Текст книги "Зеркальная игра (Сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Джеймс Хедли Чейз,Джон Кризи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– В самом деле? Ну а я – нет! Тебя здесь развлекает даже убийство?

Джина остановилась.

– Это несправедливо и жестоко – так говорить! Я очень любила дядю Христиана!.. Понимаешь ли ты, что кто-то в течение нескольких месяцев пытается отравить бабушку. Это ужасно!

– Я тебе уже сказал, что не люблю это место. Мне не может нравиться то, что здесь происходит. Я уезжаю!

– Если тебе разрешат. Ты, конечно, не понимаешь, что тебя должны арестовать. Думают, что ты убил дядю Христиана. Ты не видишь, как на тебя смотрит инспектор Кэрри. Он напоминает кошку, которая стережет мышь. Я уверена, что они обвинят тебя, потому что ты выходил из холла, чтобы сменить пробку, и потому что ты не англичанин!

– Для обвинения надо иметь доказательства.

– Я боюсь, Вилли, я боялась за тебя с самого начала.

– Страх ничего не доказывает. Я тебе говорю, что у них против меня нет никаких доказательств.

Молча направились они к дому. Вдруг Джина сказала:

– Мне кажется, что у тебя нет никакого желания, чтобы я вернулась с тобой в Америку.

Вилли не ответил. Джина повернулась к нему, топнув ногой.

– Я тебя ненавижу, ненавижу! Ты животное! Отвратительное, бессердечное животное! Тебе наплевать на то, что ты больше меня не увидишь! Так мне тоже наплевать, увижу я тебя еще или нет. Я должна была быть круглой дурой, чтобы выйти за тебя замуж! Я разведусь с тобой так быстро, как сумею. Потом я выйду замуж за Алекса или Стефана и буду намного счастливее, чем с тобой.

– Браво! – воскликнул Вилли.– Теперь мы хоть знаем, что с нами происходит!

* * *

Мисс Марпл увидела, что Джина вместе с Вилли вошла в дом. Она находилась в том месте, где несколько часов назад инспектор Кэрри с агентом Доджетом проводил свои эксперименты.

Мисс Беллевер заставила ее вздрогнуть:

– Мисс Марпл, вы простудитесь, если будете оставаться на улице без движения после захода солнца.

Мисс Марпл покорно присоединилась к ней, и они быстрым шагом пошли к дому.

– Я думала,– сказала мисс Марпл,– о трюках фокусника, которые так трудно понять, когда на них смотришь, и которые кажутся такими легкими, когда вам их объясняют. Вы когда-нибудь видели женщину, распиленную надвое? Это потрясло меня, когда мне было 11 лет. Я до сих пор об этом помню. Я никак не могла понять, как они это делают. И однажды я прочла в газете статью, где это объясняли. Оказывается, в этом фокусе участвует не одна, а две женщины. Видна голова одной, а ноги другой. Все знают, что женщина одна, а на самом деле их две... И в других случаях это тоже можно было с успехом применить.

Мисс Беллевер с тоской смотрела на нее. Мисс Марпл редко говорила так бессвязно. Все эти события в самом деле слишком тяжелы для такой старой женщины, как она.

– Когда рассматривают события только с одной стороны, видят только эту сторону,– продолжала мисс Марпл,– но если удается отделить реальность от иллюзии, все становится ясным.– Затем она внезапно прибавила: – А Керри-Луиза?.. Как она себя чувствует?

– Она чувствует себя очень хорошо,– ответила мисс Беллевер.– Но это страшный удар – узнать, что кто-то желал ее смерти. Именно ей, которая не понимает, что такое насилие.

– Керри-Луиза очень хорошо понимает вещи, которые ускользают от нас,– сказала мисс Марпл – задумчиво.– И она всегда была такой.

– Я знаю, что вы хотите сказать. Но она живет вне реальности.

– Вы думаете?

Мисс Беллевер с удивлением посмотрела на старую женщину.

– Я не знаю никого, кто бы до такой степени был вне жизни, как Кара.

– Вы думаете, что, может быть...

Услышав, что кто-то приближается, мисс Марпл умолкла. Это был Эдгар Лаусон. Он смущенно их поприветствовал и отвернулся, проходя мимо них.

– Нашла! – сказала мисс Марпл.– Это пришло внезапно. Этот молодой человек напоминает мне некоего Леонарда Вили. Его отец был дантистом. Старея, он терял зрение, руки его начинали дрожать, и пациенты охотнее лечились у сына. Старик был несчастен, он ныл и жаловался, что он ни на что не годен. Леонард, у которого было нежное сердце и который был глуп, начал пить. От него всегда пахло виски, и клиентам казалось, что у них под носом стакан. Он был убежден, что они перейдут к его отцу под предлогом, что сын не на высоте.

– Они так и сделали?

– Конечно, нет. Они перешли к мистеру Рейли, их конкуренту. Больше того, Леонард Вили не знал дела, он не представлял себе, что такое пьяница. Он преувеличивал... Он обливал виски даже свою одежду, это казалось уж совсем неправдоподобным.

Они вошли в дом через боковую дверь и нашли всю семью в библиотеке. Левис шагал по комнате, атмосфера была чрезвычайно натянутой.

– Что происходит? – спросила мисс Беллевер.

– Эрни Грэга не было утром на перекличке,– сухо ответил Левис.

– Он сбежал?

– Мы этого не знаем. Маверик с частью служащих обыскивает имение. Если его не найдут, надо предупредить полицию.

– Бабушка, у вас такой вид, как будто вы больны! – Джина, испуганная бледностью Керри-Луизы, подбежала к ней.

– Нет... Но я огорчена. Бедный мальчик!

– Я рассчитывал спросить его, не видел ли он чего-нибудь необычного вчера вечером. Мне предложили для него хорошее место, и я думал,, что, поговорив с ним об этом, легко перейду к другой теме. Теперь...

Левис больше ничего не сказал.

– Маленький глупец! Несчастный маленький глупец! – ласково прошептала мисс Марпл, покачивая головой.

Я не застал вас в театре, Джина! – воскликнул, входя, Стефан.– Мне показалось, что вы сказали... Э?.. Что такое?..

Левис снова объяснил, и прежде чем Стефан успел сказать хоть слово, в вестибюле послышались голоса. Резко открылась дверь, и, покачиваясь, вошел доктор Маверик. Он был бледен как мертвец.

– Мы нашли его... Мы нашли их... Это ужасно!..– он рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

– Что вы хотите сказать?.. Вы «их» нашли, кого «их»? – живо спросила Мильдрид Стрит.

Маверик дрожал с головы до ног.

– Там... В театре...– сказал он.– Головы разбиты у обоих... Большой противовес упал на них... Алекс Рестарик и малыш Эрни Грэг... Они оба мертвы!

* * *

– Керри-Луиза, я принесла тебе бульон, который тебя подкрепит.– Сделай мне удовольствие, выпей его.

Миссис Серокольд сидела в своей большой кровати. Она была так мала, что казалась ребенком. Ее щеки потеряли свой цвет, и по глазам было видно, что мысли ее далеко. Она покорно взяла чашку, которую ей приготовила мисс Марпл. В то время как она маленькими глотками пила бульон, ее старая подруга сидела в кресле около кровати.

– Сначала Христиан,– сказала Керри-Луиза,– а теперь Алекс... И этот несчастный малыш Эрни, который был глуп, но хитер!.. Разве он в самом деле мог что-нибудь знать?

– Я не думаю,– ответила мисс Марпл.– Он солгал, вот и все... Чтобы придать себе важности, он намекал, что что-то знает... К несчастью, кто-то в это поверил.

Керри-Луиза вздрогнула, взгляд ее снова стал отсутствующим.

– Мы столько хотели сделать для этих мальчиков! Мы получили кое-какие результаты. Некоторые из них теперь имеют хорошие должности. Другие занимают места, требующие определенных знаний. Некоторые снова опустились. Но это неизбежно... В условиях современной цивилизации все стало так сложно для простых натур, если им не помогать развиваться. Ты знаешь о больших планах Левиса? Он всегда был убежден, что в прошлом трансплантация спасла многих индивидуумов, которые, казалось, должны были стать преступниками. Их увозили в далекие страны, и они начинали жизнь сначала в менее сложных условиях. Именно на этой идее, применительно к нашему времени, основывался план Левиса. Он хотел купить обширные земли или даже архипелаг, чтобы основать там, принимая на себя все расходы в течение нескольких лет, кооперативное общество, которое бы окупало себя, а доходы делились бы между членами. Эта колония была бы достаточно изолирована, и все попытки, вначале совершенно естественные, вернуться в город и снова взяться за свои плохие привычки были бы нейтрализованы. Это было его мечтой. Нужны были деньги, чтобы это реализовать, а в наши дни совсем нет филантропов, которые смотрят далеко в будущее...

Мисс Марпл взяла со стола маленькие ножницы и с любопытством их осмотрела.

– Какие смешные ножницы,– сказала она.– С одной стороны два кольца, а с другой – одно.

Казалось, что Керри-Луиза вернулась издалека.

– Сегодня утром мне их дал Алекс,– сказала она.– Третье кольцо, кажется, позволяет срезать ногти на правой руке. Дорогой Алекс, такой увлекающийся! Он заставил меня все-таки ими воспользоваться.

– И я думаю, что, собрав остриженные ногти, он унес их, чтобы не было беспорядка.

– Да. Он...– она внезапно замолчала, а затем сказала: – Почему ты это говоришь?

– Я думала об Алексе. Он был умен, очень умен.

– Ты думаешь, что он поэтому умер?

– Да.

– Эрни и он... Я не могу об этом думать!

– Как, по-твоему, когда это случилось?

– К концу дня. Возможно, между шестью и семью часами.

– После работы?

– Да...

– В это время Джина была в театре... Вилли Худ тоже, а Стефан пошел посмотреть, там ли Джина... Вообще, кто угодно мог...

Размышления мисс Марпл были прерваны Керри-Луизой, которая спокойно задала ей неожиданный вопрос:

– Что тебе известно, Джейн?

Мисс Марпл быстро подняла голову. Глаза их встретились, и мисс Марпл медленно сказала:

– Если бы я была в этом абсолютно уверена...

– Мне кажется, что ты уверена, Джейн.

Мисс Марпл сказала тем же тоном:

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Керри-Луиза опустилась на подушку.

– Я доверяю тебе, мой друг. Делай то, что ты находишь нужным.– Она закрыла глаза.

Завтра, сказала мисс Марпл. Мгновение она колебалась.– Завтра я постараюсь поговорить с инспектором Кэрри, если он согласится меня выслушать.

 Заключение
Мисс Марпл все объясняет

– Ну что, мисс Марпл? – сказал инспектор Кэрри с некоторым нетерпением.

– Может быть, мы пройдем в большой холл, если это вам удобно,– ответила мисс Марпл.

Казалось, что инспектор немного удивлен.

– Вы думаете, что там мы избежим любопытных ушей? Этот кабинет мне кажется очень удобным,– сказал он, осматриваясь вокруг себя.

– Я не о любопытных ушах думаю. Я хотела бы вам кое-что показать, что я сама заметила только благодаря Алексу Рестарику.

Инспектор подавил вздох, поднялся и последовал за мисс Марпл.

– С вами кто-нибудь говорил? – спросил он, надеясь на положительный ответ.

– Нет,– сказала мисс Марпл.– Дело не в том, что могут рассказать люди. Дело в способах, употребляемых фокусниками... «зеркальной игре»... Вы понимаете, что я хочу сказать?

Инспектор Кэрри ничего не понимал. Он таращил глаза и спрашивал себя, в уме ли мисс Марпл? Она остановилась и сделала ему знак, чтобы он встал рядом.

– Постарайтесь представить себе, инспектор, что этот холл – театральная декорация. Посмотрите на вещи и постарайтесь увидеть их такими, какими они были в вечер убийства Христиана Гульдбрандсена. Вы находитесь среди публики, которая смотрит на актеров на сцене. Я нахожусь там, и миссис Серокольд, миссис Стрит, Джина и Стефан, и, как в настоящем театре, персонажи входят и выходят. Они идут в разные места, но вы, являясь публикой, не задумываетесь, куда они идут на самом деле. По пьесе они идут го на кухню, то в вестибюль, и когда двери открываются, вы замечаете кусочек разрисованного холста. Но в реальности, и это само собой разумеется, они уходят за кулисы, где присоединяются к столярам, электрикам и другим персонажам, которые ждут своей очереди. Они входят в мир, который не имеет никакого отношения к тому, который они только что покинули.

– Я не очень хорошо представляю себе это, мисс Марпл.

– Я знаю, что все это должно казаться глупым. Но если вы представите себе, что вы в театре и что сцена представляет собой «большой холл в Стонегате», что же будет за декорацией? Или, скорее, то, что является кулисами? Терраса, не правда ли? И окна, выходящие на террасу. И таким образом, фокус удался. Это именно «женщина, распиленная надвое» заставила меня об этом подумать.

– Женщина, распиленная надвое? – На этот раз инспектор решил, что мисс Марпл действительно сошла с ума.

– Это сенсационный номер. Вы его, конечно, видели... Только на самом деле там две женщины. Видят ноги одной, а голову другой. Нельзя сказать, что там два человека, но на самом деле – их двое. Сообразите, можно так же хорошо сделать и обратное. Будут видеть двух человек, а на самом деле это будет только один!

– Будут видеть двух, а на самом деле только один? – Инспектор ничего не понимал.

– Да. Недолго. Ваш агент потратил две минуты сорок две секунды, не правда ли? Чтобы добежать до парка и вернуться обратно в дом. Я уверена, что понадобилось бы менее двух минут, чтобы это сделать.

– Чтобы это сделать?

– Фокус. Фокус, в котором не два человека, а один. Там... в кабинете. В данный момент мы только смотрим на видимую часть, на сцену. За декорацией есть терраса и ряд окон. Если двое находятся в кабинете, то одному очень просто вылезти в окно, выбежать на террасу... Помните, Алекс слышал поспешные шаги... Войти в боковую дверь, убить Гульдбрандсена и вернуться обратно. В это время человек, оставшийся в кабинете, говорит за себя и имитирует голос другого, чтобы все были уверены, что в кабинете их двое. И они в самом деле были вдвоем, с интервалом в две минуты.

Кэрри вздохнул свободнее. Он снова обрел дар речи.

– Так вы думаете, что это Эдгар Лаусон пробежал через террасу и убил Гульдбрандсена? И вы думаете, что это он старался отравить миссис Серокольд?

– Видите ли, инспектор, никто не хотел отравить миссис Серокольд. Это все неправда. Кто-то не очень ловко хотел воспользоваться этими ревматическими болями, которыми страдает миссис Серокольд. Эти боли имеют нечто общее с симптомами отравления мышьяком. Это старый фокус, который заставляет вас брать определенную карту... Очень просто налить несколько капель яду в бутылочку с лекарством и прибавить несколько строк к письму, напечатанному на машинке. И самая невероятная причина, по которой приехал мистер Гульдбрандсен,– это заняться делами заведения. Денежный вопрос. Предположите, что дело идет об обороте средств... Об обороте очень важном. Вы видите, куда это нас ведет? Мы должны думать только об одном человеке...

– Левис Серокольд?

– Левис Серокольд.

* * *

Фрагмент из письма Джины Худ к ее' тетке Рут Ван Рейдок: «...Понимаете, дорогая тетя, это был настоящий кошмар, особенно к концу. Я уже писала об этом смешном человеке Эдгаре Лаусоне. Он всегда напоминал мне зайца... Когда инспектор начал задавать ему стеснительные вопросы, он потерял хладнокровие и бежал как заяц. Именно так: потерял хладнокровие и бежал, как я вам говорю. Он выпрыгнул в окно и побежал вокруг дома. П аллее его хотел задержать один полицейский агент, но он его обошел и направился к озеру. Он прыгнул на плот, который совсем прогнил и готов был развалиться на куски, и, гребя веслами, отошел от берега. Это было безумие, но, как я вам уже говорила, он был всего лишь перепуганным зайцем. Тогда Левис закричал: «Плот гнилой!» – и со всех ног бросился к озеру. Плот развалился, Эдгар барахтался в воде, он не умел плавать. Левис бросился в воду и поплыл к нему. Он бы мог доплыть до него, но оба были в большой опасности в глубокой воде из-за камышей. Один из полицейских вошел в камыши и хотел подтащить их к берегу на веревке. Тетя Мильдрид начала глупо кричать: «Они утонут! Они оба утонут!..» А бабушка просто сказала: «Да». Я не могу вам передать, каким тоном было произнесено это единственное слово. Казалось, что шпага пронзила мое сердце. Потом их вытащили и пытались привести в чувство. Но искусственное дыхание не помогло. Тогда подошел инспектор и сказал бабушке: «Я боюсь, миссис Серокольд, что больше нет надежды». Бабушка очень спокойно сказала: «Спасибо, инспектор». И посмотрела на всех нас. Я очень хотела быть чем-нибудь полезной, но не знала, что делать. Джули, серьезная, как всегда, готова была позаботиться о бабушке. Стефан протянул ей руку. Старая мисс Марпл была грустна, было видно, что она устала. Вилли казался потрясенным. Мы все очень любим бабушку, и все хотели ей помочь. Но бабушка только сказала: «Мильдрид!», а тетя Мильдрид ответила: «Мать!» И они вместе вернулись в дом. Бабушка казалась такой маленькой и хрупкой! Тетя Мильдрид держала ее под руку. До этого я не понимала, что они нежно друг друга любят. Это не слишком было заметно».

Джина остановилась, покусала ручку и снова стала писать:

«Вилли собирается вернуться в Соединенные Штаты возможно скорее...»

* * *

Мисс Марпл с задумчивым видом смотрела на двух людей, находящихся с ней в комнате: Керри-Луизу, более худую и хрупкую, чем обычно, поражающе равнодушную, и на старого доктора Галбрайта, епископа из Крамера, седые волосы которого обрамляли ласковое и приятное лицо. Епископ взял в свою руку руку Керри-Луизы.

– Это большое горе для вас, дорогое дитя, вы им потрясены, я понимаю.

– Это большое горе, но я не потрясена,– она повернулась к мисс Марпл.– Что тебе помогло разгадать правду, Джейн?

– По правде говоря, ты – Керри-Луиза,– ответила мисс Марпл, и казалось, что она просит прощения у своей подруги.– С тех пор как я поняла, что все ошибаются, считая, что ты живешь не в реальном мире, я стала подозревать правду. У тебя никогда не было иллюзий, как у большинства из нас. Как только я это поняла, я подумала, что твои чувства должны вести меня за собой. Ты была уверена, что никто не пытается тебя отравить, ты не могла в это поверить, и ты была права – это было неправдой. Ты никогда не верила, что Эдгар может причинить зло Левису... И в этом ты опять была права: он никогда бы не причинил ему зла. Ты была уверена, что Джина любит только своего мужа, и это было абсолютной правдой. Если я должна была следовать твоим взглядам, то все, что казалось правдой, было только иллюзией. И все эти иллюзии были созданы очень тщательно... Именно так действуют фокусники, чтобы обмануть публику. Мы были публикой. Алекс Рестарик почувствовал правду прежде меня, потому что у него был случай увидеть вещи под другим углом. Он увидел их снаружи. Он был в парке с инспектором и смотрел на дом. Он понял значение окон и вспомнил, что кто-то бежал в тумане. Затем хронометраж пробега полицейского агента подтвердил, что надо намного меньше времени, чем представлялось, для того чтобы выполнить некоторые вещи. Агент был очень запыхавшийся, а позже, думая об этой детали, я вспомнила, что Левис Серокольд очень тяжело дышал, когда открыл дверь своего кабинета в тот вечер. Ему только что пришлось очень быстро бежать. Но во всем этом главное – Эдгар Лаусон. Все, что он говорил или делал, соответствовало тому, каким он хотел показаться нам. Но было в нем что-то подозрительное. Этот парень, совершенно нормальный, играющий роль полусумасшедшего, все время переигрывал. Слишком это было театральным. По-видимому, все это было подготовлено очень тщательно. Левис понимал, что у Гульдбрандсена возникли какие-то подозрения, когда он приезжал сюда в прошлом месяце. И он достаточно знал Христиана Гульдбрандсена, чтобы быть уверенным, что тот будет копаться в деле до тех пор, пока не убедится, прав ли он в подозрениях.

Вмешалась Керри-Луиза:

– Да, это для него очень характерно, Христиан был очень мнительным, но добросовестным. Я не знаю, кто возбудил его подозрения, но он дошел до конца 11 раскрыл правду. Надо сказать, что Левису нужны были деньги не для себя... Это была не скупость и не вульгарное чувство. Он хотел только власти, которую дают деньги. Он хотел быть могущественным, чтобы делать добро.

– И... он... растратил капитал заведения? – спросила мисс Марпл.

– Это не все...– епископ колебался.

– Не скрывайте от нее ничего.– сказала Керри-Луиза.– Это моя самая старая подруга.

– В финансовых делах Левис Серокольд был самым настоящим дьяволом,– сказал епископ.– Занимая высокое положение эксперта, он играл почти что без риска. Это были чисто академические опыты. Но когда он подумал, что он мог бы предпринять, если бы у него были деньги, он стал пускать их в оборот. Кроме того, он располагал исключительными возможностями. Из мальчиков, поступающих сюда, он создал группу, тщательно отобранную. Эти парни, которых природное чувство толкало ко злу, любили сильные ощущения, и многие из них были умны. Мы еще не все выяснили, но члены этой тайной организации тщательно обучались и по инструкциям Левиса подделывали книги так, что можно было расхищать значительные суммы, не возбуждая подозрений. Операции их были настолько сложными, что экспертам понадобились бы месяцы, чтобы все распутать. Уже известно, что под разными именами Левис Серокольд во многих банках имел счета и акции в разных предприятиях. Скоро он мог бы получить колоссальную сумму, на которую он мечтал основать колонию в какой-нибудь дальней стране. Он хотел создать все на кооперативных началах, благодаря которым молодые правонарушители в конце концов стали бы совладельцами и администраторами этой территории. Это был фантастический сон...

– Это был сон, который мог бы осуществиться,– сказала Керри-Луиза.

– Возможно. Но средства, которыми пользовался Левис Серокольд, были бесчестными, и Христиан Гульдбрандсен это заметил. И он тем более был этим потрясен, что понимал, что может значить для вас это открытие.

– Вот почему он спрашивал, здорово ли у меня сердце,– сказала миссис Серокольд.– Он был очень озабочен, а я не видела причины.

– Левис вернулся из города,– продолжал епископ,– Христиан встретил его у дома и сказал, что он знает обо всем, что происходит. Я думаю, что Левис принял это спокойно. Они вместе решили сделать все возможное, чтобы скрыть это от вас. Христиан сказал, что напишет мне письмо с просьбой приехать, так как я тоже один из администраторов заведения, чтобы выяснить ситуацию.

– Естественно, Левис это предвидел,– сказала мисс Марпл.– Он все приготовил заранее. Он привез сюда молодого человека, который должен был играть роль Эдгара Лаусона. Само собой разумеется, что существует настоящий Эдгар Лаусон. Это было необходимо на тот случай, если бы полиция стала наводить справки о фальшивом Эдгаре. Этот последний знал, что надо делать... Играть роль неврастеника, который воображает, что его преследуют, и обеспечить Левису Серокольду алиби в течение нескольких жизненно важных минут. И это не все. Левис заранее придумал историю с отравлением. «Кто-то» хотел заставить умереть тебя медленной смертью, Керри-Луиза. И вся эта история была основана только на том, что Христиан якобы сказал это Левису. И на нескольких словах, прибавленных Левисом в то время, когда он ждал полицию, к письму, которое было в пишущей машинке. Мышьяк в лекарство было легко добавить, для тебя это не представляло никакой опасности. Левис был наготове, чтобы помешать тебе его принять. Шоколад дополнил картину. Конфеты, которые находились в коробке, не были отравлены, но перед тем как передать их инспектору Кэрри, Левис заменил их отравленными.

– А Алекс это угадал,– сказала Керри-Луиза.

– Да. Поэтому он дал тебе маленькие ножницы. Если бы ты в течение долгого времени поглощала мышьяк, его нашли бы в твоих ногтях.

– Левис, конечно, рисковал, беря себе в помощники Эдгара, даже если он имел на него большое влияние,– сказал епископ.

– Нет,– ответила Керри-Луиза.– Эдгар на самом деле любил Левиса.

– Да,– пробормотала мисс Марпл,– как Леонард Вили любил своего отца. Я думаю...– деликатность помешала ей говорить дальше.

– Ты обратила внимание на сходство? – прошепталa Керри-Луиза.

– Значит, ты это знала?

– Я догадывалась. Я знала, что перед тем, как мы познакомились, у Левиса было случайное чувство к одной актрисе. Он мне об этом говорил. Я убеждена, что Эдгар был его сыном.

– Это все объясняет,– сказала мисс Марпл.

– Ив конце концов Левис отдал за него свою жизнь.– Керри-Луиза умоляюще посмотрела на епископа и прибавила: – Это в самом деле так.

Воцарилось долгое молчание, затем миссис Серокольд снова сказала:

– Я счастлива, что он кончил свою жизнь в надежде спасти своего ребенка. Очень хороший человек может в одно и то же время быть и очень плохим. Я никогда не забывала, что это относится к Левису.– И очень просто добавила: – Но мы очень любили друг друга.

* * *

– Я думаю, что бабушка очень хорошо будет жить с тетей Мильдрид,– сказала Джина.– Тетя Мильдрид стала гораздо милее и менее странная. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Очень хорошо понимаю,– сказала мисс Марпл.

– Через две недели мы с Вилли уезжаем в Соединенные Штаты,– Джина уголком глаз посмотрела на своего мужа.– Я забуду Сгонегат, Италию – все мое девичье прошлое и стану стопроцентной американкой. Нашего сына мы назовем Юниор. Мне кажется, что лучше я бы не могла сказать. Что ты думаешь об этом, Вилли?

Мисс Марпл смотрела на них обоих, думая, как хорошо смотреть на двух молодых людей, так нежно влюбленных. Вилли Худ преобразился. Из мрачного парня стал молодым, улыбающимся гигантом.

– Вы оба мне напоминаете...– начала она.

Джина подбежала к ней и положила ей руку на губы.

– Нет, дорогая, я не хочу никаких сравнений! Знаете ли вы, что вы старая плутовка! – Взор Джины затуманился, и она ласково сказала: – Когда я думаю о вас, о тете Рут, о бабушке как о молодых девушках, я не могу представить себе, какими вы были, никак не удается...

– Вы не можете себе этого представить,– сказала мисс Марпл.– Это так далеко в прошлом...