Текст книги "Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 107 страниц)

Звукоизоляция гостиничных номеров оставляла желать лучшего. Острый слух Шэн Линъюаня улавливал все, что происходило в соседних комнатах, еще до того, как он успел выйти из лифта.

Из одной комнаты доносился сотрясающий землю храп. А, люди из другой комнаты, похоже, страдали от неприятного запаха изо рта. Они часто затихали на несколько секунд и в какой-то момент переставали дышать.

Их соседи, похоже, так и не смогли решить, в какие игры им поиграть. Они разговаривали и смеялись до рассвета, так ни разу и не сомкнув глаз.

В комнате справа от них пара бесстыдников была крайне занята спором​​​​​​​8. Его Величество все еще находился в процессе изучения современного китайского языка и не осмеливался утверждать, что верно расслышал, о чем они говорили. Он снова и снова анализировал их слова и ему казалось, будто они обсуждали, как лучше убить своих первых супругов.

​​​​​​​8 热火朝天 (rè huǒ cháo tiān) жаркий огонь направляется в небо (обр. в знач.: кипеть, быть в самом разгаре).

Сюань Цзи, деливший с ним свои мысли и даже некоторые чувства, был вынужден слушать «трансляцию в реальном времени». Рука, в которой он держал ключ-карту, дрогнула:

– Вам следует поторопиться, Ваше Величество!

Его любопытство было таким тяжелым, что могли воспалиться уши!

Может быть, дело было в том, какую должность он занимал при жизни, но независимо от того, что он слышал, Шэн Линъюань выглядел равнодушным и никогда не выказывал удивления. Если бы не их «bluetooth», он бы легко мог одурачить Сюань Цзи.

Способность Его Величества приспосабливаться к новым условиям была поразительна. Войдя в номер, Шэн Линъюань с осторожностью перетрогал все, что было внутри, и быстро сделал общий вывод об использовании этих предметов.

Нечего было и говорить о том, что, за исключением некоторых незначительных ошибок, его предположения оказались на восемьдесят – девяносто процентов верны.

– Это мыло, его используют для мытья рук. Это не десерт.

– Отверстие в стене – источник питания… Нет, это безопасно. В конце концов, такой есть в каждой семье. Да, это не похоже на метод, который использует Сяо Чжэн. Электричество концентрируется на электростанциях и равномерно подается в каждый дом.

– Это кондиционер, сквозняк… Не надо его затыкать, нас никто не отравит.

– Воду из-под крана пить нельзя, она не очень чистая.

Шэн Линъюань зачерпнул пригоршню воды из-под крана и с удивлением наблюдал за тем, как прозрачная холодная жидкость потекла сквозь его пальцы. Он никак не мог понять: каким образом эта вода могла быть грязной. По крайней мере, она не имела ни запаха, ни вкуса лекарств.

– Вы пытаетесь оскорбить нашу «веселую воду»​​​​​​​9? – сказал Сюань Цзи.

​​​​​​​9 «Веселая вода толстого домоседа» – жаргонное название кока-колы.

С этими словами он открыл пакет с жареной курицей, и аромат еды вырвался наружу. Но Шэн Линъюань, похоже, не горел желанием есть, или же ему просто не понравился запах современной нездоровой пищи?

Однажды, находясь в мече, он увидел, как Сюань Цзи готовил дома. Это было поистине сытно. Тогда он подумал, что этот маленький демон обладал выдающимися способностями. В его повседневной жизни не было никакой «роскоши». До сих пор он смутно чувствовал, что здешние люди были крайне расточительны.

Молодой человек смотрел на небрежно сложенные в кучу куски жирного жареного мяса. Рядом не было ни палочек для еды, ни хлеба. Снаружи был лишь слой разноцветной кожи, который Сюань Цзи оторвал и отложил в сторону.

Внимательно рассмотрев его, Шэн Линъюань был ошеломлен. На «коже» были написаны слова!

Когда он был жив бумаги еще не было. В крайне торжественных случаях, он писал на бамбуковых дощечках или каменных табличках. Даже для клана шаманов слова, что были записаны на листьях, являлись драгоценными и священными… А эти люди заворачивали в них еду!

Шэн Линъюань не стал опрометчиво комментировать это. Но он все же нахмурился, подумав: «Что ж, роскошная жизнь стала обыденностью. Какое безобразие».

Сюань Цзи промолчал.

– Мы пишем слова не только на промасленной бумаге, но и на туалетной. Все это печатается партиями, это не предметы роскоши. Я объясню вам позже, – Сюань Цзи так проголодался, что его желудок почти прилип к спине. – Ваше Величество, вы не голодны?

Шэн Линъюань тут же вспомнил «веселую воду» с незабываемым лекарственным ароматом и решил не смущать себя. Он скромно покачал головой:

– Спасибо, я не голоден. Тебе не стоит беспокоиться.

Этот маленький демон умел летать, у него были крылья. Он должен был принадлежать к крылатому клану. И он ел это…

Сюань Цзи откусил половину куриного крылышка, совершенно не чувствуя, что мог «причинить кому-то боль своим видом», и немилосердно спросил:

– А? Что плохого в том, чтобы съесть это?

Куриные крылышки воистину были приготовлены каким-то необыкновенным образом, золотистая корочка аппетитно хрустела. Но звук, который слышал Шэн Линъюань, напоминал ему копошение мышей.

– Пустяки…

Чувствуя, что неприлично было смотреть на людей, принимавших пищу, Его Величество отвел взгляд и огляделся.

«Стандартный» номер был очень маленьким. В дверном проеме виднелись две белоснежные односпальные кровати. Они казались мягкими и чистыми. Даже по меркам Шэн Линъюаня, его сложно было назвать убогим. Однако, интерьер комнаты все равно был выполнен довольно небрежно. На верхней части кровати не было балдахина.

Панорамные окна были закрыты, но занавесок не было. Номер находился на тридцать первом этаже. Стоя у окна, можно было увидеть огни тысяч домов. В отличие от маленького городка близ Чиюань, Дунчуань был ночью полон неоновых огней, затмевавших даже сияние звезд. Город был построен на склоне горы, и огромные высотные здания то поднимались, то опускались, повторяя рельеф. Очерченные уличными фонарями дороги сплетались с высокими виадуками​​​​​​​10, от которых у прохожих порой кружилась голова.

​​​​​​​10 Виадук (фр. viaduc, происходит от лат. via – дорога, путь, duco – веду) – транспортное сооружение мостового типа, возводимое из камня, железобетона или металла на пересечении дороги с глубоким оврагом, лощиной, горным ущельем.

Темнота сгущалась, и пробок уже не было, но улицы все еще были полны пешеходов.

На нижнем этаже отеля находился Большой театр. Шэн Линъюань не знал, давали ли там концерт или какое-то представление, но зрители разошлись лишь глубоко за полночь. Из театра вышла огромная толпа народу. На обочине дороги, покачивая фонариками, стояла небольшая компания маленьких девочек. Девочки весело подпрыгивали.

Внимание Шэн Линъюаня оказалось невольно приковано к окну, и он уставился на толпу под неоновыми огнями.

Пока Шэн Линъюань смотрел на город, Сюань Цзи смотрел ему в спину. Именно в этот момент, в спокойном сознании Шэн Линъюаня, Сюань Цзи впервые различил некоторые положительные эмоции.

Пусть это и нельзя было назвать радостью, но темные мысли в сердце Шэн Линъюаня, что постоянно поднимались и бурлили, подобно волнам в прилив, постепенно исчезали. Под воздействием эмоций в его сознании возник вопрос: «Сколько людей в Дунчуане?»

– В Дунчуане? – размышлял Сюань Цзи, пережевывая картофель фри. – Я не знаю, но по моим оценкам, думаю, где-то десятки тысяч.

Шэн Линъюань был ошеломлен. Сюань Цзи почувствовал, что его сердце пребывало в смятении. Возможно, воображение Его Величества владыки людей ограничивалось его математическими способностями. Сейчас он просто не мог выстроить концепцию такого порядка.

Эта удивительная путаница, наконец, прибавила ему интереса к жизни. Во многих странах были популярными постановки по мотивам народных сказок о призраках, где рассказывалось о том, что человеческая жизнь являлась для привидений непреодолимым соблазном. Некоторые призраки даже убивали людей и творили зло только ради того, чтобы вновь прогуляться под солнцем и почувствовать вкус пищи.

Во всех этих историях, единственным желанием призраков было – жить, как люди. Но у Шэн Линъюаня такого желания не было.

Он увидел цвета и услышал звуки, которые древние люди не могли себе даже представить. Он почувствовал запах вкусной еды, которой никогда раньше не пробовал. Но он ни разу не спросил, как погибла Великая Ци, и как закончили его дети и внуки. Сюань Цзи чувствовал, что он никогда не тосковал по миру живых.

Но… Бедствия не были обычными злыми духами, они были порождениями одержимости.

В чем заключалась его одержимость?

В мыслях Сюань Цзи вертелась всякая всячина. С легким интересом, он будто бы шпионил за Шэн Линъюанем, но тот продолжал игнорировать юношу, словно и вовсе ничего не слышал.

Затем Сюань Цзи заметил:

– Ваше Величество… Прежде чем вы умерли, ну, немного невежливо говорить об этом… Понимаете ли вы, что такое дух? Были ли у вас несбывшиеся желания? Скажите, может быть, я смогу помочь.

Шэн Линъюань улыбнулся.

– Никогда не было.

– Какие у вас планы на будущее? Э-э-э, где бы вы хотели побывать? Как назывался ваш дворец?

– Дворец Дулин. Дворец Дулин был построен из битых камней и черепицы, – тихо произнес Шэн Линъюань. – Это было тысячи лет назад, они давно уже должны были сгнить и превратиться в горы мусора. То, что сейчас от него осталось – много раз перестраивалось последующими поколениями. Всего лишь собачий хвост, прицепленный к соболю​​​​​​​11. Не стоит воспринимать это всерьез.

​​​​​​​11 狗尾续貂 (gǒuwěi xùdiāo) прицеплять к соболю собачий хвост (обр. присоединять плохое, неудачное к хорошему, доброкачественному).

– О…

«Непосредственность», воспитанная предками.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я просто хочу найти человека, который докучал мне своей темной жертвой. Я хочу упокоиться с миром и не собираюсь надолго оставаться здесь.

Цель шпионажа Сюань Цзи была раскрыта, но юноша ничуть не смутился. Он улыбнулся и сказал:

– Я знаю. В таком случае, вы можете пойти и принять ванну первым. Мы все еще не в лучшем состоянии. Я могу рассказать вам, как пользоваться душем. Сменная одежда находится вон там, в сумке. Насадка для душа распыляет воду. Выключатель здесь. Поверните вентиль до красной отметки, чтобы пошла горячая, и в другую сторону, чтобы пошла холодная. Эти бутылки наполнены шампунем и лосьонами для тела. Все они похожи по форме, и я не думаю, что их содержимое чем-то отличается. Просто выберите одну из них, чтобы помыться.

Сюань Цзи указал на, стоявшие в ванной комнате, туалетные принадлежности. Природная способность Шэн Линъюань позволила ему «увидеть», как правильно использовать эти вещи. Это было не так уж сложно, не стоило впустую тратить слова. Тем не менее, здесь было так много нового. Тысячи лет спустя все, с чем он был знаком, исчезло. Способности к восприятию Его Величества были поразительными. Но, тем не менее, он все равно растерялся. Его глаза реагировали медленнее, чем пальцы Сюань Цзи. Молодой человек, казалось, ничего не понимал.

Его взгляд был таким ясным, будто он никогда не подвергался воздействию ветра и солнца, и никогда не видел добра и зла.

Стоило Сюань Цзи увидеть эти глаза, и, хотя он прекрасно знал, насколько опасно это существо, его голос все же немного смягчился.

– На самом деле здесь нет ничего сложного. Вы быстро привыкнете. Просто позовите меня, если у вас возникнут какие-то вопросы.

– Хорошо. – Шэн Линъюань притворился беспечным. Он отвел взгляд от шампуня и кивнул. – Как умно.

«Ладно, – беспомощно подумал Сюань Цзи, – не важно, стал ли он демоном или бессмертным после смерти. В конце концов, всю свою жизнь он был императором. Это максимально престижно».

Эта мысль только что пришла ему в голову, и в следующее мгновение он встретился с императором взглядом.

Сердце Сюань Цзи сбилось с ритма, и он сразу же встревожился. Неожиданно в его ухе раздалось жужжание. Черный туман поднялся у него из-под ног и окутал все тело. Мысли Сюань Цзи внезапно замедлились, и его разум стал похож на открытую книгу, которую дали почитать другим.

Мысли Шэн Линъюаня должны были быть связаны с его сознанием, но он не услышал ни слова. Он не знал, какой метод использовал этот дух, но ему удалось единолично заблокировать его. Все, что юноша услышал в сердце Шэн Линъюаня, сбивало его с толку!

Шэн Линъюань медленно произнес:

– Маленький демон, сколько тебе лет? Почему ты так легко проголодался? Разве вы, волшебные создания, не «голодаете» с детства? Кто ты такой, в конце концов?

Эти слова, казалось, крепко поймали его на крючок. Сюань Цзи ни на секунду не насторожился. Он расслабился и внезапно оказался в ловушке бесчисленных воспоминаний…

Глава 35

Наконец-то он узнал о происхождении маленького демона. Какая же это запутанная история.

Десять лет взлетов и падений. Суматошная жизнь простого человека, работа и бедность1 под конец месяца. Чемпионат мира и ночные перекусы. Речные раки, шашлыки в университетском городке и малатан2, которым от всей души наслаждались туристы со всего мира. Что до всего прочего, он быстро привык тщательно исправлять ошибки в написании традиционных иероглифов, всегда ладил со своей «семьей», тайно наблюдал и подражал поведению других молодых людей. Он учился играть в их игры, модничал, шутил, курил и периодически пополнял словарный запас популярными словечками. Он родился и вырос среди хаоса, на алтаре в глубине долины Чиюань.

1 捉襟见肘 (zhuōjīn jiànzhǒu) потянешь за полу ― видны локти (обр. не сводить концы с концами, бедствовать).

2 麻辣烫 (málàtàng) малатан (блюдо сычуаньской кухни).

Шэн Линъюань вдруг кое-что понял и испугался. В это время Сюань Цзи уже успел познать всю глубину моря жестокости. Истинный огонь Чжу-Цюэ вспыхнул белым светом, уничтожая ядовитые миазмы, и юноша внезапно вырвался из оков. Из его руки вылетела длинная огненная цепь и обрушилась на голову Шэн Линъюаня.

Мысли Сюань Цзи метались как сумасшедшие, мешая трезво оценивать ситуацию. Белое сияние и черный туман столкнулись друг с другом. В это же самое время снаружи грянул гром, сотрясая окна на более чем тридцати этажах. Они оба опомнились одновременно – это же высотное здание в самом центре города!

Наконец, они разделились. Сюань Цзи оказался спиной к окну, а Шэн Линъюань поднял руку и прижал ладонь к двери гостиничного номера. Их реакции были на удивление слаженными. Почти полностью идентичные, черный и белый амулеты одновременно появились на двери и оконном стекле. Охватив половину комнаты, амулеты соединились друг с другом, образуя изначальную сферу3, надежно отделившую все внутреннее пространство номера от внешнего мира.​​​​​​​

3 Тайцзи – великий (изначальный) предел (до выделения сил инь – женской и ян – мужской), высшее начало, начало всех начал.

В комнате раздался грохот. Лицо Шэн Линъюаня побелело. Сюань Цзи слегка повернул голову, и тонкая струйка крови потекла из его уха.

Взаимопонимание, которое они оба так старательно поддерживали, мгновенно рассеялось. Мимо них по коридору, с чемоданами в руках, пронеслись пассажиры «красноглазого рейса». Звук шагов исчез в лифте. Никто из этих людей не знал, что происходило за тонкой деревянной дверью.

Духи столпились у собрания памятников. Под командованием Дао И, мечи образовали массив, пытаясь защитить оставшиеся стелы, две из которых уже сломались. Кровавая луна выглянула из-за вершины горы, освещая алтарь, сокрытый в глубине долины.

Но вдруг, под изумленными взглядами всех присутствующих, третья стела тоже оказалась стерта с лица земли. На этот раз все произошло настолько быстро, что никто даже опомниться не успел.

Связь Сюань Цзи и Шэн Линъюаня нарушилась. Двое мужчин стояли менее чем в десяти метрах друг от друга, лицом к лицу, один у двери, другой у окна. Гостиничный номер вокруг них превратился в руины.

– Я очень уважаю вас, Ваше Величество, – нарушив молчание, произнес Сюань Цзи. – Я думаю, что человек, закончивший Великую битву Цзючжоу настоящий герой. Даже если вы вечно ведете себя как подонок.

В ярком белом свете зрачки Шэн Линъюаня то сужались, то снова увеличивались.

Удивленное выражение исчезло с его лица, молодой человек улыбнулся и сказал:

– Мне действительно жаль.

Сюань Цзи показалось, будто он только что пережил землетрясение. В ушах у него не переставая звенело, к тому же они еще и кровоточили. У юноши кружилась голова. К середине ночи постояльцы почти заполнили всю гостиницу. Может, их количество не превышало и тысячи человек, но все же в здании было слишком много смертных. Даже великий дьявол воздержался от каких-либо действий​​​​​​​4, прекрасно понимая, что установленный ими шаткий барьер не годился для сражений. Сюань Цзи на мгновение замер. Ничего не сказав, он подобрал пакет с фаст-фудом, открыл дверь и вышел.

​​​​​​​4 投鼠忌器 (tóushǔjìqì) бросил бы камень в крысу, да боится перебить посуду (обр. в знач.: воздержаться от действия, из страха перед последствиями; опасаться причинить вред невинным).

Шэн Линъюань вежливо посторонился, пропуская его, и Сюань Цзи боком выбрался из номера. Шэн Линъюань не сводил с него глаз до тех пор, пока запах маленького демона не исчез за дверями лифта. Затем молодой человек, наконец, отвернулся, и на его губах заиграла улыбка. Он поднял руку, и черный туман растекся по разрушенной комнате. Разделившись на мелкие клочья, туман проник в сломанную ими мебель. Казалось, разбитые предметы сами по себе собрались вместе, принимая первоначальный вид. Когда они покинут гостиницу, никто ничего не заметит.

После тщательного ремонта черный туман исчез, будто его никогда и не существовало. Половина декоративных растений за пределами номера мгновенно погибла, и даже маленькое насекомое, лежавшее в цветочном горшке, внезапно перестало двигаться. Под легким дуновением ветра оно превратилось в пыль.

Шэн Линъюань расслабил плечи, прислонился спиной к двери и посмотрел на шумевший кондиционер. Он все еще хотел его заткнуть.

Наконец-то он узнал о происхождении маленького демона. Какая же это запутанная история.

Согласно историческим записям, междоусобную войну в Цзючжоу начал император Пин, Шэн-цзюнь.

Авторы учебников, написанных более поздними поколениями, приписывали ему только две роли: свирепый, жадный карьерист или беззаботный глупец.

Но на самом деле, неправильно было обвинять смертного в войне, продлившейся так долго.

Это касалось только тайн древности. Нынешние поколения вообще ничего о ней не знали.

Три тысячи лет назад Большой каньон назывался вовсе не «Чиюань», а «Долина Наньмин», и был местом обитания клана Чжу-Цюэ.

У священной птицы Чжу-Цюэ был особый статус. С одной стороны, ее уважали демоны, а с другой, человеческая раса считала ее богом-хранителем южных земель. Строго говоря, это был особенный клан демонов, к представителям которого относились как к божествам. Чжу-Цюэ поклонялись в храмах на протяжении многих поколений, она даже вошла в число четырех святых​​​​​​​5.

​​​​​​​5 四圣 (sìshèng) – четверо святых; обозначение различных четырех элементов, имеющих вес в китайской культуре. Здесь, в контексте, четыре священных зверя (четыре мифологических существа в китайской астрономии) – Лазурный дракон Востока (Цинлун), Красная птица Юга (Чжу-Цюэ), Белый тигр Запада (Бай Ху), Черная черепаха Севера (Сюань-у).

Говорили, что на дне долины Наньмин лежало озеро, полное раскаленной магмы. Ни одно живое существо, кроме Чжу-Цюэ, не могло к нему приблизиться. Это был естественный ров, рубеж, отделявший человеческую расу от расы демонов. Обе стороны неплохо жили порознь, никак не касаясь друг друга.

Начало Великой битвы было сродни стихийному бедствию.

Перед первым сражением в Наньмине случилось сильное землетрясение. Говорили, что оно перевернуло вверх дном всю долину. К северу от столицы людей и к югу от столицы демонов толчки ощущались особенно сильно. В то время в мире произошло много странностей. Зимой лед в столице демонов был на два цуня толще, чем в предыдущие годы. На следующий год, в апреле, когда природа уже вовсю благоухала, ивы в клане демонов еще даже не покрылись листвой.

На третий год, по неизвестным причинам, температура в долине Наньмин сильно упала, и сверхъестественная сила клана демонов начала истощаться.

Демоны сильно отличались от людей. Они не могли выжить, просто возделывая землю. Некоторые из них, особенно представители благородных видов, испытывали трудности с потомством. Из-за изменения климата и потери сил число новорожденных в те времена резко сократилось. Более сорока процентов их детей родились мертвыми.

Долина Наньмин остывала, бушующее пламя становилось менее жестоким. Многие кланы демонов пожертвовали своими способностями, чтобы пересечь границу. Они хотели перебраться на территорию людей и начать зарабатывать на жизнь. Но люди столкнулись с той же проблемой. Им не нужна была «сила», однако, они тоже хотели есть. На земле начался голод.

Все, у кого была еда и одежда, становились «друзьями, пришедшими издалека». Но те, у кого нечего было взять, становились «незваными гостями». Кроме того, люди и демоны были слишком разными. Тысячи лет они жили вдалеке друг от друга, и не было ничего удивительного в том, что у них возникали конфликты.

Чжу-Цюэ, божественная птица из долины Наньмин, оказалась меж двух огней.

Глава клана Чжу-Цюэ ничего не мог с этим поделать. Наблюдая за столкновениями, что каждые три дня вспыхивали с обеих сторон, он предвидел риск большой войны. Он обратился к огненному клану с просьбой насильно поджечь долину Наньмин и вновь отделить демонов от людей.

В это время, одержимый жаждой величия и славы император Пин совсем потерял рассудок. Он совершил крайне аморальный поступок. Это стало причиной того, что более поздние поколения часто выливали на его голову горшок с дерьмом. Он создал «войско, подавляющее мятеж». Полностью состоявшее из монахов, оно было нацелено на демонов, пересекших долину Наньмин. Лишенные возможности вернуться, они использовали свое численное превосходство, чтобы убивать и охотиться. Тогда Шэн-цзюнь огласил указ: «Если кто-то из клана демонов хоть на полшага ступит на территорию императора, он будет немедленно убит».

Король демонов и его подчиненные кипели от злости. Восемьдесят одна его армия была готова сражаться.

В те времена король демонов был действительно известен своей свирепостью. К тому же, он совершенно не верил в богов. Будучи запертым «богом» в долине Наньмин, он притворился, что склонил голову, но, воспользовавшись случаем, организовал заговор и истребил весь клан Чжу-Цюэ.

Обрушение храма погрузило мир демонов в хаос.

В тот день долина Наньмин окрасилась кровью Божественной птицы. Король демонов захватил власть, и его армия преодолела барьер. Так началась первая битва императора Пина, в которой погибло боле ста тысяч воинов с обеих сторон, включая самого императора. С тех пор долина Наньмин была переименована в «Чиюань».

Но к концу войны, когда даже когда король демонов пал, огонь Чиюань все еще продолжал гореть.

По слухам, причина, по которой клан Чжу-Цюэ охранял долину, заключалась в том, что пламя Чиюань на самом деле являлось источником «темной энергии». Те, кто контролировал его, могли контролировать демонов. Если Чиюань не усмирить, огонь и тьма поглотили бы всех живых существ. За исключением смертных, чьи семь отверстий от рождения были непроницаемы, все кланы оказались бы во власти темной энергии, и войны никогда бы не прекратились. Это было правдой. Даже сам император не мог с уверенностью сказать, стоило ли обвинять богов в том, что все живые существа с незапамятных времен привыкли совершать зло.

Тем не менее, долина действительно была благословением для всех существ, кроме людей. Это также послужило причиной тому, что у смертных не было сил сопротивляться, когда король демонов захватил Чиюань.

Но что поделать, если смертные совершенно не заботились о своей родине?

Как владыке людей, императору только и оставалось, что разрушить горы. Чтобы погасить пламя, он подчинил себе все четыре стороны света. Он разрыл гробницу Чжу-Цюэ, нашел несколько уцелевших костей, и, при помощи тайных знаний, вырезал тридцать шесть огненных печатей, на время успокоив Чиюань.

Печать долго находилась в сердце долины пока, наконец, не ожила.

Этот маленький демон должен был быть духом, рожденным из нее.

Тридцать шесть костей, контролирующих пламя Чиюань и тридцать шесть «Хранителей огня». Каждый раз, в течение трех тысяч лет, когда сила Чиюань вновь начинала пробуждаться, печать разрушалась, и клан Хранителей вновь восстанавливал ее. Если их вообще можно было назвать «кланом».

Клан Хранителей – это жертва, которую когда-то принес владыка людей, и маленький демон был рожден для той же участи.

Тогда неудивительно, что он все еще был жив. Оказывается, он все это время был «кредитором».

Однако Шэн Линъюань родился с несчастливой судьбой. Словно промотавший все наследство отпрыск из родовитой семьи, он привык, что все в мире подчинялось иным законам. Он не заботился о маленьком «должнике» и не принимал близко к сердцу тот факт, что другие люди оскверняли его тело. Он находился в смятении.

Шэн Линъюань даже рассмеялся, но сразу же заметил, что что-то не так. Он почувствовал острую боль в груди. Казалось, там застряло что-то чужое. Оно не растворялось в крови, и он никак не мог это вытащить.

Что это такое?

Шэн Линъюань нахмурился, прижал ладонь к груди и внезапно погрузил в нее пальцы, прорезав кожу, сложно ножом. Ощупав собственное сердце, он так ничего и не нашел.

Ему смутно казалось, будто он знал, что это такое. Молодой человек нахмурился и на мгновение задумался, но так и не смог ничего вспомнить.

– Я действительно состарился. – Его Величество вздохнул и медленно сжал пальцами виски. – Память стала хуже… Это плохо!

Внезапно, он словно что-то понял и поднял голову.

Сюань Цзи спустился вниз, подождал, пока кто-то снимет номер, он остановился в дверях и закурил.

Его слегка подташнивало. Возможно, это было последствием того, что его мозг перевернули вверх дном. Перед его глазами мелькали картины: реки крови, горы трупов, руины и выжженная земля. Он никак не мог понять, что за фильм показывала ему память.

Юноша потер виски и выпустил в холодную ночь длинную струю дыма.

Когда Шэн Линъюань запечатал Алоцзиня, Сюань Цзи хотел было предупредить его о том, что, по слухам, Бедствия не могли умереть. Для обеспечения собственной безопасности лучше было бы непосредственно уничтожить тело. Но увидев, как изо рта его противника хлынула кровь, он так и не осмелился произнести это вслух.

Вероятно, исторический фильтр владыки людей был настолько толстым, что наличие у него нереалистичных ожиданий совершенно не удивляло.

Впрочем, если трезво смотреть на ситуацию, то заслуги тысяч лет всегда шли рука об руку с подлыми приемами. Две этих истины никогда не противоречили друг другу.

Некоторых людей ждала поистине трагическая судьба, навсегда остаться одинокими и покинутыми. Другие же наоборот, заслуживали этого. Согласно историческим сведениям, в прошлом этот ублюдок по фамилии Шэн получал все внимание народа. Поэтому теперь, появившись в этом мире, у него не было никакой необходимости сближаться с людьми.

Сюань Цзи обладал очень устойчивым характером. Если возникала проблема, он старался ее решать. Но когда ему это, по какой-либо причине, не удавалось, он тут же демонстрировал все свое отношение: находил удобную позу и плыл по течению.

Он никогда не придавал особого значения ни радостным событиям, ни сильному гневу.

Юноша выбросил сигарету.

Но он никак не мог понять, что сегодня произошло. Сюань Цзи курил, становясь все более и более раздражительным, а шум в его ушах становился все сильнее и сильнее. Смола и никотин, поистине ядовитые и вредные вещества, устремились в дыхательные пути, на короткое время заставив его задохнуться. Сюань Цзи замер в оцепенении. Он стоял в глубине долины Чиюань, среди моря огня, лицом к алтарю. Его глаза были залиты кровью, и он лишь смутно мог разглядеть бушующее вокруг пламя. Встревоженный Дао И что-то кричал ему.

Но он ничего не слышал и не хотел обращать на это никакого внимания. Юноша вытащил из спины меч. Меч всегда появлялся и исчезал, повинуясь его воле и никогда не причинял ему вреда. Однако в тот момент, когда он потянул за рукоять, ему показалось, что он вырвал свое собственное сердце. Его душа налилась невыразимым отчаянием. Тело казалось пустым, будто он лишился хребта. Юноша упал на колени, словно из него разом вытащили все кости.

– На этот раз двести... тридцать два года, – он сидел на земле, бормоча себе под нос и выглядел так, будто вот-вот собирался пожертвовать жизнью.  Уголки его рта поползли вверх. – Это самый долгий срок… Но камень нирваны сломан… Я действительно…

Юноша не мог дышать. Голос, застрявший у него в горле, превратился в резкую трель, но он все еще пытался сдержать горькую улыбку.

– Я сожалею... Прости. Я действительно ничтожество… Прости меня…

Сюань Цзи понял, что он, кажется, говорил с мечом.

Но кому принадлежал угол обзора?

Подождите… двести тридцать два года. Это число было ему знакомо.

Задумавшись, Сюань Цзи вдруг вспомнил, что на более чем тридцати каменных стелах, возведенных в честь его прародителей рядом с алтарем в Чиюань, были написаны цифры. Один из его предков прожил двести тридцать два года!

Это было совпадение или же…

В следующее мгновение, все еще находясь во власти галлюцинации, юноша почувствовал, будто все его тело разбилось на части. Звонкий птичий щебет прорвался сквозь пламя преисподней. Сюань Цзи вздрогнул.

– Директор Сюань!

Сюань Цзи повернул голову и растерянно уставился на человека, тянувшего его за собой. Он с трудом узнал администратора из местного филиала Управления, поселившую их здесь. Женщина, вероятно, очень спешила. Она вся вспотела, в руке у нее был зажат мобильный телефон, на котором безостановочно пиликал «WeChat». Оказалось, что птичий щебет, заставивший его вздрогнуть, был всего лишь сигналом сообщений.

Администратор была очень взволнованна. Вокруг царила кромешная тьма, и женщина не заметила его нездорового вида.

– Я как раз собиралась подняться по лестнице, чтобы позвать вас. Кто бы мог подумать, что я найду вас здесь. Вы нужны директору Сяо, это срочно.

Едва она успела произнести это слова, как на мобильный телефон поступил звонок, и администратор быстро поднесла гаджет к уху Сюань Цзи.

– Это я, – глухо ответил Сюань Цзи. Человек на другом конце трубки что-то очень долго говорил. Разум юноши, наконец, начал восстанавливаться, и он снова смог сфокусировать взгляд.

– Что?

Глава 36

Он опирался руками на гроб и его рвало кровью. Вопреки моим ожиданиям этот старый король драмы действительно умеет скорбеть. Разве я мог с ним поспорить?