Текст книги "Защитник (СИ)"
Автор книги: Шахматист чан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
Его вопрос не остался незамеченным. Ответ последовал мгновенно. Тьма рассеялась. Не исчезла вовсе, конечно нет. Но теперь, по крайней мере, ничто не мешало различить силуэты предметов, что стояли в комнате. Правда, толку от этого было мало. Можно сказать, вообще не было. Бесформенные фигуры, очень напоминающие если не скалы, то огромные каменные глыбы высились с двух сторон от входа в комнату. Что было посредине помещения оставалось непонятным. Вроде бы там что–то стояло, а может, это просто было обманом зрения. А в воздухе, ближе к высокому потолку серебристым светом блестели звезды. Не те, что украшают ночью небо. Другие. Они больше напоминали снежинки, неповторимой, замысловатой формы, что застыли навек и никогда не растают.
Наруто тихо вздохнул. Это было гораздо интереснее, чем изобилие золота. Но сейчас его едва ли можно было чем–то заинтересовать. Заинтересовать настолько, что он позабудет обо всем и ринется рассматривать предложенные диковинки. Во всяком случае, и этой комнате не удалось зацепить ни одной из струн его души.
– Выведи меня к Саске, – убедившись, что Замок его слушается, попросил Узумаки. – Пожалуйста, – подумав немного, добавил он.
Дверь в тот же миг закрылась, посредине коридора появился поворот направо.
– Ты ведь не думаешь, что он тебя слушается? – снова заговорил Курама. – Это куда более верная ловушка, чем дивная комната за закрытой дверью.
– Отстань, – пробормотал Узумаки, уверенно поворачивая направо. Еще один такой поворот и он непременно выйдет к нужной комнате. А может, и не выйдет, но тогда он подумает, что делать дальше.
– Ну уж нет! – фыркнул Хранитель. – Слушай меня внимательно!
Наруто поймал себя на том, что тянет руки к ушам. О, как было бы здорово, если бы он мог просто заткнуть уши. Но нет. В данном случае это абсолютно бесполезно. Маг вздохнул и прибавил шагу. Вдалеке уже виднелся следующий поворот направо.
– Чем ты думаешь? – продолжал ворчать Курама. – Почему позволяешь себя вести? Когда это ты стал таким доверчивым?
– Когда это ты стал таким разговорчивым? – пробормотал себе под нос Узумаки.
– Хватит испытывать судьбу! – настаивал на своем Курама. – Ты уже зашел в жилое крыло! – как бы между прочим заметил он. – Довольно! Остановись! Позови Учиху!
– Заткнись! – проникновенно произнес Наруто. Он остановился и сделал глубокий вдох. – Исчезни. Просто исчезни. Ты же устал, – немного смягчился он. – Иди, отдохни.
– Если я уйду, – осторожно заметил Курама, – ты останешься один.
– Черт возьми! – пробормотал Узумаки. – Я именно этого и хочу!
– Как пожелаешь, – сухо отозвался Хранитель.
Наруто тихо вздохнул. Разом стало как–то тихо и пусто. Маг не мог отделаться от чувства, что сейчас кто–то невидимый, тот, кто всегда был рядом, повернулся к нему спиной и ушел. Сердце болезненно кольнуло. Стало обидно.
Узумаки тряхнул головой и криво усмехнулся. В конце концов, он ведь именно этого и хотел. Побыть в одиночестве, отдохнуть ото всех. Маг сел на пол, положил голову на колени. Да. Как хорошо присесть. Только так и понимаешь, как сильно устали ноги. Как хорошо прикрыть глаза, только так и осознаешь, как сильно хочется спать.
«Саске, – подумал Наруто. – Точно. Мне нужно его найти…»
Он упрямо отказывался звать мужа. Отчего–то проще было заставить себя встать, напрячь волю и продолжить путь.
– Ты должен вывести меня к Саске, – напомнил Узумаки Замку, медленно бредя по широкому, едва освещенному и абсолютно пустому коридору.
========== Глава 34 ==========
Комментарий к Глава 34
Осторожно! Не бечено!
Могло показаться, что игра была скучной и неинтересной. На призрачный стол ложились карта за картой, открывая тем самым все новые и новые комнаты и коридоры, а достопочтимый гость, ради которого все это, собственно, и делалось, никак не желал оценить оказанной ему чести. Но Замок не унывал. Напротив, его забавляла эта безучастность и равнодушие гостя. Это был вызов. Настоящий вызов! Все знают, что смертные слабые. Они постоянно, ежечасно, ежесекундно чего-то хотят, о чем-то мечтают. Главное – это разгадать их. Найти заветное слабое место и безжалостно на него надавить. Надавить и сокрушить. Заставить возненавидеть свои мечты, веру, идеалы, принципы. Но прежде, смертного нужно понять. Кого-то разгадать легко, кого-то – нет.
Супруг лорема Саске был уникален. Его ничего не трогало. Ни золото, ни россыпи драгоценных камней, ни старинные гобелены, ни дивные картины – ничто не заставляло его сердце трепетать.
Замок знал, чем может заинтересовать гостя. Знал, как его развлечь. Но это было не то. Совсем не то. Не желание смертного, всего лишь его интерес. Вежливое любопытство, или же искренний восторг, от того, что удалось увидеть что-то дивное, редкое, необычное. Простая жажда знания, присущая всем смертным без исключения. А Замок интересовал Узумаки Наруто. Его сокровенные мечты и желания. Его слабости. Увы, пока разгадать гостя никак не получалось. Он не был ни любопытным, ни «разговорчивым». Никак себя не проявлял. Ни один его жест не выдавал в нем… личности. Он был одним из тысячи. Одним из сотни тысяч смертных, что в толпе ничем не отличаются друг от друга. Но достопочтимый гость был один. И то, что одному из древнейших замков измерения до сих пор не удалось понять его, делало ему честь.
Широкий, плохо освещенный коридор тонул в тишине. Она казалась тугой ватой, которую невозможно прорвать. Наруто не слышал ни своих шагов, ни собственного, участившегося из-за усталости, дыхания. Узумаки это не волновало. Мир мог навсегда лишиться всяких звуков, мог сойти с ума, погрузиться во тьму или же внезапно воспылать самым ярким светом – сейчас все это осталось бы для мага незамеченным. Он упрямо шел вперед, время от времени напоминая Замку о том, что тот должен вывести его к Саске. То, что он не слышит собственного голоса, Узумаки нисколько не беспокоило. Он не сомневался в том, что его слышат.
Замок слышал и ликовал. Хоть уважаемый гость и отвергал все дары, он говорил с ним. То просил, то повелевал. Он как будто сам не мог решить, как ему себя вести, всегда уверенно требовал, а затем, смутившись своей дерзостью, добавлял одно-единственное, бесконечно-вежливое, скромно-просящее слово. Теперь для Замка перестало быть тайной, чем же этот смертный заинтересовал лорема Саске. Впрочем, сейчас это не имеет ровным счетом никакого значения. Главное – гость говорит с ним.
От игры со смертным, Замок на мгновение отвлекли молодые лоремы. Они видели, что гость остался один и жаждали встретиться с ним лицом к лицу. И они просили Замок услышать их желание. Повелевали ему немедленно отрыть проход к смертному. И, понимая, что их никто не слушает, просили. Так же жарко и яро, как когда-то, будучи еще совсем крохами, убеждали его спрятать их от строгих наставников.
На призрачный стол легла очередная карта. В коридоре, по которому неспешно шел гость, появилась очередная развилка. Замок чутко прислушивался к чужим пожеланиям. Он трактовал их по-своему, но неизменно выполнял. Так, смертный, ищущий встречи с кем-то ее получит. Ведь, на самом деле, гость жаждет встретить вовсе не мужа. Иначе бы он просто позвал его, не так ли? Раз не зовет, значит, не супруга ищет.
Исполнив пожелание гостя, он выполнит запретное желание молодых лоремов. Так никто не обвинит его в том, что они столкнулись с гостем. Да и кара Старших не падет на молодых лоремов. Всему виной будет чрезмерное любопытство гостя.
На призрачный стол легла еще одна карта.
Наруто задумчиво рассматривал очередное разветвление коридора. Это немного настораживало. Сколько еще раз ему нужно свернуть направо, чтобы замкнуть круг? Маг неопределенно хмыкнул. Очень хотелось проигнорировать это поворот. Подумаешь, пропустил один. Да что там! Не один. Он ведь не сразу начал возвращаться назад. Так какая разница? Поворотом больше, поворотом меньше… Рано или поздно он все равно замкнет круг.
«Нет, – Узумаки отрицательно покачал головой. – “Рано или поздно”, “так или иначе” мне не подходит. Сейчас же. Немедленно», – он едва заметно усмехнулся, тихо вздохнул и в очередной раз свернул направо.
Поначалу новый коридор ничем не отличался от предыдущих. Такой же просторный, с высокими потолками, он был окутан тьмой и тонул в тишине. Под самым потолком парили красно-желтые огоньки, судя по всему, свечи. Их далекий свет позволял рассмотреть разве что замысловатый барельеф, что тянулся бесконечной змеей вдоль самого высокого края стен. То, что творилось у него под ногами, оставалось для мага загадкой.
Наруто остановился. Судя по ощущениям, его ноги тонули в теплом, мягком ворсистом ковре. Это было приятно. Безумно приятно. Хотелось плюнуть на все, и лечь здесь. Ковер наверняка защитит от холода, что веет от пола, сгладит он и его каменную твердость. В конце концов, это будет не первый раз, когда ему доведется спать на полу. Так, здесь делать это одно удовольствие, не то, что в тех потрепанных трактирах, которыми переполнена Лале.
Единственное, что останавливало мага, не давало ему лечь и забыться желанным сном – это отчетливое ощущение чужого присутствия. Нет, за ним никто не следил. Никто не наступал ему на пятки, никто не посягал на его одиночество. Здесь просто жили.
Узумаки потер слипающиеся глаза, подавил зевок и поспешил дальше. То, что он попал, не приблизился, а именно попал, в жилую часть замка дарило слабую надежду. Надежду на то, что он все-таки вышел в нужный коридор.
Становилось все светлее и светлее. Складывалось впечатление, что кто-то перестал жалеть свечи, и зажег все, которые только подвернулись под руку. Теперь уже можно было без труда разглядеть светлый орнамент на темном, мягком ковре. Но Наруто не смотрел под ноги. Куда больше его интересовали портеры и дивной работы гобелены и необычные канделябры, что висели на стенах.
Сердце мага забилось чаще. Отчасти потому, что коридор, по которому он шел, очень напоминал тот, куда свернул Саске. Да что там напоминал, он был его точной копией. Копией. И это была вторая причина бешено колотящегося о ребра сердца. Узумаки очень сомневался, что попал именно туда, куда ему надо. Интуиция била тревогу, предупреждала об опасности, требовала собраться, подготовиться к удару, ударить первым, в конце концов.
Наруто остановился напротив двери, глубоко вздохнул, прикрыл глаза. Он честно старался вспомнить, как выглядела та дверь, за которой скрылся Саске. В коридоре было точно такое же освещение. Узумаки точно помнил, что видел двух змей, чьи хвосты были сплетены в свободный узел. Узел этот, подобно кольцу обвивал золотую дверную ручку. Одна из змей – черная – тянулась к потолку по левой части. Другая – красная – ползла к полу по правой ее части.
Маг открыл глаза. Перед ним красовалась массивная дверь с точно такими же двумя змеями. Следом за этой комнатой, ближе к самому концу коридора, было еще две комнаты. Их двери были такими же массивными и большими, а вот двух накрепко связанных друг с другом змей на них не было.
Наруто вернулся к заветной двери, осторожно прикоснулся к красной змее. Та была ледяной. Ледяной настолько, что это обжигало. Маг одернул руку, отступил на шаг. Нет, это не та дверь, которая ему нужна. Не та. Все не может быть так просто. Здесь, его, чужака, никогда не признают своим. И Замок не прислушается к его желаниям. Нельзя забывать, что Замок этот такой же демон, как и Учиха. И просто так он не делает ничего. За свою помощь он потребует плату. И неважно насколько мизерна оказанная услуга, цена за нее всегда будет невероятно велика.
Узумаки честно старался вспомнить. Вспомнить еще что-нибудь кроме этих в чем-то жутких, в чем-то прекрасных змей. На двери наверняка была резьба, но какая? Такая же, как здесь или другая? А змеи? Это здесь, на этой двери, черная ползет вверх, а красная вниз. А той, другой, правильной могло же быть и наоборот, верно? И вообще, имеет ли дверь хоть какое-то значение? Ведь одна и та же может вести в совершенно разные места.
«Для своих, – с неожиданной горечью подумал Наруто, – в желанные покои. Для чужих – в пропасть…»
Замок был недоволен. Ему не нравилось то, что ни мысли гостя, ни его чувства более не доступны для него. И если знать, о чем думает маг, Замок не мог с тех самых пор, как тот переступил его порог, то чувства гостя, его эмоции, совсем недавно были в его полном распоряжении. Но уходя, лорем Саске забрал с собой чувства своего супруга. Замок в негодовании бросил на призрачный стол предпоследнюю карту и мстительно разорвал ментальную связь между демоном и его смертным.
Наруто тихо хмыкнул и развернулся, чтобы идти дальше. Интуиция запрещала ему открывать эту обманчиво-правильную дверь. Уж кому-кому, а себе, своим инстинктам, Узумаки доверял.
Однако далеко идти не пришлось. Там где некогда было еще две двери, небольшая светлая площадка и очередная развилка выросла стена. Высокая, монолитная стена. Она вся была увешана страшными гобеленами. Их украшали большие, необработанные и совершенно неуместные здесь драгоценные камни.
Несколько секунд маг рассматривал неожиданное препятствие. Затем неопределенно хмыкнул, развернулся, чтобы уйти тем же путем, что и пришел и… Стал свидетелем того, как на его пути выросла еще одна стена. Эту украшали чучела всевозможных животных.
Наруто нахмурился. Ему показалось, что две новоявленные стены с каждым мгновением становятся все ближе и ближе к нему. Это не обещало ничего хорошего. Маг посмотрел на подозрительную дверь. Та гостеприимно распахнулась. Узумаки напрягся. Замок что-то слишком сильно настаивал на том, чтобы он выбрал именно эту комнату. Но это никак не могут быть покои матери Саске. Уж слишком темна эта комната. Темна и пуста. Это никак не могли быть покои дамы. Пусть даже эта дама до мозга костей была демоном.
А стены, между тем, неумолимо становились все ближе и ближе. Времени на размышления, удивления, недоумения не было. Замок попросту лишал всякого выбора. Он твердо настаивал на том, чтобы его приглашение приняли. Узумаки хмыкнул и усмехнулся. Неопределенно пожав плечами, он спокойно перешагнул порог комнаты. Дверь бесшумно закрылась. Помещение погрузилось в непроглядную тьму.
Затаив дыхание, Наруто замер возле двери. Усталость и сон как рукой сняло. Глаза больше не слипались, ноги не подкашивались. Узумаки осторожно, стараясь дышать как можно реже, пошел вперед. Здесь тоже лежал ковер. Он тоже был мягким,ворсистым. И это был удобно. Ковер поглощал звук шагов.
Узумаки осторожно крался вперед, мысленно считая до семи. На седьмом шагу он застыл на месте. Принюхался, словно был не человеком, а зверем. Закрыл глаза. Прислушался.
Несколько минут не менялось ничего. А потом он услышал, увидел, почувствовал, ощутил. Их было трое. Слабые. Даже все вместе, они явно были ему неровней. Маленькие, немного неуверенные, чуть-чуть испуганные. Наверняка еще дети.
«Они не опасны», – хмыкнул про себя Узумаки, расслабился и, не открывая глаз, пошел вперед.
Молодые лоремы не верили своему счастью. Мало того, что недостойный патрууза смертный остался один, так Замок прислушался к ним и устроил им эту встречу. Гость смертный. Смертные не могут быть интересными. Смертные не достойны их, высших демонов. Они слабы и бесполезны. Их жизнь хрупка, как любимый бабушкин хрусталь. И постоять за себя, сберечь свое единственное сокровище они не могут. Потому и молят о помощи тех, кто сильнее их.
«Главное – не убейте его», – напомнил старший младшим и первым нанес удар недостойному.
Все закончилось так быстро, что ни Замок, ни возглавляющий братьев Изуна ничего не поняли. Вот он прыгал на недостойного гостя и готовил в полете одно из своих самых любимых заклинаний, а братья, тем временем, зашли ему за спину и тоже целились в него своими лучшими огненными шарами. Но никто из них не выпустил своего грозного оружия. Никто не коснулся гостя. Не успел. Он, слепой и беспомощный, опередил их. И теперь стальной, болезненной хваткой, он, этот, несмотря ни на что, недостойный гость, заламывает ему за спину руки и с силой вжимает в спасительно-мягкий ковер. Но самым странным было то, что тьму, самую густую и непроглядную, самую мрачную темень их измерения разрушил яркий, неагрессивный, но и недружелюбный рыжий свет.
Изуна осторожно повернул голову и посмотрел себе за спину. Недостойного гостя окружало рыжее пламя. Учиха сощурился на непривычно-яркий свет и чуть сильнее запрокинул голову, так, чтобы увидеть лицо своей несостоявшейся жертвы.
Гость был красив. Отблески рыжего пламени играли на загорелой коже, особенно выделяя глаза. Спокойные, насыщенно-синие, безжалостно-ледяные. В них отчетливо читались непоколебимая уверенность в себе и готовность убивать. Изуна смотрел в глаза «жалкого смертного» и видел в них собственную смерть. Впервые в жизни ему было страшно. Страшно настолько, что он позабыл о главной заповеди Учиха.
Замок растерялся. Все, что он мог сделать, дабы помочь молодым лоремам – это призвать сюда Старших. Но едва ли от этого был бы прок. Гость, сомнений в этом не возникало, был быстрым и стремительным. Пожелай он убить одного, а то и всех троих юных демонов, он сделает это молниеносно. И только Владыки, возможно, смогут его остановить. Но призвать их сюда, значит, признать свою вину.
А нужно ли кого-то звать? Чего хочет их гость? Ведь он уже мог убить, но до сих пор не сделал этого. Да и не желает он убивать. По крайней мере его аура по-прежнему спокойна. Чего нельзя сказать о высвобожденной магом Силе.
Так что же сделать? Позвать Владык или немного подождать?
Пожалуй, подождать. Пару минут, не больше. За это время ситуация наверняка станет более ясной.
Наруто внимательно смотрел на юношу, чьи руки он безжалостно заломил, и которого так же безжалостно вдавливал в пол. Он не ошибся. Ребенок. Дети. У этого, видимо, самого старшего и самого смелого были темные, завязанные в высокий хвост волосы и вполне ожидаемые матово-черные глаза. Бледная, практически белая кожа и мягкие, изящные черты лица. Он уже был красив. А с возрастом обещал стать неотразимым красавцем, демоном, что покоряет одним лишь своим видом. А еще он был очень похож на Саске. Так сильно похож, что Узумаки на мгновение подумал, что встретил его сына. На мгновение. Он внимательнее всмотрелся в лицо юноши, тщательнее прислушался к его ауре и понял, по ауре понял, кого вжимает в пол.
«Это кровь Кагами», – хмыкнул про себя маг.
У демонов родителя легко определить. Их с головой выдает аура. Об этом Наруто как-то вычитал сразу в трех стареньких книгах. Что там, об том ему даже в паре магических Академий доводилось слышать.
За спиной послышался скулеж. Ему вторил жалобный всхлип. Узумаки тихо хмыкнул. По его губам змейкой пробежала усмешка. Он без труда узнал в одном из них наследника Шисуи, в другом – Итачи.
– И-Изуна, – всхлипнули слева.
Наруто медленно повернул голову на звук. В отличие от других, у сына Итачи были светлые волосы. А вот глаза, как и у всех Учиха, оставались черными, как сама земля. Сейчас в них застыли испуг, боль и обида. Узумаки даже на мгновение стало его жаль. Конечно, он не бил со всей силы, так, всего лишь в половину. Но для ребенка этого было больше, чем достаточно.
– Нака! – жалобный всхлип брата отрезвил Изуну. Он вспомнил, что в трудной ситуации, в такой, как эта, в первую очередь должен думать не о себе. И не о враге. В первую очередь он обязан позаботиться о семье. – Не двигайся. Я сейчас… – он попытался высвободиться, но хватка у «жалкого смертного» по-прежнему оставалась железной.
– Нет, – прохрипел сын Шисуи. – Это ты не двигайся. Мы с Накой тебя спасем!
– Не смейте приближаться к нему! – запротестовал Изуна.
Наруто из чистого любопытства посмотрел направо. Там медленно, пытался подняться черноволосый мальчишка. Его глаза надежно прятали, искажая их истинный цвет ярко-оранжевые очки. Мальчика – думать о нем, о всех них, как о демонах у Узумаки не получалось – осторожно встал на четвереньки. Он казался еще совсем маленьким. И маг в очередной раз подумал, что бить их ногами было слишком жестоко. Пусть они и хотели причинить ему вред. Правда, не ударить эту во всех отношениях забавную ребятню, Узумаки не мог. Он действовал инстинктивно. Позволил телу жить своей жизнью, самому решать, как быстрее и лучше справиться с опасностью. Решил. Справился. А теперь…
Теперь все это не имело никакого значения. Чувство опасности отступило, забрав с собой адреналин. Неимоверная, даже большая чем прежде, усталость вернулась. Снова безумно захотелось спать. Маг тяжело вздохнул. Он хотел найти Саске, а его заманили в какую-то нелепую ловушку. Конечно, глупо было надеяться, что его желание вот так просто возьмут и исполнят. И нет ничего удивительного в том, что его обманули. И обидного в этом тоже ничего нет. Все ведь ожидаемо.
Рыжее пламя вспыхнуло ярче. Дети испуганно пискнули. Наруто глубоко вдохнул, отпустил Изуну и встал. Необычный огонь стал щитом между ним и маленькими демонами. Впрочем, те и не думали подходить к нему. Получив свободу, Изуна метнулся к братьям, убедился, что с ними все в порядке и задвинул их себе за спину. Он уже собрался и успокоился. Сейчас он был готов до последний капли крови защищать братьев. Он, как старший, просто обязан был сделать это. Но врага у него не было. Драться было не с кем.
Наруто медленно подошел к ближайшей стене, уперся кулаком в холодный, голый камень. Рыжее пламя метнулось к правой руке. Узумаки тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Сила, подобно крови, пульсировала у него в висках. Держать ее под контролем было невероятно трудно. Большим соблазном было плюнуть на все. Потерять контроль над ситуацией, отпустить Силу, а самому свернуться калачиком на этом мягком ковре и немного поспать.
Но Наруто не хотел вредить детям. Детям – нет, а вот Замку…
– Если я немедленно не увижу Саске, – прошептал он, чувствуя, как увеличивается мощь в его кулаке, – я снесу здесь все к чертям.
И Замок поверил. Он сразу же поверил, что это не пустая угроза. Нет, достопочтенный гость не шутил. Возможно, он даже не умел этого. Нельзя, ни в коем случае нельзя, более испытывать терпение драгоценного гостя. Его воля должна и будет исполнена немедленно.
***
Наступило утро. Об этом Ли сообщили никогда не сбивающиеся внутренние часы. Беллатор мысленно застонал и проклял всех и вся. Тоже мысленно. Разлюбить жизнь и проклясть весь белый свет у Ли была одна очень веская причина. У него безумно болела голова. Ему было так плохо, что он даже не мог понять, где находится и в чьих объятиях нежится. Но свой священный долг он помнил. Оттого и проснулся с утра пораньше.
– Спи.
Знакомый, уверенный голос. Такой желанный приказ. Ли даже не думал ему перечить. Напротив, поспешил выполнить. Удобнее устроился в чужих руках, тихо вздохнул. На задворках сознания проскользнула одинокая, ответственная мысль о том, что он должен везде и всегда, несмотря на собственное самочувствие, сопровождать Гаару. Но эта здравая мысль была жестоко отвергнута, а заодно и опровергнута. Так, на всякий случай. Для очистки совести.
«Я должен подчиняться приказам Верховного мага Таки», – в третий раз, для пущей убедительности, повторил про себя Ли, и забылся крепким сном.
Гаара усмехнулся. Его чрезмерно любопытный, до безобразия стеснительный охранник, впервые за несколько месяцев их знакомства, беспрекословно ему подчинился. Теперь можно было со спокойной совестью встать и отправиться по делам. Сейчас никто не последует следом, не будет стоять над душой, не задаст какой-нибудь неожиданный вопрос, не поднимет настроение своей очень серьезной шуткой, которая «вовсе не шутка, а подтвержденный жизнью факт, и не надо смеяться». Сейчас, если поспешить, можно уйти подальше от дворца и затеряться в городе. Он может сделать так, что никто, каким бы сильным и талантливым он ни был, при всем своем желании и прыти, не найдет его.
Прежде Гаара непременно именно так и поступил. Он так всегда и поступал. Избавлялся от нежелательных глаз, сбегал в самое сердце города, полностью скрывал свое присутствие и наслаждался одиночеством. Прежде все было бы именно так, но сейчас…
Сейчас Гааре нравилось общество беллатора. С ним хотелось проводить время, от него вовсе не хотелось сбегать. К тому же, пошевелиться было практически невозможно. Чрезмерно ответственный беллатор старательно прижимал его к кровати. И это, черт побери, было приятно. Приятно и удобно. И любопытно. Пожалуй, впервые в жизни Гаара изнывал от любопытства. Уж очень ему хотелось увидеть как поведет себя Ли, в очередной раз осознав, к кому так доверчиво прижимается, и вспомнив, что он вытворял накануне. Если, конечно, ему удастся это вспомнить.
«И от приемов Сан де Рэ может быть прок», – хмыкнул про себя Верховный маг, прикрыл глаза, и попытался вспомнить все события вчерашнего дня.
Весь день шел снег. Впервые за несколько последних десятилетий Гаара запомнил такую мелочь. Впервые, за долгое время он и сам радовался такому маленькому, незначительному, сезонному явлению. Уж слишком заразным был поистине детский восторг Ли. А ведь, если подумать, уж кто-кто, а он, уроженец Вековых Льдов, должен был быть настолько привычным к снегу, без которого не проходит ни одна суровая зима его родины, и не должен был бы так сильно восхищаться обильным снегопадом. Но Ли радовался снегу, подставлял ладони, с восторгом смотрел, как падают в теплые руки причудливых форм снежинки и искренне расстраивался, когда они, не прожив и мгновения, таяли. И их тут же, как будто желая успокоить восторженного зрителя, их истинного ценителя, ему в руки падали все новые и новые снежинки. Они задерживались на черных волосах, озорно блестя на солнце, собирались длинными, узкими погонами на плечах, настойчиво липли к сапогам. А Ли ликовал. Счастливо улыбался, сиял глазами и ужасно напоминал Гааре ребенка, который только что получил самый желанный подарок. Смотреть на него, беззлобно подшучивать над ним, вгонять в краску, было одно удовольствие.
Снег произвел впечатление на всех. Никого он не оставил равнодушным. Чуть ли не во всех трактирах и тавернах управители спешно стряпали праздничное меню. Это незаметно стало традицией – отмечать яркие явления природы. Солнечное и лунное затмения, проклюнувшийся первый цветок – желанный вестник весны, созревание первого фрукта – приветствие лета, первый осенний ливень, первый снегопад, даже самый жаркий и самый холодный день – все это отмечалось из года в год и даже по нескольку раз. Люди устраивали себе праздник сами. Сами искали и находили повод разлечься, лишний раз улыбнуться, обрадоваться жизни. И власти не мешали этому. Они бы уже давно сделали эти народные празднества официальными, государственными праздниками, да вот невозможно было хотя бы приблизительно сказать, когда случится то или иное знаменательное событие. Год на год не приходился.
Больше всех радовался снегу правитель Сан де Рэ. Он вообще любил зиму. Он говорил об этом своим советникам, придворным, слугам. Он рассказал об этом и Верховному магу, а затем во всеуслышание объявил о том, устроит пир, в честь первого снегопада. Он обещал, что более грандиозного праздника народ еще не видел. «Гулять, – говорил Сан де Рэ, – будут все!» Поначалу Гаара воспринял эту весть скептически. Не было энтузиазма присутствовать на очередном приеме и у дворцовой стражи. Военные министры, несколько генералов и известнейший на весь мир своими военными талантами, безграничным патриотизмом и самоотверженной преданностью Сан де Рэ маршал Хатаке Какаши который явился доложить правителю о состоянии армии, восприняли известие о пире в штыки.
– Какой пир? – возмущенно спросил маршал. Он ни с кем не боялся говорить дерзко, ни с правителем, ни с кем бы то ни было еще. Он вообще, такое складывалось о нем впечатление, ничего не боялся. – Война на горизонте! – говоря это, он отчего-то пристально смотрел своим единственным глазом на Верховного мага.
Гаара знал, как к нему относится маршал. Какаши никогда не скрывал своего недоверия и скептицизма. Ему не нравились ни магия, ни мистика. Он считал, что на нее нельзя положиться и верил только стали. Считался лучшим фехтовальщиком Багряных земель, отменным стратегом, дерзким тактиком. Несмотря на то, что у него был всего лишь один, правый глаз – левый надежно скрывал протектор, о меткости маршала уже ходили восхищенные легенды. Вместе с левым глазом Какаши отчего-то прятал и большую часть своего моложавого лица.
Многие удивились бы, узнав, что Гаару, как и большинство прекрасных дам волновали вечно-растрепанные, дымчато-серые волосы маршала. Хатаке был то ли блондином, то ли седым. Гааре очень хотелось узнать об этом наверняка, как и изучить протектор, а заодно и увидеть глаз, что так надежно под ним спрятан. Гаара не сомневался в том, что маршал не слеп на один глаз. И ему безумно хотелось подтвердить свои догадки. Маг хотел доказать, нет, не миру – это дело пустое, себе и, пожалуй, еще и самому маршалу, что тот использует магию гораздо чаще, чем думает. Что все его победы и успехи, вся его слава и связанные с ней легенды – все это заслуга магии. И если это действительно так, то хотелось бы знать, откуда у простого смертного, даже не а’нативиате, доступ к Силе.
Маршал не любил Верховного мага Таки. Он признавал его таланты, но сомневался в его надежности. Опасался предательства. И опасения эти были понятны Гааре. Не только потому, что сам он уже давно запутался в том, на чьей он стороне. В чьих интересах он должен действовать в первую очередь, ради кого должен ставить на кон все. Ради Вековых Льдов, что подарили ему надежду, первые радости и разочарования, первую любовь, первое расставание, первое… да все, по сути, первое. Или ради Багряных земель, что встретили его теплым солнцем, легким нравом местных жителей, искренней симпатией и любовью, смешанной с благоговейным страхом. Ради страны, нет одной единственной провинции, Таки. Такой яркой и спокойной. Ради ее правителя, любящего пиры и празднества, но умеющего (еще как умеющего, не нужно обманывать самого себя) вести дела. Прирожденного – это признают все – политика, надежного, верного себе (да и тебе, тебе как никому другому) политика.
Гаара давно разрывался между двумя совершенно противоположными странами, и не знал, какой из них навсегда отдать сердце. Для какой из них ему стоит делать все, что в его силах.
«Как плохо, когда у тебя нет Родины», – с горечью думал Верховный маг, каждый раз, видя Хатаке Какаши. «Родные» Золотые Пески снились ему в кошмарах.
