Текст книги "Вспомни обо мне (СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Не то я была столь очевидно настойчивой, не то Эдвард желал меня столь же сильно, но его руки стали более властными, он буквально обхватил мое тело, подмяв под себя. Его губы стали блуждать по моему лицу, шее, рукам, ловким движением он расстегнул несколько пуговок моей рубашки и стал кружить в опасной близости от моей груди. Губы Эдварда скользили вдоль кружевной линии белья, одной рукой он притягивал меня все ближе и ближе, я буквально была вдавлена в него и от ощущения тяжести его тела на мне все мое существо будто парило. Я таяла, я растворялась в нем, мой огонь вступил в замысловатый танец с огнем Эдварда, мы кружили, опаляя друг друга, разжигая, делая пламя совершенным. Я была его в этот миг, я принадлежала ему, а он принадлежал мне. Кожа к коже, тело к телу, его губы атласом скользили по шелку моей кожи… я потерялась, растворилась…

Вдруг тихий шепот ворвался в мою голову, затуманенную страстью:

– Белла, милая, мы должны остановиться. Мы не можем… мы не должны… – хрипло бормотал Эдвард.

Сначала я не разобрала, что он говорит, слыша лишь тембр его голоса, от которого меня бросало в дрожь. Но в следующий миг я почувствовала, как Эдвард отдаляется, а его пальцы быстро застегивают пуговки моей блузки, поправляют сбившуюся одежду.

– Белз, ты слышишь меня? Мы не должны этого сейчас делать, – настойчивее повторил он.

«Не должны, не должны…» – вдруг его слова дошли до моего сознания, это было подобно ледяной воде, меня жестоко выкинули из моего теплого, сказочного мира.

– Эдвард, я… я… что-то не так? Почему мы должны остановиться? – все еще плохо соображая, спросила я. – Ты не хочешь? Ты…

Я запнулась на полуслове и закрыла лицо руками. В этот момент я испытывала сразу несколько чувств: стыд, обиду и, самое главное, разочарование. Но в следующую секунду я почувствовала, как сильные руки Эдварда обвивают меня и прижимают к нему.

– Моя маленькая, глупенькая девочка, – горячо шептал он мне на ухо, – хорошо, что хоть кто-то из нас вспомнил, что мы находимся в доме твоих родителей, в твоей комнате, где даже замка нет, и в любой миг может войти твоя мама. Только представь, что будет, если она застанет нас…

«Мама!» – вихрем пронеслось в моей голове. Господи, я совсем забыла, где я!

– Белз, – до меня снова донесся чуть хрипловатый голос Эдварда, – в эти выходные мои родители приглашают всех вас к нам, вы останетесь у нас на ночь… ты понимаешь, о чем я говорю, понимаешь? – на этом слове его голос стал тише, и в нем проскользнули ноты желания.

– У нас все будет, но так, чтобы и ты, и я были уверены, что это наш момент, наша ночь, и никто не помешает нам. Мы будем только вдвоем, у меня есть план, – многозначительно добавил Эдвард.

Я оторвала голову от его груди и посмотрела в лукавые глаза своего любимого.

– Ты ведь не заставишь меня снова обежать весь город? – игриво спросила я, чувствуя, как мое настроение стремительно поднимается вверх.

Эдвард засмеялся, качая головой, и поцеловал меня. В этом поцелуе уже не было страсти, но была нежность с намеком на что-то большее.

Еще немного посидев, обнявшись, мы спустились вниз и решили выпить кофе. Как только мы зашли в кухню, хлопнула входная дверь. Эдвард посмотрел на меня, многозначительно подняв бровь. «Я же тебе говорил!» – читалось в его взгляде.

– Привет, молодежь! – вошел папа, на ходу отстегивая кобуру, следом за ним шла мама, немного перепачканная краской. – Как жизнь?

– Все отлично, пап! – ответила я, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.

– Добрый день, Чарли! Рене, вы как всегда, восхитительно выглядите! – совершенно искренне произнес Эдвард.

– О, спасибо, – мама хихикнула, как девчонка, и слегка порозовела, – ты всегда был очень галантен.

– Я приехал, чтобы пригласить вас к нам в субботу с ночевкой, – сразу перешел он к делу. – Родители устраивают ужин в честь нашего окончания школы.

– Да, Эсми как-то на днях говорила о том, что было бы неплохо собраться всем вместе, прежде чем дети разъедутся, – грустно улыбнулась мама. – Спасибо, Эдвард! Передай родителям, что мы обязательно приедем!

– С удовольствием, тем более что другой ответ и не принимается! – подмигнул он. – А сейчас мне уже пора ехать, потому что если мы хотим к субботе воплотить в жизнь все планы Элис, касательно предстоящего ужина, то нужно начинать прямо сейчас!

Все понимающе переглянулись и дружно рассмеялись.

– Рене, Чарли, до встречи в субботу, – добавил Эдвард.

– До свиданья, дорогой! – мама чмокнула Эдварда в щеку.

– До встречи на супер-вечеринке! – подмигнул папа, пожимая ему руку.

Мы вышли из дома, держась за руки, и направились к машине Эдварда. Он заключил меня в объятия и поцеловал. Его губы были такими мягкими, нежными и манящими, что я снова начала забываться и со страстью ответила ему на поцелуй.

– Белла, – произнес Эдвард хриплым голосом, – в субботу… помнишь?

Я оторвалась от него и заглянула в серую сталь его глаз, в которых светилась любовь.

– Я люблю тебя! – улыбнувшись, сказала я и прижалась щекой к его груди.

– Я тоже люблю тебя, Белла! – Эдвард поцеловал меня в макушку и открыл дверцу машины. – Я позвоню тебе завтра, а сегодня отдыхай.

Чмокнув меня на прощание в нос, он сел за руль и умчался.

========== Глава 5. Волшебство в ночи ==========

Я теряюсь в твоих волосах,

Что на плечи мои ниспадают.

Я в твоих растворяюсь руках,

Что меня так бесстыдно ласкают.

Мое сердце, желанье мое,

Я хочу твои губы и кожу,

Твое тело, дыханье, лицо…

Даже больше тебя, если можно!

Я хочу целовать всю тебя,

Ранить губы о жаркое тело,

Так дыханье мое никогда

Не дрожало, а грудь не горела.

Я хочу быть в тебе до утра,

Пить тебя, твои губы и кожу,

Наслаждаться тобой до конца…

Даже больше тебя, если можно!

Словно в сердце вливается кровь,

По твоей растекается коже…

Капли страсти сквозь ночь и любовь…

Даже больше любви, если можно!

– Белла, ты готова? Все собрала? – крикнула мне мама.

Я уже минут сорок носилась по комнате, пытаясь собрать себя и свои мысли, которые именно сегодня разлетались от меня в разные стороны.

– Мам, я уже спускаюсь, – подхватив свой рюкзачок со сменной одеждой, я взглянула на себя в зеркало.

Увиденное там отражение немного порадовало меня: глаза блестят, на щеках румянец (еще бы, так носиться!), платье, подаренное мне Элис на Рождество, сидит идеально.

Собираясь сегодня к Калленам, я волновалась, как никогда. После нашего с Эдвардом разговора о предстоящей ночи мне уже трудно было сосредоточиться на чем-то другом, сердце то сладко замирало в груди, то неслось вскачь, как сумасшедшее. Видимо, мое волнение передалось маме, потому что она все еще стояла в домашних шортах, футболке и поучала отца, что нужно непременно надеть галстук. Увидев затравленный взгляд Чарли, я подошла к ним:

– Мама, иди переодеваться, я сама помогу папе.

– Спасибо, Белз, – прошептал отец мне на ухо, – я сегодня просто не знаю, куда от нее деться! Не пойму никак, что с ней происходит, она ведет себя как невеста перед первой брачной ночью!

Отец фыркнул и выразительно закатил глаза, я же покраснела до корней волос и отвернулась от Чарли, копаясь в своем рюкзаке, чтобы он не заметил моего состояния.

Наконец мама вышла из комнаты. Стоит отметить, что выглядела она сногсшибательно, отец, окинув ее восхищенным взглядом, подхватил сумку, и мы, усевшись в машину, отъехали от дома.

Подъезжая к Калленам, мы увидели, что Элис и на этот раз не изменила себе: деревья на подъездной дорожке светились неоновыми огнями, а вход в дом украшала арка из воздушных шаров. Выглядело все это просто завораживающе. На дорожке нас встречал Карлайл, чтобы помочь Чарли загнать машину в гараж, где уже стоял автомобиль Розали – это свидетельствовало о том, что все давно в сборе.

Дом встретил нас еще большим количеством неона, а с потолка свисал зеркальный шар, отбрасывая волшебные блики во все стороны. Кажется, на этот раз Элис даже превзошла саму себя.

– Привет! – вылетела к нам Элли, – Белла, надеюсь, ты сможешь сама найти свою комнату, она рядом с моей, если ты помнишь. А я помогу Рене!

Она подмигнула мне и повела маму на второй этаж. Я же поднялась на третий, где располагалась комната, которую предложила мне Элис . Раньше это была детская игровая, и мы постоянно собирались там втроем, придумывая небольшие шалости (точнее, придумывала их Элис, а мы с Эдвардом были лишь исполнителями). Потом детки Каллены выросли, и было решено сделать из детской комнаты дополнительную гостевую, которую я периодически занимала.

Мне надо было успокоиться, и я решила разобрать свои вещи, чтобы хоть как-то отвлечься. Меня все еще слегка лихорадило от предвкушения сегодняшнего вечера, а особенно сегодняшней ночи! В дверь неожиданно постучали, отчего я подпрыгнула, как ужаленная.

– Войдите! – крикнула я, не узнавая собственный голос.

– Белла, любимая! Я так скучал! – Эдвард подлетел ко мне с реактивной скоростью, заключил в объятия и поцеловал со всей страстью, не дав мне возможности вставить ни единого слова.

Но как только его губы коснулись моих, я тут же растаяла и растворилась в нем. Мне хотелось еще и еще, чтобы он никогда не отпускал меня, чтобы время остановилось, и наш поцелуй продлился целую вечность. Но так не бывает, в чем я убедилась спустя пару минут, когда пронзительный крик Элис вывел нас из состояния блаженства и вернул из рая обратно на грешную землю:

– Белла, ты готова?!

Нам с Эдвардом пришлось оторваться друг от друга.

– Привет! – улыбнувшись, прошептала я ему.

– Привет! – Эдвард еще раз нежно и осторожно поцеловал меня. – Жду тебя внизу, иначе Эл разнесет дверь в щепки.

Он снова улыбнулся мне и вышел в коридор.

– ЭДВАРД ЭНТОНИ КАЛЛЕН! ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЛ?! – раздался гневный голос Элис.

– Тебе все в подробностях рассказать? – усмехнулся Эдвард, и я услышала его удаляющиеся шаги.

– Белла, – Элис влетела в комнату, – ты зачем его впустила? Я оставила тебя здесь одну, чтобы ты смогла расслабиться и собраться. Думаешь, я не заметила твоего сегодняшнего состояния? Я же все понимаю!

Элис улыбнулась и хитро подмигнула мне.

– Элли, не смущай меня еще больше! Я и так нервничаю! – я провела рукой по своим волосам и поняла, что Каллен совершил с ними настоящую катастрофу.

– Посмотри, что он наделал! – проворчала моя подруга, окинув меня внимательным взглядом.

– Но ты же все исправишь, да? – с надеждой в голосе спросила я, виновато опуская глаза.

– Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выйти в таком виде? Садись, сейчас все поправим! – через несколько минут она подняла меня со стула и подвела к зеркалу. Я ахнула!

– Ты просто волшебница! Стало еще лучше! Так быстро распутать мои волосы не удавалось даже маме!

– Ну да, зато некоторые спутывают их за несколько секунд! – вставила она. – Все, пойдем, пора уже.

Я подкрасила губы блеском, влезла в туфли, и мы присоединились к остальным.

Когда все расселись за огромным, красиво сервированным столом, Эсми первая решила произнести тост:

– Дорогие наши дети, я бы хотела поднять этот бокал за вас, за ваше светлое будущее. Наконец выпускные экзамены, которые вы достойно выдержали, остались позади, но это была лишь первая ступень вашей взрослой жизни. Впереди вас ждут новые встречи, новые друзья, новые победы, новые трудности, с которыми, я уверена, вы также достойно справитесь. Но я хочу, чтобы вы никогда не забывали, что дома вас ждут ваши родители, в любое время готовые помочь вам, поддержать во всех ваших начинаниях. Здесь вас всегда выслушают и помогут найти выход из любой жизненной ситуации, какой бы запутанной она ни была! Вы начинаете новую, самостоятельную жизнь вдали от дома, но мы все равно остаемся большой и дружной семьей, которая со временем будет только расти и крепнуть!

– Я бы тоже хотела добавить пару слов, – сказала моя мама со слезами на глазах, – правда, я не умею говорить так красиво и складно, как Эсми, так что прошу заранее извинить меня. Я просто хотела сказать, что хотя фактически я являюсь мамой только для Беллы и Розали, вы все стали мне как родные, я полюбила вас, словно собственных детей. Поэтому, как любая мать, я от всего сердца желаю вам всем найти в этой жизни свой путь, свое счастье. Судьба у всех разная, у каждого она своя, но я буду молиться, чтобы к вам ко всем она была благосклонна!

Голос мамы предательски дрогнул, она резко замолчала, судорожно хватаясь за рукав Чарли. Папа поспешно обнял ее за плечи, успокаивающе поглаживая по руке.

– Спасибо за такие теплые слова, Рене! – произнес Эдвард, вставая со стула. – И тебе, мам! Судьба уже была благосклонна к нам, подарив самых лучших в мире родителей! Все наши маленькие победы – это и ваша заслуга тоже! Так что я предлагаю выпить за вас!

Мы дружно «чокнулись» бокалами, и вечер стал плавно набирать обороты.

Элис устроила для нас небольшие конкурсы, где проигравшему доставался штрафной бокал из заботливых рук Джаспера. Ближе к полуночи эта сладкая парочка решила «добить» старшее поколение, которое уже и так достаточно проштрафилось.

Нужно было пройти под натянутой не очень высоко над полом веревкой, не коснувшись ее и не упав. Нам, как несовершеннолетним, наливалось вина в довольно скудных количествах, родители же разыгрались так, что остановить их было уже невозможно. Мы с Эдвардом, держась за руки, полезли первыми, и справились с заданием без всяких осложнений. Мои родители решили последовать нашему примеру и тоже пролезть вместе. Отец как человек, физически подготовленный, тоже неплохо бы справился с этой задачей, если бы не мама. Она утянула его на пол под дружный хохот, и им пришлось отползать в сторону, уступая место Карлайлу и Эсми, которые, в свою очередь, тоже не справились с заданием. Но когда полез Эммет, захватив с собой Роуз, мы уже не могли смотреть на это зрелище без слез. После нескольких неудачных попыток, они все же решились и поползли на четвереньках. Пройдя большую часть пути, парень зацепился носом за веревку и повалился на пол, потянув за собой Роуз.

– Ты медведь неуклюжий! – колотила Розали Эммета кулачками в грудь.

Тут мы уже практически рыдали от смеха. Эм пытался увернуться от ударов, но только его поцелуй заставил Роуз успокоиться.

Все, не прошедшие под веревкой, выпили очередной штрафной бокал.

Постепенно веселье начало стихать, и вскоре мы разошлись по своим комнатам. Войдя к себе, я разделась, приняла душ и легла в кровать. За весь вечер Эдвард ни разу не намекнул мне на сегодняшнюю ночь, а на какое-то время я вообще потеряла его из виду. Мои глаза постепенно закрывались: сказывалась приятная усталость от сегодняшнего вечера и некоторое количество выпитого алкоголя. Уже в полудреме я услышала шорох в комнате и почувствовала, как прогнулась кровать рядом со мной.

– Любимая, нам пора! Одевайся! – прошептал мне Эдвард на ухо.

– Куда? – стряхивая с себя сонную дрему, спросила я.

– Ничего не спрашивай, просто одевайся! – с улыбкой в голосе ответил он, выходя из моей комнаты.

Когда я наконец смогла дрожащими от волнения руками нацепить на себя одежду, мы с ним на цыпочках выскользнули из дома и пошли по дорожке, которая вела к шоссе.

– Эдвард, куда ты меня ведешь? – снова проявила я любопытство.

– К машине, я оставил ее неподалеку, – ответил он, крепче сжимая мою ладонь.

Пройдя еще несколько шагов, я увидела автомобиль Эдварда, стоящий на обочине.

– Садись, Белла, и ничего не бойся. Я хочу, чтобы ты завязала глаза, – Эдвард протянул мне широкую черную ленту.

– Ты с ума сошел?! – удивленно воскликнула я. – Что ты придумал на этот раз?!

– Родная, доверься мне! Не волнуйся, все будет хорошо! – он помог мне завязать атласную ленту на глазах, и я почувствовала, как машина плавно тронулась с места.

– Эдвард, ты сел за руль в нетрезвом виде! – вдруг дошло до меня.

– Успокойся, милая, я ни капли не выпил. Просто расслабься и ни о чем не думай, – Эдвард взял мою руку в свою, и так мы ехали всю дорогу.

***

Эдвард крепко сжимал руку Беллы, чтобы успокоить ее… или себя… Весь день он был сам не свой, думая о предстоящей ночи. И кто сказал, что только девушкам положено волноваться перед первой ночью любви? Этот человек явно лукавил! Еще никогда Эдвард не волновался так сильно! Даже когда впервые признавался Белле в своих чувствах, его ладони не потели так, а сердце не отбивало в груди такую бешеную чечетку, как сейчас.

Эдвард то сильнее давил на педаль газа, желая побыстрее добраться до места назначения, то сбрасывал скорость, еще немного оттягивая момент их с Беллой близости.

Наконец он остановил автомобиль, заглушил мотор, выпуская руку любимой из своей, и вышел из машины. Вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух, Эдвард открыл переднюю дверцу со стороны Беллы, снова взял ее за руку, помогая ей выйти из автомобиля, и повел за собой.

Он старался идти как можно медленнее, не забывая, что у нее на глазах повязка. Это было его маленькой коварной задумкой – сюрприз, чтобы она до последнего мгновения не знала, куда он ее привез. Белла доверчиво шла за Эдвардом, спотыкаясь и ворча, что и без повязки-то ходит не очень ровно. Парень старательно придерживал ее, не давая упасть, но когда они стали подниматься по лестнице, то единственно верным решением было просто перекинуть Беллу через плечо и так подняться на второй этаж.

Она была такая маленькая и легкая, что казалась пушинкой. Достигнув заветной цели, он поставил ее на ноги. Белла тут же потянулась ладошкой к повязке, но Эдвард тихим шепотом остановил ее:

– Белз, потерпи еще чуть-чуть, я сам сниму… немного позже… – то, как звучал его голос в этот момент, заставило ее подчиниться.

Она услышала, что перед ними распахнулась дверь, он взял Беллу за руку и завел куда-то, в нос ударил запах жасмина.

«Жасмин… волшебно…» – подумалось ей.

– Белла, посиди, я на секунду, – сказал Эдвард, усаживая ее на стул.

Через минуту она почувствовала, что к аромату жасмина присоединился легких запах свечей. В ее голове мелькали образы: полумрак, зажженные свечи, цветы. Где же они? Какая разница! Он и она, одни, вместе, ночь и они в этой ночи. Этой ночью произойдет то, чего она так желала и боялась одновременно.

Музыка… Эдвард взял Беллу за руку и притянул к себе.

– Давай немного потанцуем, – шепнул он, скользнув легким поцелуем по ее ушку.

Эдвард теснее прижал любимую к себе: танец был нужен ему, он знал, что она сейчас нервничает, но не хотел показать, что сам чувствует то же самое. Все, что должно было случиться, было впервые для них: каждый вздох, каждый стон, каждая откровенная ласка, трепет от предвкушения – все впервые.

Эдвард нежно окутывал Беллу своими руками, гладил, ласкал, слегка касался поцелуями бархатистой кожи на ее шее, вдыхая ни с чем несравнимый, только ей одной присущий, аромат: легкий, свежий, с нотками утренней росы на майских розах. Ему хотелось узнавать ее больше и больше…

Тихое круженье, тихое дыхание:

– Белла, я люблю тебя…

– Я люблю тебя, Эдвард, – вторила она ему.

Они остановились, замерли на миг друг против друга. В голове Эдварда вихрем неслись сумбурные мысли: «С чего же начать?» Нет, они и раньше целовались, и он даже пару раз расстегивал ее блузку, целовал ее грудь, скрытую кружевом, но не более того.

Эдвард выдохнул и решил: «Как чувствую, как сердце подскажет!» Его руки взметнулись к пуговкам ее рубашки и стали расстегивать одну за другой, пуговки поддавались его ловким пальцам, Белла поддавалась ему, позволяя все, что он пожелает, стояла, не шевелясь, затихла от осознания: ей нравится все, что происходит, произойдет… это было так правильно…

Сняв рубашку, Эдвард отбросил ее на пол, с благоговением провел ладонью вдоль стана любимой, его пальцы порхали по ее коже, заставляя ее покрываться мурашками.

– Эдвард, – простонала Белла, – пожалуйста, я хочу видеть тебя….

– Родная, еще немного, прошу тебя, – сказал он, крепче прижимая ее к себе.

Поцелуи стали резче, а руки смелее, Эдвард наслаждался теплом ее тела, чувствуя нетерпение, рука сама расстегнула замочек бюстгальтера Беллы, он отстранился немного и с жадностью стал рассматривать открывшуюся перед ним картину: Белла, обнаженная по пояс, с завязанными глазами, ее маленькая совершенная грудь вздымается, подчиняясь прерывистому дыханию…

– Эдвард, прошу, я не могу больше, сними повязку, – едва слышно пробормотала она.

Когда он освободил ее глаза от черной ленты, первое, что Белла увидела – его горящий взгляд. Она смотрела ему в глаза, глаза в глаза…

– Эдвард, – смущенно прошептала она, прикрывая свою наготу тонкими руками.

Он обнял девушку, губы стали скользить по ее коже, а руки ласкать.

– Моя, моя, – шептал Эдвард, – красивая моя, любимая моя, маленькая моя, единственная моя…

Белла прижималась к нему все ближе и ближе, вот уже и она целует его, поднимаясь на цыпочки, касаясь губами шеи, а ее ручки уже пробрались под его футболку…

Нетерпение, желание, смущение – все переплелось, смешалось, спуталось. Они неловкими, быстрыми движениями стали снимать одежду друг с друга, когда Белла осталась в белых кружевных трусиках, а Эдвард в боксерах, резко остановились. В следующее мгновение они уже сжимали друг друга в объятиях. Он исступленно целовал ее, покрывал каждый дюйм бархата ее кожи поцелуями. Впервые не было никаких границ, тайн и запретов, все уголки крохотного тела любимой были открыты ему: все ямки, выпуклости, впадинки, все родинки на ее белоснежной, прозрачной коже. Эдвард с удивлением отметил, что если прижаться губами чуть сильнее, то остается красноватый след, который хочется лизнуть. Белла была сладкая, вкусная, ему хотелось пробовать ее, как самый изысканный десерт, она напоминала взбитые сливки и тирамису… она сводила с ума. Эдвард все сильнее и сильнее прижимал любимую к себе, буквально впиваясь в ее кожу пальцами. Она не уступала ему в порывах познать его тело: Белла целовала его, пальчики властно скользили по его телу, ноготки царапали, она выгибала спину ему навстречу. Их тела вели немой диалог, они поддались инстинктам, рассудок был выброшен в окно. Путаясь в собственных ногах, они каким-то волшебным образом оказались на кровати, и вот уже тела переплетаются на фиолетовом шелковом покрывале. Эдвард подмял Беллу под себя, слегка придавив своим телом – это было раздольем! Она под ним, ее грудь манила, и он не отказывал себе в удовольствии вновь и вновь познавать ее мягкость, нежность, ее вкус. Сладкая, вкусная Белла… десерт… сливки, шоколад… марципан… с ума сойти! В сию же секунду!

Руки Эдварда вырисовывали завитки, выводили круги, надавливали и поглаживали. Белла уже извивалась под ним, ее тело взяло власть над ней, его разум уже был неподвластен ему. Стройные ноги девушки обхватили его бедра. Эдвард со стоном перекатился на спину – она оказалась на его груди, вмиг взяла над ним верх, покрывая поцелуями его кожу, не уступая ему, впитывала его вкус и запах, запоминала его. Беллу приводило в детский восторг все то, что сейчас происходило, как он реагировал на ее неловкие движения, откликался стоном, перешедшим в рычание, когда она случайно прикусила сосок на его груди.

«Ему нравится! Нравится!» – восторженно ликовал ее рассудок. Белла вновь слегка прикусила, дразня, сама не до конца осознавая, насколько это дразняще и откровенно…

Ее тонкое нежное тело скользило вдоль его тела, ее ладошки ласкали, порхали, дарили ласки, сводили с ума.

– Белз, – прорычал Эдвард, и подмял ее под себя, – я больше не могу… не могу…

Когда его тело накрыло ее, она осознала насколько он возбужден, это заставило Беллу на миг смутиться. Нет, она знала, что это значит, но знать не значит понимать. Уже в следующее мгновение смущение сменил восторг – это она, она так на него действует!

Пока эти мысли роились в ее очаровательной головке, Эдвард уже стащил с нее и с себя скромные остатки одежды – преград больше не было, они были раскрыты друг перед другом, обнажены, распахнуты, чисты и еще невинны. Они были подобны Адаму и Еве, впервые познавшим искушение и наслаждение. Желание брало верх, страсть, сильная и всепоглощающая, захватила их – они отдались во власть инстинктов. Тела переплелись… В голове Эдварда вспышкой мелькнуло: «Ей будет больно… больно…» Это отрезвило его, он приостановился, посмотрел на любимую, что так доверчиво отдавалась ему без тени сомнения. Белла же не чувствовала страха, она ощущала лишь жар поцелуев Эдварда, огонь ласк, музыку, что играли его пальцы на ее теле, девушка чувствовала себя инструментом, а он, он создавал мелодию любви…

Эдвард понял, что ему надо себя сдерживать, но как же это было тяжело! Его тело буквально кричало, молило: «Быстрее, скорее, резче!» Но Эдвард скрутил его: он любит Беллу и не может сделать ей больно.

Все было как в тумане, предрассветном тумане. Его тело переплеталось с ее медленно, насколько это было возможно, мучительно, сладко, чувственно. Вскрик Беллы отозвался горечью в его душе, он прижался щекой к ее щеке, и ее слезы впитывались в его кожу – они испытывали одну боль на двоих. Но вот уже мимолетная боль уступила место чему–то особенному, подобному взрыву фейерверка, миллионам искр, мириадам звезд… тому, что заставляло тела выгибаться, вырывало стоны и вскрики, а потом дарило негу…

Эдвард и Белла сами еще не понимали, что испытали. Они лежали, не разжимая объятий, боясь хоть на миллиметр отпустить друг друга, хоть на миг разорвать ту нить, что с каждой минутой становилась прочнее каната. Они познали радость первой любви, первой близости, они открыли для себя так много нового, столько тайн было узнано…

Одновременно они посмотрели в глаза друг другу, и легкий беззаботный смех прозвучал в тишине, они любовались друг другом. Эдвард смотрел на Беллу и не верил, что это зеленоглазое чудо его, что он вот так может наслаждаться шелком ее каштановых локонов, бархатом кожи, шелковистостью ее щечек, мягкостью по-детски крохотных ладошек, сладостью губ, миниатюрностью ушек. Его захватил восторг!

А Белла… Белла была в состоянии невесомости, она почти не чувствовала легкой пульсирующей боли, что ознаменовала ее новый статус – женщина, парившая в своей любви, подобной распустившемуся бутону ее любимого жасмина. Белла смотрела в его серые с поволокой глаза, видела свое отражение в них, большего ей было и не нужно. Она в его объятиях, она счастлива… она его! Восторг!

***

Борясь с подступающим сном, впервые за вечер я обвела глазами комнату, в которой мы находились.

– Эдвард, – смеясь, воскликнула я, – мы же у меня дома! На моей кровати!

– Белла, – Эдвард рассмеялся беззаботным смехом, уткнувшись мне в шею, – неужели ты только сейчас заметила, где мы находимся?!

– Ну, у меня было занятие поважнее, – протянула я, закидывая на него свою ногу.

Я еще раз осмотрелась по сторонам и не смогла сдержать вздоха восхищения: повсюду были расставлены красивые свечи, чьи мерцающие блики вырисовывали на стенах причудливые узоры, в углах комнаты красовались вазы с ветками жасмина. Я провела рукой по прохладному шелку покрывала, и мои пальцы нащупали нежные лепестки все тех же цветов.

– Но как, когда ты успел создать всю эту красоту?! – удивленно воскликнула я, заглядывая в лицо Эдварду, исподтишка наблюдающему за моей реакцией.

– Конечно, не без помощи! Я предложил вместо призов в конкурсах раздавать штрафы, а Элис с Джаспером воплотили мою идею в жизнь. Эммет же дал ключи от вашего дома, которые «позаимствовал» у Розали.

– Так вот куда ты исчезал во время вечеринки! Да у вас тут целая шайка образовалась! – я шутливо ткнула Эдварда кулаком в плечо, а потом нежно поцеловала. – Спасибо тебе, родной! Все было просто волшебно, даже лучше, чем в моих самых прекрасных снах! Я так люблю тебя!

– И я люблю тебя, моя родная! Как бы мне хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно, но, к сожалению, нам уже пора возвращаться!

– Так скоро? – грустно вздохнула я, не желая выпускать Эдварда из своих объятий.

– Боюсь, что наших родителей начнет мучить похмелье, и они весь остаток ночи будут курсировать между своими спальнями и кухней, чтобы утолить жажду! – Эдвард заразительно рассмеялся. – Не хочется случайно наткнуться на них.

– Ты прав, – согласилась я, – но сначала я быстренько схожу в душ.

Пока я была в ванной, Эдвард успел одеться и привести мою спальню в первозданный вид. Мне лишь оставалось в очередной раз мысленно поблагодарить Бога за то, что подарил мне такого потрясающего возлюбленного.

Мы с Эдвардом благополучно доехали до дома Калленов, снова всю дорогу держась за руки и улыбаясь друг другу.

Он проводил меня до гостевой комнаты, отведенной мне, и мы замерли на ее пороге.

– Я люблю тебя, Белла, больше жизни, – хрипло прошептал Эдвард, притягивая меня к себе и нежно целуя. – Ты теперь моя, только моя… навсегда, слышишь?

– Да, – почти простонала я, – а ты мой! Весь без остатка! Я люблю тебя, Эдвард!

– Спокойной ночи, моя родная! – он отстранился от меня и ласково провел ладонью по моей пылающей щеке. – Увидимся утром…

– Спокойной ночи, – улыбнулась я и зашла в комнату.

Я закрыла за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Из коридора доносились удаляющиеся шаги Эдварда, и только когда они стихли, я прошла вглубь комнаты, снимая на ходу одежду. Добравшись до широкой кровати, я с размаху плюхнулась на нее и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.

========== Глава 6. Первая в жизни горечь разлуки ==========

– Прощай! – Как плещет через край

Сей звук: прощай!

Как, всполохнувшись, губы сушит!

– Весь свод небесный потрясен!

Прощай! – в едином слове сем

Я – всю – выплескиваю душу!

Марина Цветаева.

– Начинается регистрация на рейс IB4602 Сиэтл-Лондон.

Эсми, последние десять минут крепко сжимавшая руку Элис, резко разжала пальцы, будто выпуская дочь на свободу, и посмотрела на нее долгим, внимательным взглядом, вбирая в себя каждую черточку своей девочки, которая навсегда останется для нее малышкой.

Вся наша компания засуетилась, вставая с кресел и отходя в сторону, чтобы дать возможность матери и дочери проститься наедине.

Рене порывисто притянула меня к себе и поцеловала в висок, но тут же отстранилась.

– Прости, милая, что-то я совсем раскисла, – вытирая размазанную под глазами тушь, пробормотала она. – Я знаю, что не увижу тебя всего несколько дней, но смотрю сейчас на Эсми с Элис и понимаю, что скоро нам с тобой тоже предстоит прощание. Да и никак не могу привыкнуть к мысли, что очень долгое время не увижу Элли… в общем все одно к одному…

Мама безнадежно махнула рукой и поджала губы, пытаясь сдержать очередной поток слез.

Я перевела взгляд на обнимающихся Элис и Эсми и почувствовала, как в животе завязывается узел, а к горлу волнами подкатывает тошнота. Мое нынешнее состояние очень здорово смахивало на подступающий приступ паники.