сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 68 страниц)
Ее пальцы впиваются в мою руку.
- Ты о чем? – спрашиваю в ответ. – Все, что меня беспокоило, так это вывихнутая лодыжка.
Сакура смотрит с недоверием.
- Вывихнутая? Саске, твоя лодыжка была сломана.
Теперь моя очередь смотреть скептически. Не может быть. Я и раньше ломал кости, но чувствовал совершенно иное. Я даже не мог ходить.
Тогда она начинает объяснять.
- Таблетки. Они работают почти так же, как боевые пилюли, только эффект длится дольше, и его… почти не заметишь. Поэтому ты не чувствуешь боль, или не такую сильную боль. Поэтому на самом деле… - она переходит к левой руке, - повреждения куда серьезней.
Пока Сакуры говорит, ее лицо изменяется. Глаза становятся ядовито-зелеными. Почти такой же яркий цвет, как синий – у Наруто. Раньше я никогда не замечал их цвета. И это, наверное, к лучшему.
Чакра окутывает всю руку, прищур никуда не девается, но видимо, так Сакура оценивает состояние, которое мне понять не под силу.
- Саске, сожми кулак.
- Что? Зачем?
- Просто делай, - мягко просит она, сдерживая раздражение.
Сжимаю кулак, но судя по выражению лица, дела обстоят еще хуже.
- Пошевели пальцами.
И снова выполняю просьбу. Теперь легче.
- Большим пальцем.
Задумчиво продолжает она.
- Согни в локте.
Кажется, становится лучше. Высокий лоб разглаживается, а руки переходят к предплечью, концентрируя чакру там, чтобы потом опуститься вниз и коснуться кончиков пальцев. Проходит пару минут, прежде чем она прекращает технику и делает выдох.
- Что ж, уже лучше, - но слова идут вразрез с выражением лица.
- Что-то не так? – спрашиваю.
Розовые волосы дрогнули от резкого движения головы.
- Странная и серьезная травма, и я не могу понять, где ты ее мог получить, - зажимает губу зубами. – Но теперь уже нет смысла, ведь я ее излечила.
Левая рука? Такое чувство, что я знаю. Воспоминания быстро всплывают в памяти. Итачи. Сгибаю пальцы, чтобы успокоить себя, и теперь движения не сопровождаются болью.
Сакура всегда слишком много беспокоилась по пустякам.
Девушка делает шаг назад, а потом и вовсе, не говоря ни слова, отходит к двери. В ее шагах столько уверенности. Ей так не хватало этого три года назад. Именно такой вывод делаю у себя в голове.
- Шрамы останутся, но я ничего не смогу с ними поделать,- остановившись у двери, заявляет она. – Пройдет много времени, прежде чем они рассосутся. – И машинально добавляет. – Тебе надо забрать свой хитаэ-ите.
- Почему бы не выдать новый? – оправляю смятую футболку.
Сакура стоит у открытой двери.
- Полагаю, они должны были объяснить это тебе. Мне никто не говорил. Кроме того, что он понадобится тебе, как только ты присоединишься к команде генинов.
Не нравится мне то, как бесцеремонно говорит Сакура. Но благодаря ей мое тело чувствует себя гораздо лучше, чем последние месяцы, поэтому не огрызаюсь в ответ.
Мы снова останавливаемся у регистратуры, и строчка за стройкой, Сакура заполняет бланки. Она ставит аккуратную роспись и протягивает ручку мне.
- Подпиши.
Осторожно беру ручку.
- Зачем?
Девушка закатывает глаза.
- Им нужно документальное подтверждение того, что ты здоров и пригоден к тому, чтобы приступить к миссиям. Формальность. Думаю, эта бумага лишний раз подтверждает другим, что даже Совет может сочувствовать, - бросает на меня многострадальный взгляд. – Просто подпиши его.
Но вместо того, чтобы взять и подписать, я читаю его. Сакура права: этой бумагой старейшины прикрывают свои задницы и показывают свою псеводоозабоченность моим состоянием. Послушно подписываю бумаги, но лишь для того, чтобы Сакуре стало легче.
Теплый воздух подхватывает меня, стоило выйти на улицу. Наш прерванный разговор имеет право на жизнь.
- Не знаю, как мне вернуть его, - напоминаю я, засовывая руки в карманы.
Возможно, имей я больше харизмы и желания, то мне удалось бы уговорить Сакуру на то, чтобы она заставила Цунаде выдать мне новый.
- Хм? – рассеяно спрашивает девушка.
- Мой хита-ите, - напоминаю ей. – Понятия не имею, где он сейчас.
Последнее, что я помню, так это то, как потерял его вместе со своими связями с Конохой в тот день в Долине Свершений. В тот день, когда пытался убить Наруто.
И сейчас он ушел. Все стоит оставлять так, как оно есть.
- Нет, - Сакура замедляется и останавливается посреди улицы. Следую ее примеру и смотрю на нее. – Он не потерялся.
Глаз дернулся, но это единственный признак моего удивления.
- Наруто забрал его.
***
- Саске…
Смотрю на нее из-за стола, на котором разбросаны исписанные бумаги.
- Мама?
- Хм? – ласково спрашивает она, отворачиваюсь от плиты, но до сих пор помешивая ложкой в кастрюле. Она улыбается так мягко, как умеет только она. Ее образ плывет, словно смотрю на нее из-за завесы тепла.
Отрицательно мотаю головой, отвечая на вопросительный наклон ее головы.
- Нет, ничего.
Это не могла быть она. Голос, что я слышал, принадлежал мужчине. Но отец сидит напротив, точит ножи, низко опустив голову. Он никогда бы не заговорил со мной в такой ситуации. Потому и возвращаюсь к прерванной работе.
- Саске, иди сюда…
Голова снова взмывает вверх, но мама занята тем, что мешает еду на плите, а отец – точит ножи. Я – единственный, кто слышит то, чего нет. Оглядываюсь кругом: мать, отец, стол, плита. И тогда замечаю. В прихожей под блеклым светом снова раздается:
- Саске…
Тело движется по собственной воле, ведомое голосом. И стоит оглянуться назад – мать и отец стоят далеко от меня, на кухне. Мама мешает суп, отец – точит ножи. Их силуэты словно в тумане: мерцают и стирают границы. Оборачиваюсь вокруг. Некуда идти. Мои ноги, крошечные и бледные, стоят на старом деревянном полу. Кругом темно, но все нормально, потому что я знаю дорогу.
- Саске…
Небольшой луч света появляется из ниоткуда и охватывает меня. Слепит, и приходится вскидывать руки вверх, отгораживаясь от яркого света. Долго моргаю, прежде чем привыкнуть к новой обстановке. Здесь так тепло.
- Ах, вот ты где.
Мой брат. Мой кумир. Моё «все, чем я хочу быть». Он сидит на полу и складывает вещи в рюкзак, готовясь к новой миссии.
Дуюсь.
- Аники.
Она почти улыбается. И это выглядит почти утешительно. Но только «почти». Его взгляд, которым он одаривает меня, пуст. Таким же взглядом он смотрит на людей, пытаясь убедить, что он сделан из кремня.
- Ты сердишься, Саске, - в ответ складываю руки на груди. – Но у меня нет времени играть с тобой каждый день. У меня тоже есть обязанности.
- Ты всегда говоришь так, - голос высокий и детский.
Его рука подзывает меня к себе. И я подхожу, потому что всегда поступаю так, надеясь, что этот раз будет отличаться. Но брат просто щелкает пальцами по лбу. Каждый раз. Растираю лоб пальцами и хмурюсь.
- Братец Итачи… - скулю я.
- У меня для тебя кое-что есть.
Глаза расширяются, и я моргаю несколько раз. Итачи никогда ничего не дарил мне.
- Не смотри на меня, словно лягушонок, иди и получи его, - он поворачивается к своему рюкзаку и начинает ворошить вещи. Такое чувство, что старые одежды походят на груду вырвавшихся наверх облаков. – Оно там, - неразборчиво говорит Итачи. И я понимаю о каком «там» идет речь.
Подхожу к углу его шкафа, поправляю падающие на лицо волосы и, склоняясь, нахожу серую коробочку без опознавательных знаков. Поднимаю ее, она удивительно легкая, как будто воздушная. Подхожу к Итачи, держа ее в своих крошечных ладонях.
Так и стою перед ним. Теперь рюкзак перекинут через плечо, и кажется, Итачи вот-вот исчезнет, сбежав из комнаты прямо через окно.
- Ну же, - говорит он. – Открой ее.
Стоит опустить глаза, как я вижу хитай-ите, точно такой же, как повязан на голове брата. Разве что линии свежие, только что выгравированные.
- Он для тебя.
- Да?
Он берет коробочку и медленно крутит ее, вытаскивая хитай-ите для того, чтобы повязать его вокруг моей головы. Такое чувство, что он – живой.
Осторожно, почти аккуратно Итачи подносит коробочку к лицу. Рюкзак за плечом, кажется, парит в воздухе. Он смотрит на дно коробочки и почти, почти улыбается. И все потому, что Итачи Учиха никогда не улыбается.
Вздыхает.
- Это именно то, чего я ждал.
Он поднимает бездонные черные глаза, точно такие же, как и мои.
- Хочешь посмотреть?
Что-то подсказывает внутри ответ, но через хитай-ите что-то просачивается в мою голову. Чувствую, как губы формируют молчаливое «да».
Тогда Итачи закрывает окно позади себя и начинает высыпать содержимое на пол. Два черепа и скелеты, обтянутые тряпьем, падают на пол. Я не могу закричать, и все потому, что боюсь вида крови, льющей через край коробки, словно водопад.. Комната наполняется ей, и я тону, пытаясь заглотнуть воздуха ртом. Вместо воздуха на язык попадает кровь. Слишком соленая и металлическая для обычной крови. Кажется, она простояла где-то десятилетие. Кровь наполняет мой рот, легкие и нос. Мне надо дышать, но багровые сгустки слишком тяжелые. Все вокруг становится таким темным, что я не вижу, куда иду. Мои руки слишком слабы, чтобы подтянуть тело, и барахтанье вряд ли походит на плаванье. Перед глазами появляются звезды: маленькие и болезненные. Они вспыхивают и умирают везде: в глазах, в голове, в сердце. И вот понимаю, что это конец и впереди смерть. Именно в этот момент и выныриваю на поверхность. Отплевываюсь от крови, стараясь освободиться от нее. Тяжелый воздух обжигает легкие огнем. И несмотря на царящую ночь, вокруг все красное от крови.
- Что-то не так, Саске?
Оборачиваюсь вокруг и вижу: мой брат сидит на сером участке суши полностью чистый. Его сумка пуста, а в кожу въедается что-то похожее на татуировку.
Рядом ужасающие пузыри и череп, всплывший со дна. Черные провалы глазниц следят за мной.
- Почему? – плачу, едва находя силы говорить. Слезы цвета крови капают из глаз, которой наглотался. – Почему, братик?
- Почему что, Саске? – спрашивает он без следа эмоции. – Это на твоих руках их кровь, а не на моих.
Смотрю вниз, поднимая ладони на поверхность. Они алые от крови, в которой я стою. Пытаюсь стереть ее, но еще больше вымазываюсь в ней. Здесь нет ни капли воды, чтобы помыться.
Смотрю на Итачи и вижу разочарование, с которым отец обычно смотрел на меня. Боль сдавливает грудь, сжимая в тиски то, что, возможно, было сердцем. Но Итачи только качает головой. Он слишком разочарован мной.
- Для чего ты сделал это? Для того кто проклял нас?
А потом появляется огонь и все горит.
***
Вскакиваю на кровати так быстро, что чувствую головокружение. Мне больно дышать. Возможно, я даже кричал – не знаю. Сердце бьется так сильно, что мне страшно – вдруг разорвется, не выдержит. Пот заливает лицо и спину. Простыни мокрые насквозь.
Под бледным сиянием луны смотрю на руки и готов поклясться, что они до сих пор в крови. Красные, цвета крови, жизни, смерти, греха. Кажется, я заболеваю.
Отбрасывая одеяло, подбегаю к двери, прохожу мимо Какаши, сидящего в зале и забегаю в ванную. Не закрываю дверь и просто склоняюсь над ванной, подставляя под воду лицо, чтобы избавиться от удушья. Содержимое желудка обжигает горло, готовое вырваться наружу.
Или быть может, это чувство вины снова посетило меня.
Приступ скручивает все тело, но желудок уже пуст, мышцы сводит от напряжения. Отплевываюсь желчью, стараясь отогнать воспоминания. Но так просто от прошлого не избавиться. Мне стоило бы принять таблеток, чтобы забыться.
Нахлынувшие воспоминания заставляют осесть на колени. Я – словно сдувшийся воздушный шар. Так и сижу, опираясь лбом о раковину.
Комнатка внезапно заливается светом, режущим глаза. Но холодный кафель ванной прекрасно охлаждает горящую кожу.
Я не могу отдышаться. Боль еще где-то внутри.
Какаши стоит в дверях. Его волосы еще более растрепанные, чем обычно. Он полуодет – наверняка спал – но маска скрывала лицо. Почему-то меня не отпускает мысль, что он спит в ней, даже когда один. Такая глупость, думать об этом. Настолько глупо, что хочется смеяться, но спазмы доставляют боль.
Мой бывший учитель делает шаг, наблюдая единственным глазом. Второй – шрамированный – так и остается закрытым. И все же мне кажется, он боится. Опираясь рукой о ванную, он присаживается рядом со мной, но все еще придерживаясь безопасного расстояния.
Кажется, Какаши хочет что-то сказать, но я успеваю первым.
- Нет, - выдавливаю я, и он молча кивает.
Наблюдая некоторое время, бывший учитель проводит рукой по растрепанным волосам. У меня нет больше сил бороться.
Ночное расстройство имело еще один недостаток – вода. Вода скапливалась в уголках глаз, стекала к носу и капала с носа, возвращая в недавние воспоминания.
Нет, это не слезы.
Если я начну плакать, то я не смогу остановиться.
Я не хочу его видеть.
Осталось лишь два дня до того, как я вновь буду студентом-генином. И хоть я не жду этого момента, это лучше чем ничего. Таковы правила.
Мне надо получить чертов хитай-ите назад.
/Ох, эти внутренние конфликты./
«Ты все еще здесь?»
/Частично, дорогой Саске-кун. Я все еще здесь, мы одно целое./
«Я не собираюсь слушать тебя».
/Ох, но тебе придется. Мы ничего не сможем с этим поделать./
***
И Какаши, и Сакура достают своими расспросами о хитай-ите, как будто им больше нечем заняться в этом время. Одноглазого старика мне приходится видеть куда чаще, чем все дни до этого. Ему вошло в привычку прятаться в подъездах или пустых улицах. Он ждет меня, чтобы выслушать проблемы и секреты. Но ему придется ждать всю свою жизнь.
В отличие от Наруто, я отодвигаю занавески, заходя в Ичираку.
- Могу я чем-то помочь? – спрашивает хозяин, не поднимая головы.
- Нет, спасибо, - позволяю тяжелой ткани упасть на место.
Я обошел все места, но он, вероятно, на полигоне. Довольно плохая идея: заниматься выяснениями отношений в боях, предаваясь воспоминаниям и ударам…
Но срок в количестве двух дней маячит на горизонте, словно вот-вот надвигающийся шторм. Кажется, и время, и варианты – на исходе.
Поэтому я иду.
И нахожу там. Правда, он не тренируется, как ожидалось. Вместо этого, орудуя лопатой, Наруто закапывает гигантский кратер, рядом с которым я нашел его в тот день. Он бросал грязь с куда большим энтузиазмом, чем того требует ситуация. Да еще и под нос что-то бормотал.
Иду к нему, словно это самая обычная вещь в мире. Потому что в этом нет ничего странного. Мы тысячу раз встречались на этом полигоне. Ничего необычного. Все абсолютно нормально.
Мое появление здесь не может быть незамечено, но придурок продолжает делать свою работу, даже не шелохнувшись. Воспринимаю это как личный вызов.
Не люблю, когда меня игнорируют.
Раздраженно сцепляю руки.
- Наруто, - называю его имя так глухо, насколько это возможно.
Он останавливается на мгновение, напрягается, а потом снова продолжает копать.
- Чего тебе нужно? – это его «ты» словно муха в любимом рамене.
- Мой хитай-ите, - и как можно скорее.
- И что? – выплевывает он с раздражением.
- Я слышал, что оно у тебя.
Куча грязи и земли растет.
- Мы не виделись почти неделю, и это все, что ты хочешь сказать? – его голос начинает расти. – После всего того дерьма, что ты наворотил?
- Я? – бросаю в ответ.
- Не знаю, что у тебя за проблемы, но я устал. Смирись уже и двигайся дальше. Пора уже. Всего минуту назад ты был хорошим, хорошим для себя, по крайней мере, а потом без причины набрасываешься на меня. Я не понимаю, как ты отреагируешь. И тем более не могу понять, что ты хочешь чтобы я сделал. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Саске?
- Ты с кем разговариваешь? – намекаю на то, что мне все равно, но он не слышит.
- Почему тебе так трудно сделать даже элементарно простую вещь? Я думал… думал, что что-то произошло. Тогда. Ты был таким… податливым. Милым. И вот в день вечеринки ты берешь и переворачиваешь все на 180 градусов. Что мне, по-твоему, делать? Ненавижу чувствовать себя так. Не хочу больше чувствовать себя таким глупцом. Ты долбаная капризная сучка, Саске, - особо большой кусок грязи летит в общую кучу. – Господи, было бы намного проще, если бы это была Хината или Сакура, или кто-нибудь еще! Но нет, я должен был влюбиться в единственного в мире высокомерного, эгоистичного неуравновешенного ублюдка!
Медленно, но верно, мое представление о мире рушится.
Не верю, что он сказал это только что.
Как Наруто вообще может просто взять и сказать подобное? Смешно же! Да и не говорят подобное в таких местах. Посреди полигона, меся лопатой грязь и разглагольствуя, словно занимаешься тем, что собираешься сажать цветы в эту кучу земли и…
Но все так и произошло.
- … энергии на тебя. Хватит уже непонятных знаков! Включи свои мозги наконец!
Наруто оборачивается ко мне, втыкает лопату в землю так, что она продолжает стоять сама по себе. Он смотрит так прямо и беззастенчиво, словно не понимает того, что сам сказал.
И это помогает.
Лучше сделать вид, что не слышал.
- Мне нужно мой хитай-ите обратно.
Единственное, что предает Наруто, так это странный блеск в глазах.
- При чем тут я? – он опирается о ручку лопаты.
- Сакура сказала, что ты забрал его.
- А я не говорил.
