Текст книги "Орки (СИ)"

Автор книги: Урук Хромой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

– Хорошая добыча. Копья, топоры, дубины, ножи. Лучше наших. Рука полных нош еды. Мука, рыба, грибы и ягоды сушеные, все хорошее. Соль, две горсти. Два больших горшка. Сумки не смотрел. Собрали они четыре полные руки нош нашей ивы. Здесь они уже неделю, не меньше. Воры!

– Мука?

– Дуб, желуди. Хорошая. Этого года. У нас нет.

– Да. Что с ними делать будем?

– На выкуп отпустить. Сами до весны не прокормим.

– Хорошо. Придут, ты скажешь, сколько должны.

Хромой, посмотрев на меня, склонил голову, соглашаясь. Видя подходивших орков, приосанился и положил посох себе на колени. Подойдя к нам, они встали на колени, сбившись в плотную кучу. Тот же орк уточнил.

– Выкуп?

Хромой молча посмотрел на меня. Помолчав, я кивнул ему. Еще больше выпятив грудь, он склонил голову, принимая поручение. Обернувшись к оркам, рыкнул.

– Клятва.

Хором проговорив клятву, с добавкой "пока не отдам выкуп", встали и, поклонившись, разбежались по лагерю, сразу включившись в работы. С Хромым осталось двое. Говоривший со мной орк и одна самка.

Сев в стороне на циновку, они оживленно стали общаться. Пришедшие самки, притащив в плетенках воды, приступили к готовке. Вытащили из шалаша круглые глиняные блюда и, замесив в горшках тесто, стали выпекать на них лепешки. В освободившуюся посуду, залив водой коренья, поставили их варить к костру. Жарившая утку Ая оживленно с ними переговаривалась. Братья с новыми копьями сидели у кучи оружия. Пара орков в корзине принесли немного рыбы от реки. Через час все было готово, и меня поклоном позвала Ая к костру. Подойдя и присев на приготовленное для меня бревно, застеленное циновкой, принял из ее рук плетенку с жаренной уткой. Привычно поделив ее, раздал своим. Ая подала мне глиняную глубокую чашку с похлебкой. Попробовав, я ее передал Хромому. Вкус был незнаком и не приятен. А вот лепешки порадовали. Все пленники молча следили за каждым движением. Попробовав ее, я кивнул всем остальным, тихо загомонив, они потянулись к еде. Быстро поев, все остались у костра, начав делиться новостями. Сидя в стороне, наблюдал за ними. Жестом подозвав к себе Хромого и двух переговорщиков, поинтересовался договором. Хромой многоречиво стал рассказывать, сколько и чего нам должны отдать. Орки подтверждали каждую позицию кивком.

Выслушав их, я кивнул и сказал.

– Подумаю.

Хромой уточнил судьбу уже собранных прутьев. Унести мы их не могли, бросать было глупо. Выслушав его, ткнул в его оппонентов.

– Пусть покупают.

Кивнув, Хромой отошел с ними в сторону и, присев на землю, они оживленно принялись торговаться.

У костра тем временем Ая встала и под ритмичное хлопанье стала в танце рассказывать историю своего рода. Первый раз я видел, как танцуют орки. Притопывая и подпрыгивая, она скользила по кругу, руками и лицом рассказывая незамысловатую историю. Язык жестов моего народа был богат. Там где его не хватало, подключались эмоции и гримасы на лице. Показав событие, она разворачивалась и повторяла для сидящих у нее за спиной. Внимательно следившие за танцем братья подтверждали ее рассказ уханьем и ударами кулака в свою грудь. Такой же была и ответная реакция зрителей. Различалась только интонацией и громкостью. Мрачная или радостная, яростная или довольная.

Я же глядя на них всех размышлял. Что мы имеем?

Маленький, нищий род. Убогие угодья. И еще два десятка рабов. До весны не проживут. Отпустить на выкуп, придут опять, теперь уже с целью вернуть свое. К весне один останусь. Увидев, что Хромой закончил, кивком подозвал его к себе.

– Что будем делать со всей этой толпой?

– Так тебе решать, Хозяин.

– А ты тогда кто, Хромой? Ноги к моему шесту? Я-то думал что ты у меня Старший.

Охнув, Хромой прижал к себе шест и уставился на меня. Через мгновение опомнился и, вскочив, склонился в поклоне.

– Спасибо тебе, Хозяин. Это очень большая честь для меня. Я не подведу тебя.

– Знаю, так что скажешь?

Хромой сел и на минуту задумался. Почесавшись в разных местах, заговорил, как бы размышляя вслух.

– Нижние они орки с понятием. И соседи хорошие, многие из нас, и они и мы, родня. То, что они к нам пришли, это странно и непонятно, но можно и спросить. Позвать?

– Зови.

Отправив Хромого, посидел задумавшись. Что я знаю.

Я нашел орков. Нашел. Выяснил, что они уцелели. И при всех трудностях смогли сохранить часть знаний и умений. Большую часть обычаев. Кодексов и законов. По крайней мере, эти два рода. Знаю, что кроме них есть и другие, много. Есть крупные поселения, города. Под землей. Торговля.

Выяснил, что и давление на них со стороны людей не ослабевает. И подняться они не могут. Но похоже и добить их тоже не могут или не хотят. Ко мне Хромой подвел старшего из Нижних.

– Что случилось, что вы пришли грабить своих соседей.

– Гнор и Бухта, они скара, – сидевший рядом со мной Хромой дернулся и заворчал. – Мы просто боялись оставлять их в лагере. Хрууз и отправил нашу партию на заготовки. А дальше вышло, как ты видел.

– Хорошо, иди к своим. Позже поговорим, – орк склонился и ушел к кострам.

– Кто такие – скара? – Хромой удивленно посмотрел на меня.

– У вас таких нет?

– Может и есть, но мы их зовем, наверное, иначе. Расскажи мне о них.

– Хорошо, я расскажу. Мы достаточно беспокойный народ, и уживаемся трудно и шумно. Драки и потасовки обычное дело в наших родах. Но все это щенячья возня по сравнению с орком-скарой.

Никто не знает, откуда это приходит, это как болезнь. Никто не знает, как это лечить, и лечится ли она. Заболеть может каждый после перехода из щенка в добытчики. И самцы и самки болеют одинаково. Заболевший становиться злобным, слишком злобным даже для нас. Сначала он грызется со своими все больше и больше, а потом начинает убивать. И остановить его уже не получится. Он не видит, кто перед ним, щенок, самка его родичи или чужие орки, люди или звери. Он просто убивает и убивает. Он говорит. Думает и все понимает, но ничего не может с собой поделать. Приступы ярости и желания убивать к ним приходят все чаще и все сильнее. Потом ему начинает это нравиться. Самые сильные убивают себя сами пока еще могут это понять. Остальных убивают другие. Только смерть останавливает скару.

Многие пробовали лечить их, по-разному. Ничего не вышло. Есть предание про род, что стал целиком скарой, пока пытались лечить своих. Говорят, что есть лекарство, что их успокаивает, но я думаю, что это выдумки. Скару не вылечить. Одно хорошо, что ими становятся не в один день, хотя и такое бывает, но очень редко.

Орк, понявший, что он заболел, уходит из рода. Обычно сам. Пока его близкие тоже не стали как он. Да, это еще и заразно. Если долго быть рядом со скарой, то тоже им станешь. Часто с заболевшим уходят и его друзья и родные. Только щенков всегда оставляют роду.

Куда они идут? По-разному. Но чаще всего уходят за болота. Там люди, и смерть быстро находит ушедших. Иногда они сбиваются в большие отряды, и тогда я не завидую людям. Я слышал, что у Бооргуза Великого Червя на болотах есть целый остров Скара. Туда идут те, кто хочет послужить своему народу. Они первые встречают Егерей и охотников. Остров пустеет, и на него приходят новые скары. Их кормит и снабжает Великий Бооргуз, там они ждут людей или идут сами в набег.

Уходящих собирает весь род. Лучшее оружие, что они попросят, еда и одежда. Болотники перевезут на ту сторону болота или дадут лодку тем, кто хочет добраться до острова Скары.

Все встретившие скар, идущих на их остров, обязаны кормить и дать ночлег. Но не в лагере, отдельно.

Это если скара обычный. Есть скара хитрый. Я так понял, ими и были Гнор и Бухта. Хитрый никогда не признается, что он скара. Он будет винить всех, кто рядом, и срывать злобу на них. И будет рваться в старшие. И дорвавшись погубит весь род, бывало и такое. Старый хитрец Хрууз отправил их на заготовки, рассчитывая, что там они себя и раскроют. С ними шли самые сильные и ловкие. Ты сделал за них то, что они не успели. Они – твои должники, им не пришлось убивать своего родича. Да и живы остались все.

Скара не знает страха, скара не чувствует боли, почти. Скара быстрее и сильнее. Но и живет он не долго. Если его посадить в клетку, то он сгорит от своей злобы, даже если его кормить. Ему нужно убивать, чтобы жить. Но на таких же они не нападают, чувствуют своих. Я теперь точно знаю, что ты не скара. А то были сомнения.

Увернувшись от моей ленивой оплеухи Хромой, вскочил на ноги и довольно осклабился.

– Это хорошие воины, лучшие из Нижних. Мы станем сильнее, намного, Хозяин.

– Я подумаю.

Утром, после еды, и своих упражнений я собрал всех и, оглядев безоружных и от этого мрачных Нижних, начал свою речь.

– Вы пришли на чужую землю, брали чужое, напали на соседей, – движением руки остановил попытавшегося что-то сказать Нижнего.

– Но вы наши соседи, давние друзья и многие из вас родня.

Орки одобрительно заворчали, кивая мне в ответ.

– И главное, мы все – орки. Мы один народ. Мы думаем, говорим и чувствуем одинаково, – я по очереди посмотрел в окаменевшие от удивления лица.

– Да, если кто-то и забыл из вас, мы один народ. Тысячи лет мы живем под этим небом. Все вы помните, как мы оказались здесь. Всем нам трудно. И если нам и так мало забот и горестей, будем рвать друг друга и ждать, когда за ними придут враги и добьют оставшихся?

Мертвая тишина и десятки горящих глаз, скрестившиеся на мне. Шагнувшие к друг другу братья, вцепившаяся зубами в свою руку Ая, закусивший свою губу Хромой и не замечающий, как по подбородку течет кровь. Ошеломленные, испуганные и удивленные лица Нижних.

В их глазах постепенно появляется понимание, многие растеряно оглядываются на своих соседей, переглядываясь и кивая.

– Я, Ходок, хозяин рода Верхних, говорю вам, братьям и сестрам из рода Нижних. Несите в свой род мои слова.

– Я хочу, чтобы вчерашняя кровь между нам была последняя. Я отпускаю вас, наших родичей без выкупа, – останавливаю поднявшийся гул, взмахом руки, – принесете только честную цену за уже взятое. Возвращаю вам ваше оружие, – взглядом обрываю заворчавших моих орков, – берите обратно все ваше. Родню не грабят, с родней делятся и помогают. Мой род всегда готов помочь вашему роду. Идите домой.

Под моим взглядом мои орки неохотно отдали трофейное оружие и, понурившись, отошли мне за спину. Стоявший впереди всех рослый орк из Нижних недоверчиво смотревший на свое копье в руках, поднял глаза на меня.

– Без выкупа? – я кивнул.

Наморщив лоб, он что-то беззвучно шептал. Потом шагнул ко мне и пристально посмотрел в глаза.

– Я передам твои слова, Ходок. Не уходи пока, нам надо подумать. И, повернувшись к своим, махнул рукой.

Отойдя от лагеря на полсотни шагов, я остановился, глядя на оставленный лагерь. Собравшиеся в круг нижние что-то бурно обсуждали, размахивая руками и толкаясь. Короткая потасовка закрепила достигнутое решение. После чего орки дружно разбежались по лагерю, что-то вороша и перетаскивая.

Подошедший ближе ко мне Хромой прошептал.

– Может, пойдем уже, а то вдруг у них что-нибудь в головах от твоих слов сломается? Полезут драться, а мы им хорошее оружие отдали.

– Хромой, ты считаешь что я должен боятся их? А полезут, значит неправильные они орки. Убьем всех.

Покивав головой, Хромой отошел назад и, презрительно рыкнув на сунувшихся к нему братьев, приняв горделивую позу, оперся на шест.

Минут через десять к нам направились все нижние из лагеря. Без оружия. Они тащили несколько корзин, а шедшие впереди тот же самый орк нес в руках длинный сверток. Подойдя к нам они остановились и он произнес.

– Хозяин рода Верхних, прими дар от нас всех.

Опустившись на колени, он развернул на земле принесенный сверток.

– Это оружие для всех твоих воинов, оно лучше, чем есть у вас. И это тоже вам, – он ткнул на пять корзин для переноски грузов с лямками, – это еда вам и вашему роду. Дар уважения. Прими от нас.

Верхние дружно поклонились.

– Я вам благодарен. Жду от вас плату за иву. До встречи.

Орки дружно поклонились и ушли в лагерь, я проводил их глазами и обернулся на придушенные возгласы у себя за спиной.

А там скакали от восторга мои подростки. В свертке оказалось четыре одинаковых, насколько это может быть с оружием из камня, набора. А именно: по неплохому копью, топору, ножу. Мои орки скакали от восторга, и только Хромой снисходительно ухмылялся в их сторону, сжимая мой посох.

Успокоившись, проверили корзины. Во всех оказались продукты, мука, вяленая рыба и корни сараны. Быстро разобрав ноши, мы тронулись обратно.

Наше возвращение.

Возвращение из похода оказалось намного короче. Вверх по течению Костянки, в двух часах пути от Ворот у моего рода оказалась зимняя стоянка у источников с горячей водой. И все мне знакомые оказались там. И не только они. Из объяснения Хромого я понял, что эта стоянка и является основной на зимнее время. Перед выходом к Языку (ледяному спуску из ущелья Костяное) на ней были оставлены под присмотром нескольких еще не оправившихся взрослых и подростков, часть щенков. Теперь я увидел всех. У меня прибавилось пять самцов и восемь самок разного возраста и состояния здоровья и больше трех десятков щенков.

После таких новостей отказ от выкупа с нижних мне уже не казался хорошей идеей.

Побуравив глазами переминающихся передо мной обоих старших, я уточнил.

– Это теперь точно все? – получив горячие подтверждение, что это "точно-точно все", кивнул головой.

Принесенные нами грузы сразу утащили, и я пошел в сопровождении Тзя осмотреть лагерь. Выбивающаяся в трех местах горячая вода образовала общий сообщающийся каскад небольших полукруглых водоемов. Расступившиеся, заросшие густым кустарником скалы, ступенями спускаясь к водоемам, образовывали полукруглый амфитеатр размером в несколько сотен шагов. Переливаясь из одной чаши в другую, вода текла к выходу из ущелья и по узкому, извилистому проходу среди скал вливалась в Костянку. Вода была практически кипящей у истока, облако пара постоянно стояло над скалой. Влажное тепло и легкий туман наполняли всю котловину. По берегам водоемов было нарыто множество нор и землянок, стояли навесы и шалаши. Пара крупных, естественных пещер были заняты под склад. Все постройки несли следы разрушения и пожаров, а также попыток их ремонта.

На мой молчаливый вопрос Тзя пожала плечами и произнесла.

– Набег, люди.

По всему лагерю деловито сновали орки, что-то перетаскивая, строя и поправляя. В двух местах дымились небольшие костры.

Доведя меня до небольшой сухой пещеры, Тзя рукой указала на сложенные и укрытые травяной накидкой мои вещи. Пол застелен тростниковой циновкой, в углу стоит плетеный туесок с водой, перед входом выложенный из камней очаг для костра. Осмотрев все, я повернулся к старшей и спросил.

– Травы, лекарства, прутья, рыбьи пузыри?

– Все готово, принести?

– Да, еще дрова, вода. Нам всем есть, чем заняться, мы пришли с добычей, зови Хромого и приходи сама, расскажу, как будем жить.

Кивнув, она торопливо ушла в сторону склада.

Зайдя внутрь, скинул с себя одежду и оружие, снял тетиву с лука. Все сложил в короб и, собрав в охапку одежду, вышел наружу. Прошлепал босиком к ближайшей дымящейся паром яме, потрогал ногой горячую воду и, бросив рядом с ней тряпки, залез. Горячая вода обожгла кожу, тепло обволакивало и успокаивало. Сидя по грудь в горячей парующей воде, перебирал в голове события последней недели. Мысли поползли лениво и неохотно.

Через полчаса из тумана вынырнули, Хромой с бурдюком под мышкой, Ая с Тзя, тащившими плетенки с едой. Подойдя, уставились на меня с немым вопросом. Махнув им, похлопал по камню рядом с собой. Довольно осклабившись, Хромой осторожно уложил свой мешок и стал раздеваться. Ая и Тзя, поставив плетенки рядом со мной, выставили чашки из лыка. Тзя тоже быстро разделась и, кинув свою одежду в общую кучу, толкнула ее ногой к дочери.

– Стирать. Иди.

Ая засопела, но под пристальным взглядом матери молча собрала одежду и нырнула в туман. Проводив ее взглядом, Тзя хмыкнула и тоже залезла в воду. Хромой толкнул меня в плечо, протягивая чашку.

– Брага, ягоды с грибами, хорошая. Тзя делала.

Вторую сунул ей. Я понюхал напиток, опасно не пахло. Тзя молча протянула руку и, забрав у меня чашку, отпила. Хромой также молча долил ее снова. Приподняв ее, я молча выпил холодный и терпкий напиток, также молча они повторили за мной. Горьковатый привкус и запах ягод, умеет, однако.

Выпив, потянулся к плетенке и, покопавшись в ней, выудил кусок вяленого мяса.

– Рассказывай, – сунув его в рот, принялся жевать. Тзя, поставив на камень чашку и на мгновение задумавшись, начала доклад.

– Полная рука и еще двое самцов. Трое еще месяц не добытчики. Три полных руки и еще одна без двух самок. Одна рука беременных и еще трое раненых. Четыре полные руки и еще рука щенков. Все эти будут жить, если кормить. С тем, что вы принесли, хватит на всех до весны на половинной доле. Все, что ты сказал, сделали. На всех живых жилье починили. Одежды и циновок много. Мясо для щенков еще на два дня. Отвернувшись в сторону, она замолчала. Протянув руку, я повернул ее лицо к себе и, глядя в глаза, сказал.

– Ты молодец, Тзя. Я доволен. Он тебе уже все рассказал? – я кивнул на жующего Хромого.

– Нет? Мы продали сорок нош ивы Нижним. Через четыре дня они принесут оплату. Он торговался, говорит должно хватить до весны. И мы принесли еду. Так что сделай сегодня всем полуторную долю.

Сидя в воде, она молча рассматривала нас, переводя взгляд. Хмыкнув, Хромой сунул ей чашку и кусок рыбы.

– Выпей, Тзя. Все так. Я тебе сейчас все расскажу.

Дальше был достаточно красочный пересказ нашего короткого выхода, с показом на натуре голым Хромым, скакавшим вокруг нашей ямы. За это время я плотно поел и еще немного выпил. Тзя так и сидела, остолбенев в воде, не притронувшись ни к чашке, ни к рыбе. Наскакавшись и наоравшись, Хромой влез в воду и, прямо из мешка отхлебнув, довольно фыркнул.

Я протянул ему свою, куда он деловито набулькал. Переглянувшись с ним, я дотянулся до Тзя ногой и толкнул, указав на чашку. Очнувшись, она двумя глотками влила в себя брагу и, выскочив из воды, громко засвистела. Прилетевшей Ае она в три движения отдала распоряжение и отправила ее назад. Радостно фыркнувшая Ая молнией метнулась в туман, и через короткое время он рявкнул десятками радостных глоток.

Забравшись обратно в воду, Тзя молча отобрала у Хромого мешок и, налив мне, низко поклонилась.

Кивнув в ответ, покопался в лежащей за мной накидке, достал сумку Бухты и кинул ее Тзя.

– Подарок. Старшей.

Достав вторую, оставшуюся от Гнора, сунул Хромому.

– Тебе, хорошо сторговался.

После чего мои собеседники выпали из жизни минут на десять. Потискав и перепробовав на зуб все, что они там нашли, они наконец немного успокоились. После чего вернув на лица серьезность, уставились на меня.

– Как дальше жить будем, Хозяин?

Откинувшись на край, я грыз соломинку, разглядывая их.

– Не знаю пока. Все зависит от того, что вы мне расскажете. Я здесь чужой. И хочу знать, что и кто меня окружает. Так что вспоминайте, все что знаете, и выкладывайте. А я решу, что мне интересно.

* * *

Ты молод, ты великий воин, твои учителя великие воины. Мы отдали себя в твои руки. Мы обещали свою жизнь и кровь тебе. Все, что я знаю, я расскажу. И Тзя тоже, пусть поправит меня, если я что-то забуду. Что было давно, мы знаем смутно и мало. Мы обычные Дикие. Легенды говорят, что мы пришли издалека, нас победили люди и еще более сильные и жестокие народы. Мы бежали и спасались, и мы пришли к Дымным Горам. Дальше дороги нет, и только ты пришел из Гор. Здесь на болотах Ур-Хатаана мы приняли последний бой и проиграли. Враг был силен. Жалкие остатки нашего народа забились в пещеры и были взяты в рабство. Пещеры уже были обжиты, орками. Но они другие. Совсем другие. Сотни лет мы у них в рабстве. Мы не любим свет, но терпим его. Они его ненавидят. Никогда они не выходят из своих пещер. Они пришли раньше, это их горы. Многие из нашего народа живут, работают и умирают в их рабстве, работая на их фермах и полях. Я не ошибся. Так и есть, поля и фермы. Выращивают грибы, рыбу и, самое главное, червя. Великого червя. Они смогли его приручить, и он их кормит. Вся их сила и могущество зависит от него. Подземная река приносит пищу для него, тысячи рабов кормят и ухаживают за ним. Червь неохотно отдает свою силу. Ты видел рацион? Это и есть главный товар подземелья. Наши земли бедны, без них в плохие годы вымирали ущельями, шли в набеги на людей и погибали поголовно. Годами потом наши предгорья не видели ни одного орка. Потом приходили новые, и все повторялось. Мы – Дикие. Мы потомки рабов Великого Червя. Мы живем здесь впроголодь, нас выбивает голод и рейды людских егерей. Егеря? Это воины людей. Они всю жизнь охотятся на нас. Это их цель и работа. В наших предгорьях они также хорошо воюют, как в своих лесах, как и в болотах Ур-Хатаана. Могучие луки, железное оружие. Сильные и быстрые. Мало кто может похвастаться, что остался жив после встречи с ними, я – выжил. Но и это не все. Живущие за болотами люди часто приходят к нам. Убивать и охотиться. Старые счеты зовут их сюда.

Вернуться в подземелья? Я лучше умру здесь, убегая, сражаясь или от голода. Там меня ждет рабский намордник и смерть на работе. И из моей кожи сделают фонарь для светляка. Я не буду знать своей самки и своих щенков, и жизнь буду считать от еды до еды.

Много ли нас? Никто не знает. Предгорья то гудят от множества нас, Диких, то годами молчат, и можно пройти не одно ущелье, не встретив никого живого. После зачисток остаются только кости. И тогда подземные, отпускают часть своих рабов. И гонцы приносят вести, где есть свободные земли. Любой орк может уйти, когда он захочет из рода, искать лучшей жизни. Только где она? Род кормит, защищает тебя, твою самку, твоих щенков. Просто когда нас становится слишком много, то часть молодых уходит на поиск своего ущелья. Старики? У нас нет стариков.

Наши соседи? Нижние – это один из наших родов, я тоже раньше был Нижним. Молодыми мы ушли выше и стали жить сами. И Болотные тоже нам родня. Мы живем, торгуя с Подземными городами – Бооргузами. Скоро придет с носильщикам старый Хрууз. Он действительно старый. Говорят, он живет уже больше пяти полных рук. Тебе будет интересно послушать его. Ниже по течению они тоже выращивают иву, но она похуже нашей. И еще у них дубы, желуди и мука. Много тростника. Старый Хрууз не усидит, узнав о тебе. Он всегда был любопытным, как щенок.

Болотные? Не знаю, уцелел ли кто из них. Тихие они, их никогда не слышно и не видно. Только егеря их ловят, легко. И не только егеря. За болотом хутора. Люди сами любят охоту на болоте. Так что Болотным негде особо промышлять. Они собирают и сушат водоросли, болотные травы и растения. Их всегда берут купцы и хорошо платят. Еще яйца. Черные яйца. Очень хорошо платят. Только их и найти трудно и сделать нелегко. Еще они растят рыбу.

Другие ущелья? Живут там. Тоже орки. Если по левую сторону в следующих трех от нас живут только молодые рода, если их не вымели в этом году рейдом.

По правую руку живет крепкий род Ухтанг. Говорят про себя, что потомки уруков. Врут, конечно. Но они крепко держаться за свою землю. У них в полу дне пути от болот ворота как у нас, вот и смогли удержаться они там. Не пускают вглубь. Гибнут каждый год, но не пускают.

Дальше еще два ущелья, выморочные. Прямые и короткие. Их каждый год вычищают. Дальше еще три ущелья, тоже Дикие рода, как и мы.

Дальше, Бооргуз Тайн. Да, подземный город. Он дикий и Холодный Бооргуз. В нем нет Великого Червя. Но крепкий. Живут и так. Хуже, голодно, но живут. Они у нас и покупают все. Едоков у них много. Сколько? Не знаю. Хрууза спроси. Он там был пару раз. Большой? Очень. В глубь Дымных Гор на два дня пути. И еще три ущелья, его отнорки. Но их река из горы мертвая. Нет Червя.

Как живут без червя? Покупают рационы у Бооргуза Червя. Нет, они далеко. Все продают и покупают на Перекрестке. Перекресток – это тоже Бооргуз. Ничей. Он сам по себе. Там можно продать и купить все.

Я там не был, и даже не видел никого, кто там был. Так что и врать не стану. Вставай, Хозяин. Нас ждут. Ая пришла, все готово.

Обернувшись, я увидел Аю с охапкой сухой травы. Выбравшиеся Старшие стали собираться, а я вылез и встряхнулся от воды. У меня за спиной замерли и похоже перестали дышать. Обернувшись, я криво оскалился. Как я выгляжу без одежды, я знаю. Опустив глаза, они засуетились, собираясь. Взяв из рук остолбеневшей Аи траву, я обтерся и ушел в свою нору.

Порылся в коробе и натянул шерстяные короткие штаны, надел чистую рубаху до середины бедра, застегнул широкий пояс, клинок и боевой нож в ножнах. Короткий хозяйственный нож за пояс. Орочьи, плетенные из лыка сандалии.

У входа пофыркивал Хромой, посох ждет. Выйдя, кинул его ему. Поймав, выпятив грудь, важно похромал впереди меня. У костров нас ждали все орки моего рода. Увидев, вскочили, склонившись в поклоне, дождались, когда я усядусь на постеленные для меня циновки.

Взяв протянутую мне Тзя чашку, в полной тишине медленно ее выпил и кивнул головой. Хромой, стукнув посохом в землю, рявкнул имя рода как боевой клич. Выпрямившиеся орки повторили его три раза и замерли. Обведя их взглядом, я снова кивнул. Довольно заворчав, они сели и принялись есть. Сидя передо мной полукругом в несколько рядов, они очень тихо и сосредоточенно ели. Горевшие по сторонам полукруга два костра освещали мерцающим светом эту картину. По рядам пошли полные клубней плетенки, меняющиеся самки подносили и наливали из мешков какие-то напитки. Поблагодарив кивком подающую, орки поднимали чашку перед собой, глядя на меня, и выпивали, отдавая следующему.

Сидевшие с двух сторон от меня Тзя и Хромой принимали от подающих плетенки с другой едой и предлагали ее мне. Отщипнув кусочек, я жестом отправлял ее остальным. Передав ее, они тоже молча замирали. Этот молчаливый пир продолжался полчаса.

Закончив с едой, орки замерли, ожидая чего-то. Хромой встал и стал рассказывать. Из задних рядов вперед поползли и полезли щенки. Орки все плотнее сбивались, прижимаясь к друг другу.

Блестя глазами в сполохах огня, они слушали его. Хромой, завладев их вниманием, перешел в грубый напев. Из толпы ему фоном вторили голоса самок. Ритмичные хлопки ладоней, высокие голоса самок, мерцающий красный огонь костров, клубящиеся полосы пара и тумана.

Перед нами крутился Хромой, в движении повторяя сказанное им в песне. Я начал узнавать, вот мы идем мимо Ворот, укрываясь от брызг руками. Я стреляю в зайца, даже не глядя в его сторону.

Из толпы раздаются три громких выкрика, это мои спутники подтверждают, что так и было. Довольное уханье вторит от всех зрителей. Откинувшись назад, я наблюдаю за своими орками.

В голове лениво крутятся мысли. Хрууза надо будет хорошо принять. Знает он, видимо, много, а это нам очень нужно. Нам? Быстро же я к ним прирос. И Бооргуз, вытрясти из него все, что он знает о нем. Завтра всех выгнать на осмотр, понять, что из них можно сделать, умения какие. Товар мне попался неплохой, выжили самые крепкие. Да и в глаза каждому посмотреть. Это сейчас они напуганы и готовы идти за тем, кто сильнее. Да и голодные, вон как разочарованно взвыли, когда Хромой выдал им, что в походе каждый день ели мясо. Это передерутся еще, когда снова соберусь. Хотя и понять их можно.

Хотя правила, они знают, обычаи не растеряли. А по-другому и не выжили бы. Тысячи лет так живем, хотя какая это жизнь. Старая, глубоко сидящая древняя неприязнь и злость волной начала накатывать из глубины. Мы для них звери, просто злобные, говорящие звери. Приходили и придут еще, убивать. Всех.

Ничего, встретим, встретим и так встретим! Теперь уже злоба, леденящая злоба и ненависть затопила меня. Чувствуя, что на меня накатывает приступ, потянулся к посоху. Убить!!! Надо убить!!!

Все чувства обострились, время замедлилось. Изображение на мгновение поплыло и вернулось мерцающей картиной живых, пока еще живых целей. Мерцающие жизнью силуэты, с подсвеченными важными для жизни органами, тянули меня. Звали пронзить их, рвать и рубить, залить все кровью. Почувствовать, как она плещет мне в лицо, ее вкус. Убивать!!!

Почувствовал движение сбоку, Тзя, округлив глаза, медленно отползала от меня. Ее взгляд потянул меня, в голове уже мелькнула картинка отлетающей в сторону головы и фонтан крови из перерубленной шеи. С трудом отведя глаза от нее, покосился по сторонам. Толпа орков, тесно сбившись, в полной тишине не спускали с меня глаз, я увидел их глазами, как я сейчас выгляжу. Темная, клубящаяся тень с двумя горящими глазами, все время меняющая форму, вырастающая в силуэт приникшего к земле огромного зверя перед прыжком. Я моргнул, и наваждение пропало, остановилось, мерцание начало тускнеть и ускоряться, меня рывком вернуло в нормальное время. Волна отката прошла дрожью по телу. Опустив голову, тяжело дыша, я увидел как темная дымка, рассеиваясь, сползала с моих рук. Под моими руками открылась разорванная циновка и глубокие следы когтей, пробороздившие землю и камни под ней.

– Варга.

Я поднимаю голову и встречаюсь с глазами Хромого. Стоя, как и все остальные орки на коленях, он протягивает ко мне руку и с трудом проталкивает слова через свое горло.

– Тач-Варга! Ты пришел к нам.

Кивнув ему головой, с трудом поднимаюсь на ноги хотя гораздо удобнее мне сейчас идти на четырех. Но не сегодня, не сегодня. Шатаясь, повернувшись ко всем спиной, иду к своей норе.

У меня за спиной дрожащим голосом молодой самки запевают песню, я сквозь муть в голове не могу уловить смысл слов, но сама песня помогает мне выпрямиться и увереннее идти. К первому голосу подключаются новые, хор голосов, дрожащих от волнения выводят этот мотив, повторяя и повторяя слова. Все более уверенно я ухожу от них.

Забравшись в свою нору, я присел у стены. Меня слегка потряхивало, мышцы волнами сокращались, зубы стучали. Стены пещеры немного плыли, зрение все пыталось перекинуться в боевой режим. Отстегнув клинок с пояса, положил его на колени, наполовину вынув из ножен. Холод металла привычно успокаивал подрагивающие пальцы, вытягивая в себя злобу и ярость. Стараясь медленно дышать, все пытался остановить мелькающие в голове картины схваток и убийств.

– Это как я себя отпустил-то. Положил бы сейчас половину, а вторую бы потом и не собрал. Завтра же варить зелье, а то будет у них в эпосе ущелье с демоном.

Покачиваясь, тихонько запел наговор снятия боли и злобы. Меня медленно отпускало. К моей норе шла Тзя, я ее услышал шагов за двадцать. Шум поющих орков здорово глушил общий фон котловины. Подойдя к пологу, она замялась и, вздохнув, нырнула в нору. Я поднял на нее глаза. Опустив голову, она переминалась, держа в руках большую флягу из высушенной тыквы.