Текст книги "Дети Любви (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 62 страниц)

- А ты разве не хотел? – Женя искренне не понимал в чем проблема, и от этого становилось еще хуже. - У тебя, блять, даже не стояло! - Если это так важно для тебя, я могу выпить таблетки, - предложил Женя таким спокойным тоном, что мурашки по коже пробежали. Максим повернулся к нему. У него на теле все еще красовались следы от побоев на ринге, но они не мешали оценить широкую грудь и крепкий пресс. И вообще Женя был весь выбрит, вымыт и «готов к употреблению» с одним только нюансом – безучастным членом. - Попробуй только еще раз притащить домой наркоту, я выполню свою угрозу, - предупредил Максим. - Достаточно будет виагры, если тебе это важно, - Женя все еще говорил миролюбиво, словно старался сгладить неприятность. - А без таблеток? - Я не могу, - отвел Женя глаза в сторону. - Бля-я-я… - Хочешь я тебе отсосу? – предложил внезапно чалов. – Тебе понравится, обещаю. - Просто заткнись. - Я не понимаю, чего ты хочешь от меня. - Кажется, что это ты что-то хочешь от меня, - бездумно бросил Максим и по тому, как напрягся Женя рядом, понял, что попал в точку. Час от часу нелегче. – Ты собирался подставить зад, когда совсем не возбужден, только для того, чтобы получить от меня что-то? Максим был шокирован. Сражен наповал. Это не укладывалось в голове. Вот просто не укладывалось. - Прости, - виновато произнес Женя. – Я… - Ты долбанутый псих! – резко высказался Максим. – Я понимаю, у тебя было не самое простое прошлое. И мои родители в этом постарались, но я никогда не был насильником, и к тебе никогда не относился как к дырке для траха. Считаешь меня таким монстром? - Нет, Максим, - Женя сел рядом, его голос звучал тихо, заискивающе, словно он хотел погасить конфликт, но никак не мог придумать, что сказать. И в этом была такая фальшь, что хотелось ударить его. - Прекрати играть передо мной. Здесь больше никого нет, только мы, - осадил его Максим, жестко смотря в глаза напротив. - Тогда скажи мне прямо – что тебе надо от меня? - совсем другим тоном заговорил Женя. Его голос даже стал звучать тверже, глубже, раздраженнее. - Это ты сейчас полез ко мне, а не наоборот, - напомнил Максим, порадовавшись, что Женя все-таки сбросил свою маску. - Забудь, - внезапно сдался чалов, хаотично натягивая одежду. Он выглядел слишком взволнованным и нервным. Максиму вдруг пришло в голову, что Женя просто не умеет по-другому, что привык за свои просьбы расплачиваться телом. А было ли в его жизни когда-нибудь иначе? Разговаривал ли он с кем-то просто так, по-дружески? Мог ли с кем-то поделиться своими сомнениями, своим горем и радостью? - Прости за резкость, - Максим осторожно положил ладонь на плечо чалова, не дав ему подняться. - Я был слишком шокирован твоим поведением, - объяснился Айвазовский, утягивая Женю на матрас и накрывая их обоих одеялом. Женя не вырывался и не сбегал, но плохо это или хорошо, Максим уже не знал. – Ну и новость, что у тебя не встает, меня тоже удивила. Ладно, потом с этим разберемся. Что ты хотел, когда решил просить меня своей аппетитной задницей? Максим попытался все перевести в шутку, чтобы сбавить градус напряжения, и расслабить чалова, который лежал живым трупом рядом. - Жень, я не хочу причинять тебе боль, - сообщил Максим, проведя ладонью по обнаженной груди чалова. – Я понимаю, ты привык действовать иначе, но со мной не надо так, не надо играть и притворяться. Я хочу, чтобы ты начал со мной говорить, и хоть немного доверять. Идет? Женя по-прежнему молчал. - Так, что у тебя была за просьба? - снова спросил Максим. - Позволь мне разговаривать с матерью по телефону, - нерешительно произнес Женя. - За нами сейчас пристально следит Служба Безопасности, ты же знаешь. - Мы можем использовать старые телефоны, не смартфоны. В них нет систем, по которым можно было бы отследить звонки. И мы будем перезваниваться не чаще одного раза в неделю, - выложил Женя целый план. - И ты можешь использовать телефон, чтобы возобновить свою подпольную деятельность, - высказал Максим главную опасность. - Ты говорил о доверии, - совсем тихо произнес Женя. – Оно должно быть обоюдным. - Хорошо, - согласился Максим пойти на риск. – Я начинаю доверять тебе, а ты – мне, идет? - Так ты разрешишь? - Ты ведь мог и не спрашивать моего разрешения, а тайком звонить. Почему вдруг спрашиваешь? - Твой телефон, скорее всего, прослушивается, я мог бы достать новый, но ты мог его найти и … я слишком много в последнее время доставляю проблем, и ты мог… - Боишься, что я наказал бы тебя, как отец, - догадался Максим, чувствуя себя виноватым. – Не переживай больше. Что бы ты не сделал, я никогда так не поступлю. Но это не касается наркотиков. Серьезно, Жень, если увижу, что ты снова на наркоту подсел – пожалеешь. - Я понял. - Молодец, - Максим поцеловал его в плечо. – Я достану вам завтра телефоны, а сегодня давай спать. Время и так уже много. А на следующее утро они уже провожали родных Жени в аэропорт. Максим, как и обещал, отыскал свои старые телефоны и один отдал Анастасии Сергеевне. На Женю было больно смотреть. Он не плакал, улыбался, не отходя от матери, но в глазах у него было столько отчаяния, что смотреть на него тяжело. Но другого выхода не было. Оставаться дольше семья Жени не могла, и поехать провожать их в аэропорт они не могли из-за чокера на чалове, отслеживающего его передвижения. Вызвав такси, все расположились в гостиной. Оксана снова всхлипывала, Степан пытался ее утешить, обнимая. Анастасия Сергеевна держала сына за руку, но слез не проливала, держалась стойко. Максим не знал, чем помочь, отчего чувствовал себя чудовищно виноватым, словно это он разлучает родных по собственному желанию. - Мы все справимся с трудностями, - похлопав сына по рукам, твердым голосом произнесла женщина. – Ты у меня сильный мальчик, - нежно погладив сына по щеке, добавила она. – Справишься со всем, верно? - Да, мам, - надломлено, но с улыбкой, произнес Женя. – Не волнуйся. Я буду тебе звонить. - Кажется, твой друг расстраивается не меньше тебя, - заметила Анастасия Сергеевна, посмотрев на Максима. Было и правда неприятно, но, почувствовав на себе взгляды Жени и его матери, стало еще и стыдно. - Не переживайте, - обращаясь к нему, произнесла женщина. – И не вините себя. Я благодарна вам за то, что вы разрешили нам встретиться с Женечкой. Я увидела, что вы хороший человек, Максим. Айвазовский кивнул, не зная, что на это ответить. После всего, что за последнее время произошло, у него бы язык не повернулся назвать себя хорошим человеком. Он тоже виноват, как и его родители, но до сих пор на свободе и держит Женю у себя. Немного легче становилось от мысли, что чалову в другой семье вряд ли было бы лучше, чем с ним. Приехало такси и все стали собираться. Максим помог вытащить чемоданы и уложить их в машину. Женя прощался с сестрой, которая снова навзрыд ревела. - Не реви, а то и я сейчас расплачусь, - похлопал Женя ее по спине. Максим видел, сколько усилий прилагает чалов, чтобы не сорваться. – Все хорошо, Ксюш. Мы не в последний раз видимся. - Да-да. Прости. Я буду скучать по тебе, - заверила его девушка. - Я тоже. Оксану хотелось ударить. Неужели, она не видела, как тяжело ее брату? Зачем его еще больше травмирует?! Женя отстранился от сестры, пожал руку Степану. - Был рад с вами познакомиться. Присматривайте за ней. - Конечно, - улыбнулся мужчина. Женя повернулся к матери. Максим уже сам не выдерживал, чувствуя, как в глазах начинало щипать от момента расставания. - Не будем плакать, - улыбнулась сыну женщина. – Ты у меня взрослый, красивый мальчик. Будь осторожен, хорошо? - Хорошо, мам. Максим коротко попрощался со Степаном и Оксаной, усадив их в машину. Женя обнялся с матерью, держась из последних сил. Анастасия Сергеевна подошла к Максиму. - Не оставляйте его, пожалуйста, - попросила женщина. – Вы нужны ему. - Не волнуйтесь, я позабочусь о нем, - выдавил из себя Максим. Говорить было всем тяжело. Эта горечь расставания делала солнечный день мрачным и трагичным. Анастасия Сергеевна снова подошла к сыну и обняла его. - Будь сильным, Женечка. Я буду ждать тебя, - тихо произнесла она. Женя обнял ее крепко, и спустя только пару минут заставил себя отпустить мать и убрать руки. - Езжай, - вымученно улыбнулся он ей. Максим открыл дверь для женщины и усадил ее вперед. - До свидания. Я попробую организовать вам еще встречу, но ничего не могу обещать, - произнес Максим. - Спасибо, - тепло поблагодарила его женщина. Женя больше не подходил к машине, лишь стоял и неестественно улыбался, как статуя. Он махнул родным, когда такси отъехало. Те махали в ответ, смотря в окно, пока машина не скрылась из виду. Максим видел, как улыбка медленно сходит с лица чалова. По его щекам скользнули дорожки слез. Женя выглядел таким несчастным и брошенным, что Максим не выдержал – подошел к нему ближе, обнимая со спины и пытаясь дать ему хоть какую-то опору. - Мне будто снова восемь лет, когда она меня оставила, - произнес Женя, стыдливо утирая слезы. - Она не бросает тебя, просто на время уезжает. Вы еще увидитесь, - заверил его Максим. - А пока сможете звонить друг другу. Иди сюда, - Максим развернул его к себе лицом и снова обнял, пряча его от всего света. Женя не стал отстраняться. И, несмотря на весь трагизм ситуации, Максим был рад, что Женя не закрывается от него, что позволяет себя обнять. Для Максима это значило уже многое. Появилась надежда на то, что они смогут справиться со всеми проблемами. Вдвоем. ========== Глава 26 ========== Удар. Перехват. Блокировка. Разворот с ноги и снова блок. Пот бежит по спине тоненькими ручейками, футболка взмокла, но не от интенсивности тренировки, а от болезненных щелчков в голове на любое прикосновение. Марк шумно выдыхает, когда партнер по спаррингу пытается захватить его за шею, когда мужчина прижимает к себе в удушающем жесте. И Марку кажется, что вся мускулистая рука покрыта шипами, а демонический жар чувствуется даже через слои одежды. Доктора, которых приводили в дом, не одну неделю пытались убедить его, что все это только в голове, что на деле нет никаких шипов и огня, что это простое соприкосновение кожи, а страхи надуманны. Но этим дядечкам в белых халатах легко говорить, они никогда не почувствуют это, никогда не узнают, что Марк умирает от своих страхов. Пара секунд и он окончательно потеряет сознание. Пальцы непослушно пытаются отодрать от себя чужую руку, но пальцы слишком слабы, и кислорода в легких почти нет. — Стоп. Хватит! — остановил тренировку Геннадий, взмахнув рукой. Мужчина за спиной убрал руку и отступил. Марк чуть не свалился лицом на пол от неожиданности. Часто-часто дыша, он закашлялся, хватаясь за бок. — Ну-ну, уже лучше, — улыбнулся Ненахов. — Думаю, на сегодня можно тренировку закончить. Павел, спасибо за помощь. — Без проблем. Обращайтесь. Мне только в радость, парень ваш явно профессионал. — Это точно. Марк старался отдышаться, он отошел от мужчин за бутылкой воды, не обращая внимания на разговор. Ненахов проводил Павла и вернулся обратно в зал, где они занимались. — У тебя уже получается лучше, — похвалил его Геннадий. Марк так не думал — он все еще задыхался, если прикосновений было слишком много. Но то, что он не падал в обморок от случайных касаний, как это было три недели назад, можно назвать прогрессом. Спарринг — как метод терапии предложил последний доктор. И Марку, привыкшему к борьбе, было легче заново привыкать к прикосновениям таким необычным способом. — Как себя чувствуешь? — Геннадий присел на диван, оценивающе скользнув взглядом по парню. — В порядке, — бросил Марк. Ему все еще было неуютно в обществе Ненаховых. Они вели себя так, словно и не было ничего. Словно Марк и не вел двойную жизнь, словно и не предавал, разрушив их привычную жизнь. — Присядь, — попросил Геннадий, взглядом указав на диван. Марк предпочел бы принять душ и закрыться в своей комнате. Так было проще и легче. Сделав над собой усилие, чалов прошел к дивану и сел на другой конец от мужчины. — Мы ведь можем поговорить откровенно? — спросил Ненахов. Марку было ужасно стыдно перед мужчиной, который относился к нему слишком хорошо для того, что на самом деле заслуживал чалов. После выписки из больницы Геннадий вернулся домой почти банкротом из-за выходки сына по спасению чалова. Но он не злился, не пытался восстановить свой бизнес, целые дни проводил дома, помогая Егору только советами и изводя Марка внезапно проснувшимся вниманием. — Как у вас дела с Егором? — спросил Геннадий. Настроение упало еще ниже от затронутой темы. Марк перевел взгляд на сцепленные в замок пальцы. — Что вы хотите узнать? — не поворачиваясь, спросил чалов. — Егор почти перестал бывать дома. Честно говоря, я рад, что он остепенился и повзрослел, и даже горжусь сыном и его проделанной работой. Но он слишком много работает в последнее время, а ты заперт здесь, с нами, — произнес мужчина. — И я заметил, что ваши отношения изменились. Они не просто изменились, они полностью сошли на «нет». Егор не то, что не разговаривает с ним больше, он даже не смотрит в его сторону. И Марк не понимал, почему вместо радости, чувствует лишь горечь. — Что вы хотите от меня? — тихо спросил Марк. Он все ждал, когда ему начнут отдавать приказы, когда накажут за то, что он сделал. Но Ненаховы просто взрывали мозг своим поведением. Они обращались с ним почти как с сыном. Геннадий занимался и пытался избавить его от фобии, контролируя тренировки, Марина Леонидовна враждебности тоже не проявляла, но и с откровенными разговорами не лезла, в отличие от своего мужа. — Я хочу, чтобы вы поговорили. Мне кажется, вам обоим станет легче, если вы просто поговорите, — предложил Геннадий. — Он не хочет со мной разговаривать, — сообщил Марк, желая немедленно прекратить этот разговор и сбежать в свою комнату. — Чтобы строить отношения желаний одного человека недостаточно, ты тоже должен делать шаги навстречу. Если, конечно, хочешь, — добавил Геннадий. От всех этих мудрых речей сводило скулы. — Я — чалов, — резко произнес Марк, ненавидя себя за этот тон и вспышку гнева. — Зачем вы делаете вид, будто у меня могут быть желания? Зачем вы пытаетесь заставить меня поверить в то, что есть надежда? — Ты сам себя лишаешь этой надежды, — спокойно произнес мужчина. Марк нервно ухмыльнулся и повернулся, зло посмотрев на хозяина дома. — Вот это, — Марк попытался оттянуть ошейник от кожи, но он сидел слишком плотно. — Мой предел. Я использовал вас всех, я предал своих друзей, — голос самопроизвольно дрогнул, когда в памяти всплыл Женя. — А вы делаете вид, что ничего не произошло. — Потому что ты сохранил самое ценное, что было в моей жизни, — внезапно серьезно произнес Геннадий. — Егора и Марину. — Они лишь нужны мне были для дела, — произнес Марк, желая разрушить это ненормальное доверие старшего Ненахова. — Тебе легче, если все считают тебя отбросом? — Я — тот, кто я есть. Не пытайтесь увидеть во мне правильного мальчика, — резко произнес Марк. Он и так слишком долго молчал. — И не делайте вид, будто вы мои родители. Если хотите играться — играйте, только не прикрывайтесь благими целями, будто вы мне хотите помочь. Вы мне — никто! Не дожидаясь реакции, Марк быстро поднялся и вышел из зала. Он был на взводе из-за разговора с Ненаховым. Марк не верил, ни одному слову. Как они могут относиться к нему хорошо по-настоящему? Они ведь увидели его настоящим, увидели, что он не милый, красивый чалов, а опасный преступник, мерзкий и подлый. Зачем они пытаются заставить его поверить, что теперь все изменилось? Ничего не изменилось! Только цепь стала короче, да срок рабства длиннее! На его руке по-прежнему татуировка, а над головой угроза попасть в новую семью, где не будут настолько терпеливо относиться к его слабостям. Марк поднялся в свою спальню и вошел в ванную комнату, на ходу сбрасывая одежду. Он никогда не считал себя слабым, но в последнее время все чаще хотелось разреветься от собственной ничтожности. Ему даже наедине с собой в обнаженном виде было неприятно. Жалкий неудачник! Марк ударил кулаком в стену, стараясь не зареветь. Все его надежды на лучшую жизнь рухнули вместе с планом, который провалился. Марк не знал, что теперь делать, не знал, как ему жить дальше. Одному. С восьми лет рядом всегда был Женя, он хоть и был скуп на чувства и никогда даже приятного слова не сказал, но он был рядом. Несмотря на все разногласия и стычки в Академии, Женя никогда не бросал. Врачи говорят о важности семьи и о том, чтобы Марк попытался принять Ненаховых, как свою родную семью. Но для него Женя был семьей, самым близким и родным человеком. Несмотря на все проблемы и неудачи, Марк был уверен — Женя что-нибудь придумает. Волков мог наорать, ударить, ненавидеть и сказать что-нибудь до жути колкое и обидное, но, когда нужна была его помощь, он всегда протягивал руку.