Текст книги "Орки (СИ)"

Автор книги: Урук Хромой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)

После короткой заминки к ним шагнула Тень и, сняв маску, склонила голову.

– Мы рады вам, Гайту, вы приняли настой?

Криво усмехнувшаяся Тень, кивнула в ответ.

– Так было надо, иначе бы не прошли.

– Сколько у вас времени?

– Еще цикл, потом всё. Не теряй время, иди расскажи Старшим, и пусть найдут нам дело, пока мы держим посохи.

Тень поклонилась Гайту и быстро ушла. К ней несмело подошли несколько орков ее Семьи. Повернув к ним голову, она поманила их ближе.

– Говорите.

Вышедший вперед десятник Младшей Стражи ее Семьи, баюкая разрубленную и замотанную тряпками руку, начал рассказ.

– Госпожа, все, кто был на Складе, погибли. Все. Вашу Нору мы держали. Но они прошли другим путем. Ударили в спину. Здесь все, кто вышел. Мы получили приказ Главы. Мы здесь.

– Вы верные слуги Семьи, я принимаю вас в нее. Не надо благодарить, у нас скоро будет вечность для этого. Стойте со мной рядом.

Караван.

– Вперед! Ускорить ход! Темп бегства. Белый! – он ухватил за плечо кинувшегося выполнять приказ кормчего, – жди сигнала.

Купец развернулся лицом к врагу и, прищурившись, вгляделся. Пара драконов остановилась в паре сотне шагов и сейчас стояли неподвижно, лениво шевеля веслами и не двигаясь. На палубах была видна упорядоченная суета. На мачты лезли стрелки, болтая в воздухе полными связками стрел. Барка под ногами, подрагивая от ритмичных движений гребцов, начала постепенно набирать скорость, с трудом раздвигая воду на своем пути. Казавшаяся ему раньше очень удобной и знакомой она будила в душе злость на ее неуклюжесть и тихоходность. К нему на полупалубу забралась лапа самок, незанятых на веслах, и села вокруг него на настил. Справа и слева в один сразу же начавшийся ломаться и разрываться ряд шли остальные барки его каравана. Громко пели кормчие, задавая темп, гребли, ухали на выдохе гребцы, орали команды помощники кормчих, наблюдавшие за ходом. На грузовых палубах мерно рычали сбившиеся в одну плотную толпу рабочие, щетинясь копьями. За барками, почти прижимаясь к бортам, шли лодки Рвачей.

У Купца под ногами зашипела одна из самок. Резко повернув голову, он тоже зашипел и оскалился. Драконы дружно плеснули веслами и пока еще медленно, не разворачиваясь, пошли в обратную сторону. На переднюю палубу у них выбралось по несколько человек и деловито стали раскладывать связки стрел, готовясь к стрельбе.

Еще через несколько минут, сократив дистанцию и уравняв скорость с барками, с Драконов полетели первые стрелы. Купец радостно оскалился, лучники начали бить с предельной дистанции, рассчитывая выбить орков не подходя близко. По его команде на помосты для гребли полезли запасные гребцы с большими, плетенными из прутьев щитами. Оценив увиденные им у Диких щиты, он часть груза и все запасы старых корзин Бооргуза использовал на такую сейчас необходимую поделку. Самки вокруг него встали и прикрыли его сразу несколькими. Все барки как по волшебству покрылись серой чешуей щитов и еще больше ускорились. На Драконах даже ненадолго перестали стрелять и начали громко перекликаться. Широкоплечий воин в пластинчатом панцире выскочил на переднюю палубу и, вглядевшись из-под руки на барки, протяжно прокричал команду. Драконы еще больше сбавили ход и приблизились, по команде латника, лучники ударили залпом, сбив с правой площадки сразу пару гребцов. Их падение лучники встретили радостными криками, поддержанными гребцами на веслах. После чего стрелы сыпались градом. Щиты, конечно, помогали, но на сокращенной дистанции стрельбы стрелы пробивали их почти без проблем, только немного сбиваясь по направлению и ослабляя убойность. Погибших сразу меняли новые гребцы, что, рыча, лезли на площадки из трюмов, раненых скидывали туда же. Пара самых вредных лучников с латником во главе взялись и за свиту Купца. Стрелы очень быстро попятнали его служанок, убив одну, что молча рухнула в полный рост на стоящих внизу рабочих. Те тоже несли потери от залетавших в трюмы пущенных по навесной траектории стрел. Но больше всего доставалось гребцам, лучники усиленно выбивали именно их, стараясь остановить барки и разбить и так уже развалившийся строй. Караван, теряя гребцов и груз, все также рвался из последних сил вперед и все также недосягаемые впереди маячили невозмутимо плещущие веслами Драконы, продолжая засыпать противника стрелами. Лучники уже видимо устали, и стрелы летели не так часто и были не так смертоносны, но оркам от этого было не легче.

Глядя по сторонам через приоткрытые щиты, Купец, скрипя зубами, наблюдал, как в воду с барок валятся и валятся его орки, пробитые стрелами. Кто-то еще пытался барахтаться в надежде, что идущие сзади Рвачи подберут, но большая часть неподвижно плыла, с торчащими из тел стрелами в облаках окрашенной кровью воде. Проводив взглядом очередного убитого, Купец шарахнулся от пробившей щит стрелы и, покосившись на закусившую свою косицу служанку, помог ей затянуть веревку на пробитой стрелой руке. Она кивнула, и он резким рывком вырвал из раны стрелу с отломанным наконечником. Поддержал пошатнувшуюся и заскулившую самку, шагнув назад, замахал в сторону кормы. Из стоявших там со щитами орков высунулся Шому и, поймав его взгляд, понятливо кивнул, нырнув обратно. На корме поднялось копье с пучком травы и замоталось из стороны в сторону. Еще через короткий промежуток времени, наполненный хриплыми выкриками гребцов и звуками ударов стрел в дерево и тела, из строя вывалилась одна барка и, вильнув, пошла в открывшуюся в стороне небольшую протоку. За ней еще одна, и такое стало повторяться раз за разом, пока за головной не осталось только еще три. На Драконах, заметив этот маневр, заорали, и стали осаживать, сближаясь. Лучники, прекратив стрелять, полезли на весла и, уловив этот момент Купец завыл сигнал. Из-за барок вырвались лодки Рвачей и понеслись к Драконам, на площадки полезли дополнительные гребцы и с ходу включились в лихорадочный ритм гребли. Оставшиеся барки рванулись к тормозящим Драконам, на которые насели Рвачи.

Не подходя к бортам, они засыпали неорганизованно огрызающиеся Драконы боларами и дротиками, с восторгом выполняя всеобщую мечту их братства – ответить, наконец ответить. У большого Дракона разом упали два весла с одного борта, сбив ритм, его мотнуло на воде, еще больше сокращая дистанцию до идущих барок. Купец непрерывно рычал, считая шаги до наконец ставшего близким врага. На Драконе загремел уже знакомый голос латника, и Купец заорал команду. На полупалубе его служанки, отложив щиты, дружно качнули шестами с пращами, отправив в уже близкие Драконы увесистые камни. Расплата прилетела мгновенно, одна из них, отпустив шест, головой вперед рухнула за борт, подняв фонтан брызг. Но свое дело они сделали, на Драконе отчаянно закричало от боли несколько голосов. Он опять сбил ритм гребли, и барка под восторженный рев гребцов со стуком и хрустом влетела в его борт. Из трюма, визжа от ярости и страха, полезли рабочие и, размахивая оружием, принялись прыгать на Дракон. Им навстречу поднялся редкий лес копий, принимая самых неудачливых, но остальные, не обращая на это внимание, все лезли и лезли. Пропустив первую волну обезумевшихот страха рабочих, Купец махнул рукой, и в столпившихся у другого борта людей, что готовились встречать вторую барку, что сейчас накатывала с другой стороны, полетел новый камень. Оставшиеся живыми три служанки проводили его глазами и дружно завизжали, когда он влетел в толпу копейщиков, разбрасывая их в разные стороны. Их сразу же накрыла толпа визжащих орков. Вскочивший на борт Дракона молодой лучник с копной растрепанных соломенных волос на голове, улетел в воду от болара, что Купец запустил пред тем, как прыгнуть на палубу чужого корабля. Вынырнув, он попытался забраться на борт, когда орки с подлетевшей к нему лодки Рвачей обрушили на него град ударов веслами. Видя, что человек, упрямо мотая окровавленной головой, продолжает заползать на борт, Рвачи завизжали и, не сговариваясь, дружно прыгнули на него, исчезнув во взбаламученной воде. Ступая прямо по телам убитых рабочих, Купец в сопровождении своих гребцов проталкивался к основной схватке с людьми, оттесненными к задней части Дракона. К нему присоединились гребцы со второй барки, и, оглядев своих вояк, Купец резко свистнул. Орущие рабочие замолчали, резко разрывая дистанцию, и отшатнулись от людей, прекратив схватку. Купец увидел не больше двух десятков людей, что плотно сбившись, запаленно дыша, спокойно ожидали продолжения. У них за спиной по протоке крутился малый Дракон, ловко уходящий от попыток сцепиться с ним двух других барок. Стоявшие за строем воинов пара лучников отгоняли крутившихся рядом пару больших лодок Рвачей. Впереди стоял уже знакомый воин в теперь уже залитом кровью панцире, на шлеме блестела свежая глубокая царапина. Его правую руку, все также крепко держащую короткий меч, быстро перетягивал кожаным ремешком худой и некрупный воин, в болтающемся на голове великоватом для него шлеме. Обе стороны быстро добили чужих раненых, оттащили за спины своих и замерли, не начиная схватку. Купец ждал, когда рабочие поменяют свое корявое оружие на целое своих убитых и трофеи, люди просто чего-то ждали. Увидев, как малый Дракон, увернувшись от барки и, утопив не успевшую увернуться малую лодку Рвачей, пошел полным ходом на сближение, Купец рявкнул команду, указывая на стену поднявшихся щитов. В нее застучали болары, трофейные копья и орочьи дротики, и в самую середину прилетел очередной камень из пращи служанок. В получившийся пролом выпрыгнул воин в панцире, сунувшегося за ним худого сопляка затянули обратно. Но восстановить стену не удалось, так как на нее с визгом посыпались рабочие, что за спиной у Купца залезли на мачту Дракона. Орки взвыли и всей массой навалились на людей. Купец, отбив один удар панцирника, увидел, как он срубил гребца и, нырнув ему под клинок, разрубил ему бедро. Прыгнув спиной вперед, почувствовал, как его дернуло поперек груди, и, опустив глаза, увидел разрубленный нагрудник. Побелев лицом, воин отмахивался от скачущих вокруг него лохматых силуэтов орков и что-то протяжно кричал. Сунувшийся к нему рабочий выронил трофейное копье и, повалившись на палубу, засучил ногами, сжимая разрубленную голову. За спиной у старшего воина, оставшиеся в живых люди, отбиваясь от наседавших орков, прыгали через борт на палубу подошедшего малого Дракона. С его бортов били стоящие в полный рост лучники, кричали гребцы, и пытались отбросить орков копейщики. Купца тащили на барку его служанки, зажимая руками брызжущую кровь из-под нагрудника. В глазах все плыло, и последнее, что он запомнил, это бьющие с мачты малого Дракона стрелами лучники людей и ломящиеся к старшему пара уже седоусых мечников с худым сопляком с тяжелым для него копьем в руках.

И позади всех из-за стены тростника выходящие ровным строем черные, боевые лодки Бооргуза Червя.

День спустя. Болото напротив ущелья Уруков.

Идущая на веслах барка, обычно тихое передвижение по воде. Но не в этот раз. По протоке шло одновременно больше двух десятков разномастных барок и крупных лодок, не считая тучи мелких, что постоянно шныряли впереди и стайками по проходимым протокам. Такое скопище судов не могло идти тихо, постоянно происходили конфликты, обычно решаемые глотками кормчих. Но все старательно держали дистанцию от шедшей третьей, большой черной барки, молча, ритмично машущей веслами и распространяющей тяжелый гнилостный запах. Над ней возвышался тяжелый навес из циновок, закрывая от света палубу в полумраке, под которым иногда шевелилось что-то большое и тяжелое.

На переднюю полупалубу выскочил Страж Храма и замахал значком, привлекая внимание каравана, после чего отсигналил распоряжение дальним набором знаков.

На задней полупалубе идущей за черной барке заковыристо выругался кормчий, и недовольно закрутили головами его помощники, работающие веслами шестовые дружно поежились и сочувственно покосились на сидящего рядом с кормчим сотника Рвачей Ужита.

Посидев еще мгновение в неподвижности, он хлопнул ладонью по дереву и, встав, махнул рукой ближайшей лодке. Дождавшись, когда она встанет под борт, привычно, мягко спрыгнул в нее и ткнул пальцем в сторону черной барки. Подойдя к ней, цепляясь когтями, ловко забрался на борт и уткнулся носом в наставленные копья Стражи. Вышедший из-под навеса младший жрец быстро обежал и обнюхал его, и поманил за собой.

Войдя в полумрак под навесом, сотник встретился глазами с сидевшими на циновках другими командирами каравана. За спинами орков в такт движения барки колыхалась ширма из костей, из-за которой и несло тем самым запахом пропавшего мяса. Подойдя к ней ближе, Рвач встал на колени и замер в ожидании.

Низкий, хрипящий и булькающий голос качнул ширму и заставил вздрогнуть всех сидевших.

– Говори, Рвач.

– Великий жрец. Болотники еретика бегут, бросая свои норы. Их много. Здесь почти все рода на три дня хода в обе стороны. В драку не лезут, все бросают и бегут, кто куда.

– Пленные? – в голосе спрашивающего явственно проскользнула нотка нетерпеливой жадности.

– Прости нас, Великий жрец, но они бегут с того момента, как Уруки подняли дымы.

– Уруки уже ответили своими головами за предательство веры. Иди, Рвач, и найди их. Богу нужны жертвы. Ты меня услышал?!?

Голос ощутимо надавил на Рвача, заставив его пригнуться к циновке и опустить глаза.

– Я все понял, Великий жрец. Мы выполним твою волю.

Рвач торопливо прыгнул в ждущую его лодку, едва не опрокинув ее и сам схватил весло, только нырнув в ближайшую протоку, он опустил весло и долго ругался. Экипаж лодки молчал, неторопливо продолжая грести. Замолчавшего сотника окликнул старший лодки.

– Куда?

Махнув прямо, сотник еще полчаса сидел в задумчивости, потом окликнул старшего.

– Купца так и не нашли?

Покивав на отрицательный ответ, продолжил.

– Жаль, его бы голову сюда.

– Старший, – к нему развернулась сидевшая впереди самка-рвач, – у нас есть вести: шестовые и кормчие Семьи Купца что-то знают. Нам не скажут. Может, ты?

– Что-то знают, говоришь? Меняем курс, идем к боковому дозору, там кормчим молодой Утаан. Не очень умный. Надо что-то решать. Я не хочу в личную яму Жреца.

Орки, кивнув, живо развернули лодку и, довольно сопя, пошли в боковую протоку. Молчание прервал загребной.

– Богатое Болото. Если Ходок и правду отбил его у людей, я бы здесь жил. Старший, ты видел их норы?

Получив отрицательный ответ, жарко заговорил.

– Нашли стоянку, пустую. Ушли недавно. Заводь соминая пустая. Ограда сделана-то как: колья ровные, заостренные, загляденье. На стоянке стружек, топоры-то железные. Старший, – он чуть не плакал от злости и зависти, – стоянка на малый род и железный топор. Они уходя не всю рыбу с просушки сняли. Да там на мусорной яме ее больше, чем в котле сотни.

Орки дружно заворчали, осуждая такое расточительство.

– Следы Матаа нюхала, – самка-рвач кивнула, соглашаясь, – ты знаешь ее нос. У них щенки, сытые, сами они сытые. По стоянке ходили, не прячась. По Болоту ходили, не прячась. Старший, если бы не клятва тебе, ушел бы к ним. Хоть сколько-нибудь так пожить.

– А тут черная барка, – все поежились, – муки вечные прямо за спиной стоят.

Гребцы закивали, тихо бормоча согласие с говорившим.

– Цыц, про клятву ты помнишь, это хорошо. Я не слышал всего этого, вы мне не говорили. Поговорю с молодым Утааном, решим. Ждите моего слова. Сами тише тины ходите.

– Мы тебе верим, сотник. А то бы уже давно разбежались от страха такого. Ждем твоего слова.

Пригорье. Лагерь каравана Ульриха.

Рыкнув, Урта отчаянным рывком шарахнулся за край фургона, на уровне его головы в доску прилетел и, с треском ее расщепив, с гулом улетел в воющую темноту лагеря каменный болар*. Громко обложив проклятиями и ругательствами криворуких уродов, Урта рыкнул на пару копейщиков на другой стороне прохода и приказал смотреть внимательнее и не спешить к Темному. Оскалившись, орки даже не повернули в его сторону уши, продолжая с опаской поверх щитов внимательно заглядывать в мерцающую от горящих огней темноту поля за оградой из повозок. Плюнув себе под ноги, Урта присел у колеса. У него над головой, на грузовой платформе фургона пара лучниц, азартно взвизгивая, редко били из луков через борт в воющую и рычащую темноту поля. Урта, выдохнув, приставил свое окровавленное копье к колесу и, сев на землю, посмотрел на свои трясущиеся от усталости и напряжения руки. Они никому и ни за что не признался бы, что они тряслись еще и от страха, ему действительно было страшно, как никогда в жизни. Сжав до хруста свои кулаки, он на мгновение закрыл глаз и медленно выдохнул. В тот же момент его уши уловили тихое поскуливание совсем рядом. Открыв глаза, он покосился в сторону. У другого колеса фургона, прижавшись к нему спиной, сидел молодой орк и, зажимая руками лицо, тихонько скулил, суча от боли ногами по земле, и выбив в ней широкую борозду. Вздохнув, Урта со стоном встал и присел рядом с ним.

– Лапы убери.

Вздрогнувший от его слов орк тем не менее послушно отвел от лица залитые кровью руки и замер, открыв разбитое от скользящего удара болара лицо. Повернув его пару раз перед глазом Урта, собрал на земле разбросанное сено и, скрутив его в жгут, приложил к лицу орка и, прижав его руками повязку, проговорил.

– Держи так. Повязок нет, но сойдет. Глаза целы.

К фургону из темноты подбежали две девушки (люди), неся в корзинах за спиной пучки стрел. Радостно рыкнувшие лучницы быстро их разгрузили, а Урта успел поймать одну за юбку. Вторая тоже остановилась, и обе испуганно уставились на Урту. С трудом ломая горло на незнакомом выговоре, он прохрипел им, тыкая когтем в раненого.

– Брать, вести. Помощь.

Кивнув в ответ, они подхватили под руки и потащили вглубь лагеря слепо шагающего раненого.

Посмотрев им вслед, Урта залез на фургон, встал рядом с посторонившейся лучницей и осторожно выглянул в поле. Смутные темные тени перебегали в почти полусотне шагов от линии фургонов, рыча и подвывая. Ближе к ним на траве лежало несколько неподвижных фигур, и слабо горели выброшенные из лагеря факелы. Они только немного разгоняли тьму ночи, но этого хватало для того, чтобы держать на уважительном удалении противника.

– Больше не полезут, – вся горбатая от мышц спины и рук самка привалилась к борту рядом с ним, – мы их хорошо проредили.

– Кто это, ты не заметила?

Ему ответила другая лучница, совсем молодая и еще не такая горбатая.

– Наемники с Перекрестка. Я узнала их говор. Дикие.

– Ясно, держите их дальше, – Урта обернулся на свое имя, снизу ему махал руками и подпрыгивал от нетерпения щенок из вспомогательных десятков.

– Что тебе?

Щенок на секунду запнулся и выпалил.

– Таур послала, говорит, беда, там, он не глядя ткнул себе за спину, – зовет.

– Что там? – щенок пожал плечами и дрогнул лицом.

– Черные, много. Ограду взяли.

– Так что ты сразу не сказал, – Урта взвился и остановился, наткнувшись на все понимающий взгляд лучниц, – вы здесь уж сами.

Он проорал команду и из разных щелей ограды полезли орки этого участка. Рыкнув команду, он спрыгнул на землю и побежал, слыша, как у него за спиной топает половина его полусотни. Пробегая по лагерю, они врезались в толпы деловито бегущих в разные стороны орков и людей. Тащившие раненых, воду и оружие, они все старались освободить проход бегущим и, если не успевали, то молча отлетали в сторону. Видя озабоченную морду Урты, кое-кто бросал свои дела и, подхватив оружие, бежали вслед. Так что к участку с проблемой он привел уже достаточно плотную толпу явно больше, чем он увел со своего.

Подбежав, он сразу понял, что они опоздали. На ограде клубилась густая толпа врагов, орущих и воющих от восторга и предвкушения победы.

От ограды под градом ругательств отходили злобно огрызающиеся орки участка Таур, оттаскивая раненых и оружие. Сама она разъяренной молнией сновала по рядам. Крича, командуя, ругаясь и проклиная. Слыша ее голос орки, уже дрогнувшие и почти побежавшие, сбивались плотнее и, прикрываясь оторванными бортами от фургонов, готовились встретить врага. Мимо Урты в темноту лагеря, только местами освещенного кострами и факелами, тащили орущих или молчащих раненых. В ногах у старших путались подростки и щенки вспомогательных десятков в компании не меньшего количества людских детей. Они-то в основном и несли или волокли раненых. Все еще стоящие на ногах, наскоро отхлебнув из подносимых женщинами ведер речной воды и наскоро с их помощью перемотав раны, рыча вставали в строй. Из темноты лагеря, крича и надрываясь в сторону прорыва тащили оставшиеся фургоны, пытаясь успеть поставить новую стену. Промелькнул растрепанный и орущий Купец, молча упирающийся в колеса фургона староста и что-то командующий и машущий руками воин. Мелькнули и пропали, остался только пятящийся строй и толпа врагов, еще нерешительно переваливающая через ограду.

Протолкавшись вперед, он толкнул растрепанную Таур и, наткнувшись на ее бешеный взгляд, слегка опешил.

– Аааа, чтоб все сдохли и вас Темный отымел посохом, стоять, лягушки облезлые, зарежу сама, если кто назад шагнет! Ты здесь! – она цапнула за плечо Урту и, тряся его, потащила вперед, ни на минуту не замолкая. – Твари, пробили ограду, у меня лапа легла лучниц, кишки выпущу, и в рот засуну и жевать заставлю!

– Вся лапа легла?

Она, замолкнув, покосилась на него и, выдохнув, продолжила уже спокойней.

– Не знаю, кто-то ранен, конечно. Мимо несли, не успела посмотреть. Ты здесь, сейчас мы их примем, и Темному не стыдно будет показаться.

– Куда спешишь-то.

– А у нас другой дороги нет, – она уже спокойней наскоро перевязывала свои волосы ремешком, что ей принесла на связке стрел подносчица. Сейчас щенок, открыв рот, с восхищением смотрела на Таур.

– Варга дал нам задание, мы его выполняем, – Урта потер свой глаз и устало похлопал себя по лицу, – стоим, сейчас и этих примем. Главное, чтобы в других местах не полезли.

– Не полезут, – Таур быстро рассовывала стрелы за пояс и в сумку, – мой-то колчан оторвали в драке, – мимолетно посетовала она.

– Как драться будем?

Таур не успела ответить и медленно повернула голову к ограде. За толпой клубящейся на ней в темное небо взвился гнусавый напев призыва бога. Обе стороны мгновенно замолчали, прислушиваясь и поводя ушами, было слышно только как люди, гомоня и ритмично ухая, заталкивают в толпу последний фургон. Еще через мгновение и они замолчали. Долгие, ноющие и хрипящие звуки, то взвиваясь на высокой ноте, то падая в плохо различимую воркотню, покрывали собою замолкающий лагерь и поле за оградой. Стоящие в неряшливом строю орки ежились и переглядывались, переступая и прислушиваясь. На ограде же, замолчав, неподвижно стояли враг, с превосходством глядя на кучку Диких, посмевших бросить им вызов. Им – слугам Темного и его сына Вайруны.

Слова песни звали верных слуг во славу Темного, напоить кровью врага его алтари, в муках их познать радость и славу. И называли их, эльфов, гномов и людей. Называли и перечисляли беды и напасти принесенные ими. Описывали муки их на ритуальной пытке и смерть их во славу Темного и сына его Вайруны.

К первому голосу присоединились еще несколько, в толпе врагов началось неспешное движение. Воины проталкивались вперед или отодвигались назад, давая пройти старшим. Беспорядочная толпа постепенно превращалась в острие копья, вперед вышли воины с макуатлями, гордые младшие сыновья младших Семей. Выйдя вперед, они оперлись на свои мечи, с презрением разглядывая толпу Диких перед собой.

Стоявшие в одной толпе с орками люди, с ужасом наблюдавшие, как стекленеют глаза только что боевитых орков, как заметно слабеют их руки и дрожит в них оружие, начали потихоньку выбираться, сбиваясь вместе.

Урта с трудом помотал головой, согнав наваждение, и наткнулся на отчаянно беспомощный взгляд Таур.

– Жрецы, будь они прокляты. Мы сегодня умрем. Варга – где ты???

– Он рядом, – Урта звонко залепил себе оплеуху и отвлек на себя взгляды ближайших орков, и еще выше подняв голос продолжил, – он рядом.

– Он ушел и пропал, – стоявший рядом молодой копейщик-наемник, дрожа губами, смотрел ему в глаза. – Урта, они говорят, что мы предатели.

– Я тебя зарежу, – Таур потянула из-за пояса нож, – трус!

– Я не трус, Старшая, но где ваш вождь?

Воин не договорил, кашлянув и выплюнув себе на грудь волну крови, ткнулся лицом в землю. Стоявшая у него за спиной Рыжая, высоко подняв свое копье, заверещала, перекрывая песню.

– Мы дети Варги. Мы видели что он Варга – его послал Темный. А они, – она ткнула в толпу врагов копьем, – только говорят, что они служат Темному. Он нас спас, он нас накормил, он нас привел сюда, сделал воинами. Вы все видели Темного. Живого. Мы – не они.

Пройдя через расступившийся строй, она подняла руку и показала свое кольцо.

– Это дар Темного. Я его воин, я его рука. Мне не страшна смерть. Я знаю, где правда.

Со всего замаха воткнув копье перед собой, она выхватила нож и полоснула себя по щеке.

– Я есть коготь Варга, я есть клык Варга. Я есть воля Темного.

Ее лицо даже в темноте и негустых сполохах редких факелов было почти белым, голос срывался на визг и хрип. От ее слов поднимали головы воины, крепче перехватывали оружие, загорались глаза. На ее призывы из строя отзывались рыком и ударами ног в землю. То один, то другой в толпе орк, самец или самка, перехватив оружие резал себе щеку со стороны, как у Ходока, и, рыча, размазывал кровь себе по лицу. Пары резали друг другу и, потеревшись лицами, становились рядом.

С той стороны их услышали, и на ограду залезла высокая фигура жреца, подняв руки, он стал громко петь, указывая воинам на орков Варги. Мимо Таур протиснулся Углук и, толкнув в плечо Урту, спросил.

– Давай, я его, – и качнул лапой с зажатым чужим боларом.

– Ты еще не сбежал, – Урта удивленно поднял бровь над здоровым глазом.

– Куда я побегу, на костер? Здесь у вас мне теплее, – наемник сосредоточенно, пока еще медленно раскручивал оружие, примеряясь и привыкая к нему, – Варга он, не Варга он. Я ему буду служить.

И сцепив зубы, энергично раскрутив болар, запустил его. Пролетев два десятка шагов, он с даже здесь слышным хрустом врезался в лицо жреца, опрокинув его в фонтане брызг крови и костей. Оборвав песню на полуслове, тот улетел с ограды в поле, мертво махнув руками.

Только что ткнувшая с очередным проклятьем в сторону жреца Рыжая, увидев эту картину, на мгновение застыла с открытым ртом и, просветлев лицом, повернулась к строю.

– Я слово Варги, слово – смерть врагам Варги! – и, заверещав на самой высокой ноте, махнула рукой и побежала вперед.

Вся толпа орков, взревев от восторга, качнулась и покатилась на опешивших врагов с общим протяжным кличем.

– Вааргааа!!!

Каким-то третьим чувством уловив момент, Урта проорал команду своим и махнул копьем. Идя неторопливой рысью в окружении своих болотников, он крутил головой, стараясь больше увидеть одним глазом. Над головою градом летели стрелы лучниц, плотно облепивших стоящие за спиной повозки. Не ожидавшие такого противники слегка опешили и замешкались. Прошедший по их плотной стоящей толпе, не имевшей в основном никакой защиты, ливень стрел заставил их шарахнуться назад. Не слушая команды, большая часть кинулась назад, сметая редкие островки не потерявших стойкость воинов. Только они, сбив плотнее строй, бросились навстречу, они и еще Младшие сыновья. Стоявшие впереди всех, они тоже получили свою порцию стрел, проредившую их шеренги. Но снабженные хоть какой-то защитой и под воздействием боевых настоев они устояли и, разойдясь шире, встретили идущую на них волну. Не имея за спиною плотного строя копейщиков, они продержались совсем немного и утонули в ревущей и воющей схватке. Бегущий мимо Урта мимолетно заметил, как ткнул копьем в бок один из его воинов, пытающегося подняться мечника и, перепрыгнув через него, побежал дальше.

На самом гребне стены пытались удержаться с полдесятка Сыновей с группой копейщиков Храма. На них наседали опомнившиеся воины Урты, вспомнившие, чему их учили, и теперь мерно давившие на них плотной стеной щитов и копий. Орали десятники, орали орки по обе стороны боя, мерно выли песню смерти Сыновья, размахивая макуатлями, визжали и стонали раненые. В это месиво целенаправленно протискивался Урта с десятков своих воинов. Сейчас стало заметным превосходство в вооружении воинов Урты. Крепкие щиты достаточно уверенно держали один-два удара макуатля и копья с каменным наконечником, а стальные копья в ответ уверенно пробивали костяную броню Сыновей. Противник пятился и таял. Воины в строю запели песню во славу Темного и сильнее надавили.

Вбив очередному Младшему сыну, утыканному стрелами и с трудом ворочающего мечом, копье в бок, Урта обернулся на громкий свист. На повозке за спиной, встав на плечи своих лучниц, ему отчаянно махала руками Таур, указывая в сторону и злобно скалясь. Воткнув копье в помост и как по шесту с его помощью вскочив на плечи своих болотников, Урта заскрипел зубами. Вдоль ограды из темноты на них молча бежала плотная группа чужих, сбившись и щетинясь копьями.

Зарычав, он устало взмахнул копьем и тяжело спрыгнул с залитого кровью помоста ограды. За ним, шипя и ругаясь, посыпались на землю остальные воины. Под ногами ползали и бились в судорогах раненые и умирающие, земля размокла от крови, и ноги, уставшие за эту длинную ночь, дрожали и скользили.

Перехватив поудобнее копье, он с трудом поднял побитый щит, вышел вперед. Мимо него несколько щенков протащили на пологе от фургона вглубь лагеря мертво свесившую голову через край Рыжую. К нему подошла Таур и, уперевшись руками в колени, несколько минут постояла, пытаясь отдышаться. Приподняв голову, прохрипела сорванным голосом.

– Все, у меня по паре стрел на каждую, потом в ножи.

– Сейчас щенки что-нибудь надергают, будет чем вам стрелять.

Противник разглядев поле сражения, остановился в нерешительности. Были слышны команды, но орки не шли, со страхом разглядывая в рассветных сумерках картину смерти у ограды.

Видя такое, орки Урты приободрились и под команды уцелевших десятников неторопливо сбивали строй копейщиков.

– Ты лучше своих лучниц на ограду загони. Поле присмотрят и нам помогут.

Таур со стоном распрямилась и, кивнув ему, пошла в сторону. Урта почувствовал, как к нему придвинулись воины, и, выдохнув, медленно пошел вперед, поводя плечами и мысленно сетуя на такое неподъемное оружие. Ему навстречу качнулись и пошли плотные шеренги врагов. Теперь все не спешили, а сходились не торопясь и осторожничая. Не дойдя последних пять шагов оба строя замерли в молчании, сверкая глазами из-за щитов. Урта медленно проталкивался вперед, отталкивая щитом порыкивающих орков.