Текст книги "Зеркальная игра (Сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Джеймс Хедли Чейз,Джон Кризи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Лодка была на расстоянии ста метров от берега, но в ней был не Беллини. Это был маленький полицейский в форменной фуражке.

– Что-то там, по-видимому, не получилось,– пробормотал Босс.

Лодка причалила, человек вышел на берег.

– Беллини найден в своем номере заколотым,– сказал полицейский капитану Боссу.– Он мертв. Это, вероятно, мафия.

– Черт возьми,– сказал Босс.– Это ведь нарушает все наши планы, доктор. Что вы теперь собираетесь делать?

– Поднимусь наверх и поговорю с ней,– мрачно сказал Пирелли.– Теперь ее игра все равно проиграна. Но я хотел, чтобы вы поднялись туда вместе со мной,– обратился он к полицейскому. И они вместе пошли к лодочному ангару.

– Хоть теперь прекратится эта чертова музыка,– сказал Босс, глядя на освещенные окна второго этажа, откуда неслись громкие звуки. Он положил мне руку на плечо.

– Я рад за вас, Чизхолм. На вашу долю выпали такие испытания, но теперь все уже позади. Вы поедете со мной в Милан, и там вам оформят паспорт. Если вы решите вернуться на родину, мы оплатим все расходы.

Я был слишком потрясен, чтобы здраво рассуждать. Через несколько минут они найдут Лауру. Если бежать, то только сейчас. Однако я не двигался с места. Оказалось, что мне совсем не надо было убивать Лауру!

– Вы тоже идете с нами, капитан Босс? – донесся до нас голос Пирелли.

– Нет, я считаю, что мне лучше остаться здесь. Я подожду вас внизу вместе с Чизхолмом.

Доктор Пирелли и полицейский скрылись в лодочном ангаре. Босс вытащил из кармана сигарету и осветил темноту пламенем зажигалки. Я увидел, как он вдруг отпрянул от меня.

– В чем дело? Вы ранены, Чизхолм?

Я ничего не ответил.

– Вы же весь в крови,– сказал он, пристально вглядываясь в меня.

Я продолжал стоять неподвижно. Ни звука не сорвалось с моих губ.

– Что вы сделали?

– Почему вы меня своевременно не предупредили? – с горечью сказал я.– Надо было хотя бы вчера сказать мне, как обстоят дела.

Босс схватил меня за руку. Я не противился.

– Вы что, убили ее, Чизхолм?

– Да, убил! Я подслушал ее разговор с Бруно и узнал весь план убийства. Я не мог вынести этого. Я решил, что убить ее – это единственный выход для Бруно, Валерии и меня. Я... я убил ее потому, что не мог открыть рот и рассказать все полиции, я ведь сам был вне закона. Если бы я обратился в полицию, то поставил бы под удар себя. Я собирался также убить и Беллини.

Босс задумался.

– Да, дело дрянь,– наконец сказал он.– Вот вам мой совет, Чизхолм: поскорее берите моторную лодку и бегите. Вас никто не успеет остановить. Я поднимусь наверх и задержу там остальных. Исчезайте как можно скорее. Судя по тому, что я слышал о ней, эта женщина полностью заслужила свою судьбу. Но, к сожалению, по итальянским законам вас это не может освободить от наказания.

Наверху вдруг резко оборвалась музыка.

– А ну, быстрее бегите! – приказал мне Босс.

Передо мной вдруг встало все мое прошлое. Сколько лет мне пришлось скрываться от полиции! И вот, когда, наконец, выяснилось, что я невиновен и не причастен к тому убийству, я успел влипнуть в другую историю. Неужели мне придется прятаться всю оставшуюся жизнь?

– Куда мне бежать? Для чего мне жить? – упавшим голосом спросил я Босса.– Я уже много лет бегал от полиции и больше не хочу, чтобы за мной охотились всю жизнь!

– Спешите! – сказал Босс.

– Не вижу смысла,– ответил я.– Я останусь и сознаюсь в убийстве.

Из окна высунулся доктор Пирелли.

– Капитан Босс, задержите Чизхолма! Не позволяйте ему бежать!

Босс недоумевающе пожал плечами.

– Да он совсем и не собирается делать этого,– ответил он и направился к лодочному ангару.

Агата Кристи
Зеркальной игра

 Часть первая
Убийство

Миссис Ван Рейдок отстранилась от зеркала и вздохнула:

– Да, если бы все шло так, как идет сейчас. Что ты об этом думаешь, Джейн?

Мисс Марпл оглядела произведение Лава-нелли с критическим видом, перед тем как ответить:

– На мой взгляд, это очень красивое платье.

– О, платье ни в чем упрекнуть нельзя,– сказала миссис Ван Рейдок, снова вздыхая.– Стефания, помогите мне его снять.

Горничная, безвозрастная девушка с серыми волосами, ловко стянула платье через вытянутые руки миссис Ван Рейдок.

Последняя осталась перед зеркалом в гарнитуре из атласа персикового цвета. Она была великолепно затянута; паутинообразный нейлон облегал все еще стройные ноги. С некоторого расстояния ее лицо, поддерживаемое постоянными массажами, под слоем крема и румян, казалось почти что юным. Ее волосы, великолепно причесанные, отливали скорее голубым, чем серым. Глядя на миссис Ван Рейдок, было невозможно предположить, как она выглядит в своем естественном виде. Все, что давали деньги, было к ее услугам и дополнялось еще режимом, массажами и упражнениями, которые она выполняла неустанно.

– Не кажется ли тебе, Джейн, что не много людей могло бы угадать, что мы с тобой одного возраста?

Рут Ван Рейдок посмотрела на свою приятельницу с некоторым лукавством. Мисс Марпл казалась совершенно искренней:

– У меня нет этой иллюзии! Видишь ли, я думаю, что выгляжу старше, чем есть на самом деле.

С абсолютно белыми волосами, с нежным лицом, покрытым морщинами, с розовыми щеками и невинными глазами, мисс Марпл была очаровательной старой дамой. Никогда никто не подумал бы сказать о миссис Ван Рейдок как об очаровательной старой даме.

– Это правда, моя бедная Джейн! – сказала миссис Ван Рейдок и прибавила с неожиданным взрывом смеха: – Между прочим, я тоже, но иначе. Говоря обо мне, люди произносят: «Это удивительно, что она сохранила свои линии, эта старая ведьма!» Они очень хорошо знают, что я и есть старая ведьма, и, боже мой, я тоже это слишком хорошо знаю!

Она упала в атласное кресло.

– Благодарю вас, Стефания, вы мне больше не нужны.

Горничная вышла, унося бережно сложенное платье. Миссис Ван Рейдок сказала:

– Моя мужественная Стефания, больше тридцати лет она со мной. Это единственное существо в мире, которое знает, на кого я в самом деле похожа.

Затем, меняя тон, она сказала:

– Послушай, Джейн, мне надо с тобой поговорить.

Мисс Марпл повернулась к своей приятельнице, ее лицо стало внимательным. В этой роскошной дворцовой комнате она казалась немножко не на месте в своем бесформенном черном платье, с большой сумкой.

– Я волнуюсь из-за Керри-Луизы.

– Керри-Луизы?

Мисс Марпл произнесла это имя с мечтательным оттенком. Оно напомнило ей далекое прошлое.

Пансионат во Флоренции... Она сама, молодая англичанка, вся бело-розовая, родившаяся под сенью собора, и две маленькие Мартин – американки, которые были так забавны со своей манерой смешно говорить, с резкими жестами и живостью: Рут – стройная и пылкая, «всегда стремящаяся к славе», Каролина-Луиза– маленькая, изысканная, мечтательная...

– Когда ты видела ее в последний раз, Джейн?

– О, очень давно. Возможно, лет двадцать пять тому назад. Разумеется, мы переписываемся на Рождество.

Такая любопытная вещь дружба! Эта Джейн Марпл, совсем еще тогда молоденькая, и эти две американки... Их дороги почти тут же разошлись, но между тем сохранилась привязанность. Время от времени письма и подарки на Рождество. И именно Рут, которая жила в Америке, Джейн видела чаще, чем Керри-Луизу, жившую в Англии.

– Почему ты волнуешься о сестре, Рут? – спросила мисс Марпл.

– Из нас двоих, когда мы были молодые, именно Керри-Луиза имела большую склонность к идеальному,– сказала Рут Ван Рейдок вместо ответа на вопрос своей подруги.– В то время было модно жить для идеала. Каждая девушка имела его. Это считалось «хорошим тоном». Ты хотела ухаживать за прокаженными, я хотела стать монахиней. От этого приходят в себя, от всех этих химер. Но Керри-Луиза... видишь ли...– ее лицо потемнело,– я думаю, что именно это меня и волнует в ней... Она была последовательно замужем за тремя феноменами.

– Но, дорогая моя,– начала мисс Марпл.

– Я знаю, знаю,– сказала Рут с нетерпением,– Гульдбрандсен, ее первый муж, напрасно старался стать феноменом, в нем было слишком много здравого смысла. Когда он женился на ней, ему было пятьдесят лет, его сыновья были уже взрослыми и у него было колоссальное состояние...

Мисс Марпл с задумчивым видом кивнула головой. Имя Гульдбрандсена было известно во всем мире. Этот уважаемый предприниматель необычайной честности нажил такое колоссальное состояние, что только филантропия помогла ему истратить часть его: богадельня Гульдбрандсена, ассигнования на научные изыскания Гульдбрандсена, больница Гульдбрандсена и вершина всего – колоссальный колледж, построенный для детей рабочих, навсегда сохранили за этим именем всю его значительность.

– Поверь мне, я была гак довольна за сестру, когда она вышла замуж за Джонни Рестарика после смерти Гульдбрандсена. Это не значит, что я когда-нибудь все-

рьез принимала его театральные декорации или постановки. Он женился на ней из-за денег... О, возможно, не только из-за денег, но, во всяком случае, он бы не женился, если бы у нее их не было. Затем эта отвратительная женщина, эта югославка заграбастала его. Она его буквально украла. Если бы у Керри-Луизы было хотя бы на унцию здравого смысла и она бы терпеливо ждала, он вернулся бы.

– Она от этого сильно страдала? – спросила мисс Марпл.

– Самое смешное, представь себе, я этого не думаю. Она была абсолютно очаровательна во всем этом деле... Надо сказать правду, что для нее это обычное состояние. Она прелестна! Она думала только о том, как бы им развестись, чтобы он мог жениться на этом ужасном создании. Она предложила взять к себе мальчиков, его сыновей от первого брака, так как тогда у них была бы более нормальная жизнь. Таким образом, бедному Джонни ничего не оставалось, как жениться на своей новой жене. Она ему устраивала адскую жизнь в течение шести месяцев. Потом в припадке ярости она свалилась в пропасть вместе с машиной. Говорят, что это несчастный случай, но я уверена, что это неспроста.

Миссис Ван Рейдок замолчала, взяла зеркало и стала рассматривать малейшие детали на своем лице. Пинцетом она вырвала из одной брови волосок, который был длиннее других.

– А потом Керри-Луиза поторопилась выйти замуж за следующего – Левиса Серокольда, Еще одно явление! Еще один идеалист! О! Я не говорю, что он не любит Керри-Луизу, я думаю, что он ее любит, но у него та же мания, он стремится сделать весь мир счастливым. Как будто это возможно!

– В самом деле, это очень трудно,– сказала мисс Марпл.

– Он стал разбрасывать ее состояние налево и направо, осуществляя эту идею. Теперь их дом – это воспитательный дом для молодых преступников. Там есть все: психиатры, психоаналитики, психологи... Левис и Керри-Луиза окружены там этими мальчиками, из которых не все нормальны; дом наполнен специалистами всех видов, врачами, профессорами, каждый из них энтузиаст больше другого. Часть из них совершенно сумасшедшие, а вся эта клика совершенно оторвана от жизни. И моя маленькая Керри-Луиза живет среди всего этого...

Рут снова замолчала и подняла печальные глаза на мисс Марпл. Последняя, казалось, замерла.

– Ты мне еще не объяснила, Рут, почему ты боишься за свою сестру?

– Я тебе сказала, что я ничего не знаю, и именно это мучает меня больше всего. Я недавно приехала из Стонегата, я там была недолго, но все это время у меня было ощущение чего-то ненормального... В атмосфере, в доме... И я знаю, что это не только мое воображение. Я очень тонко чувствую окружающее. Я всегда была такой. Джейн,– сказала она быстро,– я хочу, чтобы ты поехала туда сейчас же и чтобы ты составила себе представление о том, что там происходит.

– Я? – воскликнула мисс Марпл.– Почему я?

– Потому что у тебя несравненный нюх на такие вещи, и это у тебя тоже было всегда! Ты очень мила, у тебя безобидный вид, и, несмотря на это, ты умеешь не удивляться ничему и ты всегда готова стать лицом к лицу с самым плохим.

– Но, дорогая Рут, как же я могу поехать просто вот так к Керри-Луизе? – спросила мисс Марпл спокойным тоном.

– Я все устроила. Не сердись на меня, я уже подготовила почву. Я уже написала Керри-Луизе о тебе. Как я и ожидала, она тебя приглашает. Ее письмо ждет тебя дома.

Прежде чем вернуться к себе в Мери Мид, мисс Марпл захотела получить еще кое-какие сведения. Она расспрашивала обо всем обстоятельно.

– Я хочу узнать, моя маленькая Рут, факты и иметь некоторое представление о людях, которых встречу в Стонегате.

– Согласна. Тебе уже известна история замужества Керри-Луизы с Гульдбрандсеном. У них не было детей, и она была очень этим угнетена. Гульдбрандсен был вдовцом и отцом трех сыновей. В конце концов они усыновили маленькую девочку. Они прозвали ее Пиппа... Очаровательная малышка! Когда они ее взяли, ей было ровно два года.

– Откуда она родом? Знали ли они ее семью?

– По чести говоря, я ничего об этом не знаю и, кажется, никогда не знала. Была ли она ребенком нежеланным в своей семье, про что прослышал Гульдбрандсен?.. Но, как бы там ни было, как только они взяли девочку, Керри-Луиза заметила, что она, наконец, скоро тоже будет матерью. Некоторые врачи говорят, что подобные совпадения бывают довольно часто. Она сошла бы с ума от радости, узнав это перед удочерением, но, безумно любя Пиппу, она почувствовала теперь, так сказать, свою вину перед ней. Больше того, Мильдрид, когда родилась, была малосимпатична. Она была похожа на Гульдбрандсена. Это был ребенок крепкий, здоровый и добрый, но очень некрасивый. Керри-Луиза до такой степени боялась сделать различие между своей приемной дочерью и родной, что она, я думаю, избаловала Пиппу, держась сурово с Мильдрид. У меня даже было впечатление, что временами Мильдрид испытывала обиду. Но, по правде сказать, я их не часто видела. Дети росли. Пиппа стала очаровательной, а Мильдрид осталась очень некрасивой. Когда умер Эрик Гульдбрандсен, Мильдрид было пятнадцать лет, а Пиппе восемнадцать. Он оставил по равной сумме обеим дочерям. Потом Пиппа вышла замуж за итальянского маркиза, а Мильдрид остановилась на некоем канонике Стрите, очень добром человеке, у которого без конца болела голова. Он был на десять или двенадцать лет старше ее. Мне кажется, они были очень счастливы. Он умер в прошлом году, и Мильдрид вернулась в Стонегат, к матери. Но я очень спешу, я пропустила одно или два замужества. Вернемся назад. Значит, Пиппа вышла замуж за итальянца, через год она умерла, произведя на свет свою дочь Джину. Настоящая драма. Все были этим потрясены. Керри-Луиза все время сновала как челнок из Англии в Италию и из Италии в Англию. И в Риме она встретила Джонни Рестарика, за которого вышла замуж. Маркиз снова женился и дал понять, что он готов оставить свою маленькую дочь в Англии, чтобы ее воспитывала богатая бабушка. Таким образом, они стали жить все в Стонегате: Джонни Рестарик и Керри-Луиза, два сына Джонни – Алексис и Стефан, маленькая Джина и Мильдрид, которая очень скоро вышла замуж за своего каноника. После этого была вся история с югославкой, развод, оба мальчика продолжали посещать Стонегат во время каникул, и, мне кажется, в 1918 году моя сестра вышла замуж за Левиса.

Миссис Ван Рейдок остановилась, чтобы передохнуть, затем спросила:

– Ты никогда не встречала Левиса?

– Нет, последний раз я видела Керри-Луизу в 1928 году. Она очень мило приглашала меня в Ковент-Гарден.

– Ну, так Левис был со всех сторон тем мужем, который ей подходил. Он был экспертом-финансистом, его очень ценили, он был богат и почти что одного возраста с ней. И вместе с тем блестящая репутация. Только он был настоящим феноменом. Он был буквально помешан на задаче спасения молодых преступников.

Рут Ван Рейдок вздохнула, видя, что мисс Марпл смотрит на часы.

– Пора на поезд? А я дошла только до середины! Ну, в конце концов ты сама все увидишь.

– Я тоже так думаю,– сказала мисс Марпл.

* * *

Открытый всем ветрам вокзал Маркет-Кембл был просторным и пустым. С трудом можно было там заметить одного-двух путешественников и нескольких служащих. Он славился, однако, своими шестью перронами и навесом, под которым, когда прибыла мисс Марпл, маленький поезд с одним лишь вагоном важно выплевывал облака дыма.

Мисс Марпл с некоторой неуверенностью огляделась; в это время к ней подошел молодой человек.

– Мисс Марпл? – учтиво спросил он.

Его голос имел неожиданные драматические интонации. Можно было подумать, что имя, которое он произнес, было первым словом из его роли в любительской комедии.

– Я приехал за вами из Стонегата.

Мисс Марпл поблагодарила его признательной улыбкой. Это была только очаровательная и беспомощная старая дама, но ее глаза, если бы он заметил, показались бы ее собеседнику странно проницательными. Внешность молодого человека плохо соответствовала его голосу. Он был менее поражающим. Его можно было назвать почти что незначительным. Нервный тик без конца дергал его веко.

– Благодарю вас,– сказала мисс Марпл.– У меня только вот этот чемодан.

Она заметила, что молодой человек не взял ее чемодан. Он щелкнул пальцами, чтобы позвать носильщика, который проходил мимо, толкая перед собой тележку, нагруженную багажом.

– Возьмите этот чемодан, пожалуйста,– сказал он и прибавил: – Это в Стонегат.

– Идет! – крикнул весело носильщик.– Я быстро!’

Мисс Марпл почувствовала, что молодой человек не очень удовлетворен. Это было почти что так, как если бы Букингемской площади придали не больше значения, чем музыкальному киоску.

– О, эти бродяги становятся все более невыносимыми!

Сопровождая мисс Марпл к выходу, он представился:

– Меня зовут Эдгар Лаусон. Миссис Серокольд просила меня встретить вас. Я ассистент мистера Се-рокольда.

Мисс Марпл усмотрела в этих словах тонкий намек: человек важный, занятой любезно оставил свои серьезные дела для жены своего хозяина.

Было в его манере объясняться что-то театральное и фальшивое. Мисс Марпл спрашивала себя: «Кто такой Эдгар Лаусон?»

Они вышли из вокзала, и Лаусон подвел старую мадемуазель к «форду» немного устаревшей модели.

– Желаете сесть рядом со мной, впереди, или вы предпочитаете заднее сиденье?

Но в этот момент блестящий «роллс» выехал во двор вокзала и остановился перед «фордом». Из него вышла очень хорошенькая женщина и приблизилась к ним. То, что она была в очень грязных велюровых брюках и в простой кофточке с расстегнутым воротничком, оттеняло не только ее красоту, но и роскошь.

– А, вот вы где, Эдгар! Я все время боялась опоздать! Я вижу, что вы нашли мисс Марпл. Я приехала за ней.

Ослепительная улыбка, с которой она обратилась к мисс Марпл, открыла белые как жемчуг зубы на сильно загорелом лице.

– Я Джина, внучка Керри-Луизы! – объяснила она.– Как прошло ваше путешествие? Я думаю, отвратительно! У вас очень маленький сак, я обожаю саки на веревочке! Дайте мне его вместе с пальто, я все понесу, а вам будет легче сесть в машину.

Эдгар покраснел и запротестовал:

– Послушайте, Джина, я приехал встретить мисс Марпл... Обо всем было договорено.

Джина повернулась к нему со своей беззаботной и прекрасной улыбкой:

– Я очень это хорошо знаю, Эдгар! Но вдруг я решила, что это будет более мило, если я тоже приеду. Я возьму, мисс Марпл в свою машину. А вы можете привезти ее багаж.

Она со стуком захлопнула дверцу, которая находилась со стороны мисс Марпл, подбежала к другой, прыгнула за руль и поехала.

Повернувшись, мисс Марпл заметила недовольное выражение лица Лаусона.

– Дорогое мое дитя,– сказала она,– я не думаю, что вы доставили большое удовольствие мистеру Лаусону.

Джина разразилась смехом.

– Он очень глуп со своими напыщенными манерами. Можно подумать, что он в самом деле очень важный.

– На самом деле нет? – спросила мисс Марпл.

– Эдгар?

Была в смехе Джины нотка бессознательной жестокости. Она прибавила:

– Во всяком случае, он тронутый.

– Тронутый?

– В Стонегате только тронутые! Я не говорю о бабушке, о Левисе, о себе, о мальчиках, о мисс Беллевер, разумеется. Но все остальные! Временами я себя спрашиваю, не стану ли я немного сумасшедшей, живя с ними?

Они покинули пределы вокзала, и машина стала набирать скорость на гладкой ленте пустынной дороги. Джина украдкой посмотрела на свою соседку.

– Вы были уже в Стонегате? – спросила она.

– Нет, никогда. Но вы должны догадываться, что я слышала много разговоров о нем.

– Дом отвратителен,– объявила она, смеясь.– Чудовище в готическом стиле! Стефан это называет «лучшая эпоха банно-душевой королевы Виктории». Только там все ужасно серьезны. На каждом шагу попадаешь на психиатра. Левис по уши в делах. На следующей неделе он должен ехать в Эбердин по делу, которое проходит в исправительной тюрьме. Дело касается мальчика, который имел пять судимостей.

– Этот молодой человек, который приехал за мной на вокзал, мистер Лаусон, помогает мистеру Серокольду? Как он мне сказал, он его секретарь?

– Эдгар? Он не способен ничего делать! На самом деле он просто больной. Он устраивался в отелях и рассказывал клиентам, что он герой войны, летчик-истребитель, поскольку больше он этих людей никогда не встречал. По-моему, он просто мошенник. Но Левис пробует на нем, так же как и на других, некоторые свои методы. У них создается видимость, что они члены семьи, им поручают для выполнения всякие дела, чтобы развить у них чувство ответственности. Я думаю, что в один из дней кто-нибудь из них убьет нас.

Джина кончила свою фразу раскатом смеха, к которому мисс Марпл не присоединилась.

* * *

Как Джина и сказала, Стонегат был готическим зданием Викторианской эпохи. Что-то вроде плутократического храма. Благодаря филантропии к нему были прибавлены крылья и постройки всякого рода, которые не подходили к ансамблю, нарушали его и лишали дом всякой значительности.

– Довольно отвратительно? – с оттенком нежности спросила Джина, показывая на дом, в котором она выросла.– Бабушка на террасе. Я остановлю здесь, вы скорее дойдете до нее отсюда.

Мисс Марпл пересекла террасу, чтобы встретиться со своей старой приятельницей. Издалека эта женщина, маленькая и тонкая, казалась странно молодой, если не считать трость, на которую она опиралась, и ее медленную и натруженную походку. Можно было подумать, что вы видите молодую девушку, подражающую с некоторым преувеличением походке старого человека.

– Джейн! – воскликнула миссис Серокольд.

– Дорогая Керри-Луиза!

В самом деле, это была Керри-Луиза, до странности похожая на ту, какой была раньше. Странно молодая. А между тем она не пользовалась никакими искусственными средствами, которые употребляла ее сестра. Ее седые волосы, раньше пепельные, едва изменили свой оттенок. Цвет лица сохранял розоватую свежесть, как у чуть-чуть привядшей розы. Взгляд сохранил живость и невинность молодости, и голова ее, как и раньше, была немного склонена набок, как у внимательной птицы.

– Я зла на себя,– сказала Керри-Луиза своим нежным голосом,– что столько лет не виделась с тобой. Дорогая Джейн, мы не виделись целый век.

Обе дамы под руку направились к дому. Пожилая женщина ждала их на пороге боковой двери. У нее был вызывающий нос, коротко подстриженные волосы, одета она была в твидовый костюм, добротный и хорошо сшитый.

– Это безумие, Кара, так долго быть на воздухе,– сказала она агрессивным тоном.– Вы никогда не станете благоразумной!

– Не браните меня, Джули,– умоляющим тоном сказала Керри-Луиза. Она представила мисс Беллевер мисс Марпл.

– Мисс Беллевер все для меня: сиделка, дракон, сторожевая собака, секретарь, интендант и верный друг.

Джульетта Беллевер фыркнула, кончик ее носа порозовел, что было у нее признаком волнения.

– Я делаю что могу,– сказала она обиженным тоном,– но это сумасшедший док. Нет никакой возможности организовать в нем что бы то ни было!..

– Конечно, нет, моя маленькая Джули. Я спрашиваю себя, почему вы все еще пытаетесь это делать? Где вы устроите мисс Марпл?

– В голубой комнате. Вы хотите, чтобы я ее проводила?

– Да, Джули, пожалуйста. Потом вы ее приведете к чаю. Мне кажется, что его сегодня подадут в библиотеку.

Когда мисс Марпл спустилась, она нашла Керри-Луизу около одного из окон в библиотеке,

– Какое импозантное жилище! – сказала мисс Марпл.– Я чувствую себя в нем совершенно потерянной. Вы были вынуждены произвести в нем большие переделки для устройства института?

– О да, колоссальные! В результате только центральная часть осталась в прежнем виде: большой зал, прилегающие к нему комнаты и верхние. Но оба крыла и восточная часть совершенно переделаны. Сняли перегородки, чтобы устроить бюро, комнаты для преподавателей и все прочее. Мальчики живут в школьном здании. Оно видно отсюда.

Сквозь занавес из листвы деревьев мисс Марпл заметила большие постройки из кирпича; затем ее взгляд остановился на парочке, и она сказала, улыбаясь:

– Какая Джина хорошенькая!

Лицо Керри-Луизы засияло.

– Не правда ли? – пробормотала она.– И это так хорошо, что она снова здесь! Я отсылала ее в начале войны в Америку, к Рут. Эта малышка вообразила, что ее интересует работа для армии. А потом она встретила этого молодого человека. Через неделю они поженились...

Мисс Марпл посмотрела на обоих молодых людей, которые стояли на берегу озера.

– Они составляют прекрасную пару,– сказала она.—. Ничего удивительного, что она влюбилась в него.

Внезапно миссис Серокольд смутилась:

– То есть... Это не ее муж... Это Стефан, самый младший сын Джонни Рестарика. Он руководит нашей драматической секцией. Так как у нас есть театр, мы даем представления, чтобы развивать актерские способности. Стефан такой энтузиаст! Ты не можешь представить, как он оживил это дело.

– Я вижу,– медленно сказала мисс Марпл.

У нее было прекрасное зрение, и даже издалека она очень хорошо видела красивое лицо Стефана Рестарика. Он смотрел на Джину и что-то оживленно говорил. Она не видела лица Джины, но ошибиться было невозможно, глядя на молодого человека.

– Это меня не касается, дорогая,– сказала мисс Марпл,– но я думаю, ты понимаешь, что они влюблены друг в друга.

Керри-Луиза казалась потрясенной.

– О нет!.. О нет!.. Я очень надеюсь, что нет!

– Керри-Луиза, ты всегда витала в облаках! Ни тени сомнения!..

Миссис Серокольд не успела ответить. Из холла вышел Левис. Он держал в руках распечатанные письма. Муж Керри-Луизы был невысок, в нем не было ничего импозантного, но личность его сразу поражала. Однажды Рут сказала, что он больше похож на «динамо», чем на человеческое существо. Занятия до такой степени поглощали его, что он не обращал внимания ни на предметы, ни на людей, которые его окружали.

– Тяжелый удар, дорогая моя. Этот мальчик, Джек Флинт, опять напроказил. Ты знаешь, что мы открыли у него пристрастие к поездам. Мы с Мавериком думали, что если устроить его работать на железную дорогу, то он гам удержится и будет хорошим работником. Но все та же история. Он снова стал совершать мелкие кражи в экспедиции. Дело даже не в том, что он мог использовать сам или продавать эти вещи. Это еще раз подтверждает, что такова психология.

– Левис, вот моя старая приятельница – Джейн Марпл.

– О! Я счастлив!.. Как поживаете? – пробормотал мистер Серокольд с отсутствующим видом.– Его, конечно, будут преследовать. Такой хороший мальчик... Не очень много в голове, но мальчик милый. Вы бы посмотрели, в какой невероятной лачуге он жил. Я...

Внезапно он замолчал и «динамо» обратилось на гостью:

– Мисс Марпл! Я так рад, что вы приехали к нам погостить. Присутствие старинной приятельницы преобразит жизнь Каролины. У вас будут тысячи воспоминаний. Жизнь, которую она ведет здесь, сурова со многих точек зрения... Так много грустного в истории несчастных детей... Я надеюсь, что вы останетесь у нас надолго.

Мисс Марпл почувствовала очарование этого человека и поняла, как обаятелен он для ее приятельницы. Для Серокольда дело было, по-видимому, важнее людей. Некоторых женщин это раздражало бы, но Керри-Луиза была не такой.

Когда Левис просмотрел другие свои письма, то сказал рассеянным тоном жене:

– Чай готов, моя дорогая.

– Я думала, что сегодня мы будем пить его здесь.

– Нет, его подали в холле. Все нас ждут.

Керри-Луиза взяла под руку мисс Марпл, и они направились в холл. Полноватая женщина в возрасте восседала за чайным столом.

– Джейн, вот Мильдрид, моя дочь Мильдрид. Ты ее видела только маленькой девочкой!

Из всех людей, которых мисс Марпл встретила здесь до сих пор, Мильдрид Стрит меньше всего подходила к этому дому. У нее был респектабельный и немного скучный вид, который шел вдове каноника. Обычная женщина с грубым и невыразительным лицом и тусклыми глазами. Мисс Марпл вспомнила, что она была непривлекательной девочкой.

– А вот Вилли Худ, муж Джины!

Вилли был молодым колоссом с гладко зачесанными волосами. У него был насупленный вид. Он неловко поклонился, продолжая ковыряться в куске торта. Вскоре пришла Джина со Стефаном Рестариком и другими людьми. Мисс Марпл была немного оглушена и после чая с удовольствием поднялась в свою комнату, чтобы отдохнуть.

За обедом народу было еще больше, чем за чаем. Прежде всего был молодой врач Маверик, психиатр и психолог (мисс Марпл не очень понимала разницу), который объяснялся только специальными терминами, и беседа его была практически совершенно непонятна старой мисс. Затем двое молодых людей в очках, более или менее профессорского вида. Потом месье Бомгартен, терапевт, работающий в институте. И наконец, три подростка, ужасно смущенные, три воспитанника, чья очередь подошла быть «гостями дома».

После обеда Левис Серокольд ушел в контору доктора Маверика, чтобы обсудить с ним деловые вопросы. Терапевт и воспитатели ушли к себе. Трое приглашенных вернулись в заведение. Джина и Стефан пошли в театр, чтобы убедиться, что они могут использовать одну идею для постановки скетча. Мильдрид стала вязать какую-то нескончаемую вещь, а мисс Беллевер – чинить носки. Вилли, сидя неподвижно в кресле, смотрел прямо перед собой. Керри-Луиза и мисс Марпл болтали о прошлом, и их беседа казалась странно нереальной. Только Эдгар Лаусон не мог найти себе подходящий уголок. Он садился и тут же вставал. В конце концов он довольно громко сказал:

– Не нужно ли мне пойти к мистеру Серокольду? Может быть, он во мне нуждается?

Керри-Луиза успокоила его:

– Не думаю. Сегодня он должен обсудить какие-то вопросы с мистером Мавериком.

– Тогда я, конечно, не пойду. Мне не придет в голову навязываться тому, кто во мне не нуждается. Сегодня я уже потерял много времени из-за поездки на вокзал. Я не знал, что миссис Худ собиралась ехать туда.

– Она должна была вас предупредить,– сказала Керри-Луиза.– Но я думаю, что она решила поехать туда в последнюю минуту.

– Вы не понимаете, миссис Серокольд, что она поехала туда только для того, чтобы я остался в дураках.,. Да, да, в дураках!