Текст книги "Дети Любви (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 62 страниц)

- Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо, - Ваня обнял его за шею. Женя все чаще ловил себя на мысли, что с Марком ему общаться стало проще, чем с Ваней. - У меня все будет хорошо, - Женя аккуратно высвободился из объятий и достал из внутреннего кармана фотографию. – Если ты сможешь достать мне одну папку вот на этого человека. - Кто это? - Один из основателей проекта. У Дмитрия Ростиславовича где-то в доме должен быть тайник, где он хранит информацию на некоторых людей, - произнес Женя. - А с чего ты взял? Он уже давно отошел от дел и никому ничего плохого не делал, - запротестовал Ваня. - Вань, он не плохой, - терпеливо начал Женя. – Но он бывший политик. А в политических кругах иметь информацию на партнеров - это обычное дело. Женя не стал говорить о том, сколькими уже путями он пытался найти информацию на Беликова, но один из его окружения « с радостью» сказал о том, где можно найти нужный источник. Радость была связана с тем, что одну ногу ему все-таки оставили целой. - А зачем тебе эта папка? - Тебе не нужно знать, - мягко произнес Женя. – Вань, не волнуйся, на Никитиных это никак не отразится. Я просто хочу, чтобы некоторые люди отвечали за своим поступки. Вань, - Женя взял ладони друга в свои, прекрасно зная, как это действует на парня. – Мне очень нужна твоя помощь. - Жень, я не хочу, чтобы кто-то пострадал, - упрямился Ваня. - Никто не пострадает, мне просто нужно найти Беликова и узнать у него кое-что, - продолжил Женя улыбаться, хотя лицо уже сводило судорогой от усилий. – Помоги мне. - Хорошо. Если это важно для тебя, я сделаю, - согласился Ваня. - Только Дмитрий Ростиславович не должен узнать, что это сделал ты, хорошо? Это ничем ему не навредит, поверь мне. Простая мера предосторожности. - Я понял. Постараюсь все сделать. - Вот и отлично, - облегчено выдохнул Женя. - Может, мы сходим в кино или посидим в кафе? – предложил Ваня. - Нет, прости. Мне уже пора, - отказался Женя. – Мои хозя… мои родители просили сегодня прийти пораньше. Ваня на заминку внимания не обратил, но вид был расстроенным из-за отказа. - Ты стал избегать меня, - прямо озвучил парень. В точку. - Нет, конечно. Просто ты же знаешь, я совмещаю работу и учебу. Времени мало. Не переживай, я как-нибудь наверстаю упущенное. Пока, Вань. Увидимся. Попрощавшись с другом, Женя направился к дороге. Он чувствовал себя мерзко, словно у ребенка конфету отобрал. Но по-другому пока никак. Жене хотелось бы верить, что Никитин старший добрый старикашка, который любит Ваньку, как внука. Но жизнь научила его не доверять никому. Вызвав такси, Женя направился в квартиру Айвазовских. Что еще уготовило это семейство, было непонятно. В середине дня ему позвонил Михаил Алексеевич и приказал явиться домой раньше. Новый семейный вечер? Лишь бы Максим тоже приехал раньше, при сыне эти двое хотя бы сдерживаются. Женя старался не накручивать себя, в любом случае Айвазовские не особенно оригинальны. Это радовало. Дома его уже ждали, поэтому Женя не стал тянуть. Быстро снял пальто и прошел на кухню, откуда доносились голоса. - О, вот и ты, - улыбнулась Людмила Петровна, подзывая его к ним за стол. – Иди сюда, - похлопала она по своим коленкам. Ну, началось. Женя без возражений прошел на указанное место. Проделывать такое, когда тебе семнадцать-восемнадцать еще куда ни шло, но эта курица, неужели, не замечает, что он вырос? Сейчас это просто глупо. Женя поймал на себе взгляд главы семейства и опустил глаза. Он еще помнил удары ремня, и зад до сих пор саднил, что в туалет ходить больно. - Какой ты тяжелый стал, мальчик мой, - заулюлюкала женщина, опуская ладони ему на бедра. - И большой, - ее руки переместились на пах, и она засмеялась. Михаил Алексеевич тоже улыбнулся. – Милый, ты пока разогрей ужин, а мы пойдем, помоемся, - бросила она мужу. Женя готов был обречено застонать. Они сегодня решили его вообще заездить? Несмотря на свое огромное нежелание идти, Женя поднялся и смиренно пошел за женщиной в ванную комнату. Чалов не сомневался в том, что у матери Максима не все в порядке с головой, иначе объяснить ее поведение просто не получалось. Это было настоящее извращение, но Женя реагировал уже спокойно. В принципе, если выбирать мужчину или женщину, Женя бы остановился на женщине. Она хоть и ненормальная, но больно делала редко, к тому же, в большинстве случаев Людмила Петровна использовала его просто как куклу. А притворяться куклой несложно. Женя зашел следом за ней в ванную комнату и остановился, улыбнувшись. Женщине нравилось, когда он улыбался, она тогда была мягче и добрее. Этим Женя и пользовался. - Какой ты у меня послушный мальчик, - довольно погладила она его по голове и стала расстегивать рубашку. – Вот так. Разденем тебя. Женя чуть не закатил глаза. Начинается игра в дочки-матери. Ей бы лечиться надо, а не с ним тут развлекаться. Но Женя свои мысли оставил при себе, спокойно позволил стянуть с себя рубашку. Прохладный воздух неприятно покалывал обнаженную кожу. - И штанишки тоже снимем, - принимаясь за молнию брюк, произнесла Людмила Петровна. Женя смотрел на нее сверху вниз, чувствуя себя немного лучше, когда эта женщина садится перед ним на корточки, чтобы избавить его от брюк и трусов. Она гладит его по ногам. – О, да ты зарос уже, - почти натурально восклицает женщина. Жене даже смешно, ведь Людмила Петровна сама приказала ему не притрагиваться к волосам паха. Ей нравилось брить его самой. Женя не чувствовал никакого смущения, лишь равнодушие и легкую скуку. Его никак не трогали прикосновения к члену, а бритьем женщина занималась осторожно, не причиняя вреда. - Вот так лучше. Теперь ты такой нежненький, - погладив лобок и яички, довольно произнесла женщина и посмотрела ему в лицо. Жене даже отвечать ничего не нужно, просто еще раз фальшиво улыбнуться и все. – Умничка мой. Сейчас ванну наполним, и будем купаться. - Можно душ? – попросил Женя, представив, как будет неприятно после утренней порки лезть в горячую ванну. - Не хочешь? - Хочу в душ, - по-детски надув губы, произнес Женя. - Ути ты мой хорошенький мальчик, - снова засюсюкала женщина. – Хорошо, давай в душ. Играть в ее игру было довольно просто, но все равно противно. Женщина тоже разделась, и они вдвоем вошли в душевую кабину. Людмила Петровна сама настроила воду, весьма приятной температуры. - Помоем тебе голову, - достала Людмила Петровна шампунь. Раньше Женя был с ней одного роста, но лет с восемнадцати разница в росте стала существенной, поэтому приходилось становиться на колени, чтобы женщина смогла свободно намылить ему голову. Но стоять так было жутко некомфортно, особенно когда он оказывался лицом к совсем не стройному животу женщины. Женя молча ждал, когда эти водные процедуры закончатся. Смыв шампунь, Людмила Петровна стала намыливать его тело, жестко натирая мочалкой по всему телу. Не слишком приятно, но потерпеть можно. Некомфортно, когда она заставляет его нагнуться и начинает мыть там, где сегодня побывал ее муж. - Отец тебя сегодня наказал? – спросила она, похлопав по ягодицам. Было неприятно, когда вода касалась ссадин, жжение не сильное, конечно, но все равно неприятно. - Да. - В следующий раз веди себя правильно, хорошо? - Да. Она его так тщательно мыла, что стало любопытно – к чему все это? Женщина вымыла его просто всего, не оставляя и участка нетронутого тела. Запах клубники был отвратителен, но это меньшее из зол. Когда все эти игры закончатся, можно сходить в душ и нормально помыться. С этими мыслями Женя продолжил терпеть, позволяя женщине крутить его, как ей заблагорассудится. Когда процесс купания подошел к концу, Людмила Петровна тщательно обтерла его. - Мы приготовили тебе подарок, - с радостью сообщила женщина, направившись к небольшому шкафу в ванной комнате. Голой она выглядела еще более отвратительно, чем в одежде. Женя в последнее время иногда думал над тем, сможет ли он когда-нибудь встречаться с девушкой после всего этого. Он хотел верить, что однажды отвращение уйдет, что он сможет, как нормальный парень, возбуждаться и заниматься сексом, не вспоминая этого старого, дряхлого тела. Людмила Петровна достала пакет с чем-то красным внутри, и Женя заподозрил неладное. Она словно готовила его к чему-то. Женя напрягся, понимая, что это «чему-то» ему совсем не понравится. - Та-дам, - женщина отложила какие-то аксессуары и вытащила из пакета красный халат, который халатом можно было назвать с большой натяжкой. Он был коротким, но с длинными рукавами. – Примерь. Женя шокировано смотрел на вещь. Надеть ЭТО? - Давай-давай, - подтолкнула его Людмила Петровна, натягивая уже рукава халатика. Красный атлас доходил только до середины ягодиц, не прикрывая почти ничего. Женщина завязала пояс, распахивая ворот больше. Это было ужасно пошло. Жене даже зеркало не требовалось, чтобы понять, как он сейчас выглядит. Обычно его так не готовили, отчего стали закрадываться тревожные мысли. Айвазовские решили отдать его кому-то? Похвастаться перед кем-то? Придет кто-то в гости? - Как ты шаловливо выглядишь, - засмеялась Людмила Петровна. – Хороший мальчик. Даже член этот халат не прикрывал! Лучше бы уж голым оставили! - Но это еще не весь подарок, - женщина достала из пакета металлические сбруи. О, нет. - Это пояс верности. Давай я помогу тебе его надеть, - произнесла Людмила Петровна, подходя ближе. Женя старался не реагировать, но внутри просто начинало клокотать от возмущения и нежелания это на себе примерять. Ему очень сильно хотелось ударить женщину по голове чем-нибудь тяжелым, да тем же поясом. На вид он был тяжелым, на деле оказался таким же. Людмила Петровна закрепила все элементы, от холодного металла и тяжести было неспокойно, немного страшно, когда член обхватили металлические кольца. Женя ненавидел подобные вещи, начинал сразу нервничать. - Это самая последняя модель, - произнесла Людмила Петровна, словно Жене было до этого дело. – Наклонись немного, я вставлю пробку. Женя закипал сильнее, еще больше напрягался, поэтому зашипел сквозь стиснутые зубы, когда женщина пропихнула в его зад небольшой полукруглый предмет на металлическом пруте, прикрепленном к поясу. - Вот так, - обойдя его, Людмила Петровна нажала на кнопку сбоку, и Женя отчетливо услышал щелчок на металле где-то на пояснице. Волнение стало больше. – Теперь никто тебя не коснется без ключа, - произнесла женщина, покрутив у него перед носом ключ. Это было безумно унизительно, но Женя старался дышать ровнее и не реагировать. Он уже много пережил, переживет и это. Но страх почему-то никуда не уходил. Женя уже давно так не боялся. Наверное, так он волновался только в тот самый первый раз, когда Айвазовские потащили его в кровать. После Женя не боялся ничего. Он успел изучить это семейство вдоль и поперек, но сейчас начинал паниковать, не зная, что они задумали. - Могу я спросить? – осторожно произнес Женя. – Зачем это? - Мы хотим тебя подарить, - произнесла женщина, накидывая на себя халат. Нет-нет-нет. У Жене сердце в пятки ушло. - О, не расстраивайся так, - заметив его изменившееся выражение лица, похлопала женщина по щекам. – Мы будем видеться. Чаловов могли дарить, передавать в другую семью. Но обычно так не делали, подарок уж слишком дорогой получался. - Вы… вы могли бы меня оставить? – нервно сглотнув, произнес Женя. Он даже дискомфорта от пояса уже не чувствовал, сердце забилось с утроенной скоростью от охватившего страха. Нет. Он должен остаться с Айвазовскими! Должен быть здесь, в «GM»! - Ох, ты мой мальчик. Понял, как сильно нас любишь? – заулыбалась женщина. - Да! Я люблю вас! - Женя упал на колени, обхватывая ноги женщины. Он готов был признаться в чем угодно, лишь бы его не отдавали. – Люблю… - Женечка, мы будем видеться. Дорогой мой, ну, ты что? - Людмила Петровна была озадачена его поведением. - Не отдавайте меня, прошу. Я буду послушным, обещаю, я … - Женя не знал, что говорить. Он был в панике. Ему нельзя уходить от Айвазовских! Нельзя, черт возьми! - Не беспокойся, ты и Максима полюбишь, - произнесла женщина. Максим? Женя отлепился от ног женщины и поднял растерянный взгляд. – Мы с отцом решили подарить тебя Максимушке. Ему уже пора иметь своего собственного чалова. Перед глазами начинало плыть. Максим. Он останется в этой семье. От такого сильного потрясения задрожали коленки. - Замерз? А ну, вставай. Идем на кухню, я тебя покормлю, - женщина потянула его за руку. Женя едва передвигал ногами, в голове билась только одна мысль «он остается у Айвазовских». Все в порядке. Двигаться в поясе было неудобно и дискомфортно, неприятно. Но это пустяки. Главное, деньги Айвазовских пока доступны ему для дела. Женя даже не представлял, что бы делал, оказавшись в новой семье. Пришлось бы начинать все сначала. От этой мысли по коже пробежал мороз. - Ты хорошо выглядишь, - заметив его, произнес Михаил Алексеевич. Его жадный взгляд скользнул по нему. – Присаживайся. Женя сел на стул и поморщился. Задницу ничего не прикрывало, все сбруи лишь очерчивали ягодицы, отчего сидеть было неприятно вдвойне. Еще и эта пробка внутри. Справившись со всеми этими неудобствами, Женя поднял глаза. - Мы с матерью обучили тебя всему, и решили, что ты справишься с тем, чтобы стать незаменимым для Максима. Он уже взрослый мальчик и должен время от времени сбрасывать напряжение. Ты ему в этом поможешь? - Да. Женя все еще не отошел от пережитого потрясения, когда он подумал, что его передают другой семье, поэтому ему сейчас было безразлично уготовленное. - Давай я тебя покормлю, - произнесла женщина, начиная кормить его с ложечки. Женя не сопротивлялся, все больше чувствуя себя куклой. Он молча жевал, послушно открывал рот, постепенно начиная приходить в себя. - А вот и наш сынок пришел, - громко произнес Михаил Алексеевич. В дверях стоял Максим. Он медленно переводил взгляд с одного на другого, подмечая все эти детали фарса подарка в виде Жени. Максим бледнел с каждой секундой, видя, как его мать стоит рядом с его подарком. Жене было немного жаль парня, ведь он всегда свою семью считал самой правильной, самой порядочной, целомудренной. - Что здесь происходит? – нарушил тишину Максим. - Мы хотим сделать тебе подарок, - заявила мать, сияя улыбкой. Женя отвернулся от парня и опустил взгляд на стол. Стыд и неловкость он искоренил в себе уже давно, но сейчас эти чувства немного напомнили о себе. И этого «немного» хватает, чтобы потерять решимость и начать чувствовать себя тем, кем так хотят его видеть Айвазовские. - Ты у нас уже взрослый парень. И мы с мамой решили, что чалов теперь должен принадлежать тебе, - произнес отец. Женя не знал, что теперь ждать от Максима. Вообще-то он всегда знал, что когда-нибудь Максим займет место родителей и будет им пользоваться уже на полную катушку, но не думал, что при этом будет так неловко и обидно. Какая-то глупая, в принципе, обида, неправильная. - То есть я теперь могу делать с ним, что захочу? – спросил Максим. - Да, теперь Женечка принадлежит тебе, - все еще улыбаясь, произнесла Людмила Петровна. - Мне одному принадлежит? А как же вы, трахать его уже не будете? – жестко спросил Максим. - Милый, зачем такие грубые слова говоришь? Мы дарили друг другу любовь, а теперь вы с Женечкой будете дарить друг другу любовь. - Если он тебе надоест, можешь вернуть его нам обратно, - добавил глава семейства. – Он послушный и исполнительный, тебе понравится. Максим внезапно засмеялся. Громко, немного ненормально. От этого смеха даже Женя поежился. Максим всегда был слеп, не замечал очевидных истин, и, скорее всего, даже не догадывался, чем занимались его родители с чаловом. Максим вообще был глуп, но довольно эмоционален. Людмила Петровна и Михаил Алексеевич смотрели на сына, не зная, как реагировать. - Отлично, - прекратив смеяться, произнес Максим. – Мне нравится ваш подарок. - Тогда держи ключи, - улыбнулся Михаил Алексеевич, вручив ему ключи. Максиму, наверное, было бы проще, не будь все это сделано так пафосно. - Могу я забрать подарок и пойти его распечатать? - Да, конечно. - Тогда иди за мной… подарок. Максим забрал ключи и, не смотря на Женю, вышел из кухни. Женя осторожно прошел за ним, ненавидя свой идиотский костюм еще больше. Максим его почти впихнул в свою спальню и захлопнул за собой дверь. Он был сам не свой. Дерганный, нервный, бледный. Женя стоял в стороне, тоже пока не зная, как себя вести. - Мать… с тобой спала? – внезапно спросил Максим, не поворачиваясь к нему лицом. Женя на секунду представил, как это все выглядит для Максима. Полное извращение. Хотелось даже рассказать подробно о том, чем он занимался с его родителями, но потерянный, отчаянный вид парня останавливал.