Текст книги "Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 107 страниц)

В следующее же мгновение за спиной тени возник еще один Сюань Цзи. Одновременно с этим тело «прошитого» лозами «Сюань Цзи» превратилось в металлический шар. Шар рухнул вниз и вытянулся в длинную цепь, моментально сковав окруженную тень.

Черный туман, окутавший фигуру отчаянно рвущего лозу «Шэн Линъюаня», в миг рассеялся. За завесой никого не было. Все, что увидела тень, оказалось сотканной из тьмы иллюзией.

– Я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь, – чеканя каждое слово, произнес Сюань Цзи, медленно натягивая цепь. – Ради вас, достопочтенные, я «умирал» тридцать пять раз и никогда... никогда не терял ни одного пера!

В этот самый момент до ушей Сюань Цзи донесся голос:

– Разрушен!

Когда тень угодила в ловушку, исчезнувший без следа Шэн Линъюань, наконец, отыскал око массива. Черный туман в его руке превратился в длинный шип и безжалостно пронзил находку.

В «Едином массиве» начался хаос. Корни огромного дерева взмыли вверх, и каменные стены, из которых состояло здание Главного управления, начали рассыпаться. Заполонившие все вокруг миазмы рассеялись, открывая взору сокрытую под корнями «Печать казненных рабов».

Но меч в руке Шэн Линъюаня не остановился. Сквозь обвалившуюся крышу полуразрушенного здания грянуло Небесное Бедствие. Угодив в дерево, молния расколола массивный ствол, и из свинцовых туч хлынул дождь.

– Вот она, молчаливая солидарность! – присвистнул Сюань Цзи, ощущая под ногами сильную дрожь. Повысив голос, он вновь обратился к Шэн Линъюаню, – значит, ты принимаешь мою «клятву вечной любви»?

Они и правда прекрасно понимали друг друга, ведь Его Величество произнес только одно слово:

– Катись.

– Могу ли я воспользоваться этой двусмысленной ситуацией3, чтобы сделать тебе предложение? – вновь отозвался Сюань Цзи. Стоявший кругом грохот разрывал барабанные перепонки. Желая быть услышанным, юноша снова повысил голос и заорал, не щадя голосовых связок, – неужели ты вернулся ко мне только для того, чтобы сказать «убирайся»? Ваше Величество, какой же вы подонок…

3 П/п: Сюань Цзи говорит о «двусмысленной фразе», даже о некоем «каламбуре». Все дело в том, что слово 滚 (gǔn) – катись отсюда, убирайся вон; также идет в связке со словом 婚 (hūn) – брак. В китайском языке есть выражение 滚婚 (gǔn hūn) – досл. скользящий брак. Вот только, такой брак скорее «катится под откос».

Но не успел Сюань Цзи договорить, как Шэн Линъюань бросился к нему и резко вцепился плечо. Сюань Цзи отшатнулся, но Шэн Линъюань дернул его за собой и оттащил более чем на десять метров в сторону.

Из образовавшейся в полу трещины вырвались гибкие листья хлорофитума и едва не схватили Сюань Цзи за ноги.

Когда-то оно было обычным декоративным растением. Осколки цветочного горшка все еще валялись неподалеку, в то время как растение вовсю жило своей жизнью. Крепкий, словно сверло, стебель вонзился в лежавшую под ногами плитку. Длинные, семь или восемь метров в длину, пурпурные, словно напившаяся кровью пиявка, корни насквозь прошивали мрамор.

– Какого черта? – больше всего на свете Сюань Цзи ненавидел пиявок. Он тут же взмахнул крыльями, взмыл в воздух и потянул за собой Его Величество. – Что происходит?

– Не знаю... – склонив голову, отозвался Шэн Линъюань. – Отпусти меня и говори потише, я не глухой.

Сюань Цзи потер пальцами заложенное ухо. Только теперь он заметил, что бушевавшая снаружи гроза прекратилась, и бивший в глаза свет заметно потускнел. Сюань Цзи смотрел на то, в какое жалкое зрелище превратился главный зал: под влиянием «Печати казненных рабов», некогда мертвое древо продолжало разрастаться, вгрызаясь корнями в здание и поглощая все, что встречалось у него на пути. Но клинок Его Величества расколол массив, и дереву пришлось выплюнуть то, что оно успело засосать. Все проглоченные древним гигантом растения тут же «вернулись к жизни», и все стало только хуже.

Окна заволокло разросшимися лианами, со всех сторон ползли зеленые лозы опрокинутого на пол сциндапсуса, образуя под ногами своеобразный ковер. Вдруг до обоняния Сюань Цзи донесся сладкий, почти приторный аромат. Это был огромный цветущий жасмин. Растение достигало высоты целого этажа, а каждый цветок был размером с бумажный фонарь. Цветы скорбно склонили свои белые головки.

Внезапно Сюань Цзи что-то почувствовал и быстро посмотрел на часы. Часы показывали ровно одиннадцать вечера.

Проклятие, уже полночь!

Сразу за этой мыслью последовал сильный подземный толчок... Нет, это было не землетрясение, это был гром.

Но гром гремел всего полминуты. Это больше напоминало глубокий вдох, плавно погрузившийся в даньтянь. А потом раздался голос. Он был высоким и очень раздраженным. Таким же, как у пустой куклы, – воплощения Шэн Линъюаня, – в тот день, когда его призвали темным жертвоприношением, и он, отказавшись от условий контракта, разрушил половину здания. С каждым раскатом грома древо все больше и больше обугливалось, но окружавшая его растительность почему-то продолжала цвести.

Молнии сотрясали дерево, и энергия, которую оно поглотило при помощи «Печати казненных рабов», больше не скапливалась в одном места, а рассеивалась во все стороны.

Но вдруг из цветущих растений вырвались бесчисленные белые тени. Самые крупные из них были ростом с человека, а самые маленькие напоминали сказочных цветочных фей. Каждая из них обладала странной божественной аурой. По отдельности они казались интересными, но собравшись вместе, утратили всякий шарм, сделавшись похожими на тополиный пух, носившийся по Юнъаню поздней весной.

Фальшивые пилюли, привлеченные «Печатью казненных рабов», устремилась к зданию, но вдруг застыли и неподвижно повисли в воздухе.

После испепеляющей грозы, наконец, хлынул холодный дождь, и пилюли попросту смыло водой. Коснувшись их, капли дождя превратились в кровь, и все вокруг сделалось похожим на арену кровавой бойни. Предчувствуя беду, выбравшиеся из здания сотрудники бросились на поиски укрытия.

Чудом избежавший крушения вертолет медленно садился на укрытый дождем задний склон горы. Сидевшие на борту люди приготовились к крушению.

Но вопреки ожиданиям дождь не принес с собой никаких разрушения. Разразившаяся буря смыла кровавые следы, и некогда неприступная гора Сишань вновь наполнилась свежестью. Кровавые капли напоминали какое-то особое удобрение. В самый разгар зимы задний склон горы укрыл цветущий ковер, и аромат оживших растений заглушил стоявшее в воздухе зловоние.

В висевшем на волоске Главном управлении Сюань Цзи наблюдал за «тополиным пухом». На деле, это оказались различные жертвенные письмена.

– А я-то думал, что это Хэ Цуйюй преуспела в жертвоприношениях, – Шэн Линъюань поправил порванный Сюань Цзи воротник, и на два метра отодвинулся от того, кто утверждал, что «никогда не терял перья». Увидев на полу превратившегося в бурлящий котел зала одну единственную целую плитку, Его Величество спокойно встал на нее. – Не ожидал, что за всем этим стоит настоящий мастер. Обычные люди используют ритуалы для общения с демонами, но ты особый случай. Только Цзю Сюнь решился бы принести в жертву Бедствий, только он мог бы пойти против воли небес и уничтожить богов.

Из-за истории своего рождения Сюань Цзи испытывал отвращение к жертвоприношениям и жертвенным письменам. Даже спустя три тысячи лет он мало что о них знал и потому испугался, услышав слова Шэн Линъюаня.

– Что... Принести в жертву Бедствий? Ты имеешь в виду Алоцзиня и Вэй Юя?

Сюань Цзи вдруг вспомнил, что, когда он ворвался в главный зал, его встретили клинки, некогда использованные против них Вэй Юем. А миазмы внутреннего демона, созданные при помощи энергии демона небес, украденной у Его Величества, использовала тень. Их противник создал себя из ста восьми заплат и даже попытался прикоснуться к его костям. Этот трюк, очевидно, был в характере клана шаманов.…

Три тысячи лет назад Цзю Сюнь поглотил бесчисленное множество древних духов. Три тысячи лет спустя он же поглотил трех Бедствий!

Почему это чудовище до сих пор поглощало все подряд?!

Похожие на тополиный пух жертвенные письмена постепенно собирались вместе, формируя человеческую фигуру. «Человек» усмехнулся и медленно выдохнул. Почувствовав свободу, он начал стремительно меняться. Он рос, становился все больше и больше. Два метра, три... вскоре его силуэт горой возвышался над полуразрушенным зданием. Очертания его фигуры были сотканы из белоснежных текстов. Жертвенные письмена стекались со всех сторон, их становилось все больше и больше, пока гигант не превратился в огромного туманного человека.

Мгновение спустя в центре туманного человека появилась еще одна фигура, облаченная в повседневный зеленый халат. Таинственный незнакомец выглядел совсем как небожитель.

Подобно падающей Вавилонской башне, здание Главного управления переломилось надвое, и во все стороны, цунь за цунем, начали расползаться все новые и новые трещины. С высоты птичьего полета казалось, что раскиданные повсюду массивы представляли собой выжженное пепелище. В Сишань царил самый настоящий хаос. Кое-как взлетев с тридцать шестого этажа, вертолет совершил вынужденную посадку на заднем склоне горы. Ван Цзэ выбрался наружу и ошеломленно уставился на руины Управления.

Лишь мутировавшие растения продолжали героически сражаться4 с огнем. Потомок Чжу-Цюэ принес их в жертву, и в небо взвились клубы густого едкого дыма. Среди них можно было рассмотреть огромную и свирепую белую тень. Окруженная бушующим пламенем, под рокот громовых раскатов, тень рычала и размахивала горящей лозой.

4 前仆后继 (qiánpūhòujì) – передние падают – задние встают им на смену (обр. о преемственности в героическом деле, борьбе).

– Что это... – пробормотал Ван Цзэ, – неужели этой зимой уровень загрязнения воздуха превысит РМ2,55?

5 Частицы PM2.5 – взвешенные твердые микрочастицы и мельчайшие капельки жидкости (10 нм – 2,5 мкм в диаметре), содержащиеся в воздухе.

– Папа Сяо! – Оперативники «Фэншэнь» тут же бросились помогать людям, находившимся на борту вертолета. К Сяо Чжэну подбежал Чжан Чжао. – Внешний массив, возведенный за пределами горы Сишань, сильно поврежден. Отправившиеся домой коллеги сообщают, что здание Управление можно увидеть невооруженным глазом. Нельзя, чтобы нас видели обычные люди! Директор Хуан думает, как перекрыть дорогу. Он хочет знать, как долго это продлится…

– Да какая разница? Просто перекройте ее! – перебил его Сяо Чжэн. – Думаешь, самая важная проблема Управления – это риск разоблачения? Нет, проблема в том, что хранится под землей! Система защиты здания скоро рухнет, и знаешь, что случится, если повредить то, что запечатано внизу? Почему вы здесь? Командир Янь говорил, что на выручку явится «Баоюй». Где Шань Линь?

– О, командир Шань сказала, что все запечатанное под землей представляет огромную опасность. Она отправилась вниз, чтобы оценить обстановку, – тут же отчитался Чжан Чжао. – Сестрица Юэси пошла вместе с ней, они спустились с парковки. Пока мы их ждем, можем немного поболтать.

– Что?! – хором воскликнули Ван Цзэ, Сяо Чжэн и Янь Цюшань.

Вдруг в землю с грохотом ударила молния, обрушившись с неба, как самый настоящий дракон. Ударная волна захлестнула обломки здания и прокатилась по заднему склону горы. Все присутствующие на мгновение оглохли и ослепли, а по разбитой земле поползли уродливые шрамы.

Все электронные устройства, имевшие доступ к интернету, тут же оповестили оперативников о повышении риска утечки из «Хранилища опасных грузов».

Глава 114

– Несносное дитя, – двусмысленно произнес Шэн Линъюань, ругая и друга, и врага. – Да что ты знаешь?

Из-за грозы нагрузка на здание увеличилась во множество раз, превысив все допустимые пределы. Подземные этажи оказались обесточены. Везде, куда хватало глаз, стояла кромешная темнота. Но в глубине нескольких запечатанных контейнеров что-то поблескивало. Странные существа стреляли взглядами из всех углов и недоброжелательно поглядывали на непрошеных гостей.

Чувствуя, что защитный массив ослаб, заключенные в Хранилище объекты тут же устроили переполох. Они издавая звуки, недоступные для человеческого слуха. Шань Линь остановилась и прислушалась:

– С десятого по тринадцатый запечатаны живые существа. Если мы хотим запустить аварийную заморозку, сперва мы должны пересчитать их и перенести в безопасное место. Нам придется рисовать двумя кистями сразу1. Силовики останутся здесь, а остальные пойдут со мной вниз!

1 双管齐下 (shuāng guǎn qí xià) – рисовать одновременно двумя кистями (обр. в знач.: двигаться одновременно двумя путями, преследуя свою цель; действовать параллельно).

В подземной части Главного управления располагался механизм аварийной заморозки. Пульт управления, запускавший его, находился на минус двадцать девятом этаже. В случае необратимых повреждений здания, можно было включить предельный режим – режим сверхнизких температур, тем самым предотвратив утечку особо опасных веществ.

На двадцать девятом подземном этаже хранилось семя снежного лотоса. Невероятно холодный артефакт. Это ископаемое обнаружили на горном плато после схода лавины. Говорят, что снежный лотос родом из тех далеких времен, когда по небу летали цзулун2 и цилинь3. Он мог превратить зеленые тропические горы в заснеженные холмы, изменив климат целого региона. Но, к сожалению, по прошествии стольких лет, пережив глобальное потепление, семя снежного лотоса впало в спячку. Предполагается, что это произошло сразу после четвертого ледникового периода4.

2 祖龙 (zǔlóng) – цзулун, старейший дракон в древнекитайской мифологии и легендах.

3 麒麟 (qílín) – цилинь, единорог (сказочный зверь, изображаемый в виде однорогого оленя, покрытого чешуей. Согласно легендам, является предвестником счастливых событий, дарует детей бездетным супругам. Когда показывается людям, то этим предвещает появление гениального исторического деятеля).

4 小冰期 (xiǎobīngqī) – Малый ледниковый период (МЛП). Период глобального относительного похолодания, происходивший в течение 1550—1850 годов. Самый холодный период по среднегодовым температурам за последние две тысячи лет.

Ученые из исследовательского института потратили двадцать лет на то, чтобы изучить природу низкотемпературных свойств семени снежного лотоса и сделать их основой для системы защиты подземных этажей. После запуска режима сверхнизких температур нижние этажи будут изолированы от поверхности земли. И в течение следующих двадцати минут все здесь превратится в лед. Без специального размораживающего препарата режим сверхнизких температур может длиться до конца времен. Во всяком случае до тех пор, пока Сюань Цзи не перейдет на сторону врага и не выжжет все вокруг пламенем Чжу-Цюэ.

– По предварительным данным, когда запустится режим сверхнизких температур, более половины хранящихся здесь объектов получат непоправимый ущерб, – прошептал один из оперативников «Баоюй». —Командир Шань, это несоизмеримые потери.

– Приказы здесь отдаю я, – не оглядываясь, бросила Шань Линь. – Поторопитесь, не отставайте от «Фэншэнь».

После отключения электричества остановились все лифты, перестали функционировать электронные замки, вышли из строя пульты дистанционного управления. Оперативникам пришлось спускаться по лестнице, открывая двери обычными ключами.

В узком аварийном проходе было темно. Идущие под землю оперативники чувствовали, как содрогалось огромное здание, как на их головы сыпались камни и песок. Им казалось, что внизу нечем дышать. Они были напуганы. В любой момент их могло похоронить заживо. Вдруг где-то впереди раздался глухой хлопок. Мифриловая пуля разрезала темноту, вспыхнув, словно зажженная спичка. Это была Гу Юэси, выстрелом проложившая команде путь.

– На шестнадцатом подземном этаже зафиксирована утечка опасных веществ, – сухо отрапортовала Гу Юэси.

На самом деле, девушка ужасно нервничала. Окружавшие их массивы были повреждены. Стоило кому-то из оперативников включить датчики аномальной энергии, как они тут же выходили из строя, часть объектов не попадала под инфракрасное излучение. Спокойно передвигаться в таких условиях мог лишь человек с рентгеновским зрением. При помощи своих глаз Гу Юэси следила за тем, чтобы все было в порядке, она не могла допустить ни единой ошибки, иначе те, кто шел позади нее – могли умереть.

Они прошли лишь шестнадцать этажей. Чем ниже они спускались, тем опаснее и смертоноснее становились запечатанные в Хранилище объекты.

– Не беспокойтесь о малышке Гу. Обходите ее стороной. Не прикасайтесь к ней. У нас нет ни времени, ни людей. Мы идем прямо на двадцать девятый этаж.

– Держитесь подальше от правой стены, – понизив голос, скомандовала Гу Юэси, крепче сжав мифриловый пистолет. – Там что-то есть...

Но прежде, чем она успела договорить, из стены аварийного прохода вылетел огромный топор. Если бы оперативники «Баоюй» не прислушались к ее словам, Небесная секира отрубила бы им головы.

Но рентгеновское зрение Гу Юэси сумело засечь инструментального духа.  От удара часть стены рухнула, и «барьерная печать» дала сбой. Освободившись, дух закружился в узком пространстве, словно взбесившийся призрак. На его бледном лице читалось лишь желание убивать.

Гу Юэси опустила глаза, окинув взглядом спиральную лестницу, и у нее закололо в затылке. Аварийный проход кишел смертоносными орудиями.

– Командир Шань, почему мы храним здесь столько опасных вещей? – осведомилась Гу Юэси.

– Сейчас, когда активность Чиюань снизилась, мутанты, с которыми нам приходится сталкиваться, делятся лишь на два или три вида. Большинство из них – артефакты, – сказала Шань Линь. – Они напоминают мины, забытые в земле после войны. Наша задача состоит в том, чтобы бережно хранить эти объекты и заботиться о них.

– Тогда почему бы нам не уничтожать их сразу при обнаружении? – спросил оперативник второго отряда «Фэншэнь».

– Они нужны для исследований. У нас слишком мало данных, современное общество невежественно. И… – отозвалась Шань Линь.

– И что?

Женщина на мгновение замолчала, но так и не решилась продолжить.

– Массив, установленный на двадцать третьем этаже, сильно поврежден. Я чувствую его даже стоя здесь. Будьте осторожны. Если у кого-то из вас есть связь, позвоните тем, кто остался наверху.

И… не стоит забывать.

До того, как мир стал принадлежать людям, на земле существовало бесчисленное множество духов и божеств. Эти духи могли повелевать стихиями, но однажды, все они исчезли без следа. Веками они враждовали с людьми и, в конце концов, проиграли в той жестокой войне. Но их смерть не была напрасной. Выжившие смешались друг с другом, объединили родословные, они жили и размножались, перерождаясь поколение за поколением. Границы добра и зла истончились, приобрели совершенно другой оттенок. Словно опавшие листья, по весне превратившиеся в грязь.

Это след, оставленный ими в истории.

В кармане Сюань Цзи вибрировал телефон, но ему было все равно. Перья на его крыльях встали дыбом, тело словно парализовало. Тот, кто появился из жертвенных надписей, отличался тонкими чертами и хрупким телосложением. Его лицо, усеянное следами множества бед и несчастий, украшали изогнутые брови. Он напоминал бедного и больного чахоткой ученого, только что провалившего последний экзамен.

Появившись на руинах Управления в самый разгар грозы, этот человек выглядел как заблудившийся сюцай5. Убегая от лисьих духов из «Записок о странном»6, он по ошибке забрел на съемочную площадку «Годзиллы». Все это казалось странным... Особенно странно было Сюань Цзи, однажды лично отрубившему «сюцаю» голову и наблюдавшему за тем, как она прокатилась восемь метров по земле.

5 聊斋志异 (liáozhāi zhìyì) – «Повести о странном из кабинета Ляо» (сборник новелл 17 века, автор – Пу Сунлин (1640–1715). Знаменитый китайский писатель, известный также под псевдонимом Ляо Чжай).

6 秀才 (xiùcái) – сюцай (ученая степень или звание при различных системах государственной аттестации учёных или чиновников до дин. Мин).

–  Цзю Сюнь…

– Хоть Цзю Сюнь и был редкостным мерзавцем, его кости давно остыли, – прервал его Шэн Линъюань. – Ты не должен насмехаться над ним.

Человек в простых одеждах, заподозренный в бытности «королем демонов», произнес:

– Мы так давно не виделись, Ваше Величество. Неудивительно, что самой большой помехой для людей стали не миазмы внутреннего демона, а самообман. Предки не врали. Ты узнал «Единый массив», но, сдается мне, ты не собираешься узнавать меня. Даже если Почтенный государь стоит прямо перед тобой, ты смеешь, глядя ему в лицо, называть его самозванцем?

– О? – черный туман в руке Шэн Линъюаня превратился в длинный меч, голос Его Величества стал тише. – А почему это я не смею?

– Но ведь ты – лишь фигура на доске, ты инструмент в руках людей, единственное, что принадлежало тебе в этом мире – это твой клинок. Люди подняли тебя на «Башню полумесяца», ты добрался до самой вершины, но потерял меч демона небес. В глубине души ты знал, что он никогда к тебе не вернется. И что ты сделал? Ты прикрылся высокопарными речами о «долге», ставшими венцом на твоей могиле. Ведь тот, кто «больше всего на свете ценит общие интересы», «кормит простой народ» и «несмотря на унижения, жертвует собой ради целого мира»… внушает благоговейный трепет!– произнес мужчина в простых одеждах. – Шэн Сяо! А теперь, стоя перед лицом Почтенного государя, осмелишься ли ты сказать, что готов еще раз пожертвовать собой ради людей?

Шэн Линъюань задумчиво посмотрел на говорившего. С минуту помолчав, он многозначительно улыбнулся, но так ничего и не сказал.

Явившийся из жертвенных надписей человек улыбнулся ему в ответ:

– Ты не можешь этого сказать. Так зачем ты откликнулся на темное жертвоприношение?

Сюань Цзи почувствовал, как по спине заструился холодный пот.

Он и раньше пытался анализировать ситуацию. Технически, первое жертвоприношение пробудило лишь пустую куклу. Но настоящий демон небес напоминал громоотвод. Пока он отдувался за других, три великих Бедствия: жадность, гнев и безумие бесчинствовали на земле. Кроме того, Шэн Линъюань боялся пробудить Чиюань. Он мог использовать лишь одну или две десятых от своей силы. Желавший свободы демон небес теперь был связан по рукам и ногам. Он больше напоминал монаха.

Но... Сюань Цзи заметил, что, намеренно или нет, упустил из виду одну деталь: почему Линъюань отозвался на жертву Би Чуньшэн?

Если темное жертвоприношение совершалось смертным, великие духи продолжали спать. Если им это надоедало, они могли разозлиться и восстать против заклинателя. Если бы Шэн Линъюань действительно хотел уснуть вечным сном, он бы закопал плясавшую на его могиле Би Чуньшэн в землю.

Когда они поймали Алоцзиня в лесопарке Дунчуаня, юноша произнес странную фразу. Она звучала как истинное откровение. В переводе с языка шаманов это означало: «Брат Линъюань, на самом деле ты такой же, как я».

Но сейчас, вспоминая эти слова, можно было сделать некоторые выводы. Неужели причина, по которой темная жертва пробудила Шэн Линъюаня носила сугубо «технический характер»?

Первая половина его жизни была наполнена ложью, которую упорно выдавали за правду, а вторая – самообманом7. Когда он, будучи живым, вспоминал все, что с ним произошло, когда он еще не надел на себя корону владыки людей, был ли взгляд белой, как нефрит, пустой куклы таким же добрым?

7 掩耳盗铃 (yǎn’ ěr dào líng) – заткнув уши, воровать колокольчик (обр. в знач.: не признавать очевидного, обманывать себя).

Сюань Цзи поспешно оглянулся и посмотрел на Шэн Линъюаня.

– Что за лицо? – усмехнувшись, отозвался Шэн Линъюань. Меч в его руках был соткан из темной энергии демона небес, но его лезвие сияло ярче молнии. Клинок пронзил фигуру, витавшую в белом тумане.

– Цзю Сюнь – последний король демонов, сын морской змеи. Тот, кому суждено было стать причиной мучений всех демонических кланов. Из-за того, что он отказался повиноваться и решил силой захватить Чиюань, я превратился в демона небес. Я должен был усмирить его племя, уничтожить их, навести порядок и подавить мятежи, вспыхнувшие среди людей. Все мы – фигуры на доске. Едва появившись на свет, мы уже записаны в книгу небес. И все эти красивые слова про «встречу звезд Шэнь и Шан» просто чушь!

Конец фразы утонул в звоне клинка. Человеку из белого тумана, выдававшему себя за того, кто поглотил трех Бедствий, было трудно противостоять остроте меча. Он поспешно отступил. Но клинок Его Величества едва не разорвал белое марево, составлявшее его тело.

– Я не обычный человек, вынужденный работать за жалованье. Я – владыка людей. Я заслужил свою жизнь, а не сторговался за нее. Если звезды Шэнь и Шан соединятся, мы разобьем эту астролябию и проложим новый путь к небесам. Только скупой станет считать победы и поражения на шахматной доске. Даже если Цзю Сюнь пал от моей руки, даже если это было достойное поражение, кто посмеет болтать такое перед ним?!

И все же, почему он откликнулся на жертвоприношение сумасшедшей Би Чуньшэн?

Дело вовсе не в болване, хвалившемся своими перьями. А в том, что люди отняли его собственные крылья. Там, в Чиюань, Его Величество пробудил птичий пух. Шэн Линъюань не помнил, кто он такой, но из гроба его вытащил птичий запах... Ведь Би Чуньшэн не сказала ни слова на изящном языке, как бы этот дьявол понял, что она имела в виду?!

– Несносное дитя, – двусмысленно произнес Шэн Линъюань, ругая и друга, и врага. – Да что ты знаешь?

Грянул гром. Может потому, что человек из белого тумана поглотил трех Бедствий, он мог с легкостью конкурировать с Шэн Линъюанем за гнев небес. Небо озарилось молнией, и в центре лба Сюань Цзи вспыхнул тотем.

Сюань Цзи напрягал извилины, силясь понять, что именно говорил и делал старый дьявол. Больше всего на свете он хотел услышать в его речах и тяжелом дыхании хоть толику искренности, но владыка людей привык скрывать свои чувства, а «после смерти» и вовсе стал делать это тщательнее. Расставания и встречи, жизнь и смерть, все зависело от воли Его Величества, все было под его контролем. И вот его способ расположить к себе других, сказать кому-то: «это для твоего же блага» и «да что ты знаешь».

Этот, мать его, «возлюбленный» предпочел бы провести свое время в компании злейшего врага. Когда-то они мечтали порубить друг друга на куски, а встретившись через три тысячи лет внезапно стали добрыми друзьями!

– Конечно, я ничего не знаю, никто мне ничего не говорил, – холодно усмехнулся Сюань Цзи. Пламя в его руках превратилось в длинный лук. Во все стороны разлетались искры, окутывая лук плотным кольцом. Сюань Цзи собрал их, превратил в стрелу и положил на тетиву. – Кто я такой, в конце концов? Домашняя хохлатая майна. Можете погладить меня или дать мне тыквенных семечек. Мои перья всегда будут гладкими и яркими, а еще я буду вам петь!

Объединившись против общего врага, эти двое постоянно ссорились, в то время как их единственный противник ни на мгновение не мог открыть рот, не мог вставить ни слова.

Сотканная из «тополиного пуха» тень больше не могла сохранять человеческий облик. Белесая дымка, словно белый шелк, окутала тело того, кто называл себя королем демонов, и его дьявольская сила внезапно возросла. Три ауры: шамана, гаошаньца и тени слились воедино.

В этот момент здание сотряс гул, смешанный с раскатами грома. Он шума закладывало уши. Никто не знал, где Ван Цзэ нашел этот громкоговоритель, но эта штука ревела так, что его было слышно по всей стране:

– Директор Сюань!

Рука Сюань Цзи дрогнула, и летящая стрела едва не угодила мимо цели.

– Ты больной?! Эй, карп, на чьей ты стороне?

Но Ван Цзэ не слышал его претензий, он продолжал орать:

– Держи себя в руках! У тебя шнурки развязались!

Сюань Цзи предпочитал ботинки. Шнурки служили украшением и завязывались мертвым узлом. Он никогда их не развязывал. Несмотря на всю свою занятость, он опустил глаза и, наконец, понял, что к чему. На подземных этажах Главного управления находились склады ядовитых и взрывчатых веществ.

Глава 115

Их преступление заключалось в том, что они появились на свет.

Сюань Цзи разжал пальцы и выстрелил. Стрела устремилась к человеку в простых одеждах, едва не сжигая жаром белоснежные жертвенные письмена, и мгновение спустя прошила его грудь. Превратив халат ученого в кардиган, стрела описала дугу и вонзилась в землю. Пол треснул, и зрачки Сюань Цзи сузились. Выжженные до углей корни древнего дерева не погибли. Они тянулись вниз на неизвестную глубину и полностью опутывали собой все здание!

Божественное сознание Сюань Цзи последовало за ними, и юноша обнаружил, что тысячи насытившихся силой Бедствий корней проникли в главный защитный массив, призванный охранять подземные этажи. Десятки оперативников «Баоюй», несших запечатанные ящики, до сих пор находились в узком аварийном проходе!

«Сюцаю», выдававшему себя за короля демонов, обожгло лицо. Он дико усмехнулся, обнажив длинные клыки, и его вид стал намного свирепее. Щеки впали, подбородок заострился, делая его похожим на обезьяну.

– Здесь нет… трехсот лянов серебра1… Ха-ха-ха! – веселился он.

1 此地无银三百两（cǐ dì wú yín sānbǎi liǎng） – досл. здесь не зарыты триста лянов серебра. Китайская идиома, вышедшая из рассказа о человеке, который зарыл в землю деньги, а сверху на всякий случай написал «здесь не зарыты 300 лянов серебра». Сосед, прочтя записку, деньги вырыл и приписал: «Сосед Ли Сы деньги не крал». (обр. выдать себя с головой).

Его смех утонул в глухом рокоте. Из-под земли взвился толстый, похожий на питона, корень. Украшавшая пол белая мраморная плитка теперь казалась мягкой и ломкой, как жаренная лепешка, только-только поднятая со сковородки. Мелкие осколки сталкивались друг с другом и разлетались во все стороны.

Корни пронизывали все подземные этажи. Казалось, здание вот-вот рухнет, похоронив заживо второго капитана «Фэншэнь» и командира «Баоюй»!

В следующее же мгновение крылья Сюань Цзи растворились в воздухе. Перья осыпались вниз, превращаясь в ворох светящихся пятен. Коснувшись земли, они вытянулись, обратившись тонкими стальными иглами, и безжалостно врезались в корни древнего дерева. Каждое перо напоминало дюбель-гвоздь, изо всех сил поддерживающий шаткую конструкцию.

После отключения электричества, сияющие стальные иглы вновь наполнили светом подземные этажи. Из перьев, минуя земную твердь, раздался голос Сюань Цзи:

– Здание вот-вот рухнет! Скорее, выбирайтесь оттуда!

«Баоюй» с запечатанными ящиками в руках остановились на минус десятом этаже. Услышав голос, они оставили свою ношу и бросились бежать.

Внезапно бушевавший снаружи ветер согнул торчавшую из обломков арматуру, превратив железные прутья в длинные мечи. Теперь они больше напоминали воздушные лезвия Алоцзиня. Сишань захлестнула непреодолимая жажда убийства. Смертоносная аура направилось прямо к Шэн Линъюаню.