Текст книги "Орки (СИ)"

Автор книги: Урук Хромой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)

Уш понял, что это конец, и жить им осталось всего немного. Указав Хр на стену, он встал перед ним, покачивая палкой, из темноты к ним снова полезли Нюхачи, звереющие на глазах от запаха крови.

Сидевший на самой вершине Нюхач вдруг заверещал и, подавившись криком, пролетев проход, впечатался в стену, безжизненной тряпкой упав на камень пола. Общий придушенный крик ужаса, и все Нюхачи, сбившись в кучу, повалились на пол, жалобно подвывая и колотясь головами о камень. Подняв глаза, Уш увидел уже знакомую маску Тени, у нее за спиной выросли еще две и, перешагнув через ряд, они окружили всех участников потасовки. Стукнув посохом, первая тень оборвала вой Нюхачей и что-то показала одной из Теней, после чего она несколькими тычками подняла на ноги и погнала куда-то тихо воющую толпу Нюхачей, заставив их забрать мертвого дозорного. У Уша за спиной осел на пол Хр и оставшаяся тень показала на него, Уш непроизвольно шагнул вперед, закрывая его собой и поняв, что он сделал, облился холодным потом от ужаса.

На него смотрели две светящиеся маски и молчали. Через несколько показавшихся Ушу бесконечных мгновений, первая тень кивнула и, сунув руку куда-то в свои одежды, бросила ему небольшой мешочек. Инстинктивно поймав его на лету, Уш замер, Тень же довольно покивав, повернувшись, ушла в темноту, кивком позвав с собой стоявшую рядом с ней другую.

Проводив их взглядом, Уш посмотрел на мешочек, зажатый у него в руке, и, поднеся к лицу, принюхался, после чего радостно повернулся к Хр.

В мешочке была заживляющая мазь, и такой чистой он никогда не видел и даже не слышал запаха такого состава, но это точно была она. Следующие несколько минут он помогал Хр намазать его раны, после чего они какое-то время бездумно сидели рядом со своим грузом.

* * *

Только ближе к концу цикла они добрались до Малой мешалки, встреченные взбешенным Знающим, что уже давно ждал их груз. Вся его ярость мгновенно исчезла как только он увидел, что они принесли кроме корзины. Быстро, при помощи своих помощников разгрузив их, он распорядился тем помочь им увязать их груз. Пока его помощники возились, он позвал самку с водой, приказав напоить их, воткнув каждому из них в отверстие намордника трубку от мешка, она вдоволь напоила обоих жидким бульоном из грибов. На вопрос о ране, получив ответ, Старший мешалки позвал остальных работников, и все они два раза посмотрели короткий пересказ произошедшего на пальцах рассказанное Ушем. После чего все дружно, так же на пальцах прокляли Нюхачей и вообще свою жизнь.

Затащив Уша в свой отнорок, Старший после короткой торговли выкупил у Уша мешочек с остатками мази, скормив им взамен по порции пасты грибов из своего пайка. Плюс еще им уже в ферме, догнав их вне видимости из Мешалки, вручили горсть сушеных грибов.

После чего взбодрившиеся щенки понесли свой груз на выход из фермы. Стража ворот, увидев что они несут, без разговоров открыла им проход и, прорезав собой толпу рабочих орков новой смены, они потрусили к самому страшному месту Бооргуза.

Разделка.

Глава 7

Поселок Уруков.

Утром, в сереющем полумраке, из лагеря потянулся первый караван уходящих к воротам уруков и моих воинов. С больными остались лапа с Углуком и все лекарства и еда, что мы принесли. Уходящие несли самых слабых и помогали идти тем, что покрепче щенкам рода. Таур несла за спиной слабенькую самочку и не спускала глаз с шедшего впереди Ру, а тот еще помогал идти другим.

– Крепкий, привезем к себе, не забыть присмотреть за ним, – подумал я.

У меня за спиной тоже сидел в веревочной петле тощий-тощий щенок, так и не сказавший ни слова с момента, как я его увидел. За мной тащили шаманку несчастные посыльные. Старушка, вначале пытавшаяся вырваться, затихла и молча покачивалась под шестом, закрыв глаза.

Больные и слабые нас здорово тормозили, да и носильщики в основном не сильно отличались от тех, кого они несли. Потому до лагеря у стены мы добрались только к вечеру. Нас там уже с нетерпением ждали. И не только те, кого я уже знал.

С той стороны ворот разбили лагерь орки Бооргуза. Не меньше полусотни Охраны и гребцов, с оружием и, как мне сказали, с Купцом во главе. Дав своим воинам отдохнуть час и подкормив уруков, обставили свой выход по правилам орочьей дипломатии. Со стены вниз упали все веревки, что удалось собрать, гребень стены покрыли лучницы и копейщики уруков. А по веревкам вниз заскользили мои воины. Переполох, поднявшийся в лагере Купца, был сравним с появлением нашего дракона на реке. Пока сбившие строй мои Дикие медленно шли к лагерю, у них за спиной продолжали сыпаться оставшиеся уруки.

Стоя на гребне, я видел, как в лагере суета превратилась в панику, как в толпе метались командиры, пытаясь палками удержать свое воинство от бегства.

Выдержав паузу, махнул своим останавливая строй. Спустившись, подошел к лагерю, меня встретил уже знакомый мне десятник, с видимым даже под полумаской опухшим лицом.

– Уроз-ту, так тебя кажется зовут? Передай своему Старшему, что я пришел, как и обещал.

Вскинувшийся десятник прошипел.

– Он мне не старший, моя Семья – не его семья.

– Мне все равно, ты здесь, ты ему и скажешь.

Скрежетнув зубами, десятник развернулся и почти побежал к стоящему у костра большому шалашу, покрытому циновками из тростника.

Нырнув в него, он пробыл там совсем немного и, также рысью вернувшись, с неохотой поклонился и прошипел.

– Купец Бооргуза приветствует тебя, и спрашивает, с чем ты пришел?

– Драться не хочу, говорить хочу.

Кивнув в ответ, он еще ниже поклонился и, помедлив, процедил.

– Будь гостем в нашем лагере, Ходок.

– Я Ходок, я гость.

Проводив меня сквозь расступающихся орков, он оттянул полог, закрывающий вход и, поклонившись, пропел в глубину.

– Ходок, вождь Диких, – и, шагнув в сторону, пропустил меня в шалаш.

Войдя внутрь, в сгущающемся полумраке я огляделся.

Застеленный циновками пол и в дальнем от входа углу сидящая на полу темная фигура, закутанная в плащ, на голове широкополая шляпа со свисающими по краям бахромой бусы из мелких косточек. Странный запах.

Сделав пару шагов, я остановился перед сидящим Купцом. Немного помедлив, он выпростал руку из складок своего плаща и, постукивая висящими на ней костяными браслетами, указал мне на светлый коврик из шерсти, лежащий перед ним. Усевшись на него, я положил свой клинок на колени и тоже замер в тишине.

Еще помедлив, купец выпростал обе свои руки и хлопнул в ладони. В шалаш тихо протиснулись две самки и поставили между нами невысокий столик на трех ножках. После чего, с любопытством поглядывая на меня, быстро уставили принесенными с собой в сумках чашками. Разлив в две сильно пахнущий настой, упав на колени, поднесли их нам. Вошедший с ними десятник, севший на пол у входа, недовольно засопел.

Приняв из изукрашенных татуировками рук чашку, я замер, ожидая хозяина. Качнув головой, он, раздвинув бусы, сунул чашку к лицу и замер, видя, что я не шевелюсь. После чего вопросительно шевельнул пальцами. Аккуратно поставив свою на край стола, я наклонился вперед и, вглядываясь в плохо различимую за бусами полумаску, произнес.

– Я пришел издалека, здешних обычаев я не знаю, но старая мудрость гласит, что сидя за столом, не прячь лицо.

Хмыкнув, купец помедлил и наконец ответил. Его голос был негромок и размерено плавен.

– Дикий знает старые обычаи? Интересно. Ты хочешь видеть мое лицо?

Он жестом остановил вскочившего у меня за спиной десятника и отправил его прочь. После чего неторопливо поднял руки к своей шляпе. Пискнувшие служанки кинулись ему помогать. Сняв с их помощью шляпу, он открыл мне свое лицо, до рта закрытое кожаной полумаской из тисненой кожи. Развязав на шее завязку плаща, он остался в кожаной безрукавке и, помедлив, снял и маску.

Я удивленно приподнял бровь. На меня смотрело бледно-серое, удлиненное лицо, с длинной, узкой нижней челюстью, узкий, скошенный лоб, черные волосы, затянутые в пучок на затылка, без бровей и ресниц, большие почти круглые глаза навыкат, почти полностью состоящие из матово поблескивающего, черного зрачка. Узкие, черные губы растянулись в усмешке, открыв два ряда острых, мелких и изогнутых зубов. Лицо поблескивало от какой-то мази, нанесенной на кожу. На щеках проглядывались замысловатые татуировки, смутно знакомые. Запах до этого и так бывший сильным, стал еще более емким. Разложив его, я понял, что основа мази – жир орка с еще непонятными добавками.

Да и вообще от Купца сильно несло смертью. Вся его одежда была из кожи орков. Украшения в виде множества браслетов, ожерелий на шее и колец на пальцах, за исключением одного металлического черного, были тоже из костей орков. Я приподнял чашку, что поставил на стол и понял, что это верхняя часть черепа крупного орка, затейливо украшенная резьбой. Наблюдавший за мною Купец еще раз ощерился и почти прошептал.

– Ты точно пришел издалека, расскажешь откуда? – он приподнял свою чашку, – это будет хорошее начало для разговора.

Понюхав налитую жидкость, я поморщился и ответил.

– В другой раз. Это точно можно пить? – я еще раз понюхал чашку, – после такого напитка, я через час буду говорить все, что меня спросят, а к утру умру. Это то самое, что ты хотел услышать?

– Знаешь этот настой? Это забавно, – вылей его, и не держи обиду.

– Как скажешь, Купец, – я сунул свою чашку ближайшей служанке и стал ждать продолжения.

Схватив наши чашки, они, с уважением и удивлением поглядывая на меня, выскочили из шалаша и вернулись с небольшим бурдюком. Перехватив его и открыв пробку, я понюхал и, засмеявшись, отдал его служанке.

– И сколько у тебя таких забавных настоев, Купец. Давай закончим эти глупые шутки и выпьем моего, – после чего снял с пояса свою фляжку. Разлив нам, протянул через стол ему чашку и сунул в руку.

– Пей, не бойся. Это просто брага. Хотя ты вряд ли сможешь мне сказать из чего она, – и, глядя ему в глаза, выпил свою.

Помедлив и внимательно обнюхав свою чашку, Купец осторожно пригубил и, прикрыв глаза, посмаковал напиток.

– Хм, свежесваренная, не больше трех-четырех дней, мастерица варила. Продашь ее? Самку.

– Не, себе оставлю.

– Как скажешь, – он выпил до дна и протянул чашку за новой порцией, – ты прав, не знаю, из чего варили.

– Зерно, людское, трофей.

– Дракон тоже, я так понял, и не один. Да и всего еще много, – я кивнул, – про тебя легенды будут складывать.

– Потом о легендах, мне нужно увезти к себе уруков, что приняты мною в род. Много, быстро. У тебя барки, с меня плата, – я поднял руку ладонью вперед, окорачивая алчный блеск глаз Купца, – ничего не продам, самому нужно. Ивой рассчитаюсь.

– Ты не видел, что мы привезли, Ходок.

– Не хочу, ты же меня будешь гнуть, я не буду гнуться, поругаемся, подеремся, оно нам надо? – я разлил еще раз по чашкам, – Давай, за нас.

– Кого нас? – Купец, прищурившись, посмотрел на меня, – о чем ты?

– За нас, орков, или мы не орки?

Кивнув мне, Купец выпил. Отставив в сторону чашку, помолчал, царапая когтем стол.

– Ты мне интересен, Ходок. Хорошо. Я слушаю тебя.

– Все просто, мои орки – груз, ты везешь до моей земли, там они и грузят тебя ивой по весу груза, и вы идете к себе. Еда для груза моя. Все.

– Две руки веса и я уже сегодня начну погрузку.

– Можешь не начинать сегодня, так и быть, завтра с утра плывите обратно, в ту сторону для вас ивы нет.

– Ты, наверное, забываешься, Дикий, я Купец Бооргуза. Ты лишишься всей торговли с нами.

– Мне от вас ничего не надо. У меня все есть. Да и уруков я сам могу перевезти, только возиться буду дольше. Хотел тебе собранную иву пристроить. Ну, раз нет, так нет, – я попытался встать.

– Шесть весов груза, – сев обратно, я ответил ему.

– Два, – и, покопавшись в чашках на столе, ничего так и не найдя по вкусу, вытер руку о циновку. Подняв глаза, увидел довольную улыбку Купца.

– Три? – он подался вперед и, улыбнувшись ему, я кивнул головой, – Три, но до трех ее надо еще собрать, подождешь?

– Да, договор? – он протянул мне узкую ладонь с длинными когтистыми пальцами. Скрепив договор, мы сели поудобнее и минуту помолчали. Он заговорил первый.

– Там еще есть? – он ткнул пальцем в мою фляжку. Я молча разлил по чашкам. Также молча мы выпили.

– Ты где так научился торговаться?

В ответ я махнул в его строну рукой.

– Не льсти мне, Купец, уверен что ты был согласен на меньшее, просто мне было лень зря терять время.

Растянув губы в усмешке, он сунул себе в рот что-то съедобное и молча захрустел, пережевывая. Потом пожал плечами и спросил.

– Договор? – я кивнул – Ты прав, готов был согласиться. У нас тоже голод. Как быстро вы нас погрузите?

Я пожал плечами. Он протянул мне одну чашку.

– Это рыба, Река Бооргуза. Можно есть, – кивнув, я закинул несколько кусков в рот.

– Поставлю всех, кого привезете на работу.

– Только их.

– Да, – я коротко свистнул.

Снаружи завязался короткий спор и в шалаш вперед спиной влетел опять подвернувшийся десятник. Вслед за ним, сорвав полог, вломились мои орки вперемешку с уруками. Подняв руку в жесте спокойствия, жестами отправил своих и позвал ближе самок уруков. Мои вояки, довольно ухмыляясь, вышли, утащив за собой десятника.

Купец даже не повел ухом, продолжая копаться в чашке с какой-то вонючей пастой.

Подошедшие лучницы замерли в шаге от нас.

– Вам нужно собрать плату за то, что ваших щенков привезут в наше ущелье. Купец согласился это сделать за три веса щенков. Щенков и всех остальных. Так бы он содрал бы с нас еще больше. Но ему нужна ива. Много и срочно. В Бооргузе тоже голод. А с вами пойдут самки двух родов, покажут, где брать прутья. От нас еда, полной долей.

Лучницы вскинули головы и с выражением недоверия уставились на меня.

– Так и будет, вы теперь тоже наш род. Но и работать вам много. Идите.

Я вернулся к сидевшему в глубине шалаша купцу.

– Ты все слышал.

– Да, – он поднял голову и посмотрел на меня, – Но даже три веса их и щенков – это крохи. Мне нужно иву на тысячи корзин. А лучше все, что у вас есть.

– Так много?

– Это не много, это то, что позволит нам протянуть еще сколько-нибудь. Нам нужно каждый день вывешивать не меньше двух сотен корзин. И даже так мы уморим всех щенков до 8-ми лет. И всех стариков. Пустим их под нож. С прошлого набега мы уже растрепали не меньше трех тысяч корзин.

– Ты же знаешь, что в этот раз вырубили не меньше половины ивы. Но и то, что осталось, мне некем собирать. Ты видел уруков. Самки – одни кости. А свободных рук у меня нет.

– Пусти воинов своих.

– Забудь, они только называются воинами, а так это орки с оружием. Учить и учить. Ива есть в других ущельях, но ее надо собрать.

Посмотрев на потолок на проникающие внутрь лучи солнца, купец прошипел ругательство и отодвинулся глубже в тень шалаша.

– Ходок, зачем тебе эти уруки? Ну, попередохнут, тебе же лучше, земли больше. Будет, где свои богатства прятать. А может к нам? С таким запасом тебя сразу в род возьмут, ну не в Старшую семью, но и не в нижнюю. А это тоже очень неплохо. Моя семья не нижняя, с радостью возьмет тебя в род. Сразу поднимемся выше. А то есть там у нас кое-кто, кого давно подвинуть надо. Ты с Драконами, запасами и дружиной. Можно на очень неплохое место сесть. Или подвинем кого, или если захочешь новую Нору возьмем. Гора они большая, там места много.

– Ты так лихо меня к себе уговариваешь, что я аж почувствовал, как мне на голову камень падает. Ты лучше не говори лишнее, а то я как испугаюсь, а с испуга и зарежу тебя, такого хитрого. И я так думаю, что мне кое-кто, – я наклонился ниже и, заглянув ему в глаза, подмигнул купцу, – так благодарен будет.

Помолчавший мгновение купец вдруг фыркнул и, захохотав, хлопнул меня по плечу.

– Ты умный. Это хорошо. Тогда давай говорить как умные.

– Начинай.

– Хорошо. Ты воин. Ты много взял, но это надо еще и удержать. У тебя, я так думаю, две, может, три сотни орков, что могут держать оружие. Это не считая тучи щенков. Всех надо кормить. Скоро придут люди. Тебе или учить орков драться или попробовать взять с земли, леса и болота как можно больше. Все, что вы взяли, вы быстро проедите. Если победите – сдохнете с голода, если проиграете, то тоже сдохнете с голода. Я пока все правильно говорю.

– Пока да, говори дальше.

– Ты мне нравишься, Ходок, я хочу тебе помочь.

– Это хорошо, но вот просто так, ни за что, взять и помочь? Не верю.

– Это правильно, что не веришь. Я глава своей Семьи, не Старшей, но уважаемой. С щенка я хожу караванами по реке и Болоту. И без моей семьи Бооргузу будет трудно. Нас не любят, но терпят. Потому меня слушают. Я приду в Бооргуз и скажу, что у Диких появился Вождь, молодой и глупый, – купец внимательно посмотрел мне в лицо, не дождавшись реакции на свои слова, довольно покивал головой, – хочется ему Орду большую. Очень. И готов он у нас забрать всех лишних орков, сколько есть. Работать на угодья. И платить за них ивой. А я постараюсь, чтобы эти орки были не совсем лишние. Молодые – да. Но работать могущие. Снимут они с твоих угодий урожай. У нас лишние рты уйдут. А ты учишь воинов. Все довольны.

– Сколько?

Купец довольно потер лапы.

– Четыре сотни. Рабочих гоблинов. Тощих, но работать они могут. Клянусь Темным. Под весь сбор ивы. Они ее и соберут.

– И что ты хочешь получить для себя?

– Сейчас ничего. Ты живым останься. А отобьешься, поговорим.

– Странно, а если меня убьют.

– Значит, убьют. И тогда ты мне ничего не должен. Совсем.

– И все.

– Почти. С тебя клятва.

– Какая.

– Крови.

Купец захрипел, пытаясь оторвать от своего горла мою руку. Медленно подтянув его к себе, я вгляделся в его глаза. Он пытался ослабить мою хватку, но даже и не собирался хвататься за свой нож, и не выглядел испуганным.

Отпустив его, я опять сел поудобнее и стал ждать. Прокашлявшись и проплевавшись, купец уважительно покивал мне и продолжил.

– Сильный, но умный, хорошо. Клятва Крови в том, что ты меня выслушаешь и, если это тебе понравиться, то и поможешь. Хорошо?

– Мало.

Он покрутил головой.

– Что ты хочешь?

– Не знаю, предлагай. А я пока тебе тоже расскажу. Иву вы получите. Но один раз. Но не весь сбор, а по весу, сколько, будем говорить отдельно. Если я не удержу угодья, то вам все равно не жить. Без Диких вы продержитесь еще пару лет и вымрете. Люди сюда лезут жить. И будут дальше лезть. У них свара. Степь их давит и гонит сюда. Война идет к ним. И если я не выстою, вам тоже не жить.

Я рассказал ему почти все, немного приукрасив, но не усердствуя, а то если подумает, что у нас нет шансов, то и спишет. Выслушав меня, купец надолго задумался. Что-то надумав, тряхнул головой.

– Ты готов драться, это хорошо. Я привезу тебе пять, пять сотен рабочих гоблинов, насовсем. Под урожай ивы.

– Дорогу ты кормишь их сам, это раз. И как я сказал не сбор, а вес.

Хмыкнув, он по крутил головой и согласился.

– Да, согласен. И еще, я смогу убедить Совет, послать тебе помощь. Воинами.

Теперь уже я удивленно хмыкнул.

– Бооргуз отправит нам в помощь свою Стражу Ворот?

Купец, засмеявшись, хлопнул рукой по циновке.

– Как бы ты мне не нравился, такое я сделать не смогу. Если я такое предложу, меня на совете зарежут. Старшие Семьи отправят свою Стражу? Нет, это они не сделают. А вот найм вольных отрядов – это можно. Сотню, может больше. За наш счет.

– И зачем мне наемники?

– А пусти их вперед, пусть хоть стрелы на себя примут. Меньше платить, да и спокойнее на Болоте будет.

– Я буду думать, Купец. А пока давай грузить орков.

– Думай, Ходок, думай. Это очень полезное занятие.

* * *

Вот только думать у меня времени не оказалось. Уже знакомое ощущение, за спиной, у входа в шалаш, что-то упало, обернувшись, я увидел лежащую на полу служанку, выгибающуюся от боли. За стенами шалаша разноголосо завыли и застонали на множество голосов. Обернувшись к Купцу, столкнулся с его прищуренным взглядом. Стоя на ногах, он наклонился в мою сторону и сунул свои руки себе за спину.

– Твое?

– Нет, шаманка уруков. А тебя почему не взяло?

Он ухмыльнулся, слегка выпрямляясь. И следующее мгновение все понеслось вскачь. У него за спиной стену шалаша прорубило до самого пола. С улицы раздался рык, а прореху в стене влетело копье. Я пинком отправил ему навстречу столик и кувырком ушел от следующего. Отскочивший в сторону Купец выхватил из-за спины два парных топора с острыми клювами каменных лезвий и, дернув себя за безрукавку, остался только в набедренной повязке. Жилистый, кривоногий, покрытый по всему телу татуировками, он плавным движением перетек в какую-то замысловатую стойку и замер, настороженно прислушиваясь.

И гости не заставили себя долго ждать. В прорубленное отверстие с визгом влетел один из его охранников, не обратив на его выкрик ни малейшего внимания, махнул поперек его груди длинным деревянным клинком со вставленными в него острыми пластинами камня. Уйдя от удара быстрым нырком, Купец отскочил в сторону и еще раз прокричал команду. Неуклюже развернувшийся к нему воин помотал опущенной головой и поднял свое лицо.

Мы вместе с Купцом невольно зашипели от ярости. В прорези маски на нас смотрели безумные глаза, подсвеченные изнутри красным светом. Переглянувшись, мы сдвинулись ближе друг к другу.

– Скара.

Подняв в нашу сторону свой клинок, безумная тварь замерла на мгновение и заверещала. С улицы ей откликнулись еще несколько голосов, и она кинулась на нас. Отбив своим клинком его меч, я его развернул, и Купец мгновенно всадил в его грудь свои топоры, тварь захрипела и попыталась его ударить, тогда я, зайдя со спины, пробил его насквозь. Выплюнув на Купца фонтан крови, существо осело на пол. В шалаш через прорубленные проходы ввалилось еще трое. Мы закружились в схватке, отбивая и нанося удары. Визжащие твари очень быстро вертелись вокруг нас, нанося тяжелые удары и не обращая внимание на получаемые. Через вход, пошатываясь, вошел десятник и, перехватив поудобнее копье кого-то из моих воинов, вступил в драку. Вчетвером они отжали нас к стене шалаша и на мгновение остановились. Лишившийся одного топора Купец тяжело дышал, зажимая рану на боку. Стоящие напротив нас четыре скары, казалось, и не дышали. Попятнанные нами, они неподвижно стояли, истекая кровью и не обращая на это никакого внимания.

Стоящая немного в стороне от других тварь, наиболее израненная, молча повалилась назад и замерла на полу, глядя в потолок мертвыми глазами из разрубленной маски, даже не шевельнувшиеся остальные скары немигающими глазами смотрели на нас. Десятник, дернувшись, заплетающимся языком прохрипел, указывая на Купца.

– Уходи, мне нужна только его жизнь.

Покосившийся на меня Купец, покивал головой и кривясь от боли, ответил.

– Тебе, это кому?

Дернувшийся десятник снова захрипел.

– Купец, ты жить хочешь? В Бооргузе найдется много желающих на твое имя.

Купец покладисто покивал и, засунув под мышку топор, осторожно потрогал себя за рану.

– Убедила, только с ними как дальше будет, – он ткнул в стоящих скар, – мне их теперь бояться? Да и остальные на улице как?

Твари одинаково закашляли, я не сразу понял, что это смех.

– Купец всегда купец. Уходи. Все будет по-прежнему.

– Хорошо, я тогда на барке подожду. Ты извини, – он, посмотрев на меня, пожал плечами и, зашипев от боли, согнулся и покачнулся, – она очень убедительна. Так я пойду? – он просительно заглянул в прорези маски десятника.

– Убирайся.

Твари перехватили оружие и разошлись пошире, охватывая меня.

Я вытянул из ножен нож и крутнул в руке клинок. А, пожалуй, будет полегче, прикрывать Купца не надо. А в две руки это мы еще посмотрим. Криво усмехнувшись, я начал разгонять себя. Изображение мигнуло и стало четче, время стало замедляться. Замахивающиеся твари, хромающий мимо них Купец, все также зажимающий свой бок.

Ныряя под один из мечей и готовясь принять на клинок удар копьем, я заметил, как глаза Купца сверкнули, и он прямо из-под руки засадил свой топор в затылок третьего мечника. Завизжавшие от ярости в два голоса твари начали разворачиваться к шарахнувшемуся от них на выход Купцу, и я снес еще одному мечнику голову, отлетевшую от стены мне под ноги.

Замахиваясь клинком для броска в спину десятнику, нависшего над сбитым подсечкой в ноги Купцом, я понимал, что не успеваю, и в этот момент десятник обмяк и рухнул на пол. Мой клинок, скользнув ему по спине, воткнулся в одну из жердей шалаша и задрожал.

Тянущее чувство внутри меня совершенно пропало, и я метнулся на выход, по дороге сунув уже сидевшему Купцу один из трофейных мечей и выдернув свой.

На улице, на земле в разных позах лежали орки всех видов и родов вперемешку, как их застал удар шаманки.

Сама она, все еще связанная, лежала в шагах пяти от шалаша, как и принесшие ее посыльные.

Привалившись к ней спиной сидела икающая Ая, при каждом вздрагивании заплевывающая себя кровью.

Еще на остатках разгона я оглядел ее и понял, что это просто от перенапряжения, и жизни ее это не угрожает. В руке она держала какую-то кривую палку, ну никак не похожую на оружие.

Со всех сторон послышались стоны и хрипы, наше воинство приходило в себя, пока еще невнятно рыча и ругаясь. Кивнув Ае, я вернулся в шалаш. Сидевший на своем месте Купец, корча морду, заматывал свой бок какими-то тряпками. Подняв голову, кивнул мне и продолжил. Подойдя к нему, я размотал его повязку и осмотрев рану, завязал ее основательно.

– Как оживеют, зашью тебя, как полагается. Спасибо тебе.

– Четыре веса, – Купец ощупывавший свой бок, поднял на меня глаза, – И покажи свой нож.

– Зачем?

– Никогда такой не видел.

Пожав плечами, я протянул его Купцу. Повертев его в руках и сделав им несколько финтов, он, увидев, что десятник зашевелился, сунул нож за пояс и поспешил к своему охраннику.

Перевернув его, он похлопал его по щекам и спросил.

– Ты как?

Тот очумело мотая головой, с трудом навел на него глаза и прошептал.

– Совету нужно знать, что здесь произошло. Моя Семья заставит заплатить за эти смерти, – он кивнул на тела своих товарищей, – весь род уруков. И его, – он ткнул в меня пальцем.

– Конечно, узнает, – Купец, приподнимая десятника, участливо кивал головой, – твой дядя все узнает. Я ему расскажу, сам все и расскажу.

И дернув из-за пояса нож, полоснул им по горлу десятника. Распахнув глаза, тот захрипел, пытаясь что-то сказать, потянулся к горлу и задергался. Дождавшись, пока его глаза погаснут и он затихнет, Купец уложил его на пол и встал. Подойдя ко мне, он протянул мне нож и произнес.

– Он у тебя просто замечательный, прям аж зависть берет. Затеешься продавать, так первая цена моя. Договор? – он протянул мне руку.

Я вопросительно приподнял бровь, он усмехнулся и кивнул в сторону мертвого, буквально пропел, похлопывая меня по груди.

– Плохой был десятник, и Семья его – такие жабы. Забудь ты это, Ходок. Так я его семье и скажу, перекинулись в скар, меня едва не зарубили, и ты меня спас.

Да, и про четыре веса – договор.

Глядя в его честные змеиные глаза, я засмеялся и, хлопнув его по плечу, вызвав шипение от боли, пожал руку.

– Договор. И вес, и нож.

– Замечательно, Ходок, а еще брага у тебя есть? И пусть эту ведьму к нам сюда затаскивают. Так-то спокойней будет.

* * *

Я проснулся в шалаше Купца, в объятиях Таур и Аи. Как они между собой договорились, осталось для меня тайной. Но сейчас они тихо сопели, обхватив меня с двух сторон. В шалаше было темно несмотря на открытый полог.

Первое, что мне бросилось в глаза, это сверкающие ненавистью глаза шаманки. Проморгавшись и окончательно проснувшись, я приподнялся и сел. В руке сам собой оказался мой клинок, судя по всему воткнутый в землю у меня за головой.

Следующее, что я разглядел, это испуганно сверкнувший на меня глазами Ру, держащий в руках увесистую палку и сидевший рядом с шаманкой. Он старался не показать, что я его напугал и, нахмурившись, не вставая, поклонился.

– Стережешь ее, – он кивнул, – давно?

– Уже полночи.

– Можешь выдержать ее зов?

– У меня кольцо, – он поднял одну руку и показал, уже знакомое мне черное кольцо.

– Ясно, а где ее хозяин, – он ткнул пальцем в темный угол и уселся поудобнее, не спуская глаз с шаманки.

Хмыкнув, я встал в полный рост, разбудив обеих самок и обнаружив, что мы все трое голые. Вытащив из кучи тряпок, в каких мы спали, длинный кусок ткани, обмотал им свои бедра и надел сверху свой пояс, найденный там же.

– Есть, пить, новости, – озадаченные мной самки, собрав в охапку свою одежду и оружие, выбрели из шалаша. Я подергал ушами, прислушиваясь, слишком тихо вокруг для лагеря орков.

– Рассказывай, – Ру кивнул и быстро оттарабанил мне историю произошедшего после боя со скарами.

По его словам достаточно быстро ожившие орки продолжили выполнять поставленную им задачу.

Щенки все были доставлены к баркам, к берегу подошел Дракон Урты с ним во главе. И погрузку не начали только потому, что было решено в дорогу всех покормить горячей едой, что готовили на кострах, когда из шалаша вышли я с купцом и присоединившийся к нам до этого Урта.

Всем было объявлено, что в связи с такой победой над колдовством объявляется праздник. Уважаемый купец дарит всем по рациону и выставляет два мешка грибной браги.

При этом его я придерживал под руку и переводил его выкрики.

Предложение было принято с радостью и в лагере наступил праздник. Быстро сожрав и выпив предложенное, орки повеселели и принялись праздновать уже с размахом.

На площадке у шалаша Старших было проведено не меньше десятка поединков, к сожалению, на палках, это я, оказывается, запретил на серьезном оружии резаться. Кроме этого произошли две крупные и несколько небольших драк без оружия. С дракона принесли два мешка браги от Тзя, и купец добавил еще два мешка от себя, и еще по рациону на каждого. После чего не привыкшие к такому количеству еды и выпивки орки в большинстве своем попадали и уснули. Самые стойкие продолжили. Я, как мне сообщил восхищенный Ру, обстрелял всех лучших лучниц рода Урук и выиграл его мать. Услышав такое, я крякнул и покосился на подростка. Но тот выглядел очень довольным и добавил, что перед этим она сама наваляла трем претенденткам на место главного приза. Так что он и его мать теперь тоже моя семья и мой род. И его задача, охранять меня и мое имущество, чем он и занимается.

Дальше я узнал, что Урта проиграл не такому уж и пьяному купцу свой нож в камешки (национальная орочья игра) и, попытавшись его сначала зарезать, ушел на дракон спать.

В общем праздник прошел хорошо, только никого не убили, это жаль-то как, но мне как Вождю это виднее. Мол, я сказал, что мне мои орки нужны живыми, и даже предложение Купца зарезать для настроения пару его, я отклонил.

Праздник проходил на протяжении прошлой ночи и всего дня, к вечеру я надел Ру на палец кольцо и поручил стеречь шаманку. При первых же признаках ее камлания, бить палкой по голове. И что пару раз он ее двинул, заслужив при этом рассказе многообещающий взгляд от узницы. И что я ему выдал целую чашку с пятью рационами, дабы не скучать на страже, один он съел, а остальные просит разрешения отдать щенкам своей лапы.