

– Именно поэтому я и здесь.

– Вы должны будете очень осторожно переносить синьора Бруно,– сказала кухарка, пристально глядя на меня.– Мне тот человек очень не нравился. По-моему, у него ветер гулял в голове.

– Я постараюсь быть осторожным,– сказал я.

Кивнув, она подошла к двери. Было ясно, что она очень неохотно оставляет меня одного в доме.

– Спокойной ночи,– сказал я.

– А вы не привезли с собой жену? – спросила Мария, взявшись за ручку двери.

– Я не женат.

– А в вашем возрасте пора бы.

– Я подумаю над этим, – сказал я с улыбкой.– Итак, спокойной ночи.

Она не улыбнулась мне в ответ.

– Тот мужчина тоже не был женат.

– Какой мужчина?

– Беллини. Он работал у нас три месяца. Такой здоровенный, грубый парень. Целыми днями он валялся то тут, то там и курил свои вонючие сигары. Он очень неосторожно поднимал и переносил синьора Бруно. Доктор Пирелли прогнал его.

– Не смею вас задерживать. Вы наверняка спешите домой,– сказал я.

Немного помешкав, Мария вышла из кухню, и закрыла дверь.

Я почувствовал, что у нее не просто зародилось подозрение: она точно знала, почему я появился здесь.

Лаура поджидала меня в саду. Услышав мои шаги, она повернулась.

– Мария ушла?

– Да.

– Значит, теперь мы одни в доме, если не считать Бруно. Но мне сегодня придется на ночь остаться в доме, Дэвид. А завтра я обязательно приду к тебе. Как тебе понравилась квартира?

– О, эти комнаты великолепны! Но ты же не можешь не считать, что мне там жить опасно? Если меня там кто-нибудь увидит, то сразу же поймет, какие у нас с тобой отношения.

– До сих пор еще никто не входил в эту квартиру,– ответила она.– Я очень рада, что комнаты тебе понравились. Я сама обставляла их. Мы проведем там счастливые часы.

– О, эта квартира, конечно, лучше шалаша.

Лаура рассмеялась:

– Я говорила совершенно серьезно. Но, конечно, я предпочитаю шалашу эту квартиру. Как у тебя состоялось знакомство с Марией?

– По-моему, она обо всем догадывается.

Лаура резко взглянула на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Во всяком случае, мне так показалось из ее слов. Беллини тоже жил в квартире над ангаром?

– Почему ты так решил? Конечно, нет.– Лаура пристально посмотрела на меня.– Почему ты спросил об этом? Беллини был только служащим и жил в деревне.

Мои подозрения несколько ослабли.

– Но в словах Марии было что-то, что заставило меня предположить, что и Беллини жил в этой квартире.

Лаура положила мне руку на плечо.

– Не обращай на нее внимания, Дэвид. Эта квартира принадлежала мне, и я поселила тебя там. Конечно, Беллини никогда там не жил, он даже ни разу не входил туда.

– Где он теперь?

– Не знаю. Вероятно, вернулся в Милан. Почему он тебя так интересует?

– Это Мария заинтересовала меня им.

– О, она вечно плетет какие-то интриги. Не слушай ее, Дэвид. А теперь я должна представить тебя Бруно. Он находится наверху, на веранде. Будь осторожен, от его взгляда ничего не укроется. Когда будешь с ним, то не смотри на меня, особенно так, как сейчас.

– О, это же очень неприятная процедура, Лаура.

– Я понимаю, дорогой, но так или иначе, а через нее надо пройти.– Она погладила мое лицо своими тонкими пальцами.– Прошу тебя, милый, не забывай, что он для меня ровно ничего не значит, так же, как и я для него.

Лаура пошла к двери, и я последовал за ней на веранду.

Я вошел на веранду и увидел человека, сидевшего в кресле.

– Бруно, это наш новый служитель,– сказала Лаура, когда мы подошли к ее мужу.– Его зовут Дэвид Чиз-холм, он американец, живет постоянно в Милане, где изучает итальянскую архитектуру. Его рекомендовало агентство Доннети.

Она повернулась и кивнула мне, чтобы я подошел.

Я приблизился к креслу. У меня было отвратительно на душе, и мои ладони стали влажными. Я не знал, как смогу выдержать взгляд глаз, смотревших на меня с узкого бескровного лица.

Бруно Фанчини было около сорока пяти лет. У него были густые волосы с проседью. Его тонкое аристократическое лицо было красивым. Но оно сияло такой белизной, как будто было высечено из мрамора. А глаза на удивление были живые и проницательные. Они говорили о незаурядных способностях этого человека. Он наверняка был очень умен, добр и великодушен, но при известных обстоятельствах мог бы быть и безжалостным.

Мне было тяжело смотреть на него, зная, что он не может пошевелиться, заговорить, что он беспомощен, как труп.

Я почувствовал, как его глаза с интересом остановились на мне, и я ощутил вдруг волнение. Чтобы скрыть смущение, я отвесил неловкий поклон и отошел к стене.

– Может быть, вкатить кресло в дом, синьора? спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Пожалуй, пора вернуться в дом, Бруно,– сказала Лаура.– Тебе пора спать.

Она повернулась к мужу, и я случайно поймал взгляд, который он бросил на нее. Этот взгляд подействовал на меня, как удар,– столько в нем было ярости и презрения. Но это выражение исчезло так же быстро, как и появилось.

Я подошел к изголовью кресла. Лаура повернулась ко мне.

– Прошу вас, вкатите кресло в дом. Постарайтесь сделать это осторожно, без толчков.

Я вкатил кресло в огромную спальню. В центре комнаты стояла широкая кровать. Мозаичный пол был покрыт дорогим персидским ковром, на стенах висели старинные гобелены. Здесь все указывало на тонкий вкус хозяина и, должно быть, стоило целое состояние.

Я подкатил кресло к кровати.

Встав в ногах, Лаура внимательно наблюдала за мной. Она не сделала попытки помочь мне и даже не посоветовала, как лучше поднять больного. Я нервничал, потому что она не сводила с меня пристального взгляда.

Я откинул простыню с кровати и снял плед с длинного, исхудавшего тела. Затем я обнял Бруно одной рукой за плечи, а другой подхватил под колени. Он был очень легкий, и мне не составило особого труда положить его на кровать. Я укрыл его одеялом и отступил назад.

– Благодарю вас,– сказала Лаура.– Теперь вы можете идти. Да завтрашнего утра вы мне не понадобитесь.

Поклонившись, я вышел на веранду. Я вдруг услышал, как Лаура сказала Бруно:

– Он был немного неловок, но он скоро научится поднимать и перекладывать тебя.

Сбегая по лестнице в сад, я услышал из спальни нежные звуки шопеновского этюда. Некоторое время я прислушивался, потом пошел к своему дому.

На следующее утро я открыл дверь в комнату, смежную со спальней Бруно, и увидел женщину, которая причесывалась. Как я догадался, это была сестра Флеминг – высокая худощавая особа с карими глазами, красноватым носом и узким подвижным ртом. Несмотря на чопорный вид старой девы, чувствовалось, что она очень хорошо знает свое дело. Вероятно, в трудной ситуации на эту женщину можно было положиться.

– Значит, это вы и есть новый человек,– сказала она на плохом итальянском языке.

– Да, сестра,– ответил я по-английски.

– Как вас зовут?

Я представился.

– Насколько я понимаю, вы обучены, как надо обращаться с подобными больными? – спросила она.

– К сожалению, нет.

Она сделала недовольный жест.

– Сколько уже раз я просила синьору Фанчини нанять на это место опытного человека. Доктор Пирелли без труда может найти такого, но синьора почему-то предпочитает сама подыскивать людей. Ну что ж, надеюсь, по крайней мере, вы окажетесь старательнее этого ужасного Беллини. Разумеется, мне придется сообщить доктору Пирелли, если вы будете недостаточно бережно обращаться с синьором Фанчини.

– Я буду стараться,– холодно ответил я и вышел на веранду.

Оглядывая сад, я увидел Лауру, которая в белом бикини, с полотенцем через плечо шла к озеру. Я с восхищением смотрел на ее стройную фигуру, надеясь, что она обернется. Но она не обернулась, прошла дальше и исчезла в зарослях. Спустя несколько минут я увидел, как она плавает в озере.

– Вот я и готова,– раздался позади меня голос Флеминг.

Она бесшумными шагами вышла на веранду и, вероятно, успела заметить, каким взглядом я смотрел вслед Лауре.

– Пойдемте,– сказала она, входя с веранды в комнату Бруно.

Он лежал в кровати в том же положении, в каком я его оставил вечером.

Когда он взглянул на меня, я наклонился. Его глаза действительно были очень выразительными. Они как бы приветствовали меня. У меня появилось неприятное ощущение. Мне показалось, что он начал привязываться ко мне. Во всяком случае, он смотрел на меня дружелюбно и даже заинтересованно.

Когда он перевел взгляд на сестру Флеминг, в его глазах появилось равнодушие.

Выслушав указания сестры, я поднял Бруно и перенес его в кресло. Я старался действовать очень осторожно, избегая толчков. Я увидел, что сестра Флеминг осталась довольна. Она одобрительно кивнула мне.

– Это Чизхолм,– сказала она, обращаясь к Бруно, и добавила в мою сторону: – А теперь я уже справлюсь одна.

Я наклонился к Бруно. В его взгляде я прочитал что-то похожее на зависть, потому что я счастлив, мне не приходится оставаться в руках этой чопорной, сварливой сиделки. Возможно, это была только моя фантазия, но мне все же показалось, что он именно это хотел сказать.

Я вышел из комнаты Бруно и поспешил к лодочному ангару. Спрятавшись за ивами, я стал искать глазами Лауру. Ее купальная шапочка белела далеко в озере. Наконец я увидел, что она поплыла к берегу.

Когда она выходила из воды, я окликнул ее:

– Доброе утро, синьора.

Она не обернулась, но спина ее напряглась.

– Тебя не должны видеть здесь, Дэвид,– сказала она незнакомым мне голосом.– Это слишком опасно. Рядом живет старый хрыч, который постоянно наблюдает за мной в бинокль. Прошу тебя, уходи!

– Черт с ним,– сердито сказал я.– Меня-то он, во всяком случае, не видит.

– И все-таки, Дэвид, прошу тебя уйти, и постарайся, чтобы тебя никто не заметил.

– Какие еще будут распоряжения, синьора? – с сарказмом спросил я.

– Осмотри внимательно лодку и почини, если потребуется. Иногда доктор Пирелли пользуется ею, и мы не должны подавать ему ни малейшего повода к неудовольствию. После того как ты закончишь с лодкой, ты свободен. А ночью я приду к тебе, дорогой.

– Хорошо, – сказал я.

– Как мне кажется, ты уже почувствовал на себе обаяние Бруно? – .спросила Лаура, ополаскивая в воде свои длинные ноги.

– Кажется, нет.

– Удивительно! А ведь в нем очень много обаяния. И даже теперь, в таком: положении, он завоевывает друзей гораздо легче, чем я. А тебе хотелось бы стать его другом?

–   Вряд ли,– резко ответил я.– Мне лучше теперь заняться лодкой.

Я вошел в лодочный ангар, закрыл за собой дверь и принялся за работу.

Да, Лаура была права. Бруно действительно обладал поразительным обаянием. Несмотря на полнейшую неподвижность и отсутствие речи, ему удавалось только одним взглядом выразить дружелюбие и приязнь.

Когда я вечером снова пришел к нему, он был один. Я просто не знал, что мне делать: уйти или дождаться здесь сестры Флеминг. Я уже было повернулся, чтобы уйти, но меня задержал взгляд Бруно. Он смотрел на меня с дружеским любопытством. Я начал рассказывать, как я провел день, приводя в порядок лодку. Я видел, что его глаза улыбались мне.

– Если вы захотите и это позволит доктор, мы как-аибудь на днях можем совершить прогулку по озеру,– сказал я.– Я буду очень осторожен, вы не беспокойтесь. А для вас это будет приятным разнообразием.

Он взглядом согласился со мной, но потом насмешливо взглянул на вошедшую в это время сестру Флеминг, как бы желая сказать, что в его состоянии подобная прогулка исключается.

Я вкатил кресло в спальню и перенес Бруно на кровать. На этот раз у меня получилось более удачно. Я почувствовал это, а сестра Флеминг снова одобрительно кивнула.

В спальню вошла Лаура. Я поклонился Бруно и ушел к себе. Переодевшись, я уселся на подоконник и закурил сигарету. Меня мучили угрызения совести. Если бы еще Бруно был неприятным человеком, то я, может быть, не так болезненно выносил бы свое положение. Но поскольку он был таким симпатичным, мне в голову все чаще и чаще стала приходить мысль: а не сложить ли мне свои вещи и не убраться ли поскорее отсюда подобру-поздорову? С другой стороны, искушение пожить в такой роскошной квартире было слишком сильным, а мысль о том, что через несколько часов сюда придет Лаура, чтобы провести со мной ночь, не позволяла мне уйти.

Мои мысли переключились на Лауру. Действительно ли она любит меня? С ее внешностью она могла бы выбирать из сотни мужчин. Почему же выбор пал на меня?

С неприятным чувством я вспомнил нашу встречу. Мне показалось невероятным, что женщина в ее положении могла так далеко зайти в отношениях с совершенно незнакомым ей мужчиной. Может быть, она была одной из тех женщин, которые не в состоянии обходиться без мужчин? Слова Марии о том, что Беллини тоже жил в квартире над лодочным ангаром, возбудили во мне подозрения. Может быть, этот человек был любовником Лауры? А до него могли быть еще и другие?

Я попытался тщательно проанализировать свои чувства к Лауре. Когда ее не было рядом со мной, я мог рассуждать объективно. Что мне было известно о ней, кроме ее сексуальной привлекательности?

Несмотря на привлекательность, в ней было что-то странное. В некотором смысле она была похожа на Бруно: у нее на лиде жили только глаза. И мне было неизвестно, какие мысли таятся в ее голове.

Очень долго я ломал голову над тайной характера Лауры, но совершенно безрезультатно.

Лаура застала меня сидящим на окне. Я не слышал, как она вошла, и вздрогнул, когда она дотронулась до меня.

– О чем ты думаешь, Дэвид?

Я поспешно встал.

– Разве ты не рад моему приходу? – вкрадчиво спросила она.

– Нет, что ты, очень рад,– ответил я и порывисто привлек ее к себе.

Яркий лунный свет разбудил меня. Я поднял голову. Лаура лежала рядом, тяжело дыша. Наверное, ее мучили кошмары.

Я потряс ее за плечи.

– Что с тобой, Лаура? Тебе снятся кошмары.

Она порывисто вскочила, растерянно огляделась вокруг, потом прижалась ко мне, и я почувствовал, как сильно бьется ее сердце.

– Тебе что, приснилось, что черти тащат тебя в ад? – пошутил я.

Она вся дрожала.

– Который час?

– Около, трех,– ответил я.– Еще слишком рано. Можешь повернуться на другой бок и снова заснуть.

– Нет, у меня что-то пропал сон. К тому же мне необходимо поговорить с тобой, дорогой. Дай мне сигарету.

Я дал ей закурить.

– Что тебе приснилось?

– Это неважно, Дэвид. Скажи мне откровенно, как ты относишься к Бруно?

– А как я должен к нему относиться? – спросил я. Мне было очень неприятно именно сейчас говорить о Бруно.– Это живой дух в полумертвом теле. Вот и все, что я могу о нем сказать.

– Значит, он тебе нравится, Дэвид?

– Дело не в том, что нравится. Просто я не могу не восхищаться его мужеством и волей к жизни.

– Так, по-твоему, он хороший человек?

– Наверно, иначе он не мог бы вынести ту жизнь, которую Вынужден вести.

– Нет, ты не прав. Разве хороший человек стал бы привязывать жену к себе так, как это делает он?

Я промолчал.

После долгой паузы Лаура спросила:

– Как ты думаешь, он еще долго проживет?

– Не знаю.

– Иногда меня просто охватывает страх оттого, что этот ад никогда не кончится.

– Лучше не думать об этом,– сказал я.– Так что же тебе приснилось, Лаура?

– Бруно. Мне всегда снится только он.– Она заложила руки за голову.– Если бы я только могла от него избавиться! Представляешь, что бы это значило? Нам больше не нужно было бы встречаться тайно. Мы могли бы даже пожениться.

Я тут же подумал, мог ли меня устроить брак с Лаурой? Что могло скрываться за безразличной маской ее лица? Захочется ли мне вообще жениться на ней; если она освободится?

– А деньги хоть что-нибудь для тебя значат, Дэвид? – неожиданно спросила она.

– Конечно. Мне всегда хотелось иметь много денег, но у меня их никогда не было. А почему ты спрашиваешь об этом?

– Меня интересует, что ты готов сделать за достаточно крупную сумму?

– Что сделать? – удивленно спросил я.– Что ты имеешь в виду?

Лаура повернулась на бок и прямо посмотрела мне в глаза.

– Готов ли ты рискнуть, если ставка будет достаточно высокой?

Я внезапно почувствовал, что мы вступаем на слишком опасную почву. Я напоминал себе слепого, который стоит на краю пропасти и чувствует, что следующий шаг приведет его в бездну.

– Я не могу сказать, что ради денег готов на все,– сказал я, принужденно улыбаясь,– но многое, конечно, зависит и от суммы.

Руки Лауры ласкали меня.

– Допустим, что будет триста миллионов лир,– проговорила она.

– Но откуда же вдруг возьмется такая сумма?

– Состояние Бруно гораздо больше. Если бы я освободилась от Бруно, то оно перешло бы ко мне. А если мы поженимся, то половину этого состояния я отдала бы тебе. Это составит сто пятьдесят миллионов лир. Вряд ли нам удалось бы покинуть Италию, но ты смог бы открыть в Милане или Риме архитектурное бюро. А позже, если дела пойдут хорошо, ты расплатился бы со мной. Или я стала бы твоим компаньоном. Это мне так нравится, Дэвид.

– О, а я и понятия не имел, что речь идет о такой огромной сумме,– сказал я.– И ты уверена, что после смерти Бруно все, что он имеет, достанется тебе?

– Да, я видела завещание. Его состояние еще больше, но часть отойдет к его дочери. Я получу две трети, а она – треть его состояния.

– Я и не знал, что у Бруно есть дочь. Ты мне об этом не говорила.

– Его первая жена умерла за три или четыре года до нашего знакомства с ним. Его дочери сейчас уже девятнадцать лет, и она воспитывается в Англии.

– Она вернется сюда?

– Возможно, но наверняка я этого не знаю. Но ведь триста миллионов, Дэвид! Разве это не заманчивая перспектива?

– Но к чему строить воздушные замки, Лаура? Ведь Бруно может прожить еще очень долго.

– Знаю.– Горящий кончик ее сигареты описывал в темноте круги.– Но разве не ужасно, что он так долго будет жить? И в конце концов, разве это можно назвать жизнью?

Я промолчал.

– Мне только что приснилось, что он умер,– сказала Лаура после некоторого молчания.

– Но ведь он же жив,– резко ответил я.– Лучше давай оставим эти разговоры.

– Тебе известно, что жизнь Бруно буквально висит на волоске? – вдруг спросила она, как будто и не слыша моего последнего замечания.– Если однажды, когда ты будешь переносить его из кровати в кресло или наоборот, уронишь Бруно на пол, он обязательно умрет.

– Вряд ли это может случиться, пока я занимаюсь его персоной,– ответил я.

– Но от такого несчастья никто не застрахован, а триста миллионов – это очень большие деньги. Половина из них – тебе, половина – мне.

– К чему это ты клонишь? – резко спросил я.

– А тебе не кажется, что было бы добрым делом позволить ему упасть?

Я был поражен. Мне не верилось, что Лаура может об этом говорить серьезно. Но она была так спокойна, голос ее звучал так естественно, ее руки нежно ласкали меня, как будто это не она только что предложила мне убить ее мужа.

– И тебе действительно кажется, что это было бы добрым делом? – спросил я.– Но к чему говорить об этом? Вряд ли это когда-нибудь произойдет.

– Дорогой, почему ты так глуп? – сказала она,– Ты ведь можешь его уронить, не правда ли?

Я просто задохнулся. Настал подходящий момент ясно и недвусмысленно изложить свою точку зрения на это дело.

– Но ведь это было бы чистейшим убийством, Лаура!

– Не говори глупостей, Дэвид. Это совсем и не убийство. Ну, назови это выстрелом из сострадания. Если лошадь ломает себе ногу, ее ведь пристреливают.

– Хотел бы я видеть лицо судьи, которому бы ты говорила об этом.

– При чем здесь судья?

– А при том, что это было бы настоящим убийством, Лаура. Неужели ты этого сама не понимаешь?

– Какая разница, что это такое и как называется,– нетерпеливо сказала она.– Никто ведь об этом не узнает и даже ничего не заподозрит. А с тремя сотнями миллионов лир можно было бы многое сделать, дорогой, не говоря уже о том, что для Бруно это явилось бы избавлением от страданий.

– А ты не учитываешь, что произойдет со мной, если меня заподозрят в преднамеренном убийстве? – спросил я.– А разве и тебя не назовут соучастницей? Черт возьми, это никаких денег не стоит!

– Успокойся. Я уже сказала тебе, что никто ничего не заподозрит. Это будет просто несчастный случай.

– Ну уж нет, все наверняка выйдет на чистую воду.

Перегнувшись через Лауру, я включил свет.

– Зачем ты это сделал? – нахмурившись, спросила она и прикрыла руками грудь.

– Послушай,– резко, почти грубо, сказал я,– мотив этого дела лежит слишком уж на поверхности, и полиции не доставит особого труда распутать все остальное. Им только стоит увидеть эту комнату, чтобы все понять. И не рассчитывай, что Мария или сестра Флеминг будут держать язык за зубами. У нас нет ни малейшего шанса на успех.

– Дэвид, не кричи на меня! Почему ты так волнуешься?

– Да потому, что ты явно подстрекаешь меня к убийству Бруно. Да или нет?

– Зачем же так грубо выражаться? Он же и без того почти труп. Разве это можно назвать убийством, если ты его только уронишь?

Я резко поднялся и надел халат.

– Значит, ты хочешь его убить?

– Конечно, нет. Я только рассматриваю эту возможность теоретически.– Она поднялась на постели и посмотрела на меня.– Но ведь это действительно заманчиво, не правда ли, Дэвид? После того как я познакомилась с тобой, мне так захотелось быть свободной. А плюс к этому еще и деньги. Но я сомневаюсь, что эти мысли у меня серьезные. Разве что ты меня уговоришь. Вот если бы ты предложил мне уронить его, то я бы не стала возражать.

– Ни при каких обстоятельствах я не сделаю тебе такого предложения! – воскликнул я.– Выброси эту мысль из головы.

– Только прошу тебя, не злись, Дэвид. Если бы я знала, что ты такой раздражительный, то я и не завела бы этого разговора.

– Это было бы прямым убийством! Неужели ты этого сама не понимаешь? Ведь и Бруно имеет точно такое же право на жизнь, как ты и я.