сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 62 страниц)
— Не беспокойся. Теперь я буду его защищать. Спасибо. За все.
Жене все еще хотелось от души вмазать этому парню, но он сдержался, отступая. И почему-то был уверен, что Марк в надежных руках. В этом Егор его переплюнул на все сто.
Ненахов, попрощавшись с ними, снова направился в палату. Женя некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, не понимая, отчего такая тоска на сердце. Максим подошел к нему сзади, обнимая со спины.
— Вы не расстаетесь, — тихо шепнул он. — Марк всегда будет рядом с тобой.
— Уверен? — не вырываясь из теплых объятий, Женя почувствовал, как узел в груди немного ослабевает.
— Абсолютно. Так что прекрати так расстраиваться, мне аж больно на тебя смотреть. Он никуда не уйдет от тебя, и ты никуда не уйдешь от него. Просто теперь вы будете вместо планов свержения проекта обсуждать что-то другое. Уверен, вы найдете себе новую цель, — положив подбородок ему на плечо, произнес Максим.
— С чего ты вообще взял, что я переживаю об этом?
— Я знаю. Нормально, что ты переживаешь. Но это пройдет, — заверил его Максим, с такой уверенностью, будто уже проходил через это сам и точно знал, что будет в будущем. — С вами обоими все будет хорошо. Просто верь в это. Теперь мы можем вернуться в постель?
— Нет. Мне нужно еще свести татуировку.
— Ты меня просто убиваешь. Поехали тогда быстрее.
***
Машинка жужжала совсем рядом, но этот звук нисколько не напрягал. Из других залов доносились возбужденные, радостные голоса, веселый смех и отголоски музыки, но здесь было сравнительно тихо.
Сидя в удобном кресле, Женя смотрел на свою руку в руках тату-мастера и наблюдал за тем, как исчезают очертания красной розы. Легкая боль от сведения татуировки была даже приятной, поэтому Женя не просил вкалывать ему обезболивающего. За свою жизнь чалова он терпел и большую боль, поэтому эта для него была несущественной. Жужжание машинки успокаивало, принося с собой полное удовлетворение.
Так странно не видеть больше этих красных лепестков, что преследовали его всю жизнь. Так странно не чувствовать на себе метки. Никому больше не подчиняться, делать, что угодно, не зависеть от чужих желаний. Все это казалось странным, непривычным.
— Готово, — сообщил мастер, промокнув салфеткой немного покрасневшую кожу. — Краснота через пару дней пройдет. Если будет болеть, можешь помазать вот этим кремом.
Женя поднял руку, смотря на чистое запястье. Татуировки больше не было. В свете настольной лампы покрасневшая кожа смотрелась слегка отталкивающе, но отсутствие татуировки вызывало в груди волну трепетного восторга.
— Ты в порядке? — спросил мастер, заметив его легкое зависание в своих мыслях. — Как себя чувствуешь?
— Нормально, — улыбнулся Женя в ответ.
— Голова не кружится? — уточнил мужчина, снимая перчатки и подготавливая лечебные пластыри.
— Немного.
— Позвони кому-нибудь, чтобы встретили. А то у меня тут уже четыре человека в обморок грохались прямо за порогом, — хохотнул мастер.
— Это, наверное, от переизбытка эмоций, — возвращая ладонь на подлокотник кресла, предположил Женя.
— Верно. Вы на освобожденных зеков похожи, — произнес мастер без задней мысли, но потом понял, что сказал, и сразу извинился. — Прости. Я имел в виду, что все чаловы настолько же радостно встречают свободу, будто в заключении были.
— В некотором роде оно так и есть.
— У меня все готово, — наклеив пластырь, мастер отодвинулся.
— Спасибо, — поднявшись с кресла, Женя стал одеваться.
— Удачи в новой жизни, — улыбнулся мужчина. — Будешь выходить, позови следующего.
Женя попрощался с мастером и вышел в общий зал, где своей очереди ждали две девушки и один мальчишка лет тринадцати рядом с заплаканными, но счастливыми родителями. Женя сообщил о свободном мастере и вышел из салона.
Ему даже воздух казался теперь чище и приятнее. Остановившись на пороге салона, Женя вдохнул полной грудью. Голова немного кружилась.
К зданию подъехала знакомая машина. Женя подошел ближе, стараясь не улыбаться как идиот. Но из салона все выходили подобными улыбающимися идиотами. Некоторых встречали родители, другие уходили с друзьями. Было весьма оживленно.
— Молодой человек, а можно с вами познакомиться? — опустив окно, шутливо спросил Максим.
— Можно, если осторожно, — хмыкнул Женя.
— Я буду очень осторожен, — игриво продолжил Максим.
Женя сел в машину, сразу ловя внимательный взгляд парня.
— Свел? — Максим посмотрел на его руку.
— Да. Можем теперь ехать домой.
— Не можем. Твоя мама звонила, они приезжают через два часа. Просила их встретить.
— Почему она мне не позвонила?
— Потому что ты был занят, — сообщил Максим. — Надо заехать в магазин и купить продуктов. И цветы, да?
— Можно и не готовиться так.
— Не говори ерунды. Надо же мне как-то задобрить твою маму. Надеюсь, она не будет против, что мы с тобой будем жить вместе.
— Тебе так важно ее мнение?
То, что Максим считается с его родными, приятно отзывалась в груди. Словно Максим тоже часть его семьи.
— Конечно!
— Тогда давай купим цветы.
Женя снова посмотрел на свою руку. Ощущение счастья теперь витало в воздухе, такое теплое, непривычное, но приятное. Максим тоже перевел взгляд на его руку.
— Я рад, что все закончилось, — произнес Айвазовский с нежностью в глазах.
— Не больше меня, — улыбнулся Женя. — Поехали уже, а то не успеем.
Женя в последний раз бросил взгляд в окно, где возле салона по-прежнему толпились чаловы, красуясь чистой кожей. Они так долго к этому шли. Так чудовищно долго, проходя через все круги ада, ломая себя, снова собирая, падая и вставая. Отбрасывая эмоции, лепя из себя настоящих монстров, выращивая клыки и когти, с помощью которых рвались на свободу. Они победили свои страхи, вылезая из бездонной темноты своего прошлого рабства.
Они победили.
Они свободны.
