Текст книги "Алмазный венец севера"

Автор книги: Larka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Пора, вот-вот полночь придёт, – маг снова взглянул вверх, на закопчённый потолок пещеры.

Парень незаметно толкнул локтем почти задремавшую в тепле и от сытости Марию – а вот нечего свой авторитет ронять! – и со вздохом встал. Несколько шагов привели его к дальней стене, которой и заканчивалась неглубокая, шагов всего дюжину пещера. Две крепкие ладони легли на неровный камень, а где-то подмышкой раздалось сопение и пыхтение подоспевшего полюбопытствовать неугомонного Трина.

Ларка усмехнулся. Что ж, смотри, борода – не одни только гномы могут разговаривать с камнем… и решительно распахнул своё естество. Словно откинул занавеску.

В душу повеяло холодом. Не тем бодрящим морозом, что последний наверное раз бесчинствовал снаружи пещеры – а сырым хладом. Так и хотелось сказать могильным… человек прилежно сливался разумом и душой с молчаливой настороженностью каменной горы, пока ладони мягко не разъехались в стороны.

Камень раздался беззвучно, словно две полы одежды – а изнутри высунулся дух этого места, причём не в самом лучшем настроении.

– Вот же неугомонные! – тот сразу осёкся и прекратил ворчать, едва разглядел, кто же это осмелился столь бесцеремонно распахнуть здесь проход. – Ой! Извини, чувствующий! Не изволь сердиться-обижаться, я по глупости да несознательности…

Он ещё долго кланялся бы да униженно извинялся, но Ларка сквозь зубы потребовал прекратить – дескать, он не гневается.

– Не подскажешь путь… – Франек сзади понятливо подсунул карту, и палец человека ткнул в нужное место.

Дух камня скользнул взглядом по пропитанной водооталкивающей и несгораемой магией бумаге, поёжился.

– Подсказать не подскажу, я там ни разу не бывал. Но своим шепну, чтоб не бесчинствовали по дороге, – он извернулся непостижимым образом и поклонился гному. – Вот, мастер-кузнец пусть отведёт… а мы сделаем вид, что вас всех тут и вовсе нету. Токмо, обратно не задерживайтесь – долго тропочку не удержим.

Миг-другой, и дух беззвучно исчез. Остался лишь узкий, чуть косой проход, уводящий в неведомые бездны каменного хребта. Так и мерещился где-то в глубине его то ли отблеск обещанного нам святошами адского пламени, то ли глумливый хохот могучих демонов… Ларка не сразу стряхнул наваждение.

– Франек, присвети – ты прикрываешь сзади. Мы с почтенным гномом впереди, Мария посередине резервом, – он подхватил поданную майоршей булаву, и шагнул вперёд.

Оглядываться нужды не было – уж маг знал, что к чему, и беспорядка не оставит…

– Вот же ж хрень какая! – ворчливый, как у них водится, подгорный воитель всё никак не мог угомониться. – Кузнец каких мало, чуток магик – да ещё и чувствующий? Да уж, простому гному с таким не тягаться…

Майорша из середины подбавила жару в огонь, заметив – не просто чувствующий этот парень. Недавно приходили поговорить из совсем уж страшных бездн старые духи. Те, которых светлые демонами кличут. Могучие и лютые просто страх, однако в присутствии Ларки вели себя чинно как детишки на уроке у строгого учителя.

Гном как-то нехорошо хрюкнул и проворчал, что надобноть костьми лечь – но заманить такого в Подземные Чертоги. Научить чему тамошних мастеров, да самому кое-какие тонкости постичь. Уж этому человеку мастера всех кланов тайны свои откроют. В обмен на его секреты, естественно.

– Приду, приду – дай только срок, – Ларка шагал как-то неспешно с виду. Неторопливо, однако на самом деле подземные тропочки имеют своё мнение насчёт расстояний… он переступил через выглаженный подземным ручьём валун и выглянул на развилку.

Вправо и чуть вверх тянулся гладкий и даже с виду удобный путь – а в другую сторону и чуть вниз уводила узкая расщелина.

– Мастер гном, куда тут?

Трин пробрался вперёд и некоторое время приценивался. Сопел, пыхтел, ворчал что-то непотребное когда цеплялся бородой за друзы известковых кристаллов, но в конце концов ткнул рукой налево.

– Туда, я что-то сразу не сообразил, – сконфуженно буркнул он и занял своё место за спиной парня.

Налево, так налево! Ларка бочком пролез в расщелину. В несколько движений преодолел узкое место, а дальше снова путь открылся вполне и даже очень ничего. Хорошо всё же иметь знакомства и уважение среди подземных духов – он уже и сам чувствовал, что занявший бы много времени путь поверху уже подходил к концу.

– Приготовить оружие, – шепнул он и как можно тише проделал последние шаги.

Расщелина непостижимым образом вывела в самый обычный подвал. Над плечом вперёд скользнуло едва заметное магическое дуновение, а чуть погодя Франек сзади подтвердил, что его заклинание никого в погребе не обнаружило. Парочка крыс не в счёт…

Они вывалились прямо сквозь заколыхавшуюся дрожью, выложенную из кое-как подогнанных грубых камней стену бандой вполне вещественных призраков. Мария по ранней договорённости занимала середину – уж с её парными клинками то было самое место. А Трин и Ларка прикрывали её с боков. Соответственно, маг обретался позади, под защитой рубак – ему в ближний бой идти пока не стоило.

– Франек, отметь это место на стене, чтоб в случае чего каждый мог уйти поодиночке, – прислушавшийся Ларка не обнаружил никаких поводов для тревоги.

В глазах привычно посветлело – маг исправно отрабатывал выплачиваемые тому из королевской казны талеры. Кошачьи глаза… простенькое для бывалого чародея заклятье, однако парень лишь завистливо вздохнул. Не давалось оно ему, и хоть ты тресни!

Ноздри аппетитно щекотал запах маринованных с чесночком и укропом солений, копчёных окороков и прочего, что рачительный хозяин на зиму закладывает в погреба. Вдоль левой стены стояли бочки, а всю другую покрывали полки с припасами.

– Кто ж тут такой умелец? – гном беззастенчиво вышиб кулачищем крышку, пошарил в рассоле и одарил всех замечательно захрустевшими на зубах огурчиками.

– Да, не хуже чем моя маменька делала, – согласился Франек, уже шурующий в дальнем углу под лестницей. – Ах, незадача, здесь нынче гарнизон Волков!

Он продемонстрировал щит со свеженамалёванной эмблемой, забытый тут кем-то из незадачливых вояк. Стоило признать, что Волки пользовались уважением не только среди солдат медного королевства, но и у самих святых братьев. Крепкие рубаки и стойкие бойцы, они давно заставили уважать себя армии всех стран и рас.

– Какая хрен разница моему молоту, чьи бошки разваливать? – гном добыл из-под плаща лёгкий шлем, надел его и воинственно встопорщил бороду.

Тяжеленный молот в его крепких ладонях уже порхал влево-вправо, словно в предвкушении доброй потасовки. Однако Ларка несколько охладил его пыл – судя по отсутствию в округе даже самых забубённых и бесшабашных из подземных духов, в этой крепости наверняка обретался если не святой брат высокого ранга, то уж паладин точно.

Мария заметила, что отступить ещё не поздно – лично она не видит ущерба для чести, чтоб уступить такой силе. Поручик погладил свою шипастую булаву и осмотрелся, вчувствовался ещё раз. Что-то такое шептало ему предчувствие… но вроде, не плохое.

– Работаем! – и майорша послушно, кошкой полезла наверх.

Добротная дубовая лестница хоть и поскрипывала под ногами маленького отряда, но обрушиться и доставить неприятностей хотя бы с этой стороны всё же не решилась. Да и к облегчению Ларки, у дверей в погреба с припасами часового не обнаружилось – похоже, либо здешний комендант не считал нужным охранять подвалы, либо скорее всего просто не догадывался, что через те в крепость могут пожаловать непрошеные гости.

– Туда казармы, а там палаты офицеров, – чёрные как сама ночь клинки воительницы указали в разные стороны. Похоже, устройство крепости поняла вмиг – видать, знакома.

Чародей сзади притих. Пока не вернутся посланные им поисковые заклятья, шум подымать не стоило. И то сказать, удар должно наносить не в пустоту и не наобум. Наконец, Франек встрепенулся и принялся перечислять.

– … и ещё двое на страже наверху, у покоев командиров.

Ларка принял решение быстро. Расположение постов почти стандартное – сначала свернуть головы тем, на развилке у галереи, где лестница и сигнальный гонг. Потом на башнях, а в последнюю очередь и тех, внутри… он шёпотом перечислил порядок. Мария с Франеком отправились в одну сторону, а он сам с Трином занялся ближним пикетом.

Затруднений, как и предвиделось, не возникло. Едва ли на пару шагов что-то видевшие в свете коптящих факелов часовые казались слепыми щенками – а гномы, когда надо, умеют подкрасться бесшумно, чтобы затем с проворством рыси сигануть из темноты да свернуть на пару оборотов голову.

Ларка свесился через парапет горжи и глянул вниз. Мария оттуда изобразила успокаивающий жест – черкнула ладонью по горлу и показала четыре. А Франек тем временем проворно подпёр колом массивные двери в помещения солдатни. Дурацкая привычка устраивать те так, чтобы створки отворялись наружу – так они легче противостояли штурму – на самом деле каждый раз играла дурную шутку. Волшебник обеспечил себе спокойствие под прикрытием едва размявшейся головорезки, а потом стал щедро вливать под дверную щель свою зловредную магию.

Всякий раз Ларка не настаивал точно – будут ли то до смерти усыпляющие чары, что-нибудь громыхающее и эффектное или же какая-нибудь другая пакость. Лишь бы работало, уж магу виднее, когда и что применять. Опять же, новинки испытать да опыта поднабраться – в реальном бою экспериментировать некогда будет…

Полыхнуло неярко, каким-то тусклым, еле видным пламенем. Однако судя по тому, как проворно отскочили от казарм двое внизу, горело на самом деле весьма жарко.

Он крутанул ладонью над головой, затем сжав её в кулак. Все ко мне. И когда уже сбежал вниз по ведущей со стены широкой лестнице, к нему подскочили и довольные Мария с Франеком. От обоих немилосердно тянуло гарью. А ещё едким, ни на что не похожим запахом обугленной человеческой плоти.

– Ну вот, а вы боялись, – буркнул гном, которому досталась всего-то пара часовых у подъёмного механизма ворот.

– Не спеши, почтенный гном, сейчас самое трудное пойдёт, – уже знающий что почём волшебник поудобнее перехватил свой загоревшийся призрачным сиянием посох. – Офицеры куда посильнее нежели простая солдатня…

Из почти незаметно полыхающих в метели казарм перестали доноситься вопли заживо горящих. Скажи кто в другое время Ларке, что он почти не будет обращать внимания на подобные звуки, он не поверил бы – но сейчас лишь угрюмо прислушался и мрачно кивнул.

– Так, не стоит тянуть. Если там святой брат или паладин… Мария и Франек идут по верхней галерее, желательно пока скрытно. А мы с гномом ломимся вперёд как медведи. Когда силы светлых окончательно прояснятся, бейте по командиру, святому брату или паладину – кто там обнаружится.

Трин заправил под край кольчуги бороду и посмурнел. Офицеры светлого воинства это уж куда как серьёзно. Не тёмная и в случае чего норовящая разбежаться солдатня… эти драться умеют и будут железом махать до последнего.

– Готов, – коротко выдохнул он и поиграл в руке запачканной в крови бронзовой кувалдой.

Щёки у всех пылали – то пропитавшие всю небольшую крепость святые молитвы неслышно лизали жаром упрямую плоть. И всё же, каждый раз оказывались вынуждены отпрянуть. Не демоны, не духи и даже не пресловутые елфы. Уж гномы и особенно люди куда как стойкие ко всяким невзгодам.

– Работаем! – коротко бросил Ларка и неслышно припустил вперёд по широкому, тускло освещённому факелами в железных держаках коридору.

Рука уже привычно раскрутила над плечом тяжёлое оружие, уж лучше сделать то заранее. Светлые расположили пост грамотно – незаметно не подкрасться, а заклятье невидимости Франека святым духом смывало в пару мгновений. Пока ты эту пару солдат заломаешь, переполошится всё офицерьё…

Вышло примерно так же, как и в прошлые разы – пока набравшая разгона и куражу пара выбивала пыль из отчаянно отбивавшихся солдат, из дверей и всех щелей повалили здешние. Кто в чём, но большинство успело с весьма не похвальной прытью облачиться – и вскоре пошла уже не потеха, а молотилка на полном серьёзе, без дураков.

И всё же, не сонным и не успевшим размяться-разогреться людям противостоять разгулявшейся парочке! К тому же, весьма неприятным сюрпризом для святого воинства оказались тонкие воронёные кольчужки, обнаружившиеся не бронзовыми, а толково сделанными стальными. Клинки лишь высекали бессильно искры – хотя потом, после каждого пропущенного удара на теле проявится хороший синячище.

– Курва-мать! – хрипло матюгнулся уже осатаневший от ярости мокрый гном.

Его молот с неожиданным проворством изогнул траекторию, и ударил не в с готовностью и умело подставленный щит с оскалившимся волком, а снизу. В то самое место, используемое лишь в постельных схватках. Крепко сбитый лейтенант с хрустом и глухим воем взлетел в воздух и упал под ноги в последних корчах.

Ларка работал скупо и точно. Без внешних эффектов, столь красиво смотрящихся на фехтовальных площадках или ристалищах дворянских турниров. Ну в самом деле – попробуй кто объясни опытному кузнецу, что красота заключается не в результате его работы, а в том, насколько изящно и утончённо он машет и стучит. А уж здесь-то… смерть на самом деле неприглядна, что бы ни утверждали апологеты Силы и Духа. Хоть иногда и приходится забрасывать в её ненасытную пасть тех, кто имел несчастье преградить твой путь или же посягнуть на всё то, что тебе дорого.

Удар не в такт, выбивающийся из ритма боя – и шипастый шар булавы прорвался сквозь выверенную вязь защиты, смял как бумагу неосторожно подставленный наплеч. Вместе с тем, что под ним… добивающий удар кинжалом в левой – с проворотом, в основание шеи.

Ого! Впереди словно выросла неодолимая лязгаяющая стена. Ларка резким движением стряхнул со лба пот. Перед ним кошмарным видением высился паладин светлого воинства, и его тяжёлый, давящий взгляд заставил ощутимо дрогнуть колени. Т-образная прорезь в куполе глухого шлема светилась изнутри неземным огнём. Вот он, паскуда… но драться умеет, стервец…

Поручик глухо зарычал и навалился цепко, умело. Не раз и не два его исцарапанная булава небрежно отбрасывала куда более лёгкий меч святого воина и находила себе путь к полированным сияющим доспехам – но каждый раз лишь бессильно, с лязгом высекала искры.

Гном покончил с вертлявым сержантом одним ударом, словно поставил внушительную, глухо хрустнувшую напоследок точку. На миг скинул ободранный шлем, утёр глаза.

– А ну, дай мне попробовать! – тут вам не рыцарский турнир с их правилами, тут бой и правила чести роли не играли. Трин проворно обрушил на паладина свой молот, забухал им часто и мощно.

Пока Ларка несколько мгновений отдыхал в сторонке, давая чуть отойти уже взмолившимся о пощаде плечам, он окинул взглядом поле боя. Впрочем, давно уже обратившееся в побоище. Мария кошкой спрыгнула вниз с той стороны коридора, и теперь врубилась в святое воинство, как истосковавшийся по работе лесоруб в молодую рощу. Два чёрных клинка пели мрачную песню точно и убийственно – а оставшийся на галерее маг бомбардировал сверху небольшими, но точными молниями и огненными шарами.

Святые молитвы хоть и защищали в должной мере бойцов, но всё же магия Франека слепила глаза, толкала некстати под руку. Клинки двигались замедленно и неточно – и домогавшаяся крови Мария фон Браухич получала своё удовольствие сполна.

– Вот же ювелирно работает, – мимовольно восхитился Ларка при виде расходившейся в неистовом женском гневе амазонки.

И когда та в буквальном смысле прорубилась сквозь оставшегося последним хоругвеносца, да обрушила разгорячённые братники на спину сосредоточенно изощряющегосяя с гномом паладина, лишь цепочка ослепительных вспышек пробежала по сияющей броне.

– Осторожнее, у него, похоже, франкские доспехи! – предупредительно крикнул Ларка сорванным голосом.

В самом деле, бронзовый молот гнома в полном противоречии с законами механики и инерции обогнул истерзанный щит паладина и впечатался в грудную пластину. Клацнуло, та сыграла… и ничего. Удар, на месте поваливший бы в лоб деревенского бугая, пропал втуне.

– Да, похоже, – Трин словно плёл паутину вокруг противника, пытаясь найти слабое место – но пока что не преуспевал.

Франкскими доспехами называли чрезвычайно редкую и не очень удобную их разновидность. Каждая часть и фигурная пластина такой брони не опиралась на пододетую толстую прокладку или тело. Напротив, она словно парила на некотором расстоянии, будучи искусно подвешена на внутренних ремнях и кожаных полосах словно на пружинах. Под любым ударом калёная сталь только лязгала, проседала и отдавала хозяину лишь чувствительный, но уже не опасный толчок.

Майорша тоже попробовала ещё раз, но паладин лишь небрежно отмахнулся массивным щитом от водопада окативших его броню искр, и несколько более лёгкую воительницу просто унесло назад.

– Собаки! – чуть рокочущий бас из-под сияющего изнутри шлема отчего-то так напугал поручика, что тот шарахнулся в сторону.

Святой воин уже размялся, разогрелся – и теперь так насел на подуставшего гнома, что Трин начал отступать. И блистающий клинок всё уверенней и сильнее нет-нет да чиркал по его истерзанной кольчуге.

– Уступи мне дорогу, почтенный гном – тут путь магии, а не стали, – как и когда тощий Франек спустился с галереи, никто и не заметил. Слишком уж вцепились вниманием и оружием в оставшегося одиноким паладина.

Бородач с хриплыми матюгами отпрыгнул назад и в сторону. А всё же, недостаточно ловко – смутно блеснувшее сталью полукружье непостижимым образом загнулось и зацепило Трина по бедру. Ах, какая незадача…

Паладин на миг замер. Он столь явственно заколебался, увидев перед собою лишь худощавого старика с чуть растрёпанной длинной и седой бородой. Волшебник стоял, упираясь перед собой тонким резным посохом, и незримый ветер трепал одежду. И святой воин наверняка задался вопросом – что же тут кроется?

Меч обрушился, как стальная молния, но лишь с тем, чтобы увязнуть в безнадёжном сонме кривляющихся теней. Те окружили своего повелителя, плясали вокруг и образовывали вязкую, глухую стену, в которой увязал любой удар. Да уж, полностью готовый к бою маг это вам не шутка… несколько проронённых паладином слов тоже не оказали видимого воздействия. Святые воины высоких рангов всегда имели наготове несколько святых молитв, недочитанных до конца. С тем, чтобы в нужный момент произнести завершающее обращение к своему богу и обрушить на нечестивца всю праведность гнева всевышнего.

Но лишь ветер сильнее встрепетнул одежду да забросил на плечо белоснежную бороду.

– Шут гороховый, – Франек, от ощутимо давящего и обжигающего взгляда на миг прикрывший глаза тыльной стороной вытянутой ладони, покачал головой и словно стал чуть ниже. – Я только сейчас это понял – вы все просто фигляры.

Он властно выбросил вперёд руку и неслышно шепнул что-то.

– … Alors! – последнее громко произнесённое слово столь явно едва не вывернуло старого мага наизнанку, что настороженно приглядывающийся Ларка обеспокоенно принял боевую стойку.

Но из всего окружающего мира что-то ощутимо стянулось сюда, на властный призыв великолепного в своём гневе волшебника, с тем чтобы из раскрытой ладони обрушиться на паладина.

Блестящие, едва поцарапанные доспехи вспыхнули нестерпимым светом. Да нет, не просто сиянием – жаром полыхнуло так, что изрезанный в лоскуты Марией длинный плащ на плечах святого воина сразу занялся как политый маслом.

Ох боги, как же он кричал! Как выл и катался по каменному полу неистово полыхающий чадным пламенем клубок! Вот он задёргался в судорогах, изогнулся червяком и после агонии замер на плитах. Доспехи потускнели, потемнели, и изумлённый Ларка осознал, что сталь действительно оказалась раскалена заклятьем Франека добела.

Мария неуверенно кашлянула от затопившего коридор дыма и нестерпимого смрада, а потом закрыла рукавом нос и пригнувшись нырнула к выходу. Ларка взвалил на плечо ручищу прыгающего на одной ноге бледного гнома да тоже устремился наружу – и лишь старый маг остался стоять перед поверженным противником немым укором самому себе. Впившиеся в посох пальцы побелели от напряжения, а со склонившегося то ли от усталости, то ли от чувства вины заострившегося лица упала капелька пота.

– Надо же, сработало… – волшебник встряхнул головой, вдохнул воздуха. Тут же поперхнулся чадом горелого мяса и поспешил вслед за остальными наружу.

– Что и как ты сделал? – Ларка резанул кинжалом пропитавшуюся кровью штанину гнома и обнажил длинный глубокий разруб.

Стоящий над ними Франек мимолётно огляделся и проверил округу магией. Всё же, оказалось, что в крепости они вчетвером остались последними жвыми. И он вздохнул, с наслаждением поймав ртом несколько крупных, мокрых и слипшихся снежинок.

– Да приметил я ещё в первый раз, как ты, поручик, булавой орудовал – и призадумался. Ведь когда прилетает удар… твоё оружие ведь не касается тела врага? Если пристально всмотреться и вдуматься, ломает кости и сминает плоть сама одежда и доспехи солдата.

Не обращая внимание на грязные пальцы гнома и Марии, сжавшие края раны, сквозь которые толчками пробивалась кровь, Ларка старательно заглаживал плоть. Недавно он призадумался – а нельзя ли обойтись с человеческим телом, словно с тем же металлом? Получалось из рук вон плохо, но всё же получалось. По крайней мере, драгоценная и почти чёрная сейчас жизненная влага уже едва сочилась…

– В принципе, да – доспехи или одежда служат как бы проводником удара. И что дальше?

Маг тихо засмеялся. А затем поведал усталым голосом, что вот и задумался он, а нельзя ли нечто подобное сделать с помощью магии? Сам паладин от неё защищён – но вот от доспехов-то нет?

– Короче, я нашёл способ развернуть святые молитвы наоборот и раскалить сталь. И паладин просто изжарился, как гусь в перегретой духовке…

Но бледный Трин грустным голосом заметил сквозь зубы, что в благодарность за такое знание солдаты всего мира будут охотиться за придумавшим так невежливо обходиться с ними магиком. Бить не просто в противника, но хитрым образом оборачивать против хозяина его же доспех?

– Ведь можно так и оружие разогреть, что сам бросишь? – он слабо поморщился, когда Ларка счёл, что большего ему не достичь – а до целителя гнома дотащить удастся – и принялся перевязывать того оторванной от висящей у стены святой хоругви полосой.

Майорша с тихим топотом спустилась с верха башни.

– Вокруг тихо, но скоро рассвет. Пора уходить, парни?

Да, пожалуй… пока гном кое-как собирался с силами, остальные быстро натаскали груду измятого железа, бессовестно мародёрствуя над трупами поверженных врагов. Ларка самолично притащил кое-как содранный со страшного обгорелого подобия человека ещё горячий паладинский шлем и теперь брезгливо морщился, принюхавшись к ладоням.

– Хватит, – распорядился он. – Ещё Трина тащить на плече, много не унесём.

Гном трепал свою бороду немилосердной пятернёй. Одна только мысль о том, что по его вине придётся оставить столько доброго железа, терзала его столь явственно, что Мария утешающе похлопала его по плечу.

– Не казни себя, почтенный гном – ты нам дороже даже добычи.

Тот нехотя кивнул, а затем со вздохом полез рукой под оставшиеся от одежды лохмотья. Покопошился там, и вскоре вытащил крохотную бронзовую шкатулочку. Его подрагивающие пальцы кое-как раскрыли ту, и заинтересованно склонившиеся члены отряда заметили, как гном добыл изнутри крохотный тонкий стебелёк и с явным отвращением забросил в рот.

– Разгуляй-трава, – нехотя пояснил усердно жующий Трин. – На самый крайний случай. На час-два даст силы и стойкости – но туманит разум, потому в бою нельзя. А так… потом седмицу буду лежать пластом.

Черты его грубо, словно топором вырубленного лица странно разгладились. Глаза озарились мягким блеском, а потом подземный воитель неожиданно легко поднялся на ноги. Даже попрыгал легонько, и кивнул.

– Вроде как туманом обернуло, боль ушла. А ну, нагружайте, да не скупитесь!..

Гном почти всю дорогу пёр увязанную в узел груду железа едва не тяжелее самого себя. Пошатывался словно пьяный, даже порывался запеть какую-то похабную песенку и вообще вёл себя так, словно готов так топать на край света. Однако на памятной подземной развилке, где уже едва что-то видевший сквозь заливший глаза пот Ларка скомандовал привал, не стал садится наземь. Лишь опёрся спиной о блистающую капельками воды каменную стену и загадочно смотрел куда-то бездонными глазами из-под лохматых бровей.

До пещеры, откуда начался столь диковинный подземный путь, отряд добрался без приключений. Груз железа давил, казалось, всё сильнее с каждым шагом – но Ларка упрямо шагал вперёд и даже тащил за собой уже почти ничего не сображавшую Марию. Выдохлась… вот уж, никакой стойкости в этих мадамах, хоть и изображают из себя…

– Встряхнулись! Остался последний рывок! – один только гном молодецки попытался подпрыгнуть, но остальные лишь угрюмо дёрнули лицами.

Хорошо хоть, дальнейший путь пролегал большей частью вниз по обледенелым склонам. И в такие моменты Трин просто съезжал на своём узле по склону, хрипло рыча что-то непотребное. Франек что-то колдовал себе, отчего глаза его на миг вспыхивали расплавленной медью, и чуть приободрившись устремлялся следом. А Ларка не столько вёл, сколь уже тащил на плече едва передвигавшую ноги воительницу. Как там полушальной от своей травки гном выискивал путь, неведомо было никому – метель под утро ничуть не унялась.

Но уж если гном поставил себе целью добраться до кабака, где его дожидалась в меру прожаренная кабанья ножка и вдоволь пенного пива – уж будьте покойны, и путь сыщет, и помехи устранит…

И когда сквозь уже сереющую в предутреннем мареве снежную круговерть Ларка различил двое почти занесённых снегом саней, только тогда он и поверил, что они таки дошли. И дело сделали, и потерь не понесли, да и железа вдоволь припёрли.

Гном упал в сани кулём, едва скинул с плеч поклажу, и добудиться его уже не оказалось никакой возможности. Продрогшие до дрожи возницы-сержанты лишь залили в каждого прибывшего по паре глотков перегнанного вина, да закутали в тёплую доху. Мария, правда, всё порывалась вскочить да тащить что-то куда-то, но Ларка на остатке сил просто завернул майоршу в овчину, словно похищенную невесту в ковёр, а для пущего спокойствия ещё и положил сверху руку.

– К целителю, – проронил он эти слова едва не раньше, чем уронил на грудь пьяно качнувшуюся голову.

И дальше всё вокруг улетело в сладкое и бездумное ничто оказавшейся тёплою и мягкой метели…

Леди Майя, урождённая маркиза д'Акс, в это утро отчего-то проснулась чуть ли не с первыми петухами. Нахальный лучик весеннего солнца мягко и поначалу неощутимо пригрел щёку – так нежно, что поневоле проснувшаяся женщина против воли улыбнулась и с блаженным вздохом потянулась навстречу этой ласке. Любовника себе завести, что ли?

Весна уже вступила в свои права полновластно и полностью. Зазеленели леса и трудолюбиво возделанные пейзанами поля, клумбы по обе стороны ведущей к крыльцу дорожки прямо-таки радовали взор дружно, как по заказу распустившимися первыми цветами. И настолько сладко сжало грудь каким-то сладко будоражащим чувством, кое только и бывает в конце весны – когда наступает та блаженная пора, когда уже не холодно но ещё не жарко, что леди Майя с неким смущением призналась сама себе, что в постели таки больше не улежит.

Благоверный уже третий год как сгинул где-то в безбрежном океане вместе со своим фрегатом Богоявление, так отныне что никто сопением и толканием не омрачал женский сон с соседней подушки. Впрочем, леди Майя особо не роптала – а если прислушаться к тихой, поющей в сердце радости, то в глубине души даже и благодарила Творца, что избавил женщину от этого грубого скота с длиннющей родословной. Свой долг перед родом и фамильной честью она выполнила, двух сыновей и дочь выносила под сердцем… но в своё время замуж её отдали против желания.

А если честно сказать, с благословления святой церкви попросту продали грубому и неотёсанному, но богатому мужлану.

Неслышной тенью леди набросила на плечи тёплый халат и выскользнула из спальни. Дремлющую в соседней комнате служанку она будить не стала, зачем… хозяйка немаленького, больше похожего на дворец дома неслышно и привычно направилась в свой путь.

Дочурка спала привычно разметавшись во все стороны, сладко и безмятежно, равно как и молодая девка из деревенских, что посапывала рядом в кресле. Однако, как ни осторожно мать поправила на дочери пёстрое детское одеяльце, служанка тут же встрепенулась и мягко подалась к кроватке… слышит-таки, начеку! И маркиза передумала наказывать девку.

– Пусть спит, ещё не время… – леди острожно убрала с лица дочери прядку, от которой во сне легонько морщился и подрагивал носик. И кивнув успокоительно то ли смутившейся служанке, то ли самой себе, неслышно отправилась дальше.

Братья спали крепко и спокойно, как спят только дети – и люди с чистой совестью. И то сказать – маркиза чуточку горько усмехнулась – вчера молодые отпрыски почтенного рода успели и разучить новый фехтовальный приём, и вдоволь погонять своих коней, и даже до полусмерти напугать некой выходкой горбатую ключницу Авдею. Умаялись… Но дежуривший у двери спальни барчуков старый Федул не спал – чистил свою саблю, полировал её и что-то неслышное ворчал в поседевшие усы. И на появление её милости поднялся да поклонился с эдакой присущей старым солдатам помесью уважения и гордости.

Тут проверять что-то или отдавать дополнительные распоряжения оказывалось излишним – старый отставной сержант словно нёс службу по-прежнему, и к своим обязанностям по воспитанию да обучению парнишек относился рьяно. Потому её милость оделила Федула чуть более милостивым обычного кивком и проследовала дальше.

Мимо спальни служанки, двоюродной свояченицы сестры, она прошла с нарочито ничего не выражающим лицом. Когда три года тому духовный брат оказался замечен в грешной связи с оною девицей, леди Майя блестяще нашла выход из положения.

– Святой брат – если вы не будете выходить за рамки приличий и делать кое-что по-прежнему втихомолку, я из ответной любезности не стану возражать, коль вы не приметесь совать нос куда вам не следует, – стоило признать, молодой священник намёки понимать умел.

В имении он не лютовал и чрезвычайным фанатизмом не отличался – а полновластная хозяйка всему с улыбкой и весьма благосклонно восприняла известие, что её седьмая вода на киселе благополучно обзавелась дочуркой и останавливаться на том вроде бы не собиралась. Слуги знали, конечно, что святой брат вопреки положенному ему по сану обету безбрачия ночевал в комнатушке девицы. Но, простим малым сим скромные грехи их – глядишь, святой брат потом отпустит нам и куда большие.