Текст книги "Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 107 страниц)

7 财神 (cáishén, cáishen) – миф. Цайшэнь, божество богатства, бог денег.

Сюань Цзи сразу же понял, что «последний ученик мастера» на самом деле был обычным «простофилей».

Но сидевший в комнате для допросов простофиля категорически все отрицал:

– Какая еще запретная зона? Я ни о чем таком не слышал, товарищ полицейский…

– Мы не полицейские.

– Товарищ министр, – простофиля тут же сменил тон. Его голос стал четче, он вытер свой лоснящийся от пота лоб и продолжил. – Мой учитель говорил, что я еще не готов приступить к практике. Я еще даже не научился рисовать символы. Даже если эта запретная зона действительно существовала, я все равно не смог бы туда войти. Разве для участия в такого рода мероприятиях не нужно совершенствовать свои навыки до определенного уровня?

Чжан Чжао потер подбородок.

– Звучит разумно, но к сожалению...

Сюань Цзи проследил за его взглядом и увидел за пределами комнаты для допросов специальный прибор, подключенный к небольшому экрану. У прибора трудилось несколько агентов «Фэншэнь». Все они принадлежали к классу духовной энергии. Класс духовной энергии был самым настоящим смертельным оружием. Они были попросту незаменимы при допросах. Все образы, что возникали в голове у этого простофили, тут же высвечивались на экране.

Он говорил, что никогда не слышал о «запретной зоне». Однако в его памяти был момент, когда он пригласил других учеников господина Юэ-дэ на ужин в элитный клуб. После третьего бокала, те из «прославленных мастеров», что выпили слишком много, принялись хвастаться и трепать об этом месте.

– Спросите его о Цзи Цинчэне, – сказала Гу Юэси.

Агент из класса духовной энергии тут же поспешил выполнить приказ второго капитана. Вынув фотографии Цзи Цинчэня, он спросил простофилю:

– Вы знаете этого человека?

Простофиля некоторое время смотрел на фото:

– Ну, да, я помню его. Это обычный бродяга из Дунчуаня. Ох уж эти бродяги. У них нет школы, им не на кого опереться. Они такие жалкие. Кто-то помог ему разыскать меня. Вроде бы, он где-то услышал, что я присоединился к мастеру и хотел воспользоваться моими ресурсами. Он не был похож на порядочного человека, и мне это не понравилось. У него масляные уста и скользкий язык8. Однажды я пригласил на ужин девушку… Что вы уже обо мне подумали?!

8 油嘴滑舌 (yóuzuǐ huáshé) – масляные уста и скользкий язык (обр. легкомысленный, несерьезный).

Ван Цзэ и Сюань Цзи посмотрели друг на друга. А вот и главная героиня «ловушки», о которой говорил козлобородый.

Это было чистосердечное признание.

– Кем была эта девушка?

– Я не знаю, – сказал простофиля, потерянно качая головой. – Какой бы красавицей она не была, она всего лишь обычный человек. Зачем мне было спрашивать?

– А теперь подумайте хорошенько и расскажите нам о ней.

– Э-э-э... Очень молодая, невысокая, с овальным лицом ... – пока он вспоминал, взгляд мужчины блуждал из стороны в сторону. Похоже, это давалось ему с трудом, так как девушка не произвела на него никакого впечатления. Выражение его лица оставалось равнодушным, но картина в его голове была иной.

– Деточка моя, будь хорошим мальчиком, – протянул Ван Цзэ, закрывая Чжан Чжао глаза. – Не смотри, это только для лиц, старше двадцати одного года.

– Мне двадцать три! – запротестовал Чжан Чжао.

Воспоминания простофили превратились в короткий порнофильм. Изображение рябило, словно он и сам не понимал, что несет. В этот момент главная героиня вдруг подняла голову. У нее были лисьи глаза, не очень большие, но невероятно глубокие. Во взгляде сквозили кокетливые нотки. Ее широковатый лоб украшал нарисованный цветок. Девушка выглядела невероятно соблазнительно.

Гу Юэси и Ван Цзэ заговорили почти одновременно.

– Подождите, кажется, я уже где-то видела эту девушку с рисунком на лбу, она была в списке разыскиваемых, – произнесла Гу Юэси.

– Хуа Ху! – решительно воскликнул Ван Цзэ.

Он тут же склонился над экраном.

– Это была рабочая поездка. Не каждый день я путешествую за казенные деньги. Мои «старые друзья» предлагают за нее хорошую награду. Если я правильно помню, кодовое имя этой девушки «Хуа Ху»9, она из «школы Истинного Учения».

9 花狐 (huā hú) – досл. Цветочная лиса.

– Истинного чего? – спросил Сюань Цзи.

– Школа Истинного Учения, – шепотом объяснил, стоявший в стороне Ян Чао. – Это антиобщественная организация, состоящая из людей с особыми способностями. Они считают, что люди с особыми способности превосходят других и должны править миром. Считают, что они должны стоять в стороне от обычных людей. Брак с обычным человеком для них считается преступлением. Это просто кучка законченных расистов.

– «Фэншэнь» уже много лет выслеживает этих ребят, – продолжал Ван Цзэ. – Школа Истинного Учения считает обычных людей скотом. Именно они были виновниками инцидента с «пальто из человеческой кожи», наделавшего немало шума несколько лет назад. Эта женщина – одна из главных подозреваемых. Она один из представителей класса духовной энергии, находящийся в бегах.

Чжан Чжао почесал затылок.

– Так что же это получается? Обычный человек, не разбирающийся во всей этой ерунде, использовал разыскиваемого преступника из класса духовной энергии в качестве реквизита для «ловушки», чтобы вытянуть местоположение шаманского кургана у другого обычного человека, не разбирающегося во всей этой ерунде?

– Итак, вопрос лишь в том, кто все-таки стоит за раскопками на кургане и кто написал текст темной жертвы? – Сюань Цзи зажал губами сигарету и прищурился. – Кто был первым, кто продал призрачную бабочку Цзи Цинчэню? Какова роль «школы Истинного Учения» во всем этом деле?

Ван Цзэ выпрямился.

– Нужно поспрашивать об этом на черном рынке Дунчуаня.

Оперативники «Фэншэнь» вышли на улицу. Вдруг, словно «из ниоткуда» появилось огромное темное облако.

Метеостанция Дунчуаня переживала беспрецедентный кризис. Стоило им только предупредить всех «уделить особое внимание защите от солнца», и на город будто обрушился тайфун. Небо затянуло густыми тучами, поднялся ураганный ветер, и раскаты грома один за другим обрушивались на землю. Мир превратился в древнего встревоженного дракона, который настороженно и сердито поднимал голову и издавал глухой рев.

Инициатор грозы, Шэн Линъюань, стоял на вершине здания финансового центра, на самой высокой точке Дунчуаня.

Он поднял глаза и посмотрел на небо. Тяжелые грозовые тучи собирались прямо над его головой, жадно наблюдая за ним. Стоило ему хоть на шаг отойти, и его тут же испепелило бы дотла.

Тогда, в Чиюань, когда он убил Би Чуньшэн, в дополнение к гневу темного жертвоприношения, он также навлек на себя восемьдесят один удар молнии, уничтоживший его тысячелетнюю пустую куклу.

Во второй раз это случилось, когда он сражался с Алоцзинем в лесопарке Дунчуаня. Он высвободил часть своей силы, чтобы подавить Бедствие, но прежде, чем ему удалось успокоить Алоцзиня, он снова получил разряд.

Шэн Линъюань знал, что небо и земля не потерпят его присутствия здесь, весь мир был его оковами. Если он будет действовать опрометчиво, его непременно постигнет кара.

Он слегка наклонил голову и не сразу отозвал свое божественное сознание. Его взгляд зацепился за шпиль громоотвода. Он решил использовать его как «ритуальный сосуд» и прощупать границы небесного закона.

Густой черный туман собрался в его ладонях, почти полностью затопив крышу. Из темноты появились тексты шаманских заклинаний и поднялись в воздух, становясь все больше и больше. Шэн Линъюань внезапно взмахнул руками, и туман, полный бесчисленных проклятий, опустился вниз, на землю, в одно мгновение накрыв весь Дунчуань. Вдруг, над ухом у молодого человека раздался внезапный щелчок, будто треснул серебряный кувшин. Шэн Линъюань мгновенно оказался в трех чжанах от того места, где ранее стоял. Система молниезащиты здания была перегружена. Место, где он стоял, оказалось опалено молнией. Разряженный воздух все еще тихо потрескивал.

Шэн Линъюань оглядел почерневшую крышу. Похоже, небеса разрешали ему использовать лишь половину своей силы. Сейчас он был слабее любого из полководцев клана демонов прошлого.

Чиюань был запечатан более трех тысяч лет. Аура мира истончилась, как и наполнявшая его темная энергия. Небеса сформировали новые правила, не допускавшие слишком сильного вмешательства внешних сил.

Бедствия были наполовину демонами. Однако ему удалось обойти этот закон.

В следующее же мгновение вся ярость девяти небес устремилась к нему. Шэн Линъюань среагировал молниеносно. Воспользовавшись громоотводом на вершине здания, чтобы привлечь на него большую часть огневой мощи, молодой человек задержал дыхание и бросился следом за проклятиями.

Проклятия из черного тумана запутались в энергосистеме города, проникли в трубопровод, вместе с ветром они неслись сквозь толпу, как живые, проникая повсюду, ища людей со следами призрачной бабочки. Создатель тумана Шэн Линъюань ясно чувствовал, что все проклятия стекались в двух направлениях. В одной стороне находился филиал «подразделения Цинпин». Должно быть, их потомки уже арестовали тех воров, осмелившихся вломиться в шаманский курган. И хотя молодые поколения не отличались сильной кровью и высоким уровнем самосовершенствования, они все равно делали хорошую работу. Шэн Линъюань отвел взгляд и переключил свое внимание на другую сторону.

С другой стороны доносился странный удушливый запах.

Шэн Линъюань прошелся по городским улицам, пока, наконец, не вышел к месту назначения. Вывеска гласила: «Продовольственный рынок Дунчуаня». Опустив глаза, он увидел на земле сбежавшего омара, помпезно разгуливавшего по рынку, и нерешительно остановился.

«Продовольственный рынок Дунчуаня» занимал площадь в три тысячи му10, охватывая сразу две станции метро. Здесь было полно свежих морепродуктов, мяса, овощей, яиц и молока. Поскольку местная кухня попала в книгу рекордов Гиннеса, это место превратилось в одну из главных достопримечательностей города. Шэн Линъюань прибыл сюда рано утром. Закупочный персонал11 из местных ресторанов и жители близлежащих домов уже наводнили рынок, желая купить на завтрак самых свежих продуктов... они были повсюду. Рядом со входом стояло множество ларьков, из окошек которых, как из пароходных труб, валил белый пар. Проходящие мимо «белые воротнички», зевая, выстраивались в очередь. Древний император вновь задыхался в дыму современного мегаполиса.

10 亩 (mǔ) – му (мера земельной площади, равная 60 квадратным чжан, что соответствует приблизительно 0,07 га).

11 采购人员 (cǎigòu rényuán) – сотрудник, осуществляющий закупки.

Воспользовавшись одним из своих трюков, Шэн Линъюань временно исчез из виду. Тщательно избегая столкновений с прохожими, едва не врезавшимися в него, он только сильнее хмурился. Все запахи на рынке смешались между собой. Запахи людей, запах мяса и морепродуктов, прогорклая вонь вовремя неубранного мусора... В этой многослойной мешанине тонкий аромат заклинания был почти незаметен. Неудивительно, что злоумышленники решили собраться именно здесь.

Молодой человек посмотрел на восток. Он планировал призвать ветер и разогнать вонь, но вдруг, он краем глаза увидел мужчину, выходящего из такси.

Мужчина был высоким, его слегка отросшие волосы были небрежно стянуты на затылке. Черты его лица были острыми, как ножи. У него были яркие, глубоко посаженные глаза, а взгляд этих глаз был колючим и пронзительным. Он был небрит, и напоминал измученного дорогой путешественника. На шее у него висел обломок металла размером не больше ногтя.

Шэн Линъюань заметил его лишь из-за особого аромата.

Среди всех представителей молодого поколения, которых ему довелось повстречать, Шэн Линъюань почувствовал этот «аромат» лишь от двоих из них. Всех остальных он мог назвать лишь «родовитыми смертными». Одним из этих людей был маленький демон, называвший себя «Сюань Цзи», а вторым – этот мужчина.

Сюань Цзи был чистокровным демоном. В нем не было ни следа человеческого. Но этот… был в большей степени человеком.

Когда Шэн Линъюань посмотрел на него, мужчина внезапно поднял голову, как если бы что-то почувствовал, и повернулся в его сторону.

Глава 46

Стараясь прощупать обстановку, Ван Цзэ полушутя произнес, – Директор Сюань, ты слишком много выкурил за эти два дня.

Шэн Линъюань не шелохнулся. Он лишь слегка склонил голову, внимательно глядя на небрежно одетого мужчину, пока тот не приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Мужчина со спокойным видом снял часы, на задней крышке которых, как оказалось, был спрятан старый медный компас.

Стрелка компаса медленно сдвинулась с места и указала на Шэн Линъюаня. Но в тот момент, когда она уже собиралась было остановиться, Шэн Линъюань слегка приподнял брови. Вдруг, компас словно чего-то испугался, и стрелка принялась вращаться как сумасшедшая. Словно живая, она готова была вот-вот выскочить из часов, и компас тут же превратился в миниатюрный вентилятор.

Хозяин компаса, вероятно, никогда не видел такой реакции. Он не на шутку удивился, и в его взгляде на мгновение мелькнуло сомнение. Но вдруг, кто-то тихо позвал:

– Доброе утро, господин Нянь.

 «Господин Нянь» обернулся и увидел перед собой человека в широкополой шляпе, призванной защищать лицо незнакомца от солнца. Незнакомец приподнял полы шляпы, открывая взору мужчины пару кокетливых лисьих глаз и ярко-красную татуировку на лбу. Это оказалась красивая девушка с цепким взглядом. Она игриво улыбнулась ему.

К сожалению, господин Нянь не оценил ее попыток и не обратил на нее никакого внимания. Мужчина холодно взглянул на часы и, не говоря ни слова, повернул в сторону продовольственного рынка.

Но девушку это, казалось, совершенно не беспокоило. Она тут же последовала1 за ним. Странный аромат исходивший от ее тела, достиг Шэн Линъюаня.

1 亦步亦趋 (yìbùyìqū) – тоже шагать (обр. в знач.: слепо подражать, копировать других; точно следовать чужому образцу).

«Клан лисиц?» – подумал Шэн Линъюань и незаметно оглядел этих двоих. Его взгляд упал на спину девушки: незнакомка явно напоминала людей из подразделения Цинпин. Кровь предков в ней была слаба, и ее тело ничем не отличалось от человеческого. Но ее дух был просто поразителен. Через пять или шесть шагов от запаха лисицы у Шэн Линъюаня разболелась голова.

Ее аура не соответствовала ее происхождению и сущности. Либо она переселилась в чужое тело, либо очистила свою демоническую кровь при помощи запрещенных техник.

Люди господствовали в мире вот уже три тысячи лет, так почему же среди них до сих пор находились те, кто предпочитал опираться на свою звериную сторону?

Эта парочка могла бы сэкономить Его Величеству уйму времени. Шэн Линъюань видел, как господин Нянь и его спутница проследовали мимо прилавков до свалки в южной части рынка. На рынке и без того царил невыразимый аромат, но свалка оказалась самым настоящим рассадником ядовитых миазмов. Даже те, кто здесь работал, старались по возможности избегать этого места.

– В них течет кровь демонов, но они вынуждены ютиться в таких отвратительных местах, как это... Что за времена, – вздохнув, лисица прошествовала до самого дальнего мусорного бака, остановилась и достала из кармана ключ. На кольце для ключей висела серебряная карточка величиной в полдюйма. Девушка помахала ей перед мусорным баком. На крышке было едва заметное отверстие, из которого лился красный свет. Вдруг, откуда-то послышалась «брань», и крышка бака внезапно скользнула в сторону, открыв взору каменные ступени. Изнутри доносился сильный гнилостный запах и чьи-то голоса.

– После вас?

Господин Нянь не отличался учтивостью. Мужчина придержал подол пальто и первым спустился вниз. Похоже, путь был ему хорошо знаком2.

2 轻车熟路 (qīngchē shúlù) – лёгкий экипаж и знакомая дорога (обр. в знач.: делать хорошо знакомое дело; идти по проторенной дорожке).

Спустившись по ступенькам, они угодили прямо в подземный туннель. Это был крайне извилистый проход, в нем находилось несколько дверей, и мусорный смрад почти сюда не проникал. К тому же, в туннеле горело множество ароматических свечей. Подземный мир на деле оказался весьма просторным местом, около десяти му в величину. С обеих сторон расположилось несколько небольших ларьков, между которыми тянулись узкие дорожки, чтобы люди могли без труда пройти по ним. На первый взгляд, все это очень напоминало «верхний» продовольственный рынок.

Подземный рынок освещали лишь редкие ночники, позволявшие разглядеть только товары на прилавках. Продавцы предпочитали прятаться в тени, будто им было стыдно показываться людям на глаза. В полумраке виднелись лишь их силуэты, напоминавшие стаи злобных духов.

Шэн Линъюань бросил взгляд на ближайший ларек, и обнаружил, что там продавались низкосортные изделия из нефрита и столовое серебро. Гнилостный запах все не исчезал. Зловоние напоминало смрад трупа, только что выкопанного из могилы. Чуть дальше располагался небольшой «банк крови». На прилавке стояла целая куча больших бутылочек и маленьких баночек. На табличке рядом было написано: «Если хоть один товар окажется фальшивым, я компенсирую вам его полную стоимость! Стопроцентная кровь несовершеннолетних детей!» В задней части ларька стояли две деревянные статуэтки, глаза и руки которых были истыканы иголками. Из-за грубой резьбы, выражения лиц этих статуэток напоминали морды свирепых демонов, отбиравших у людей жизни.

Но господин Нянь и лисица не обращали на эти лавочки никакого внимания. Пройдя мимо маленького ларька, расположившегося в самом дальнем углу туннеля, они остановились и прислушались. Вдруг, изнутри раздался чей-то хриплый голос. Он спросил:

– Кто?

Девушка рассмеялась, открыла рот и издала очень странный звук.

Услышав это, Шэн Линъюань слегка прищурился. Это был официальный язык клана демонов, существовавший три тысячи лет назад.

Но лисица лишь подражала его звучанию. Диапазон человеческого голоса был слишком мал. Многие звуки этого языка нельзя было даже услышать. И, хотя девушку окутывала аура злого духа, она все еще оставалась человеком и очень сильно коверкала слова. Шэн Линъюань не слишком хорошо понимал, что она пыталась сказать. Он едва различил что-то об «истинном боге» и несколько цифр.

Как только она умолкла, деревянная дверь со скрипом отворилась, и Шэн Линъюань беззвучно рассмеялся. Окутавший весь рынок запах шаманских заклинаний шел именно отсюда. Как же много людей успело прикоснуться к бабочке с человеческим лицом.

С самого начала все они прятались здесь, и найти их не составило особого труда.

Дверные косяки были покрыты защитными заклинаниями против шпионажа, а на самой двери виднелась кроваво-красная надпись: «Вошедшие без приглашения – умрут».

Дверь открыл вороватого вида старик. Он взглянул на гостей и сказал:

– Поклонитесь и можете войти.

Лисица без колебаний опустилась на колени. Она несколько раз поклонилась алтарю и пробралась в комнату. Лившийся изнутри тусклый свет осветил дверной проем. Всюду виднелись ряды маленьких, с полцуня величиной, паучков. Они сидели неподвижно и на первый взгляд выглядели как элемент декора. Проход был затянут паутиной, поблескивающей зловещим синим светом. Должно быть, она была насквозь пропитана смертельным ядом.

Однако, снизу был довольно широкий лаз, через который с легкостью мог пробраться человек.

Получается, что все, кто входил или выходил из этой комнаты, обязательно должны были поклониться.

Но господин Нянь все еще колебался, пока открывший дверь старик не посмотрел на него. Мужчина снял пальто и сложил его у двери. Затем он стянул с шеи металлический осколок и положил его в нагрудный карман рубашки, после чего наклонился и встал на колени. Но то, как он это сделал… Даже если он прижимался к земле, его спина все равно оставалась прямой. Мужчина не испытывал ни малейшего благоговения перед «божеством» на алтаре.

Старик был недоволен его позой. Он холодно фыркнул и, едва мужчина оказался внутри, тут же захлопнул дверь.

Шэн Линъюань подошел ближе и осмотрел вход. Все вокруг было испещрено множеством зловещих прожилок.

«О, это же проклятие ядовитых гнойников» – подумал он.

Так называемое «проклятие ядовитых гнойников» на самом деле было очень старым охранным заклинанием, применявшимся против расхитителей гробниц. После создания печати, дверь можно было открыть только изнутри, иначе любой, кто попытался бы войти, умер бы от яда.

Похоже, что с того дня, как было построено это место, люди по очереди охраняли его.

Шэн Линъюань улыбнулся, а затем, не обращая совершенно никакого внимания на проклятие, слегка приоткрыл дверь и вошел следом за остальными. Но, едва он переступил порог, как его горла тут же коснулось лезвие ножа, мгновенно отделив его голову от шеи!

Шэн Линъюань понятия не имел, что это может быть болезненным, поэтому он совершенно не изменился в лице. В следующий же момент черный туман заклубился вокруг раны. Разрубленные кости срослись вместе, кровь остановилась, и страшный порез полностью затянулся. Что же до смертоносной паутины, то она оказалась не столь ядовита, как туман Шэн Линъюаня. Полупрозрачные нити разъело при первом же соприкосновении с тьмой. Пауки были напуганы. Они замерли на дверном косяке, не в силах пошевелиться.

Он был обезглавлен, но его голова вновь вернулась на место. Однако, Шэн Линъюань ничем не выдал своего присутствия. Всем собравшимся в комнате показалось, что дверь попросту неплотно закрыли, и внутрь проник сквозняк.

Кроме лисицы и господина Няня, в комнате находилось еще несколько человек. Поздней осенью воздух был холодным и влажным, и все присутствующие были одеты в рваные плащи. В комнате не было ни стульев, ни скамеек. «Плащи» опустились на колени вокруг стола. Как и лиса, все они были людьми, но их всех окутывала удушливая демоническая аура.

Шэн Линъюань поднял руку, намереваясь стереть с шеи кровь и, наконец, увидел лежавшего на алтаре «бога». Вдруг, на его лице появилось странное выражение.

Это «ни на что не похожее» нечто, на самом деле оказалось его знакомым из прошлой жизни. Старым врагом времен великой битвы в Цзючжоу – королем демонов Цзю Сюнем.

Эти люди, что подражали древнему языку, поклонялись тому, кто три тысячи лет назад возглавлял их… Что в этом такого?

Шэн Линъюань небрежно слизнул с пальцев кровь и посмотрел на «плащей» перед алтарем. Если бы они жили три тысячи лет назад, и они и все их семьи до девятого колена, были бы казнены.

Лисица встала, закрыла дверь, быстро огляделась и принялась жаловаться:

– Неужели вы не могли приготовить для меня парочку тепленьких малышей? Здесь же так холодно, это так вы встречаете дорогих гостей?

Старик, открывший им дверь, хрипло сказал:

– Как бы то ни было, ты все равно скоро покинешь Дунчуань. Потерпи.

– Мы просчитались, – сказала лисица, опускаясь на колени. – Я думала, что Бедствие поможет нам, но ведь Дунчуань до сих пор не перешел под нашу юрисдикцию? Кто мог знать, что эти прихвостни Управления по контролю за аномалиями запросят подкрепление. Все те, кто участвовал в ритуале темного жертвоприношения, были им же и сожжены. Но ведь ритуал не мог пройти не так, верно? Такой провал, неужели это действительно было Бедствие?

Человек в плаще у алтаря ответил:

– Ритуалы темных жертвоприношений и их условия отличаются друг от друга. В конце концов, все сведения о них тысячелетиями считались утерянными. Несмотря на то, что мы получили «предсказание» и восстановили тексты призыва, ошибки в их понимании и в наших действиях были неизбежны. Кроме того, говорят, что на этот раз Бедствием был предводитель одного из древних кланов. «Клана шаманов». Он превратился в Бедствие после их истребления. При жизни он так ничего и не добился. Случившееся с ним великая несправедливость, в те годы он, кажется, был еще ребенком. Возможно, его боевой мощи оказалось недостаточно. Более того, призыватель и призываемый демон должны быть одного происхождения. Так как клан шаманов был истреблен, нам оставалось лишь использовать подделку, отмеченную проклятием призрачной бабочки. Вероятно, потому ритуал и провалился. Воспринимайте это как новый опыт. В следующий раз все обязательно получится. Правда, господин Нянь?

Господин Нянь не преклонял колени и не собирался обмениваться приветствиями с этими людьми. Мужчина попросту прислонился к стене. Услышав эти слова, он ничего на них не ответил. Протянув руку, он произнес:

– Я здесь, чтобы забрать товар. Он у вас?

«Плащи» посмотрели на него с нескрываемой злобой, и один из них закричал:

– О, конечно, вы же человек из высшего общества! Вы считаете ниже своего достоинства связываться с крысами вроде нас. Тогда почему же вы, зажав нос3, спустились в канализацию?

3 捏着鼻子 (niēzhe bízi) – зажимать нос; перен. через силу, против желания; сносить молча.

Взгляд темных глаз господина Няня остановился на этом выскочке. Атмосфера в комнате стала еще более недружелюбной.

Человек в плаще встал, подошел к нему вплотную и злобно выплюнул:

– Ах, простите меня, великий господин, ваш ум чист и ясен. Ты задираешь нос и просишь нас… А!

Прежде чем он успел договорить, два висевших у него на поясе кинжала внезапно ожили. Лезвия клинков изменили свою форму. Словно два холодных языка, они вытянулись и обвились вокруг его шеи. Острые лезвия уперлись в сонную артерию. «Плащ» замер, боясь даже вздохнуть. Клинки царапнули его кожу, и он в панике затаил дыхание.

Лицо господина Няня не выражало ни капли удивления. Он медленно заговорил, чеканя каждое слово:

– Я спросил, вы все принесли?

В комнате на мгновение воцарилась тишина4. Один из «плащей», стоявший в двух метрах от него, взял в руки маленькую керамическую шкатулку и подтолкнул ее к ногам господина Няня.

4 鸦雀无声 (yāquèwúshēng) – не слышно ни вороны, ни воробья (обр. в знач.: царит мертвая тишина, стоит гробовое молчание).

Господин Нянь вытянул ногу и наступил на шкатулку. Затем наклонился, открыл ее, мельком заглянув внутрь, и бесцеремонно сказал:

– Спасибо.

Лисица тут же улыбнулась.

– Господин Нянь, это наши люди, если мой брат сказал что-то не то, ты…

Взгляд господина Няня пронзил девушку насквозь, как лезвие ножа, и улыбка тут же застыла на ее лице. Затем он, ни слова не говоря, повернулся, открыл дверь и вышел.

Только тогда все присутствующие в панике повскакивали со своих мест и бросились высвобождать несчастного, угодившего в «змеиные объятия». Опасаясь, что господин Нянь не успел далеко уйти, один из «плащей» глухо пробормотал:

– Эта бездомная псина! Если бы не это условие, что совершающий жертвоприношение и призываемый демон должны быть одного происхождения… Он бы уже сегодня расстался с жизнью и никогда бы не вышел отсюда. Но он нам еще пригодится. Хуа Ху, на что ты уставилась? Никогда не встречала таких, как он? Этот мужчина человек, а ведет себя как собака5. Неужели ты не видишь этого?!

5 人模狗样 (rén mú gǒu yàng) – человек, а ведет себя, как собака (обр. внешний облик или поведение не соответствует реальности, выдавать себя за кого-либо, притворяться).

– Нет… – ошеломленно произнесла лисица. – Он что… только что вышел отсюда?

С этими словами она осторожно приоткрыла дверь и посмотрела на дверной проем:

– Где паутина?

Шэн Линъюань оставался безразличным наблюдателем, однако в этот момент уголки его рта приподнялись. Действие его трюка для отвода глаз закончилось, и молодой человек медленно появился из темноты.

Но, прежде чем он успел выйти из тени, он словно что-то почувствовал. Шэн Линъюань остановился и посмотрел на землю.

В этот же момент в подземном туннеле под продовольственным рынком раздался сигнал тревоги.

По наводке, полученной от учеников господина Юэ-дэ, десятки спецназовцев «Фэншэнь» в штатском совершили рейд и оцепили весь район, где находился подземный черный рынок Дунчуаня.

Сюань Цзи был постоянным клиентом на продовольственном рынке. Он зажал в зубах сигарету и, словно прогуливаясь, рассматривал цены на прилавках. Выдохнув дым, юноша произнес:

– Цены здесь ниже, чем в Юнъани. Я знал, что на юге жить куда лучше, если не считать отсутствие отопления.

Ван Цзэ не мог не посмотреть на него. Как правило, в обычное время командир Ван не имел привычки рассматривать людей. Но на деле он был очень осторожным человеком. Теперь он заметил, что от Сюань Цзи не пахло дымом. Когда они заселялись в гостиницу, юношу спросили, нужен ли ему номер для курящих, на что Сюань Цзи ответил: «Без разницы». Но уезжая по делам, он не брал с собой сигареты. Ван Цзэ видел, что эту пачку он купил уже в отеле. Одним словом, Ван Цзэ считал Сюань Цзи «социальным курильщиком»: он лишь рисовался, но на самом деле вовсе не был зависимым. Он держал сигарету во рту, но не курил и мог спокойно находиться в зонах, свободных от курения. Он совершенно не страдал от нехватки никотина.

Однако менее чем за сорок минут, пока они ехали от дунчуаньского филиала до черного рынка, он выкурил уже три штуки. Люди без серьезной зависимости не должны так часто курить. Ван Цзэ не знал, показалось ли ему, но аура Сюань Цзи была гораздо мрачнее, чем, когда он впервые увидел его несколько дней назад.

И пусть стиль его общения с людьми не изменился, но изменился его взгляд. Ван Цзэ понятия не имел, как это описать. Всего несколько дней назад, глядя на Сюань Цзи, у людей складывалось впечатление, что его внимание всегда было направлено «вовне». Казалось, его глаза могли видеть ветер. Даже если он молчал, он всегда с интересом наблюдал за чем-то. Но в последнее время, особенно сегодня, Сюань Цзи, похоже, закрылся в себе. Что-то непонятное творилось в его голове. Задумчивый, он выглядел невероятно отчужденным.

Стараясь прощупать обстановку, Ван Цзэ полушутя произнес:

– Директор Сюань, ты слишком много выкурил за эти два дня.

Сюань Цзи рассеянно выдохнул дым и прикрыл глаза:

– Напряжение сильное, как отцовская любовь… Как огромная гора. Ты упрекал меня, что раньше я работал с обычными людьми на небольших предприятиях и неплохо в этом деле преуспевал, так зачем же мне вообще понадобилось идти в Управление? Я проработал здесь меньше месяца, и за это время нажил куда больше неприятностей, чем за последние полгода. У меня скоро неврастения6 начнется. Эй, этот ваш второй капитан уже в небе? Удобная это штука, рентгеновское зрение.

6 Неврастения – психическое расстройство из группы неврозов, проявляющееся в повышенной раздражительности, утомляемости, утрате способности к длительному умственному и физическому напряжению.

Но чтобы рассмотреть все, что происходило в «подземном мире», рентгеновское зрение должно было быть эквивалентно сканеру человеческого тела. В это время Гу Юэси пролетала над ними на самолете, осуществляя строгий контроль за соблюдением «мер безопасности» на продовольственном рынке Дунчуаня. Сквозь слои маскировки она отчетливо увидела устройство черного рынка, быстро зарисовала план и передала его коллегам на земле.