сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 68 страниц)
- Так вот, чего ты хочешь? – в мягком голосе Наруто чувствуется угроза. Приходится подумать прежде, чем ответить.
- А что ты хочешь услышать от меня?
- Правду. На этот раз хочу услышать то, что ты действительно думаешь, - Наруто злится и подается вперед. – Так чего ты хочешь, Саске? Вытащить меня отсюда? Разве это не помешает твоему маленькому идеальному плану о дальнейшей жизни? Или тебе глубоко плевать, как и всегда?
До боли несправедливо.
- Думаешь, мне удобна твоя смерть?
- Но это сделало бы твою жизнь немного проще? Ты ведь хотел убить меня тогда!
- Это другое.
- Да неужели? – он снова наклоняется вперед, кладет руки на колени и выгибается, словно хищник, готовый накинуться. – Тебя это вообще заботит или тебе лучше, чтобы я смиренно склонил голову под чужими розгами, давая им убить меня? Давай, Саске! Мне интересно знать твое мнение!
- Значит, так ты считаешь? – мой вопрос не такой эмоциональный как его.
- Я уже не знаю что думать! – Наруто встает. – Ты никогда ничего не говоришь! Почему ты не можешь сказать правды?! Почему вокруг тебя одна сплошная тайна?!
Сжимаю кулаки.
Наруто озлобленно машет руками, показывая в сторону.
- Почему бы тебе не пойти обратно к Сакуре? А когда я исчезну, все будет просто великолепно!
Со всей яростью вскакиваю на ноги. Не для этого я сюда пришел.
Он портит весь день рождения.
/Да-да. Так всегда. Пора бороться с этим, не самое ли время?/
- Следуя твоей логике, то все, чего я хочу, так это чтобы ты исчез? Чтобы ты просто подох от чьих-либо рук? – лицо пылает, стоит коснуться его и будет ожог. Но это не смущение, а гнев. – Так вот, я не скажу этого. Потому что не хочу.
- Почему нет?
/Прямо в точку./
Тишина. Наруто дергает головой, смотря на меня словно на врага.
- Что? – и даже сам удивился, как много было вложено в простое слово. Обидно. Щурюсь, смотря на него. – Я думал, что мы могли быть друзьями.
/Друзья? Пф, друзья не пытаются навредить друг другу./
Наруто тоже насмешливо фыркает.
- Ну да. В какой-то степени друг, - он смотрит на коробку, на остатки торта и признается полушепотом. – Я не хочу быть другом.
И кто в этом виноват?
Мне надоело быть корнем чужих бед. Он не невинная жертва.
/Он никогда не был причиной чего-либо. Вычеркни. Достаточно возиться с мальчишкой. Он не хочет видеть тебя, разве не ясно? Возможно, еще есть шанс спасти отношения с девушкой, чтобы продолжить род./
Смотрю на белую коробку торта: какая самонадеянная глупость. Раздавливаю ногой содержимое, и сладкий крем остается на подошве. Глазурь выдавливается через швы, словно чьи-то внутренности.
Наруто на секунду прикрывает глаза. Он не желает смотреть на то, что еще недавно было тортом. Быть может последняя попытка сблизиться канула в лету.
/Быть может?/
- Что ты, черт возьми, сделал? – идиот первый кинул обвинение. Его лица не видно за тенью, скрывающей взгляд. Но отчетливо вижу, как полосы на щеках становятся шире.
- К черту. Тебя, - очень медленно говорю ему, не давая шанса понять не правильно.
Волосы Наруто встают.
- Ублюдок, - голос тих, но он сдерживается. – Я пытаюсь быть вежливым! Как я мог не злиться после того, что ты сделал?!
/Он ведь не имеет над нами власти? Так, мой милый питомец?/
Хватаю вещи и выскакиваю отсюда, позволяя остаткам нашей дружбы расползаться по полу. Весьма символично и похоже на то, что я ощущаю.
- Эй, я еще не закончил! – слышу, как он кричит вслед. Слова вызывают отголоски в самой глубине сознания. Несмотря на всю ярость, бушующую во мне, выходя отсюда, чувствую, как отчаяние начинает прорастать внутри. – Да, правильно! Вперед! Убегай! У тебя это прекрасно выходит!
Но я игнорирую это и с лязгом тюремной двери понимаю, что дружба оказалась втоптанной в пол.
========== Глава 36 ==========
Глава 36.
Захлопываю дверь с силой, не желая, чтобы хоть кто-то вторгался в мое пространство.
Но сосед вскоре осторожно стучится в нее. Небольшая комнатка с невзрачной кроватью, низким столиком и лампой – единственное место, которое хоть как-то принадлежит мне.
Только оно не мое.
Ложусь на кровать, отворачиваюсь к стене, стараясь отгородиться ото всех.
Но стук продолжается. Игнорирую его.
/Прекрасно, мой милый. Просто великолепно./
Хмурюсь. Если бы он действительно становился частью меня, то разве он стал бы использовать эти глупые прозвища? В любом случае, это звучит отвратительно.
/Тц-тц-тц. Какой строптивый ребенок. Ты Учиха или нет?/
После пятнадцати минут игнорирования Какаши сдается.
/Уже лучше. Твой брат бы гордился настойчивостью./
«Не перегибай палку».
Сворачиваюсь на кровати. Итачи. Почему сейчас? Почему именно сейчас его призрак стоит у меня за спиной. Ведь я сделал все, чтобы оставить его в прошлом.
/Нет, ты топчешься на месте./
У меня нет времени. Я никому не нужен, и мне плевать.
/Глупый мальчишка./
Итачи получил по заслугам.
/Правильно, очень правильно. Напомни себе о том, ради чего ты пошел на это./
Но больше чем на него, я злюсь на Наруто. Ни один человек в богом забытом мире не вызывает во мне столько эмоций.
Кажется, что даже Итачи довольствовался меньшим.
Сажусь на кровати, подтягиваю колено и обнимаю. Мне незачем больше волноваться о брате. Он мертв и ушел из жизни, больше я ничего не могу сделать.
Но Наруто…
Упираюсь подбородком в колено, смотрю на закрытые дверцы шкафа.
Если бы он не был таким непроходимым идиотом, я бы чувствовал себя иначе.
Хватаюсь за угол подушки, чтобы потом одним рывком отправить ее в дверь. Та с глухим «пуф» оседает на полу.
Он бегал за мной три года, разве это ничего не значит? Ведь я тоже восемь лет гонялся за собственным братом.
Это несправедливо: после достижения цели остается лишь звенящая пустота внутри.
И все же… мне не стоит вспоминать об Итачи.
Падаю на кровать: я устал и переутомлен. Все, что мне нужно – стена.
Я должен уснуть, потому что люди не могут иначе.
И сны действительно настигают меня.
***
Сначала я бреду по темному и незнакомому лесу. Здесь жутко, тихо, ни намека на звук. Поднимаю голову и вижу редкие проблески неба сквозь кроны деревьев. Смотрю вниз, и солнечные пятна криво лежат на земле. Я погружен во тьму. Даже когда наступаю на солнечный блик, он исчезает.
Продолжаю плутать по лесу. Растения поднимаются с земли, оплетают ветки, образуя настоящую паучью сеть. Наступаю, разрывая таинственные нити.
Позади кто-то есть. Оглядываюсь – никого. Только паутина не оставляет пути назад.
Но я знаю, это он. Мой незваный гость, преследующий во снах.
Иду вперед, пока не оказываюсь на поляне. Небольшая, ничем не примечательная, но светлая и яркая. Стоит ступить на нее, как звуки возвращаются в мир. Поют высоко в кронах птицы, взлетают в лазурное небо.
На скале сидит человек, словно мудрец, ожидающий нового охотника за ответами на вопросы.
Итачи улыбается. Лишь дважды я видел его улыбку. Один раз, когда был совсем ребенком, но причины не вспомнить. Второй раз помню прекрасно.
За мгновение до его смерти.
Он приветствует меня.
- Здравствуй, отото.
Нечего сказать в ответ.
Из угла улыбки стекает кровь, она просачивается и сквозь обширную рану по центру груди. Итачи улыбается мне и умирает, напоминая о том, что это сотворил я.
- Ты же понимаешь, я не мог иначе, - говорит он.
Только я ничего не знаю.
- Нет, знаешь, - замечает брат.
Можно ли доверять ему лишь потому, что он говорит это?
- Конечно.
Разве он не врал мне, разве не был ужасным старшим братом?
Итачи склоняет голову, а улыбка становится мягче.
- Я лгал постоянно, - признается он. – Каждый раз, когда говорил тебе, что ты слаб или недостоин. Каждый раз, когда говорил, что мне нет до тебя дела. Я постоянно лгал.
Как после этого вообще можно верить?
- Ты видел святилище. Ты знаешь, что они могли это сделать. Вспомни старейшин. Вспомни отца. Неужели в это так трудно поверить?
Только не мать. Мама никогда не стала бы поступать подобным образом.
- Но она поступила. Она знала. Она не могла не знать.
Птица пролетает так близко, что еще немного и выколола бы глаз.
- Не будь наивным, братец.
Смотрю на него.
- Они выносили идею, они осуществили ее, они почти добились того, чего и хотели. Как и я. И ты. Мне пришлось быть терпимым. Какой у меня был выбор?
Его улыбка не дрогнула. Она не похожа на нервную усмешку, и все еще на его губах.
- А ты, братец? Ты был терпимым?
Моргаю и игнорирую вопросы.
- Ты убил меня за него, но все еще не на его стороне?
Не правда.
- Ты делал это для него. Я видел по твоим глазам, которые так легко читать. Это не было местью за отца или мать. Только для него.
Это не правда.
- Настанет ли тот день, когда ты примешь его?
Мне даже не нужно понимать, чтобы сказать, что Итачи заблуждается.
Ветер врывается между нами, поднимая пыль и песок. И я знаю, что это он, что это змеиный санин пытается взять контроль надо мной.
И вот я здесь.
Теперь это пещера, из которой видна Страна Огня.
Сюда заходит мужчина, одетый в светло-лиловое и черное, с длинными тёмными волосами.
- Сколько? – спрашиваю я. Или, скорей человек, в теле которого я нахожусь. Его голос знаком, хоть и изменился. Но я могу слышать, видеть, чувствовать.
- Четырнадцать, господин, - с легким поклоном отвечает другой.
Человек, тело которого в моей власти, кивает в ответ.
- Они готовы?
- Достаточно неплохо, - нерешительно сообщает мужчина. – К сожалению не так хорошо, как могли бы… - наши глаза встречаются. – Они слишком молоды. Из опытных бойцов вернулось лишь несколько.
- Среди них есть одаренные?
- Мы не заметили, господин.
Выходим из пещеры и останавливаемся на краю утеса. Опускаю взгляд вниз и смотрю на шиноби, тренирующихся в лесу. В воздухе повисает напряженное ожидание.
Это не стихийное поселение или страна.
Это Звук. Узнаю ритм и характер техник. Шиноби готовятся к войне.
- Когда мы выходим, господин? – человек в черно-лиловом обращается ко мне.
- Скоро, - мой голос звучит чужим. – Я жалею лишь о том, что сейчас Кьюби окован цепями, - смотрю на этого человека и киваю. – Вот и все.
Безымянный ниндзя тут же произносит шипящее:
- Да, Кабуто-сан.
Мы вместе с ним вновь заходим в пещеру, оставляя шиноби одних.
- Нужно выждать время, Орочимару-сама, - разрывает тишину Кабуто. Голос отражается от гравия и голых стен. – Я сделаю это так, как вы того захотите. Нанесу удар и сравняю Коноху с землей. Они покрылись жиром от покоя, подавились пафосом. Они считают, что неприкасаемые! – он смеется в одиночестве и это слишком похоже на Орочимару. – Но они недальновидны. Они – ничто, – его голос скачет к высоким тонам, становится быстрей, словно у разгорячившейся Карин. Кабуто смотрит на свои руки: одну человеческую, а другую бугристую и когтистую, как у монстра. Когда-то у Орочимару тоже была такая. – Я найду свою собственную цель, мой господин. Накажу отбросы Конохи, восстановлю Звук, сделаю его могущественней, чем когда-либо раньше! – он ударяет ладонью о стену пещеры и дышит часто и тяжело. – Мы подомнем под себя все земли! Вы и я, Орочимару-сама! Мы покажем настоящую силу, станем Богами!
И Кабуто начинает смеяться. Сначала тихо, но потом смешок быстро разрастается в визгливое истеричное безумие.
Это не сон.
Коноха действительно в опасности.
Кто-то давит на сознание. Орочимару пытается поговорить, вступить в контакт с сошедшим с ума прихвостнем. Но я не даю. Не допущу этого. Ведь я здесь главный.
Только это не так уж и просто.
Старый змей извивается. Он знал, каково это – подавлять чужую волю, брать под контроль.
- Орочимару-сама, - в воздухе повисает мольба. – Почему вы не говорите со мной? Последний раз вы говорили так давно…
Пальцы скребут по камню и размазывают выступившую кровь. Вонь разлагающейся органики ударяет в нос. Кабуто сходит с ума от страха, гнева, одиночества и обуревавших его эмоций.
- Только не оставляйте меня сейчас!..
Словно рывком я вытаскиваю себя оттуда.
***
Просыпаюсь в постели, уставившись в потолок. Левая рука затекла и онемела. Приходится приложить усилие, чтобы вернуть ее к жизни.
Как долго Орочимару общается с Кабуто подобным образом? Этот Якуши очевидно сошел с ума.
Остаток ночи ворочаюсь, не в силах принять тот факт, что меня снова используют в своих планах.
На этот раз Какаши несколько раз стучит в дверь и, не дождавшись ответа, открывает ее, просовывая голову
Мне казалось, что я запирался.
Присаживаюсь и сердито смотрю на двери. Глупые замки.
- Так вот, - произносит Какаши, пропуская солнечный свет из соседней комнаты просочиться в мою, - как тебе это прекрасное утро?
Кладу голову на колени, поворачиваясь к окну. Подальше от гостя.
Какаши входит внутрь и дергает шторы, мгновенно ослепляя меня.
- Цунаде-сама никогда бы не позволила им казнить Наруто, - он говорит так, словно я спрашивал.
- Что она может сделать? – бормочу в собственное плечо.
- Ты удивишься, но много кто обратился в совет с подобным предложением. Не представляешь, насколько много, - в голосе Какаши слышна улыбка. – У Наруто очень много друзей.
А у меня их нет. Знаю, Какаши хочет обнадежить, но я чувствую приступ недовольства и ревности. Где были друзья, когда Наруто нуждался в них?
У меня их не было никогда. Даже в детстве, когда я был ребенком.
/Оставь их в покое, мы можем полагаться только на самих себя./
- И что с того? – огрызаюсь. - Совет же жаждет его смерти.
- Возможно, - Какаши сдается, - но большинство из друзей Наруто - шиноби. И нравится Совету или нет, но без поддержки шиноби Коноха обречена. Они не столь слепы, как ты думаешь. Они пойдут на уступки, но не потому, что хотят, а потому, что нет другого выбора.
Где-то глубоко внутри я понимал. Но горечь чужой помощи гложет как никогда.
- Я-таки понимаю, что ваша встреча с Наруто прошла не так, как планировалось?
Небо раздражающе синее.
- Он не хочет дружить, - говорю так, словно мне все равно.
- Ты думал, он просто простит тебя? – тяжело вздыхает одноглазый старик. – Ты причинил ему боль, Саске. Поэтому не надо ждать, что он так легко простит тебя. Наверняка, ты убежал, я прав? – он не дождался ответа. – Ты позволил ярости одержать верх или осознанно принял слова Наруто и принял решение уйти. Ты ведь даже не дал шанса объясниться ему.
- Объясниться в чем?
- Ладно, - как ни странно, но Какаши даже не пытается привести аргументы. – Скажем, что он больше не хочет иметь с тобой ничего общего. Что он хочет вычеркнуть тебя из своей жизни, вырвать, стереть, - смотрю с омерзением на свое отражение в зеркале, и оно отвечает мне тем же. – Разве Наруто не имеет на это право? – хмурюсь так сильно, что лицо начинает сводить. – Вопрос же в другом: готов ли ты смириться с этим?
Резко перевожу взгляд к окну. Неестественно желтые ирисы, словно шрамы на руках. Щурюсь, и прекрасные цветы принимают расплывчатые зловещие формы.
Со скольким я уже смирился?
/С очень многим, но было бы не плохо, смириться еще с кое-чем./
Какаши подошел ближе и по-отечески положил руку на плечо. Мы смотрим друг на друга через отражение в окне, за стеклом которого предательски голубое небо.
- Истинная проблема здесь, - его рука цепляет рубашку. От ладони исходит тепло. – Что ты будешь с ней делать?
***
Я умею быть терпеливым.
Правда, могу.
Но у меня нет времени на советы, которые мне навязывают.
Путь преграждает дверь и несколько элитных шиноби. Там, за ними, совсем одни сидят Старейшины, в надежде, что я сдамся.
Но у меня другие планы.
Вместо этого оцениваю свои возможности и силу охранников, стоящих в комнате. Двое стоят перед дверью, остальные двое – позади. Они выдрессированы и готовы рваться в бой. Их нервы – словно натянутые струны, готовы оборваться в любой момент. И тем не менее, считаю, что могу справиться. Одного чидори нагаши должно хватить на одного, может – двух. Возможно, у них особые техники, о которых не знаю, но меня и не волнует это. Я сильней большинства ниндзя Конохи, и наверняка этих четырех.
/Да, мой мальчик, конечно. И это было бы прекрасным выбором – научить этих высокомерных ублюдков тому, с кем они имеют дело. Но разве ты забыл об ограничении?/
Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу.
«Я ничего не забываю».
Всегда есть способы обойти печати.
Интересно, получится ли активировать проклятую печать? Это может помочь. Если бы оно сработало… Я не пробовал с тех пор, как боролся с Итачи.
/О, да, давай же! Потом мы сможем избавиться от печати!/
Несмотря на нездоровую реакцию Орочимару, я серьезно рассматривал этот вариант. Стараюсь сосредоточиться на проклятой метке. Сила ползет по венам, словно юркие змеи под кожей: мало приятного. Но, оказывается, найти силу довольно легко.
/Как же весело!/
В момент, когда собираюсь проверить свою мощь, морщинистая старуха вышла навстречу. На глаза нависли складки кожи, но вижу ее взгляд. Она выглядит словно гоблин, прячущийся под мостом.
- Ясно, - едко скрипит она, - ты все еще тут.
Губы становятся тонкой полосой.
- Мы выслушали достаточно об Узумаки. Не трать наше время.
Теперь она раздражает. Старуха считает себя властной и могучей.
- Вы не убьете его, - спокойно сообщаю ей.
Старуха защищаясь сложила руки на груди.
