Текст книги "Защитник (СИ)"
Автор книги: Шахматист чан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)
«Артефакты Жизни удивительны. Стоит надеть такой, и забываешь о боли. Если, конечно, ты не Страж. Трудно себе даже представить, что они чувствуют. Подумай только, Артефакты Жизни – мощнейшие артефакты! – могут лишь притупить их боль. Поглотить ее они не в состоянии…
… Конечно, Артефакты Жизни не идеальны. И не потому, что не могут справиться с болью Стражей. Всех, за единственным исключением, они лишают боли. Забывая о боли, забываешь об опасности. Забываешь об опасности, не ждешь смерти. Не ждешь костлявой – умираешь раньше, чем следовало бы…»
Саске встрепенулся и победно усмехнулся. Вот оно! Все на самом деле было так просто! Элементарно! Как он только мог об этом забыть?..
– Все хорошо, Наруто, – прошептал Учиха, ласково гладя его по щеке и практически невесомо целуя сухие губы мага. – У меня есть Артефакт Жизни.
В тот же миг у него в руках появился кулон. Продолговатый сапфир, точно такого же насыщенного цвета, как и глаза Узумаки. Невероятное совпадение. А может, и не совпадение вовсе. Какое сейчас это имеет значение?
Несколько секунд Саске рассматривал артефакт. Он был очень легким. Это казалось неправдоподобным. Камень выглядел тяжелым. У него была простая, но очень красивая огранка. Он висел на толстой цепочке из черного серебра. Звенья у нее были настолько крошечные, что их едва ли возможно было рассмотреть. И их было несчитанное количество. Все вместе они выглядели настолько целостно, что создавалось впечатление, что это не цепочка вовсе, а шнурок. И только прикоснувшись к ней можно было убедиться в своем заблуждении. На месте где сапфир крепился к цепочке, чтобы скрыть крепления, было нанизано по жемчужине. Застежки у артефакта не было. Впрочем, в ней не было нужды. Артефакт застегивался самостоятельно, стоило ему оказаться на теле его обладателя. И не просто на теле. Он должен был быть именно там, где ему место. Если это кольцо – на пальце. Браслет – на запястье. Кулон – на шее.
Здесь возникала одна маленькая проблема, на которую Саске, поначалу, даже не обратил внимания.
Наруто все еще не пришел в себя, и надеть кулон не мог. Учиха не колеблясь ни секунды, сделал это за него. Он немного приподнял мага, подложил ему под спину несколько подушек, так, чтобы Узумаки сидел и не падал и осторожно расправил цепочку артефакта.
Сидеть неподвижно маг не мог. Он слабо дергался, дрожал, словно ему было холодно, и пытался поменять явно неудобную позу.
Саске заставил себя не обращать ни на что внимания. Все, что от него требовалось – это надеть на господина кулон. Он должен был принести ему облегчение. Это был единственный способ его спасти. Учиха положил сапфир на обнаженную грудь мага и соединил концы цепочки у него за шеей. Мгновение спустя разорванная цепочка стала единым целым. Сапфир засветился холодным, синим цветом. Артефакт Жизни заработал.
Прошло несколько минут, и Наруто начал дышать более-менее ровно. Его сердце перестало вырываться из груди. Оно постепенно успокаивалось, переходило к нормальному ритму. Маг перестал метаться и теперь лишь медленно съезжал со своего мягкого трона.
Саске облегченно вздохнул, внутренне радуясь тому, что ему удалось решить такую серьезную проблему. Он бережно придержал господина за плечи, чтобы тот не упал, лишившись опоры. Подушки исчезли. Учиха аккуратно уложил Наруто на кровать. Тот все еще продолжал мелко дрожать. Время от времени маг судорожно вдыхал и шумно выдыхал, как будто плакал.
Саске лег рядом с господином, положил его голову себе на плечо и обнял за талию. Не прошло и мгновения, как порванный камзол Узумаки сменил простой, свободный спальный костюм. Убедившись в том, что господину удобно лежать, Учиха укрыл его теплым одеялом, и позволил себе расслабиться.
Опасность миновала. Все, что сейчас нужно было Наруто – это отдых. Ему надо было поспать. Перестать дрожать и судорожно глотать воздух и хорошенько отдохнуть…
Саске прикрыл глаза и с удовольствием прислушался к тому, как размеренно и спокойно бьется сердце господина. С ним все будет в порядке. Все будет хорошо.
– А ты серьезно настроен, глупый маленький брат, – донесся до Учихи приглушенный щитами насмешливый голос брата. – Хм, – как-то ехидно продолжил он, – поздравляю.
– Поздравляю, – вторили ему другие так же приглушенные голоса.
Саске нахмурился. Он что-то упустил. О чем-то позабыл. Чего-то не заметил. Учиха чуть крепче прижал к себе господина, и немного поморщился, когда почувствовал, как в него впивается Артефакт Жизни.
Артефакт Жизни.
– О, Великое Пламя! – потрясенно прошептал Саске. Его губы против воли растянулись в довольной ухмылке.
Комментарий к Глава 26
1 – Банда «Молчаливых» существует более 150 лет. Это известная и по сей день организация наемников. Время от времени они брали в свои ряды детей для развлечений и подсобной работы. Каждого ребенка, который попадал в ряды «Молчаливых», обязательно обучали ремеслу наемников. Нередко впоследствии выжившие «ученики» убивали своих «наставников».
2 – Шина Шаури – по некоторым сведениям основатель банды «Молчаливых». Изначально банда создавалась как резервная единица войск Равнины. В течение пяти лет он возглавлял организацию. Неразговорчивый, замкнутый, его еще в бытность лидера банды называли Молчаливым. Ходят слухи, что название самой банды позаимствовано от его прозвища. Мастер меча и боевых искусств. По неизвестным причинам он отказался от банды, покинул Равнину. В течение десяти лет о нем не было ничего слышно. Спустя десять лет его имя снова прогремело на весь мир. Теперь он был известен как Молчаливый Отшельник – сильнейший охотник за головами.
3 – Развитие и становление некромантов разительно отличается от обычных магов в связи с тем, что их талант может годами не проявляться.
========== Глава 27 ==========
В пещере как всегда царил полумрак. Вокруг ярко-алого костра лежали шкуры бурых медведей. Казалось, кто-то старательно их выбил и аккуратно застелил ими ледяной пол. Здесь было тихо. Света от костра хватало ровно настолько, чтобы рассмотреть короткую коричневую шерсть под ладонью. Возможно, шкура принадлежала вовсе не медведю, а кому-то другому. Впрочем, это не имело ровным счетом никакого значения. Каждый волен видеть перед собой то, что желает увидеть.
Лежать на шкурах было так же удобно, как и на привычной кровати. Они каким-то невероятным образом смягчали твердый пол так, что казалось, будто шкуры устилают не пол вовсе, а старую, проверенную временем перину. Но и в этом не было ничего удивительного. Ведь все это ни больше ни меньше – плод фантазии. Это всего лишь сон. Сон, который неизменно снится ему, когда случается этот мучительный приступ.
Тишина угнетала не больше темноты. Наруто лежал на спине, положив руки под голову и смотрел туда, где должен был быть потолок. Он не видел ничего, кроме мрака.
«Если подумать, – лениво отметил про себя маг, – всё это выглядит довольно знакомым…»
С самого утра стояла замечательная погода. Поговаривали, что это последний теплый осенний день. Старый шаман пророчил обильные дожди и ледяной ветер. Всё это должно было обрушиться на Лале завтра. А сегодня… Сегодня погода сделала ему подарок. Это был его единственный подарок на день рождения.
Прогулка по лесу всегда доставляла удовольствие. Здесь было спокойно и умиротворённо. Наруто знал лес лучше, чем собственную деревеньку. Знал, где растут целебные травы, мог с легкостью найти кусты спелых диких ягод, за версту обходил логова мелких хищников. Он знал, где спрятался ручей с холодной, безумно вкусной водой, и где вырыли свои норы барсуки. Знал он и о том, что нельзя заходить за столетние дубы. Они, словно молчаливые стражи, разделяли лес на две далеко неравные части. Та, что была меньше, прилегала к его деревеньке. Она считалась относительно спокойной и сравнительно безопасной. О том, что начиналось за столетними дубами, складывали легенды. Их обычно рассказывали по вечерам, когда тени от костра терялись в темноте ночи, и когда треск сухих ветвей сильнее накалял атмосферу и вселял страх.
На свой девятый день рождения Наруто решил проверить правдивость любимых легенд. Внутри всё трепетало, сжималось от страха, восторга и предвкушения, когда он проходил меж столетних дубов. Узумаки предвкушал интересное, невероятное приключение. Он мечтал о том, как, вернувшись в деревню, расскажет всем о том, каков Дальний лес.
Но лес за столетними дубами совершенно не отличался от того, к которому он привык. Здесь не было ничего такого, что воспевали и о чём предупреждали легенды. Восторг и предвкушение чуда постепенно сменили подозрительность и разочарование. Из чистого упрямства Наруто продолжал гулять по «запретной» территории. Возможно, если он зайдет чуть дальше, легенды начнут себя оправдывать?
Лучи солнца терялись в пышных разноцветных кронах гигантских деревьев. В лесу царил полумрак. Каждый шорох заставлял вздрагивать и настороженно оглядываться. Но вскоре Узумаки привык к шуму этого леса. Он ничем не отличался от того, который знал и очень любил.
К разочарованию добавилась обида. Он так надеялся найти здесь что-то интересное! Так искренне верил легендам! Боялся и в то же время безумно желал встретиться с мифическими существами, с пронзительным визгом убегать от огромного паука, прыгать по ухабам, пытаясь сбить с толку гигантского кузнечика. А здесь не было ничего необычного. Ровным счетом ничего. Наруто вздохнул, обиженно ковырнул ногой землю и поскользнулся на опавшей листве.
Раньше это как-то не бросалось в глаза, но местность в Дальнем лесу преимущественно была холмистая. Стоило единожды потерять равновесие, и предстоял долгий спуск вниз. А может, спуск вовсе и не был долгим. Просто тогда Узумаки показалось, что прошла вечность, прежде чем он остановился.
Ободранные ладони болели так, что думать о чем-то кроме них поначалу было невозможно. Несколько позже, когда боль поутихла, а сердце перестало вырываться из груди, Наруто принялся осматриваться по сторонам. Он упал в глубокую яму. У неё были невероятно гладкие стены. Казалось, что это не яма вовсе, а старательно вырытый кем-то колодец.
Крики о помощи не дали ровным счетом ничего. Казалось, будто звук не вылетает из ямы. Да и кто здесь мог откликнуться? Сюда никто никогда не заходил.
Наруто сел удобнее, откинулся спиной на стену ямы и посмотрел вверх. Неба видно не было. Оно тонуло в темноте, и от этого казалось, будто его вообще не существует.
В яме было темно, как будто сейчас был не самый разгар дня, а глубокая ночь. Земля оказалась жесткой и холодной. Выбраться из ловушки казалось невозможно. Было страшно, холодно, одиноко…
– Всё точно так же, – пробормотал Наруто без особого энтузиазма стараясь рассмотреть потолок пещеры.
Да, это место напоминает ему о той пещере. Это, пожалуй, самое яркое воспоминание детства. Когда по ощущениям прошла вечность, и когда он устал бояться и жалеть себя, Узумаки принял первое серьёзное решение в своей жизни. Он поклялся самому себе сделать любой свой страх своим оружием и твердо пообещал горячо полюбить то, что ненавидит всеми фибрами души. Тогда ничто и никто не сможет напугать его. Ничто не причинит ему боль.
В какой-то момент он задремал. Во сне он слышал голос. Приятный, дружелюбный, успокаивающий. Он нередко говорил с ним прежде. Заговорил и тогда. После их короткого разговора, на дне ямы сам собой загорелся костер. Рядом с костром появились мягкие, тёплые шкуры. Да, то место выглядело точно так же, как и это. Точь-в-точь.
– Это всего лишь воспоминание, – осенило мага.
– Не говори так, – последовал незамедлительный ответ. – Не думай об этом. Это не имеет никакого значения.
– Ничего подобного! – фыркнул Наруто и резко сел. – Мне совершенно не нравится это место! Оно пугает, нагоняет тоску.
– Я тоже не в восторге от этого места, – фыркнул Курама. – Но это, – со вздохом продолжил он, – твоё самое яркое воспоминание. Это тот дом, что ты подарил мне. И он бесценен для меня.
– Что? – не понял маг.
– Уже не помнишь? – хмыкнул хозяин пещера. – Впрочем, – задумчиво продолжил он, – ничего удивительного. Мелочи всегда забываются.
– Я не понимаю, – нахмурился Узумаки. – Ни черта не понимаю! – он на мгновение замер, прикусил язык и осмотрелся по сторонам. Учиха рядом не было. Наруто облегченно вздохнул.
– Тогда, когда ты провалился в яму, – медленно, как будто тщательно подбирая слова, ответил Курама, – ты сказал, что отдаёшь мне всё, чем располагаешь, лишь бы я был рядом, помнишь?
Наруто нахмурился. Он плохо помнил, что делал в яме, как долго там просидел и как оттуда выбрался. Единственное, что намертво врезалось в память – это высокие стены, тьма вместо неба и холодная земля. Ещё запомнились эмоции. Страх, одиночество, холод. Ещё хотелось есть. Да, очень хотелось есть. А ещё почему-то помнился огонь. Он был небольшим и горел без палений. Точно так же, как и тот, что был в этой пещере. Откуда же он взялся там?..
– И я сказал тебе то, что, увы, вынужден повторить и сейчас, – продолжал хозяин пещеры. – Я могу быть рядом с тобой только в том случае, если ты подаришь мне кусочек своей памяти.
– И я подарил, – хмыкнул Узумаки. Он не помнил этого разговора, но не сомневался, что так всё и было. – Но послушай, – встрепенулся маг. – У меня много воспоминаний! Есть куда более приятные и живописные!
– Есть, – легко согласился Курама. – Но это самое яркое, самое старое, самое прочное. К тому же, – он явно улыбнулся, – к тому времени, как появились другие, я уже занял частичку твоей памяти.
– Хм-м, – глубокомысленно протянул Наруто. – Ты читаешь мою память? – предположил он.
– Нет, – хозяин пещеры наверняка отрицательно покачал головой. – Я живу в твоём воспоминании.
– Но у меня много воспоминаний о тебе, – заметил маг.
– Это делает меня сильнее, – признался Курама.
– Сильнее, – повторил Узумаки. Он хотел спросить: «Насколько сильнее?», но передумал и вместо этого поинтересовался: – Это ты тогда вытащил меня из ямы?
– Скажем так, – уклончиво отозвался хозяин пещеры, – я этому поспособствовал.
Некоторое время в пещере царила мертвая тишина. Ничто не мешало Наруто думать и вспоминать. Но как он ни старался, у него совершенно не получалось вспомнить детали. Маг более-менее помнил то, как гулял по лесу, как проходил мимо столетних дубов, как предвкушал приключение. О, это чувство он прекрасно помнил! Помнил он и разочарование от того, что «запретная территория» на деле ничем не отличалась от того леса, к которому он привык. И те удивление и страх, которые испытывал, когда скатывался вниз по довольно крутому склону. Совершенно вылетело из памяти, как он падал в яму. Зато отчётливо помнил, как болели ободранные ладони. А вот сколько времени он провел в той яме и как оттуда выбрался, всё ещё оставалось тайной за семью печатями. На помощь к нему никто не приходил. А сам он выбраться никак не мог, разве что научился бы ходить по воздуху.
Однако в той пещере, он не был один. Он, наверное, никогда не был один. Курама всегда говорил с ним. Он мог…
– Насколько реальны твои иллюзии? – решил уточнить свою догадку Наруто.
– Настолько, насколько ты в них веришь, – незамедлительно ответил Курама.
– Но огонь не обжигает меня, – заметил Наруто. Для наглядности он даже сунул руку в небольшой костер. Огонь приятно согревал руку, но не более.
– Я не тот, кто причинит тебе вред, – голос хозяина пещеры прозвучал жёстко.
Узумаки снова лег на шкуры. Отчего-то даже во сне было тяжело сидеть. Маг тихо вздохнул и прикрыл глаза. Недавний приступ был самым сильным из всех, что он переживал. Казалось, что эта пытка не закончится никогда. Пожалуй, она и не должна была закончиться. При всём желании он бы не смог пережить её. Что-то случилось. Кто-то вмешался. И боль ослабла…
– Кто ты? – тихо спросил Наруто. Даже воспоминания о том, что он чувствовал совсем недавно, причиняли боль. Маг попытался отвлечься от них разговором.
– У тебя проблемы с памятью? – участливо поинтересовался хозяин пещеры. – Курама, – все же напомнил он.
– Я знаю, – фыркнул Узумаки. – Но это всего лишь имя. Возможно, оно вымышленное, – он снова сел, тяжело вздохнул и пристально посмотрел в густую темень напротив. – Я хочу тебя увидеть. Я хочу посмотреть тебе в глаза и понять, кто ты.
– Это невозможно, – вздохнул Курама.
– Почему? – удивился маг.
– Потому что ты никогда меня не видел. И ты не можешь этого вспомнить, – хозяин пещеры снова вздохнул. – Я ведь живу в твоих воспоминаниях, помнишь?
– То есть… – медленно ответил Наруто. У него закружилась голова, на мгновение потемнело в глазах, и маг с тихим стоном снова опустился на шкуры. – Хочешь сказать, – спустя несколько секунд продолжил он, – тебя не существует? Ты – плод моего воображения?!
– Нет, что ты, – невесело хохотнул Курама. – Я такой же настоящий, как и ты. И вместе с тем ты прав, – он явно нахмурился. – Я – воспоминание. Сказать, что я существую, будет не совсем верно.
– Ничего не понимаю, – прошептал Узумаки. Ему безумно хотелось уснуть. Но он вроде как уже спал. И сон этот не нёс облегчения. А так хотелось хотя бы на секунду потерять все чувства. Чтобы ничто его не беспокоило…
– Я… – Курама говорил медленно, старательно подбирая слова. – Я не могу сам покинуть то место, в котором нахожусь. Я не могу прийти к тебе. Но ты можешь найти меня.
Наруто не ответил. Он пытался убедить себя в том, что у него вовсе не кружится голова, не болит в груди, его не бьёт озноб. Это всё нелепый сон, не больше. Реальность приятнее.
– Я бы даже попросил тебя, – после недолгого молчания продолжил хозяин пещеры, – найти меня. Я хочу снова прогуляться по миру, хочу ещё раз увидеть тебя. Хочу помочь тебе в любых твоих начинаниях…
Наруто внимательно слушал. Чем больше говорил Курама, тем меньше внушали доверия его слова. Было как-то непривычно слышать о том, что его хотят поддержать или просто хотят с ним встретиться. Нет, просто так ничего не бывает. Во всех этих красивых речах скрыт подвох. Вот только какой?
– Всё это будет возможно только в том случае, – продолжал Курама, – если ты придёшь ко мне. Ты волен поступать так, как хочешь. Меня устроит любое твоё решение.
Узумаки неопределённо хмыкнул. Надо же, ему предоставляют выбор. Значит, он может жить, как жил, как будто ничего не знает, а может отправиться неизвестно куда, чтобы найти невесть кого. Ответ на такое предложение очевиден, не так ли?
– О твоей безопасности я позаботился, – продолжал хозяин пещеры. Со стороны казалось, будто он говорит сам с собой. – Учиха – лучший защитник. К тому же он не нару…
– Учиха? – перебил маг. – Ты только что сказал Учиха, так? – вкрадчиво продолжил он, в очередной раз садясь перед костром. Последние слова Курамы заставили его позабыть о плохом самочувствии. Подумаешь, что-то болит. Это ерунда по сравнению с тем, что он сейчас узнал.
– Угу, – собеседник наверняка кивнул.
– Ты призвал Учиха, – озвучил свою самую страшную догадку Узумаки.
– Фактически – да, – осторожно подтвердил Курама. Он не понимал, почему маг так заинтересовался этим вопросом. Его не покидало чувство, что он сделал что-то не так, что он в чём-то виноват. Но вот в чём – оставалось для него загадкой.
– Вот как… – медленно протянул Наруто.
– Тебе нужны были щит и меч, – объяснил Курама и как-то нервно выдохнул. Весь вид его гостя говорил о том, что ему очень повезло, что в этой пещере его как бы нет. – Учиха идеально подходит на эту роль. До тех пор, – хозяин пещеры поспешил закончить мысль до того, как маг перестанет криво улыбаться и медленно кивать каждому его слову, и что-нибудь скажет, – пока ваш Договор в силе, он – твоё оружие.
«Оружие, – скептически подумал Узумаки. – Вот, значит, кому я должен сказать “спасибо”…»
– Где, – подозрительно ласково спросил он вслух, – говоришь, мне тебя искать?
– В Конохе, – тут же отозвался Курама, а сам в это время подумал, что, возможно, ему не стоило об этом говорить.
– В Конохе? – удивленно переспросил Наруто.
– Да, – собеседник наверняка кивнул. – Это то место, где я в последний раз, хм, существовал.
– Но Конохи не существует, – прошептал маг. – Тэндо давно уничтожено.
– Это так, – согласился хозяин пещеры. – Но я ведь не живу в шикарном дворце, и я не заточен в глубоком подземелье. Всё, что тебе нужно – это прийти в Коноху. Туда, где она когда-то была.
– Хм-м… – задумчиво протянул Наруто. Ему казалось, что проще найти иголку в стоге сена, чем отыскать столицу давно сгинувшего государства под обломками камней.
– Учиха знает дорогу, – на свою беду напомнил о демоне Курама.
– Вот как… – хмыкнул маг.
– Даже если ты не захочешь видеть меня, – серьёзно продолжил хозяин пещеры, – тебе стоит навестить Тэндо. Это место всё ещё изолированно от всего. Если ты столкнешься со Зверем там, ущерб для мира будет меньше. Ты должен помнить…
– Да-да, – пробормотал Наруто. – Пока Зверь спит, – процитировал он, – ты живёшь, как только Зверь проснётся – ты умрёшь. Я выучил это наизусть.
Курама как будто не услышал его слов. Он дождался, когда маг замолчит, и закончил начатую фразу:
– Зверь проснётся.
***
Саске не любил принимать гостей. Они раздражали, требовали внимания. Когда смертные наведывались в «Кицунэ» он мог хоть немного развлечься или напугав их, или показав им их самую большую фантазию. Сконфуженные или до смерти перепуганные гости неизменно спешили покинуть магическую лавку.
Да, определённо. Хорошо, когда в гости наведываются смертные. Но что делать, когда это родственники? Поди их напугай, трёх высших демонов. Едва ли удастся сыграть на их сокровенных фантазиях. Да что там «едва ли». Саске точно знал: не удастся. Это было проверено не одним столетием.
Учиха тяжело вздохнул. Он начал жалеть о том, что впустил братьев в дом ещё тогда, когда спускался к входной двери. Именно спускался. Он хотел отсрочить эту неминуемую встречу. Всё-таки хорошо, что он, в своем время оградил этот дом барьером. Просто взять и свалиться ему на голову родственники не могли. Зато могли цивилизованно, как принято у смертных, постучать в входную дверь и… И, увы, не было другого выбора, как впустить их в дом.
… И зачем только придумали все эти правила?..
Самым ужасным было то, что вместо того, чтобы сжимать в объятиях Наруто и слушать его ровное дыхание, он вот уже третий час сидит вместе с братьями за круглым столом в малой гостиной. Саске пригласил «дорогих» гостей сюда только потому, что господин практически не бывал здесь. Если быть точным, в эту комнату он зашёл лишь один раз: когда осматривал дом. Узумаки назвал эту комнату малой гостиной. С тех пор никто не смел называть её как-то иначе. Разве что Наруто придёт в голову её переименовать.
– Как хорошо, – Итачи не скрывал свое радости, – что ты от слов перешёл к делу.
«Теперь-то, – счастливо думал он, – мне не придется выслушивать восторги глупого младшего брата».
– Если будешь хорошо себя вести, – ласково пообещал Саске, подливая наглому старшему брату его любимое вино, – я, – он дождался, когда Итачи возьмет в руки хрустальный бокал и поднесёт его к губам, – посвящу тебя в подробности наших дальнейших отношений.
Рука Итачи дрогнула. Бесценный напиток расплескался. Учиха, нервно дёргая уголками рта, поставил бокал на стол. На белоснежной скатерти тут же проступили алые пятна. Как будто братья пили не вино, а кровь.
– Саске, – Кагами укоризненно покачал головой. И хоть его глаза весело блестели, он продолжал говорить строго и сдержанно: – Ты должен заботиться о своих братьях. Ты не должен забывать о том, что самое главное для Учиха – это…
– Семья, – закончил за него Саске.
– Именно, – подтвердил Кагами. – Будь так любезен, налей мне ещё вина.
И проще было подчиниться вежливой просьбе, чем так же вежливо послать дорогих гостей куда подальше. Ведь визит братьев – самое безобидное, что могло бы произойти. Куда больше проблем сулило появление дражайших родителей. Но братья опередили их, а значит, худшее позади. Если только он не натворит глупостей. Скорее всего, братья явились сюда только с одной целью: вывести его из себя. Спровоцировать его сказать опрометчивое слово или сделать неверный жест. Тогда они с чистой совестью примут вид оскорблённой невинности и деланно всхлипывая покинут этот «негостеприимный» дом. А вместо них придут встревоженные и разозлённые родители, и тогда…
… Горите в великом пламени, семейные традиции!..
Одна мысль о том, что здесь может появиться матушка, придавала Саске сил быть радушным и очень вежливым хозяином. Два с половиной часа (целых два с половиной часа!) он выслушивал официальные речи братьев. Те самые, длинные и скучные, которые принято произносить, когда приходишь в гости с целью поздравить родственника с принятым решением. Сначала они поздравляют. А потом, видите ли, спрашивают: «На каком, собственно, основании ты так поступил? Не случилось ли у тебя помутнее рассудка, милый братец?»
Традиции, чтоб их.
И тем не менее, когда речи переходят к вопросам – это хороший знак. Значит, скоро всё закончится. Совсем скоро его оставят в покое.
«”Скоро”, – раздражённо думал Саске, – это когда? Поверить не могу, – тихо хмыкнул он, – я, подобно смертным, считаю секунды».
– Знаешь, Саске… – Шисуи говорил серьёзно. Это настораживало. Он любил образ легкомысленного, безалаберного подростка. Он так часто примерял его на себя, что, наверное, даже родные успели позабыть о том, каков он на самом деле. – Предложить руку и сердце смертному – очень серьёзное решение. Ты хорошо его обдумал?
«Вообще-то, – подумал младший Учиха, – я об этом не думал», – его лицо оставалось спокойным и непроницаемым. Даже губы не кривились в подобие улыбки. Саске уже собирался ответить утвердительно, но в разговор вмешался Итачи.
– Не мучай его вопросами, – предостерегающе велел он Шисуи. – Еще поймёт, что совершил ошибку, и что нам тогда делать? – Итачи выдержал небольшую паузу и легкомысленно махнул рукой. – Пока любовь слепа…
– Вот-вот, – поддержал его Шисуи. – Об этом я и говорю. Любовь. Наш дорогой младший брат влюблён. Это же очевидно, – он окинул серьезным взглядом всех присутствующих в комнате. – Конечно, – продолжал он, – мы пожелали ему влюбиться. Но любовь – не то, что подвластно нам.
– Она вообще никому не подвластна, – спокойно заметил Кагами.
– Всё, на что мы способны, – кивая в знак согласия со старшим, продолжал Шисуи, – это заставить кого-то кем-то увлечься. Это не будет длиться долго. Неделю, не больше. А наш дорогой брат… – он многозначительно замолчал.
– Это лишь значит, – хмыкнул Итачи, – что наш глупый маленький брат изначально симпатизировал своему господину. Скажем так, он уже был очарован им. И мы только подтолкнули…
– Ты знал об этом, – перебил его Шисуи.
– Естественно, – пожал плечами Итачи. – Иначе какой смысл было желать ему что-то настолько безобидное? Помните, как забавно было наблюдать за тем, как наш глупый маленький брат избегал третьего поцелуя? Он даже отгородился от нас барьером. И всё почему? Потому что он обо всём прекрасно знал, не так ли, Саске?
С тихим звоном разбилась бутылка. Её крошечные тёмно-зелёные осколки, словно изумруды, украсили стол. Белоснежная скатерть стремительно покраснела.
«Самое главное для Учиха, – мысленно повторял Саске, сверля убийственным взглядом братьев, – семья».
А посуда между тем обращалась в стеклянную пыль.
– Теперь я понимаю, – кивнул Шисуи, как будто не замечая погрома на столе, – что решение было принято сознательно, – он усмехнулся, его глаза задорно блеснули. Учиха звонко хлопнул в ладоши, снова нацепляя на себя любимую маску. – Это же здорово! – весело продолжил он. – Теперь у нас есть личная игрушка.
Зловеще замигали свечи. Как будто кто-то открыл окна, и в комнату ворвался свирепый осенний ветер. Он, своими резкими порывами пытался погасить свет. Но окна в малой гостиной по-прежнему были закрыты. Всё ещё трещали дрова в огромном каменном камине, и лишь мерцали в больших канделябрах свечи.
– Шисуи, – Кагами укоризненно покачал головой, – это так низко, – строго продолжал он, – вызывать ревность у младшего брата.
– Ох, – Шисуи выглядел сконфуженным, – я об этом как-то не подумал. – Но ведь я не сказал ничего такого! – тут же всполошился он. – Страж станет нашей игрушкой…
– Если только, – твёрдо перебил его Кагами, – не примет предложение. Достаточно ли, – он внимательно посмотрел на самого младшего брата, – благоразумен твой господин?
Несколько секунд Саске смотрел в глаза старшего брата. Там он читал насмешку, издёвку и предвкушение. О, Кагами устроил бы любой вариант: достанется ли Узумаки всей семье, или только одному её члену. Он предвкушал веселье.
– Время покажет, – неопределённо пожал плечами Саске. Он понятия не имел как отреагирует господин на последние, довольно-таки радикальные изменения в его жизни. Узумаки был достаточно непредсказуем…
– Как он себя чувствует? – тревога в голосе Итачи могла показаться совершенно искренней. Впрочем, Саске и сам был мастак в такого рода обманах.
– Понятия не имею, – процедил он, и тихо вздохнул: – Он спит.
– Это нормально, – серьезно кивнул Кагами. – Всё, что ему сейчас нужно – это отдых. Не переживай, как только он восстановится – проснётся.
– Хм.
Саске и сам прекрасно об этом знал. Единственное, что было ему неизвестно: как долго придется ждать. Впрочем, уж чего-чего, а времени у него было больше, чем достаточно.
– Я хочу его увидеть! – после недолгого молчания объявил Шисуи. – Хочу ещё раз увидеть твоего жениха, – он хихикнул, – и нашу будущую игрушку. Идём, – он подскочил с места, – покажешь мне его покои.
– Исключено, – припечатал Саске и невольно усмехнулся. Последний приказ господина, хоть и был завуалирован под ласковую просьбу, на самом деле был твёрже гранита.
– Почему? – насупился Шисуи. Итачи и Кагами тоже выглядели удивлёнными, правда, не такими расстроенными.
– Господин запретил, – равнодушно объяснил им младший брат, – приводить посторонних в свою спальню.
На несколько секунд в гостиной повисла гробовая тишина. Затем её нарушил синхронный потрясенный выдох. На Саске уставилось шесть практически одинаковых, чёрных, настороженных и в то же время ехидных глаз. Прошла ещё одна длинная секунда, и старшие братья в унисон спросили:
– Саске, а о чём ты нам НЕ рассказывал?..
***
… Домик у Старейшины был очень красивым. Он как будто сошёл с картинки: белые стены, бледно-красная крыша. Точно такой же был нарисован в большой книге шамана Ко. Из небольшой неприметной трубы всегда шёл дым, а домик тонул в пряном аромате свежей выпечки. Это был домик из сказки. На него приятно смотреть. Когда подходишь к нему или просто проходишь мимо, внутри всё трепещет. Но отчего-то сама мысль о том, чтобы зайти внутрь, безумно пугает..
