Текст книги "No Featherbed for Me (СИ)"

Автор книги: lit_chick08

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Ты даже не представляешь, что здесь творилось под конец правления Роберта, – сказала Санса однажды вечером, когда Арья отметила ее уравновешенность. – Он предпочитал видеть женщин, но не слушать их, а Серсея всегда считала меня глупой. Единственным адекватным человеком был лорд Тирион, и на него смотрели так же свысока, как и на меня. Я достаточно быстро научилась держать язык за зубами и улыбаться.

– Как ты выдержала это?

Санса удивленно посмотрела на нее.

– Похоже, ты действительно не понимаешь.

– Не понимаю чего?

– Насколько все тебе потакали.

– Потакали? – повторила она, ощетинившись.

– Ты хотела кататься на лошадях и играть с мечами, и отец закрывал на это глаза. Ты не хотела выходить за Эдрика Дейна, и отец был готов разорвать помолвку. Ты вышла за Ренли, и он позволял тебе делать все, что ты пожелаешь. Ты сбежала с Эйгоном, и безнаказанно провела много лет в Вольных городах и у Дотракийского моря. Ты едешь к Джону, и он уберегает тебя от войны, в которой ты отчасти виновата. Твои дети объявлены бастардами, и, вместо того, чтобы устыдиться, отец принимает всех вас в Винтерфелле. Ты рожаешь ребенка от Джендри, и Эйгон называет его своим, чтобы уберечь тебя от позора. Ты отсылаешь наследников престола непонятно куда, не посоветовавшись с королем, и, вместо того, чтобы наказать тебя, он оставляет тебя своей королевой и требует, чтобы к тебе относились с уважением.

Арья вздрогнула и тут же смутилась, услышав настолько ясный пересказ всей ее жизни.

– Ты ничего не знаешь о том, что значит быть леди в нашем мире, потому что к тебе никогда так и не относились. – Вернувшись к вышивке, Санса заявила: – Я держала язык за зубами, а иначе Роберт бы вырвал его. Ты никогда не узнаешь, как это.

– Ты говоришь так, будто со мной никогда не случалось ничего плохого.

– И все это было результатом твоих собственных решений. – Санса подняла свои синие глаза, и Арья с удивлением заметила, как же сильно она была похожа на их мать. – Ты моя сестра и королева, и любовь, которую я испытываю к тебе, истинная. У тебя была достаточно легкая жизнь, по сравнению с большинством женщин, но ты продолжаешь считать себя жертвой, и это просто смешно.

В Сансе скрывалось гораздо большее, чем Арья могла себе представить, и она пыталась следовать за сестрой при дворе, подражая ее поведению. Ее никогда не полюбят при дворе, особенно при идеальной королеве Джессе, но Арья смогла адаптироваться и к этому, в конце концов, это у нее всегда получалось.

Единственным, что причиняло ей настоящую боль, был Джендри.

Было проще забыть о своих чувствах к старому другу, когда тот был далеко на Западе, а она на Севере. Сейчас же, когда Санса с дочерьми гостили при дворе, Джендри проводил там около полугода, прежде чем вернуться в Кастерли Рок. До Брандона и того, что происходило до этого, они не вызывали ни у кого подозрений, постоянно болтая и смеясь над очередной шуткой, однако с их возвращением ко двору вернулись слухи и многочисленные догадки насчет ее четвертой беременности. И, хотя она никогда не говорила этого вслух, Арья знала, что Санса пристально наблюдала за ними обоими, не желая закрывать глаза на происходящее, как в прошлый раз. В конце концов, Арье пришлось постоянно останавливать себя каждый раз, когда она хотела обратиться к Джендри, так что она могла по пальцам сосчитать количество их разговоров за последние шесть лет, и она с грустью осознавала, что импульсивные решения, сделанные в прошлом, окончательно разрушили их дружбу.

Арья не знала, зачем отдавала Джендри все письма Ренли, касавшиеся Брандона. Первое пришло после двух месяцев с отъезда ее сына, и, когда она читала о его занятиях с мейстером и уроках фехтования, Арья вспомнила, каким безумным казался Джендри тогда в ее покоях. Может, Эйгон и признал Брандона своим, но тот факт, что Джендри хотел, но не мог быть отцом их сына, преследовал Арью. Каждое письмо от Ренли она безмолвно отдавала Джендри, как подтверждение того, что они связаны навеки.

Она не хотела и думать о том, как отреагирует Санса, увидев Брандона рядом со своим мужем. Санса была способна простить многое, но Арья была уверена, что она не сможет спокойно смотреть на Брандона Таргариена и не видеть его истинного происхождения.

Даже Санса не могла быть настолько доброй и снисходительной.

_____________________

Быть матерью – любопытная вещь.

Когда родилась Рэйнис, Арья любила свою дочь больше, чем, как ей казалось, вообще возможно, но она не до конца понимала ее. Рэйнис была дочерью Эйгона, его маленькой тенью, но потом, когда они были на Стене или в Винтерфелле, Рэйнис стала ребенком, на которого Арья могла положиться, ведь у нее, в отличие от матери, всегда с легкостью получалось успокаивать своих младших брата и сестру в любой момент. Она зачастую задавалась вопросом, не корила ли Рэйнис ее за это? Возможно, именно поэтому от ее старшей дочери не пришло ни единого письма из Дара, потому что та наконец освободилась от обязательств, которых у нее и не должно было быть.

Эймон всегда нуждался в Рэйнис больше, чем в собственной матери. Он был добр и задумчив, и Арья относилась к нему с особым трепетом, но Эймон принадлежал Рэйнис. Даже в своих письмах из Цитадели он держался на расстоянии.

Алисанна, без сомнения, была самой милой из ее детей, той, в чьих манерах и нраве никогда не было сомнений. Арья любила свою среднюю дочь, но всегда переживала за нее больше, чем за остальных. Настолько нежное сердце так просто ранить, и, в отличие от своих братьев и сестры, Алисанну всегда заботило, что говорят о ней люди. Из всех детей, она единственная часто приезжала ко двору, наслаждаясь жизнью в Звездопаде, но ужасно тоскуя по своей семье.

Хотя Арья никогда не произносила этого вслух, Брандон всегда был тем ребенком, о ком она думала постоянно. Арья убеждала себя, что это из-за того, что он так рано ее покинул, или потому, что она не хотела, чтобы ее позор отразился на нем, но дело было не только в этом. Арья знала, что думает о нем больше всех потому, что он сын Джендри, и ее пугало и поражало то, насколько он был похож на человека, которого едва знает.

Однако близнецы приводили Арью в полнейшее замешательство.

Разумеется, Арья любила их и вообще не была уверена в том, что мать может контролировать чувства к своим детям, но Дэйрон и Дейна казались ей чужими, в отличие от остальных. Дейна была приятной и хорошо воспитанной. Она практически поклонялась Оленне и Элии, и даже Джесса, несмотря на неприязнь к Арье, обожала ее. Арья пыталась общаться со своей младшей дочерью, но между ними всегда была незримая пропасть. Уже в шесть лет Дейна была гораздо больше похожа на леди, чем ее мать.

Дэйрон же волновал ее, и его поведение зачастую лишало ее сна. Он был совсем не похож на своих братьев, ему не было покоя. Пока он рос, Арья стала все чаще стала замечать, с каким пренебрежением ее младший сын относится к слугам и даже к собственной сестре. В сочетании с необузданным, словно дикий огонь, характером, Дэйрона нельзя было назвать всеобщим любимцем, и, хотя Эйгон и пытался учить его правильным вещам, Арья понимала, что все это впустую. “Величие или безумие” – сказал кто-то про Таргариенов, и Арья не могла не видеть того, что таргариеновское безумие уже захватило Дэйрона.

Единственный раз, когда она попыталась поднять эту тему с Эйгоном, он мгновенно заставил ее замолчать, и Арья поняла, что не сможет обсудить с ним свою озабоченность Дэйроном и его поведением.

Арья не знала, могло ли дитя появиться на свет таким, но подозревала, что Дэйрон и стал платой за воскрешение драконов, которую пришлось заплатить.

– Цитадель ненавидит магию, – двумя неделями раньше сказал ей лорд Варис, когда Вхагар вырвался из цепей и убил двух стражников, прежде чем его усмирили. – Они праздновали смерть драконов. Не верю, что они рады их возвращению.

– Потому что они разрушительны?

Варис снисходительно улыбнулся, будто она была ребенком, а не взрослой женщиной, прежде чем объяснить:

– Волк убивает зайца. Лев убивает волка. Человек убивает льва. Дракон убивает человека. Что убивает дракона?

Арья пожала плечами.

– Ничего.

– Это пугающая мысль, не правда ли? Люди могут убивать драконов, но один дракон успеет убить тысячи за считанные минуты. Наконец, драконы убьют тех, кого они любили, и опустошат целые города. Люди боятся драконов, особенно могущественные люди, которые привыкли править миром.

– Вы хотите сказать, что мейстеры желают смерти драконам моих детей?

– О, не только мейстеры. – Варис развел руками. – Весь Вестерос прекрасно понимает, что между ними и верной смертью стоят лишь несколько цепей и хорошее настроение принцессы. Я служил дому Таргариен с верностью… – Арья фыркнула. – В основном, – поправился он, – и много лет. Страх Таргариенов и их драконов удерживал королевства 200 лет. Последняя сотня держалась на памяти о драконах и безумии короля. Вам это что-нибудь говорит?

– Что вы говорите загадками.

– Я прошу прощения, моя королева. Постараюсь быть яснее. – Варис приблизился к ней, и его запах напомнил Арье о Вольных городах. – Драконы заставляют людей нервничать и думать, что, возможно, та власть, которой они обладают, слишком велика. Видите ли, олени, львы, лютоволки и даже кракены могут пасть, но ценят шаткость своих позиций. У драконов нет подобных страхов.

– И поэтому мейстеры ненавидят их?

– Ходят слухи, – продолжил Варис, проигнорировав ее вопрос. – Восемь наследников престола: дикая принцесса с драконом, тихая принцесса, спрятанная в башне Дорна, принцесса, обещанная Риверрану, еще одна, которая в скором времени отправится в Орлиное гнездо, и маленькая принцесса, которая всегда была болезненной, и вряд ли сможет опередить трех старших братьев. Но это проблема, разве нет?

Арья ничего не ответила.

– Первый принц будет скорее управлять знаниями, а не людьми, а второй и вовсе не принц. Остается лишь маленький принц, который поразительно похож на своего безумного дядю. Конечно, дети меняются, и иногда плохое поведение юности может вылиться в приемлемого лидера. Но с кровью не поспоришь. – Он участливо улыбнулся. – Разумеется, королеве не стоит заботиться о слухах.

Арья всегда ненавидела лорда Вариса. Он был из того типа людей, что сеяли раздор вокруг себя. Тем не менее, ей пришлось признать, что он зачастую оказывался прав. Варис был истинным злом для людей у власти, которые не имели понятия о том, что на самом деле происходит за стенами Красного замка.

Она не могла не думать о словах Вариса, наблюдая за тем, как обнимаются и смеются Брандон с Алисанной, крепко прижимая друг друга к себе, прежде чем обратить внимание на близнецов. Дейна вежливо и с опаской поприветствовала их. Она знала Алисанну, но Брандон казался ей настоящим гигантом в сравнении с ней. Дэйрон стоял в стороне, недоверчиво разлядывая своих брата и сестру, и, когда Алисанна наклонилась, чтобы обнять его, Дэйрон отступил назад, и на его лице застыло выражение полного отвращения.

– Ты не обнимешь меня, брат? Я скучала по тебе, – сказала Алисанна, очаровательно улыбнувшись.

– Ты должна вставать на колено передо мной. Я стану королем.

Арья не успела и рта раскрыть, как раздался громкий смех Брандона, заставивший Дейну подпрыгнуть от неожиданности.

– Кто тебе это сказал, дядя Визерис?

– Похоже на него, – пробормотала Алисанна, и Арье на мгновение показалось, что она совсем не в курсе их разговора с Брандоном.

По настоянию Эйгона они ужинали в королевской бальной зале. Пока Арья вела детей за собой, она успела увидеть всех, кого ожидала: Эйгон и Джесса, Дейнерис и Визерис, Элия и Оленна, Аллирия и Эшара, Ренли, Рэйго и Элинор, Маргери и Джоффри и, наконец, Санса и Джендри. Она тут же заметила удивление в глазах присутствующих при виде Брандона, но лишь оттого, как еле заметно вздрогнула Санса, ей хотелось сгореть со стыда.

Улыбка Эйгона казалась достаточно искренней, когда они заняли свои места, но Арья знала его слишком хорошо, чтобы не заметить его нервное состояние. Слишком уж изменился тот мальчик, которого он знал, превратившись в юношу с поразительно выраженной внешностью Баратеона. Она вспомнила их разговор на Драконьем камне много лет назад, о словах Эйгона и о том, как он не хотел, чтобы последний ее ребенок был от Джендри. Арья невольно задалась вопросом, как же весь двор будет называть ее сына “принц Брандон”, когда было настолько очевидно, что король ему не отец.

По крайней мере, не король Таргариен. Арья была одинока в Красном замке, но даже она знала, что в королевствах еще остались люди, преданные Баратеонам, мужчины и женщины, тоскующие по безмятежным дням правления короля Роберта. Пташкам Вариса было совсем необязательно знать, что люди считают Эйгона слишком скупым и серьезным. В то время как Роберт разбрасывался золотом, словно вышедшими из моды тряпками, и устраивал турниры, чтобы отпраздновать восход солнца, Эйгон был подозрителен и осторожен. Хотя Тиреллов всегда любили, многие считали Гарлана неэффективным десницей, который и рядом не стоял с Недом Старком. Ходили слухи, что Королевская гвардия уже не та, что была раньше, когда сир Барристан служил вместе с Эртуром Дейном, Герольдом Хайтауэром и даже юным Джейме Ланнистером. Разумеется, были и те, кто все еще мечтал, чтобы Санса стала королевой, те, кто все еще обращались к ней не иначе, как “ваша светлость”.

Арья всегда знала, что магистр Иллирио лгал. Жители Вестероса не шили в тайне драконьих знамен в ожидании возвращения Таргариенов. Люди заботились лишь о том, чтобы их кормили и развлекали, и дом Таргариен никогда не отличался великодушием. Конечно же, как заметил Варис: восстание было не вариантом, когда дело касается драконов.

– Я едва узнал вас обоих, – заявил Эйгон, когда слуги начали подавать первые блюда. – Ты стала еще красивее, Алисанна.

– Спасибо, отец.

– А тебе явно хорошо живется в Штормовых землях, – продолжил он, посмотрев на Брандона. – Ты все еще берешь уроки?

– У мейстера Риса и мастера по оружию, – ответил Брандон, улыбнувшись.

– Нам стоит ожидать, что ты присоединишься к Цитадели? – спросила Джесса с наигранной добротой.

Брандон рассмеялся, жестом приказав слуге наполнить его кубок вином.

– Думаю, мои таланты не совсем подходят для Староместа.

За столом тут же завязалась беседа, и Арья была уверена, что лишь она услышала, как Алисанна шепотом поддразнила брата:

– С каких это пор поедание еды стало считаться талантом?

Некоторое время все шло гладко: разговоры были вежливыми, а Оленна постоянно краснела при каждом упоминании о ее помолвке, и, хотя многие и поглядывали на Брандона, никто о нем ничего не сказал. Арья слушала, как Эйгон описывает турнир, который планирует устроить в честь помолвки в восстановленном Летнем замке, когда беседа приняла шокирующий оборот.

– Надеюсь, Эймон сможет присутствовать. Уверен, мейстеры смогут отпустить его на две недели, а дорога не займет много времени.

– Если он найдет место на корабле, это займет не меньше месяца, – поправила его Алисанна.

– Место? Какой смысл плыть от Староместа до залива Разбитых кораблей? На лошади будет гораздо быстрее.

Арья заметила, как Алисанна застыла на мгновение, удивленно моргнув. Наконец, она произнесла:

– Но ведь Эймон не в Староместе.

– Что значит не в Староместе? – спросил Эйгон. – Он в Цитадели, зарабатывает свою цепь.

Алисанна и Брандон нервно переглянулись, заставив внутренности Арьи сжаться. В конце концов, Алисанна опустила глаза, а Брандон ответил:

– Он покинул Цитадель год назад, чтобы отправиться в Вольные города.

– Вольные города? – ахнула Арья. – Что он там делает?

– Он уехал к Рэйнис. – Алисанна переводила взгляд с матери на отца, прежде чем объяснить: – Рэйнис уехала в Вольные города два года назад, и в письме пригласила нас всех к себе. Она дошла до самого Асшая и обратно, но… – она неуверенно замолчала, и, стоило Брандону слегка покачать головой, на ее лице отразилось разочарование.

Эйгон не заметил безмолвного диалога между их детьми, ослепленный яростью.

– Ты напишешь им обоим и скажешь, что они должны вернуться ко двору и будут присутствовать в Летнем замке.

Алисанна смиренно кивнула, но в ее лице было что-то, – наклон головы, взгляд из под опущенных ресниц, изгиб губ – что дало Арье понять, что в Алисанне не было и доли смирения.

– Разумеется, отец. Я отошлю ворона, как только мы закончим.

Арья задумалась о том, когда же ее дочь начала участвовать в игре престолов, и, что еще важнее, когда же Алисанна успела стать в ней лучше, чем сама Арья.

========== Часть 10.2 ==========

Даже в семьдесят лет Эшара Дейн оставалась одной из красивейших женщин из всех, кого Арья когда-либо встречала. Ее темные волосы стали серебряными, черт лица явно коснулось дорнийское солнце, и двигалась она намного медленнее из-за артрита, сковавшего суставы. Когда Арья помогла ей присесть в саду, Эшаре пришлось изо всех сил вцепиться в ее руку, чтобы устоять. Она вспомнила их последнюю встречу около трех лет назад, тогда Эшара была все еще активна и жизнерадостна.

Когда она успела постареть?

– Не смотри на меня так, – с укором произнесла Эшара, словно прочитав ее мысли. – Я не немощная. Может, мое тело и ослабло, но не ум. Хватит смотреть на меня так, словно я одной ногой в могиле.

– Как скажете, миледи, – ответила она, засмеявшись, когда Эшара замахнулась на нее здоровой рукой.

Стояла невыносимо жаркая погода, предвещающая конец лета. Аромат цветов наполнял воздух, и Арья чувствовала капли пота, стекающие по ее шее. Если Эшаре и было не комфортно, виду она не подавала. Арье не довелось побывать в Дорне летом, но, судя по тому, как Алисанна издевалась над Брандоном за ужином, там было значительно теплее.

– Алисанна рассказала, что ты провела несколько месяцев в Солнечном копье.

Эшара кивнула.

– Они с сыном принца Тристана очень сблизились. Дом Мартеллов заинтересован в этой помолвке, но Мирцелла категорически против. – Кривая улыбка заиграла на губах Эшары, когда она добавила: – Она явно невысокого мнения о тебе и Эйгоне.

– В это трудно поверить, учитывая, что Эйгон отнял у ее семьи трон, обезглавил ее дядю и деда и заточил ее мать в Кастерли рок.

– А что насчет тебя?

– О, мои грехи неисчислимы, и ты была свидетельницей большинства.

– Не всех. – Сделав глоток охлажденного медового молока, принесенного слугой, она сказала: – Он хороший мальчик, твой Брандон.

Арья часто получала подобные комплименты с момента прибытия Брандона ко двору. Несмотря на сходство с Джендри, слухи, касающиеся Брандона Таргариена, редко затрагивали его корни. Брандон был харизматичным, шумным, но с хорошим характером, и вел себя с лордами так же, как и с простолюдинами, тем самым быстро завоевав их расположение. Арью постоянно удивляло, как же Брандон изменился за шесть лет: тихий мальчик превратился в мужчину, на фоне которого сам Ренли казался сдержанным. Сегодня утром Арья смотрела, как он сражается с одним из Тиреллов во дворе, и была искренне потрясена, увидев множество перешептывающихся юных леди, красневших каждый раз, стоило Брандону улыбнуться в их сторону.

– Его вряд ли можно назвать мальчиком. У меня такое чувство, что однажды я уснула, а когда проснулась, мои дети уже выросли.

– Не все.

Арья покраснела, признав свою ошибку.

– Ты поняла меня.

– Я чувствую то же самое, когда вижу тебя или Эйгона. Время многое может изменить.

– Полагаю, это так.

Они сидели в тишине несколько минут, слушая приглушенное пение где-то вдалеке. Арья знала мелодию, но не помнила слов. Санса бы точно знала и то, и другое, и даже запела бы сама.

Наконец, Арья спросила:

– Ты знала, что Эймон покинул Цитадель?

Эшара тяжело вздохнула.

– Они с Брандоном оба прибыли в Звездопад, прежде чем он уехал. Я не знаю, что говорилось в письме Рэйнис, но они трое провели несколько часов в Белокаменной башне, и, когда вернулись, лицо Эймона было разбито, Брандон был в ярости, и Алисанна тоже была вне себя. Я никогда не видела ее настолько опустошенной, но, когда спросила ее в чем дело, она ничего не ответила.

– Почему ты не написала мне?

– Я думала, что ты знаешь. Вы с Эймоном всегда были близки, и он всегда был самым разумным. Я и не подозревала, что он покинет Вестерос, не сказав и слова.

– А Рэйнис?

– Я не знаю, что произошло в Даре, правда. Рэйнис писала в Звездопад лишь Алисанне, и я не читала эти письма. Полтора года назад я получила письмо от Иллирио, в котором говорилось, что Рэйнис пришла к нему сразу после прибытия в Пентос. Балериона с ней не было, и она не сказала ему о местонахождении дракона. Ей нужно было золото для покупки корабля, которое Иллирио ей предоставил. К тому моменту, как я получила письмо, Рэйнис уже была на полпути к Асшаю.

– Почему Иллирио написал тебе, а не Эйгону?

– Я давно уже оставила попытки понять ход мыслей Иллирио.

– Но что ей могло понадобиться в Асшае? Почему она послала за своими братьями и сестрой?

Эшара улыбнулась.

– О, мотивация Рэйнис предельно ясна. Чего она всегда желала?

– Думаешь, в Вольных городах есть что-то, что приблизит ее к Железному трону?

– Нет. – Она сделала очередной глоток молока. – Но если и есть, могу гарантировать, что Рэйнис найдет это.

_____________________

При виде Джендри и Брандона, смеющихся за столом в ее солярии, у Арьи перехватило дыхание. Несмотря на то, что седина тронула черные волосы Джендри, он все еще держался, словно юноша, иногда даже сражаясь со своими племянниками во дворе. Арья с легкостью могла признать, что все еще считает Джендри красивым. Труднее ей было признать, что Брандон теперь знал обо всем, что они совершили, – все их лживые слова, людей, которых они предали, клятвы, которые нарушили, – и каждый раз, встречаясь с сыном взглядом, она хотела объяснить ему все.

– Что смешного? – спросила она, постаравшись взять себя в руки.

– Дядя Джендри рассказывал о том, как впервые встретил тебя, и как ты пыталась подкупить его золотом, чтобы незаметно пробраться в свою комнату, – ответил Брандон.

Так много времени прошло с тех пор, как Роберт прибыл со своим двором в Винтерфелл, что, казалось, это была жизнь кого-то другого. Они все были так молоды, так уверенны и глупы.

– Это лишь малая часть истории.

– Так всегда и бывает, разве нет?

Джендри поднялся, грустно улыбаясь.

– Что ж, мне пора идти. Спасибо за внимание к рассказам старика, Брандон.

– Я бы послушал еще, если вы не против. – На мгновение Арья увидела маленького мальчика, просившего ее рассказать о своем отце, в серых глазах Брандона. – Возможно, я, вы и Ренли могли бы покататься вместе верхом завтра.

– С удовольствием. – Джендри улыбнулся ей. – С позволения Ее Величества, разумеется.

– О, заткнись!

Удаляющийся смех Джендри заставил ее улыбнуться. Арья не помнила, когда в последний раз слышала его смех, когда они в последний раз разговаривали как друзья.

– Он мне нравится, – сказал Брандон, когда она заняла место Джендри, наполнив свою чашу вином.

– Я знала, что так и будет.

– Кто полюбил его первой – ты или тетя Санса?

Арья оцепенела, абсолютно не готовая к тому, что Брандон обратится к этой теме напрямик. Даже Визерис, которого никак нельзя было назвать понимающим и чутким, никогда не спрашивал ее о Джендри напрямую. В этом заключался кодекс вежливости при дворе – отрицать печальную истину, дабы снискать благосклонность короля. Эйгон признал Брандона своим законным сыном, и никто не смел спорить с королем, несмотря на то, насколько вопиющей и очевидной была эта ложь.

Когда к Арье наконец вернулся дар речи, она осторожно ответила:

– Это зависит от того, кого спрашивать.

– Но ты любила его?

– Да.

– Больше, чем Эйгона?

– Не так, как Эйгона.

– Он знал, что я не его сын, или это было уловкой, чтобы король признал меня?

Отобрав у Брандона бурдюк, когда тот начал вновь наполнять свою чашу, Арья отрезала:

– Эйгон дал тебе свое имя, потому что любит тебя.

Брандон фыркнул.

– Любит меня? Он едва может смотреть на меня, или ты не заметила? Он каждый день обедает с моими братом и сестрой, но не со мной. Видимо, маленький мальчик, который следует за ним, словно он возрожденный Воин, ему был больше по нраву, чем мужчина, напоминающий о том, что он – обманутый муж?

– Брандон…

– Он не сообщил тебе радостную весть? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Король Эйгон дал согласие на то, чтобы Ренли назвал меня своим наследником, лордом Штормового предела. Малый совет даже настаивал на этом. Отныне я больше не Брандон Таргариен, принц Летнего замка, Я – лорд Брандон Баратеон, наследник лорда Ренли Баратеона, и официально лишен права престолонаследия.

– Что? Он… Он сделал это?

– Тебя не должно это удивлять. С того момента, как я вошел в замок, когда все своими глазами увидели, что я не истинный дракон, я знал, что совет заставит его сделать это. Мне все равно. Я все равно никогда не хотел этот чертов трон. Оставлю эту борьбу своему безумному маленькому братцу и алчным сестрам.

– Не говори так о них.

Брандон снова фыркнул. Когда он встал на ноги, слегка покачиваясь, Арья поняла, что он пьян.

– Почему нет? Девочки Джессы больше ничего не значат для меня. Дейна лишь марионетка, а Дэйрон – Визерис в миниатюре. Эймон с Рэйнис могут лететь на своих драконах хоть в седьмое пекло, мне плевать. Только Алисанна чего-то стоит, но они губят и ее.

– Брандон, ты выпил слишком много вина. Ты сам не знаешь, что говоришь…

– Знаю! – прокричал он, и его голос дрогнул, когда слезы заблестели в серых глазах. – Знаешь, почему я не отправился в Вольные города? Знаешь!? Потому что я не разбудил дракона! Я их брат, их стая, а они оставили меня! Я бы отдал за них жизнь, но не достоин этого, потому что я их брат-бастард!

Эмоции сдавили Арье горло.

– Брандон…

– Я их брат. – Сердито утерев лицо, он прорычал: – Что ж, к черту их всех – короля, его королеву, принцесс, принцев. Они не нужны мне, а я не нужен им.

– Это не так. – Шагнув вперед, она обхватила лицо Брандона ладонями и сказала: – Вы нуждаетесь друг в друге, чтобы оставаться сильными. Вот, что значит стая.

– Только вот они не волки, они драконы. – Оттолкнув мать от себя, он подошел к окну, глядя на Королевскую гавань. – Мы – единственные оставшиеся здесь волки, мама. Наша стая покинула нас.

От его слов тело Арьи сковал холод, доставший до самых костей.

_____________________

– Зачем Рэйнис отправилась в Асшай?

Алисанна подняла глаза от своей вышивки, мило улыбнувшись.

– Мама! Я как раз делала…

– Оставьте нас, – приказала Арья небольшой свите из Звездопада, прислуживающей Алисанне. Когда в комнате остались лишь они вдвоем, она повторила: – Зачем Рэйнис отправилась в Асшай?

– Я не знаю…

– Не лги мне! Я не твой отец, и не надо строить из себя дурочку передо мной.

Кивнув, Алисанна отложила свою работу, обращая все свое внимание на мать. Она мягко вздохнула, заправив прядь серебристых волос за ухо, прежде чем проговорить:

– Она отправилась туда, чтобы найти красного жреца.

– Зачем ей понадобился красный жрец? И для чего ей нужны были вы с Эймоном?

– Рэйнис заболела на третий год в Даре, и дядя Джон настоял, чтобы она осталась в Черном замке до выздоровления. Все это время она читала книги мейстера Сэма и нашла там кое-что. Пророчество. Она стала одержима им. В пророчестве говорится об обещанном принце, и, по какой-то причине, она считает, что это она. Рэйнис хотела, чтобы все мы отправились в Асшай к красному жрецу, чтобы подтвердить это.

– И что потом?

Алисанна пожала плечами.

– Я не знаю. Она написала мне одно бессвязное письмо о том, чтобы отправиться в Валирию, найти другие яйца и доказать, что мы достойны трона, как сделали Эйгон и его сестры. Рэйнис не хочет забрать трон себе, она хочет, чтобы мы втроем правили все вместе. Обещанный принц или нет, она не понимает, почему никто не признал нас наследниками, если мы пробудили драконов.

– Но я отправила ее к Мансу, чтобы у нее было то, чего она хочет…

– Она хочет править, мама. Чего хорошего в свободе, если она не может принести тебе того, чего ты больше всего желаешь?

– И Эймон верит в это?

– Эймон верит в Рэйнис.

– А ты – нет?

– Мы с Рэйнис всегда были разными людьми, которые хотят разных вещей. – Пригладив юбку она пояснила: – В пророчестве говорилось о кровавой звезде, как в ночь моего рождения. Я пробудила дракона из камня. Я подхожу под пророчество не меньше, чем она, но для Рэйнис немыслимо, чтобы кто-то вроде меня смог стать избранным воином. Даже если у нее все получится, что дальше? Мы обе выйдем за Эймона и возродим традицию, о которой лучше не вспоминать? Я не хочу этого.

– Из-за этого Эймон и Брандон подрались в Звездопаде?

Она с сожалением покачала головой.

– Брандон предложил поехать тоже, чтобы помочь им, но Эймон отказался. Он сказал, что это путешествие слишком опасно для того, в ком не течет драконья кровь. Брандона это очень обидело. Не думаю, что он хотел ударить Эймона, но узнать, что все это было спланировано без его участия…

– Я не понимаю. Я дала всем вам шанс избежать этого, не быть связанными с Железным троном…

– Мы были связаны с ним со дня нашего рождения. – Алисанна грациозно встала, и впервые Арья увидела в своей дочери женщину, которой она стала, а не девочку, которая прижималась к ней, когда они расставались. – Раз тебе так противна власть, я никак не могу понять, почему ты решила иметь детей от королей.

– Что произойдет, когда Рэйнис и Эймон прибудут в Летний замок?

– То, что всегда происходит: Рэйнис останется разочарованной, Эймон будет пытаться утешить ее потрепанное эго, а я буду улыбаться, чтобы никто не узнал, что что-то не так. – Ее улыбка стала еще более болезненной. – Наши роли были распределены уже давно, мама. Ты не сможешь вечно нас защищать.

Арья не была уверена, что вообще когда-либо была в состоянии защитить своих детей.

_____________________

Арья проснулась посреди ночи оттого, что кто-то касался ее лица. Резко выпрямившись и запутавшись в одеяле, она с удивлением обнаружила Дэйрона, стоящего подле ее постели. Его таргариеновское лицо было красным от слез, а губы надулись. Она могла по пальцам одной руки сосчитать моменты, когда Дэйрон искал ее по ночам. В последний раз он сделал это, когда был еще совсем малышом, сохранившим остатки нежности.

– Что не так, дорогой?

– Монстры, – пробормотал он, показавшись таким маленьким и жалким.

Арья подняла простыни, позволяя Дэйрону забраться к себе, и его тело инстинктивно свернулось около нее. Он хныкал, прижавшись личиком к ее ночной рубашке, и она чувствовала дрожь в его теле, когда его ручки вцепились в нее.

– Все хорошо, любовь моя. Никто не обидит тебя, пока я здесь.