Текст книги "Алмазный венец севера"

Автор книги: Larka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Справедливости ради следует отметить, что леди и корнета пришлось попользовать сим диковинным соедством тоже. Единственная, кто крепко держалась на лапках, оказалась с пыхтением волокшая пожитки домовёнка – но судя по весело поблёскивающим её глазам, Ларка ни за что не побожился бы, что пронырливая малышка уже не причастилась на камбузе у привечавшего её сердобольного кока…

Он попытался встать. С заботливой поддержкой капитана и серанта из встречавшего почётного караула это ему всё-таки удалось. Так что, церемония прошла хоть и довольно скомканно, однако обе стороны всё поняли правильно.

Двое клириков из Священного Синода (вернее, он и она) смотрели волками. Но верительные грамоты от короля таки сыграли своё дело – парламентёров встретили добром. Как отнеслась громыхающая железом башня сопровождавшего их паладина святой церкви, поначалу было неясно. Однако Ларка, у которого уже почти совсем посветлело в глазах, заметил – рубать тут никого не придётся.

– А в мирном исходе переговоров вы заинтересованы куда больше чем я или мой король… – ого! Надо было видеть физиономии святош и сопровождающих лиц.

Леди Хельга цветом лица уже несколько отличалась от позеленевших мхом камней причала. И хотя она откровенно разрывалась от двусмысленности своего положения, от неё просто-таки веяло облегчением – наконец-то среди своих!

– Святые братья и сёстры… господин поручик победил меня в честном бою – и я признала себя его пленницей. И коль скоро в вере меня он не принуждал, равно как и к иным гнусностям, – взгляд её как-то непонятно скользнул по Ларке. – То я вынуждена рекомендовать этого дворянина и офицера с самой положительной стороны.

Паладин чуть глухим из-за шлема голосом посетовал – разведка рассказывала о вот этом висящем на поясе клинке-бастарде чуть ли не чудеса. Калёную и трижды освящённую сталь резал как масло, и всё такое. Но поручик быстро нашёл выход из положения. Поскольку он офицер на действующей службе, то без оружия совсем появляться не положено. Но!

– Если я заменю меч на парадный кинжал – думаю, мой полковник сильно гневаться не станет? – паладин после этих слов неуверенно кивнул.

Не без облегчения Ларка отстегнул с пояса тяжесть верного клинка, а сообразительная мохнатая малышка уже тащила от груды поклажи ножны с кинжалом. Совершив этот сомнительной равноценности обмен, поручик приладил в карабинчики-защёлки куда более лёгкое и скромное оружие, и с вызовом посмотрел на паладина.

Однако тут выяснилась очередная пакость весьма гораздых на оные святых отцов – шлем у воина на всякий случай оказался наглухо приклёпанным к шейному вырезу кирасы.

– Это не беда. Ну-ка, наклонитесь чуть, – железная башня недоверчиво приблизилась, и Ларка в два счёта свернул тому голову с плеч в самом что ни на есть буквальном смысле.

Железные заклёпки вылезли из своих норок куда стремительнее, нежели червяки из заливаемой дождём земли. Раз-два – они с постукиванием посыпались в стороны, и поручик снял шлем со святого воина.

Тот еле слышно с облегчением вздохнул – жара донимала даже без доспехов, а уж в железе-то… оказался он здоровенным дядечкой с неприлично растрёпанными рыжими усами-щёточками. Серые глаза его смотрели беспомощно, пока какой-то поручик сдирал с него освящённые доспехи куда легче, нежели проворная хозяйка ощипывала на кухне курицу. Отрекомендовался он как сир Андреас, воин святой матери-церкви и без пяти минут кандидат в паладины Круглой Залы.

Над железными штанами рыцаря Ларка призадумался. Стоило признать, весьма диковинную конструкцию выдумали оружейники светлого короля! Мало того, в соответствующих местах даже обнаружились на случай нужды откидные крышечки, завинченные сейчас накидными гайками. Парень совсем уж хотел было рассмеяться втихомолку – однако мысль, насколько же гибкими и подвижными должны быть сочленения в сплошняком закрывающей воина стали, очень ему не понравилась. Чтобы в глухих железных штанах присесть под кустом? Определённо, надо будет подобные штанишки забросить спецам из Королевской Горки – пусть полюбопытствуют… и не мудрствуя лукаво, парень под ошеломлёнными взглядами просто разодрал нижнюю часть доспехов в лохмотья.

М-да, как же от святого воина шибало в нос не совсем благородным солдатским запашком! Леди Хельга аристократически поморщила носик и безапелляционным жестом указала пальчиком – в море! И сир Андреас, разомлевший на жаре и с закружившейся от свежего воздуха головой ничего не успел толком понять, как двое дюжих послушников проворно подхватили его да окунули в лениво хлюпавшие мелкие волны.

– Сир Андреас – не заставляйте меня писать в отчёте моему королю, что паладины грязнули! – проводил его напутствием похихикивающий в усы Ларка.

Домовёнка тут же спряталась за ноги хозяина, когда над извлечённым из воды святым воином двое клириков и леди Хельга прочли краткую, но весьма энергичную молитву. Грохнуло, полыхнуло, от паладина повалил пар – но спустя пару мгновений он оказался высохшим, вполне опрятным и даже причёсанным. А его камзола не постеснялись бы и придворные щёголи.

Призадумавшись над мыслью – а стал бы он сам надевать под броню парадно-выходной костюм – Ларка ступил ближе и этак доверительно шепнул жадно прислушивавшимся представителям Синода с нависшей над головами тенью в виде сира Андреаса:

– Вкратце о моей миссии – если столкуемся, у вашего королевства есть шанс уцелеть… хоть и в весьма урезанном виде. Но тут дело деликатное, потому-то переговоры для начала неофициальные.

Пока те переглядывались с весьма озадаченным и в то же время заинтересованным видом, поручик отрекомендовал своих спутников. Если леди Хельгу тут некоторые даже знали лично и в особых представлениях она не нуждалась, то насчёт смазливого корнета Ларка эдак легонько помялся и со строго отмеренной ноткой смущения шепнул:

– Знаете, господа, кто такие туристы? На любую важную поездку всегда найдутся несколько таких… толку ноль, но в личном деле потом будет расписано так, словно они и взаправду тут первая скрипка… – встречающие покивали с важным видом – небось, в здешних краях подобные прецеденты весьма знакомы и даже привычны.

По поводу домовёнка Ларка заметил, что за пару лет у него не было к слуге ни единой претензии – и согласно дворянского уложения он не имел права того от себя прогнать.

– На уговоры, посулы или горсть золота тоже не позарился, – пожаловался Ларка и пожал плечами. – Что посоветуете, господа? Вроде и не дело тащить домового в страну вашей веры – но как можно прогнать или обидеть столь верного слугу?

Двое святош и паладин, польщённые тем, что у них испросили совета, откровенно призадумались. Наконец, пухленький и румяный святой отец, которого тоже наверняка не очень прельщала перспектива потеть тут на жаре, решился.

– Что ж, верность господину во все времена ценилась высоко… – на вопрос, гарантирует ли поручик всякое-такое, тот пожал плечами.

– Да что ж, ваше преосвященство… великими заклятьями малышка не владеет – чисто их домовячьими, бытовыми, когда надо быстренько мундир от грязи почистить, или посуду не замочив лапок вымыть. В общем, я за неё ручаюсь.

Воистину, что-то уж очень сильно пошатнулись устои святой веры, коль посовещавшиеся святоши согласились прочесть над этим лохматым отродьем очищающую молитву – и если не сгорит в огне праведном, тем и ограничиться.

Малышка, надо отдать ей должное, гореть или хотя бы дымиться даже и не подумала. Лишь звонко чихнула и пригладила вставшую дыбом от отвращения шоколадно-серую шёрстку. А с любопытством приглядывавшиеся люди пожали плечами и отмахнулись. Вот ещё – на слуг внимание тратить! Тем более что Ларка дипломатично предложил немного отдохнуть где-нибудь в прохладном месте – дескать, пошатывало ещё маленько – а уж вечером и переговорить вновь.

Святая сестра из Синода заметила сквозь неодобрительно поджатые губы, что то было бы очень кстати. Пока гости (чтоб их демоны в аду миловали!) будут освежаться, она успеет переговорить со столицей и получить дальнейшие инструкции. Поскольку способ, коими святоши общались на дальние расстояния, доселе так и оставался неведом королевской разведке, Ларка навострил уши. Но понял лишь, что тут опять всё круто замешано на святости – если адепт высокого ранга особым образом помолится, то в нужном месте у послушника сразу приключалось святое откровение…

На том и порешили. К основанию причала тотчас подали мягкую карету на больших и непривычно тонких колёсах. Туда и загрузили леди Хельгу вместе с ещё подозрительно зеленоватым корнетом. Домовёнке тоже пришлось отправиться с ними – под предлогом, что у миледи пока нет служанки. С ними отправилась и высочайшая святая сестра. А сам поручик согласился пройтись пешком, чтобы размяться и не ронять мужского престижа. Пухленький святой отец замялся было, но коварный Ларка заметил, что кому-то надо отправиться вперёд и распорядиться насчёт отдыха гостям – а он прибудет под присмотром святого воина.

Паладин, приняв освежающее омовение и избавившись от доспехов, чувствовал себя если и не в обещанном святым писанием раю, то уж на пороге так точно. Потому кивнул и пообещал присмотреть за еретиком. Святой отец хоть хоть и морщился, но удивительно ловко запрыгнул в седло гнедого жеребца и с искрами из-под копыт унёсся куда-то в город. И едва Ларка убедился, что в поданные следом повозки ломовых извозчиков погрузили весь багаж, а комендант порта третий раз побожился, что моряков с "Любимца ветра" пустят отдохнуть в единственный здешний кабак и даже не станут обижать, соизволил направить свои стопы по добротно вымощенной булыжной дороге.

Пустота. Мрачная, холодная и словно метёлкой дотошной служанки вычищенная пустота. Душная, мерзкая и до звона гулкая, она выталкивала дерзнувшего сунуться в неё чувствующего, как вода поплавок. И всё же, Ларка таки пролез в неё. Ладони его ощущали тепло камня, а душа упрямо развернулась в недрах давно и напрочь пересохшего фонтана…

Двое суток бешеной скачки в столицу светлого королевства промелькнули как один долгий, непрекращающийся кошмар. Хотя, справедливости ради стоило заметить, что леди Хельга как уткнулась в свои долгожданные святые книги, так и просидела в карете, вряд ли заметив бы даже обещанный нам конец света. На её открытые наряды, пёстрые, яркие и жизнерадостные, уместные посреди всеобщей нарочитой скромности и даже серости как золотая монета в куче медяков, поначалу косились. Но всё же, под конец путешествия Ларка приметил в глазах сопровождавшей её святой сестры что-то уж больно подозрительно похожее на зависть.

Корнет дрых себе на подушках, как обожравшийся сметаны кот. И если иногда слезал оттуда, то лишь для того, чтобы сыграть на троих с паладином и домовёнкой в кости или проинспектировать во время краткой остановки кустики.

А сам Ларка большей частью потягивал винцо из монастырских подвалов да глазел в окно кареты. Речь святого отца напротив журчала и текла плавно, словно звук колёс. И как тот ни изощрялся, самые просветлённые и душераздирающие молитвы да места из святого писания оставляли поручика медного королевства равнодушным. Под конец у его преосвященства глаза стали как у бешеной белки – прочитанного с лихвой хватило бы, чтоб заставить биться в корчах дюжину самых закоренелых еретиков в пытошной, или же вспыхнуть ярким факелом привязанную к столбу ведьму на площади Всех Святых.

– Да как же такое может быть? – недоуменно возопил он, задрав очи горе.

Поручик лишь пожал плечами да с заветным чпокоткупорил новую бутылку.

– Да кто его знает, святой отец. Я отметил это ещё когда для общего развития изучал ваши священные книги в Академии – не трогали они меня.

Вкрадчиво тот поинтересовался – а можно ли попробовать средства, так сказать, более тяжёлые?

– Это как? – Ларка недоверчиво заломил бровь. – Осиновый кол меж лопаток или раскалённые щипцы на известное место?

Святой отец досадливо поморщился. Не далее как полчаса назад, когда в придорожной кузне меняли слетевшую подкову пристяжному жеребцу, этот непонятный поручик запросто достал светящуюся поковку из горна и держал её голыми пальцами, пока потный кузнец с круглыми от изумления глазами хватался за сердце да усердно осенял себя крестным знамением.

– Не думаю, что калёное железо окажет на вас своё обыкновенное воздействие, – нехотя признал святейший брат. – Обычно святые молитвы оказывались куда действеннее даже пыток…

И вот сейчас, когда вокруг высились серые каменные громады столицы, поручик согласился на непреклонную просьбу плотно окруживших его святых отцов показать свою Силу. От псалмов и молитв в воздухе на площади было не продыхнуть. Налились неистовым светом требники, бросая на изнурённые аскезой и постами лица потусторонние синюшные сполохи, в вечере запахло грозой.

Как ни изощрялись королевские мастера, как ни освящали это место молебнами – а не шла сюда вода. Не журчала в резном каменном фонтане, не искрилась вожделенной влагой. И статуя паладина с весьма уважительного размера двуручным махальником в руке, казалось, стонала из-под сурово опущенного забрала – воды!

Правда, Ларка прежде вытребовал со святых отцов обещание не громыхать без разбору проклятиями да анафемой. Дескать, дела подземные это не совсем то же, что над поверхностью – там свой подходец нужен…

В гулкой, отдающейся пустоте послышалось весёлое сопение. Как леди Хельга умудрилась протиснуться сюда восприятием, Ларке оставалось решительно непонятно. По идее, от святой сестры с негодованием должен был бы отвернуться любой, даже самый забубённый дух – а уж тем более, куда той в запредельность прошмыгнуть? Впрочем, бывшая ведьма, возможно просто, что мать-земля отнеслась к сией заблудшей козе со снисхождением… или просто по оставленному самим парнем следочку прошмыгнула?

Откуда-то из самой глубины сюда скользнула синяя, яркая до неимоверности искорка. Она возмущённо шарахнулась от сущности неуверенно принюхивавшейся святой сестры и совсем уж было полыхнула аметистовой возмущённой яростью – но утихла, едва Ларка улыбнулся навстречу.

– О, привет, чувствующий! – дух земли, примчавшийся полюбопытствовать, кто же оказался столь дерзок или безрассуден, чтобы открыть проход среди изгаженной навеки земли, сразу полез обниматься.

Мало того, он даже согласился, чтобы эта мерзкая святоша тоже прикоснулась к нему. Ко всеобщему удивлению, не полыхнуло и даже не загрохотало – благость Спасителя, применённая с лаской вместо ненависти, даже подпитала огонёк сущности подземного жителя.

– Слушай, тут такое дело… – Ларка быстро объяснил суть.

Дух некоторое время кружил взволнованно, прежде чем отчётливо пыхнуть ощущением недовольства.

– Ждите! – промельтешил он напоследок и тотчас умчался вниз. Глубоко-глубоко вниз.

Время здесь текло совсем не так, как наверху. Порой Ларка замечал, что быстрее – а иногда, что во много раз медленнее. Во всяком случае, насчёт этого феномена весьма туманно отвечала даже старая ведьма из Кривого Урочища. А уж той веры было куда поболе нежели даже королевским Академикам.

– Держись, Ольча, – отправил он мягкий посыл бывшей ведьме. – Возможно, сейчас тебе и воздастся за все святые благоглупости…

Но взметнувшаяся снизу неодолимая сила всего лишь выбросила дерзкую парочку из земных недр. С гулким, тугим хлопком на пересохшем каменном дне фонтана обнаружились трое… спустя мгновение к ним присоединился упавший с вечереющего неба дух воздуха.

Ларка пошатнулся, но удержался на ногах. Утёр платочком вспотевший лоб и незаметно послал Нель особый взгляд – зря, что ли, почти час шептались тогда у борта корабля? Пусть даже для зрителей то заняло полминуты…

От плотнее сбившегося круга священнослужителей сюда шагнул властный, озарённый сполохами святого гнева старик.

– Изыди! – проскрежетал он перекошенным от ненависти ртом и воздел над четвёркой могучих духов истекающую призрачным пламенем длань.

Огненный демонстративно почесал себя пониже спины, Нель послала забавному старикану милую улыбку и воздушный поцелуй, а земляной неприкрыто повертел подобием пальца у подобия виска. А прибывший последним дух воздуха налился темнотой, принял форму и встал рядом со своими собратьями.

Ужас… кошмар… ещё полгода назад Ларка отнёсся бы к этакой четвёрке беззаботно и легко. Но сегодня он сполна мог разглядеть и оценить их неистовую силу. Вот уж… счастливы те, кто мало знают! Или блажен тот, кто вместо знания попросту верует, погрязнув во тьме невежества? Хех, вопрос вполне философский и даже спорный – но сейчас парень против воли почувствовал, как мелко затрясся за пазухой малахитовый талисман.

– Полегче, святые братья – кажется, сила не на нашей стороне, – Ларка проворно шагнул и заслонил собой изумлённо отшатнувшегося святого старца. Он сделал жест не надов сторону нахмурившихся духов, а сам зашептал дедугану. – Потихоньку, осторожно, отступай назад под моим прикрытием – этих святой молитвой не прошибёшь. Это не демоны, это настоящие!..

Каким боком среди сильнейших затесалась дразняще-красивая Нель, парень не стал даже и гадать. Можно, конечно, предположить что сумела подмоститься под мрачного бога подземного мира, или же другим образом угодить тому.

– Святые братья, умоляю – осторожнее! – напевно и плавно проговорил напружинившийся поручик, по-прежнему прикрывая собой неохотно отступающего святого старца. – Эти по вашей классификации вроде архангелов, они вам просто не по зубам.

– Говори, чувствующий, – нежное журчание сладкоголосой Нель приласкало слух настолько дивно и приятно, что многие безотчётно облизали губы.

Темнота опустилась на великий город как-то незаметно. Ярче загорелись доселе едва тлевшие искорки звёзд, робко высунула из-за крыши какого-то храма свой краешек луна, и даже парочка первых, самых нетерпеливых нетопырей решительно выпорхнула на охоту. И всё же, это оказалась не та тьма, что смущает людские души. От радостного предвкушения чуда чуть быстрее забились сердца, а на щёки против воли вымахнул смятенный румянец.

– Приветствую вас, сильномогучие, – Ларка с достоинством поклонился. Похоже, спектакль таки удастся.

На просьбу оживить фонтан, с великолепным негодованием ответила переливающаяся в свете многочисленных огней Нель. Оказалось, что вызывающее и даже мерзкое поведение святого братства давно уже встало поперёк горла подземным жителям, если можно так выразиться. И на недавнем совете решено было лишить светлое королевство для начала воды…

– Этот фонтан первая ласточка. Если святоши не одумаются, вслед за ним пересохнут родники и ручьи, потом и реки. Не станет выпадать дождь – пусть пьют горечь морской волны! – строптивая русалка гневно излила на смятенное святое собрание всё своё негодование. Она была так прекрасна в гневе, что Ларка не смог не улыбнуться при виде этой живой, прозрачной и прекрасной статуи.

Несколько первосвященников заявили, что господь не даст таковому случиться. Однако расходившаяся водяная дева крутанулась вокруг себя и вместо привычного русалочьего облика перетекла в позаимствованную у прежней Ольчи стройную фигурку. Судя по строптиво дёрнувшемуся носику миледи Хельги, та мгновенно распознала себя, любимую, и отнюдь не пылала восторгом по тому поводу, что тут на всеобщее обозрение выставили её весьма недурственные формы.

– Ошибочка, стариканчики, – сладко мурлыкнула Нель и, потянувшись, подемонстрировала себя во всей красе. Приметив в глазах леди пляшущее серое пламя бешенства, она лукаво усмехнулась, шагнула-перетекла – и теперь уже на лице равнодушно переминавшегося в сторонке корнета промелькнуло на миг странное выражение. Точная копия красивой и бесстыжей волшебницы покачала в воздухе искрящимся влагой пальчиком. – Ваш спаситель нам не указ. Мы не из его свиты – понятно вам, святоши?

Дух земли меланхолично добыл из рук статуи меч и развлекался тем, что то наматывал его себе вместо пояса, то завязывал на узел. А огненный и воздушный принялись пускать в ночное небо фейерверки – огневик протягивал пламенеющую ладонь, второй важно надувал щёки и ловко делал снизу пуфф!

Переговоры зашли в тупик – святые отцы и матроны оказались бессильны изгнать или хотя бы заставить корчиться в муках пришлых, а эти добродушно поплёвывали на все потуги и всё явнее строили из себя клоунов. И Ларке ничего не оставалось делать, как лично попросить Нель вернуть фонтану былое великолепие и славу.

– Кто из святого воинства нынче покровитель города? – с непонятным пока намёком строптиво поинтересовалась водяная красавица.

Из толпы возбуждённо перешёптывавшихся святых братьев и воинства протолкался плечистый парняга в бумазейном камзоле и с хорошей такой колотушкой в руке. "Здоров мужик" – уважительно подумал Ларка, прикинув на глаз ширину плеч святого рыцаря и вес его шипастой булавы. Рыцарь выступил вперёд и заявил, что ныне он назначен заместителем на земле святого небесного покровителя.

– Пусть он меня поцелует! – строптиво заявила капризная Нель с лукавой донельзя мордашкой. – Тогда я подумаю…

Немалых трудов стоило вспотевшему от усердия Ларке убедить собравшихся, что дева эта чище даже, нежели вода горных ледников, а упомянутый поцелуй плотским не считается. Кроме того, это традиция ещё со времён святого Роланда-рыцаря (святое собрание немедленно осенило себя набожным жестом) и означает она, что меж договаривающимися сторонами нет лукавства или дурных намерений.

– Что ж, ради процветания города на какие только жертвы не пойдёшь, – рыцарь залихватски встряхнул плечами и передал булаву тощему служке в драном подряснике.

Если кто и отвёл глаза во время этого деликатного соглашения, то таких было тут меньшинство, и Ларка числился среди них одним из первых. Святые же отцы смотрели пристально – кто скептически, кто с недоверием и даже ненавистью. Но в конце концов Нель сладко облизнулась и заявила, что намерения этого рыцаря чисты.

Первыми зажурчали бронзовые херувимчики по кругу фонтана. Лукавые и улыбающиеся крылатые посланцы небес дружно излили кто во что горазд благословенную влагу. Затем отозвались и помощники статуи, окружавшие его изножие. И последним, как и подобает полководцу, сам древний герой принялся лить воду из вытянутой в руке чаши Святителя.

– Но если вы меня ещё хоть раз чем обидите… – Нель погрозила собравшимся пальчиком, и заливисто расхохоталась – дух огня с ворчанием полез из фонтана. Он забрался на плечо статуи и теперь сидел там, как нахохлившийся пламенеющий голубь. Правда, этот уж если нагадит, полгорода выгорит…

Трое городских клириков на пробу благословили воду, но та отозвалась лишь презрительными брызгами в их сторону, и в конце концов сконфуженные и мокрые святые братья отошли восвояси. А дерзко ухмыляющаяся Нель заметила в их сторону, что эта вода проистекает по её прихоти и из расположения к просьбе чувствующего – и святые дела тут ни при чём. Поскольку у местных уже наверняка голова шла кругом, то Ларка резонно заметил, что пора прекращать и не пугать почтенных горожан – новшества следует внедрять потихоньку.

Поскольку от одних только намёков на перемены у здешних делались такие физиономии, словно они сжевали целиком лимон, то достигнутым, пожалуй, стоило и ограничиться. Но тут завозмущался дух воздуха. Он скользнул вниз и приняв вполне человеческую форму, вежливо подхватил под локотки настоятеля из горного монастыря и аппетитненькую как пышечка первосвященницу в чёрно-белом клобуке. Он так увивался возле них, так старался, что те против воли прислушались.

Вкратце его энергичная речь свелась к следующему – снимите, мол, проклятие с перевала Семи Святых, чтобы младшие духи воздуха могли там шастать – а он за это будет в нужное время присылать дождевые тучи на монастырские и окрестные крестьянские поля. Если кто думает, что деловая хватка присуща только торговому и ремесленному люду, тот немало подивился бы, с какой цепкостью ухватились собеседники за разговор. Да ведь в самом деле, тамошние места последнее время жестоко страдали то от засух, то от сносящих всё ливней. И что характерно, не спасали никакие молитвы…

Последние тучи закончившейся грозы уходили с неба неохотно. Словно присматривались тяжеловесные посланцы небесной ярости – чисто ли вымыта столица медного королевства? Не осталось ли где в огромном городе не обласканного струями ливня кусочка?

Но духи воздуха уже суетились в небе, гнали изрядно отощавшие тучи прочь. Туда, на полдень, где за каменным хребтом те едва ли могли бы пролить на исстрадавшуюся от жажды землю хотя бы жалкие капли. Выжатые почти досуха, свинцово-тёмные повечеру, они уплывали над позеленевшими медными крышами. Воля королевского мага, одиноко и вроде бы безучастно стоявшего на плоской верхушке башни волшебников, отсылала их туда. В земли орков. Да-да, именно на территорию извечного непримиримого врага. Кому-то из придворных ещё старого короля пришла в голову гениальная в своей простоте мысль – захватить контроль над погодой и в буквальном смысле выжечь всё в прилегающей с той стороны к горам полосе.

Кршмарное зрелище, как докладывал один из побывавших там. Воистину великая сушь. Выжженная до каменного звона земля, исчёрканная страшными и бездонными чёрными трещинами до такой степени, что даже на лошадях там проехать не представлялось никакой возможности. Ещё дальше на юг человеческая магия слабела, и уже где-то на берегах сонной и мутной реки Варрум косматые орочьи шаманы кое-как поддерживали нормальную погоду. Но три-четыре сотни лиг рукотворного ада разделяли владения людей и орков – наверняка именно поэтому в последние лет двадцать набеги клыкастых становились всё реже и слабее…

Над горбатым мостом Семи Дев в пелене туч, словно прощальный взгляд заходящего солнца, блеснул просвет. И тут же над великим городом вымахнул во всю ширину другой мост – небесный, призрачный. Словно сама ясноокая Ирис послала свою радугу потешить людские и не только сердца.

"Надо же! Оказывается, первый королевский маг не лишён некоторой романтичности!" – стоявший у высокого стрельчатого окна и наблюдавший это величественное зрелище полковник Блентхейм скупо усмехнулся уголком рта. Взгляд его зашарил в широком промежутке меж Канцелярией и таким же пузатым, как населявшие его купцы, зданием Гильдии. Однако, башня магов оказалась как обычно окутана недоброй тьмой. Да уж, медные короли умеют хранить свои секреты – личность и даже имя первого мага страны всегда почитались одною из важнейших тайн. Даже он, полковник, посвящённый в те ещё тонкости, оказывался тут в неведении…

– Господа, его величество будет через минуту, – будничный и даже немного скучный голос слуги вырвал старого служаку из задумчивости и вернул вниманием в нарочито просто обставленную малую тронную залу.

Всё там же, и всё те же. Канцлер в чёрном бархате, мрачность которого едва ли скрадывали белоснежные кружева, полковник гвардии из числа личной охраны короля, несколько особо доверенных министров да пара магиков из числа лично приближённых. И всё же, не от того у Блентхейма еле слышно подрагивали колени, и не от того по спине уже тёк едкий ледяной ручеёк.

Не просто так Его Величество сдёрнул с передовой одного из лучших полковых командиров, что прилетел грифоном и маялся сейчас снаружи под дверями. Ох, что-то будет…

Король появился не как обычно – на этот раз без помпы и велеречий. Без этикетов и церемониалов. Что ж, его величество достиг столького, что мог себе такое позволить. С одной стороны, жест этот недвусмысленно оповещал, что встреча состоится в высшей степени неофициальная. А с другой, ох как не к добру! Таковое случалось, если сюзерен слишком уж торопился… либо пребывал в чрезвычайно дурном настроении.

– Оставьте пустословия и пустославия, – король с ничего не выражающим лицом досадливо отмахнулся от поклонов да сбивчивого бормотания сановников и устало поднялся по ступеням к трону. Он опустился на высокое и недоступное для прочих сиденье в шорохе парчи и потрескивании искрящихся от магии мехов – но стоявший ближе всех полковник всё-таки различил еле слышный вздох досады… – Этьен, зови этих солдафонов.

Церемонимейстер у дверей недаром прослужил на своей должности столько лет и до сих пор не лишился головы. Понимал уже не то что недомолвки господина – даже намерения. А потому он неслышно отворил всего лишь одну створку высокой, белой с золочёной резьбой двери и молча подал знак дежурившим с той стороны гвардейцам. Оскорбление, по дворцовым меркам, просто неслыханное.

Прибывшие на королевский зов заходили по одному, и полковник невольно залюбовался ими. Секунд-майор Морис и его командиры платунгов – крепкие, овеянные ветром и пламенем битв, загорелые и опасные как бритва… и всё же, сердце старого полковника трепыхнулось не в такт – у входящих непреклонно отбиралось не только боевое, но и церемониальное оружие. А вот это уже, дамы и господа, тревога аллюр три креста!..

Вчера случилось такое, что сам полковник поначалу не поверил принесённой вести. После взятия Фьорехайма – одного из городов-крепостей, прикрывавших ближние подступы к столице светлого королевства – ворвавшийся внутрь полк Мориса проявил непокорство. Словно обезумевшие, королевские солдаты принялись грабить, насиловать и мародёрствовать. Командир и его помощники метались по объятым пламенем кварталам, пытаясь восстановить ситуацию, однако достигли немногого. Дошло до того, что пришлось секунд-майору вызвать на помощь одну из спешащих под стены столицы кавалерийских бригад да применить силу к бунтовщикам.

И когда окружённый суровыми кирасирами полк вывели в поле, секунд-майор лично и во всеуслышание приказал казнить каждого десятого…

Разбирательство длилось недолго. Король слушал с темнеющим лицом, и те кто хотя бы немного знали его, холодели в предчувствии гнева.

– Позор! Командир полка королевской пехоты не сумел удержать подчинённых в повиновении! – к слову сказать, старая традиция, когда победитель отдавал город на три дня своему воинству, давно канула в небытиё. Слишком уж пагубно сказывалось на войске этакое моральное разложение. Кое-где в глуши сеньоры ещё позволяли своей солдатне подобное после междоусобных распрей – но регулярная армия? Шалите, господа – дисциплина должна поддерживаться нешуточная!..

Секунд-майор своей вины не отрицал. Заметил лишь, что сопротивление обороняющиеся оказали ожесточённейшее. Полк понёс серьёзные потери, и когда солдаты ворвались-таки внутрь городских стен, они уже были настолько разъярены жаждой мести за товарищей и безумием убийства, что удержать их в узде не нашлось никакой возможности. Он-то как командир, по уставу должен был войти в город последним.