Текст книги "Защитник (СИ)"

Автор книги: Шахматист чан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

И не находя ответов на терзающие его вопросы, Гаара продолжал метаться между интересами двух государств. И легендарный маршал Таки чувствовал его неуверенность и своим единственным угольно-черным глазом, казалось, видел мага насквозь. И это несмотря на все щиты, что Гаара выстроил для своей защиты.

Вообще Хатаке Какаши очень остро чувствовал опасность. С легкостью распознавал потенциальных врагов. Так, Рок Ли ему не нравился в сто крат больше, чем Верховный маг. Еще больше ему не нравилось, что два самых подозрительных в провинции человека везде и всегда ходят вместе. Маршал высказал свое мнение в глаза магу и его новоявленному охраннику. Но Сан де Рэ быстро пресек этот разговор. Он не любил глупых ссор и разногласий, и всегда пресекал их, если такое было возможно.

– Если кто-то из вас, – спокойно, пряча в лукавых глазах улыбку, пообещал Сан де Рэ, – испортит мне праздник, я обоих заточу в темницу.

И хоть сказано это было полушутя, оба и маг, и маршал, прекрасно знали сколько правды в этих словах. Потому они в своей привычной манере скептически хмыкнули и разошлись. А Сан де Рэ, как и собирался, устроил пир.

Пир, как и обещано, был грандиозным. Так не гуляли даже Новый Год – главный праздник Багряных земель. Вся Така, по распоряжению своего правителя, праздновала. Во всех городах и их окрестностях тысячи бродячих артистов устраивали феерические представления. Их старания были щедро вознаграждены, а люди простые, уставшие от рутинной работы люди, с удовольствием смотрели эти абсолютно бесплатные представления и искренне радовались тому, что следующие два дня у них были выходными.

Слова Сан де Рэ не расходились с действительностью ни на йоту. В его дворце праздновали все. И аристократы, и простолюдины. Солдаты, слуги, помощники, стажеры – все, кто оказался во дворце к началу празднества, все были вовлечены в невиданных масштабов пир.

Празднику радовались все, за исключением двоих. Верховный маг Таки напрягал чуть ли не все свои силы, дабы быть в курсе всего, что происходит во дворце. В одном лишь дворце, о городе речи и не шло. Известнейший маршал Таки скрипел зубами и чуть ли не рвал на голове волосы. Как он ни старался обеспечить должную безопасность дворца, сделать это у него никак не получалось. Солдаты, верные его товарищи в этот раз изменили ему. Они явились во дворец с готовностью выполнить любой приказ, сделать все возможное для своего маршала и их правителя. Какого же было их удивление и радость, когда Сан де Рэ велел расслабиться и веселиться сколько душе угодно. Они тут же поспешили приступить к выполнению столь заманчивого приказа. И, как Какаши не старался, призвать подчиненных собраться с мыслями и вспомнить о своих главных обязанностях, все было тщетно.

«Полная безалаберность, абсолютная беспечность», – одновременно думали Верховный маг и лучший маршал, но о мыслях своих каждый благоразумно молчал.

Сан де Рэ лично настоял на том, чтобы дорогой гость, бесценный охранник Верховного мага – «Это просто удивительно, что он позволил Вам быть рядом», – немедленно позабыл о своих обязанностях и приступил к празднеству. Под его чутким руководством и настойчивыми просьбами, убеждениями, приказами, Ли сдался и выпил чарку отменного саке. И вот с этого момента Гааре очень понравилась идея устроить «пир на весь мир».

То, что Ли очень общительный парень, Гаара понял еще тогда, когда в первый раз поговорил с ним, вернее, позволил беллатору говорить сколько душе угодно и делать все, что заблагорассудится. Правда, сам Ли, даже если ему этого сильно хотелось, не позволял себе ни с кем разговаривать. Ни с кем, кроме Верховного мага. И Гааре это нравилось. Ему это безумно нравилось. Это он понял на этом же празднестве.

Алкоголь своеобразно действовал на беллатора. После первой чарки он стал более раскованным. Перезнакомился с дворцовой стражей и солдатами маршала. Знакомство закрепили еще парой чарок саке. Затем с Ли попыталась познакомиться светловолосая барышня в пышном светло-сером платье. У нее была кукольная внешность – большие, выразительные, голубые глаза, аккуратный, маленький нос, манящие пухлые губы. Фигурка тоже была примечательной. Тонкую талию безжалостно сжимал в тисках корсет, лишний раз подчеркивая высокую, пышную грудь. Барышня была хороша собой, слишком хороша. Гаара с недовольством наблюдал за пока еще невинным, но очевидно к чему идущим разговором, едва слышно скрежетал зубами и думал о том, откуда здесь это барышня. Кто она такая?

Младшая дочь барона Васаби, как довольно быстро выяснил Гаара, это именно она кокетничала с его беллатором, сделала только одну глупость. Одну совершенно неожиданную глупость – она подливала Ли алкоголь. А Беллатор больше не отказывался. То ли забылся, то ли стеснялся.

Чем больше Ли пил, тем меньше его интересовала барышня. Солдаты – другое дело. С ними можно было поговорить по-мужски. И желающих пообщаться так хватало. Драка вспыхнула на ровном месте. Гаара даже толком не смог понять что случилось. Единственное, что было очевидно – так это то, что алкоголь нисколько не влияет на координацию беллатора. Гибкий, ловкий, сильный, он предугадывал удары оппонента, уклонился от них, бил сам. О, это было бы захватывающее зрелище, если бы благородные дамы, перепугавшись, не подняли визг, если бы чудом попавшая на пир детвора, обрадовавшись шуму, не решила помочь старшим и не начала бить посуду, весело при этом смеясь.

– Это надо прекратить, – сухо бросил недовольно следящий за потасовкой в некогда пышно-убранной зале Какаши.

Гаара был с ним абсолютно согласен. Он уверенно прошел к дерущим, на ходу одним лишь взглядом усмиряя разбушевавшихся детей. Замолкали и дамы, видя его ледяной взгляд. Протрезвели и солдаты, и дворцовая стража лицом к лицу столкнувшись с Верховным магом. И только на Ли не произвели никакого впечатления ледяные глаза Гаары. Он по-прежнему рвался в драку, и теперь ему уже было все равно, кто будет его оппонентом.

Беллатор расценил желание мага прикоснуться к себе, как непосредственную угрозу и принялся уклоняться. Гаару это позабавило. Мысль победить и как-нибудь проучить появилась сама собой. Но прежде им нужно было выйти из залы. Ему удалось оттеснить Ли к дверям. Беллатор отчего-то не решался нападать. Возможно, даже сейчас его останавливало чувство долга.

Ли что-то говорил. Сейчас Гаара уже не мог вспомнить, что именно, но тогда все это было забавным. Ли что-то обещал, в чем-то убеждал, что-то пытался доказать. Он старательно избегал прикосновений, а Гаара не очень-то и стремился к нему прикоснуться. Пока не стремился.

Вот так, играя в «недотрог», они, чудом не упав, добрались до покоев мага. Тяжелая дверь услужливо отворилась, позволяя Ли, шатаясь, увернуться от очередной вялой попытки Гаары прикоснуться к нему.

Они зашли в комнату. Дверь беззвучно закрылась. И только теперь маг решил прекратить эту нелепую игру. Он еще оттеснил беллатора к кровати, подстроил подножку, заставляя Ли упасть на аккуратно застеленное ложе.

– Вот ты и попался, – усмехнулся Гаара, внимательно рассматривая полурастерянное, полуудивленое лицо беллатора.

Сдаваться Ли явно не собирался. Он сел, и, не обращая внимания на то, что на кровати его движения несколько ограничены, выставил перед собой руки на защитный манер. Черные глаза вызывающе сверкнули, парень улыбнулся, сказал что-то смешное, провокационное. Что именно, Гаара к своему огромному сожалению никак не мог вспомнить. Но эти слова однозначно подтолкнули его к действию. Они повлияли на его решение.

Для того, чтобы пробить защиту Ли потребовалось время. Много больше времени, чем Гаара ожидал. Беллатор отлично орудовал руками, крепко держал оборону. Его интуиция вызывала восхищение и уважение. В небольших перерывах – передышках, Ли говорил. Его слова забывались, стоило их только услышать. Но они явно вызывали улыбку и желание во чтобы то ни стало пробить этот прочный щит.

Как именно ему все-таки удалось поднырнуть под руки воина, Гаара не помнил. Просто в какой-то момент он увидел брешь в защите и безжалостно ее использовал. Повалил Ли на спину, уверенно прижал к кровати.

– И что теперь? – этот вопрос, почему-то запомнился. Может, все дело в том, каким тоном это было произнесено? Или в той настороженности и тревоге, что застыла в выразительных глазах беллатора. Он не чувствовал опасности, но и ничего хорошего не ожидал. Явно признавал свое поражение и со страхом ждал… наказания.

Гаара хотел ответить: «Да ничего», но слова застряли в горле. Что значит «ничего»? Еще как чего! Он так долго играл по его правилам, играл и выиграл. Ему, как победителю, полагается награда. А призом Гаара видел только одно. Он склонился над «обезоруженным» Ли, коснулся сухими губами влажных губ беллатора, вовлекая его в долгий поцелуй.

***

Ли что-то проворчал, заворочался и проснулся. Некоторое время он лежал неподвижно, медленно, но верно, вспоминая события вчерашнего дня. Чем больше ему удавалось вспомнить, тем краснее становилось его лицо. Драка на приеме, попытки «поиграть» с Гаарой. Слава небу ему хватило ума не поднять на него руку, а то как бы он в глаза ему смотрел?

Воспоминания стремительно возвращались. Вспомнил Ли о том, как они зашли в комнату, как продолжали «играть». И что невероятно, Гаара – строгий, спокойный, всегда немного отрешенный, следовал этой нелепой игре, терпел его пьяные выходки, позволял такие вольности!

В памяти всплыл их первый, долгий поцелуй. Это было наказание… его малая часть за поражение. Ли повернул голову, уткнулся носом во что-то твердое и теплое. Сейчас такие мелочи его волновали мало. Он вспоминал поцелуй и думал о том, что его не наказывали, а награждали. Сам он не решался сделать шаг навстречу магу. Хотел, но четко знал, где проходит граница между охранником и господином. Что можно делать, а чего нельзя. И он не делал. А тут…

Поцелуй перерос в страстные объятия. Они срывали друг с друга одежду – Гаара не захотел применять свое удобное заклинание, без стеснения рассматривали друг друга, уверенно прикасались один к другому и целовались. Много целовались.

К счастью они ограничились невинными ласками. И Ли, поняв это, вздохнул с облегчением. Ему и так было стыдно до невозможности, а если бы они перешли черту, он бы вообще не знал, что делать. Он и сейчас, говоря по правде, не знал, как себя вести.

Гаара вздохнул. Ли от неожиданности чуть не подскочил. Вернее, он попытался подскочить, но маг крепко его обнимал. Беллатор оторвал голову от «подушки» и осторожно заглянул в лицо Гааре. Он не знал, что ожидает увидеть. Ведь это маг сначала поцеловал его, а потом начал раздевать. И тем не менее, беллатор ожидал увидеть гримасу гнева и недовольства на красивом лице. Ведь это он осмелился мало того что напиться, так еще и предстать перед Гаарой, своим господином и покровителем, в неподобающем виде. Он оскорбил его, опозорил, если чего не хуже…

Ли заставил себя увидеть лицо мага и на мгновение обомлел. Гаара не сердился. Его внимательный взгляд не был ни презрительным, ни раздраженным, ни даже укоризненным. Но маг слегка хмурился, и Ли видел в этом предзнаменование беды. Скорее всего, через каких-то несколько часов его безжалостно отошлют в Вековые Льды.

– Как себя чувствуешь? – спокойно спросил Гаара. Он внимательно смотрел на воина. В его взгляде не было ни осуждения, ни насмешки. Лишь спокойствие и абсолютная уверенность в том, что все правильно.

– Мне нельзя пить, – сокрушенно вздохнул Ли, подумал немного и плюнув на всю свою стеснительность снова положил голову магу на грудь. Сейчас он прикроет глаза, расслабится, снова заснет. А когда проснется, у него наверняка перестанет болеть голова. И когда это случится, он подумает над тем, как ему быть дальше.

– Пожалуй, что так, – задумчиво согласился Гаара. – Но это было интересно, – усмехнулся он. Провел рукой по густым волосам беллатора и неожиданно спросил: – Болит голова?

– Да, – сонно пробормотал Ли. – Нет, – спохватившись, поправился беллатор. Резко подскочил, поморщился от на мгновение обострившейся боли, внимательно посмотрел на мага. Это был не тот разговор, которого он ожидал. – Не правильно все это! – выпалил он свою последнюю мысль.

– Что именно? – спокойно поинтересовался Гаара, не спеша вставать.

– Ты же… Вы же… – сбивчиво пытался объяснить Ли, активно жестикулируя руками. – А я… – он махнул рукой, как бы говоря: «да никто я».

– И только? – хмыкнул Верховный маг.

– А разве этого мало? – растерялся Ли.

– Это ерунда, – Гаара поморщился, как будто речь шла о залезшей на стол кошке. Беллатор горько усмехнулся, покачал головой, мол, неправда. – Твое звание не имеет значения, – спокойно продолжил маг. – Я провожу время с тобой, а не с титулом. Лично меня все устраивает, – он на мгновение умолк, подумал немного, окинул критическим взглядом Ли. – Или не все, – задумчиво произнес он. – Но это мы решим с тобой чуть позже. Если ты, конечно, захочешь.

Маг решительно отодвинул от себя воина, и нисколько не стесняясь ни своей наготы, ни растерянного и вместе с тем очень внимательного взгляда Ли, слез с кровати. В полной тишине, в сопровождении все того же пристального взгляда, он подошел к столу, извлек из воздуха чашку с кипятком, заварил в нем непонятно откуда извлеченные травы, понюхал, попробовал, одобрительно хмыкнул и вернулся к кровати.

– Выпей.

– Что это? – Ли недоверчиво смотрел на протянутую ему чашу. От нее пахло чем-то очень приятным и знакомым.

– Микстура от головной боли, – усмехнулся маг. – Выпьешь, поспишь, и все пройдет.

– А ты? – настороженно спросил беллатор, тем не менее, беря чашу в руки и делая первый глоток. Микстура оказалась вкусной и не горячей. Пить ее было одно удовольствие.

– А я немного поработаю, – хмыкнул Гаара.

Ли хотел было что-то сказать, но микстура действовала невероятно быстро. Веки моментально наполнились свинцом, беллатор буквально упал на кровать. Гаара укрыл его теплым покрывалом, взмахнул рукой, облачаясь в простую рубаху и свободные шаровары, и снова подошел к столу. Через два дня наступит час очередного сезонного гадания. Пропускать его маг не собирался, а сам ритуал требовал подготовки.

***

Сосредоточиться на разговоре с матушкой было очень трудно, но Саске честно пытался. Он старался не замечать того, что потерял всякую связь с мужем буквально с того самого момента, как они расстались. Конечно, Узумаки мог разговаривать со своим Хранителем, и если это так, то нет ничего удивительного в том, что он не чувствует супруга. Однако, Наруто явно хотел побыть один. Это было настолько очевидно, что он, высший демон, просто обязан был исполнить такой явный каприз своего господина. И если бы речь шла об обычном господине, то ничего страшного в том, чтобы оставить его одного не было. В случае опасности он бы непременно позвал на помощь, а Замку, да и дорогим родственникам пошло бы на пользу хорошенько его припугнуть. Но Наруто – далеко не обычный господин. Он – дорогой муж, член семьи. А еще он жутко упрям и самоуверен. Ему и в голову не придет звать на помощь.

– Сын мой, – мягко произнесла мать, напоминая Саске о том, где он, с кем говорит, и зачем, собственно, он сюда пришел, – мы можем поговорить и в другой раз.

– Прости, – Учиха чуть наклонил голову, извиняясь, – задумался. Нет, – спокойно продолжил он, – это лучшее время. Потом его не найти.

– Истинно, дорогой мой, – улыбка у матушки были мягкой и ласковой.

У Саске на мгновение перехватило дыхание. Так мать улыбается крайне редко. Лишь тогда, когда говорит о детях. В последний раз Учиха видел такую ее улыбку примерно девять лунных циклов назад. Обито, надо признать, созревал очень быстро.

– Но сейчас, – мягко продолжала мать, – твой супруг волнует тебя больше. И это понятно. Ведь без него не будет ничего. Никто уже не заменит его.

– Ты говоришь… – встрепенулся Саске. Он боялся поверить тому, что слышал, тому, что было очевидно и без слов.

– Почти да, – теперь улыбка матери показалась Учихе снисходительной. – Но пока еще нет. Вы оба очень сильны, сын мой. Очень. И вы готовы дать ему больше. А он готов это принять. Поэтому пока нет. Но все в ваших руках. Чуть больше тепла, чуть больше любви и… – она улыбнулась и кивнула, опять не договаривая очевидных вещей, как будто боясь сглазить, спугнуть, отвратить. Возможно, действительно боясь этого. – Ты поймешь, – спокойно продолжала Микото, – как только это случится – сразу поймешь.

– А Наруто?

Имя сорвалось с языка само собой. Но сейчас в этом уже не было ничего неправильного или предосудительного. Их брак – равный, и это главное, неоспоримое основание называть супруга по имени.

Микото ласково улыбнулась и неопределенно покачала головой. Нет, она не осуждала вольность Саске. Ее просто забавляла влюбленность младшего сына. О, Великое Пламя! Какие же они все-таки забавные, ее драгоценные, влюбленные сыновья! И даже вопросы все они задают одинаковые.

– Только если ты ему скажешь, – в четвертый раз повторила она. – Смертные менее чувствительны к таким вещам.

– Хм, – младший сын улыбнулся. Мечтательно и довольно, точно так же, как улыбались его братья, услышав эту новость. Как же все-таки они похожи!

– Ты скажешь ему…

Учиха осеклась и с недоумением посмотрела на одну из стен. Та быстро и беззвучно изменялась. Прошло не больше пары мгновений, как посредине стены, от самого пола в высоту два человеческих роста, образовался проем. Дверной проем. В комнату без стука, не спрашивая разрешения, уверенно зашел их дорогой гость. Драгоценный супруг ее младшего сына.

Микото внимательно рассматривала неожиданного гостя. Гостя, который даже не удосужился воспользоваться дверью. Из всех, кто так или иначе побывал в ее покоях, он был первым, кто заходил вот так неожиданно, сквозь стену. От него веяло спокойствием, безграничной усталостью, легким удивлением и Силой. Дикой, необузданной, сумасшедшей. А Страж, как будто не замечал этого, не пытался ни унять ее, ни утихомирить.

«Не умеет, – догадалась Учиха. – Но все еще контролирует. Невероятно!»

И это невольное восхищение чужой, железной воли вытеснило прочь потрясение, удивление и недоумение. Сейчас, видя вблизи господина младшего сына, смотря в его яркие, ясные, несмотря на усталость, глаза, вглядываясь в красивые черты лица, трудно было не узнать в нем их. Красивых, жизнелюбивых, сильных, равных. Они исчезли совсем недавно. Их жизнь вспыхнула яркой искрой и погасла прежде, чем успела стать пожаром. Они исчезли навсегда, ничего не оставив после себя. Так казалось тогда. И от этого было горько. Но сейчас пред ней стоял их сын, в этом нет никаких сомнений.

«Но смертные рождаются не так, как демоны, – вдруг подумала Микото. – Да и по их меркам прошло невероятно много времени, с тех пор, как ушли они. Но вот он, их сын. Живой, невредимый, юный. Его путь только начался. Их нет века, он есть сейчас. Как им удалось обмануть время?»

Наруто с недоумением рассматривал просторную, светлую комнату. Здесь ничего не висело в воздухе, не парило под потолком. В тысячах прикрепленных к стенам канделябрах стояли свечи. Горели они солнечным светом, и это было единственным напоминанием о магии в этом помещении.

Узумаки перестал удивляться яркому, дневному свету и обратил внимание на саму комнату. Здесь было все, необходимое для жизни: пара шкафов, большой стол, наверняка удобная кровать, несколько кресел. В одном из них сидела невиданной красоты женщина. Длинные черные волосы рассыпались по плечам и спине, лишь двумя небольшими шелковыми прядями спадая на грудь. Тонкие, изящные черты лица, внимательные, бездонные, черные как сама бездна глаза, длинные, пушистые ресницы, аккуратный нос, тонкая линия чувственных губ. Дама едва заметно хмурила изящные брови. Она выглядела так, будто увидела старого знакомого, и теперь всматривалась в его лицо, пытаюсь понять, он ли это.

Взгляд цепляло шикарное рубиново-красное платье, в которое была одета дама. Оно лишний раз подчеркивало и бледность ее кожи, и черноту глаз и волос. Наруто стоило неимоверных усилий не смотреть на платье, на его пышную, юбку, украшенную парчой и мелкой россыпью драгоценных камней. Это было настолько завораживающее зрелище, что оторвать от него взгляд было практически невозможно.

– Добро пожаловать, – приветствовала гостя Микото, видя, что сам Страж не желает ни начинать разговор, ни склонять головы, пусть даже в самом вежливом, формальном поклоне. – Надеюсь, – ее взгляд скользнул за спину гостя, – мои внуки вели себя почтительно? – она плавно подняла левую руку и трое демонят немедленно переместились в ее покои. Новоявленная дверь в стене тут же исчезла.

Дети испуганно застыли возле стены и, затаив дыхание, широко распахнули глаза. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что они что-то натворили. И судя потому, как тихо они себя вели, их шалость не удалась. Чтобы там не случилось, Микото хотелось знать, что скажет Страж. Ведь шалость внуков наверняка была направлена на него.

Но гость молчал. Он лишь неопределенно пожал плечами, мол, как знать. И, видимо, посчитав, что с разговором на этом покончено, Страж бесцеремонно от нее отвернулся, посмотрел на кровать и слегка оживился, увидев сидящего на ней мужа.

Саске внимательно рассматривал супруга. Ему хотелось немедленно вскочить с места, подойти к нему, успокоить. Наруто явно был взвинчен и растерян. А еще эта его Сила, что одним лишь чудом до сих пор не вышла из-под его контроля. Но Учиха останавливал себя. С одной стороны было интересно, как поведет себя Узумаки, с другой – приказа никто не отменял.

«А вот детвору, – хмыкнул про себя Учиха, – надо бы проучить. Впрочем, – он внимательно всмотрелся в бледные, испуганные лица племянников, – похоже, им и так изрядно досталось».

Наруто искренне обрадовался, увидев Саске. Он разом позабыл обо всем: и о том, что всего пару минут назад на него пытались напасть дети, и что Замок хотел раздавить его своими монолитными стенами, и что он без приглашения зашел в чьи-то покои и даже не ответил на приветствие. Все это разом как-то стало неважным. Он достиг своей самой главной цели. Сам нашел мужа.

Узумаки подошел к Саске, сел рядом с ним на кровать, тихо вздохнул и положил голову ему на плечо. О, как же это было здорово! Просто присесть, расслабиться, прикрыть глаза, провалиться в сон. Нет. Стоп. Не все так просто.

– Никуда отсюда не уходи, – едва слышно предупредил супруга маг.

– Это невозможно, муж мой, – негромко отозвался Учиха. Он уже давно перестал удивляться любым поступкам мага. – Это покои моей матушки, – мягко, но от того не менее многозначительно, напомнил он.

– Никуда без меня не уходи, – вяло поправился Наруто.

– Хм, – Саске усмехнулся. Он больше не собирался оставлять супруга ни на минуту. Но его просьба натолкнула Учиху на занятную мысль. – Я могу к тебе прикасаться?

– Нет, – ответ последовал незамедлительно и прозвучал невероятно уверенно.

– А обнять тебя можно? – не моргнув и глазом поинтересовался Саске.

– Угу.

Учиха довольно хмыкнул. В следующий миг Наруто оказался сидящим у него на руках. Маг удобнее устроил голову на плече супруга, его прохладное дыхание приятно щекотало тому шею.

Саске крепко сжал мужа в объятиях, как будто боясь, что тот снова куда-нибудь сбежит.

– Сын мой, – мягко сказала Микото, – вам лучше вернуться в ваши покои. Твой муж очень устал. Лишь ложе восстановит его силы.

Саске лишь кивнул и исчез. Учиха тихо хмыкнула и строго посмотрела на внуков.

– А вас ждет отдельный разговор, – сухо пригрозила она, мысленно зовя старших сыновей.

– Но бабушка! – хором воскликнули любимые внуки. – Мы не сделали ничего плохого! Мы просто… – они замялись. – Просто… – они растерянно переглянулись ища друг у друга подсказки, но так и не найдя нужных слов с мольбой уставились на бабушку и так же хором выпалили: – Пожалуйста, не говори папе!

– О чем это нам не говорить? – не менее слаженным хором отозвались старшие сыновья Микото, появляясь в покоях матери. – Что вы в этот раз натворили?

========== Глава 35 ==========

Замок искренне сочувствовал молодым лоремам. Даже себя он не жалел так сильно, как их. При всём своём желании он не мог ослушаться приказа Старших, тем более Владык. И он показал им маленькое приключение их отпрысков. Единственное, что ему удалось скрыть, – это любимый тайник молодых лоремов, но всё остальное… Всё остальное было как на ладони. И то, как строился коварный план «тёплого» приема уважаемого гостя, и как был заманен сам виновник «торжества» в нужную комнату. Замок со стыдом признался в том, что лишил смертного выбора, заставил его войти в злополучную, мрачную комнату. Мрачную лишь для гостя. Рассказал он не без доли восхищения о том, что маг не испугался ни того, что стены могут раздавить его, ни того, что комната тонула во мраке. Показывал Замок и саму неимоверно короткую стычку. Он показывал её несколько раз, но даже так ни он сам, ни его лоремы так и не поняли, что же произошло. Гость был быстр, хорошо чувствовал опасность. Его реакция и инстинкты восхищали. Но этого было мало для того, чтобы отбиться от молодых лоремов. Отбиться так быстро и сокрушительно. Всё решила Сила. Необычная, невероятно-мощная, совершенно необузданная. И маг совершенно не владел ею, не управлял. Лишь призвал. И она своим мощным, диким потоком подавила Силу молодых лоремов. И только тогда Замок понял, какую катастрофу накликал на своих господ.

Да, гость молниеносно отразил опасность. Да, он не сделал ни одного лишнего движения. Каждый его удар был невероятно точен, усилен магией. Маг вне всяких сомнений в совершенстве владел своим телом, был мастером боевых искусств, имел немалый опыт всевозможных рукопашных боев. Однако все эти знания и опыт не касались магии. Маг не владел своей Силой. Он не умел этого. Ему не повезло. Его наставники были никудышными. Они даже не смогли обучить его законам магии. Тому, как правильно распределить Силу, как использовать лишь крошечную её часть.

По меркам смертных гость давно перестал быть ребёнком. Его дар похоронили годы. Драгоценное время безвозвратно упущено, и теперь никто и ничто не сможет обучить его ни одному магическому таинству.

Заманивая гостя на встречу с молодыми лоремами, Замок не подозревал о том, что тот, владея такой колоссальной мощью, что практически ничем не уступает могуществу высших демонов, совершенно не умеет ею управлять. Такого просто не могло быть! Ведь чем больше Сила, тем опытнее маг. К тому же, если наделенный даром смертный не учится им владеть, тот со временем слабеет и практически исчезает.

Их гость был исключением из всех правил. Он призвал Силу, призвал в сто крат больше, чем требовалось. Конечно же, она мгновенно избавила его от опасности. Но это было лишь начало. Спровоцировав мага использовать Силу, они сами загнали себя в ловушку.

К счастью, хоть гость и не мог отозвать свою Силу, он контролировал её. Она подчинялась его воле, а не творила всё, что ей вздумается. Как только она не свела этого смертного с ума?

– О Великое Пламя… – пробормотал Кагами, пересмотрев в третий раз стычку сына и во всем потакающим ему племянников с Узумаки.

Изуна побледнел, сжал руки в кулаки, понуро опустил голову. Он прекрасно знал эту интонацию отца. За ней следовало какое-нибудь скучное наказание, типа тщательной уборки помещений без всякой магии, одними лишь ручками – традиционное наказание всех детей, даже любимый папа и дорогие патруузы через него прошли, – и целая куча ограничений. Почему? Почему всё так? Они ведь не сделали ничего плохого! Просто хотели проучить гостя! Да-да, не просто, но не суть! Ведь приветствовать гостей – традиция!

Микото велела Замку прекратить вспоминать один и тот же момент и задумчиво осмотрела свои покои. Сейчас они ей казались слишком маленькими. Впрочем, эту нелепую мысль немедленно вытеснила другая. Им повезло, безумно повезло, что Страж чувствовал себя в безопасности рядом со своим супругом. Лишь благодаря этому Саске без труда успокоил его разбушевавшуюся Силу. В противном случае Стража пришлось бы убить…

– И зачем вы сделали это? – ледяным тоном спросила Учиха, внимательно смотря на внуков. От одной мысли, что супруга Саске, что там, его господина, пришлось бы убить, её охватывала ярость. Не потому, что Страж был сыном дорогих её друзей. Отнюдь. Судьба своего ребёнка волновала ее куда больше.

– Гостей принято приветствовать, – пробормотал Изуна. – Вот мы и хотели… – он осекся и ещё ниже опустил голову.

– Вам, – сухо заметила Микото, – не положено видеть гостей.

– Да! – горячо согласился Обито. Он чуть подался вперёд, вскинул голову, его глаза блеснули. – Но этот гость особенный! Патрууз Саске не должен быть с кем попало. Он достоин большего! И мы хотели испытать… – он поймал на себе тяжелый взгляд отца и замолчал.

– Наш драгоценный брат, ваш дорогой патрууз, – спокойно и холодно заметил Итачи, – первым растерзает вас за то, что вы подняли руку на его обожаемого мужа.

– Не вам решать, – сухо подхватил Шисуи, – кто достоин нас, а кто нет. Придёт время, и вы тоже сделаете свой выбор. И каким бы он ни был, никто не посмеет осудить вас за него. И никто не станет проверять, достоин ли он вас.

Микото внимательно наблюдала за понурыми лицами внуков. Они не понимали, что натворили, какие у этого могли быть последствия. Они до сих пор искренне считали, что всё делали правильно. А заодно радовались тому, что Страж не заговорил с ними. И это действительно было очень хорошо. Не только для детей, но и для самого Узумаки. А во всем остальном… Пожалуй, настало время преподать им ещё один урок. Такой, который на всю жизнь запомнится.

– Полагаю, – спокойно сказала она, переводя взгляд с одного сына на другого, – наказание очевидно.

– Истинно так, матушка, – ответил за всех Кагами. – Этот урок будет немедленно усвоен, – он пристально посмотрел на сына, мысленно веля ему подойти.

Изуна зажмурился. Интуиция подсказывала ему, что простым выговором и тяжелой физической работой он в этот раз не отделается. Всё так же понуро опустив голову, смиренно подошел к отцу. Обито и Нака, между тем, испуганно подошли к своим родителям. Их разделят. Впервые их разделят! Это ужасно! И неважно, что будет дальше. Это вполне достаточно. Хуже наказания не придумаешь.

«А что если, – испуганно думал Изуна, покорно хватаясь за протянутую руку отца, – нам больше никогда не разрешат видеться?»

Микото проводила задумчивым взглядом детей. Старшие вежливо поклонились и ушли. Младшие были слишком напуганы расставанием и предстоящим, пока ещё неведомым наказанием, чтобы думать о чем-то кроме них. Учиха хмыкнула и откинулась на спинку кресла. Внуков было немного жаль. Совсем чуть-чуть. Именно поэтому она немедленно вызвала их отцов. Всяко их наказание будет лучше, чем то, что мог бы придумать Саске.