Текст книги "No Featherbed for Me (СИ)"

Автор книги: lit_chick08

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Ты предпочитал меня в грязных штанах и разукрашенных жилетах?

– Я предпочитал тебя без всего, – с хитрой улыбкой возразил он, и Арья покачала головой, усмехнувшись, его смех успокоил ее.

Играюче толкнув его, она сказала:

– Я позвала тебя не для того, чтобы мы предавались воспоминаниям.

– Тогда зачем же?

– Это насчет твоего предложения.

Эйгон удивленно приподнял брови, и надежда читалась в его чертах.

– Ты принимаешь его?

– Я не могу быть десницей, – тихо заявила она, чтобы их не подслушали. – Меня не будут уважать, и, что хуже, не будут и тебя. Если Семь Королевств не поддерживали меня в качестве королевы, они уж точно будут против меня на должности десницы. Они будут говорить, что ты отдал королевства своей шлюхе.

– Ты не…

– Я знаю, что я не шлюха, – прервала она, – и я не нуждаюсь в том, чтобы ты напоминал мне об этом. В любом случае, после того, как я поговорила с детьми, я думаю, что ты прав – наши дети должны знать тебя, а ты должен знать их. Если ты хочешь, чтобы мы отправились на Юг с тобой, то мы так и сделаем, однако мы не останемся при дворе.

– И где же вы останетесь?

– В Драконьем камне, как ты и обещал когда-то. Он достаточно близко, но не настолько, чтобы из нашего возвращения сделали спектакль.

Он улыбнулся, мгновенно кивнув.

– Я сделаю все необходимые приготовления. Вы вернетесь с нами.

– Есть кое-что еще, – добавила Арья, и его лицо потемнело. – У меня есть условия.

Эйгон выжидающе посмотрел на нее.

– Ты снова сделаешь их Таргариенами, – начала она, пытаясь совладать с нервами. – Рэйнис, Эймон, Алисанна, они заслуживают того, чтобы им вернули их имя. Я не прошу тебя узаконить Брандона…

– Я сделаю это, – перебил он, смягчившись. – Он тоже заслуживает имя.

Сдержав эмоции, наполняющие ее, Арья продолжила:

– Эймон получит титул и земли, и ты обеспечишь Рэйнис и Алисанну приданым, когда они выйдут замуж. И они сами выберут, за кого выйдут, не будет никаких помолвок, заключенных без их ведома, – ее голос дрогнул. – Я хочу, чтобы они вышли замуж по любви.

Он подошел к ней, аккуратно смахнув единственную слезинку, скатившуюся по ее щеке.

– Я тоже этого хочу.

– И то, что я возвращаюсь ко двору, не значит, что я возвращаюсь в твою постель, – напомнила она, когда он сжал ее плечи и глубоко вздохнул. – Мы не можем вернуться назад.

– Я знаю, – ответил он, но его пальцы все еще прослеживали вырез ее платья, касались плеч и деликатной линии шеи. Когда он заключил ее лицо между своими ладонями и пригладит ее щеку большим пальцем, Эйгон вновь глубоко вздохнул, – но разве жизнь не стала бы лучше, если бы мы могли?

Поцелуй, который он даровал ей, был крайне целомудренным, однако заставил ее вздрогнуть сильнее, чем любой из самых страстных их поцелуев.

Сожаление ранило гораздо слабее, когда можно было его с кем-то разделить.

_____________________

Ты уверена в том, что ты делаешь?

Слова Неда эхом отдавались в голове Арьи во время ее первого ужина в Красном замке. Арья никогда не думала, что вновь увидит этот замок, уверенная в том, что отживет остаток своей жизни в Винтерфелле, и сейчас думала, что, возможно, это было ошибкой, ведь прибытие в Королевские земли означало конец мирной жизни, за которую она так отчаянно боролась.

– Это холм Рэйнис, – говорил ее старший сын своему младшему брату, который сидел рядом с ней за столом, – назван в честь первой сестры и жены Эйгона. Там они держали своих драконов.

– Драконов? – повторил Брандон, и его глаза расширились.

– Эйгон ездил на Балерионе, которого прозвали Черный Ужас, – начала Рэйнис, и Арья вспомнила, как Джон Коннингтон рассказывал ее дочери то же самое, когда она была маленькой, – и, говорят, его чешуя была черной, словно полночь. Королева Рэйнис ездила на Мираксесе, который мог целиком проглатывать лошадей. Знаешь, на каком ездила Висенья? – когда Брандон покачал головой, она продолжила: – Она ездила на Вхагаре, и его дыхание было настолько горячим, что могло расплавить броню.

– Правда?

– Правда, – встрял Эймон, и Арья не смогла сдержать улыбки при виде них с Алисанной, сидящих рядом, так что их серебристые волосы сверкали в свете свечей. – Эйгон и его сестры завоевали Вестерос со своими драконами, но следующие драконы уже не были такими большими и мощными, а затем и вовсе вымерли.

– Единственный раз, когда все три дракона были вместе, был во время битвы на Пламенном поле. Они тогда прикончили четыре тысячи человек и уничтожили дом Гарденер, – заговорила Алисанна, удивив Арью своими познаниями в истории, которой ее никогда не обучала септа Мейв. – Именно так Тиреллы пришли к власти над Хайгарденом, потому что преклонили колени перед Эйгоном Завоевателем.

Мейс Тирелл, сидящий рядом с Маргери, рассмеялся.

– Только дурак не преклонится перед драконом.

– Да, у дома Тиреллов все идет вполне неплохо, когда одна из его членов встает на колени перед королем, – пошутила Рэйнис, и Джесса с Мейсом тут же напряглись, однако Арья знала, что ее дочь достаточно ловко завуалировала оскорбление, чтобы затем свести его в невинную шутку.

– Почему драконы вымерли? – спросил Брандон, не обращая внимание на напряжение, повисшее в воздухе, и его глаза все еще были широко раскрыты, будто он слушал одну из историй старой Нэн.

– Мейстеры и магистры говорят, что магия покинула этот мир, – ответила Дейенерис, нежно улыбаясь, – а магия рождает драконов, именно поэтому они и вымерли.

Брандон вздохнул, заерзав на стуле.

– Я хочу увидеть дракона.

Визерис рассмеялся, но в его смехе не было ничего доброго или радостного.

– Ты сидишь с ними за одним столом, мальчик.

Арья закусила губу, чтобы не рассмеяться над выражением полного безразличия на лице Брандона.

– Я имел ввиду настоящих драконов, – все, сидящие за столом, даже Джесса, тихонько засмеялись, а ее сын повернулся к Рэйнис и спросил: – Но разве драконы не могут вылупиться из ваших яиц?

Тишина, сковавшая помещение, казалась оглушительной, и, когда Визерис начал буквально надуваться от негодования, Арья посмотрела на Рэйнис, которую подобная его реакция абсолютно не смутила.

– Может, когда-нибудь.

– Ты отдала им яйца!? – обрушился на свою сестру Визерис, и тело Арьи мгновенно напряглось, как только она заметила испуганное выражение на лице Алисанны, которая крепко схватила Эймона за руку.

Дейенерис оставалась невозмутима, привыкшая к истерикам своего брата. Рэйго и сир Джорах, стоящие за спиной Дейенерис, явно были готовы прикончить старшего Таргариена, но, как и Рэйнис, Дени спокойно ответила:

– Они были моими. Какая разница, оставила ли я их у себя или отдала нашим племянникам?

– Потому что эти яйца были нашим наследием!

– Эти яйца были подарком Иллирио на мою свадьбу с Дрого. Я могла делать с ними все, что угодно, и я пожелала отдать их детям, когда они отправились в Волантис. Если бы они действительно так сильно волновали тебя, ты бы уже давно спросил о них.

– Подождите, – заговорил Эйгон, посмотрев на Арью, – у вас яйца Дейенерис?

– Она положила их в наши вещи, когда мы покидали Дотракийское море, – объяснила она, потянувшись к своей чаше с вином. – Я не знала об этом до тех пор, пока мы не прибыли в Браавос. Я предположила, что они предназначались нашим детям, так что дала каждому по яйцу.

– Эти яйца должны принадлежать наследникам дома Таргариен, – продолжил Визерис, – а наследниками дома Таргариен являются дети королевы Джессы. Они не могут оставить их. Они должны перейти к настоящим драконам Семи Королевств.

– Визерис, – начала было Арья с усталостью в голосе, но в разговор тут же встряла Рэйнис, приковав его к месту одним своим взглядом, пылающим черным огнем.

– Думаешь, брак, благословленный верховным септоном, делает из человека дракона? Ты думаешь, что только потому, что какой-то жирдяй в глупой шляпе назвал нас бастардами, кровь в наших венах отличается от твоей? – Визерис открыл рот, но Рэйнис продолжала, а ее голос лишь набирал силу. – Мы рождены от крови королей Зимы и Древней Валирии, наша плоть соткана изо льда и пламени, и нашу песнь люди будут помнить, когда твои кости обратятся в пыль, – Рэйнис подняла свою чашу с вином, слегка покрутив в руках, прежде чем издевательски протянуть: – Ты же не хочешь разбудить драконов, правда, дядя?

Визерис вскочил на ноги, упершись руками в стол, когда его лицо исказила подлинная ярость, а гневные слова крутились на кончике его языка. Материнские инстинкты Арьи кричали, что она тоже должна подняться, как сделал это Эйгон, но то, что произошло мгновением позже, поразило ее до глубины души.

Когда Визерис наклонился вперед, чтобы закричать что-то в лицо Рэйнис, Эймон резко встал, схватив нож со стола и глубоко вонзив его прямо между растопыренных пальцев Визериса. Джесса вкрикнула, но никто больше не шелохнулся, ожидая, что же случится дальше.

– Вы сядете на место, сир, или я сам посажу вас, – прорычал Эймон, и, если Арья и не узнала того юношу, что унял своего дядю только что, она точно узнала его тон – это был голос Неда Старка, Винтерфелла и Севера.

Когда Арья вновь обрела дар речи, то поднялась на ноги и положила руку на плечо Эймона, почувствовав, как он напряжен, и тут же пожалела о том, что привезла своего миролюбивого сына ко двору, к таким людям как Визерис.

_____________________

Эйгон отвел для каждого из них комнату в башне Десницы, но Арья повела детей именно в свою спальню после того, что случилось во время ужина. Эймон буквально трясся от злости, и, лишь когда за ними закрылась дверь, Арья заметила, что Рэйнис крепко сжимает его ладонь, будто удерживая. Алисанна с Брандоном свернулись на огромной кровати, приткнувшись друг к другу, как в те времена, когда они делили общую детскую, и Арья погладила их по головам, словно младенцам, чувствуя их расстройство.

– Да как он посмел? – наконец выплюнул Эймон, и в его голосе слышались пламенные ноты – ярость, к которой Арья привыкла, когда дело касалось Рэйнис. – Как он посмел сказать, что мы не истинные драконы?

– Эймон…

– Я принц Драконьего камня! – воскликнул он, и если его гнев и удивил Арью, то слезы, заструившиеся по щекам, совершенно сбили ее с толку. – У меня столько же прав на престол, сколько у любого из детей Джессы! Даже больше! У дракона три головы, и мы – эти головы!

Рэйнис обхватила лицо своего брата руками, заставив посмотреть на нее, и, как всегда, Эймон начал успокаиваться под взглядом сестры.

– И они все увидят это. Помни, что я сказала тебе.

Ее слова пробрали Арью до костей, и, когда она спросила, что Рэйнис имела в виду, никто из детей не ответил ей. Даже Алисанна, по обыкновению такая открытая и честная, потупила взгляд, и Арья поняла, что в подобных вещах ее дети были единой нерушимой силой. Она так и не смогла вытянуть из них ни слова, а когда спросила об этом Брандона, укладывая его в постель, мальчик лишь покачал головой.

– А я дракон? – прошептал он, медленно проваливаясь в сон, и вжался в матрас, когда Арья накрыла его одеялом.

Нет, слава Богам.

– Ты можешь быть тем, кем захочешь.

_____________________

Когда она вернулась в свою спальню, то обнаружила Эйгона, который сидел на кровати, обхватив лицо руками. Когда он поднял на нее взгляд, Арья увидела, насколько изможден он был, и прекрасно понимала его состояние. Потянувшись к шпилькам в своих волосах, Арья замерла, когда Эйгон спросил:

– Можно?

Правильным ответом было – «нет». Это было слишком интимно, слишком похоже на их былые отношения. Она даже дразнила его за его странную любовь к ее волосам, как он трепетно расплетал их после долгого дня верхом на лошади, и ему нравилось, чтобы они прикрывали ее грудь, когда она была верхом на нем. И все же, Арья повернулась, обозначив свое безмолвное согласие. Ей хотелось, чтобы о ней заботились, даже если всего на мгновение.

Семь лет одиночества оказались сроком невыносимо долгим.

– Я говорил с детьми, – произнес он, аккуратно освобождая ее густые темные волосы от шпилек. – Я извинился за Визериса и уверил их, что они имеют те же права, что и дети Джессы, но не думаю, что Рэйнис все еще мне доверяет.

– Это займет время. Легитимация поможет. Она любила тебя больше, чем кого-либо еще, и полюбит снова, – Арья выдохнула от удовольствия, когда его пальцы коснулись кожи ее головы, перебирая распущенные локоны. Эйгон мягко засмеялся.

– Тебе всегда было просто доставить удовольствие.

Арья рассмеялась в ответ.

– Мы оба знаем, что это неправда.

Он собрал ее волосы в руке, прежде чем отпустить их, позволяя им разметаться по плечам, и снова повторил то же самое, прошептав:

– Думаю, всем вам нужно отправиться в Драконий камень как можно скорее. Я не думал… не думал, что твое присутствие станет причиной стольких неурядиц.

Конечно же, не думал. Король или нет, ты всегда был до боли наивен.

– Я тоже так думаю.

– Рэйго вместе с кхаласаром присоединится к вам, – сказал он, и Арья задумалась, повлияла ли на это решение Рэйнис. – Я предположил, что ты предпочтешь их рыцарям королевской гвардии.

– Рэйнис, безусловно, согласится с этим, – протянула она, и Эйгон легонько дернул ее за волосы, прежде чем прошипеть сквозь зубы:

– Она еще ребенок.

Арья развернулась, улыбнувшись при виде ужаса, исказившего его красивые черты.

– Она старше, чем была Дейенерис, когда вышла за Дрого, а я вышла за Неда Дейна в том же возрасте. И, поверь мне, они с Рэйго так смотрят друг на друга…

Он приложил палец к ее губам, и в его взгляде смешались влечение и раздражение.

– Прекрати.

Отступив назад, Арья с улыбкой отметила:

– Ты был в ее возрасте, когда впервые спал с женщиной.

Эйгон попытался схватить ее, но Арья ловко увернулась, почувствовав себя моложе на добрый десяток лет. Когда они оказались по разные стороны кровати, Арья запустила в него подушкой, и Эйгон застыл, удивленно глядя на нее.

– Ты стал гораздо медленнее с возрастом. Если бы я была предателем с кинжалом за спиной, маленькая Оленна стала бы королевой к утру.

– Возможно, ты и права, – ответил Эйгон, и его лицо казалось живым, таким, каким она его не видела со времен Вейес Дотрака. – Ты не сможешь выйти из комнаты, не пройдя через меня, и, уверяю, ты не пройдешь. Я закрою тебя здесь, как сделал Это Бэйлор со своими сестрами, сделаю эту комнату твоим хранилищем.

– Я уже давно не девушка.

Глаза Эйгона потемнели от похоти, когда он несколько раз оглядел ее с головы до ног.

– Я помню.

Перестав смеяться, Арья покачала головой.

– Прекрати.

– Почему? – спросил он, усаживаясь на кровать. – Ты не любишь меня? Ты не скучаешь по мне и не хочешь меня?

– Я больше не желаю быть чьей-либо любовницей, – исправила она, присев на противоположную сторону перины. – Я уже сказала тебе, что мы не можем…

– А я тебе это и не предлагаю.

– Тогда что же ты предлагаешь?

Он выглядел решительно не по-королевски, когда лег на спину, уставившись в потолок. Несколько мгновений Эйгон молчал, прежде чем прошептать:

– Я хочу любить тебя. Я хочу, чтобы ты засыпала у меня на груди и просыпалась в моих руках. Я хочу вновь почувствовать себя так, как чувствовал себя в то время, когда мы были вместе, когда дети были еще маленькими, а мы были лишь нищими. Я хочу проводить с нашими детьми как можно больше времени и забыть все, что случилось после войны: Джендри, Джессу, все это.

– Но мы не можем, – произнесла Арья, – потому что у тебя есть две дочери от Джессы, а у меня есть сын не от крови дракона. Мы слишком взрослые, чтобы притворяться.

Слеза, сорвавшаяся с его ресниц, мерцала в пламени свечи и через мгновение исчезла в серебристых волосах.

– И к черту все, чего хотим мы сами?

Она легла рядом с ним, так что их руки почти соприкасались, и ее взор затуманился от непрошеных слез.

– Джон однажды сказал мне, что в жизни все не всегда так, как мы того хотим, – посмотрев на него, она продолжила: – Возможно, мы уже использовали все отведенное нам счастье, когда были слишком молоды, чтобы осознавать всю ценность времени.

Арья не шелохнулась, когда Эйгон поднялся, потянув ее за собой. Она вздрогнула, когда он обхватил ее лицо ладонями, поцелуями стирая слезы с ее лица, а его дыхание обжигало кожу.

– Последняя ночь наших желаний, и завтра мы снова станем королем и леди, которыми должны быть.

Умная женщина сказала бы нет.

Никто никогда и не говорил, что Арья Старк была умной, когда дело касалось любви.

_____________________

Арья не особенно любила Драконий камень, но ее дети просто обожали фамильный замок дома Таргариен. Она помнила, как проплывала мимо него, направляясь в Эссос, заметив тогда множество устрашающих драконьих статуй, и, если Арья чувствовала себя спокойно лишь в саду, который смутно напоминал ей Север, ее детям нравилось абсолютно все. Несколько домов, которые называли Драконий камень своим домом, были не уверены насчет орды дотракийцев, поселившейся здесь, но Рэйго с Арьей убедили их, что все будет в порядке. Прислуга поначалу вела себя достаточно холодно, однако доброта ее детей в итоге покорила их, а присутствие септы Мейв каким-то образом рассеяло все их страхи. В Драконьем камне не было богорощи, лишь септа, которую часто использовали местные жители. Даже Рэйнис, которая всегда предпочитала старых Богов новым, посещала септу, и вскоре к ней присоединились Эймон и Алисанна. Лишь Брандон оставался упрямым северным мальчишкой и не желал ходить в септу, так что присоединялся к Арье в саду, чтобы молиться перед ликом, который она вырезала на одном из деревьев.

– Ты знаешь, о чем они молятся? – спросила она однажды, пока они с Брандоном наблюдали, как неразлучное трио исчезает в септе.

Брандон не ответил, глядя на нее своими огромными серыми глазами, и Арья знала, что не получит ответа от сына Джендри. Может, старшие сестры и брат и не посвящали его во все дела, но даже Иные не смогли бы заставить его раскрыть их тайну.

Указ о легитимации прибыл с вороном через шесть месяцев, и, когда Арья зачитала документ за ужином, объявив Рэйнис Сноу, Эймона Сноу, Алисанну Сноу и Брандона Сноу законными детьми Эйгона Таргариена, шестого его имени, она заметила, как дрогнули плечи Рэйнис. На мгновение она подумала, что ее старшая дочь была разочаровала, но Арья тут же осознала, что Рэйнис плакала, наконец скинув со своих плеч тяжелое бремя бастарда.

– Могу я посмотреть? – попросила она, вытирая щеки, и протянула руку, чтобы забрать письмо у Арьи. Рэйнис перечитала слова Эйгона, беззвучно кивая самой себе, и, когда она закончила, то положила пергамент на стол и глубоко вздохнула.

– Я принцесса Рэйнис Таргариен, – заявила она, и ее голос звучал настолько уверенно и царственно, так что Арья невольно посмотрела на свою дочь так, будто видела ее впервые. – Я дочь дракона. Он принимает нас, и всем остальным придется сделать то же самое.

– Да, – еле слышно ответила Арья.

– Они признают нас всех, – улыбка Рэйнис казалась ослепительной, когда она повернулась к своим братьям и сестре, которые улыбались ей в ответ. – И пусть Тиреллы только попробуют притворяться, что нас не существует.

– Рэйнис, – начала Арья, покачав головой, – Тиреллы не наши враги.

– Любой, кто не с нами – наш враг, – Рэйнис многозначительно на нее посмотрела. – Защищать стаю, помнишь?

Арья задумалась, что, возможно, учила свою амбициозную дочь совсем не тем вещам.

_____________________

Брандон слег с лихорадкой, жалуясь на боль в горле. Мейстер Марвин заварил ему чай, но Арья осталась в его комнате и напевала ему колыбельные, прежде чем сама провалилась в сон. Ее разбудило странное зеленое мерцание; Брандон все еще посапывал рядом, но Арья поднялась на ноги, чтобы выглянуть в окно, и ее сердце чуть было не остановилось от того, что она увидела.

Она знала, как выглядит дикий огонь – Торос из Мира использовал пылающие мечи на турнирах, когда был молод, и даже тогда он пугал ее. Дикий огонь был непредсказуем и смертелен, пылающий до самого конца, и его невозможно было потушить. Рикард Старк был сожжен заживо прямо в своей броне, а на руке Джона Сноу остались шрамы после того, как он спас Лорда-командующего Мормонта, и это было результатом обыкновенного огня. Приказав септе Мейв остаться с Брандоном, Арья слетела вниз по ступеням, крича о помощи, словно беззащитное дитя.

Когда она заметила, что дикий огонь пылал в пределах круга из песка, вокруг которого собрались дотракийцы, мейстер Марвин и даже лорды Драконьего камня, Арья осознала, что происходит что-то, чего она просто не могла понять. Она подбежала к Рэйго, открыв было рот, чтобы спросить у него, что происходит, но затем заметила фигуру, удивительно похожую на Эймона, в самом центре пожара.

– О Боги, – выдохнула Арья, ее ноги подкосились, но Рэйго с легкостью подхватил ее.

– Вы должны довериться им, Арья, – проговорил Рэйго, пытаясь заглушить треск пламени. – Этому суждено было случиться.

Она кричала, громко и пронзительно, кричала до тех пор, пока у нее оставались силы, кричала, пока языки пламени поглощали ее детей. Хватка Рэйго не ослабла ни на мгновение, и, когда солнце взошло над водой, дикий огонь начал постепенно стихать. Лишь когда Арья услышала первые удивленные вздохи и молитвы, и увидела, как мужчины и женщины становятся на колени, она подняла глаза туда, где, как ей казалось, остались лишь обугленные останки ее семьи.

Они стояли в центре почерневшего круга, и их обнаженные тела остались нетронуты пламенем. Уже это было само по себе невероятно, но Арья знала, что не это было причиной восхищения окружающих.

Черное существо восседало на плече Рэйнис, оглядывая все своими ярко-красными глазами. Монстр кремового цвета окутал предплечье Эймона, а Алисанна держала в руках чудовище с изумрудной чешуей. Когда дотракийцы начали что-то нашептывать, Арья наконец освободилась из рук Рэйго, не зная слов, которые использовали дикари, но точно зная их значение.

Драконы, скандировал кхаласар, пока лорды и леди молча кланялись в знак верности, и Арья едва могла дышать, думая о том, что сделали ее дети. Слова мейстера Эймона тут же всплыли в ее сознании – пробудят драконов из камня, но такого Арья не ожидала.

– Что вы наделали? – прошептала Арья, когда ее дети приблизились к ней, и страх вместе с трепетом связались в единый узел на ее сердце.

– Все в порядке, мама, – ответила Алисанна, прижав зеленого дракона к своему сердцу, как Арья прижимала когда-то маленькую Нимерию. – Огонь не может убить драконов.

Когда черный дракон на плече Рэйнис открыл свою пасть и закричал, Арья с уверенностью могла сказать, что теперь ее дети были самыми опасными и самыми уязвимыми людьми во всем Вестеросе.

Конец восьмой части.

========== Часть 9.1 Возвращение королевы ==========

Эйгон прибыл через месяц после того, как драконы вылупились. Арья встретила его на пристани и без тени сомнения бросилась в объятия короля, прижимая его к себе, словно ребенок любимую игрушку. Впервые с момента восшествия на престол Эйгон путешествовал с небольшой свитой, взяв с собой лишь тех, кому безоговорочно доверял: Ролли, Дейенерис, Хэлдона, Эшару, недавно прибывшую из Звездопада, Брана, который приехал по просьбе Арьи, и Рэйго, доложившего обо всем королю. Их лица были угрюмы, и Арья вздрогнула, заметив неприкрытый страх в сиреневых глазах Эшары.

Весь путь до замка был проделан в абсолютной тишине. Нимерия и Лето бежали впереди лошадей, и Арья задумалась о своих детях, какими она видела их, прежде чем отправиться на встречу новоприбывшим: Брандон, размахивающий своим турнирным мечом и побеждающий невидимых противников; Алисанна, поджаривающая кусочки сырого мяса, чтобы покормить драконов; Эймон, не отрывающийся от древнего писание, которое для него достал мейстер Лювин, и Рэйнис, говорящая с черным монстром в ее руках, будто он понимал каждое слово.

– Что ты делаешь? – спросила Арья однажды, набрасывая на плащ на плечи, смущенная тем, с какой любовью ее дети обращаются с этими чудищами.

– Мы должны тренировать их, – ответила Рэйнис таким тоном, будто это было абсолютно очевидно, – иначе они могут быть опасны.

– Ни один живущий ныне не знает, как приручить дракона.

– Точно так же, как и лютоволка, – мягко возразил Эймон, переворачивая страницу, – но у тебя получилось.

Арья глубоко сомневалась в том, что когда-нибудь сможет смотреть на этих существ, что лелеяли ее дети, как на достойных спутников. Она вспомнила, насколько Кейтилин поначалу не нравились их волки, как она выжидала, пока они покинут поле ее зрения, и даже тогда Арье это казалось немыслимым. За исключением Лохматого Песика, ни один из волков никого не кусал без провокации.

Но драконы – не лютоволки, а недовольный дракон способен сжечь целые деревни. Возможно, пламя и не способно навредить ее троице, но вполне могло сжечь Брандона, Драконий камень и саму Арью.

Алисанна назвала дракона с зелеными и бронзовыми чешуйками Вхагаром. Уже сейчас, когда он выдыхал, из его ноздрей валил пар, и Арья была уверена, что он начнет дышать огнем раньше, чем остальные. Кремовый питомец Эймона – Мираксес – обладал золотыми рогами, напоминающими корону, и Брандон частенько подначивал своего старшего брата по этому поводу. В отличие от своих собратьев, Мираксес позволял Брандону гладить его, хотя Эймон и заставил его пообещать, что он не будет прикасаться к дракону без него. Брандон, разумеется, согласился. Хоть он и был очарован этими существами, Арья знала, что ее младший сын боится драконов не меньше, чем она сама.

Но именно дракон Рэйнис беспокоил Арью больше всего. С черной чешуей, отливающей алым на крыльях, Рэйнис назвала его Балерионом, что совсем не удивило ее. Он был уже в два раза больше остальных драконов, мгновенно реагируя на любого, кто посмеет подойти слишком близко. Даже Эймон и Алисанна не пытались справиться с Балерионом, чья агрессивность лишь возрастала с каждым днем. Хотя он еще не мог летать, Арья видела, как Балерион машет крыльями, отрываясь от земли на несколько дюймов, прежде чем рухнуть на землю, крича от разочарования, но не оставляя попыток.

Если Вхагар и Мираксес и причиняли ей некие неудобства, Балерион откровенно пугал ее, и Арья не имела никакого понятия, что ей делать дальше.

Как только они вошли в замок, Арья услышала приближающиеся шаги и, обернувшись, увидела Брандона, бегущего по направлению к вошедшей группе и крича: «Отец!». Эйгон тут же наклонился, подхватывая Брандона на руки, и ее сердце уже привычно затрепетало при виде того, каким счастливым Эйгон делал ее сына, и как замечательно обходился с ним.

– Вы приехали, чтобы увидеть драконов? – спросил Брандон. Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Вы можете посмотреть, но трогать нельзя, иначе они могут вам навредить. Но если попросите Эймона, он может позволить погладить Мираксеса.

Дети с их драконами оказались в одной из больших комнат. Арья услышала, как Эшара резко вдохнула, увидев их, а Дак прошептал: «Да спасут нас семеро». Алисанна первой подняла глаза и широко улыбнулась, поставив Вхагара на пол, чтобы побежать навстречу Эйгону. Эймон и Рэйнис не спешили, и, когда Эймон подошел к Эшаре, она инстинктивно отступила назад, а в ее глазах читался истинный ужас от вида Мираксеса, так что ее сыну пришлось снять дракона со своего плеча, прежде чем обнять свою названную бабушку.

Рэйнис не нужно было убирать Балериона, чтобы обнять Рэйго; дракон недовольно запыхтел, но Рэйго не отстранился, как все остальные. Арья видела, как расширились глаза Дейенерис и Эйгона при виде Балериона, а затем Эйгон встретился взглядом с Арьей. Не важно, сколько времени прошло с тех пор, как они были мужем и женой, Арья читала короля, словно открытую книгу, и знала, что он был крайне заинтересован.

Лишь один Бран не выглядел напуганным, наклоняясь, чтобы посмотреть на Вхагара и Мираксеса, которые клацали в строну друг друга мощными челюстями. Когда с его губ сорвался легкий смешок, Арья почувствовала раздражение к своему младшему брату.

– Что смешного?

Бран улыбнулся ей, ничуть не раскаиваясь.

– Помнишь историю, которую нам рассказывала старая Нэн, о том, что поддерживает тепло в Винтерфелле? – не дожидаясь ответа, он провел рукой над драконами, ощущая жар, который от них исходил. – Мы бы сгорели заживо.

Арья подумала о Рикарде Старке, сожженном заживо в его собственной броне перед пятью сотнями людей, и невольно задалась вопросом, насколько же верными были эти слова.

_____________________

После полуночи Эйгон пришел в ее спальню. Арья не притворялась, будто он не придет, но притворялась, будто расчесала и уложила волосы и надела шелковую ночную рубашку совсем не для того, чтобы увидеть желание в его глазах. Он вошел без стука, расхаживая по ее комнате так же просто, как в те времена, когда они жили в Пентосе, и, уже не впервые, Арья почувствовала, что скучает по замужеству.

В один из редких моментов их близости, Рэйнис спросила Арью о ее мужьях. Она знала, что мысли ее дочери были наполнены фантазиями о свадьбе с Рэйго, причудливых идей о значимости брака, и Арью забавляла мысль, что ее практичная и жесткая дочь предается подобным девичьим играм. Так что, когда Рэйнис спросила Арью, что ей больше всего нравилось в каждом из ее мужей, Арья ответила предельно честно.

– Нед был милым, возможно, самым милым человеком из всех, что я знала. Ренли мог заставить меня смеяться быстрее, чем кто-либо еще, и он был первым, кто признал, что я могу быть больше, чем просто леди. А твой отец…

– Что насчет него? – с нетерпением спросила Рэйнис, и Арья заметила намеки на слепое детское обожание на лице своей дочери.

– Твой отец освободил меня. Все мои качества, которые казались всем остальным позорными и недостойными, Эйгон любил.

Эйгон устало улыбнулся ей, когда она поднялась от своего туалетного столика, и Арья знала, что это все еще было правдой: она будет любить Эйгона Таргариена до самой смерти.

– Мне пришлось рассказать Брандону и Алисанне полдюжины историй, прежде чем они уснули, – сообщил ей Эйгон, и Арья задумалась, стоит ли ей возразить, он скинул ботинки и стянул тунику через голову.

Вместо этого она засмеялась.

– Они манипулируют тобой. Они оба знают, что им положена лишь одна история, две в день рождения.

Эйгон замер на мгновение, прежде чем покачать головой, грустно улыбнувшись.

– Я не знал ваших правил.

– Ты научишься, – беззаботно ответила она.

– Я бы научился быстрее, если бы мне не пришлось ждать месяцами, чтобы приехать. Если бы вы были при дворе…

– Если бы я прибыла ко двору, мы бы не знали более покоя, – вспомнив о трех драконах, находящихся где-то в замке, она добавила: – Особенно сейчас.

Лицо Эйгона потемнело, и он кивнул, неспешно раздеваясь до белья.

– Драконы… – недоверчивый смешок слетел с его губ, и он продолжил: – Когда мы поженились, Коннингтон сказал, что я безумец, что я отказался от Семи королевств ради… Ну, ради не совсем лестного определения. Тогда я сказал ему: «Ты не понимаешь, Джон. Наши дети будут драконами». Но такого я не ожидал.