Текст книги "Алмазный венец севера"

Автор книги: Larka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Ваше величество… мы прибыли не только на ваш зов – но и с прошением об отставке…

Король грустно покивал после этих слов – зато канцлер еле слышно ахнул. Между прочим, никто иной как брат покойной королевы, назначенный монархом на должность после просьбы супруги, оказался вполне недурным кандидатом – по крайней мере, прикарманивал по-божески, дела вёл с блеском, да и королевскими секретами налево-направо не торговал. Да, не просто так удивился сей повидавший всякого государственный муж – уже третий век при дворе каждого короля блистал свой полковник Блентхейм. Если что и казалось в мире незыблемым, то именно это. Да и фон Триер оказался именно тем адмиралом, который поднял на небывалую доселе высоту славу королевского флота…

– Причины? – просто и чуть ли не буднично поинтересовался его величество.

Адмирал для уверенности солидно кашлянул, отчего обоих высочайших дворян едва не сдуло с балкона, и сконфуженно заметил – они не вправе оставаться на службе, коль скоро его величество, несмотря на мир со святошами, всё же настойчиво готовит тем некую весьма гибельную пакость.

– А кто, кто тот наглец, что заключил вместо нас мир? – с озорным блеском глаз осведомился король. – Договор ещё не подписан, господа – мы отбываем на рандеву с нашим августейшим собратом лишь второго дня. И до тех пор надлежит вышибать из святош дух – да так, чтоб они не передумали.

Полковник Блентхейм покривился, однако не нашёлся что возразить, а посему выдвинул другую причину. Дескать, на днях тут одного фронтового орёлика в клетку посадили…

– Так вот, ваше величество – два часа назад мы с адмиралом устроили заключённому побег, – вот это уже оказывалась новость так новость!

Но казалось, король вовсе не расслышал этих слов. Он облокотился на каменные перила опоясывавшей балкон балюстрады и весьма небезуспешно изображал, будто вид большей частию спящей столицы занимал его больше всего.

– Надо же, до сих пор где-то в городе липы цветут, так сладко пахнет, – вздохнул он, и прекратил наконец демонстрировать троим присутствующим свою столь красноречиво оставленную незащищённой спину. Тоже, между прочим, знак доверия – и нешуточный!

– Что ж, господа, уважаем. За смелость, за верность своим принципам – и что не испугались высказать нам то лично. Но будьте же последовательны до конца и поведайте нашему величеству, куда же вы запрятали от нашего гнева… гм-м, орёлика?

Адмирал хмуро зыркнул в мерцающий огоньками город, и с шумом вздохнул. Заметно было, что так и тянуло бравого флотоводца загнуть эдак привычно, как частенько бывало с мостика штормующего в океане или ведущего бой фрегата. Но из слов его выяснилось лишь, что один орёлик возжаждал прежде всего объясниться с некой… орлицей. Ну, а если после той оказии пёрышки ему не ощипают, то острова сен-Хок отличное для здоровья место – туда даже коронные сборщики податей рискуют показываться лишь раз в год.

– То есть, он сейчас отправился почти в сердце светлого королевства? – поинтересовался мрачно помалкивавший канцлер. – А если орёлик тот предложит святому королю свой меч воина и талант полководца?

Полковник еле заметно дёрнул плечом – но взгляд его не дрогнул.

– Мы не верим, что можем так уж ошибаться в том парне, но… если что, кинжал в сердце смоет любое бесчестие.

Но его величество со странной улыбкой покачал головой.

– Даже если… ничего страшного, – он снова поглядел в ночной город, а затем совершенно непоследовательно поинтересовался, помнят ли господа военные некое событие десятилетней давности?

Да уж, таковые странности не рекомендовалось забывать никому. На очередном балу в честь годовщины коронации произошло нечто такое, о чём предпочитали даже не шептаться по углам. Голова на плечах как-то дороже, знаете ли…

– Стоит ли рассказывать нам о том новое, ваше величество? – адмирал несмотря на свою с годами всё сильнее проявлявшуюся тучность, соображал всё так же хорошо. – Вернее – стоит ли нам о том знать?

Канцлер негромко заметил, что некие деликатные подробности прошлого живо заставят господ офицеров бросить и думать о всяких глупостях вроде отставки или клинка в сердце. Так что его величество, скорее всего, прав – пора.

– Да, пожалуй, – король задумался, и взгляд его с лёгкостью пронизал пучину времени…

Как раз стояло начало осени – та самая, прославленная бардами и менестрелями пора, когда уже отошёл летний зной, но слякоть и дожди ещё только собирали свои силы где-то там, за полуночным хребтом. В тот год удалось без особых потерь отбиться и от орочьего вторжения, и от нападений святых рыцарей. Да и урожай на полях собрали отменный – в общем, живи казалось бы да радуйся. Тем более, что король и королева словно сбросили с себя не так уж и много лет да хоть ненадолго отчего-то вспомнили ту восхитительную и хмельную пору, когда они ещё совсем юными целовались под уютной сентю каштанов королевского парка.

Короче, медовый месяц бывает не только раз, и не только у новобрачных. Светящаяся счастьем и мягко похорошевшая королева вела себя с той лёгкостью и весельем, когда все шутки удачны и все кошки белы. И вот, на пиру она, расшалившись, первой ухватила кубок короля и отпила из него под смеющимся взором своего мужа и господина…

– Как покушавшимся удалось подсунуть нам Напиток Забвения, дело запутанное, – голос короля дрогнул, ибо впавшую в холодное беспамятство августейшую супругу так и не смогли привести в чувство – а через день с нею произошло и окончательно непоправимое. А буквально через седмицу покончила с собой и старшая дочь, малышка-принцесса.

– Так вот, господа – слушок насчёт того, что на нас покушался наш почивший ныне в бозе младший брат, вовсе не ложь, – на этот раз в словах первого дворянина королевства отчётливо прозвенела сталь. – Да вот только, стояла за тем вовсе не кучка недовольных нашим величеством графов и баронов!

Взгляд короля блистал во тьме, словно сдвоенная путеводная звезда.

– Кажется, я начинаю догадываться… – адмирал неверной рукой нашарил ворот кителя и рванул его так, что по каменным плитам балкона с глухим треском поскакали медные пуговки.

– Да, господа, месть сладостна, – брат покойной королевы и нынешний канцлер пришёл на помощь своему оказавшемуся не в силах совладать с волнением королю. – Но правда также и то, что таковое блюдо следует подавать холодным. Десять лет мы лелеяли планы и готовились – неужто мы вправе простить светлым такое?

Полковник в замешательстве полез за трубкой – и о чудо! – его величество лёгким кивком позволил ему и адмиралу закурить в своём августейшем присутствии. Пред ликом короля! И даже оказался столь милостив, что самолично поднёс огонька на кончике пальца.

– Но отчего, ваше величество, вы нынче придержали наши армии за поводки? Если б не то весьма непонятное и великодушное предложение мира, мы бы максимум за седмицу разровняли все сортиры святош, – и тут понимание исказило почти успокоившееся было лицо старого служаки.

– Да-да, господа – нам и верным нашему величеству людям удалось размотать длинный и оказавшийся весьма запутанным клубок. И на том конце ниточки обнаружился никто иной, как тогда ещё молодой и весьма честолюбивый король Света.

Слова падали как удары незримого молота, и всё глубже вгоняли в землю призрачные надежды, что всё будет к лучшему. Да уж, личная месть короля – это не шутка. Даже если и выиграть войну – с августейшего собрата проигравшей стороны по традиции не должен был упасть даже и волосок. Просвещённая монархия, дамы и господа – такая беспросветная скука! Даже голову никому просто так нельзя срубить…

– Кстати, полковник, вы почти верно приметили сходство между нашим сыном – между прочим, вашим будущим королём – и Велериной, – наконец-то бледный как полотно король усмехнулся. – Но сделали не совсем верные выводы. Вернее, совсем неверные.

Как оказалось, король после смерти супруги говорил с десятилетней принцессой – как отец с дочерью. И серьёзная до бледности златоволосая малышка отказалась от блестящего будущего придворной дамы ради возможности отомстить.

– И вот тогда-то официально принцесса и моя племянница умерла – а в дальнем портовом городке появилась никому не известная сирота Велерина, – канцлер помялся, но добавил, что малышка уже тогда показывала задатки недюжинной силы волшебницы. Таковой сильный козырь следовало держать до поры в рукаве и разыграть наверняка. А буквально пару лет тому словно сама помощь небес постучалась в ворота королевской академии Силы и Духа…

Полковник резко пыхнул дымом вверх, чем до полусмерти напугал привлечённого огоньками трубок и сейчас весело порхавшего над головами нетопыря.

– Значит, через несколько дней ваше величество и господин канцлер лично прибудут на подписание мира, чтобы воочию… насладиться неким зрелищем?

Король мрачно покивал, и Блентхейм с холодком в душе осознал, что нипочём не хотел бы оказаться сейчас на месте своего монарха.

– Что это будет, мы пока не можем сказать, господа. Есть тайны, недоступные даже нам. Кстати, адмирал. Приготовьте на всякий случай в ближайшем к столице порту хороший скоростной корвет с надёжной командой. Не для нас – для нашего сына и дочери.

А канцлер с самой недоброй улыбкой подтвердил: так что, господа – всё прочее это, право, это такая ерунда!

Тишина вновь зависла над балконом королевского дворца, чудным и непредсказуемым образом смешавшись с ночной темнотой. Она мягко обволокла собою этих четверых людей. Нимало не смущясь, обернула притихшее в ночи здание, вымахнула под звёзды – и торжествующе упала на город. И лишь тихонько и предупреждающе хихикала она, образовав ту самую, опасную смесь, под прикрытием которой зарождается так много зловещих планов – или же искорок новой жизни…

Очуметь можно! Если верить кретинизатору по прозвищу телевизор, в Москве нынче жара стоит на уровне экологической катастрофы. А тут, тысячей километров южнее, выходишь утром на балкон с кофе и сигаретой в лапках – и трясёшься от холода. Вот уж правду говорил классик, всё смешалось в доме Облонских.

А эта чудная пора уже по солнышку скучала. И хлад смертельный до утра, седой туман et cetera… Ну что ж, мой друг – начнём, пожалуй?

Видение уходило нехотя. Порхали вокруг яркие искорки грёз, словно цветочные эльфочки полузабытой сказки. Ещё ласкал ноздри томный аромат разгорячённых тел, ещё помнило всё существо шелковистое прикосновение женской кожи. Вполне естественно, что его пошатнуло.

Ларка стоял у входа в растительный грот, опираясь чуть подрагивающей ладонью о ствол деревца. Пальцы ощущали как нечто вполне реальное шершавость коры. Неспешный, едва заметный чувствующему ток хладных соков. Всё так же журчал ручеёк, покоился на оттоманке брошенный небрежною рукою подбитый заячьим мехом плащ. И всё же… парень в сомнении тихо фыркнул, уронив один только взгляд на золотисто-розового шёлка платье королевы. Он много чего умел… но вот одеть на красотку этакий шикарный изыск портных – всего в пару минут, да не заплутать во всех этих потайных крючочках, пуговках и лентах с прочими подвязками?

Шалите… не настолько он хорош. И всё же, ещё не померкшее в глазах видение, тонкий и дразнящий аромат на губах – неужели всё это лишь почудилось?

Её величество стояла полуобернувшись, и левая ладонь её покоилась на чёрном прямоугольнике требника.

– Что скажете, поручик? – чувственные губы искривила лёгкая усмешка.

Поручик смущённо отделался шуточкой в том духе, что кое-кому после троих детей – и не нуждаться в корсете, это просто-таки неприличная роскошь. Королева со смешливыми огоньками в тёмных глазах выслушала этот сомнительный комплимент, запросто могший бы кому-то другому стоить и головы, да легонько засмеялась.

Она шагнула ближе, чуть запрокинув голову в уверенном жесте красивой и вполне отдающей себе в том отчёт женщины.

– Вы не знаете, что случилось – и случилось ли, – несмотря на серьёзность слов, на женских губах блуждала смутная улыбка. – Я отняла у вас кусочек реальности – и вы дрогнули в смущении. Доселе вы слишком крепко стояли на своих двоих, мой друг… и всё же, в моих силах оказалось выбить почву из-под ваших ног.

Её глаза… о, это надо было видеть. Сияющий взгляд сполна отведавшей любовных утех не королевы – женщины. И в то же время, безукоризненная, волосок-к-волоску причёска знатной дамы оказалась не нарушенной даже в малости. А ещё запах… ну никак не может даже самая изысканная леди после милых шалостей не пахнуть томно и дразняще. А тут лишь чуть щекочущий ноздри запах духов – кстати, дамские парфюмы эти оказывались одним из немногих послаблений, сделанных святой верой.

Легенды и анналы говорят, что некогда знатные дамы светлого королевства взбунтовались – дескать, не может же от нас по жаре да ещё после бала или молебна переть как от полковой лошади? Святые сёстры из числа монахинь и послушниц, да и прекрасная половина мещанского сословия вдруг проявили в том весьма неожиданную женскую солидарность – и сердца отцов-основателей вынужденно дрогнули. С тех-то пор парфюмы, мази и притирания, в изобилии производимые в медном королевстве, и составляли один из разрешённых к ввозу товаров. Как сказал кардинал дю Жоффре, женщина есть сосуд греха – но восславим же всевышнего, создавшего для нас этот источник искуса!..

– Затем я вырву у вас ещё кусочек – о, возможно совсем иным способом, затем ещё… Да-да, мой друг, я вижу панику в ваших глазах – бегите! Бегите как можно дальше и как можно быстрее, если не хотите потерять всякую связь с реальностью. Ибо ступить на такую зыбкую почву может лишь истинно почитающий Спасителя, – сладкое дыхание её голоса холодило губы в опасной близости.

А парень молча стоял и размышлял, как же чудно может уживаться в одном теле и в одной душе блистательный свет и первозданный мрак. Они все безумны – вдруг понял он. И общеизвестная шуточка насчёт напрочь свихнувшихся святош оказывалась-то на самом деле горькой и неприглядной истиной… ладонь его за спиной неприметно сорвала с деревца листок и сунула за отворот обшлага – надо будет потом вдумчиво поинтересоваться у людей знающих.

От входа в оранжерею донеслись возбуждённые голоса, смех. Королева медленно отступила на пару шагов и села на плащ. Она улыбалась, глядя на в задумчивости чуть опустившего голову парня.

– Что же вы молчите, словно у столба казни, друг мой?

И всё же, нам ли бояться хорошей драки? Когда Ларка поднял голову, в глазах его блеснул лёд.

– Жаль, ваше величество, что разница в положении никогда не позволит нам сразиться на равных. Впрочем, спасибо за… у эльфов говорят – кто предупреждён, тот вооружён.

Её величество прислушалась к приближавшимся звукам и мимолётно заметила, что сия сентенция скорее всего принадлежит древним гномам. А вопрос с первородством остроухих несколько сомнителен.

Голоса за листвой взорвались звонким хохотом, и чья-то уверенная рука откинула свисающие над входом в зелёно-серый уголок ветви.

– А, вот вы где, я же говорила вашему величеству! – вслед за весёлой и дерзкой миледи Хельгой в грот вошёл сам король.

Его величество нахмурился на миг – застать супругу наедине с мужчиной? Но репутация девятоккоролевской академии южан известна была весьма широко, потому король дишь усмехнулся, позабавившись ситуацией.

– Что я пропустил, моя сестра в святой вере? – он как-то странно посмотрел на свою тут же замершую словно в недоумении спутницу, после чего ласково и шутливо приложился к ухоженной ручке этой розовато-вызолоченной холёной ляльки – а Ларка в этот миг ощутил, что эти все люди… они ему омерзительны.

Эти ужимки, недомолвки с полунамёком… показная святость одновременно с грязью в душе. Как это возможно – говорить одно, делать другое, а думать при этом и вовсе третье? При таком чудовищном разладе неизбежны проблемы со здоровьем, пожалуй – как телесным, так и душевным… надо будет на досуге у Велерины или Франека поинтересоваться.

И как теперь прикажете относиться к королеве? Паучиха в центре своих силков, искусно заманивающая добычу – или же несчастная, запутавшаяся между истиной и ложью женщина? Да уж, есть тут о чём подумать на досуге!

– В мои грезы он скользнул как натёртый лучшим маслом… – королева поколебалась чуть, но продолжила. – И всё же, я потерпела полное фиаско, мой друг – точно так же, как совсем недавно святые отцы в соборе.

Ларка легонько нахмурился – одной бровью, как он по живости своей перенял ещё у той Ольчи. Судя по откровенности разговора, вполне и очень даже могло оказаться, что живым ему отсюда не выйти. Или по крайней мере, в добром душевном здравии…

– Вот как? С трудом представляю, каким образом это возможно, – заметил король и мельком глянул на замершую миледи с её застывшим и ничего не выражающим взглядом.

Королева легко поднялась с оттоманки. Её золотое с розовым роскошное платье с тихим шуршанием расправилось и тут же приняло настоятельнейше рекомендованную правилами и канонами форму. Шаг-другой невидимых под подолом августейших и, кстати, весьма недурственных ног – и женщина уже всмотрелась в глаза нарочито невозмутимого поручика с непонятным пытливым интересом.

– Представляешь, мой супруг – этот нахал просто не пустил в мои мысли и грёзы, в мои законные владения образ Спасителя! Мало того, он даже попросил ещё раз применить самую сильную молитву Вуали – и я сделала то. С тем же успехом, впрочем…

Она легонько размахнулась и несильно, раз-другой шлёпнула парня по щекам сложенным веером.

– Нахал… Долго мне придётся читать святые молитвы и каяться, искупая свой грех. Нет, мой супруг, даже не спорь – пусть то и произошло всего лишь в мире грёз, а не наяву. Однако, я прелюбодействовала в мыслях, а это ещё хуже… но что самое мерзкое – я получала от этого просто нестерпимое удовольствие!

Невидимый каблучок её величества гневно ударил в камни дорожки.

Ларка искоса, краем глаза посмотрел на застывшую красивой куклой леди Хельгу в её брючном костюмчике цвета переливающейся узорчастой стали. Миледи стояла недвижно, а от одного только выражения в серых глазах кулаки просто нестерпимо зачесались кого-нибудь тут прирезать. Но поскольку парень ещё толком не решил, кого именно из августейшей четы он ненавидит и презирает больше, то решил чуть повременить и послушать ещё. Может статься, что и сразу обоих придётся насильно отправить к их столь обожаемому Спасителю…

– Нет, мой брат в святой вере и августейший супруг, вовсе незачем лишать его головы в пределах вашего королевства. Всё-таки посланник, дело щепетильное. А пусть жертва знает об идущем следом охотнике? Пусть боится – так даже интереснее.

Адресованная ему чарующая улыбка королевы Ларке понравилась. А вот слова её совсем наоборот.

– Когда начинать бояться, ваше величество? – с как можно более изящным поклоном поинтересовался он.

Но всё же, ответил сам король. Да так, что парень призадумался всерьёз.

– По-хорошему, надо было начать в ту ночь, когда я устроил вашу встречу с этой дурёхой-ведьмой, – без улыбки ответил равнодушный монарх.

С этими словами он поощряюще улыбнулся своей супруге и подал ей руку. Вот так, чинной парой, они оба торжественно и неспешно удалились. Но лишь проходя мимо живой статуи леди у выхода, его величество легонько и освобождающе похлопали ту по уже ставшей алебастровой от гнева гладкости щеки…

Замечали ли вы, что дети и старики куда проще и быстрее понимают друг друга, нежели так называемых взрослых? Малыши воспринимают открытым сердцем распахнувшийся перед ними во всём своём цветущем великолепии мир – и счастливы этим восторгом. Однако, чуть повзрослев, они берутся за так называемый ум и принимаются суетиться в попытках достичь того-сего. А потом… потом большинство из них, кому посчастливится уцелеть от набитых шишек, мудреют. Да-да, не просто набираются пресловутого житейского опыта, а именно становятся мудрыми. Но лишь с тем, чтобы на этот раз снова отринуть сиюминутные дёрганья разума – и уже вновь принимать мир всем своим настрадавшимся сердцем…

Под балконом с позвякиванием доспехов проследовала вахта ночной стражи, и сидящий наверху одинокий поручик проводил тех едва замечающим взглядом. Как же одиноко и горько сидеть вот так, посреди огромного чужого города – и ощущать своё бессилие что-то изменить.

Нет, за себя Ларка даже не волновался. В конце-то концов, вечно жить он и не рассчитывал. Рано или поздно безносая настигнет нас… и пожалуй, лучше уж так, в хорошей драке – вцепившись зубами в горло врагу, со славой подвести итог всему и вся. Что ж, дело солдатское!

А вот за двух девчонок стоило крепко подумать и даже встревожиться. Вернее, за двух с половиной – малышка-домовёнка угомонилась только сейчас, приводя в порядок хозяйские пожитки в коридоре гостиничного номера.

Периодически малышка звонко чихала от пронизывавшего всю столицу наподобие зловонного облака ощущения святости – однако в ответ на шутливую сентенцию лучшее средство от простуды это чай с малиной и ночь с мужчинойс ворчанием заявила, что в этом дурацком городе проще кабак приличный найти, нежели означенного мушшыну её рода. Она ворчала и разорялась бы ещё долго, но тут оказалось, что спустившись в гостиничный подвал вполне возможно применять нехитрые домовячьи нашёптывалкии бормоталки– то есть, мелкие бытовые заклятья типа чистки одежды или мытья посуды.

Волшебница… Велерина послала его далеко и безоговорочно, едва он вернулся под ручку с пошатывавшейся миледи из оранжнреи.

– Жеребец! Козёл похотливый! – корнет заподозрил что-то неладное в один миг, а потом с таким наслаждением устроил немало позабавившую придворных и святую братию-сестрию бурную сцену ревности, что в другое время стоило бы и восхититься.

А всё же, стоило признать по вдумчивом размышленьи, что воспитывалась волшебница чуть ли не в монастыре. И вся эта развязность дорогой шлюхи да присущая магикам широта взглядов на самом деле ширма. За которой прячется… что? И всё же, Ларка не без удовольствия вспомнил то вдруг ударившее от содрогавшейся в сладкой муке волшебницы незабываемое ощущение. Ей ведь было действительно хорошо – настолько, что слегка придя в себя испугалась и она сама.

Самой себя, что ли? Затаившегося в темноте подсознания зверя? Да уж, с прямодушными духами стихий куда проще, равно как и с порою непокорным, но честным металлом. Наверное, всё же прав был тот академик Фреймунд…

Миледи тоже хороша, коза. Козюля. Чувствующему, да не признать в интонациях голоса кокетливо любезничавшей с королём леди очевидное?

– Поверь, Ларка, ни одна женщина не станет сожалеть о том, что сам его величество остановил на ней свой выбор и ввёл во Внутренний Круг посвящённых. Ну да, месячишко понежиться в лучах королевского фавора – при том, что осознание этакой лёгонькой опасности насчёт бывшей ведьмы придавало всему особое, незабываемое удовольствие… – зачем и отчего Ольче вдруг понравилось так больно уколоть его, Ларка понять всё же не смог. Но что миледи о двояком впечатлении после своих слов всё же догадывалась, несомненно. Никогда дурой не была, что б там ни воображал себе пресветлый король.

Вот и думай тут… Ларка проводил невидящим взглядом блестящую выбритую тонзуру святого брата внизу, что-то высматривавшего на брусчатке, и тихо вздохнул. Как же ему омерзителен этот великолепный город! С каким бы наслаждением он насиловал его штурмом во главе своего платунга – квартал за кварталом, неспешно и яростно… Не только потому, что столица исконно враждебного светлого королевства – а больше по той причине, что всё вокруг душило его. Эта святость вылизала каждый камень и каждый порыв ветерка до стерильной, нестерпимо мерзкой чистоты. И лишь невдалеке… поручик безотчётно напрягся, шепнул пару слов.

Как ни странно, стандартное армейское заклятье дальновидениявсё же сработало здесь – и сидящий на балконе второго этажа человек увидел волшебно светящийся в ночи фонтан на большой площади. В искрящейся и брызгающей воде весело плескались ребятишки, радуясь прохладе после охватившей весь город дневной духоты. За ними присматривали несколько святых сестёр из приюта, а двое духов воды разрывались между тем, чтобы обеспечивать веселье и безопасность детворы – и тем, что обсуждали с монашенками способы вязания на спицах. Ну и прекрасно… хоть какой островок жизни в этой мерзкой и словно прах хрустящей на зубах святости.

Вверху почудилось какое-то движение. Ларка лениво поднял голову – так и есть!

Доселе он ощущал себя будто на донце исполинской кастрюли. Вполне надёжное и ощущаемое всеми органами чувств… гм-м, донышко вокруг. Где-то вдали незримые, но прекрасно ощущаемые границы этого мира, словно стенки уходящие вверх. Зато над головой… вверх страшновато было даже взглянуть. Пустота, страшная, холодная и затягивающая. Не оживлённая суета спешащих по своим делам или бездельничающих духов воздуха, не проторённые трассы, по коим без устали сновали ветра и облака. Нет, здесь ощущалась бездонная пропасть, и у Ларки один раз даже чуть закружилась голова, когда он представил себя – падающим и бесконечно кувыркающимся туда, к этим вечным и равнодушным звёздам.

"Наверное, у чокнутых то называется говорить с богом" – парень вскинул ладонь во властном и в то же время приглашающем жесте.

Ну точно – из уже розовеющей на восходе черноты вверху с придушенным беззвучным воплем опускалось заметное лишь чувствующему нечто. При ближайшем рассмотрении это диво оказалось почти сожжённым святыми молитвами духом воздуха, яркой искрой падшей звезды слетавшим вниз.

И всё же, дерзкий или безумный ещё не сдался. Приметив раскрывшуюся навстречу ладонь, он отчаянным усилием чуть подправил свой больше похожий на падение полёт и таки плюхнулся ледяной струйкой воздуха на эту надёжную посадочную площадку, островок спасения в сем безумном мире. Некоторое время дух лежал, тихо нежась обернувшим его ощущением силы и защищённости, а затем блаженно растёкся – Ларка старался поддержать и подпитать столь неожиданного здесь гостя всеми силами.

– Шпаги в ножны, господа – а святые молитвы себе в задницы засуньте, – заметил он вполголоса. Разумеется, пришлых гостей-еретиков без присмотра не оставили, и на балконе по краям хмуро зыркали аж двое крепких рубак в чине капитанов. Да и в гостиничных покоях то не статуи по углам стоят, а святые истуканы. Гм-м, и истуканши тоже.

– Дипломатическая почта неприкосновенна, да и особа почтальона тоже. Не обучены правилам, что ли?

Дух наконец-то подпитался от парня и пришёл в себя настолько, что изрядно воспрянул… гм, именно что духом. Из нереальности один за другим вымелькнули два свитка, и Ларка не без тайного злорадства продемонстрировал встрепенувшимся и немедля сунувшимся сюда святым воинам ярко светящиеся печати королевской канцелярии. Те в ответ подавились смесью божбы и ругательств, и нехотя вернулись на свои места по краям балкона.

Поручик недолго думая, в несколько прикосновений ладоней придал гонцу облик махонького, феерически переливающегося сиренево-голубым и нежно-розовым дракончика размером с сокола – и под неодобрительно посматривающими взглядами охранников определил духа пока что себе на плечо. Те хоть и ворчали что-то про нечисть и прочих демонов, но всё же немного успокоились. Ибо посланник медного королевства с весьма довольной физиономией немедля полюбопытствовал одной из депеш.

– Отменно, и весьма – мир дело уже почти решённое, и мой король выразил мне одобрение. Глядишь, звезда с неба прилетит да орденочком каким на груди обернётся… – он призадумался над вторым свитком и неожиданно обратился к офицерам.

– Господа, вот это, – он продемонстрировал в ладони неистово полыхающий печатями и защитной магией свиток. – Личное послание моего монарха вашему. Немедленно вызвать сюда особого королевского гонца, или кто тут у вас имеет право подносить сюзерену послания такого уровня!

Один из стражников проронил вниз несколько еле слышных слов. Под балконом немедленно поднялась суета, кто-то куда-то ускакал с искрами из-под копыт немилосердно нахлёстываемого коня. И потому никто не удивился, что спустя совсем малое время на балкон влетел весьма важного вида паладин. В нескольких словах поручик обрисовал тому ситуацию. А затем, встав, передал в ладонь гонца брезгливо дёрнувшийся свиток.

– Я, поручик королевской армии и посланник своего монарха, милостью августейшей сир Ларка, в присутствии свидетелей подтверждаю – послание передано в целости и в срок, из рук в руки. Вашему королю вручите с рассветом и в моём присутствии, а пока что проверьте на предмет неприятных сюрпризов магического свойства и охраняйте.

Тот напыщенно провозгласил в качестве подверждения-о-получении нечто подобное – и парень только сейчас разжал пальцы под благословляющим жестом как из-под земли объявившегося святого брата. Всё, письмо дойдёт до адресата. И как только святой гонец ринулся прочь, едва не роя копытом землю от усердия, парень с облегчением вздохнул и опять обратился к стражникам. Однако, на этот раз этаким доверительно-приглушённым голосом.

– Господа, мне нужен ваш совет в одном деликатном деле… – в нескольких фразах Ларка обрисовал ситуацию. Дескать, нужно тут раздобыть бочонок пива для одного весьма богоугодного деяния (те не сговариваяь осенили себя знаком Спасителя) – но такого пива, чтоб не стыдно было отведать хоть бы и самому королю святой земли. Да как можно быстрее найти таковое.

Осторожно переглянувшись, мужчины понимающе усмехнулись. В последовавших за тем немногословных, но блистательных прениях поручик быстро выяснил названия и месторасположения всех окрестных кабаков и пивоварен – равно как и их особенности. И как только святые воины остановили свой выбор на несравненных и неподражаемых "Трёх херувимах", Ларка вновь поднялся на ноги.

– Кто там приставлен присматривать – за мной! – и немедля сиганул с балкона. Привычно перекувыркнулся по брусчатке, переводя инерцию падения в движение вращательное, и уже поднявшись, с вызовом уставился наверх.

Подумаешь, второй этаж! Когда их в Академии гоняли, тот дрессировавший их поручик пластунов под конец заставлял сигать с третьего – а потом не считал зазорным самолично бить девяткамморды да лишать увольнительных, если после осмотра у кого синяки или упаси переломы обнаруживались… и всё же, увешанные железом бравые вояки не решились. Лишь когда неспешно вышагивавший Ларка дошёл до угла, с великолепной небрежностью игнорируя поднявшуюся вокруг суматоху, они с грохотом и лязгом вывалились из дверей сонно затихшей гостиницы да поспешили следом.

– Направо, вашмилость! – о, что-то новенькое! Никак уважение во мнениях обозначилось? Ларка мысленно усмехнулся и поставил себе зачёт по психологии общения.