Текст книги "Алмазный венец севера"

Автор книги: Larka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Далёконько от белокаменной залетели, сизокрылые…

"Скажи слово природы!" – Ларка вспомнил полузабытую уже детскую игру и усмехнулся. Вот скажи, а иначе лес не примет тебя. Или дух не пропустит по тропинке. Пропуск, пароль, проще говоря. И каким торжествующим огнём ожидания горели глазёнки детей…

На самом деле, звонкий детский голос не требовал в полусумраке заветного слова. Не звучала меж стволов и плавная, чуть напевная речь перворождённых. Вообще никто ничего не говорил – однако поручик всем своим блаженно расслабившимся в лесу естеством чувствовал, что настороженно вставшая на пути чащоба нечто вопрошает.

И просто так не пропустит.

Даже эльфа? Но принц в ответ на немой вопрос во взгляде парня только беспечно пожал плечами, и Ларка неодорительно покрутил головой.

– Ну ладно, сами напросились…

Вертлявый Лёнчик, дай ему боги посмертия полегче, однажды как-то показал. Хоть и неохотно, но продемонстрировал – как же он ходит по лесу, когда скрадывает зверя. И хотя позёвывающий от скуки Ларка не присматривался особо, всё же сейчас он сумел бочком-бочком, вывернув своё восприятие вообще винтом, скользнуть в обнаруженную щелочку. Нет, не меж деревьев и даже не в прогалину зарослей. Крохотная, еле заметная даже чувствующему заминочка во всматривающемся в чужаков неусыпном внимании. Хоть и новое пограничье, но остроухие успели отгородить своёи чужоенепонятным ни магикам, ни святошам образом. А всё же, чуть наспех.

– Потихоньку, след-в-след, за мной…

Уставших, но ничуть не взмыленных коней пришлось оставить. Вернее, распрячь и шепнуть им в заинтересованно навострившиеся уши кое-что сугубо лошадиное, не для досужих. Вроде бы, бабкино колдовство подвести не должно – благородные животные доберутся к ближайшему стойлу сами, причём в плохие руки не дадутся, да и волкам на зуб не достанутся… Матовый туман в глазах ласково шептавшей прильнувшим к ней коням Ольчи растаял, и она снова обратилась в величественную и чуть насмешиливую умницу, миледи Тэйл.

– Хотела бы я знать, как это провернула, – задумчиво проронила она, вздохнула и точно так же, бочком ступила на едва заметные на лесной подстилке Ларкины следы.

Последним сквозь невидимую преграду пробрался принц эльфов, беззаботно завернувшись в щеголеватый дамский плащ и насвистывая сквозь зубы мотивчик из эльфийской оперетты.

–  Частичка чёрта в нас

–  Заключена подчас, – безошибочно определил Ларка арию перворождённой леди ла'Сильвы, и за вон той мохнатой ёлочкой повернул чуть левее.

Как раз на полуденный закат.

Зачем он шёл именно так и не шёл этак, вряд ли мог объяснить и сам себе. Наверное, есть что-то в людях, не совсем уж оторвались они от… даже не природы. Не от законов её и даже не от шастающих туда-сюда или бездельничающих духов. От чего-то глубинного, первородного и необоримого. Уйдём мы, люди, уйдут и те кто придут на смену нам – а это так и будет равнодушно перебирать в незримых пальцах чётки веков и тысячелетий, что словно один незначительный день скользят бесконечной чередой…

На плече завозилась беспокойно мохнатая пушистость, и прямо в щёку сосредоточенно выбирающего путь Ларки ткнулся холодный мокрый нос. Миг спустя над тихо сопящей, почти кошачьей носопыркой прорезались два тусклыми изумрудами просиявших глаза. И лишь потом не такая уж лёгкая и довольно-таки жаркая ноша обозвалась робким голосом домовёнки.

– Жаль, что ты не нашего роду-племени, – малышка лапкой отвела ветку, счастливо вздохнула и растеклась на загривке несущего её парня как можно непринуждённее.

Сообразив, что такие слова можно запросто посчитать чуть ли не признанием в любви, Ларка легонько ущипнул всё ещё пахнущую парфумами домовёнку за отъевшееся на столичной сдобе пушистое брюшко и в задумчивости остановился.

Всё ж таки, он не охотник и не лесной дух, но вроде бы зябковатое вдоль позвоночника ощущение постепенно угомонилось. Да и на фоне ещё чуть светлого неба нетопырём порхающий силуэт снизился, с любопытством поглядывая сюда ничуть не злобными алыми глазёнками.

Небольшая и довольно уютная прогалина в лесу тянулась косо вдаль, насколько было видно в уже надвинувшемся сумраке. "Старая гарь!" – сообразил Ларка и со вздохом опустил домовёнку наземь.

– А ты не так прост, homo, – признал бесшумно подошедший сзади эльф в тот миг, когда слева замаячила в потёмках Ольча.

– Теперь ваш черёд вести, принц? – в усталом голосе Ларки вряд ли можно было даже при желании расслышать угрозу.

Однако, бесшумно соткавшиеся вокруг из темноты тени пацифизмом и филантропией что-то явно не лучились. Да и альтруизмом, пожалуй, тоже. Напротив, они ощетинились клинками, навершиями, остриями и наконечниками. И хотя стояли бесшумно и почти неподвижно, у парня не возникло ни малейшего сомнения, что в случае нужды эти лесные бестии станут передвигаться весьма быстро.

И при этом пытаться его убить всеми своими наверняка многочисленными и хорошо отрепетированными способами.

Эльф шагнул к своим соплеменникам и певучей скороговоркой прощебетал несколько фраз. Эка незадача! В написанном виде поручик ещё попытался бы храбро расшифровать и перевести высокую речь перворождённых – но вот на слух совершенно не воспринимал. Единственно сумел он вычленить словечко heri, что означало леди – и такие дела ему не понравились.

– Не двигайся, смертный, – чьи-то ловкие руки бесцеремонно избавили Ларку от веса оружия, даже кинжал из-за голенища выудили.

Из дальнейшей речи выяснилось, что обряд возвращения одного из высоких сыновей Вечного Леса прекрасно пройдёт и без медноголового поручика – невидимая уже почти в кромешной темноте сила выдернула из замершей ладони Ларки купчую. Зато вот миледи придётся проследовать с несколькими воинами в… в общем, в оставшемся непонятным направлении.

– В качестве хорошо охраняемой гостьи, – чего стоило парню остаться хотя бы с виду спокойным, знал только он.

– А ваши никчемные жизни нас не интересуют, – и грубый толчок в спину послал парня вместе со вцепившейся в его ногу, и даже не мелкой, а именно что крупной дрожью трясущейся домовёнкой в темноту…

В залив скользнула призрачная тень. В другое время её куда яснее высветил бы свет заходящего солнца, однако сегодня светило пряталось за плотным покровом туч, щедро изливавших дождь. И всё же, оторвавшийся от шахмат смотритель маяка бросил лишь беглый взгляд в затянутое водонепроницаемой пеленой магии оконце, и даже не дёрнул заострённым ухом. Свои.

Свои – в данном случае это означало барк-скороход легендарного морского колдуна Лаэдрика из высокого дома Альв. Поговаривали, что блистательный волшебник и один из лучших учеников Архимага сейчас болтается где-то далеко в безбрежном Закатном океане, где у рыб обнаружилась какая-то странная, плесенью и слизью поражающая их болезнь. Однако, что такое хорошему волшебнику пяток сотен лиг? Так, на пару часиков хорошего хода с попутным, заботливо прирученным ветром…

Если бы смотритель и его напарник, при нужде могущие либо залить весь тёмный залив беспощадным огнём, в котором сгорел бы любой корабль чужаков или незваных пришельцев, либо и вовсе отгородить его от реальности пеленой отчуждения – если бы они вздумали проследить за вернувшимся скороходом, то заметили бы, как тот обогнул пирсы Морских Королей, у которых обычно ошвартовывался, и втянулся в рябое от дождя русло впадающей в залив Эстрели.

Но, хранители морских врат весьма благоразумно поступили, что не заинтересовались делами одного из могущественнейших волшебников, а с удовольствием вернулись к до малейшего варианта разбираемой ими защите Тара-Канн – сумрачный король на чёрно-белой доске уже весь вертелся от нехороших предчувствий, завидя совсем рядом белых конных головорезов и пики светлых пехотинцев…

Барк тихо и неприметно коснулся стенки в самом сердце древнего, расположившегося в глубине бухты эльфийского города – с тем, чтобы выпустив на берег текучую в сумраке тень, тут же с лихим разворотом уйти вниз по течению обратно в бухту.

Вообще, взгляд любого не принадлежавшего к расе перворождённых не заметил бы в этом месте ничего такого. Ни пирса с кипящей на нём круглосуточно жизнью, ни корабля, ни стоявшего на обеих берегах устья Эстрели древнего города – ничего. Лишь чуть более радостное и светлое для души место, под сенью древ которого было и хорошо – и в то же время какое-то подспудное чувство так и толкало поскорее покинуть эти места, не осквернять их своим присутствием.

Впрочем, Лаэдрика древняя магия эльфов не коснулась. Да и вряд ли он по давней привычке заметил её – скорее заметил бы вдруг проявившееся её отсутствие. Потому прибывший плотнее завернулся в свой колдовской, защищающий от дождя и сырости плащ да поспешил наверх. На широкой и длинной Пристани Ярлов он огляделся, кивнул паре знакомых эльфов, и продолжил свой путь.

Нет-нет, не домой спшил могучий и весьма искусный в волшбе эльф – жил он в другом городе – и даже не в дерево-обитель имевшегося здесь отростка дома Альв. На этот раз он направился в стоявшее на самом верху прибрежной кручи прибежище Архимага.

Иной раз чересчур злые на колкости язычки перворождённых поговаривали порой, что верховный маг и сам не в силах ответить – сколько же веков он коптит небо. Но лишь многозначительно ухмылявшийся в ответ на подобные вопросы Архимаг оказался первым из тех, кто сумел поставить политику Гильдии Магов превыше мелкособственнических интересов даже великих домов Эльфийского Двора. На него ворчали, косились порой и неприкрыто – но тем не менее, он устраивал всех.

– Войди в мой дом, и не как гость – как друг, – напевная фраза коснулась обеспокоенно подрагивающих от капелек дождя ушей Лаэдрика, едва он занёс ногу над служащей порогом сторожевой ветвью.

– И тебе долгих лет да спокойного течения Силы, – не задумываясь пробормотал скороговоркой морской волшебник и действительно ступил в обитель.

Обернувшее ощущение спокойствия, устоявшееся и незыблемое, вкупе с теплом и пряными запахами трав и в изобилии растущих здесь цветов, как обычно оказали своё умиротворяющее воздействие. Лаэдрик скинул на с готовностью протянувшиеся побеги лианы свой примечательный плащ. Наскоро – лишь бы учитель не приставал – поелозил щёткой по золотистым с еле заметной щеголеватой прозеленью волосам. И едва травяной ковёр закончил приводить его мокрые и кое-где заляпанные грязью с приставшими хвоинками сапоги в должное соответствие с правилами приличий, проследовал во внутренние покои.

– Лучше бы ты вошёл в этот дом как мой любовник, – Мальва шутливо потеребила прибывшего за уши и беззастенчиво вытребовала дежурный поцелуй, оставивший на губах лёгкий аромат какой-то невообразимой цветущей тутти-фрутти.

Лаэдрик с одобрительной ухмылкой обозрел внучку Архимага. Как обычно, девица себя одеждой внутри дома особо не обременяла – лишь тончайшего кольчужного плетения травяная повязка на бёдрах. Да ещё два иногда трепещущих крылышками махаона стыдливо прикрывали грудь. Ну, зелёная звёздочка волшебницы Леса в как обычно всклокоченной причёске и то была самой заметной деталью одеяния.

Нет, она ему нравилась, и очень – но чисто эстетически. Судя по летописям других рас, те считали эльфов смазливыми или просто красивыми, а тут ещё и умопомрачительный результат здорового образа жизни с природной, щедро дарованной всемилостивейшей Эллуной магией. Просто великолепная живая статуэтка!

Единственное, что немного даже не портило, а всего лишь смазывало впечатление, так это чуть широкоскулые и крупные черты лица, делавшие Мальву немного похожей на самок homo. Но сама девица относилась к сему весьма сомнительному пороку с достойным уважения философским терпением. И даже не пыталась исправить или замаскировать то, подобно другим весьма ревностно следящим за своим nobless oblige эльфийским дамам.

Впрочем, Мальва и Лаэдрик росли вместе почти с объятий дерева-няньки, и последний давно уже перестал обращать внимание на этакое при других условиях бы весьма пикантное отличие подруги детства от прочих ma'daeni. Но пить одурманивающий декокт, чтобы потом обратиться в похотливое животное и две седмицы только и делать, что совокупляться подобно низшим расам?

Ужас, что бы ни твердили о том главы домов или целители из их священной рощи… Лаэдрик отогнал эти грязные картины и приветливо усмехнулся Мальве. Шутливым жестом Силы он опрокинул эльфийку на травяной ковёр и пощекотал опрометчиво подставленные той пяточки.

От визга радостно-оскорблённой эльфийки застонала стеклянная и кварцевая посуда на полках, заметались магические огоньки, а дремлющий дух-хранитель на миг обеспокоенно приоткрыл своё дремлющее внимание.

– И как я только терплю тебя, такого пенька безлистого… – Мальва проворно извернулась, на мгновение мелькнув размазанной в пространстве Тенистой Залы сладостной тенью, исчезла, и теперь настороженно взирала из-под надёжной защиты Стража. Но всё же, сердиться она долго не могла. Тут же погасила на ладони зелёное сияние своей магии и скользнула-перетекла поближе. Снова обняла за шею, обдав нежным запахом женщины и весенней зелени, и заглянула в глаза смеющимся взором.

Лаэдрик следил за этой смазливой бестией с лёгкой всепрощающей улыбкой друга. Разумеется, он вполне отдавал себе отчёт, что Архимаг ничуть не возражал бы против того, чтобы лучший его ученик вошёл в семью с внучкой. Но всё же, слишком редко меж перворождённых вспыхивало то чувство, к которому бережно и уважительно относятся даже боги – а заставить себя выпить одурманивающий эликсир молодой (по меркам народа эльфов) волшебник считал слишком уж унизительным и мерзким. Впрочем, таковых среди его расы было большинство. Потому-то даже во времена мира численность перворождённых оставалась невысокой…

Архимаг вошёл как обычно бесшумно. И хотя присутствие его шутливо борющаяся парочка почуяла безошибочно, барахтаться перестала не сразу. Наконец, девица коварной подножкой опрокинула Лаэдрика на спину и с лёгким победным рыком уселась сверху. От весьма небрежной причёски её сейчас вообще ничего не осталось, и огонёк волшебницы, непременный атрибут и свидетельство Носящего Силу, стыдливо прятался где-то в этих всклокоченных золотистых лохмах.

– Деда, может быть, стоит мне померяться с ним силами всерьёз?

Старый волшебник, за свои эдак пятнадцать веков повидавший на свете даже кое-что такое, что не упоминалось в древних и священных книгах, снисходительно улыбнулся и прикрыл распахнутое в дождь и темноту окно.

– У вас есть случай проявить всю свою силу и изворотливость, – небрежно проронил этот эльф, которого от малолеток вряд ли отличил бы сторонний наблюдатель. Разве что по некой величавости походки да по неспешности суждений и поступков.

Возюкающая на травяном ковре парочка сразу оставила свои игры и заинтересованно подползла поближе, развалившись на мягком покрытии с выдававшей немалый опыт непринуждённостью. Красивые и смелые, словно молодые хищники, гордость, надежда и опора. Глаза их блеснули заинтересованностью, когда учитель… нет – Учитель сел в своё чуть потёртое привычное кресло у весьма недурственной иллюзии устроенного на homoвский лад камина.

– Я недавно от его величества, потому и срочно вызвал вас обоих. К новым границам нашего королевства сейчас приближается весьма интересная процессия, – в нескольких словах Архимаг обрисовал ситуацию.

– И на пятках у них висят Призрачные Егеря? – Мальва зябко передёрнулась – непонятная страсть Светлого Королевства в случае чего использовать вызванные из неназываемого силы не столько забавляла, сколько настораживала.

Но ситуация и в самом деле оказалась серьёзной и куда более щекотливой, нежели даже поползновения Лаэдрика на пяточки… девица мельком покосилась – не надумал ли тот, воспользововавшись тем что подруга отвлеклась, возобновить эту доводящую до истерического хохота каверзу?

Но волшебник и капитан, штормовавший и штилевавший во всех уголках всех океанов, размышлял весьма сосредоточенно. Не шутка ведь, пронырливый офицеришка медного королевства выкупил из плена Тэаренила, сына правящего дома, и мчится сейчас на земли эльфов? Ну, тут понятно – наверняка рассчитывает на весьма крупное вознаграждение, это вполне в психологии homo.

То, что его сопровождает высокопоставленная дама из Внутреннего Круга светлого королевства с личным посланием от тамошнего кукольного короля с его смешными и наивными интригами и насквозь видными играми, тоже терпимо. Всё-таки, на недавнем совещании у подножия трона главы и лидеры Домов таки сошлись во мнении – можно и заключить мир. Всё-таки, опрометчиво когда-то отданные этим короткоживущим людям Полночные Леса снова вернулись к перворождённым.

Мохнатая служанка это не в счёт, можно Мальве шапочку пошить, ещё и на муфту или сапожки хватит. А вот возникшая из нереальности кавалькада проклятых всеми светлыми богами Егерей, не знающая что такое устать или потерять след, это уже куда как удручающе. Само по себе серьёзно до дрожи в ушках, но ещё и движется в сторону границы.

– Откуда и когда пришли сведения? – безмятежно валяющаяся рядом Мальва тугоумием не страдала даже на фоне прочих эльфов – вся в деда.

Ответ Архимага озадачил обоих настолько, что они переглянулись. С его величеством неким образом связалась сама королева Света? Интригой тут уже даже не пахло – просто-таки пованивало. Коль скоро тамошний король снарядил весьма и очень серьёзную погоню, а его подвергнутая обряду венчания самка прислала предупреждение, тут уж и к Священному Древу не ходи, кроется что-то интересненькое.

И парочка подползла ещё ближе.

– Разумеется, принца и сопровождающую его… гм, свиту решено пропустить. В эти кружева придворных интриг я гильдию втягивать не стану, – Архимаг отпил из бокала и задумчиво поиграл вином в гранёном ещё пращурами сосуде. – А вот вам, молодёжь, придётся всерьёз примериться к Проклятым…

Удивительное это ощущение – восторг пополам с острасткой! Мальва легонько даже пошуршавела, а потому безропотно позволила другу детства почесать себе по-кошачьи выгнутую спинку. Зато Лаэдрик ласково избавляя девицу от мурашей, сосредоточенно нахмурился – и странно оказалось видеть задумчивость на этом красиво подсвеченном пламенем лице.

– Учитель, мы одни из лучших – однако у нас нет никаких шансов, – странно, однако внимательно наблюдающий Архимаг согласно кивнул и отставил бокал.

– Всё верно, дети мои. Я уже выслал в район Аскадианских островов ладью с Элерондом, Теладриэлью и ещё несколькими перспективными волшебниками. Кланы выделили в поддержку эскадры Кленового Листа и Осенней Бури, да несколько толковых капитанов. Сейчас все они готовят там место и накрывают его самыми сильными Связующими Заклятьями. Совет домов и лично его величество дали разрешение на использование Книги, – от последнего известия валяющая на нежнейшем травяном ковре парочка затрепетала в возбуждении.

Тайная и вожделенная для почти всех волшебников книга Великих Заклинаний содержала сведения по вызову и управлению таких могучих сил, что пользовались ею лишь в самых крайних случаях. То есть, чрезвычайно редко и неохотно, уж древняя раса эльфов куда как лучше иных знала, чем опасно и чревато неразумное использование такой волшбы.

– Значит, нам нужно лишь отвлечь егерей, а потом искусно направить их через портал в ловушку? – Мальва отмахнулась от попытавшегося что-то возразить соседа и, потешно заломив точёную зелёную бровку, принялась рассуждать: – Лаэдрик силён в морской волшбе, я в магии леса – этого с одной стороны, должно хватить – а с другой, не насторожит Егерей.

Но друг детства тоже не страдал замедленным мышлением, и таки вставил свои пять цехинов в эту кучу женской трескотни.

– Похоже, учитель, есть шанс крепко прихватить этих демонов из Неназываемого… и если не вырвать из-под власти светлых фанатиков, то хорошенько изучить?

Мальва зловредно пиханулась локотком в бок, одновременно глядя на него нарочито безмятежным взглядом зелёных глаз и голосом записной пай-девочки, ни разу не покидавшей рощи дерева-няньки, поинтересовалась:

– Деда, сколько ты нам порталов выделишь?

Колдовать такую редкость и диковину умели немногие даже из весьма искушённых в волшбе чародеев перворождённых, но Архимаг сумел удивить своих учеников и на этот раз. Из рукава его появился целый пучок особым образом зачарованных веточек. Штук десять – просто неслыханная щедрость для обычно предпочитавшего не давать лёгкой жизни своим ученикам старикана!

– Всё верно, дети – вы нынче на острие нашего замысла и одновременно наживка. А я с другими подготовлю пока место, – он опустил связку тонких прутиков на стол. Стоило только с нужным заклятьем такую веточку сломать, как содержащаяся в них могучая магия тут же откроет портал в представленную воображением местность. Никаких свитков или артефактов!

– Место встречи изменить нельзя, – важно изрекла Мальва и перевернулась на спину, предоставив другу детства нежно расчёсывать и приводить в относительный порядок восхитительное золото её волос.

– Битва будет происходить там, где мы захотим. Тогда, когда мы захотим – и на тех условиях, когда мы захотим, – блеснул и Лаэдрик высказыванием какого-то великого полководца предков.

Вполне возможно, что это безмятежное валяние на зелёном ковре одних и задумчивое сидение в кресле другого и казалось безмятежным – да вот только, на самом деле это оказалось затишье перед бурей. Впрочем, какой могучей она ни оказалась, стихия природы и перворождённых унеслась на просторы океана с тем, чтобы угодить там в призрачную, полыхнувшую нестерпимым светом Сеть и больше не интересовать нас ни в коей мере.

Огонёк парил где-то недалеко от лица. Но судя по тому, что он даже чуть грел щёку – на самом деле совсем даже близко… Ларка отвернулся от наколдованного каким-то настырным магом светящегося шара и попытался вновь вернуться в сон. Надо же, он почти уже догнал удирающую девицу, таки не соизволившую показать своего лица!

Однако приставучий огонёк не угомонился. Всё так же нахально он лез и светил – на удивление ярко. Парень с досады, знакомой каждому разбуженному в неурочный час, попытался даже закрыть лицо подушкой. Однако тёплая и какая-то меховая подушка на попытку взбить её повыше заворчала что-то не совсем понятное, но откровенно нелестное для homo вообще и о самом Ларке в частности. Мало того, сия постельная принадлежность даже попыталась лягнуться невесть зачем выросшей из меха лапой.

Удивлённый донельзя, парень даже открыл один глаз. Подушкой оказалась весьма раздосадованная эгоцентризмом и бесцеремонностью хозяина домовёнка, ничуть не менее Ларки недовольная ярким утренним солнцем. Ах вот ты кто, непонятный огонёк!

Вместо постели им обоим правила матушка сыра земля, неплохо утоптанная и щедро присыпанная всяким лесным и не очень сором. По сторонам обнаружились какие-то отвесные стены, грязные и отчуждённые лица… пришлось для разнообразия проснуться, чтобы не дать совсем уж вольготно множиться обнаружившимся вокруг непонятностям, и даже попытаться сесть.

Ларка вместе с очумело осматривающейся, прислушивающейся и даже принюхивающейся домовёнкой оказался на дне никак не природного происхождения котлована глубиной этак шагов в десять и вдвое больше ширины. Вместе с ними (вернее, у дальней стороны) обнаружился десяток людей самого что ни на есть пейзанского облика.

И больше ничего. Лишь небо и краешком глаза заглядывающее сюда солнце, да несколько сосновых лап вверху. А судя по столь удручающему факту, как отсутствие хоть чего-нибудь, пусть отдалённо смахивающего на лестницу, стремянку – то Ларка с подивившим самого себя спокойствием сделал вывод, что на пару с опять принявшейся трястись служанкой оказался в самой обычной яме. В холодной. В каталажке, а проще говоря, импровизированной тюрьме.

– Слышь, ахвицер медный, а тебя-то сюда за что? – сипло поинтересовалась старая как мир одноглазая бабка с самого краю кучки благоразумно отодвинувшихся подальше людей. Остальные насупились и на всякий случай сгрудились плотнее – уж Ларка среди этих доходяг выглядел просто-таки сказочным богатырём.

Судя по говору, это всё оказывались бывшие подданные светлого короля, на свою беду не захотевшие или не успевшие удрать с уступленных перворождённым земель.

– Не сказали, злыдни остроухие, – парень с наслаждением потянулся и размял кое-какие занемевшие от не очень удобной постели места.

– Эй, ты б тово, полегче, – угрюмо пробубнел лохматый мужичок с лишаём на пол-лица, и невесть уж зачем добавил, что сидят они тут уж второй день.

Ларка классически огрызнулся в том смысле, что задницу всяким остроухим он лизать не намерен, однако сверху солнце тут же заслонила текучая и бесшумная тень.

– Прикажу – и станешь, – спокойно констатировал подошедший заглянуть на пленников эльфийский часовой в переливающейся серым и зелёным одежде.

Перворождённый утолил своё любопытство – а может, и счёл в должной мере удовлетворённым свой служебный долг – и совсем уж собрался уйти. Однако замер полуобернувшись и прислушивался.

Ибо Ларка подробно, с душераздирающими подробностями и скабрезными намёками перечислял, что именно этому … и этому … эльфу надлежит сделать со своей задницей. Громким, чётким и неплохо поставленным командным голосом он прошёлся по возможной родне солдата, не обойдя вниманием ни более чем сомнительное тех происхождение, ни сексуальные привычки и отклонения. Судя по его словам, ни одно приличное сообщество зоо-некро-филов отныне не открыло бы свои двери для остроухих. А даже самый клубничныйпритон под красным фонариком не пустил бы эльфов и на порог, вполне резонно опасаясь за моральный облик трудящихся там развратниц и извращенцев.

По мере продвижения чуть заострённые уши эльфа постепенно меняли свой оттенок с еле заметного зеленоватого на откровенно пунцовый. Но главное было не это. Ничуть не жалующийся ни на глаза, ни на соображение Ларка ещё вначале приметил на солдате меховой плащ… и судя по дрожанию в слепом ужасе прижавшейся к ноге домовёнки, малышка тоже сообразила, из чьего это весьма неплохого меха та одежда пошита.

– Это всё? – ровным голосом осведомился солдат.

Однако парень покачал головой и по-новой набрал в лёгкие побольше воздуха. Если в бою противника надлежит бить в самое уязвимое место, то и здесь… постепенно Ларка от высокородных остроухих дам, предпочитающих собачек никуда не годным в постели мужчинам своего народа, и предводителей эльфийских домов с их просто вызывающими тошноту привычками стал забирать повыше – и совсем уж подобрался к никогда не виданному королю.

– Прикрой, – проворчал солдат куда-то назад, и рядом с ним замаячил ещё один – с наложенной на тетиву лука стрелой.

Почти неотличимый от первого, напарник окинул пренебрежительным взглядом сидельцев и замер, готовый с умопомрачительной скоростью и меткостью выдать ливень смертоносных стрел.

Ларка прикусил губу – такого оборота событий он откровенно не ожидал. А эльф ловко раскрутил в ладони длинный кожаный бич и с несомненной сноровкой обрушил его на плечи дерзкого homo… жаль мундир. Парадный и почти совсем не ношеный. Свои плечи поручик медной армии особо не жалел – лишь бы до полкового магика добраться. А уж тот, если в настроении, разве что покойника на ноги не подымет… сам того не заметив, парень стал считать удары вслух.

Боль пульсировала в плечах и спине, едва не застя кровавой пеленой сознание. Однако же, стоило признать, что до сельского пастуха из Каменки… как же его звали? До пастуха этому эльфу далеко. Тот своим длинным кнутом с вплетённой на кончике медяхой одним размашистым щелчком распускал шкуру дуриком сунувшемуся волку.

– Думаешь, удастся отквитать их мне, грязный homo? – наконец, запыхавшийся эльф выдохся.

– Сорок семь, – невесть зачем отозвался Ларка и сплюнул наземь. – Не тебе. Ты обрёк на позорную смерть сорок семь своих соплеменников.

Наверное, таки правду поговаривали, что по крайней мере некоторые из перворождённых сохранили способность отличать истину от лжи. Парень спокойно выдержал излучающий ненависть взгляд зелёных, нечеловечески красивых и чуть раскосых глаз и процедил через лопнувшую от попыток закусить её и сдержать стон губу:

– Ты будешь последним из них, kelvar, – зачем он обозвал эльфа ещё и животным, не знал и он сам.

Эльф брезгливо передёрнулся от смеси отвращения и страха – всё-таки этот непонятный самец homo, которых король Эарендил невесть зачем повелел считать младшими братьями, не врал. Надо же, а ведь когда-то охотились на этих едва отличающихся от лесных обезьян волосатых тварей… он медленно, словно зачарованный, потянул из ножен клинок.

– Отставить, – на другой стороне обнаружился принц Тэаренил собственной персоной.

Но боги! Насколько же он отличался от вчерашнего! Наверное, столь же сильно разнится едва прошедшая выделку медь и прихотливое изделие ювелира или искусного кузнеца. Наверху котлована стоял холодный и высокомерный вельможа, благороднейший сын самого леса. Если что и пришло в этот миг на ум отступившего в тенёчек Ларки, так это сравнение с горячим и сухощавым скакуном редкой степной породы.

– Отставить, – повторил ещё раз принц и брезгливо осмотрел всю эту нелепость у своих ног. – Поручик, я уже осведомлён, что слов на ветер ты не бросаешь. А миледи заверила, что безопаснее схватиться с горным медведем, чем с тобой. Возьми свои слова обратно, иначе тебя не выпустят из этой вонючей ямы.

Ларка в ответ проворчал, что выберется он сам – а вот место это послужит отличной братской могилой для полусотни остроухих… можно и ещё добавить.

– Места-то хватит.

Принц покосился сверху недоверчивым взглядом, однако оказался и впрямь умнее солдата – ввязываться в словесную перепалку не стал. Обронил на ходу, чтобы рабов покормили. И исчез столь же бесшумно, как и перед тем появился.

Солдаты наверху переглянулись с весьма недовольными физиономиями, отчего те не стали ничуть пригожей – и один из них бросил за спину некие слова.

Время тянулось медленно, почти незаметно. Поднявшееся солнце заливало котлован беспощадным зноем. Да и запашок, хоть присыпали наспех выкопанные отхожие местечки старательно, в безветренном воздухе бодрости что-то не добавлял. Ларка стоял в классической позе надменного офицера – ноги чуть расставить, а руки сцепить за спиной – и старательно накрывал своей тенью уже едва не кипящую в своём меховом облачении домовёнку.

– Если выберусь, постригусь и побреюсь налысо, – страдальчески простонала тяжело и часто дышащая малышка.

Представить себе этакое лысое безобразие Ларка так и не смог. От раскалённых под солнцем плеч на всё тело расплывалась ноющая, выворачивающая винтом боль, и в конце концов он не выдержал. Скинул мундир и давно промокшую, тёмную от пота рубаху – и прижался спиной к сухо осыпающейся песчанистой стенке котлована.