сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 68 страниц)
- Это все? – почти про себя, он задается вопросом. – Это то, чего ты боишься?
- Ничего не боюсь, - стою на своем. – Просто ненавижу тратить время впустую.
- Тратить время?
- Неважно, - облокачиваюсь о дерево и упираюсь ногой в спинку скамьи. – Не знаю, почему я вообще это рассказал, - говорю в ответ. – К чему беспокойства?
- Ты все усложняешь. Но признаюсь, проблема есть, - морщу лоб. – Но у тебя всегда были проблемы. И эта, насколько понимаю, не самая сложная. По крайней мере, ты сам признаешь ее, а это большой плюс. Ты знаешь, что он чувствует к тебе, не так ли?
Поджимаю губы.
Он раздражающе мурчит себе под нос.
- Скорее всего знаешь. Вы оба знаете. И понимали это задолго до разговора. Это очевидно. И ваша с Наруто связь гораздо сильней и глубже, чем ты думал, чем мы все думали. Так скажи мне, что ты думаешь о ней?
/Все бесполезно. Я научил тебя запирать чувства, глупый мальчик. Что же сейчас с тобой?/
Смотрю на ворох листьев так долго, что они начинают расплываться, теряют форму и вполне могли бы сойти за маленьких рыжих лисят.
Что я чувствую? Он привлекает меня как соперник или друг, или что-то еще, кем мы были друг другу. Но дела обстоят не совсем так. Когда я рядом, появляется неизвестное нечто. И я чувствую себя более-менее.
Но это не ответ.
Не знаю ответа.
А все потому, что…
- Не имеет значения.
- Конечно же, имеет.
- Нет, - возражаю.
- Саске, - с едва заметным раздражением говорит Какаши. – Не думаю, что когда-то что-то имело больше значения.
Теперь я оборачиваюсь к нему. Единственный глаз вместе с голосом придают уверенный тон. Ему и правда кажется, что ответ – единственное, что важно сейчас. И только сейчас понимаю, что что-то поменялись.
- Ты не знаешь, - с недоверием заявляю.
- Не знаю чего? – удивительная способность ничему не удивляться.
Он что-то знает. Что-то, но не самое главное. Отталкиваюсь от дерева, провожу пальцами по волосам и вздыхаю. Глупая ситуация. Надо прекратить разговор, пока тот не превратился в разоблачение. Наконец возвращаю каменное выражение лица, с которым и смотрю на Какаши.
- Того, что не имеет значения.
Кладя руки в карманы, возвращаюсь к входной двери.
Мне не стоило заводить разговор.
- Неважно, как ты думаешь, оно всегда будет иметь значение, - Какаши поднимается и смотрит. Он не понимает. Никто не понимает. Только я.
Я так чувствую.
- Есть вещи, о которых ты не знаешь, - пытаюсь сдержать терпение. – Учитывай это перед тем, как давать советы.
- Может, тебе стоит слушать добрые советы, - напоминает он.
Щурюсь на него и открываю дверь.
***
Как и в любой другой день солнце опаляет Коноху. Маленькие дети, юные хулиганы, бегут перед носом, раздражая не меньше. Обхожу их стороной и встречаюсь с появившимся из ниоткуда Наруто.
- Эй, - зовет.
Осторожно киваю в ответ.
Его улыбка слишком широкая. Даже странно видеть Наруто в таком хорошем настроении после недавней неудачи.
- Так вот, - начинает он. – Я собираюсь купить кое-что из оружия. Хочешь со мной?
Склоняю голову вбок и подозрительно щурюсь.
- Зачем?
- А почему бы и нет? – улыбка не исчезает. – Понимаю, это не самое веселое занятие, на что мы могли бы спустить деньги. Но мы можем пойти куда-то еще позже, если хочешь.
- Разве у тебя не миссия?
- Не сейчас же. И сейчас никуда не пойду, - неопределенно отвечает Наруто. – Кстати, знаешь, почему я здесь? Не хочу расставаться на плохой ноте. И раз уж мы вместе, так что…
Секундочку. Он говорит так, словно мы договорились о чем-то, и мечтает провести день в развлечениях.
Лицо тут же вспыхивает.
- Что? – его глаза словно блестят. – Ты раньше ни с кем не встречался? Готов поспорить, что нет!
Наруто смеется так, словно все было очередной шуткой. Проклятый усуратонкачи, это не та вещь, над которой шутят!
/Ку-ку-ку. А ведь он прав./
Поворачиваюсь на пятках и иду прочь.
- Эй, нет! Не так! – пытается поймать за руку. Оборачиваюсь и смотрю.
- Мы не вместе, - раздельно говорю я, и отчего-то немного больно.
Он хлопает большими глупыми глазами.
- Что? Но почему? – делает шаг вперед, а я – назад. Танец без музыки. – Но после того дня, я подумал… Ты ведь помнишь тот день?
- Это ты не помнишь, - указываю ему. – Я сказал тебе забыть. Ничего не будет.
Впервые в жизни вижу наглядный пример «упавшего» взгляда. Он прямо передо мной. И он мне не нравится.
- Но я… - он запинается, а нижняя губа в замешательстве оттопыривается. – Но я не думал, что ты серьезно.
- Не думал?
- Ну да. Знаешь, я бы тоже разозлился, но ты ведь всегда такой эмоциональный и истеричный, - Наруто скрещивает руки на груди. – Ты всегда кричишь и не думаешь. Именно поэтому я дал тебе день, чтобы остыть, - его лицо становится пунцовым. Кажется, он огорчен. – Я не думал, что ты был серьезен.
Кусаю щеку изнутри, чтобы сохранить собственное самообладание.
- Я имел в виду то, что имел. И всегда говорю то, что имею в виду, - отвечаю так четко, что сам начинаю верить в слова.
Но на самом деле, мне хотелось бы в это верить.
/Ты должен верить в них. У нас есть куда более важные вопросы, чем такая чепуха./
У меня нет ни времени, ни терпения.
- Но, Саске… - голос так мягок и в нем столько мольбы… Наруто делает шаг вперед, настаивая на своем. Чувствую кровь приливающую к щекам. Он не поймет, а я не стану объяснять. Было бы только хуже, начни я играть в мученика или впутываться в подобные глупости.
/Ты не жертва, Саске-кун. Просто отойди. Избавься от него./
«Не нуждаюсь в советчиках».
Наруто тянет руку к моему лицу, а я не двигаюсь, хотя понимаю, что мы стоим посреди оживленной улицы под взглядом десятков жителей. Но я не вижу их, они где-то в другом месте. Здесь лишь я и Наруто. Тут тихо, спокойно и знакомо. Мне надо уйти отсюда. Но часть меня тоскует по этому уютному мирку.
Глупо ли это?
/Да, да. Сколько раз я должен повторять? Да, мой мальчик./
Конечно.
Пальцы касаются моей щеки, и я краснею, словно школьница, которой никогда не был.
/Опасно! Держись от него как можно дальше./
- Хватит, - тихо прошу.
- Почему?
Наруто немного хмурится, а потом осторожно улыбается.
Неуверенно палец скользит вверх, к кончику брови, а потом так же – с другой стороны. Осторожно разглаживает складки у нижнего века, а потом и вовсе прикрывает глаза. Его пальцы грубоватые и неуклюжие. Это чувствуется особенно ярко, когда он дотягивается до гладкого чувствительного шрама на горле.
/Помнишь, как он оставил тебе эту маленькую метку? Он не доверял тебе. Думаешь, теперь можно ему доверять?/
Тяжело сдерживать ровное дыхание. Поднимаю веки и смотрю на Наруто. Тот смотрит на шрам, на то, как палец скользит по нему. Голова начинает кружиться.
/Помни, что за вами следят. У старейшин свои условия. И сейчас тебе лучше следовать им./
«Почему тебе так важно их мнение?»
/Из соображений безопасности, конечно. Нам надо выиграть время./
«Выиграть время?»
Не уверен, что именно хочет Орочимару, но подозреваю, что ничего хорошего. Щурюсь и смотрю вбок, возвращаясь в этот мир.
Здешние люди другие: идут, показывают пальцем, шепчутся. И каждый смотрит неодобрительно и сердито.
Как я их ненавижу.
Какой абсурд.
Наруто должен отойти. Он должен признать, что я не могу ничего поделать. Некоторых связей не должно существовать.
Сжимаю запястье, и голубые глаза тут же смотрят на меня.
- Я уже говорил, - заявляю как можно уверенней, но голос все же дрожит. – Несколько раз повторял. Что бы ты ни думал, это не так. Что бы ты ни хотел, оно не случится. Поэтому хватит.
Нижняя губа Наруто надувается от обиды. В какой-то степени это даже привлекательно; словно он ребенок. Хмурюсь в ответ.
- Но это же не значит, что… - говорит он.
- Значит.
Он смотрит пристально. Стараюсь не поддаваться напору. Наруто непреклонен, словно может прочитать мысли. Проходит прилично времени, прежде чем он спрашивает.
- Что случилось?
- Ничего, - слишком быстро.
- Не верю тебе.
Сжимаю запястье крепче, словно не хочу отпускать.
- Признайся, тебе нравится.
Сердце болезненно сжимается, пока смотрю на него, и быстро перевожу взгляд вверх, над его головой, на жителей Конохи. Я знаю, чего они хотят.
/Ты словно баран, которого легко обмануть. И ты сам обманываешь себя. Ты ведь хочешь вернуть свой статус, свою силу, свою жизнь. Разве этого мало?/
Но так ли это?
- Я здесь, - твердо напоминает Наруто, и я вновь смотрю на него. – Не думай, что я не вижу того, что происходит. Знаю, что-то есть, ведь на днях ты…
Но кривя лицо, он останавливается и просто смотрит.
В его взгляде беспокойство, смятение, надежда. И все обращено ко мне.
Рука дрожит, но я все еще не отпускаю его. Вряд ли Наруто мог так легко крутить связями, если бы их не существовало.
/А как же ты? Как же ты и цель, которую преследуешь? «Возродить клан», разве не так?/
«Ты даже не знаешь, о чем говоришь».
В каком-то смысле подобные цели можно считать благородными.
Но это не так.
/Тик-так, мой мальчик./
Наруто все еще смотрит на меня и…
Господи, в его глазах такая синева.
Мягкость в одном только взгляде.
Чувствую, как ведет, и не могу остановиться.
- Подожди.
Паразит внутри рычит.
Наруто просто моргает, сбитый с толку.
- Подождать?
Опускаю голову и вцеплюсь короткими неровными ногтями в чужое запястье.
- Просто подожди.
Мне нехорошо: тошнит и мутит, а кристально-чистый мир давит своей реальностью словно свинец. Почему все всегда происходит у всех на глазах, на улице, посреди деревни. Я не совсем уверен в причине, по которой не могу опустить его руку.
- Все в порядке.
Сердце замирает, и я поднимаю голову.
- Если это то, чего ты желаешь, - с неуверенной радостью в глазах говорит Наруто, - то я подожду. Я ждал достаточно долго, но ради тебя могу подождать еще.
И тогда он мягко улыбается мне.
- Я буду ждать.
Дыхание останавливается, когда Наруто смотрит на меня так, как никто другой.
Мне нужно подумать. Мне действительно нужно подумать.
Когда Наруто смотрит так, не знаю куда деваться.
И понятия не имею, в какое дерьмо вляпываюсь.
========== Глава 23 ==========
Глава 23.
Знакомый ряд ветхих домов, стоящих бок о бок, словно наследие былого величия. Сколько времени прошло с тех пор, как я жил здесь? Играл здесь. Умирал здесь. Воспоминания так же ярки, словно все было вчера. Почти готов поверить, что кто-то выйдет и поздоровается со мной.
Почти готов поверить, что я еще дитя.
Квартал Учиха стал кварталом призраков с паутиной и темными провалами окон. Люди исчезли так быстро, что души не успели последовать за телами.
И все же я здесь. Учиха здесь. Но район не выглядит приветливым.
Как и брат, я согрешил.
Но каждая мелочь хорошо осталась в памяти, сменяя прошлое на настоящее.
Вон тот магазинчик с выцветшей и рваной вывеской когда-то принадлежал моим дяде и тете.
- Привет, Саске-кун! Ты уже поступил в Академию? – спросил бы дядя. – Ты будешь прекрасным шиноби, я знаю!
- Конечно, будет! – засмеется тетушка. – Он ведь братец Итачи все-таки!
Я почувствовал бы прилив гордости после таких слов.
Или это были слова дяди? Не помню.
- Придешь попозже, и я угощу тебя, - улыбается дядя. Он всегда улыбался мне.
Тетя и дядя были пожилыми. Их собственные дети давно выросли, но они относились ко мне как к младшему. Их интерес к моей жизни казался чем-то большим, нежели обычной вежливостью.
О чем бы они подумали сейчас?
Их призраки, ясные как день, качают головами и в последний раз скрываются за дверью.
Бреду дальше.
Это дом старого Йоширо. Не могу скрыть улыбку. Сейчас здесь руины и развалины, хорошо отражающие суть человека, который владел им. Черные глаза-окна уставились на меня. Будучи ребенком, я боялся его. Старик был угрюмым, с обвислой пигментированной кожей. Он никогда не разговаривал со мной, словно не видел необходимости в беседах с маленькими мальчишками. Старик не любил Итачи, а меня и вовсе не замечал.
Знаю, тогда он едва ли обо мне думал.
И легко могу предположить, что подумает сейчас.
Прежде, чем появился призрак, поворачиваюсь к дому спиной
Единственное практически нетронутое место – это святилище клана Учиха с символом посреди. До сих пор слышу разговоры и смех, наполнявшие глухие стены, шепот тайных встреч, о которых не должен был знать. Каждый из Учиха был там, словно проходя испытание.
Даже Итачи.
Это был мой первый страх из всех.
Я испугался их. И Итачи.
Все же не верилось, что мой брат способен совершить что-то настолько плохое. В глазах наивного ребенка – просто немыслимо.
Теперь я понимаю.
Правда ли?
Призраки горделиво смотрят за тем, как я захожу. Они выглядят самодовольными, словно стали мудрее после смерти.
Дом состоит из монолитных плит твердых горных пород. Некоторые люди мне знакомы, других – вижу впервые.
Но каждый из них – призрак.
Они отворачиваются от меня, а воспоминания начинают таять.
Нас было не много. Но численность клана всегда находилась под контролем. Или как говорил Итачи – поколения воспитывали иные поколения. Сейчас, смотря в прошлое, понимаю, что могу пересчитать детей по пальцам. Даже не учитывая преступления брата, я был последним в роду.
Я был самым младшим из нашего поколения, а те, кто вступил в брак, еще не получили право на появление наследников, и казалось, не особо желали этого.
Останавливаюсь.
Неужели?
Но так оно и было. Быть может, поэтому на мои плечи взвалилась такая большая ответственность.
А я их подвел.
И вот он, последний дом. Он же самый близкий мне. В этих залах я провел свои детские годы. Духи здесь куда сильней, но я хочу, нет, мне нужно, поговорить с ними.
Мужественно перевожу дыхание и захожу внутрь.
Около нижней ступени ровным рядом до сих пор стоит обувь.
На секунду боль становится настолько острой, что я почти падаю на деревянный пол.
Нет, я не должен.
Перешагиваю жалкие воспоминания и захожу в главный дом. Даже одна комната до верху наполнена счастливыми воспоминаниями, заставляющими кружить голову. Не могу смотреть в сторону комнаты Итачи. Слишком ярки воспоминания о том, кем он был, а не тем, кем стал. Никогда не разберусь, что было ложью, а что нет.
Больше не знаю, что чувствовать, думая об Итачи.
Его кровь на моих руках, в моих венах. И пусть понимаю, что прав, что-то внутри не так…
Тяну руку к двери и отдергиваю, словно ошпаренный.
То, что за ней – загадка. Последние семь лет я не был там. Что-то знакомое мелькает через приоткрытые створки.
Собираюсь силами и с погребальным почтением заглядываю внутрь.
Все как обычно.
Ничего особенного или мистического. Разве что тот факт, что когда-то она принадлежала родителям. Аккуратная уборка осталась с последнего дня, разве что тонкий слой пыли лег легкой вуалью. Подхожу к столу и беру один из платков, аккуратно сложенных матерью. Подношу к лицу. Когда-то они пахли ей: цветами, свежестью, сладостью.
Теперь же – прелостью и гнилью.
Бросаю на пол.
Последний взгляд – и иду на кухню. Во всем доме она была любимым местом. Единственное место, где я мог видеть своего отца и Итачи. За обеденным столом.
Втягиваю пустой воздух и сажусь за привычное место за столом, готовясь к общению с мертвецами.
Открыв глаза, вижу, как они сидят напротив. Отец смотрит как всегда строго и осуждающе, а мать…мать улыбается.
- Здравствуй отец, - говорю я. – Привет, мама.
Они молчат.
Начинаю вытирать грязь пальцами вдоль досок. Привычка, оставшаяся с детства.
- Что вы думаете? – спрашиваю. Нет причин объяснять. Я не сумасшедший и осознаю, что они лишь плод воображения. Поэтому и знаю, зачем я здесь.
Снова чувствую себя семилетним.
Я много думал сам, но пришел к выводу, что запутался.
И полностью растерялся.
Падаю головой в руки и вцепляюсь в волосы. Родители-призраки смотрят на меня. Кажется, они ожили и их можно коснутся.
- Скажите мне, как быть, - умоляю то ли бездушную столешницу, то ли призраков родителей. Одинаковый шанс получить ответ.
Никакого шанса.
- Я не знаю, чего хочу.
Хочу быть рядом с Наруто. Чтобы это ни означало. Он мой лучший друг, по крайней мере, я так считаю, и самый важный человек в жизни.
Если бы могли просто дружить или…
Хотелось бы поцеловать снова?
Возможно.
Хотя стоит мне сделать, и главы Конохи не заставят себя ждать и примут управленческое решение.
Наруто поймет. Тск. Конечно, поймет. Не будет привязывать на цепь, позволит быть свободным. Вероятно, он даже заставит меня стать правильным и покладистым.
Одно ясно: в Конохе я лишь потому, что он здесь.
Вздыхаю. Стало почти легко.
Что бы сказал отец, узнав о пути, на который шагнул его младший сын.
Он смотрит холодным, темным, осуждающим взглядом, дергаются желваки, а губы вытягиваются в беспристрастную линию.
Знаю, что он бы подумал.
Был бы недоволен, как и всегда. Этот взгляд заставляет усомниться в нереальности происходящего. Он никогда не сможет принять меня, даже после смерти.
В отличие от Итачи.
Даже в мелочах Итачи всегда оставался старшим, лучшим братом.
Изучаю руки. Жесткие, синюшные, обветренные. Руки, сделанные для борьбы, для наказания, для убийства. Они не предназначены для ласки.
И все же, он мог бы гордиться.
