сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 62 страниц)
Женя сидел на стуле в небольшой, захламленной комнате общежития. Огромное количество разбросанной девчачьей одежды, бесчисленное количество плакатов, красок и листовок намекали на то, что хозяйка комнаты ведет активную общественную жизнь. Женя ненавидел бардак, но сегодня игнорировал и это. Жутко болела голова. Два часа переговоров с немецкой компанией показались бесконечными, но они не прошли бесследно. Представители заграничного концерна не выдержали натиска, отступили под жесткой позицией своих оппонентов. Женя не рассчитывал, что все пройдет гладко, но шел в наступление до последнего. Риск оправдал себя — немцы подписали контракт на его условиях и даже предложили ему работу в своей компании, согласившись подождать, когда ему исполнится двадцать пять.
— Ты домой не собираешься? — собрав волосы в хвост, Юля кинула в него мягкую игрушку. Своего зайца, которого ей подарил один из ухажеров.
— Мне еще на работу, — прижимая к себе зайца, ответил Женя и, подумав немного, добавил. — Сегодня Максим прилетает.
Жене даже не нужно было смотреть на подругу, чтобы понять, что она снова его жалеет. И это было то, что нужно.
С Юлей он познакомился, когда учился в школе. Он бы никогда не обратил внимания на эту скромную, улыбчивую, добродушную девушку, если бы не узнал ее фамилии. Но в школе подружиться им не удалось, слишком разные были социальные статусы, чтобы начать общаться. Но вот в университете Женя нашел способ сблизиться с ней.
— Может, он изменился? Полгода все-таки прошло, — наивно предположила девушка.
Женя даже не знал, что на это можно ответить.
Максим — это неуправляемое, заносчивое, самоуверенное и тупое существо, которое не поддавалось никаким законам логики. Его невозможно было понять, проанализировать. С самой первой встречи Женя пытался найти нужную линию поведения с хозяйским сыном, но все напрасно. Женя рассчитывал на то, что если он будет казаться тихим и послушным, Максим отстанет от него. Только вот это равнодушие, казалось, раздражало младшего Айвазовского еще больше. Женя не понимал, что Максиму нужно от него, чего хочет этот капризный ребенок, вокруг которого все пляшут.
В школе, когда они еще учились вместе, не было ни одной девчонки, которая бы оставалась равнодушной к Максиму. Он со своими друзьями для всех был звездой. Яркой, красивой, но недосягаемой. Его нельзя было назвать плохим человеком, он не был садистом или отморозком. Максим был просто избалованным, ветреным, иногда вспыльчивым и совершенно безмозглым придурком, которого так часто хотелось треснуть по голове. Поэтому Женя был несказанно рад, когда Максим уехал учиться в Америку. А уж раз в полгода его присутствие можно было потерпеть.
— Максим мог осознать свое глупое поведение и …
— Я сомневаюсь в наличии у него даже минимального количества мозгов для этой операции.
— Он не такой дурак, каким кажется, — снова начала защищать его Юля. — Ты предвзято судишь.
Женю это раздражало, потому что он надеялся на другую реакцию. Юля всецело должна быть на его стороне, а не на Максима.
— Он такой же, как и его отец, — жестко отрезал Женя, чувствуя, что проделанная работа по обработке этой наивной дуры сейчас даст трещину. Юля сразу изменилась в лице, опустила глаза, словно все происходящее с другом ее вина. Вины ее, конечно, не было ни в чем, но управлять человеком, который чувствует за собой вину, проще.
— Ты не чалов, тебе не понять, — с нажимом надавил Женя и отвернулся. Играть на чувствах девушки было легче простого.
— Прости, — стушевалась Юля. — Я не знаю, как бы поступила на твоем месте, — с сочувствием произнесла подруга. — То, что они делают…
— Я уже жалею, что рассказал тебе обо всем, — отвел Женя глаза, делая вид, что ему до ужаса стыдно и неловко. Конечно, он не жалел, и стыдно ему не было уже нисколько, и рассказал часть правды не от того, что не смог удержать все в себе. У Юли просто странная мания защищать униженных и слабых, а Жене ее жалость только на руку.
— Ты не должен держать все в себе, — мягко произнесла Юля, включая функцию «Мать Тереза». Ее ладонь легла на плечо. — И, если бы ты согласился, мы бы могли подать в суд на Айвазовских.
То, что нужно. Женя улыбался внутри.
— Они родители Максима, — надевая на себя маску самого несчастного человека, произнес Женя.
— Максим бы понял, если бы узнал. Жень, я буду на твоей стороне. Я выступлю в твою защиту на суде, если потребуется. Ты не один.
— Спасибо, — сжав маленькую ладошку, улыбнулся Женя. — Сейчас я не готов к суду, но, не знаю, сколько смогу продержаться еще.
— Одно твое слово, и мы начнем судебный процесс. Они получат по заслугам, обещаю. Если надо, я даже с матерью помирюсь, но мы накажем их!
— Спасибо. Я тебе очень признателен. Но, хватит о грустном. Накорми лучше меня.
— Нахлебник, — шутливо бросила Юля, без слов понимая, что ее друг не хочет больше говорить о своих проблемах.
— А кто тебе курсовую по микрофинансам помогал писать? — напомнил Женя. — Давай, корми.
Он хотел добавить, что у него сегодня во рту и крошки не было, но не стал. С утра было совещание по запуску новых филиалов за Уралом, потом лекции в университете, встреча с управляющим на подмосковном заводе, сразу за этим его повезли на переговоры с немцами в конференц-зал отеля, а впереди его еще ждала встреча с французами. Но никого не волновало его самочувствие.
Юля провела его на кухню в конце коридора и усадила на стул. В комнату забежала девушка.
— Привет, Юляш. Я у тебя свитер тот синий возьму, можно? — с ходу выпалило блондинистое чудо.
— Да. Он в комнате, на стуле, — махнула ей подруга, ставя тарелку с жареной картошкой в микроволновку.
Женя поймал на себе заинтересованный взгляд девушки.
— Привет, — уже кокетливо произнесла незнакомка. — Не представишь? — повернулась она к Юле.
— Нет. Вали давай к своему Антону, — выпихнула Зорина блондинку из кухни.
— Ай, какая ты вредная, — фыркнуло это чудо, но все-таки ушла.
— Куртизанка, — хмыкнула Юля, ставя на стол тарелку с хлебом. — Она мне уже этим Антоном все уши прожужжала. Было бы там на что посмотреть, а так ни рожи, ни кожи. Антон то, Антон сё. У них там вроде любовь до гроба, а в школе еще по Максу слюни пускала.
— Ты сама-то по нему слюни пускала.
— Ой, да ладно тебе, — поморщилась девушка. — Кто по нему слюни-то не пускал? Только слепой. Но в отличие от нее я голову себе этим не морочу, и от пары ласковых слов с его стороны голову не теряю. А Светка до сих пор в Макса влюблена. Она все его похождения по соцсетям вычисляет. А у Максика в Америке жизнь бурлит.
— Тебе он нравится тоже, — принимая кружку чая, произнес Женя. Он не хотел говорить больше о Максиме, но напомнить лишний раз этой дурочке о том, что Айза никогда не обратит на нее внимания, стоило.
— Да брось, — махнула Юля рукой и достала из пиликнувшей микроволновки тарелку с картошкой. — Я все понимаю. Посмотри на меня.
Женя посмотрел. Спортивная, простенькая одежда, всклокоченный, небрежно собранный в хвост волос, бледная кожа и отсутствие всякой косметики. Она выглядела как домохозяйка за сорок.
— Тебе бы сменить имидж, — не стал лгать Женя. — Словно ведьма ходишь.
— Ой, на себя-то посмотри, — фыркнула Юля и села напротив него. — Жуй, зомби.
— Спасибо, — подтянув к себе вилку, Женя с аппетитом принялся за ужин. — А еще тебе бы не мешало помириться с матерью и вернуться домой. И не только ради меня.
— Если это не ради тебя, то не буду. Я не хочу видеть, как они издеваются над Лилей, — помрачнела Юля. — Они ее за каждый мой косяк наказывали.
— То, что ты сбежала, вряд ли поможет твоему чалову, — напомнил Женя. Он не упрекал, просто говорил очевидные факты.
— Я ничем ей не могу помочь, — грустно произнесла Юля. — Пока этот проект существует, мы все обречены.
— Но ты не сидишь без дела, — утешил Женя подругу, хотя понимал, как ничтожны и смешны эти ее попытки уничтожить проект «Дети Любви».
Юля занималась пропагандой, выступала с лекциями в защиту чаловов, развешивала плакаты с лозунгами и призывами быть человечнее. Единственная причина, почему она еще продолжала жить на свободе, а не за решеткой, была ее фамилия. Наследница династии Зориных, финансовое состояние которых достигало астрономических сумм, могла заниматься чем угодно. Даже стоять в холле огромного торгового центра, надев на себя кандалы, и в громкоговоритель призывать людей подписывать петицию о защите интересов чаловов.
— Было бы лучше, если бы ты мне помог. Мы можем собрать достаточное количество подписей и уничтожить всю эту организацию! — с жаром произнесла Юля. Она была наивна, слишком добра и слепа в своей борьбе.
Ее чалова, Лилю, всего-то ударили пару раз да заставили выполнять работу прислуги. Юля никогда не видела настоящей жестокости, наверное, поэтому еще так смешно пыталась восстановить справедливость.
— Сама знаешь, что будет, если я начну тебе помогать.
Юля замолчала, только ненадолго.
Девушка смотрела на него, несколько раз открыла рот, но так и не решилась что-то сказать. А Женя не стал ей помогать, ему было комфортно сидеть на этой общей кухне и есть картошку, а не изысканные блюда, которые готовит Людмила Петровна. Из коридора доносились голоса приходивших и уходивших девчонок, басистый смех парней, которые навещали своих соседок. Где-то играла музыка, откуда-то снизу слышался громкий голос вахтёрши, ругающейся с кем-то из жильцов.
— Я все-таки спрошу, — решилась Юля. — Куда делась Настя? Вы расстались?
— Мы и не встречались, — пожал Женя плечами, вспомнив ту угловатую смущенную девчушку, с которой его познакомила Юля месяц назад.
— Но…
— Юль, больше не надо никаких таких знакомств, ладно? — попросил он подругу, заглянув ей в лицо. — Я не хочу, — он затолкал в рот больше картошки, чуть не подавившись при этом. У него не было ни сил, ни времени, ни разрешения на то, чтобы встречаться с кем-то.
— Прости, — виновато произнесла Юля. — Я просто хотела, чтобы ты немного развеялся.
— Я знаю. Спасибо за заботу, но не нужно больше.
— Хорошо. Не буду. Ешь-ешь.
— Ты себе-то оставила? — поинтересовался Женя, зная самоотверженность девушки.
— Ой, да я этой картохи столько нажарила, что на всю общагу хватит, — махнула Юля рукой. — Мишке с тридцать седьмой родители передали, а он решил в общий котел сдать. Удобно. Парни нам продукты несут — мы с девчонками готовим.
— У вас тут как шведская семья, — улыбнулся Женя. Ему было смешно. У этой девчонки целое состояние, а она предпочла жить в простом общежитии и быть обычной студенткой.
— И не говори. Страсти кипят, как в бразильском сериале. Помнишь Илюху с физмата, про которого я говорила?
— Тот, что тебя с курсов забирал? — Женя вспомнил высокого парня в косухе и на мопеде.
— Да, он. Тут такая история произошла…
Юля, смеясь, начала рассказывать о минувших событиях с такой оживленной мимикой, что проявить вежливый интерес было несложно. Хотя половину людей из ее рассказа Женя не знал, все равно слушал и смеялся. Потому что так надо. Надо смеяться и проявлять участие, чтобы Юля и дальше продолжала думать — они друзья. И с каждым годом Женя уже и сам начинал все больше верить в эту ложь.
Женя съел свой ужин, допил чай. Поблагодарил за еду, попрощался и направился вниз, к ожидающей его машине.
Водитель привычно повез обратно на работу. Полчаса отдыха закончились.
Тяжесть реальности снова навалилась на плечи. Необходимо было настроиться на работу, забыть о Юле и переключиться на более важные и прибыльные проекты. Но отделаться от легкого волнения все равно не удавалось. Всему виной было возвращение Максима. Его прилет заставлял нервничать, потому что младший Айвазовский — единственное, что не поддавалось контролю. Все остальное свое окружение Женя прочно держал в невидимых сетях. Он использовал слабости людей, подыгрывал и делал то, что от него ждали, меняя одну маску на другую. Так и добивался всего, чего хотел, уверенно идя к конечной цели. Только с Максимом это почему-то не работало, и Женя злился на себя за то, что не может найти ключ к парню.
Снова жутко заболела голова.
По приезду в компанию его встречала секретарша, выделенная ему в помощники самим Михаилом Алексеевичем. По документам — секретарша, по факту — просто шавка Айвазовского и попытка контролировать своего чалова.
— У вас на сегодня еще две встречи, — едва поспевая на высоких каблуках, произнесла секретарша. — Английский «Корн» прислал переделанный договор, наши юристы его посмотрели. Передавать вам или сразу Михаилу Алексеевичу?
— Мне, — коротко бросил Женя, входя в здание компании. Огромные золотистые буквы «GM» встречали в просторном холле европейского стиля. Сотрудники, видя его, коротко и натянуто здоровались. Неприязнь с их стороны была более, чем понятна. Никто не ожидал, что Ребенок Любви так быстро станет правой рукой генерального директора.
— Что с французами? — спросил Женя, вспомнив о проекте, который вел уже две недели.
— Карл Поль сейчас ожидает в малом зале, — отчиталась девушка. — Он недоволен условиями контракта и требует увеличить сумму инвестиций. Во Франции «Роза» одна из самых старых винодельческих ферм. Завод передавался из поколения в поколение. Может, стоит пойти на уступки?
Они вдвоем подошли к лифту. Сотрудники из разных отделов сразу разбежались, предпочитая подняться на лестнице, чем ехать в замкнутом помещении с ним. Женю это уже не задевало. Почти. Только раздражение от невыносимой усталости всколыхнулось в глубине души. Пожалеть французских виноделов? Он мог пойти на уступки, Айвазовский бы даже не узнал об этом, ведь этот контракт не был ключевым. Но Женя не чувствовал жалости, не находя совершенно никаких откликов сострадания внутри себя.
— Что с моим вузом? Ты связалась с ректором? — перевел Женя тему. Айвазовский разрешил ему закончить обучение, но при этом потребовал, чтобы это было не в ущерб работе.
— Да. В конце этой недели у вас два зачета, — сообщила девушка. — Макроэкономика и стратегический менеджмент.
— Освободи время в расписании. Я должен появиться в университете. Что там с заданием по маркетингу?
— Для сдачи экзамена нужно будет сделать рекламу тура по Москве, — заглянув в планшет, ответила секретарша. Женя кивнул, показывая, что услышал.
Они поднялись на десятый этаж. В коридоре их ждали юрист и начальник отдела международных отношений. Женя кивнул в знак приветствия. Руководящий состав компании был настроен к нему вполне терпимо, во всяком случае активной неприязни не проявлял.
Женя взглянул на часы — уже половина четвертого.
Его провели в малый зал для совещаний. Интерьер подчеркивал власть и мощь компании, небольшое пространство отлично давило на нервы партнерам, показывая дорогой мебелью размах власти управляющих. За столом переговоров уже сидели представители французской компании — сам Карл Поль и трое его помощников.
— Добрый день, — поздоровался Женя, с ходу переходя на французский язык. Он снял пальто, передал его секретарше и прошел за стол, занимая место председателя. Карл, мужчина сорока с лишним лет, смерил его злобным взглядом, посмотрел на руки, замечая кончик татуировки — лепесток красной розы. Женя долго не мог привыкнуть к этой татуировке, прятал ее под одеждой, даже сейчас он усилием воли подавил в себе желание одернуть рукав пиджака.
— Мы хотим общаться с Михаилом Алексеевичем, а не с его собачонкой, — совсем не вежливо произнес мужчина.
Женя хищно улыбнулся, чуть склонив голову набок. Сколько раз он уже слышал эту фразу — отчаянную, злую, наполненную отвращением и презрением.
— Какую сумму мы планировали инвестировать в проект? — спросил Женя у своей команды.
— Двести миллионов.
— Неплохие деньги, чтобы поговорить с собачонкой, вы не находите, господин Поль? — Женя смотрел в лицо мужчины. — Но я вам помогу, — продолжил Женя и повернулся в сторону начальника финансового отдела. — Сократите сумму инвестиций до десяти миллионов.
— Что?! Да как ты смеешь, мальчишка? — чуть не брызгая слюной, вскочил из-за стола француз.
— Нам переделывать договор? — спросил юрист беспристрастно, прекрасно понимая, что будет вынужден подчиниться приказу. Айвазовский ясно дал понять всем в компании, что его помощник может разбираться с делами на свое усмотрение.
— Да, переделывайте, — махнул Женя рукой.
— Ты не посмеешь! Мы подадим в суд, вы обязаны соблюдать первоначальные условия сделки! — возмущался француз, в запале размахивая руками. У него краснело лицо от переживаний, и на это было даже забавно смотреть. — Вы не имеете права! Ты, хозяйская шлюха, да как ты смеешь так вести себя!
— Согласно пункту тридцать четыре первоначального договора, вы не имели права продавать винодельческие фермы на юге Франции, но вы хотели нас надурить, господин Поль, — скучающе произнес Женя, с равнодушием смотря на то, как рушится чужая жизнь. Без инвестиций француз не сможет расплатиться с кредитом, все наследие его семьи уйдет с молотка за копейки. И за эти копейки они смогут купить землю, и возвести там туристические отели. В планах этого не было, но Женя с самого начала обратил внимание на эти земли. А вино, производимое компанией Поля, ему, кстати, вообще не понравилось.
