сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 62 страниц)
— Согласно возрасту. Оксана меня к себе забрала, живу вместе с ними, — ответила мать. — Вернулась в школу. Снова преподаю детишкам. Только как подумаю, что на твоих страданиях мы живем так хорошо, так …
— Не плачь, — попросил Женя. — А то и я начинаю.
— Да-да. Все, хватит сырость разводить, — остановила их Оксана. — Твоя сестра сейчас дизайнер, с международным аттестатом!
— Здорово. Помню, ты в детстве любила все в доме переставлять, — улыбнулся Женя, обнимая мать.
— Было дело. А мама постоянно меня ругала, а вот ты у нас умничкой всегда был. Дядь Пашу помнишь? Соседа нашего, у которого ты вечно в гараже пропадал?
Женя пытался вспомнить, но не получалось.
— С его жигуленком вы всегда возились. Машины ты любил безумно, — улыбнулась Оксана, не придав значение заминке брата.
— Чумазый всегда возвращался, — потрепав его нежно по волосам, добавила мать. — Но счастливый такой.
— А выучился ты на кого? — Оксана спросила без задней мысли и замялась. Все знали, что образование чалова зависело от желания хозяина.
— Я … учусь еще. В Финансовой Академии при Правительстве, — сообщил Женя.
— Ого! Да ты у нас большой шишкой будешь! — вернула Оксана прежний тон беседы.
— Это вряд ли, — неловко ответил Женя, опустив глаза.
— Ты — мой сын, — развеяла его мрачные мысли мать. — И для меня ты всегда будешь самым лучшим! Несмотря ни на что, это не изменится.
Хотелось ей напомнить, что прошло слишком много времени, и он уже не тот восьмилетний мальчишка, которого она помнила. Он изменился так, что сам себя уже не узнавал, не помнил себя прежнего.
— Расскажите мне еще о себе, — попросил Женя, уводя разговор с опасной тропы.
Оксана принялась рассказывать о своем муже, дочке, об их свадьбе и конфликтах с родителями Степана. Мать изредка смеялась над болтливостью дочери и над тем, о каких мелочах говорила Оксана, но Женя был рад. Он впитывал в себя каждое слово, жадно смотря то на сестру, то на мать, стараясь запомнить их, каждую морщинку матери и блеск в глазах сестры. Женя помнил Оксану еще больной, исхудавшей и бледной. А сейчас перед ним была красивая, жизнерадостная девушка, и на душе становилось спокойнее. Все было не зря. У Оксаны все хорошо, да и мать больше не выглядит, как нищая, измученная жизнью, женщина. Правда, морщин стало больше, да и взгляд не пылал прежним боевым настроем, но выглядела она неплохо.
Разговор зашел о кулинарных талантах матери, и Оксана вспомнила о привезенных подарках.
— Мы с самолета сразу сюда приехали. Добирались долго очень, но, надеюсь, мамин пирог не испортился, — Оксана подошла к чемодану, что остался у дверей. — Не знали, что тебе привезти.
— Мы же теперь даже не знаем, чем ты увлекаешься, — добавила мать. — А пирог с яблоками ты любил в детстве. Помнишь?
— Да, — Женя помнил очень хорошо, и скучал очень по материнской выпечке.
— Он помялся, правда, немного, но, уверяю, вкуса не потерял, — достала пирог Оксана.
— Как пахнет, — обрадовался Женя своему подарку. — Давайте, наверное, к столу пройдем, — забрал он пирог, снимая пленку и вдыхая родной запах детства. — Спасибо, мам.
Мать снова заплакала.
— Ма, ну-ка, прекращай это, — пожурила ее Оксана.
— Простите, — шмыгнув носом, постаралась совладать с собой женщина. Женя смотрел на нее, испугавшись, что сделал что-то не так. — Просто так давно не слышала твоего «мама». Не обращайте внимания на старую, — махнула она рукой. — Идемте к столу.
Женя снова хотел обнять ее, но постеснялся, да и пирог в руках.
— Ах, Жека, я же тебя еще со своим мужем не познакомила, — спохватилась Оксана, когда они вошли на кухню.
Мужчина, что сидел рядом с Максимом, поднялся и приветливо улыбнулся, протягивая руку.
— Степан.
— Женя, — ответил чалов на рукопожатие, радуясь длинным рукавам свитера, которые скрывали татуировку.
— Рад, наконец, познакомиться. Мне Оксана о тебе все уши прожужжала.
Женя неловко замялся, не зная, куда себя деть. Ситуацию спас Максим, который забрал у него пирог и поставил на стол.
— Я заварил чай, — сообщил Максим. — Готовить мы с Женей не мастера, поэтому я заказал еду, скоро должны привезти. Вы присаживайтесь.
— Да, спасибо.
Все расселись за столом, атмосфера была немного неловкой. Женя же боялся, что Максим сейчас все испортит и скажет что-нибудь такое, отчего будет неприятно всем.
— Я так понимаю, вы росли вместе с Женей? — спросила Оксана, когда Максим начал разливать чай.
— Да. Мы почти ровесники, Женя на год меня старше, — сообщил Максим.
Никто не решался начать беседу, все словно пытались понять, в каких отношениях Максим и Женя. А еще казалось, что все боятся хоть словом, хоть взглядом напомнить друг другу о том, что Женя — Ребенок Любви.
— Вы учитесь? Работаете? — спросила мать, оценивающе смотря на Максима.
— Учусь. На предпоследнем курсе, — озвучил Айвазовский.
— Нравится здесь? — нейтрально, но вежливо спросила Оксана.
— Да.
Максим рассказал немного о городе, о своей учебе, разряжая атмосферу. А Женя смаковал вкус пирога, обалденно вкусного и родного. Он так увлекся, что не сразу заметил на себе взгляд Максима. Оторвавшись от своего кусочка, Женя поднял голову. Максим улыбнулся ему.
— У тебя крошки. Здесь, — Максим указал на уголок губ. — Держи, — протянул он ему салфетку.
Женя смутился, но поблагодарил.
Позже приехала служба доставки из ресторана. Женя помогал Максиму расставить все блюда на стол, а заказал он немало. Стол получился шикарным и полным, но Женя ел только свой подарочный пирог. Он съел все до последней крошки, пока Максим и Степан обсуждали достоинства новых моделей смартфонов. Мать все накладывала ему в тарелку блюда, пытаясь откормить. Максим стал разливать дорогое шампанское.
— Тебе, наверное, не надо? — аккуратно спросил Айвазовский, добравшись до бокала чалова.
Женя оценил тактичность Максима, учитывая, что еще вчера его чалов был под наркотой. И был благодарен за этот вопросительный тон, а не прямой приказ.
— Нет, я лучше сок.
Разговор на отвлеченные темы приятно расслаблял. Женя почувствовал себя свободнее, уже открыто наслаждаясь застольем. Но потом Степан спросил о том, что не решались спросить женщины — о его детстве. Женя видел, что мужчина поинтересовался без всякого подтекста, просто от какого-то простонародного, деревенского любопытства.
— Я четыре года обучался в Академии для чаловов, — неохотно начал Женя. — В двенадцать меня, — с губ чуть не сорвалось такое резкое слово «купили», но он быстро исправился. — Я попал в семью Максима.
— А это правда, что… — начал Степан, но, получив гневный взгляд от жены, замолчал. Оксана некстати похвалила шампанское. Женя примерно представлял, что хотел спросить мужчина, отчего почувствовал себя ничтожным, грязным пятном за этим столом.
— В школе Женя был отличником, — внезапно произнес Максим, утягивая все внимание на себя. — Все учителя его хвалили. Ему все предметы удавались легко, он и в олимпиадах всероссийских участвовал.
Максим начал рассказывать обо всех его победах. Женя был удивлен, что Айвазовский столько помнит про него, и из его уст получалось так, что Женя — талантливый и одаренный парень, который еще и имеет черный пояс по тхэквондо, отлично играет в баскетбол и умеет играть на гитаре. Женя видел, как мать внимательно слушает и довольно улыбается.
За окном начинало темнеть.
— Поздно уже, а мы еще в отеле не устроились, — произнес Степан.
Женя забеспокоился. Так скоро? Они сейчас уедут?
— Оставайтесь здесь, — предложил Максим. — Так будет удобнее и безопаснее. Правда, в доме всего три спальни, одна из них, к сожалению, сейчас в ремонте.
Да, в ремонте, после того, как Женя ее чуть не спалил. Максим снова умолчал о правде.
— Сделаем так. Оксана со Степаном могут разместиться в моей спальне. Женя с Анастасией Сергеевной в комнате на первом этаже, а я на крыше.
— Уверены? — продолжая обращаться на «вы», спросила Оксана. — Мы можем поехать в отель.
— Все в порядке. Оставайтесь. Места хватит, — улыбнулся Максим. — Вы, наверное, устали. Идемте, я покажу комнату.
Женя тоже поднялся, собираясь убрать со стола.
— Жень, оставь. Завтра уберем, — бросил Максим. — Иди, отдыхай.
Чалов кивнул и повел мать в свою спальню на первом этаже.
— Можешь пока принять душ, последняя дверь направо по коридору, а я застелю кровать, — предложил Женя. Оставаться наедине с матерью ему было немного неловко. Оказалось, он отвык от нее и, несмотря на близкое родство, не мог быть непринужденным и спокойным.
— Хорошо, — мать открыла свою дорожную сумку, которую Женя перенес из коридора, и взяла сменную одежду.
Оставшись один в комнате, Женя ощутил себя не в своей тарелке, он боялся проснуться и снова оказаться в жестокой реальности. Но, даже если это сон, он хотел его немного продлить.
Перестелив постель, Женя сел на край. Мать пришла из ванной минут через пять, широко улыбаясь при виде него.
— Все боюсь, что проснусь, — призналась она, подходя ближе.
— У меня также.
— Иди ко мне сюда, — потянула она его на кровать. Женя крепко прижался к матери, жмурясь от теплоты родного тела. — Мне столько раз снилась наша встреча, не пересчитать. А я все боялась, что увижу тебя на улице случайно и не узнаю. Ты так вырос, вытянулся, на отца похож стал.
Жене было так приято слушать ее голос, что неловкость постепенно исчезала.
— Максим показался мне неплохим парнем. Он не обижает тебя? — крепче обняла его мать.
— Нет, он … неплохой.
— Женечка, мы слышали о его отце. По новостям много чего говорили после того бунта в столице, — тихо продолжила мать. Женя зажмурился, представляя, что именно они там могли услышать, и по какой статье судили Айвазовского старшего. — Говорили, что он жестоко обращался со своим … чаловом. Имен не говорили, но… это про тебя?
— Мам, уверен, там все преувеличили, — попытался Женя исправить ситуацию. Он не хотел, чтобы мать переживала за него. — Со мной все в порядке. Я жил в хороших условиях.
— Мальчик мой, — всхлипнув, мать поцеловала его в макушку. — И представить не могу, как тебе было тяжело… но, через три года ты же вернешься к нам, да? Договор заканчивается.
Женя понял, что характером он пошел в мать. Несмотря на чувства, она могла собраться и думать четко по делу. Только вот как объяснить все, что происходило в его жизни, Женя не знал.
— Нет, мам, — сглотнув, произнес Женя. — Кое-что произошло, и мне добавили еще десять лет.
Мать замолчала, а чалов не решался поднять голову и взглянуть ей в глаза. Если бы он тогда не ошибся, если бы потерпел еще немного, то уже через три года мог вернуться к матери, к родным, перестал бы быть неправильным.
— Прости меня, — шепотом выдохнул он, боясь, что мать будет презирать его.
— Это ты меня прости, — не стала вдаваться в подробности мать. Но голос ее дрожал. — Я буду ждать, Женечка. Сколько бы времени не прошло, ты помни, сынок. Дома тебя ждут.
Они ненадолго оба замолчали, прислушиваясь к неровному дыханию друг друга, в кого только Оксана такая болтливая. Наверное, в отца.
— Максим тебя, правда, не обижает? — спросила мать.
— Нет, — заверил Женя. — Максим он… раньше он был ветреным парнем, чего только не вытворял. Но при всем этом у него есть твердый стержень внутри, он точно знает, когда остановиться.
— Ты его знаешь даже больше, чем нас с Оксаной, — грустно произнесла женщина. — Вы, можно сказать, выросли вместе, как братья.
— Да, — согласился Женя.
Через пару минут в комнату прибежала Оксана. Она запрыгнула к ним в кровать, делясь впечатлениями о красивой спальне Максима. Спрашивала, есть ли у Максима девушка, ведь он «такой красавчик». Женя честно пожимал плечами, потому что девушек не видел, и об этом они с Айвазовским не разговаривали.
Время уже перевалило за час ночи, а Оксана продолжала их развлекать. Но и она со временем устала и начинала зевать. Мать погнала ее спать.
— Спокойной ночи, братец, — обняла она крепко.
— Спокойной ночи, — пожелал ей Женя, чувствуя себя необыкновенно счастливым.
Проводив Оксану до дверей, Женя понял, что не может остаться в одной комнате с матерью. В последнее время ночью его стали мучить кошмары, которые выливались в полноценную истерику без возможности контроля. Мать не должна была видеть его в таком состоянии, он хотел оставить только приятные воспоминания. Женя замялся у двери, не зная, что делать.
— Тебе нужно идти? К Максиму? — проницательно заметила мать, заметив его сомнения. — Иди, не беспокойся. Я все понимаю.
Жене стало ужасно стыдно и неловко. Мать, наверное, подумала о другом.
— Мы с Максимом не в таких… отношениях, — заливаясь краской, пояснил Женя.
— Знаю, — кивнула мать. — Я видела сегодня, как он смотрит на тебя. Каждое твое движение ловил, с заботой такой смотрел, что у меня от сердца немного отлегло. Тебе и самому он нужен, верно?
Женя был поражен. Как матери за какие-то полдня удалось так много рассмотреть?
— Я ведь понимаю, что он сейчас для тебя ближе и роднее, чем мы с Оксаной.
— Нет, мам…
— Это нормально, Женечка. Как бы мне обидно не было, ты большую часть жизни провел в другой семье. Я все понимаю, — мать тепло улыбнулась, затягивая его в долгие объятия. — Завтра увидимся еще. Иди спать, устал, наверное, за сегодняшний день.
— Отдыхай.
Пожелав матери приятных снов, Женя тихо прикрыл за собой дверь и направился на мансарду, о существовании которой он узнал не так давно. Осторожно поднявшись по лестнице, Женя приоткрыл дверь чердака. Максим устроился прямо на полу и уже спал, но на шум отреагировал моментально.
— Женя? Что такое? — сонно спросил он, включая настольную лампу рядом.
Глупо было прийти сюда, но отступать было еще глупее.
— Можно, я тут переночую? — выдавил Женя свою просьбу, радуясь, что в помещении царил сумрак.
— Э… ложись, если хочешь, — недоуменно ответил Максим. — Боишься напугать их своими криками?
— Да, — закрывая за собой дверь, Женя огляделся. Прилечь тут особенно было негде, но лучше уж так, чем внизу.
— Иди сюда, тут одно одеяло, — предложил Максим. — Не бойся, кусаться не буду, — хохотнул он.
Женя надеялся, что это поможет ему пережить ночь тихо. Он и сам не мог понять, отчего у него начались эти истерики, наверное, организм просто не выдерживал напряжения, которое накапливалось годами.
Женя опустился на пол и лег на бок.
— Давай только ты сейчас не будешь строить из себя недотрогу, — тихо произнес Максим, притянув его к себе и накрывая их одеялом. Звучало двусмысленно. Максим вел себя сегодня так идеально, что сейчас до жути не хотелось видеть его в другом образе.
— Почему ты это сделал? — задал Женя вопрос, который не давал ему покоя.
— Чтобы ты был паинькой и больше не доставлял мне проблем, — не убирая руки, ответил Максим ему в шею, и уже серьезно продолжил. — И чтобы понял, что у тебя есть те, ради кого надо жить. Думаешь, я не заметил, как ты изменился после ареста?
Жене нечего было сказать в свое оправдание. Он понимал, что сорвался, и жить, действительно, еще вчера не хотелось. Но сегодня так много изменилось.
— У тебя хорошая мама, — произнес Максим. — Видно, что любит тебя. А сестра болтливая очень, на вас с матерью не похожа. Наверное, в отца пошла, да?
— Не знаю. Я не помню его совсем.
— Что с ним случилось? — поинтересовался Максим. Мать оказалась права, разговаривать с Айвазовским было проще, чем с ними.
— Он умер, когда мне было четыре.
— Значит, ты был единственным мужчиной в доме?
— Да.
— Ты злишься на мать? За то, что она тебя продала?
— Это было моим решением. И у нас тогда была сложная ситуация. Оксана умирала и нужны были большие деньги на лечение, — вспоминая прошлое, ответил Женя. Максим проявлял такой искренний интерес, что становилось неловко.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это дерьмо, — Максим поцеловал его в затылок. — Не напрягайся так. Секса не будет. Обещаю. Если только сам не захочешь, — перешел он на игривый тон.
— Считаешь себя самым неотразимым? — усмехнулся Женя.
— Не считаю. Это так и есть, — заверил его Максим. — Спи, Жень. Я постараюсь тебя утихомирить, если ты снова начнешь ночью кричать.
— Спасибо. За все.
— Рад, что сюрприз удался.
Более чем удался. Это был самый счастливый день в его жизни, в реальность которого до сих пор верилось с трудом. И Максим внезапно стал тем оплотом, который не дал уйти с головой под толщу воды. Что бы не принес новый день, воспоминания о встрече с родными станут спасительным светом.
========== Глава 25 ==========
