Текст книги "Вспомни обо мне (СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Первое время я ерзала на переднем сиденье, не в силах успокоить восторженное возбуждение, впервые за последние пару лет я испытывала такой эмоциональный подъем. Но вскоре усталость взяла свое, и я блаженно откинулась на спинку кресла, тайком рассматривая нашего нового знакомого.

Я не могла не отметить, как Джейк хорош собой: черные, слегка вьющиеся волосы, смуглая кожа, ямочка на подбородке, глаза цвета безлунной ночи, в которых читалась вся его восторженная любовь к жизни, но самое главное – это улыбка парня. Она была такой теплой, доброй и искренней, что невольно вызывала ответную улыбку. Когда Джейк улыбался, то, словно по волшебству, превращался из взрослого мужчины в задорного мальчишку.

Я всегда плохо сходилась с людьми, а в последнее время и вовсе отгородилась ото всех, кроме самых близких, но Джейкоб с легкостью, кажется, не прикладывая ровным счетом никаких усилий, сумел расположить к себе, мне было так легко и просто рядом с ним, словно я знала его уже много лет.

Когда мы подъехали к дому моих родителей, Джейк осторожно взял спящую Мел на руки, прошептав, чтобы я не забыла забрать медведя. Чарли с Рене остались ночевать у друзей в Порт-Анджелесе, поэтому в доме царили тишина и полумрак.

– Спасибо за отличный день, я словно вернулся в далекое детство, – прошептал Джейк, переступая порог следом за мной.

– Это все благодаря Мелли, – улыбнулась я, устраивая плюшевого медведя на диване и подходя к парню, чтобы забрать у него дочь.

– Да, она удивительная! – Джейкоб ласково посмотрел на спящую малышку, и передал ее мне. – Со дня на день у Фионы должны родиться щенки, так что я вам позвоню.

– Конечно, – кивнула я, осторожно прижимая к себе своего ангелочка. – И спасибо тебе за то, что подарил нам этот праздник.

Улыбнувшись, Джейк кивнул и, махнув на прощание рукой, вышел на улицу.

Он позвонил спустя несколько дней и с гордостью в голосе сообщил, что Фиона родила трех щенят. Я записала его адрес и обещала через неделю привезти к нему Мелли, но я недооценила свою девочку: как только Мелл узнала новость, не проходило и часа, чтобы она не начинала проситься «в гости к Фионе и ее маленьким деткам». Поэтому уже через три дня мы стучали в квартиру Джейкоба.

Он распахнул нам дверь и окинул нас недоуменным взглядом, но в следующее мгновение улыбнулся и хлопнул себя ладонью по лбу:

– Вот я бестолочь! Хотел немного порисовать, но, как всегда, потерял счет времени! Что же вы стоите? Заходите!

– Ты такой тюмазый! – прыснула со смеху Мелли, разглядывая растрепанного и перепачканного красками Джейкоба. – Как моя бабуска!

– Мел! – одернула ее я и пояснила смутившемуся парню: – Моя мама тоже художник.

Проводив малышку к огромной плетеной корзине, в которой Фиона вылизывала копошащихся щенков, Джейк пошел умыться.

Я окинула взглядом просторную комнату, заставленную не распакованными коробками, создавалось впечатление, будто сюда переехали только вчера и еще не успели разобрать вещи.

– Бардак, я знаю, – произнес за моей спиной Джейкоб, – никак не могу заставить себя распаковать коробки, мне не очень-то нравится эта квартира: какая-то она мрачная.

– Вовсе нет, просто здесь нужно многое переделать, – переходя в следующую комнату, задумчиво произнесла я, прикидывая в уме, что бы тут изменила я, – например, перекрасить стены в более светлые тона, выкинуть этот жуткий шкаф, похожий на гробницу фараона, повесить на окна легкие, воздушные занавески…

Я говорила и говорила, входя во вкус, все ярче представляя себе эту квартиру преображенной. Одна идея за другой рождались в моей голове, и я, глядя на изумленного Джейка, одобрительно кивающего головой, не стесняясь, высказывала их. Реакция парня на мою болтовню добавляла мне еще большего куража, так что к концу своего монолога я уже готова была немедленно бежать за краской и обоями.

– Извини, я не знаю, что на меня нашло, – выдохнула я, после того, как обошла всю квартиру.

– Я называю это вдохновением, – выразительно изогнул бровь Джейкоб. – А теперь скажи мне, каким ветром с таким-то дизайнерским талантом тебя занесло в юриспруденцию? Ты просто генератор гениальных идей!

– Скажешь тоже, – пробормотала я, покраснев от смущения и удовольствия.

– Белла, я никогда не лгу и не лицемерю, говорю людям только то, что в действительности думаю, хотя иногда этот принцип здорово мешает мне жить, но так уж я устроен, – совершенно серьезным тоном проговорил Джейк.

– Мам, мам! – прервала наш разговор забежавшая в комнату Мелли. – Они такие холосые, такие холосые!

Взмахнув кудряшками, дочка развернулась и снова убежала.

– Теперь ее отсюда ни за какие коврижки не выманишь! – улыбнулась я, проводив ее взглядом.

– Дети легко увлекаются чем-то новым, но так же быстро им это надоедает, – улыбнулся Джейкоб.

– Только не Мелл, – покачала я головой и, подойдя к стоящим около стены картинам, накрытым белой льняной материей, спросила: – Это твои?

– Да, – кивнул парень, – но здесь лишь малая часть моих работ, почти все остались в родительском доме в Сиэтле.

Откинув в сторону материю, я начала перебирать и рассматривать картины, замерев в восхищении: настолько они были прекрасны! Моя мама была отличным художником, и я всегда любовалась ее работами, но эти пейзажи и портреты незнакомых мне людей были совсем другого уровня. Они притягивали взгляд, побуждали разглядывать их снова и снова, наслаждаться каждой мелкой деталью, так тщательно вырисованной художником, вложившим в эти картины частицу свой души.

– Боже, Джейк, твои работы восхитительны, у тебя определенно талант! – выдохнула я.

– Не преувеличивай, Белла, восхитительными можно назвать только работы великих художников, а это так… – неопределенно махнул рукой Джейкоб.

– Нет-нет, они действительно восхитительны! – убежденно возразила я. – Тебе нужно устраивать свои собственные выставки!

– Возможно, но это означало бы, что часть картин нужно будет продать неизвестно кому, а это не для меня, я могу со спокойной душой раздарить их друзьям, но вот продать… они слишком дороги мне, хотя, может быть, я просто еще не дошел до этого, – пожал плечами парень.

– Рамы тоже очень красивые, они как будто завершающий штрих. – Я провела указательным пальцем по витиеватому узору одной из рам.

– Резьба по дереву – не мой конек, но да, получается вроде бы неплохо, – задумчиво проговорил Джейк.

– Так ты сам их делаешь?!

– Да, стараюсь, сначала получалось так себе, но сейчас уже вполне сносно.

– Что ты! Они красивые! Если бы моя мама увидела их, то умерла бы от белой зависти! – закатила глаза я.

– Белла, после твоих слов я ведь могу и возгордиться собой! – рассмеялся Джейкоб. – Но не все так восторженно реагируют на мое увлечение. Например, моя бывшая девушка считала, что я трачу слишком много времени на эту ерунду, хотя мог бы вместо этого взять пару выгодных заказов чертежей, – усмехнулся он.

– Да она была просто меркантильной… – я чуть было не добавила «дурой», но вовремя прикусила язык, все-таки это было бы не очень тактично с моей стороны.

– Именно поэтому она из разряда настоящих быстро перешла в разряд бывших, – рассмеялся Джейк, но тут же добавил уже серьезным тоном: – На самом деле, у нас оказались слишком разные взгляды на жизнь.

На этой фразе парня нас снова прервала Мелли, схватив меня за руку и требуя, чтобы я немедленно взглянула на щенков.

С тех пор на протяжении двух недель мы практически каждый день ездили к Джейку. Я получала удовольствие, просто наблюдая за тем, как он и Мелл возятся с Фионой и ее щенками, а пока те спали, Джейкоб учил малышку рисовать, она же, в свою очередь, высунув от усердия кончик языка, старательно водила кисточкой по бумаге.

А затем у меня всерьез и надолго сломалась машина. Мы не виделись с Джейкоб несколько дней, в течение которых Мелл постоянно твердила, как она скучает по нему, Фионе и щенкам, а еще она обронила фразу, что Джей-Джей (почему-то дочка упорно продолжала называть его именно так, а тот и не возражал) – ее лучший друг.

Видимо, парень тоже успел привязаться к Мелли, потому что вскоре сам возник на пороге нашего дома и на следующий день тоже, а вот на третий…

– Привет, Джейк! – улыбнулась я, открывая входную дверь.

– Белла, – каким-то странным тоном произнес он и, сделав паузу, добавил: – Я купил дом тут неподалеку!

– Что ты сделал?! – удивленно воскликнула я.

– Все-таки мне не нравилась моя квартира, – начал объяснять Джейкоб, – я проезжал мимо дома, увидел табличку, что тот продается, решил взглянуть на него… он очень хорош: светлый просторный, как раз то, что нужно! Я не смог устоять и купил его!

– Ты сумасшедший, Джейк! – рассмеялась я, выслушав его сумбурный монолог. – Ну зачем тебе дом в Форксе?!

– Я могу себе позволить купить дом где угодно! Так почему бы не купить его в Форксе? Только представь, сколько мы сэкономим на бензине! – подмигнул он. – К тому же я склонен принимать импульсивные решения.

– То есть ты ветреный? – прищурилась я.

– Вовсе нет! – возмущенно воскликнул он, прислоняясь к косяку. – В некоторых вопросах нельзя принимать поспешных решений, но иногда нужно просто следовать зову сердца, отключая на время голос разума.

– Ты говоришь, как философ! – шутливо ткнув парня кулаком в плечо, воскликнула я.

– Бывает иногда, но речь сейчас не об этом. На самом деле, я не знаю, что мне теперь делать. В доме нужно все поменять, переделать, а я даже не представляю, как лучше это сделать. Вот и решил обратиться к самому гениальному дизайнеру, какого знаю. Ты ведь спасешь меня, Белла? – умоляюще сложил руки Джейкоб.

– Нет, Джейк, я все испорчу, – неуверенно протянула я, в глубине души желая немедленно воплотить в жизнь идеи, уже начинающие зарождаться в моей голове.

– Не говори глупостей, – нахмурился он, – просто поверь в себя, потому что я в тебя верю!

С этого дня началась моя новая жизнь, в которой вдруг появился смысл помимо любви к дочери. Сначала я целыми днями обдумывала свои идеи, бродя по новому дому Джейка, а затем начала постепенно воплощать их в жизнь. Джейк дал мне полный карт-бланш, позволив самой принимать решения, начиная от выбора цвета краски и заканчивая милой вазочкой для гостиной.

Мы вместе красили, белили, ходили по мебельным магазинам, проводя друг с другом практически по двенадцать часов в сутки. Очень скоро я, как и Мел, уже могла абсолютно искренне назвать Джейкоба своим лучшим и, пожалуй, единственным другом.

Он ворвался в нашу жизнь подобно урагану, но не разрушительному, а созидательному, наполнив ее светом и теплом, заразив нас всех жаждой жизни.

После предательства Эдварда мои родители тоже сильно изменились, это здорово задело их, подорвало веру к людям. Но Джейк сумел «встряхнуть» Рене и Чарли. Мама быстро прониклась к парню симпатией, они подолгу болтали о живописи, обсуждая любимых художников, давая друг другу советы.

Первое время отец относился к Джейкобу настороженно, но и он быстро сдался, удостоверившись, что у того нет никаких «коварных планов» на мой счет. Уже через месяц Чарли усердно пытался смастерить на день рождения Рене раму для одной из ее любимых картин под чутким руководством Джейка.

Он был совсем не похож на Эдварда, возможно, именно поэтому мне было так легко и уютно с ним. Никогда прежде я не встречала человека, столь безумно влюбленного в жизнь и заражающего этой любовью всех вокруг.

Сначала я опасалась с его стороны каких-то особых знаков внимания, но вскоре совсем расслабилась: он воспринимал меня просто как друга, в его взгляде не было никакой заинтересованности во мне как в девушке, в его прикосновениях не чувствовалось желания чего-то большего, и я была особенно благодарна ему за это.

Однажды глубокой ночью, когда все уже спали, за бутылкой вина я рассказала Джейкобу нашу с Эдвардом историю, начиная с самого знакомства и заканчивая рождением Мелли, не скрывая ничего, даже своих самых потаенных чувств и мыслей, о которых никогда не говорила маме с Роуз. Положив голову Джейкобу на плечо, я говорила и говорила, то улыбаясь, то плача. Он крепко держал меня за руку, гладил по спине, улыбаясь и плача вместе со мной. Каждой своей клеточкой я чувствовала его поддержку, понимание, его заботу, тепло, которое он бескорыстно дарил мне.

Кажется, именно после той ночи Джейк стал для меня по-настоящему близким и дорогим человеком, потеря которого стала бы для меня серьезным ударом, еще одной незаживающей раной на истерзанном Эдвардом сердце.

========== Глава 15. Я пройду весь этот путь вместе с тобой ==========

Я хочу полюбить… Успокоилась. Выждала время.

Рана не кровоточит, почти затянулась рубцами.

Боль проходит бесследно?.. Придумано это глупцами…

Словно капли дождя, беспрерывно стучит она в темя…

Словно капли дождя… Но уже только капли, не грозы…

Я должна полюбить! Раствориться, прижаться, растаять!

Новым чувством заполнить и сердце, и душу, и память.

И уйдут в никуда навек дождевые прогнозы…

Прекратится капель… Устранится для счастья преграда…

Но однажды в толпе, средь спешащих куда-то прохожих

Вдруг увижу того… Это он!… Нет же… просто похожий…

Снова ливень стеной! И гроза… и горошины града…

За окнами стоял серый и дождливый октябрь, непроглядная пелена дождя на короткие часы сменялась туманом, а затем снова отвоевывало свое промозглое царство. В такие дни хотелось сидеть дома с чашкой горячего чая, закутавшись в теплый плед. Но теперь у нас был Флафи, настойчиво требовавший прогулки, невзирая на погоду. К счастью, со щенком всегда охотно гулял Джейкоб, избавляя меня от необходимости мокнуть под холодным дождем.

Однако в этот день он не пришел, не позвонил, и сам трубку не брал, что было совсем уже на него не похоже.

Я накинула на себя дождевик, пристегнула поводок к повизгивающему от нетерпения и восторга Флафи и вышла на улицу, поежившись от пронизывающего насквозь холода. Дойдя до конца улицы и завернув за угол, я издалека увидела машину Джейка, припаркованную возле его дома. Поддавшись странному беспокойству за друга, охватившему меня, я поспешно вернулась домой, оставила щенка на попечение Чарли и почти бегом кинулась к дому Джейкоба.

Дверь мне открыли только тогда, когда я уже готова была пинать по ней ногами в приступе паники. Передо мной стоял Джейк, незнакомый мне Джейкоб Блэк с однодневной щетиной, растрепанными волосами и покрасневшими глазами, в которых не было и намека на обычные задорные искорки.

– Прости, Белла, – прохрипел он, поспешно отворачиваясь от меня и проходя в глубь комнаты, – сегодня я не самая лучшая компания.

Я нерешительно вошла в дом, где из-за плотно задернутых занавесок стоял полумрак, и резко пахло виски. Сделав несколько шагов, я споткнулась о пустую бутылку – ковер под ногами издал чавкающий звук.

– Фиона неодобрительно отнеслась к моей попытке напиться и разлила дорогущее виски, – бесцветным голосом пояснил Джейкоб, – но так даже лучше: спиртное все равно не помогло бы.

Я так и стояла посреди гостиной, не зная, что сказать и как вести себя. Мне казалось, что я попала в зазеркалье, где всё – предметы, люди – искажено до неузнаваемости. В попытке разрушить это странное, пугающее чувство я щелкнула выключателем. Джейкоб поморщился и опустился на диван, спрятав лицо в ладонях, Фиона неодобрительно гавкнула и подползла на брюхе поближе к хозяину.

– Что-то случилось? – спросила я, не узнавая собственного голоса.

– Прости, Белла, я… не стоило тебе приходить, завтра я бы был в норме, я бы… – голос парня сорвался, и он замолчал, судорожно втянув в себя воздух.

Я осторожно присела рядом с Джейкобом и положила ладонь ему на спину.

– Поговори со мной, мне страшно за тебя, Джейк, – попросила я.

Мой взгляд упал на пол, где лежал раскрытый фотоальбом. На первой фотографии был изображен мой друг в обнимку с взрослым щенком – Фионой; на другой Джейкоб и еще один молодой человек стояли друг напротив друга, в руке каждого было по здоровенной рыбине, судя по позе и выражению лиц парней, они явно мерились уловом. Третье фото запечатлело веселую компанию, состоявшую из Джейкоба с Фионой, все того же молодого человека, веснушчатой девушки и двух детишек – мальчика и девочки – примерно одного возраста.

– Это было два года назад, – убрав от лица ладони и проследив за моим взглядом, осипшим голосом проговорил Джейк.

Я заглянула в его покрасневшие от слез глаза – в них стояла невыразимая тоска и боль, я словно увидела отражение той себя, какой я была после ухода Эдварда.

Джейкоб снова надолго замолчал, мучительно кривя губы, но я не собиралась торопить его, готовая ждать столько, сколько ему понадобиться, чтобы совладать с собой, как и он не торопил меня всего пару месяцев назад, когда я рассказывала ему нашу с Эдвардом историю.

– Знаешь, я думал, что уже справился со всем, но, видимо, это никогда до конца не отпустит меня, – наконец, заговорил Джейкоб. – Сегодня ровно два года, как их не стало… Они всегда живут в моем сердце, в моей памяти, но, достав утром альбом, я понял, что смотреть на эти кусочки прошлой счастливой жизни непомерно трудно и больно. А эти фото, – Джейк кивнул на раскрытый альбом, – сделаны за день-два… до трагедии… – дрожащей рукой парень поднял с пола фотоальбом и, закрыв его, положил рядом с собой. – Мы с Сетом росли вместе, учились в одном классе, были как братья, и даже после окончания школы, поступив в разные университеты, сохранили прежние отношения. Когда ему был двадцать один год, его девушка забеременела, и они поженились. Я был шафером на их свадьбе, стал крестным их первенцу Кевину, а затем и Эмили, родившейся годом позже. Я был так счастлив за друга, что сам чувствовал себя чуть ли не новоиспеченным папашей… – на губах Джейка заиграла блуждающая улыбка. – Мне с моей работой не нужно было целыми днями торчать в офисе, так что я с удовольствием помогал Анжеле управляться с детьми, пока Сет ездил в командировки, а когда Кевин и Эмили немного подросли, с удовольствием забирал их к себе, если мой друг и его жена хотели немного побыть наедине. Они были прекрасной семьей, частью которой стал и я…

Два года назад мы решили съездить на выходные к родителям Анжелы, живущим на побережье. Я и Сет рыбачили, Анжела разрешала наши споры по поводу того, кто поймал рыбину покрупнее, и жарила на костре улов, дети играли с Фионой – было так весело, знаешь, это такое пьянящее чувство счастья, когда кажется, что так будет и впредь, что ничего плохого в твоей жизни случиться не может…

Когда настало время возвращаться назад, Фионе вдруг стало плохо: она тогда была еще несмышленым щенком и, видимо, съела что-то не то. Мы отвезли ее в ветеринарную клинику, врачи успокоили нас, что жизнь собаки вне опасности, но настоятельно рекомендовали оставить ее под их наблюдением до завтрашнего дня. Конечно, я не стал возражать, но Сет следующим утром уже должен был быть на работе, поэтому мы решили, что они уедут, а я, когда Фиону можно будет забрать из клиники, возьму автомобиль в прокат и вернусь домой сам…

По дороге на их машину налетел грузовик, водитель которого заснул за рулем… они все погибли, Белла… а я остался жив… – Джейкоб замолчал и обреченно покачал головой, словно не соглашаясь с такой несправедливостью, Фиона положила свою морду к нему на колени и жалобно заскулила, глядя на меня печальными глазами, будто прося помочь ее хозяину.

– В этом нет твоей вины, Джейк, – сквозь слезы пробормотала я, обнимая друга за плечи.

– Но почему?! За что?! Неужели я заслужил жить, а они нет?! Я не могу сказать, что творилось со мной в первые месяцы после трагедии… Я совсем не помню похорон, помню только, что не мог заставить себя посмотреть в глаза родителям Сета и Анжелы, ведь их дети погибли, а я здесь, жив и здоров, хотя должен сейчас лежать рядом с ними! Это чувство то ли вины, то ли еще чего-то душило меня, день за днем резало тупым, ржавым ножом… Я умер тогда же… но оно и к лучшему, ведь в то время я не был тем Джейкобом, с которым ты познакомилась несколько месяцев назад.

Я всегда мечтал всерьез заниматься живописью, но, понимая, что на этом особо не заработаешь, пошел на архитектурный, тем самым предав самого себя и свою мечту. Лишь потом, со временем, я полюбил свою профессию, но живопись и сейчас значит для меня невыразимо много.

Я начал встречаться с девушкой только потому, что она была красива и сексуальна, я ловил на себе завистливые мужские взгляды и наслаждался этим. У нас с Леей не было ничего общего, ни единой точки соприкосновения, и все же мы с ней были вместе несколько лет. Ее не интересовало ничего, кроме значительных денег и отличного секса – все это я мог ей дать, лишь поэтому она была со мной. Леа не любила меня, но, что еще хуже, Я не любил ее… Я жил, как по накатанному: высокооплачиваемая работа, сексуальная подружка, дорогие ночные клубы по выходным.

Когда первое горе схлынуло, я понял – нужно что-то менять! Я снова стал больше рисовать, разошелся с Леей, на деньги, которые собирался потратить на покупку крутой тачки, открыл приют для бездомных собак: в знак благодарности к Фионе, ведь она, фактически, спасла мне жизнь. Я решил, что буду жить так, словно каждый день последний, буду наслаждаться каждым мгновением, но не прожигать жизнь, разменивая ее по мелочам, а жить так, чтобы потом не было мучительно стыдно, чтобы доказать самому себе, что судьба не зря дала мне еще один шанс!

Полгода назад я решил уехать из Сиэтла, но это не бегство, я не бегу от себя самого или своих воспоминаний о Сете и его семье, ведь они навсегда останутся со мной, и желание забыть их было бы равносильно предательству, я хочу помнить! Но найти в себе силы жить там, где все напоминает о трагедии, я не смог… Все, каждая мелочь, кричит о том, что случилось, говорит о тех, кого не вернуть… – голос Джейка сорвался, а лицо исказила мучительная гримаса.

– Джейкоб, ты замечательный, ты достоин жить! Такова судьба, и не нужно искать причины случившемуся! Это страшно больно – я знаю, но ты сильный и со всем справишься, уже справляешься! И то, что сегодня, спустя два года, в твоем сердце еще кровоточит рана – это нормально, так и должно быть, не надо бояться показать свою боль! – захлебываясь слезами, бормотала я, гладя Джейкоба по лицу и волосам. – Ты не должен был сегодня запираться здесь, ты должен был прийти ко мне и разделить это горе со мной, ведь для того и существуют друзья! Мы же с тобой друзья, помнишь?

– Да-да, Белла, мы с тобой друзья, я помню, помню… – взяв мое лицо в свои руки, прошептал он. – Спасибо тебе за то, что ты здесь, со мной… спасибо…

***

Мы наряжали огромную рождественскую елку в доме Джейка. Мелли, усиленно «помогавшую» нам, сморил сон, так что сейчас она мирно посапывала на диване в гостиной, свернувшись калачиком и зажав в руке шоколадного Санта-Клауса.

– Джейкоб, как ты думаешь, какая лучше? – спросила я, задумчиво разглядывая две звезды для верхушки елки.

– Та, что справа, – ответил парень, рассеяно взглянув в мою сторону, и продолжил распутывать гирлянду.

– Справа, так справа, – пробормотала я, пододвигая стремянку поближе и начиная карабкаться по ней.

– Эй, куда это тебя понесло?! А если свалишься?! – тоном заботливой мамочки воскликнул Джейк, оставляя в покое гирлянду.

– Вот еще! – взобравшись на самый верх, усмехнулась я и показала ему язык.

Видимо, в наказание за это, равновесие покинуло меня, и я, нелепо взмахнув руками, полетела вниз, но с полом так и не встретилась: сильные руки Джейкоба, подоспевшего вовремя, подхватили меня и аккуратно поставили на ноги, крепко прижав мое тело к телу парня.

Я подняла глаза на своего спасителя – вдоль моего позвоночника забегали мурашки, будто по нему пустили слабый разряд тока: Джейкоб смотрел на меня ТАК, как никогда до этого. В его взгляде читались неприкрытое восхищение, любовь и желание, образующие огненную смесь, воспламенившую его черные, словно ночь, глаза.

Джейк медленно приближал свое лицо к моему, и я, прекрасно осознавая, что случится в следующее мгновение, все же не пыталась отстраниться от него, будто завороженная взглядом парня. Губы Джейкоба накрыли мои мягко, трепетно, без какого-либо давления. Я закрыла глаза и прислушалась к себе: было приятно, очень приятно, так что мне не хотелось прекращать этот нежный поцелуй.

– Белла, – охрипшим голосом пробормотал Джейк, слегка отстранившись от меня, но не убирая рук с моей талии. – Белла, я люблю тебя… выходи за меня…

– Джейкоб, я… – сказать, что я была ошеломлена, значит, не сказать ничего.

Да, я уже замечала прежде, что отношение парня ко мне переросло во что-то большее, чем просто дружба, но не предполагала, насколько далеко все зашло.

Когда же я впервые поймала на себе этот его взгляд? Кажется, в свой День рождения… Тогда Джейкоб подарил мне наш с Мелли портрет. И даже только по тому, с какой любовью мы были изображены, с какой точностью передан мой взгляд, устремленный на дочку, как тщательно прописана каждая деталь, каждый штрих, можно было догадаться об истинных чувствах Джейка.

Но я не хотела ничего замечать, предпочитая предаться самообману, боясь потерять единственного друга. Я спряталась в панцирь, живя мнимым неведением и подсознательно со страхом ожидая откровенного разговора, который, судя по всему, должен был состояться прямо сейчас.

– Нет, Белла, дай мне высказаться, – настойчиво проговорил Джейкоб, прижимая свой указательный палец к моим губам, все еще хранящим вкус его поцелуя. – Когда мы с тобой познакомились, мне даже и в голову не приходило, что спустя несколько месяцев я скажу тебе эти слова. Я искренне тянулся к Мелли, напомнившей мне крестников… Когда вы с ней впервые переступили порог моей квартиры, и ты начала увлеченно излагать дизайнерские идеи, я подумал: «Вот оно, черт возьми! Именно это способно заставить светиться ее потухший взгляд!» Я купил дом, чтобы помочь тебе встряхнуться, заставить тебя двигаться дальше, найти свое место если не в личной жизни, то хотя бы в плане любимого дела. Мы быстро сблизились, с каждым днем я все лучше узнавал тебя – ты оказалась удивительной! Я искренне привязался к вам с Мелли. Я и сам не заметил, как мои чувства переросли в любовь, я вдруг стал ловить себя на том, что откровенно любуюсь тобой, пытаясь представить, как ты, должно быть, хороша по утрам, когда только проснешься. Я стал мечтать о тебе, и я имею в виду не эротические фантазии… не только их… – слегка смутившись, улыбнулся Джейк. – Я стал мечтать о том, что мы втроем будем жить в этом доме, который с самого начала был совершенно не нужен мне, как будем сидеть втроем перед камином, пить горячий шоколад и рассказывать друг другу о том, как прошел наш день, как будем по очереди читать Мелли сказки перед сном, как будем… жить семьей, Белла. Еще ни одну женщину я не любил по-настоящему, но ты с легкостью поселилась в моем сердце, наполнила его собой.

Почему сразу замуж? Но тебе ведь не нужен парень, приглашающий на свидания, дарящий букеты цветов и открытки с глупыми стихами собственного сочинения. Тебе нужен заботливый и любящий муж, крепкое плечо, опираясь на которое, можно смело идти по жизни, тебе нужно семейное счастье и покой, Белла.

– Джейк, – я пыталась подобрать подходящие слова, но поняв, что ничего дельного в голову не приходит, решила просто говорить то, что думаю и чувствую в эту минуту. – Я тоже люблю тебя, действительно люблю, но… Это не те чувства, что ты испытываешь ко мне. Ты очень дорог мне, ты стал частью нашей с Мелл жизни, я уже не представляю себе, как можно обходиться без тебя. До знакомства с тобой я была уверена, что уже никто и никогда не сможет стать мне настолько близок, я разучилась доверять людям, но ты стал исключением! С тобой я могу быть сама собой, зная, что ты поймешь меня, как никто другой. Джейк, ты мой лучший… нет, ты мой единственный друг, которого я не хочу, не могу потерять! Но я не готова к другим отношениям ни с тобой, ни с кем бы то ни было другим. Я просто не могу, понимаешь?! – звенящим шепотом воскликнула я, боясь разбудить Мелли.

– Я понимаю, Белла, и поэтому не тороплю тебя. Все это я сказал тебе для того, чтобы ты просто знала – только позови, и я пройду весь этот путь вместе с тобой от начала до конца, – грустно улыбнулся Джейк, погладив меня по горящей лихорадочным румянцем щеке. – Я знаю все то, что творится у тебя на душе, я знаю всю твою историю, и, если позволишь, я выскажу тебе свое мнение, может, даже совет. – Я коротко кивнула, и он продолжил: – Ты совершила ошибку, когда не стала искать Эдварда, чтобы до конца прояснить ситуацию, ты совершила ошибку, когда не стала рассказывать ему о дочери. Не сердись, но я действительно так считаю. Ты не поставила точку в этих отношениях, возможно, это не слишком помогло бы тебе, но, заглянув в его глаза, ты увидела бы в них ответы на все свои сомнения и вопросы, тогда ты хотя бы знала, что надежды больше нет… Белла, найди его сейчас, если хочешь, я помогу тебе в этом! Найди и разорви этот узел или завяжи его еще крепче – это уж как сложится, но не оставляй все так, как есть!

– Я не могу, не могу, Джейк! – крепко зажмурившись, чтобы сдержать слезы, упрямо замотала головой я. – Этого не будет никогда! Я не смогла сделать это три с лишним года назад, не смогу и сейчас, когда он, возможно, счастлив с другой, я не стану врываться в его жизнь! Все будет так, как сейчас, и точка!

– Хорошо, это твое решение, и мне остается только отнестись к нему уважительно, больше никогда не поднимая этой темы. Но тогда ты должна смириться с тем, что Эдвард навсегда останется в тебе: в твоем сердце, в твоей душе, в твоей памяти… ты не сможешь его отпустить. Ты должна смириться с этим и постараться жить дальше нормальной жизнью, просто принимая все как данность, ты должна дать шанс даже не мне, а себе самой.

– А ты? Ты сможешь принять как данность то, что Эдвард навсегда останется частью меня? – глядя на Джейкоба с вызовом, спросил я.

– Уже принял, иначе никогда не завел бы с тобой разговор о своих чувствах и, уж тем более, о браке, – произнес Джейк таким тоном, что меня охватил жгучий стыд за свой язвительный выпад. – Но я не собираюсь давить на тебя. Более того, я больше никогда не стану говорить с тобой на эту тему, оставаясь для тебя все тем же другом, каким был еще полчаса назад. Я подожду до тех пор, пока ты сама не будешь готова. Послезавтра я уезжаю на Рождество к матери, так что ты сможешь немного отдохнуть от меня и, может быть, даже успеешь соскучиться по мне за эту неделю. – Джейк озорно подмигнул мне и отошел от меня, снова становясь прежним Джейкобом.

– Я уже скучаю по тебе, – улыбнулась я, но в душе зародился какой-то непонятный страх от ощущения дежавю… да, когда-то мне уже говорили, что уезжают всего на неделю…