Текст книги "Зеркальная игра (Сборник)"
Автор книги: Агата Кристи
Соавторы: Джеймс Хедли Чейз,Джон Кризи
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)
В конце концов я решил брошь не продавать. До сих пор не удавалось сводить концы с концами, обходясь без краж и без сутенерства. Так будет и впредь.
Хотелось ли мне снова увидеть Лауру Фанчини?
Лежа на кровати в жаркой душной комнате, я вспоминал ее такой, какой увидел в последний раз на пороге кабачка. И я вдруг остро почувствовал, что не просто хочу, а должен ее увидеть. Теперь мне было безразлично, что ее муж калека, прикованный к постели. Как я был самоуверен и рассудителен, когда говорил о том, что нельзя бить лежачего. Муж Лауры прожил с ней только год, и теперь ему нечего предложить ей, так же, как и ей ему. Я ничего не отниму у него. Ему просто не на что больше рассчитывать. Наиболее верное решение этого вопроса – предоставить право выбора самой Лауре. А она готова была уже это сделать, но я уклонился. Теперь я снова должен был предоставить ей возможность решить. Если же она не захочет меня видеть, то мне придется забыть ее. И все же возможность выбора я должен ей предоставить.
Я прошел по коридору к телефонной кабине. Мне сразу же удалось найти номер телефона Лауры, потому что я догадался искать его на имя Бруно Фанчини. Я набрал номер, и Лаура тотчас же сняла трубку, как будто она сидела у телефона в ожидании моего звонка.
– Кто говорит? – тихо спросила она.
Я попытался представить себе комнату, из которой она говорит, и насколько близко находится от нее муж.
– Дэвид, – ответил я.
– О, вот это неожиданность. Как это вам удалось разыскать мой номер телефона?
– У меня находится ваша брошь.
– Не может быть, она же лежала у меня в сумочке.
– Это не гак. Вы забыли ее на столике. Я нашел ее сразу же после вашего ухода.
– Кошмар! Я ведь совершенно не заметила.
– Как теперь мне поступить с ней? – спросил я.– Послать вам ее по почте или занести самому? Я сделаю так, как вы захотите.
Наступила долгая пауза. Я слышал в трубке дыхание Лауры.
– Алло, сказал я. – Вы слушаете?
– Конечно. Я просто размышляю. Вы можете сделать мне -одно одолжение?
– Какое?
– Переложите на минутку трубку к вашему сердцу.
– Нет, этого я не сделаю, сказал я. Мне не хотелось. чтобы она знала, как сильно оно бьется, хотя я и подозревал; что эго ей и без того уже известно.
– А разве это не называется бить лежачего?
– Да, и раз вы уже об этом заговорили, то я должен сказать, ч то я изменил свое отношение к этой поговорке. В будущем я буду поступать так же, как и вы.
– Но это ведь не спортивно?
– Мне это теперь безразлично.
– В таком случае моя брошь слишком ценна, чтобы доверить ее поч те. Как вы считаете?
Это ваша брошь, значит, вам и решать,– сказал я, пытаясь вложить в свой голос металл.
– И все же мне кажется, что лучше не посылать брошь по почте.
– Тогда я привезу ее вам.
– О, нет. Этого мне не хотелось бы. Где вы живете, Дэвид?
– Виа Карнина, дом 23, сразу же за театром «Ла Скала», нижний этаж.
– Я приеду за брошью завтра около семи часов, Дэвид.
– Только у меня слишком просто,– сказал я.– Но, как хотите.
– Итак, до завтра,– сказала ,она.– Спокойной ночи, Дэвид.
– Спокойной ночи.
Глава 2
На следующий день утром я водил по собору одну пожилую американскую пару. Они оказались очень милыми людьми и щедро отблагодарили меня за труды.
Едва отъехал их автомобиль, как. ко мне подошел Торчи.
– Очень рад, что ваши дела процветают, синьор Дэвид,– сказал он с дружеской улыбкой.– Как будто два последних дня были очень удачными для вас.
– Согласен,– сказал я, возвращая ему пятьсот лир.– Благодарю за заем. Эти деньги принесли мне счастье.
– Вы что-нибудь решили в отношении броши? Я могу отдать вам за нее деньги через час.
– Я не продам ее. Она ведь мне не принадлежит, и я собираюсь вернуть ее.
Торчи пожал плечами.
– Я люблю вас, как брата, синьор Дэвид,– сказал он,– и надеюсь, вы простите меня, если я выскажу свое убеждение: очень немногие женщины в мире стоят двести тысяч лир.
– Мне очень не нравится, когда в одной фразе говорят и о женщине, и о деньгах.
– Прошу прощения, но я видел все, что произошло в соборе между вами и той дамой. Это, конечно, все естественно и понятно. Такая красивая женщина определенно предназначена для любви. Но, если вы продадите брошь мне, то сможете эти деньги употребить с пользой для себя. Если же вы вернете брошь ей, то получите только благодарность, а может быть, и нечто большее. Но по сравнению с тем, что она может вам предложить, потеря денег – это плохая сделка. Подумайте как следует, синьор Дэвид.
– Убирайся, искуситель,– со смехом сказал я. – Я не продам брошь.
– Подождите, не торопитесь с решением,– вдруг с каким-то страхом крикнул Торчи.– Я делаю вам другое предложение: дам вам двести пятьдесят тысяч лир и Симону в придачу. Это хорошая сделка. Симона – очень искусная девушка и в домашнем хозяйстве, и в любви.
– Это действительно прекрасное предложение, но брошь я не продам. Если бы она была моей собственностью, то я ни минуты бы не раздумывал. Но брошь мне не принадлежит. И тут ничего не поделаешь. И давай поставим на атом точку.
Торчи печально смотрел на меня.
– Боюсь, что синьора произвела на вас слишком большое впечатление. Это очень плохо. Мужчине нельзя Слепо влюбляться в женщину.
– Хватит, Торчи.
– Я все же думаю, что вы еще раскаетесь в своем решении,– сказал он.– Человек, предпочитающий женщину деньгам, накликает на себя беду. Я буду молиться за вас.
– Пошел к черту! – крикнул я, потеряв терпение.
Я особенно разозлился на Торчи, потому что он говорил именно та, что я все время повторял себе после телефонного разговора с Лаурой.
– Я попрошу и Симону молиться за вас, – с достоинством сказал Торчи.
Потом он отошел от меня, благочестиво склонив голову.
Горшок с темно-красными бегониями украсил стол возле окна. Репродукция с картины Боттичелли была запрятана под кровать. У Филиппо я позаимствовал скатерть, чтобы застелить стол, у Умберто – шелковое голубое покрывало на кровать, а у Джузеппе – красивый персидский ковер. Моя комната преобразилась. Я купил две бутылки бордо и попросил Пьерро сделать мне десяток бутербродов. Он заботливо снабдил меня двумя бокалами и тарелками, и я в последний момент согласился с гем, что он пришлет мне еще бутылку коньяку,
Мой костюм был, вычищен и тщательно отутюжен. Я заложил часы, чтобы купить себе пару приличных ботинок. Теперь мне уже ничего не оставалось, как только ждать,
Я закурил сигарету и стал в шестой раз поправлять посуду , на столе. Во рту у меня все, пересохло, сердце сильно билось, и я даже немного задыхался.
Я заставил себя сесть в кресло, но курил так невнимательно, что обжег язык и сердито бросил сигарету в пепельницу, В этот момент в.входную дверь постучали.
Секунду я стоял неподвижно со сжатыми кулаками, прерывисто дыша, потом направился к входной двери.
На улице стояла Лаура Фанчини и смотрела на меня. На ней было простое платье из голубого полотна и большая соломенная шляпа. Глаза были скрыты за черными очками.
– Привет, Дэвид,– сказала она.– Я точна, не правда ли?
– О, да,– хрипло выдавил я.– Прошу вас, входите.– Я отступил от двери и пропустил ее.
– Вот сюда,– сказал я, распахивая дверь своей комнаты.
Она вошла и огляделась, потом сняла темные очки и улыбнулась мне:
– А у вас здесь очень даже мило.
– У меня просто щедрые друзья.– Я закрыл дверь. – Вам было сложно найти меня?
– Не очень. Было время, когда я чуть ли не каждую неделю ходила в «Ла Скала»,
Лаура сняла шляпу и положила ее вместе с сумочкой на комод, йотом остановилась перед зеркалом.
Я смотрел на нее и не мог поверить, что она действительно у меня... в моей комнате,
– Когда ветер дует в мою комнату, то можно услышать музыку,– сказал я.
Она повернулась С улыбкой.
– Музыка и соборы – весьма подходящее сочетание. Как продвигается ваша работа над книгой?
– Последнее время я слишком мало работаю. Иногда по целым неделям я не прикасаюсь к ней.
Я понимал, что веду себя по-идиотски, слишком .напряжение) и официально, но ничего не мог с собой поделать, Близость Лауры смущала и беспокоила меня.
Воцарилось молчание. Тишина действовала на меня угнетающе, и у меня вдруг появилось чувство, что наше свидание будет неудачным.
Присутствие Лауры заставляло меня нервничать, и я уже почти жалел, что она пришла.
– Может быть, возьмете бутерброд? – с беспомощным видом предложил я,– Вы наверняка уже проголодались.
– Проголодалась'? – спросила она.– Да, Дэвид, вы правы, я голодна в течение всех этих четырёх лет.
Часы на церковной башне пробили девять, когда Лаура пошевелилась и высвободилась из моих объятий.
– Мне нужно идти, Дэвид, – сказала она,– Я должна быть дома к одиннадцати часам,
– Останься еще немного, Разве ты не можешь позвонить туда?
– Нет, я обещала вернуться к одиннадцати часам.
Она встала в ногах кровати, и я стал наблюдать, как она в сумерках поспешно одевалась.
Когда я захотел встать, она сказала:
– Лежи, дорогой, тут не хватит места нам обоим.
– Как ты поедешь?
– У меня неподалеку стоит машина, и если я потороплюсь, то через полтора часа смогу быть дома.
– Прошу тебя, будь осторожна!
Она засмеялась:
– Разве я теперь представляю для тебя какую-нибудь ценность, Дэвид?
– Да, самую большую на свете.
– О, это меня радует. И тебе теперь многого не жаль?
– А тебе? А может, все же немного жаль? Ведь каждая новая любовь приносит с собой волнение и боль. – Да, но зато она и вознаграждает людей счастьем.
Застегнув платье, Лаура надела шляпку и взяла сумочку.
– Оставайся в постели, Дэвид. Я найду дорогу одна.
– Как глупо,– со смехом сказал я.– Ты не съела ни кусочка, и все мои труды пропали даром.
Она присела ко мне на кровать.
– У меня теперь нет аппетита, дорогой,– сказала она, склоняясь надо мной и нежно целуя.
– Когда же ты придешь опять? – спросил я, сжав ее руку.
– А тебе хочется, чтобы я пришла?
– Конечно, и чем раньше, тем лучше.
– Может быть, я приеду на следующей неделе, но это ведь зависит от того, как мне удастся вырваться.
– Подожди, не уходи,– сказал я.– А как насчет понедельника?
– В понедельник у сиделки, которая ухаживает за моим мужем, выходной день.
– А во вторник?
– По вторникам я читаю ему вслух.
– Так когда же?
– Не знаю. И сегодня мне непросто было вырваться. Я уже говорила тебе, Дэвид, что я четыре года живу, как в монастыре. Я не имею права уехать из дому без достаточно основательного предлога. Так долго, как сегодня, я, вероятно, редко смогу оставаться у тебя.
– Но, черт возьми! Не делай из меня дурака! Мы должны увидеться как можно скорее. Может быть, тебе удобнее приезжать сюда днем? Между двумя и пятью часами здесь очень тихо. Как насчет среды?
– Я постараюсь, Дэвид, но обещать тебе ничего не могу. Разве ты забыл, что сказал тогда:..
– Что я сказал?
– Ты сказал, что есть люди, очень тонко чувствующие окружающих. Возможно, что мой муж что-то и заметит. А вероятнее всего, я сама могу выдать себя, и это причинит ему боль.
– Зачем ты мне напоминаешь теперь все это?– резко спросил я. – Хочешь липший раз сказать, что я поступил подло"?
– Не валяй дурака, Дэвид. О подлости не может быть и речи. Ведь мы любим друг друга, не так ли? Я хотела тебе только напомнить, что мы должны быть очень осторожными, чтобы не причинить боль Бруно.
– Значит, я просто должен ожидать твоего прихода, не зная, когда он последует'?
– Больше ничего не придумаешь. Но ты помни одно: если я и не с тобой, то я все равно думаю о тебе.
Лаура раскрыла сумочку и вынула записную книжку.
– Дай мне твой номер телефона.
Я назвал его.
– Я дам тебе знать, когда смогу приехать. И прошу тебя, Дэвид, не звони мне. Это слишком опасно. Второй аппарат находится в комнате Бруно, а его сиделка очень любопытная. Она может подслушать нас. Обещай мне, что ты не будешь звонить.
– Обещаю. Но ты действительно приедешь, как только сможешь?
– Конечно. А теперь мне нужно спешить. Прощай, дорогой!
– Подожди, ты снова забыла брошь.– Я вскочил с кровати и вынул драгоценность из ящика стола.– Забавно было, если бы ты еще раз забыла ее.
Лаура взяла брошь и спрятала ее в сумочку.
– Поцелуй меня, Дэвид.
Я стиснул ее в объятиях и впился губами в ее алый подкрашенный рот. Я долго не выпускал ее. Потом она, все же освободившись из объятий, сказала:
– Дэвид, ты потрясающий любовник. С какой радостью я еще осталась бы у тебя. Не забывай меня, Дэвид!
Затем наступило томительное ожидание. Я надеялся получить известие от Лауры еще до понедельника.
Однако суббота и воскресенье прошли без звонка. Оба дня я работал гидом и заработал пять тысяч лир. В понедельник я снова ожидал звонка Лауры, надеялся, что она сможет приехать в четверг или пятницу. Поскольку она не сказала мне. когда именно позвонит, я не выходил из дому даже пообедать.
Шли дни, а звонка все не было. Лаура не позвонила ни во вторник, ни в. среду. Я начинал ненавидеть Бруно Фанчини. Я уже радовался, что он не мог двигаться, говорить, желал ему скорейшей смерти.
В четверг я снова сидел в кресле и ждал. Я не брился в течение двух дней и почти не спал. Настроение у меня было убийственное. В пятницу я тоже не получил никаких известий от Лауры. Выдержав только до шести часов вечера, я встал и решительно направился к телефону. Набрав ее номер, я стал ждать.
В состоянии полнейшего отупения я стоял в душной кабине и ждал. Мое сердце тяжело билось. Наконец на другом конце провода раздался щелчок, и женский голос произнес:
– Номер синьора Фанчини. У аппарата сестра Флеминг.
Я стоял, держа трубку около уха, и напряженно прислушивался к шуму, который мог бы выдать присутствие Лауры в комнате. Но я не услышал ничего, кроме дыхания сестры Флеминг и потрескивания на линии.
– Кто говорит? – нетерпеливо спросила сестра.
Я медленно опустил трубку на рычаг.
Я направился в свою комнату совершенно обессиленный, как после схватки. Я чувствовал, что Лаура значит для меня неизмеримо больше, чем кто-либо другой. Она теперь у меня в крови, как болезнь, и это ожидание лишило меня последних остатков мужества.
Я видел, что все мои планы на будущее лопаются, как мыльные пузыри. И все только из-за того, что женщина с алым ртом не удосужилась снять трубку и позвонить мне.
Взявшись за ручку двери, я решил поступить так, как поступают в подобных случаях все безвольные неудачники: пойти напиться и подцепить на улице какую-нибудь девчонку.
Открыв дверь, я вошел в свою неприбранную, запущенную за последнее время комнату. На ручке кресла сидела Лаура, сложив руки на коленях и скрестив стройные ноги. На ней было то же голубое платье.
Прислонившись к двери, я смотрел на нее.
– Мне очень жаль, Дэвид,– сказала она,– но я ничего не могла поделать. Мне так хотелось услышать твой голос, но за нашим телефоном установлено постоянное наблюдение. Я понимала, что ты с нетерпением ждешь моего звонка. Ты мучился так же, как мучилась и я. Сегодня днем я больше не смогла выдержать. Я сказала дома, что совершу поездку вокруг озера. Из Милана я позвонила сиделке и сказала, что у меня прокол, и я вынуждена задержаться в городе.
Я не верил своим ушам.
– Значит, ты сегодня не уедешь?
– Да, Дэвид. Я останусь у тебя.
Шатаясь, как пьяный, я добрался до кровати и в изнеможении опустился на нее.
– Если бы ты видела меня только что в коридоре,– сказал я, стиснув руками голову.– Я звонил тебе, но к телефону подошла сестра. Я был так разочарован, что хотел уйти из дома и напиться. Еще пять минут, и ты не застала бы меня дома. А теперь повтори еще раз, что ты сможешь остаться у меня на всю ночь. Это как сон.
– Я не хотела тебя мучить, Дэвид,– сказала она.– А ты решил, что я забыла тебя?
– Нет, это, конечно, мне в голову не приходило. Но я уже с понедельника жду твоего звонка. Я чуть не начал колотиться головой о стенку.
– Ну вот я и здесь.
– Это так чудесно, что я просто не верю своим глазам.
Я оглядел комнату и увидел страшный беспорядок, который До этого не замечал. Пятна на обоях, отсутствие ковра, покрывала на кровати и скатерти делали комнату слишком убогой.
– Ты действительно хочешь остаться в этой конуре, Лаура?
–Ты думаешь, меня шокирует эта обстановка? С тобой я могла бы быть счастлива и в шалаше, Дэвид. Не сходи понапрасну с ума. Для меня нет ничего важнее часов, проведенных с тобой.
Я встал и посмотрел на себя в зеркало. С запавшими глазами и двухдневной щетиной на лице я выглядел просто ужасно,
– Я сейчас побреюсь.
– Я тебе не помешаю?. Может быть, мне лучше подождать на улице? Я могу пока прогуляться.
– Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя хотя бы на пять минут? Но мне просто необходимо побриться, иначе я не смогу тебя поцеловать.
Я налил воду в мисочку и стал горячей кисточкой намыливать щеки. Лаура сидела на ручке кресла и молча наблюдала за мной. Когда я кончил, она сказала:
– Нам нужно что-то предпринять, Дэвид. Такая ситуация может снова повториться. И что тогда?
– Ты должна уйти от мужа, Лаура. Неужели ты этого не понимаешь? Он же не имеет никакого морального права принуждать тебя оставаться с ним.
– Я уже думала об этом. Но если я его оставлю, Дэвид, значит, я должна буду переехать к тебе сюда?
Я медленно повернулся и посмотрел на Лауру. Я глядел на ее дорогие чулки, платье хорошего покроя, холеные руки с маникюром, золотые часы, на бриллиантовую брошь и идеальную прическу, на которую парикмахер затратил много труда. Потом я оглядел свою убогую комнату с ее грязными выцветшими обоями, узкой кроватью и вытертым ковриком возле нее.
– Сюда ты, конечно, не можешь переехать.
– Куда же мне тогда деваться, Дэвид? Ведь я располагаю только теми деньгами, которые дает мне мой муж. Может быть, я смогу разбогатеть вместе с тобой? Вдруг из меня получится неплохой экскурсовод? А вообще, бывают женщины гидами?
– Прошу тебя, не говори глупости,– сказал я, чувствуя, как кровь прилила к лицу.
– Я не шучу, дорогой. Я говорю вполне серьезно. Я пытаюсь решить эту проблему. Может быть, тебе скоро удастся закончить книгу или найти лучшее место? Во всяком случае, я тоже могла бы работать где-нибудь. Мне не хотелось бы сидеть сложа руки. Как ты посмотришь на то, если я стану официанткой?
– Прекрати! – сердито сказал я.– Мне никогда не удастся найти лучшей работы, поскольку у меня нет вида на жительство в этой стране. А книга моя не принесет много денег. Кроме того, пройдет немало времени, прежде чем она будет готова, даже если мне придется работать над ней с утра до поздней ночи. И как только тебе могла прийти в голову такая идея: стать официанткой?
– Но мы должны же работать, Дэвид?
Я выплеснул воду.
– У тебя совсем нет своих денег? – спросил я, не глядя на Лауру.
– К сожалению, нет. Правда, я могла бы продать свои драгоценности. Это позволило бы нам продержаться некоторое время, пока ты не станешь зарабатывать больше.
– И зачем мы только обсуждаем эту чепуху? – спросил я,—. Ведь мы оба понимаем, что не сможем так жить. Скорее я бы предпочел отказаться от тебя, чем втянуть в такую жизнь. Ты очень скоро возненавидела бы меня, Лаура.
Она взяла мою руку.
– Нет, дорогой, я тебя никогда не возненавижу. Я уже говорила, что могу быть счастлива с тобой и в шалаше.
– Но давай поговорим хоть минутку серьезно, – сказал я.– Я считаю, что есть только один выход.
– Какой?
– Я должен найти себе место поблизости от Лаго-Маджора. Возможно, мне в этом поможет Джузеппе. Ему известны все ходы и выходы здесь. Тогда нам будет проще встречаться. Ведь на час-два тебе всегда удастся освободиться.
– И тебя это устроило бы, Дэвид?– спросила Лаура, потянувшись за сигаретой.
– Во всяком случае, это лучше того, что мне пришлось пережить за последние три дня. По крайней мере, я смог бы иногда видеть тебя, а по ночам, когда все спят, ты приходила бы ко мне.
– Возможно, сказала Лаура усталым и разочарованным голосом.
– Но у тебя в голосе совсем мало воодушевления,– сказал я и посмотрел на нее.– Кажется, ты не в восторге от моего предложения?
– Я думаю, что оно довольно опасное. Ты ведь не знаешь этой местности. Там столько любопытных глаз. Нам не удастся долго хранить в тайне наши встречи. Я должна быть очень осторожна. Если Бруно узнает, что я обманываю его, он попросту разведется со мной и не оставит при этом мне ни лиры. Ты только подумай, ведь после его смерти я стану обладательницей прекрасного дома и целой кучи денег. Но только один неверный шаг, и все потеряно.
– Ах, вот как,– сказал я.– Об этом я и не подумал. Я не знал, что после смерти мужа ты будешь так богата. Это, конечно, увеличивает пропасть между нами, не правда ли?
– Наоборот, Дэвид.
– Неужели ты думаешь, что я буду жить на твои деньги?
– Нет. Но, во-первых, это не мои деньги, а Бруно, а, во-вторых, ты мог бы взять у меня некоторую сумму и вложить ее в какое-нибудь дело, а потом вернуть долг'.
– Ты все обдумала,– сказал я.– Но раз твой муж прожил после катастрофы уже четыре года, почему бы ему не прожить еще довольно долго?
– Дорогой, не надо так, а то мы сейчас поссоримся,– сказала Лаура.
– Мне очень жаль, Лаура, но мне не хотелось, чтобы что-то напоминало предпоследний день. Я же сказал тебе, что собирался сделать перед твоим приходом.
– Да, я знаю. Все мужчины поступают так, когда они разочарованы. И ты не исключение.
Она стряхнула пепел в камин.
– Но ты забыл, что обещал мне не звонить?
– Я не забыл. Но это было просто как наваждение.
– Если бы ты поселился у озера, это еще больше бы все осложнило. Не видя меня несколько дней, ты подходил бы к вилле. Нет, Дэвид, это не выход.
– Так как же тогда быть, скажи, ради всего святого?
Лаура смотрела на меня некоторое время молча. Наконец она сказала:
– Есть только один выход, Дэвид.
Внезапно я почувствовал, что она все уже давно продумала и теперь только ждала, когда я выложу свои предложения и мне станет ясно, что они неприемлемы.
– Врач настаивает,-чтобы Бруно проводил весь день в кресле на колесах. Вечером его переносят с кресла на кровать.. Сестре Флеминг это не под силу, но у нас есть человек, который ей помогает. Кроме того, на его попечении находятся моторная лодка и машина. За эту работу он получает семь тысяч лир в неделю.
– А зачем ты мне все это рассказываешь? – резко спросил я.– Какое отношение ко всему этому имею я?
– Потому что этот человек в конце недели уходит от нас.
Меня обдало жаром.
– И ты хочешь, чтобы я занял его место?
Лаура не смотрела на меня.
– Но это единственный выход, Дэвид.
– Ах вот как! – Я попытался взять себя в руки.– Ну хорошо, давай выясним все до конца. Я должен буду помогать сиделке ухаживать за твоим мужем? Каждое утро переносить его из кровати в кресло, а вечером обратно, а ночью буду развлекаться с его женой. Не так ли? И за это я буду получать семь тысяч лир, бесплатное питание и содержание? Заманчивое предложение!
Лаура посмотрела на меня блуждающим взглядом.
– И это все, что ты мне можешь сказать?
– О, нет. Я могу сказать еще очень много. Разве есть еще что-нибудь худшее, чем каждое утро встречаться взглядом с человеком, который не может пошевельнуться, не может заговорить, и с женой которого ты провел ночь? Это был бы опыт, которого так не хватало в моей жизни, и без того слишком грешной. Я ведь не только буду красть у него жену, но мне ведь еще и платить будут за это. Вот уж действительно потрясающее положение!
Кивнув, Лаура встала, подошла к. комоду и взяла свою шляпку и сумочку.
– Подожди немного, Лаура,– сказал я.– Не уходи так. Мы же должны еще поговорить.
– Нет, я вижу, нам не о чем больше говорить. Я переночую в отеле. Всего хорошего.
Я встал в дверях.
– Ну, неужели ты не видишь, что это предложение неприемлемо для меня? – спросил я.
– Ладно, я все вижу. Все так, как ты сказал. Но пропусти меня.
– Ты не уйдешь, нам нужно поговорить.
– Дэвид, пусти меня!
– Не говори так драматично. Черт возьми, ты останешься здесь! Мы постараемся найти другой выход, дай мне подумать.
Лаура побелела от злости. Она стояла напротив меня со сжатыми кулаками.
– Тут не о чем думать,– сказала она со злостью.– Я указываю тебе выход, единственно возможный. Но если ты так горд, глуп и примитивен, то лучше поставим на этом точку. Я здесь больше не останусь ни одной минуты! Я была дурой, что связалась с тобой. Подумай сам хорошенько обо всем и дай мне уйти.– Ее голос стал еще неприятнее.– Я не желаю больше говорить на эту тему. Пропусти меня!
Я схватил ее за плечи и встряхнул.
– Ты, вероятно, совсем не подумала о нас,– яростно крикнул я.– Иначе ты никогда не сделала бы мне такого позорного предложения. Представь себе только: я буду обманывать твоего калеку-мужа – за его спиной обнимать его жену! И ты согласна на это?
Сумочка выпала у нее из рук, она обняла меня и притянула мою голову к себе.
– Но я так сильно люблю тебя, Дэвид. Я готова обнять тебя даже в присутствии мужа. Неужели ты не понимаешь, дорогой, что он для меня ничего не значит? Я вышла за него замуж ради денег и вот теперь расплачиваюсь за это. У меня нет ни капельки сочувствия к нему, так же как и у него не было ко мне, когда он был еще здоров. Ты не можешь себе представить, как он раньше обращался со мной. Я могу быть неверной ему, и у меня нет к нему жалости. Сделай, дорогой, то, что я тебе предложила, иначе мы никогда больше с тобой не увидимся. Мне было не легче, чем тебе, когда я не могла позвонить.– Ее голос прервался.– Я не выдержу больше ни одного такого дня. Ты должен поступить так, как я прошу тебя, Дэвид. Иначе между нами все кончено.
Я отстранился от нее и вгляделся в белое как мел лицо.
– Поцелуй меня, Дэвид.
Когда наши губы встретились, я перестал сопротивляться.
Я проснулся от того, что меня трясли за плечо.
– Проснись, Дэвид,– сказала Лаура, склонившись надо мной.– Я уже сварила кофе, и мне нужно скорее идти, дорогой.
– Ты уже одета? Сколько же сейчас времени?
– Седьмой час. Ты так сладко спал, что мне не хотелось тебя будить.– Она подала мне чашку кофе в постель.– Кажется, будет прекрасный день, не правда ли?
– Надеюсь,– пробормотал я и вдруг вспомнил, что я обещал Лауре перед тем, как заснуть.– Но как бы нам не пришлось раскаиваться, дорогая.
– У нас нет другого выхода, Дэвид.– Она присела на кровать, очаровательная и желанная, как всегда.– Мне сейчас пора уходить, но перед этим мы с тобой должны все обсудить еще раз. Ты приедешь на виллу в воскресенье вечером. В Милане ты пересядешь на шестичасовой поезд. Я буду тебя ждать в Стреза, и мы вместе переправимся через озеро. Сегодня днем зайди в магазин Нервина на Виа Боккаччо и объясни там, что ты приглашен на место у Фанчини и что тебе необходимо одеться соответствующим образом. Они знают, что тебе подобрать.
– А что мне придется делать? Носить белую куртку официанта или шоферскую форму?
– Утром и вечером ты будешь помогать Бруно,– продолжала она, оставив без ответа мой вопрос.– И кроме того, ты должен заботиться о машине и возить меня в Милан или Ловано за покупками. На твоем попечении также будет моторная лодка. Если же у нас будут гости, то тебе придется подавать напитки и прислуживать за столом. Но большая часть дня будет в твоем распоряжении. Ты будешь жить в двух комнатах над лодочным ангаром, около озера. Там очень спокойно, и тебя никто не потревожит. Я буду посещать тебя так часто, как только смогу. Ночью же это можно будет делать без всякого риска. Таковы твои обязанности. Если они тебе не подходят, то поставим на этом точку и расстанемся.
Я некоторое время наблюдал за Лаурой. Впервые я столкнулся с такой женщиной, как она. Достаточно было ей с любовью взглянуть на меня своими фиалковыми глазами, как я совершенно терял голову.
– Для тебя я готов на все,– сказал я.