Текст книги "No Featherbed for Me (СИ)"

Автор книги: lit_chick08

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Замолчи! – приказала она, ударяя его по ребрам. Он сдавленно хмыкнул, прежде чем схватить ее за ноги, Арья смеялась, пока они боролись, вспоминая о Роббе и Джоне, о той маленькой девочке, которой не было дела до того, что происходит в мире. Ренли поймал ее запястья, пытаясь вдавить ее в матрас, но Арья плавно выскользнула из его рук и уложила на лопатки, усевшись на него сверху с ухмылкой.

– Я победила!

– Ты всегда побеждаешь, – пожаловался Ренли, с умилением глядя на нее. Арья удивленно моргнула, когда он поднял руку к ее щеке, нежно поглаживая линию скулы большим пальцем.

– Что?

Ренли шутливо ущипнул ее за кончик носа.

– Просто думал о том, что, раз уж меня заставили жениться, я рад, что именно на тебе, – он сел, удерживая Арью на коленях. – В конце концов, с тобой весело. Ты знала, что Роберт хотел, чтобы я женился на одной из дочерей Уолдера Фрея? Я бы скорее облачился в черное!

– Ты бы никогда этого не сделал, – возразила она, взъерошив его волосы, – мужам Ночного Дозора запрещено трахаться.

– Это потому, что на таком холоде у любого член отмерзнет, – Ренли наклонился вперед, нежно целуя ее в лоб. – Уже чувствуешь себя беременной?

– Близнецами, не меньше.

– Потрясающе! – игриво сбросив ее на матрас, Ренли потянулся к своим ботинкам, собираясь уходить. Арья приблизилась к нему, смяв его рубашку и развязав шнурки, прежде чем объявить:

– Вот, теперь ты выглядишь так, будто только что хорошенько оттрахал свою женушку.

– И что бы я без тебя делал? – язвительно заметил он.

– Передавай привет Лорасу.

Лицо Ренли потемнело от мысли о том, что они с сиром Лорасом в скором времени расстанутся, и он лишь решительно кивнул, прежде чем покинуть ее покои. Арья попыталась продолжить чтение, но не могла, и, к тому моменту, как все обитатели Штормового Предела были в постелях, ее просто распирало от нетерпения, а руки дрожали в ожидании, пока она зашнуровывала свои штаны. В мужской одежде она мало походила на леди Штормового Предела, ее грудь не была заметна под несколькими слоями одежды, а линию бедер сгладила длинная туника. Ее выдавали лишь волосы, и Арья удостоверилась, что крепко их собрала, смазав голову маслом для достоверности.

Разместив Иглу в петле на своем поясе и спрятав кинжал из драконьего стекла под мехом, Арья выскользнула из замка незамеченной, направившись в богорощу. В темноте она слышала пение Нимерии и Леди, реагирующих так на полнолуние, и Арья подумала о Призраке, Сером Ветре, Лето и Лохматом песике, о волчьей стае, которую она потеряла.

_____________________

Она обнаружила Грифа перед чардревом вместе с его боевым конем и Винтер. Арья заметила, что он переоделся из своей черной брони в обычную одежду, вместо меча с драконьей головой, на его поясе красовался меч из валирийской стали. Когда он повернулся к ней, Арья видела бесконечную грусть в его сиреневых глазах, и подумала, была ли причина его грусти в том, что Королевская Гвардия приказала ему бежать.

– Ты не должен был отдавать цветы мне, – сказала она вместо приветствия, приглаживая Винтер.

– Ты выбросила их?

– Нет, они в моей комнате, – призналась Арья, вздрагивая от ветра, заставившего листву трепетать в ночи, а деревья вновь зашептались над их головами.

Гриф приблизился к ней, настроенный серьезнее, чем когда-либо.

– Если я не покину Штормовые земли, король обещал отрубить мне голову. Этой ночью корабль отплывает в Вольные города, и я буду там.

Ее внутренности сжались от этой мысли.

– Значит, ты пришел, чтобы попрощаться.

– Нет, я пришел, чтобы просить тебя поехать со мной, – одной рукой он притянул ее к себе, другой приглаживая ее щеку. – Тебе понравится Эссос. Там совсем не так, как здесь, со всеми этими правилами и ограничениями. Ты сможешь быть кем угодно. Я знаю, ты не веришь в это, но я знаю тебя, Арья. Мы из одного теста, и оставаться под гнетом Баратеонов до конца своих дней – это не жизнь.

– Но я не могу просто уехать!

– Ты предпочтешь остаться, позволишь им наряжать тебя в ненавистные тебе платья и отбирать у тебя все, что им не принадлежит? Уезжай со мной, и я клянусь, что дам тебе все, чего ты хочешь.

– Я хочу вернуться домой, но, если я поеду с тобой, то этому не суждено свершиться никогда.

– Ты действительно думаешь, что это свершится, если ты останешься с Ренли Баратеоном? – он притянул ее еще ближе к себе, так что она чувствовала его дыхание на своем лице. – У нас будет свой собственный дом, только ты и я. Дак может стать нашим мастером по оружию, Хэлдон мейстером, Гриф кастеляном, а Лемора стать септой для наших детей.

– У нас не может быть детей.

– У нас будут дети, – настаивал Гриф, – я видел это во сне, Арья. Их будет трое, две дочери и сын.

– Это был лишь сон.

– Нет! – он спешно поцеловал ее, но Арье этого хватило, чтобы ее голова пошла кругом. – Нам суждено быть вместе.

– Я не могу, – слабо возразила она дрожащим голосом.

– Ты будешь свободна, Арья. Разве не этого ты хочешь?

Свобода… Это все, чего она когда-либо хотела. Сколько раз она жаловалась Джону Сноу о том, что она девушка, сколько раз просила Брана сбежать вместе с ней на Стену? Сколько раз она проклинала Сансу за то, что та с легкостью отказывалась от собственных желаний, делая то, что ей говорят? И вот она, в положении, в котором всегда боялась оказаться, и Гриф предлагает ей стать той, кем она всегда хотела стать.

Я опозорю весь род Старков, если сделаю это. Они никогда больше не произнесут моего имени, и я не увижу их до конца своих дней.

Ты уже потеряла их. Ты не сможешь покинуть Штормовые земли, пока жив король, и они уже ведут себя как незнакомцы. Твоя мать была в Риверране всего несколько раз за тридцать лет. Винтерфелл – больше не твой дом.

Арья бросила единственный взгляд на замок, прежде чем коротко кивнуть, оседлав Винтер. Она слышала вой Нимерии, будто умоляющий ее вернуться, но Арья знала, что Гриф был прав – только так она могла стать свободной.

Когда они покидали богорощу, листья тревожно напевали – Королева, королева, королева…

Конец четвертой части.

========== Часть 5.1 Волк в драконьем обличье ==========

Арья полюбила Вольные города, стоило их кораблю причалить в Браавосе. Уже тогда она поняла, что ее место именно здесь, что здесь она могла быть собой, не изображая примерное поведение. Арья знала, что ее попутчикам не особо нравился этот город, и Гриф-старший в тот же день собирался покинуть его, но ей все казалось здесь удивительным: рыбаки, прогулочные судна, Черно-Белый дом, и в особенности огромная статуя Титана, нависающая над островами.

– Браавосцы верят, что существует лишь один Бог, – объяснил Гриф, когда они вошли в Черно-Белый дом, – и это – Бог смерти. Когда кто-то желает умереть, они могут прийти сюда и принести свою жертву Богу. И, конечно, если ты готов заплатить свою цену, всегда есть Безликие.

Арья наблюдала, как морщинистый старик ковылял по комнате. Он казался младше старой Нэн, и она задумалась о том, что могло побудить кого-то прийти сюда и просить о смерти. Арья никогда не была набожной, но и не верила, что можно молиться Смерти, как единственному Богу.

– Хочешь сделать пожертвование? – шепнул ей на ухо Гриф.

– Не сегодня.

Они прогуливались по кромке воды, и Арья восхищенно оглядывала достопримечательности, когда Гриф усмехнулся.

Она вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснений, и он пожал плечами, убрав синие волосы с лица.

– Ты на все смотришь так завороженно.

– Я никогда не видела ничего подобного, – ответила она в свою защиту. – Знаешь, чем занимаются девочки в Вестеросе? Шьют, танцуют и приседают в реверансах, не более. Мне довелось повидать достаточно в Семи Королевствах лишь потому, что мой муж погиб. Если бы Нед не был убит Железнорожденным, я бы осталась в Дорне навсегда.

– Ты никогда не говоришь о нем, – отметил Гриф спустя мгновение, – он был твоей истинной любовью?

Арья покачала головой, позволяя морскому ветру растрепать ее волосы.

– Нет, Нед был хорошим человеком, но, даже после нескольких лет брака, мы никогда не были… близки, я думаю. Он был добр, но не знал, что со мной делать. Наверное думал, что рождение ребенка сделает нас ближе и как-то усмирит меня, но я даже этого не смогла ему дать.

– Ничего не выходило?

Она находила это странным – когда мейстеры или ее мать спрашивали ее о потерянных детях, Арья могла ответить на любое количество вопросов, не чувствуя ровным счетом ничего. Но слышать, как Гриф, продолжающий настаивать на том, что они созданы друг для друга, и что у них обязательно будут дети, спрашивает об этом, было для нее невыносимо. Она стыдилась этого.

– Нет, – коротко ответила она, не сводя глаз с горизонта и надеясь на то, что он поймет, что эта тема ей неприятна.

Арья слегка напряглась, когда Гриф обнял ее сзади, прижимая к себе, и они молча стояли, наблюдая, как волны ласкают песчаный берег Узкого моря.

– Видишь корабль с шелковыми парусами?

Она сразу же заметила его, большое торговое судно с парусами из разноцветного шелка.

– Да.

– У наших детей будут глаза такого же фиолетового цвета, как этот шелк, – когда его рука переместилась на ее живот, он продолжил. – Первой будет дочь, и она будет практически свирепой. Я видел это, любовь моя, и наша дочь будет настолько прекрасной воительницей, что сама королева Нимерия дрогнет при виде нее.

– Гриф…

– Наш сын будет честным и мудрым, он сплотит людей вместе и принесет мир в эти земли. Но наша младшая, наша вторая дочь будет той, кому будут посвящать песни, и которая будет соткана из чистейшей Валирийской стали. Она развеет тьму и принесет свет в этот мир, – прижимая ее ближе к себе, Гриф поцеловал ее висок. – Я видел это, Арья. Знаю, ты не веришь мне, но так и будет.

– Я не могу выйти за тебя, – повторила она свой извечный аргумент, о котором твердила ему все время.

– Твой брак с Ренли не был подтвержден. Его можно не брать в расчет, и ты это знаешь.

Не решаясь разорвать объятия, чтобы посмотреть ему в глаза, Арья лишь протянула:

– Что ж, тогда напиши Верховному Септону, расскажи ему, где мы находимся, и все наши планы пойдут под откос.

Гриф отстранился, и Арья поняла, что расстроила его, чувствуя, как напряглось его тело. С того момента, как они ступили на корабль, он почти умолял ее выйти за него замуж, и даже Гриф-старший, не питавший к ней теплых чувств и все еще злой на сына за то, что привел ее, настаивал на этом. И Арья хотела стать его женой как можно скорее, но часть ее, которая навеки останется в Винтерфелле, твердила ей, что это неправильно.

Независимо от того, как далеко ей удалось убежать, Ренли Баратеон все еще был ее мужем, и любой их с Грифом ребенок будет провозглашен бастардом, стоит ему ступить на вестеросские земли.

– Я не могу понять, почему ты так цепляешься за то, что порабощало тебя, и убегаешь от того, что сделает тебя свободной, – произнес Гриф, и Арья вздрогнула от его слов, наполненных желчью и обидой.

Они вернулись в гостиницу в молчании.

_____________________

До Леморы, Арья ни разу не делила ни с кем комнату. Однажды ее мать пыталась уложить их с Сансой вместе, мотивируя это тем, что они с Лизой любили проводить время вместе, но они не продержались больше недели, прежде чем их драки и ссоры окончательно не довели их отца. Даже при дворе, где для леди было нормально делить друг с другом постель, Арья всегда спала одна, ибо никто из девушек не находил ее компанию приятной. Один раз, еще в детстве, она хотела остаться на ночь у Джона, но брат объяснил, что это неприемлемо.

Лемора не надевала свою септонскую робу в Браавосе, сменив ее простым платьем. Когда она одевалась, Арья заметила тонкие белые линии вокруг ее живота, такие же, какие появились у Сансы после рождения детей, и Арья чуть было не спросила о них, ведь все знали, что септам не было позволено спать с мужчинами и иметь детей.

Именно тогда Арья увидела, как красива была Лемора, хоть ей было уже под пятьдесят, ее тело было стройным, а светлые волосы всегда аккуратно уложены. Лишь когда они прибыли в Браавос, она заметила, что корни ее волос были темными, как и у самой Арьи.

В ночь ее последней ссоры с Грифом, Арья лежала на кровати, наблюдая, как Лемора расчесывает свои крашеные локоны. Еще ребенком она любила смотреть, как Кейтилин распускает свои длинные густые волосы, обрамляющие ее плечи, словно плащ. Арье никогда не хватало терпения, чтобы привести себя в порядок, и, когда Лемора прикоснулась к ее волосам, она вдруг безумно захотела увидеть свою мать.

– Ты слишком пристально на меня смотришь.

– Извини, – рефлекторно ответила Арья.

– Что-то не так, дорогая? Вы с Грифом снова поссорились?

Сидя на жестком гостиничном матрасе, Арья опустила глаза к полам своей туники, прежде чем решилась спросить:

– Ты мать Грифа?

На губах Леморы заиграла грустная полуулыбка, и, отложив свой гребень, она повернулась к Арье, встретившись с ней взглядом.

– Родила ли я его? Нет. Растила ли я его еще с колыбели? Да. Он не рассказывал тебе эту историю?

– Он всегда говорит, что когда-нибудь все объяснит.

На этот раз Лемора действительно улыбнулась. Присаживаясь на кровать рядом с Арьей, она сказала:

– Что ж, думаю, мужчине не стоит рассчитывать на то, что ты выйдешь за него, если он с тобой не до конца честен, видимо я упустила этот момент, воспитывая его, – она пригладила края юбки руками. – Я могу рассказать тебе обо всем, если ты хочешь этого. Но предупреждаю – тебе может это не понравиться.

– Я справлюсь, – пообещала Арья.

Сделав глубокий вдох, Лемора начала свой рассказ.

– Когда я была еще очень молода, я жила в Дорне со своими братьями. Всю мою жизнь мне твердили о моей красоте и исключительности, и это сделало меня тщеславной и эгоистичной. Один из моих братьев являлся наследником нашего дома, другой служил королю Эйрису, и мой отец решил, что я должна стать компаньонкой для дочери нашего лорда. Ты знаешь, кем она была?

Арья задумалась на секунду.

– Элия Мартелл была единственной дочерью в семье.

Лемора кивнула, улыбаясь, однако ее улыбка была полна бесконечной грусти.

– Да, принцесса Элия. Она была совсем не такой, как я. Хоть она и была красива, она была задумчива, молчалива и бесконечно добра. Я была уверена, что находиться рядом с ней будет для меня пыткой, но я полюбила ее, и она стала мне ближе, чем мои собственные родственники. Когда ее помолвка с принцем Рэйгаром была объявлена, она умоляла меня отправиться с ней ко двору, а мне самой так хотелось покинуть Дорн, увидеть мир. Их свадьба стала самым грандиозным событием из всех, что я когда-либо видела, и я не могла поверить, что моя лучшая подруга станет моей королевой.

Подумав о Сансе и о титуле, которым она теперь располагала, Арья улыбнулась.

– Я понимаю.

– Даже тогда, задолго до восстания, Эйрис был безумен, и, чем старше становился Рэйгар, тем безумнее становился король. Он до смерти боялся, что его сын свергнет его, особенно после того, как Элия подарила Рэйгару наследника, но он был не таким. Многое говорили о Рэйгаре Таргариене, заслуженно или нет, но каждый согласится, что он всегда хотел лишь лучшего для всего дома Таргариен.

– Ты была там, когда он провозгласил мою тетю королевой Любви и Красоты?

– О да. Кажется, там собрались все, включая и твой дом. Все леди буквально падали в обморок при виде Брандона Старка, называя его диким волком.

– И ты тоже?

Лицо Леморы вмиг погрустнело, когда она призналась:

– Я предпочитала твоего отца.

– Ты знала моего отца? – ахнула Арья.

– Я знала их всех, моя дорогая. Твоего отца, твоего дядю, Роберта Баратеона. Однажды я даже встретила Кейтилин Талли. Мы тогда едва вышли из детского возраста, играя в игры, правил которых не понимали. И, конечно, после Харренхолла, весь Вестерос знал о Лианне Старк. Никто не знал ее до турнира, но никто не забудет ее имени после него.

– Все говорят, что я на нее похожа.

– Правда? – Лемора наклонила голову, размышляя. – Ты выглядишь как она, это точно, но Лианна… Она была дикой, но в ней была мечтательность, которой нет в тебе. Тебе передались практичность и интуиция Неда, и как раз этого Лианне не хватало.

– Если ты была одной из леди Элии, откуда ты можешь так хорошо знать мою тетю?

– Это часть истории. Как я уже говорила, после Харренхолла, Элия знала, что Рэйгар хотел Лианну Старк. В их браке не было любви – уважение и привязанность, да, но никакой страсти. И Рэйгар настаивал на третьем ребенке, которого Элия не смогла бы выносить. Когда он рассказал Элии, что собирается жениться на Лианне, как это делали древние короли Таргариены, единственное, о чем она его попросила, это дать ей обещание, что Эйгон будет стоять выше любого из сыновей Лианны.

– Постой… Элия обо всем знала?

Лемора вновь кивнула.

– Элия и Рэйгар по-своему любили друг друга, но Элия была готова на все ради своих детей. Она могла терпеть унижение второй королевой, если это означало безопасность для них, и она доверяла Рэйгару.

– Но если Элия знала, и Лианна уехала с ним добровольно, тогда почему…

– Потому что это должно было оставаться тайной, пока они не поженятся, и пока Лианна не забеременеет. Никто не ожидал, что Брандон Старк отправится в Королевские земли за головой Рэйгара, никто не ожидал, что Безумный король сожжет Рикарда Старка заживо. И уж точно никто не ожидал, что Джон Аррен, самый миролюбивый из людей, созовет свои знамена, – она смотрела ей прямо в глаза. – Восстание не пощадило никого.

– И как это связано с Грифом?

– Я подвожу к этому, дорогая. Мои родители настояли на том, чтобы я вернулась в Дорн, но Элия оставалась заложницей Красного замка. Я умоляла оставить меня подле нее, но затем обнаружила, что беременна. Как только мой брат об этом узнал, он тут же отправил меня в Дорн, заставив меня поклясться, что я никогда не назову имени отца ребенка. В ночь перед моим отъездом, Элия пришла в мою спальню с Эйгоном на руках и попросила забрать его, чтобы он был в безопасности на случай, если Рэйгар падет. Она объяснила, что Паук нашел ребенка, похожего на Эйгона, который займет его место до конца войны. Она не могла отправить Рэйнис со мной, ведь она была слишком взрослой, и люди бы заметили подмену. Так что я сделала то, что делала всегда – исполнила волю женщины, которая должна была стать моей королевой.

На мгновение Арья не могла дышать, пока ее сознание складывало все части рассказа Леморы воедино. Наконец, еле-выговаривая слова, она произнесла:

– Гриф – выживший Эйгон Таргариен?

– Шестой его имени, – подтвердила Лемора.

Арья долго сидела молча, стараясь переварить все то, что так внезапно свалилось на нее со всех сторон. Она оставила свой брак, свою семью и свою страну ради Таргариена. Даже если она вернется в Вестерос, даже если ее семья простит ее, Железный Трон не забудет этого никогда. Роберт все еще ненавидел Таргариенов, и Арья прекрасно об этом знала, невольно подслушивая некоторые из разговоров об устранении Визериса и Дейенерис Таргариен с лица земли. Ни одному Таргариену не позволено жить под правлением короля Роберта.

– Что случилось с твоим ребенком? – неожиданно для самой себя спросила Арья, все еще не придя в себя после услышанного.

– Она осталась с моими родителями, которые признали ее как свою. Моя мать родила мертвую девочку незадолго до того, как родила я, и мы просто притворились, что все было в точности наоборот. Даже ее отец думал, что она умерла, но это было к лучшему. Он только что женился, и это бы подпортило ему репутацию. А затем, когда Роберта провозгласили королем, я забрала Эйгона и отправилась в Пентос.

– И как объяснили твое исчезновение?

– Все подумали, что я убила сама себя от горя. Единственными, кто знал правду обо мне и Эйгоне, были мои родители, и они не рассказали бы ни единой душе.

Арью мгновенно осенило.

– Ты Эшара Дейн.

– Я была, однажды, – призналась она с усталостью в сиреневых глазах, – но я была септой Леморой большую часть своей жизни, так что кто же я на самом деле?

– Если ты Эшара, значит Аллирия твоя дочь, – в животе неприятно заныло. – Кто ее отец?

– Ты сама знаешь, кто, – она тяжело вздохнула.

Арья вскочила с постели, расхаживая туда-сюда по скрипящему полу, прежде чем окончательно запуталась в собственных мыслях.

– Если Аллирия Дейн – ребенок, рожденный тобой от моего отца, тогда кто же мать Джона? Все всегда говорили, что это была ты!

– Ты действительно хочешь знать, Арья? Подумай, – убеждала ее Эшара, – потому что ты никогда об этом более не забудешь.

– Что может быть хуже того, что ты мне только что рассказала!?

С сожалением на красивом лице, Эшара рассеянно кивнула.

– Нед прибыл в Звездопад, чтобы вернуть мне Рассвет, однако он принес с собой еще и новорожденного ребенка. Я вызвала кормилицу Виллу, чтобы приглядеть за ним, пока мы с Недом разговаривали. Он видел Эйгона и узнал о том, что я сделала, но сам еще не отошел от того, что Ланнистеры сделали с Рэйнис и Элией. Я начала объяснять ему все с самого начала, просила не рассказывать Роберту, но, неожиданно, он заплакал. Я была ошеломлена, но затем он признался мне, что это было дитя Лианны, третий ребенок, которого так желал Рэйгар.

Арья почувствовала головокружение, сидя на самом краешке стула.

– Он поклялся Лианне, что защитит ее сына, чтобы он смог прожить счастливую жизнь вдали от Железного Трона. У него была типичная внешность Старков, ни капли от Рэйгара, но Эйгон… Нед пообещал, что никогда не расскажет никому о нем, если я сохраню секрет Джона, а затем он вернулся на Север к твоей матери.

– Вот почему он никогда не рассказывал Джону, – Арья размышляла вслух, – это было слишком опасно.

– Арья, ты должна понимать…

– Что вы делали в Штормовых землях? – спросила она, чувствуя, как внутри нее закипает ярость. – Раз уж все так опасно, что вы там делали? – Эшара не ответила, и ее гнев разгорелся лишь еще ярче. Вставая на ноги, она вылетела из комнаты и поспешила вниз к Грифу… Эйгону, где тот сидел с Хэлдоном, Даком и Грифом-старшим.

– Арья! – поприветствовал ее Эйгон, улыбаясь. – Присоединяйся…

– Эшара мне все рассказала, – отрезала она, мгновенно стирая улыбки с их лиц, – и ты должен объясниться прямо сейчас.

Гриф-старший ощетинился, открыв было рот, чтобы огрызнуться в ответ на подобную дерзость, но Эйгон поднялся, жестом руки призывая своего лже-отца к тишине. Арья отдернула руку, когда он попытался дотронуться до нее, и вышла из гостиницы на холодный ночной воздух. Она ощущала его присутствие за спиной, осторожное и тихое – он был вежлив даже в подобной ситуации, и Арья почувствовала, как болезненно сжимается ее сердце.

Скажи мне, что ты не заставил меня уехать с тобой потому, что хочешь отомстить. Скажи мне, что ты не знал, кто я такая, а когда узнал, уже любил меня слишком сильно. Скажи мне, что я не предала всех, кого любила, и не продала свою честь ради какой-то игры.

– Я хотел сказать тебе, – начал он.

– Ты должен был мне сказать!

Эйгон поднял лицо к небу, и в лунном свете его кожа казалась серебряной. Прикрыв на мгновение глаза, он произнес:

– Меня никогда не называли по имени. Мне было около двенадцати, когда Эшара и Джон сказали мне, что у меня вообще есть имя. Большую часть своей жизни я провел, притворяясь Грифом из Тироша, пытаясь помнить о том, что я – Эйгон Таргариен, мальчик, умерший двадцать шесть лет назад.

– Зачем ты приехал в Штормовой Предел?

– Потому что так велел мне мой долг, – Эйгон посмотрел на нее, и его лицо исказилось от злости и боли, которую ему причиняли воспоминания. – Когда мне было четырнадцать, меня призвали в Пентос на свадьбу. Тогда я впервые встретил своих дядю и тетю, и Визерис рассказал мне о восстании, о моей семье. Он рассказал мне о том, что сделали с моей сестрой, как Грегор Клиган безжалостно раздробил головку ребенка, на месте которого должен был быть я, а затем изнасиловал мою мать, трогая ее руками, испачканными в крови. «Они сделали из нас нищих, а ведь мы – Боги», сказал мне Визерис. И я поверил в это.

– То есть, ты прибыл в Вестерос, чтобы исполнить свое предназначение? – рыкнула Арья.

– Когда Дени вышла за кхала, предполагалось, что Визерис вернется в Вестерос с армией. Но тот факт, что я жив, делает меня, а не его, прямым наследником престола. Несмотря на все его угрозы, Визерис не станет убивать короля, а дотракийцы мне ничего не обещали. Тем не менее, само мое существование отнимает у него трон и армию, а он продал Дени за бесценок.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Они убили мою семью, Арья! – он перешел на крик, напугав ее. – Мою мать, моего отца, моих бабушку и дедушку, мою сестру… Они думали, что убили и меня! И что же я должен делать, провести остаток жизни ни с чем, потому что узурпатор забрал у меня все!?

– Я не могу…

– А как бы ты поступила на моем месте? – Эйгон сжал ее плечи. – Если бы кто-то вырезал всю твою семью, забрал Винтерфелл и поработил Север, забрал бы даже твое имя, что бы ты сделала?

– Я бы убила их всех, – ни секунды не колеблясь, ответила Арья.

Отпуская ее, Эйгон протянул руки, будто хотел снова обнять ее, прежде чем продолжить:

– Я – законный король Семи Королевств, и я даже не могу называться собственным именем. Я отправился в Вестерос, чтобы увидеть короля Роберта, человека, разрушившего мою семью, а обнаружил…

– Обнаружил что?

Эйгон невесело рассмеялся.

– Я обнаружил толстого, старого мужчину, который вверг некогда процветающую страну в кошмар. Я обнаружил, что Тайвин Ланнистер был и остался скупой сволочью, а ужасный, как мне говорили, Эддард Старк – хороший человек, который старается изо всех сил ради Вестероса. Я обнаружил, что, вопреки всему, о чем рассказывал мне Визерис, люди вовсе не ждут нашего триумфального возвращения, – его лицо смягчилось, и он перешел на шепот. – А потом в богороще я встретил дочь Эддарда Старка, такую красивую и свободную, что понял, почему мой отец выкрал твою тетю.

– Прекрати, – скрестив руки на груди, будто пытаясь унять боль внутри, отрезала она. – Ты лгал мне!

– Какая разница, кто я, Эйгон Таргариен или Гриф из Тироша? Я все тот же, изменилось лишь имя.

Слезы горячей солью обожгли ее щеки. Эйгон протянул руку, чтобы стереть их с ее лица, и Арья хотела оттолкнуть его, ударить его или пронзить Иглой, но хуже всего было то, что в действительности она хотела совсем не этого. Она хотела, чтобы он обнял ее и успокоил, чтобы он поцеловал ее и пообещал больше никогда ей не лгать.

Ты такая же глупая, как и Лианна.

– Я люблю тебя, – произнес Эйгон, нежно обхватив ее лицо ладонями. – Я полюбил тебя в тот момент, когда ты внезапно объявилась у меня дома и назвала меня трусом. И я знаю, что ты тоже любишь меня, Арья, я знаю это. Нам суждено было найти друг друга.

– Я должна вернуться домой, – всхлипнула она, не сдерживая больше слез. – Я не могу заставить своего отца пройти через это снова.

– Ты уже уехала, – отметил он, в его словах звучало отчаяние. – Коннингтон сказал, что все они уверены, что мы сбежали вместе, и что я всего лишь наемник. Они никогда не узнают, кто я на самом деле.

– До тех пор, пока ты не высадишься в Вестеросе с армией, чтобы забрать Железный трон!

– Если я поклянуcь тебе, что никогда не стану претендовать на престол, ты останешься? – ее глаза расширились, не веря его словам. – Я дам клятву перед новыми и старыми Богами, если ты этого хочешь. Все, чего хочу я – это ты. Пусть Визерис управляет Семью Королевствами, если он этого хочет.

Было время, когда Арья питала тайную надежду, что Джендри предложит ей то же самое. Она лежала в своей постели в Винтерфелле и представляла, как Джендри возвращается на Север и заявляет, что отказался от своих прав на престол, и будет счастлив прожить свою жизнь в качестве обыкновенного человека, если только она будет с ним. В ее фантазиях все было именно так, идеально.

Но Джендри никогда не предлагал ей ничего подобного, а Арья никогда не хотела быть королевой, и теперь она в Браавосе с другим принцем, который собирался дать ей все, чего она когда-либо хотела.

«Держись подальше от моего мужа, чтобы он забыл, кто такая Арья Старк», сказала ей однажды Санса, и Арья задумалась, насколько далеко она должна была уехать, чтобы самой забыть Джендри Баратеона.

– Ты никогда не будешь претендовать на Железный трон?

– Никогда, – поклялся Эйгон.

Они в любом случае никогда меня не простят, подумала Арья, позволяя Эйгону наконец притянуть ее к себе.

Двумя неделями позже, когда Арья Старк произносила брачную клятву Эйгону Таргариену перед Джоном Коннингтоном, Эшарой Дейн, Хэлдоном Полумейстером и Ролли Дакфилдом, она знала, что нашла среди этих людей приют, как и ее новоиспеченный муж.

========== Часть 5.2 ==========

Эйгон хотел ее с такой страстью, что представлялась чистым безумием. Первые месяцы брака, во время путешествия из Браавоса в Лис, Арье казалось, что большинство времени она проводила без одежды, постоянно чувствуя его руки на своем теле, и его губы, доставляющие ей неведанное ранее удовольствие. Поначалу ее смущало то, как смотрел на нее Коннингтон, когда Эйгон в очередной раз тянул ее в их каюту. Еще с детства ее учили, что то, чем лорд и леди занимаются вместе, является делом абсолютно приватным и не подлежащим обсуждению. Когда она только прибыла в Дорн, Нед краснел при каждом посещении ее спальни, и редко задерживался в постели, так как они оба не знали, как себя вести после того, как дело было сделано. Конечно, в последние месяцы брака они кое-как приспособились друг к другу, но между ними никогда не было страсти.

С Эйгоном все было абсолютно иначе, и Арья с нетерпением ждала каждого его поцелуя, отвечая на каждое прикосновение. Иногда она с трудом могла дышать, настолько жадно и отчаянно желая своего мужа, что впивалась зубами в его плечо или подушки, чтобы заглушить свои крики. Иногда Арья позволяла себе подумать о доме, и отчетливо представляла Сансу, отзывающуюся о ее поведении, как о бездумном и позорном, но Арья Старк из Винтерфелла умерла в тот момент, когда она покинула Штормовой Предел, и новая Арья упивалась абсолютной свободой, которой она теперь обладала.

– Я знаю, чего ты добиваешься, – выдохнула Арья, слегка приподнимаясь и оседая поверх Эйгона.

Он рассмеялся, задержав дыхание, и его руки заскользили по ее бокам, поощряя ее движения.

– Я надеюсь на это.

Она слегка толкнула его, застонав, стоило его рукам дотронуться до ее груди.

– У нас не может быть детей, ты же знаешь.

Арья вскрикнула от неожиданности, когда Эйгон внезапно перевернул ее на спину, придерживая одну из ее ног под коленкой и разместив ее на своем плече, слегка поглаживая.

– Я с удовольствием докажу тебе, что ты не права.