Текст книги "No Featherbed for Me (СИ)"

Автор книги: lit_chick08

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Это было страшно, – шепотом призналась Арья, озвучивая позорные чувства, что тлели в ее сердце весь последний месяц. – Когда я увидела дикий огонь, когда я увидела их в огне… Я никогда не боялась наших детей раньше, но я была напугана. И сейчас боюсь.

– Арья…

– Я не дракон, Эйгон, – продолжила она, – и, когда я вижу детей с драконами, с существами, которые вообще не должны существовать, я могу думать лишь об опасности, которая царит здесь: для меня, для Брандона, для жителей, для детей, когда королевство узнает, что у них есть…

Эйгон приложил палец к ее губам, успокоив.

– Именно поэтому вы и должны вернуться ко двору. Если мы начнем строительство прямо сейчас, драконьи ямы будут отремонтированы до того, как они станут слишком большими.

– Если Тиреллы узнают о том, что наши дети пробудили драконов, особенно сейчас, когда ты узаконил их, я не хочу даже и думать о том, что они…

– Они бы не…

– Они такие же безжалостные, как и Ланнистеры, Эйгон. Просто разумнее выбирают сторону, – вздрогнув, несмотря на жару, Арья прошептала: – Законные или нет, они всегда будут бастардами в глазах тех, кто поддерживает Джессу. И если я вернусь ко двору, ты будешь постоянно слышать, что привез с собой свою шлюху.

– А что если я привезу не свою шлюху? Что если я привезу свою жену?

Арья шокированно молчала, прежде чем выдохнуть:

– Что?

– В старину короли Таргариены имели несколько жен, – напомнил он ей, нежно заправив локон волос за ее ухо. – Твой брак с Ренли был расторгнут много лет назад, и сейчас ты свободна. Ты мать моих детей, детей, в чьей крови столько Валирии, что они пробудили драконов из камня. Ты на моей стороне. – Его голос смягчился, и Эйгон прислонился своим лбом к ее, выдыхая: – Наши дети принадлежат Железному трону.

–Ваши с Джессой дочери стоят перед ними в очереди наследования.

– Не в том случае, если ты снова станешь моей женой.

До нее постепенно доходил смысл его слов, и Арья поняла, что именно он предлагает ей и ее детям. Джесса технически будет его первой женой, верховной королевой Вестероса, но его предложение сделает королевой и Арью. Сыновья, рожденные в законном браке, станут важнее любых дочерей.

Эймон мог бы стать королем, а Брандон вступить в королевскую гвардию. Статус и позиция Рэйнис могли бы позволить ей выйти за Рэйго, как она и хотела, а Алисанна могла бы удачно выйти замуж по любви. О большем для своих детей Арья не могла и мечтать.

К тому же, она с удивлением заметила, что именно такой судьбы и хотела для них. Увидев, как последние семь лет повлияли на Рэйнис и, в особенности, Эймона, Арья захотела, чтобы их узнали, как прекрасных умных людей, которыми они стали, хотела, чтобы Алисанна и Брандон узнали, как это – иметь обоих родителей. Конечно, Джесса Тирелл с дочерьми никуда не исчезнут, но Арья никогда не желала им зла. Хоть ей и не нравилась Джесса, она прекрасно понимала, как это, когда девочку взращивают на родительских амбициях, словно товар. Что насчет маленьких принцесс Оленны и Элии, Арья бы не хотела, чтобы о них забыли, заставив пройти через что пришлось пройти ее собственным детям.

– Боги подарили нашим детям драконов, Арья, – продолжил Эйгон, расшнуровывая завязки на ее рубашке, – а драконам место в Королевской гавани.

– Ты действительно хочешь снова жениться на мне?

Арья резко вдохнула, когда руки Эйгона обхватили ее за бедра, и он с легкостью поднял ее, направившись в сторону кровати. Посадив ее в центр, он начал осторожно раздевать ее, едва касаясь кожи.

– Я бы женился на тебе каждый день до конца своих дней.

Робб однажды шутливо обвинил ее в том, что в ней больше от мужчины, чем в нем, и иногда Арье казалось, что это правда. Она безумно любила своего старшего брата, но Робб зачастую вел себя по-глупому, ослепленный благородной целью. Но лед в ее крови, казалось, беспрекословно тает под привычными прикосновениями Эйгона, и она проклинала себя за то, что становится такой слабой.

Однажды она слышала, как Теон называет любовь «женской слабостью», но Арья была уверена, что любовь – слабость не только женщин.

_____________________

– Знаешь, мы еще не слишком стары, – сказал Эйгон, когда они лежали в спутанных простынях, потные и запыхавшиеся.

– Для чего?

– Еще детей, – рука Эйгона расположилась на нижней части ее живота. – У нас мог бы быть еще один, или даже два, если поторопимся.

– Тебе легко говорить, ведь это не твоему телу придется пройти через все это, – вырисовывая бессмысленные узоры на его широкой груди, напомнила она. – Я чуть не умерла, рожая Эймона, с Алисанной было ничуть не легче, а Брандон был настолько большим, что буквально застрял.

– Правда? – Эйгон затих на мгновение, лениво перебирая ее волосы, прежде чем продолжить: – Я люблю его, ты знаешь это. Люблю так же, как и Эймона и девочек.

– Но?

– Но я не хочу, чтобы твой последний ребенок был от Джендри, – прошептал он, и Арья слышала стыд в его голосе. Если бы она была той женщиной, какой была несколько лет назад, то разозлилась бы на него за эту ревность, но ярость, наполнявшая ее в юности, сменилась холодной рациональностью. Она понимала Эйгона, но это не означало, что ей нравится то, что он говорит.

– Это не лучшая причина, чтобы заводить ребенка.

– Ты не хочешь больше детей?

Иногда Арья действительно хотела. Когда Брандон начал отталкивать ее протянутые руки, настаивая на том, что он уже вырос и больше не маленький ребенок, ее сердце болезненно сжималось от осознания того, как же быстро выросли ее четверо детей. Тем не менее, Арья не хотела выходить замуж снова, а ее и без того настрадавшиеся родители не смогли бы вынести очередного бастарда, так что Арья пришла к выводу, что ее время прошло. Однако, временами ей отчаянно хотелось придушить своих уже рожденных детей, до глупого упрямства уверенных в том, что им абсолютно не нужен совет их матери.

– Думаю, это может быть проблематично, – тактично ответила она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, и надеясь, что он увидит искренность в ее глазах.

Голос Эйгона звучал по-юношески уязвимо, когда он спросил:

– Ты все еще любишь его?

Вздохнув, Арья села, не смущаясь собственной наготы. Несколько мгновений она пыталась подобрать правильные слова, прежде чем ответить:

– Какая-то часть меня всегда будет любить его. Он был первым мужчиной, которого я полюбила, первым, кто… кто захотел меня на самом деле, – заметив, как Эйгон вздрогнул, она осторожно добавила: – Ты точно хочешь это услышать?

– Да, – с неохотой ответил он.

– Санса всегда была идеальной дочерью: любимицей матери, красивой и обаятельной. Все, чего она хотела, это выйти замуж за красивого принца и быть его принцессой. У нас с Сансой всегда были сложные отношения, и, возможно, мы не всегда ладили, но я никогда не хотела лишать ее чего-либо, – Арья язвительно рассмеялась. – В этом я, конечно же, с треском провалилась.

– Арья…

– Он ненавидел это – быть принцем, наследником, ненавидел настолько же, насколько я ненавидела тот факт, что меня отправляют в Дорн, а затем и в Штормовой предел. Он был моим лучшим другом очень долгое время. Иногда даже единственным другом, и, когда мы вернулись тогда, это было просто…

– Просто что?

– Утешительно. Знакомо. Как оказалось, честь ни к чему хорошему меня еще не приводила, так почему бы просто не поддаться? И я любила его, да, но я стыдилась этой любви и… Меня столько раз называли «шлюхой короля», но я не чувствовала себя шлюхой до тех пор, пока не переспала с мужем моей сестры.

– И ты все еще его любишь, – подытожил Эйгон.

– Как я могу не любить его, когда он подарил мне Брандона? Ты бы хотел, чтобы я ненавидела его, чтобы очернила его имя и проклинала его? Он не плохой человек, просто он слаб, как и все мы. Все мы принимали решения, верные или нет, но я не могу смотреть на Брандона и поливать грязью того, кто принес его мне, принес нам.

Между ними повисло тяжелое молчание, прежде чем Эйгон заявил:

– Брандон наш сын, и я не хочу, чтобы он когда-нибудь узнал о роли Джендри Баратеона в наших жизнях.

– Джендри ничего для него не значит. Брандон твердо верит, что ты его отец, и что он такой же Таргариен, как и его сестры и брат.

– Хорошо, – притянув Арью обратно к себе, прошептал он, – но я все еще думаю, что мы еще не слишком стары для детей.

Она мягко рассмеялась, положив голову ему на плечо.

– Давай сначала справимся с тремя драконами, четырьмя детьми и твоим внезапным предложением, а потом обсудим этот вопрос.

_____________________

В конце концов, никакого обсуждения не последовало. Когда Эйгон, Дак, Хэлдон и Дейенерис вернулись в Королевскую гавань, оставив Эшару с Браном на Драконьем камне, Арья обнаружила, что беременна. К тому времени, как драконьи ямы были восстановлены, и Эйгон послал за ними, живот Арьи уже оттягивал ее платье.

– Ты уверена, что хочешь этого? – с особой серьезностью спросил Бран в последний вечер перед отъездом в Королевскую гавань.

– Чего именно? – с улыбкой парировала она.

– Всего этого, – его синие глаза Талли были затуманены беспокойством, когда он смотрел на нее, и Арья вспомнила те времена, когда он пролезал в ее комнату через окно, взбираясь на стены Винтерфелла с непередаваемым изяществом. Это было время, когда они с Браном были так же близки, как Рэйнис и Эймон, и Арье не хватало этой близости.

– Бран…

– Ты не хочешь быть королевой, – отметил он. – Ты хочешь Эйгона, но ты никогда не желала заполучить корону. И я чертовски уверен, что ты не хочешь, чтобы твои дети росли в Красном замке. Не понимаю, зачем тогда ты делаешь это.

– Конечно же ты не понимаешь, – выдохнула Арья, когда дитя внутри нее беспокойно задвигался. – Я люблю его. Знаю, все всегда сомневались в этом, но я люблю Эйгона. Он был единственным мужчиной, которого я выбрала сама, и мы были так счастливы тогда. Дети становятся счастливее, когда он рядом, и они заслуживают того, чтобы быть с отцом. Джон однажды сказал мне, что в жизни не всегда все так, как мы того хотим, но раз так будет лучше для детей…

– А Джесса Тирелл? Как ты справишься с ней?

– Настолько тихо, насколько смогу. – Пытаясь сохранять спокойствие, она солгала: – Джесса Тирелл мне не враг, а ее дочери являются сводными сестрами моих детей. Нам не стоит враждовать.

Бран усмехнулся.

– Ты действительно веришь в это?

– Нет, – признала Арья, нахмурившись, – но я должна повторять это до тех пор, пока в это не поверит Рэйнис.

– Мира считает, что наши волки являются отражением нашей сущности, – Бран улыбнулся еще шире. – Возможно, это относится и к твоим детям с их драконами.

– Если это так, то Рэйнис и Балерион вполне в состоянии сравнять с землей все королевства.

– Нет, – мягко возразил Бран, – в ней бушует ярость, это правда, но Рэйнис хочет лишь вернуть то, что у нее отняли: ее имя, ее отца, ее наследие и титул. Она далеко не глупа и знает, что Тиреллы сговорились, чтобы сместить тебя, и что они все спланировали очень тщательно, так, чтобы Тирелл унаследовал престол. Она знает, что последует за вашим возвращением.

– Это она тебе сказала?

– Эймон рассказал мне, – выдохнул Бран. – Он не хочет быть королем. Ты знаешь об этом?

Ребенок внутри нее с силой толкнулся, заставив Арью вздрогнуть.

– Да, он упоминал об этом, но не сказал, планирует ли однажды отречься от престола.

– В таком случае он перейдет к Брандону.

– Да.

– Разве это не иронично? – протянул он.

Она проигнорировала явный намек в его словах, ответив:

– Ни один из моих сыновей не желает становиться королем. Если только это дитя не сын, Рэйнис вполне может унаследовать престол, как и хотела, и они с Рэйго могли бы править Семью королевствами.

– Я всегда думал, что было бы лучше, если бы мы вернулись к тому, как было раньше, когда в каждой области был свой правитель.

Арья невесело улыбнулась, рассеянно погладив свой живот.

– Как и я.

_____________________

Я знаю, что тянула с переводом непростительно долго, так что извините за столь долгое ожидание!

Постараюсь больше не задерживать продолжение так долго, но у меня начинаются экзамены, и обещать ничего не могу. В любом случае спасибо, что вы со мной :)

========== Часть 9.2 ==========

Казалось, весь Вестерос собрался на улицах Королевской гавани, чтобы поприветствовать ее детей и их драконов при дворе. Люди ахали и кричали, обращались к семерым и преклоняли колени. Балерион и Мираксес летели за Рэйнис и Эймоном, но Алисанне все это внимание было чуждо, так что Вхагар расположился в седле перед ней. Брандон, который ехал вместе с Браном, огромными глазами рассматривал толпу, и Арья видела, как сотни глаз смотрят на ее увеличившийся живот, который был гораздо больше, чем с другими ее детьми.

– Они никогда не полюбят меня, – прошептала Арья Эшаре, которая ехала рядом с ней.

– Нет, – с легкостью согласилась она, – но они полюбят твоих детей.

– Они будут бояться их.

– Иногда так даже лучше.

– Ты так думаешь?

Эшара уверенно кивнула.

– Я видела многих королев и принцесс, королей и принцев, которых любили, и все они не протянули долго. Возможно, немного страха не повредит королевствам.

Арья не была уверена, что предпочитала страх любви, но, если этот страх сохранит жизнь ее детям, она бы хотела, чтобы каждый человек в Семи королевствах боялся их.

Ролли и Хэлдон встретили их на входе в Красный замок, улыбнувшись детям и поцеловав Эшару в щеку. Пока Бран помогал Арье слезть с лошади, она заметила Лораса Тирелла, прислонившегося к стене, и что-то в его взгляде заставило Арью вновь почувствовать себя ребенком, девочкой, которую от отчитывал тогда в Долине.

Иногда Арья всерьез боялась, что так и останется неловкой девчонкой, не такой красивой, как Санса, не такой очаровательной, как Робб, умной, как Бран, бесстрашной, как Рикон и благородной, как Джон. Даже заполучив корону, Арья понимала, что никто и никогда не будет уважать ее. Не будет никаких песен о прекрасной королеве Арье или рассказов о ее благочестии. Она навсегда останется женщиной, которая нарушила свой брачный обет, которая стала любовницей короля и заставила его узаконить своего бастарда. Об Арье Старк будут говорить много, но в этих историях точно не будет ничего лестного.

Это не твое место, казалось, говорил ей взгляд Лораса Тирелла, и Арья хотела ответить: Я знаю, но промолчала. Вместо этого она поздоровалась с ним настолько учтиво, что даже Кейтилин могла бы гордиться ею.

Она повторила свою клятву за хмурым Верховным септоном в практически пустой септе, отчаянно борясь с желанием немедленно стряхнуть со своих плеч черно-красный плащ Таргариенов.

Она заставила себя вежливо ответить холодной вежливостью на едкий комментарий Джессы Тирелл.

Она промолчала, когда Визерис начал насмехаться над ней и не собирался останавливаться.

Впервые за всю свою жизнь, Арья Старк являла собой идеальную леди, и она будет вести себя так до дня своей коронации, до того момента, когда уже никто не сможет отобрать у ее детей то, что принадлежит им по праву.

Мать должна быть готовой на все ради своих детей.

Это было единственным, чему Арья научилась у Серсеи Ланнистер.

_____________________

– Мне не хватало тебя за ужином.

Арья бросила взгляд на дверь в свою спальню, прежде чем повернуть свое громоздкое тело к Эйгону. Она попыталась сесть, крепко схватившись за спинку кровати, но лишь раздраженно выдохнула, оставшись в том же положении.

– Я не могу даже спуститься по лестнице.

Удовольствие скользнуло во взгляде Эйгона, когда он присел на край матраса. Он приложил ладонь к ее животу, и ребенок мгновенно ударил ее.

– Хэлдон сказал, что тебе не совсем комфортно.

– Не совсем комфортно? Я размером с мамонта, мои лодыжки раздулись в два раза, моя спина постоянно болит, я быстро утомляюсь, а этот чертов ребенок не появится еще целый месяц!

Эйгон погладил ее живот, прежде чем продолжить:

– Хэлдон говорит, что он может дать тебе чай, чтобы ребенок родился раньше.

– Я не хочу рисковать. Я просто… – она прильнула щекой к ладони Эйгона. – Мне никогда не нравилась беременность. Этот факт делает меня ужасной женщиной?

– Да, абсолютно ужасной, – дразнил он, пригладив ее щеку. – Я не могу поверить, что тебе не нравится делить свое тело с крохотным существом, которое заставляет тебя толстеть и причиняет тебе все больше боли с каждым месяцем.

– Как дети?

Эйгон повернул ее на бок и начал уверенно массировать ее спину.

– Что ж, Брандон попал в небольшую передрягу: один из сыновей Джоффри сказал ему что-то грубое, и Брандон разбил ему губу. Алисанна провела день с Оленной и Элией, и, хотя она никогда этого не признает, я думаю, что у Джессы есть некая слабость к ней. Эймон тренировался во дворе перед занятиями с Хэлдоном. Что насчет Рэйнис…

– Что?

– Она провела большую часть дня в ямах, – неохотно ответил Эйгон. – Стражники говорят, что она тренировала Балериона.

– Каким образом?

– Похоже, она уже может заставить его дышать огнем по команде, и… – Эйгон вздохнул, и Арья уже мысленно подготовилась к тому, что может последовать за этим вздохом. – Она учит его принимать наездника.

Арья обернулась на него, выпучив глаза.

– Она собирается ездить на нем?

– Я не знаю, что она планирует делать, – с сожалением и грустью признал он. – Как бы я ни старался, я не могу завоевать ее доверие снова. Она говорит со мной лишь когда это необходимо. Я пригласил ее на обед, только мы вдвоем, и она отвечала на вопросы, но не более.

– Думаю, она просто ждет.

– Ждет чего?

– Ждет, чтобы увидеть, сможет ли она удержать это, – Арья резко вдохнула, когда ребенок с силой ударил ее по ребрам. – Рэйнис ни разу не удалось удержать что-либо: ее жизнь в Вейес Дотрак, жизнь среди одичалых, Винтерфелл, Драконий камень, тебя. Она осторожна.

– Она это ты.

Арья не была уверена, почему подобная оценка заставила ее ощетиниться.

– Это не так.

Он легко поцеловал ее затылок.

– Рэйнис может выглядеть, как моя мать, но всегда, когда я смотрю на нее, то вижу в ней тебя, какой ты была тогда в Штормовом пределе – злой, осторожной, не раскаявшейся, жаждущей.

– Жаждущей чего?

– Всего, – его губы очертили изгиб ее плеча, и Арья выдохнула от удовольствия. – Именно это я и люблю в тебе больше всего, ты знаешь. Другие женщины, они устраиваются, привыкают, позволяют своим отцам и мужьям принимать решения за них, но ты… Ты не успокоишься, пока не получишь то, что тебе нужно.

– Это звучит ужасно.

Эйгон усмехнулся, одной рукой захватив ее чувствительную грудь, и его большой палец нежно коснулся ее напряженного соска.

– Нет, это прекрасно. Ты сильнейшая из всех, кого я знаю, и, если наша дочь и похожа на кого-то, я рад, что это ты.

Она улыбнулась, повернувшись к нему.

– Ты понимаешь, что я слишком большая, чтобы спать с тобой, да?

– Да, любовь моя, – он медленно поцеловал ее, прежде чем прошептать: – Я просто хочу остаться здесь с тобой, можно?

_____________________

Арья часто не могла уснуть, но сон давался ей еще труднее из-за беременности. Во всех позах ей было неудобно, а постоянная боль не желала проходить. Пока Эйгон мирно дремал рядом с ней, Арья крутилась и вертелась, пытаясь найти облегчение, но ничего не выходило. Наконец, она поднялась на ноги, хотя ее спина и разрывалась под весом живота, и приземлилась на стул у окна, глядя на Королевскую гавань.

Некоторые до сих пор гуляли в столь поздний час, и большинство выглядели пьяными, возвращаясь из таверн и борделей. Издалека она могла разглядеть корабли, прибывшие в порт, а звуки, издаваемые драконами, были слышны даже из-за холмов. Ребенок внутри нее перевернулся, и, когда Арья схватилась за живот, то почувствовала влагу между ног. Она потянулась под свою рубашку, и, обнаружив на своих пальцах кровь вперемешку с жидкостью, Арья почувствовала панику, расцветающую в ее груди.

Слишком рано.

– Эйгон! Эйгон, просыпайся!

Все происходило так быстро, что у Арьи едва ли было время подготовиться. Эйгон тут же послал за Хэлдоном и мейстером Марвином, помогая Арье вернуться в постель, когда боль усилилась. Вскоре оба мейстера, Дейенерис, Эшара и Рэйнис были в ее комнате. Эшара и Дени помогли Арье избавиться от ночной рубашки, а Рэйнис сжимала руку матери, хотя сама казалась еще бледнее. При других обстоятельствах Арья бы рассмеялась: Рэйнис могла ранить до крови любого мальчишку, но что-то вроде рождения ребенка явно пугало ее.

– Когда ты родилась, – задыхаясь, проговорила Арья, сжимая руку Рэйнис, – я мучилась двое суток. Я была уверена, что умру. Так это и происходит.

Рэйнис сглотнула, прежде чем прошептать:

– Ты практически умерла, рожая Эймона. Ты спала так долго.

Арья закричала от сильнейшей боли, пронзившей ее тело, и Эшара начала протирать лоб Арьи холодной тряпкой. Когда боль стихла, она выдохнула:

– Если со мной что-то случится, ты присмотришь за ними. Обещай мне.

– Я обещаю, – проговорила Рэйнис, показавшись сейчас намного моложе своих четырнадцати лет. – Я обещаю, мама. Я позабочусь о них.

Она не знала, как долго мучилась, прежде чем ребенок наконец покинул ее тело, вопя от возмущения. Арья подняла голову, пытаясь увидеть его, когда очередная волна боли накрыла ее. Когда она закричала, мейстер Марвин переключился на нее, оставив ребенка на Хэлдона. Рэйнис и Эшара что-то спрашивали, когда Марвин объявил:

– Здесь еще один ребенок!

Со вторым было гораздо проще, и он вошел в этот мир с несколькими вскриками, напоминающими скорее мяуканье, нежели визг. Арья едва могла видеть, настолько опустошенная болью и усталостью. Хватка Рэйнис не ослабла ни на миг, и Арья закрыла глаза, пытаясь расслабиться, когда Марвин протянул окровавленное дитя Дейенерис.

– Они маленькие, но здоровые, – доложил Хэлдон, удерживая на руках другого новорожденного.

– Кто они? – прохрипела Арья, вздрогнув, когда Эшара и Рэйнис помогли ей облокотиться на спинку кровати.

– Мальчик и девочка, ваша светлость, – ответила Дейенерис, улыбнувшись. – Мальчик закрывал собой девочку, так что она немного меньше, чем он.

Ее руки дрожали, когда Дейенерис и Хэлдон передали ей младенцев, но Арья держала их решительно, всматриваясь в их маленькие лица. Мальчик выглядел как Эймон, те же серебристые волосы и сиреневые глаза, абсолютный принц Таргариен с крепкими легкими, который не прекращал суетиться. Но именно девочка удивила ее – тихий невесомый комочек, ее новорожденная дочь смотрела на нее синими глазами Талли, еле заметные темно-рыжие волосы покрывали ее головку, а губы были поджаты.

– Она выглядит как бабушка Кейтилин.

– Она выглядит как Санса, – сдавленным шепотом исправила Арья, поцеловав обоих детей в макушки.

Эйгон вошел в ее спальню несколькими часами позже, когда Арья с детьми отдыхали в только что застеленной постели, и Арья заметила широкую ухмылку на его лице.

– Не стоит так гордиться собой.

– Близнецы, – ответил он, и его улыбка расширилась, когда Эймон, Алисанна и Брандон показались позади него.

– Как мы назовем их? – спросила Алисанна, осторожно прижав девочку к себе, а Рэйнис положила руку под спинку младенца, подстраховывая ее.

Арья и Эйгон улыбнулись друг другу, услышав нотки собственничества в голосе Алисанны. Эти дети действительно принадлежали им всем.

– Как вы думаете, как нам стоит их назвать? – парировал Эйгон, пригладив волосы Арьи, и она прильнула ближе к нему.

Эймон, державший мальчика, сказал:

– Думаю, он должен быть Дэйроном.

– Тогда ее стоит назвать Дэйной, – вмешалась Рэйнис, улыбаясь своей новорожденной сестре с такой нежностью, какой Арья не видела на ее лице уже многие годы.

В этот момент, когда ее муж обнимал ее, и их дети собрались вокруг них, Арья почувствовала себя более счастливой, чем когда-либо еще.

_____________________

Письмо пришло через месяц после рождения близнецов, и все это время Арья провела в постели. Она казалась не совсем в своем уме, когда Эшара пришла, чтобы разделить с ней обед, с куском пергамента в руке. Арья мгновенно улыбнулась, увидев ее, благодарная за предоставленную компанию, но ее улыбка тут же сникла при виде выражения, застывшего на лице Эшары.

– Что такое? Дети…

– С детьми все в порядке, – поспешила заверить ее Эшара, присев на стул рядом с постелью. Опустив взгляд на пергамент, она сказала: – Тебе пришло письмо с утеса Кастерли.

Сердце Арьи на мгновение остановилось.

– От моей сестры?

– Я не знаю, ваша светлость, я не вскрывала его, – ее лицо потемнело. – Не читай его, Арья. От Сансы оно или от ее мужа, не читай. Это принесет тебе лишь проблемы.

Она приняла письмо, рассматривая надписи на внешней стороне. Это был не летящий почерк Сансы, написано было мужской грубой рукой. Сначала Арья решила последовать совету Эшары и сжечь письмо, но, если письмо было все же от Сансы, Арье хотелось знать, что там. Если же письмо было от Джендри, Арья не имела понятия, чего хотела в этом случае.

Собравшись с силами, Арья вскрыла письмо и ее сердце мгновенно упало куда-то вниз.

Ваша Светлость,

Я пишу к вам сейчас не только как верный подданный короля Эйгона VI, но и как ваш брат. Хотя с нашей последней встречи прошло много лет, я надеюсь, что вы выслушаете мою просьбу и поймете, что это ради моей жены и вашей дорогой сестры.

Со смерти нашего сына Эйрона и потери нашего второго мальчика еще в утробе, Сансе трудно видеть Западные земли, и я опасаюсь, что утес Кастерли, место, где мы столько потеряли, лишь усиливает ее боль. В последний раз Санса чувствовала себя хорошо лишь при дворе в Королевской гавани. Мои дочери, которые уже успели повзрослеть, также были счастливы там.

Я отчаянно прошу, чтобы ваша светлость со всей своей безграничной добротой приняла свою сестру в качестве компаньонки при дворе, а моих дочерей в качестве придворных леди. Я понимаю, что ваш муж не питает ко мне теплых чувств, и я не буду просить его принять меня при дворе. Если вы позволите моим жене и дочерям прибыть, я останусь на утесе Кастерли, продолжив служить, как хранитель Запада и верный слуга Железному престолу.

Благодарю вас за рассмотрение моей просьбы. Поздравляю также с рождением принца Дэйрона и принцессы Дэйны. Как и всегда, я молюсь Богам, старым и новым, за здоровье и счастье для вас и ваших детей.

С несоизмеримой благодарностью,

Лорд Джендри Баратеон

Лорд утеса Кастерли, щит Ланниспорта, хранитель Запада.

– Это не от твоей сестры, так ведь? – спросила Эшара, однако ответ был написан у нее на лице.

– Джендри просит меня принять своих племянниц в качестве придворных леди, и Сансу в качестве компаньонки. Он останется на Западе, если Эйгон даст согласие, так как ему… здесь не очень рады, – Арья отложила письмо, ненавидя себя за то, что ее руки дрожали, ненавидя то, насколько формальным было это письмо, словно он не был ее старым другом, словно она и не рожала от него никакого сына.

– Мне прислать Хэлдона, чтобы дать ответ?

Арья покачала головой.

– Нет, сначала мне нужно поговорить с Эйгоном, – она невесело рассмеялась, и к своему стыду Арья обнаружила, что в ее глазах застыли беспричинные слезы. – Она ненавидит меня, ты знаешь.

– Я уверена, что это не так.

– Нет, все именно так, – она вытерла слезы, но, к ее разочарованию, они не прекратились. – Даже раньше… Она сказала, что вряд ли сможет когда-нибудь простить мне то, что я сделала. А затем… затем Боги забрали обоих ее сыновей. Санса всегда делала то, что от нее требовалось, и она потеряла своих сыновей, а у меня их целых трое. Разве это честно?

– Ты тоже потеряла троих детей, – напомнила ей Эшара, смахнув волосы с ее лица, словно она была ребенком, – и уж ты точно знаешь, какой несправедливой бывает жизнь. Хорошие люди страдают, а плохие процветают, и на это нет ни единой причины. Я не слишком хорошо знаю твою сестру, но я не могу даже представить, чтобы леди Санса желала зла твоим детям.

В эту секунду внутри Арьи будто что-то оборвалось, и она зарыдала, так что все ее тело содрогалось от внезапно нахлынувших эмоций.

– Я так сильно любила его, – плакала она, обнимая Эшару, которая крепко держала ее. – Он должен был быть моим, а я все разрушила!

Эшара пыталась успокоить ее, и Арья прижалась к ней, когда все та же отчаянная боль ее юности впилась своими острыми клыками в ее сердце. Она не знала, почему так отреагировала, ведь она ни секунды не сомневалась в своей любви к Эйгону и их детям. Но Джендри всегда оставался в ее сердце, ее голове, ее снах и кошмарах, и, что хуже, с каждым днем его было все больше в Брандоне. Выглядел ли он как Старк или носил имя Таргариен, ее сын был Баратеоном, и Арью бесконечно поражало, как мальчик, который никогда не встречал своего отца, мог быть настолько на него похож.

– Дыши, дитя мое, – просила Эшара, целуя ее лоб. – Все будет в порядке.

– Я просто хочу, чтобы не было так больно.

– Боль никогда не пройдет, – знающе ответила она. – До конца твоих дней, когда ты будешь видеть его, думать о нем или слышать о нем, тебе будет больно от одной мысли о том, как могло бы быть. И это не значит, что ты любишь своего мужа меньше или выделяешь его ребенка среди остальных. Это бремя женщин, и, в каком-то смысле, мы все несем его.

Пытаясь взять себя в руки, Арья спросила:

– Это ты чувствуешь к моему отцу?

– Каждый день, моя королева, – она снова поцеловала ее в лоб. – Я думаю о том, как мы любили друг друга однажды. Я думаю об Аллирии, и о том, как бы я хотела вырастить ее вместе с твоим отцом, который мечтал жениться на мне. Иногда я представляю, что ты еще один ребенок, который должен был быть у нас с Недом Старком. Подобные выдумки успокаивают, но ты нуждаешься в них лишь до тех пор, пока они нереальны.

– Я люблю Эйгона всем сердцем, я клянусь, что это правда. Он делает меня счастливой, и он любит наших детей больше, чем большинство других отцов. И после всего этого, как я могу скучать по Джендри?

– Потому что в любви вообще нет места смыслу. Даже мейстеры Цитадели знают это.

_____________________

За ужином, когда Эйгон пришел в ее покои, Арья лишь молча протянула ему письмо и терпеливо ждала его реакции. Она не сомневалась, что в тот же миг, как прилетел ворон с утеса Кастерли, Варис тут же доложил о нем Джессе и ее людям. В Красном замке всегда было трудно держать что-либо в тайне, особенно среди королей и королев, но, после рождения Дэйрона, Тиреллы почувствовали, что Железный престол ускользает от их цепких лап, ведь у Джессы не было и намека на беременность. Им нужен был скандал, и Арья была полна решимости лишить их подобной возможности.

– Ты хочешь, чтобы Санса прибыла ко двору?

– Если она хочет этого.

– Твои племянницы могут оказать положительное влияние на девочек? Они всегда были достаточно вежливы, если я правильно помню.

– Да, Санса всегда стремилась к тому, чтобы они выросли идеальными леди.