Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Никогда! – Эдвард резуко дернулся и, схватив его за плечо, крепко сжал пальцы. – Никогда при мне больше не упоминай этот поганый род! Когда я разберусь с Респиром, то займусь ими! И плевать на все законы, что будут передо мной. До основания разрушу Залив Харкии, а на развалинах их дворца поставлю памятник Изабелле!

Тристанский барон выплюнул это с такой ненавистью, что Райсор даже немного отступил, с удивлением глядя на своего друга, так неожиданно изменившегося в настроении. Эдвард не без труда снова взял над собой контроль и побрел дальше, заложив руки за спину, но герцог вскоре к нему присоединился, ожидая продолжения.

– А что ты скажешь, если сообщу тебе, что я поддержу графа Фларского? – наконец, продолжил свои признания Эдвард. – Что поддержу его, когда начнется борьба за престол? Так, как мы на это рассчитывали с самого начала? Новый король, чьи претензии были официально подтверждены, и кто обещал мне помощь в поисках Респира? – Он снова задержался, чтобы посмотреть на небольшой цветочек, проросший между плитками дорожки, пробившись сквозь все преграды и распустив все свои пять лепестков, наслаждаясь уверенной победой над деяниями человека. Наступив на цветок, он посмотрел на Райсора: – Что тогда? Ты будешь рядом со мной?

– Поддержать графа? – Райсор неуверенно вздохнул. – Конечно я буду рядом тобой, но, Эдвард, ты думаешь, оно того стоит? После предложения короля? И уж графу точно плевать на Респира и твою жажду мести, его беспокоит только престол. Насколько долго ты застрянешь здесь, если ввяжешься в борьбу за престол? Ведь есть еще два кандидата, и сдаваться без боя они не собираются.

– Значит, заставим! – жестко сказал тристанский барон. – Райсор, если не будет короля, начнется гражданская война, и что тогда прикажешь делать? Тристанский баронат не сможет вечно оставаться в стороне...

– Ты хочешь привести графа Фларского к престолу, – кивнул Райсор, поняв, о чем ведет речь его собеседник. – С теми союзниками, что он уже собрал, это вполне реально, я бы даже сказал, что это лучший для нас вариант из возможных. Только сколько придется ждать, прежде чем Иинан Третий все-таки освободит престол? Никто же не может предсказать, как долго он еще проживет. Это может быть неделя, а может быть, еще несколько лет. За это время Респир сумеет уйти очень далеко... Может быть, тогда тебе и не стоит рваться за ним следом? Месть все равно ничего не изменит, а здесь ты сможешь добиться кочень многого. Об этом ты не думал?

– Нет, о таком я не думал, – покачал головой Эдвард, – Смерть Респира единственное, что еще имеет для меня значение. Все остальное лишь второстепенно. И ждать этих событий, просто сложив руки и ничего не делая, я больше не намерен. Если необходимо, то придется их подтолкнуть...

Глава 11. Честь не имеет значения

Нельзя обесчестить того, кто не страшится смерти.

Жан Жак Руссо

Снова перед ним поднимался на горизонте освещенный контурными огнями и прожекторами королевский дворец, возвышающийся над Рейнсвальдом, такой же огромный и грандиозный, но сейчас казавшийся мрачным и тяжелым, словно нависавший над идущим к его дверям человеком. Прежнее величие и красота сейчас не воспринимались погрузившимся в свои думы Эдвардом, сидевшим на пассажирском сидении транспортного вертолета с гербами Тристанского дома, медленно приближавшегося к посадочной площадке. Последний раз, когда он посещал это место, то танцевал с Изабеллой и был искренне счастлив, а жизнь впереди казалось успешной и со счастливым будущим. Успех колонии, подготовка запуска «Сакрала», любимая девушка из знатного рода рядом, король, искренне благоволивший ему – для молодого и амбициозного дворянина такие перспективы обещали почти бесконечные возможности. И все это рухнуло за несколько секунд, отпечатав в памяти только боль, страх и алую кровь на ступеньках храма.

Эдвард вздохнул, собираясь с мыслями и отгоняя прочь все лишние размышления. Его сейчас ждет первое появление в свете после всех прошедших событий, почти оправившегося от полученных ран и горевшего жаждой мести. Королевский двор будет полниться слухами о его прибытии, равно как и о том, что он теперь собирается делать дальше. Сборище глупцов и сплетников, по другому думать о придворных, живших во дворце, тристанский барон не мог себя заставить, чувствуя, как даже сейчас к горлу подбирается ком. Ведь даже расстрел его свадьбы был для них не более, чем очередной интересной новостью, какую можно обсуждать и перебирать по деталям бесконечно.

Молодой барон неожиданно задумался о том, с какой бы радостью он посмотрел, как самих этих придворных расстреливают из автоматического оружия. Хотя, быть может, такое еще предстоит увидеть, ведь если на Рейнсвальде все же вспыхнет война, не будет ни правых, ни виноватых. Будут только те, кто на твоей стороне, и все остальные. Гражданская война страшнее любой другой во многом потому, что в ней брат идет на брата, друг на друга, нет правил и ограничений, нет нейтральных или невиновных. Безумная резня тех, кто еще недавно называл себя гражданами одного государства, а потом с неистовством уничтожает своих же соседей, спишет любые ошибки и любые грехи.

С другой стороны, нельзя было об этом думать, ведь сейчас ему предстояла личная аудиенция с королем, которая должна была состояться гораздо раньше, сразу после его свадьбы. Только судьба распорядилась совершенно иначе, отодвинув встречу на срок, пока сам Эдвард не сможет подняться на ноги. И все же, Иинан Третий ждал его, точнее даже сказать, ждал его ответа. Сейчас тристанский барон не мог даже точно сказать, насколько король ему доверяет, подозревая, что королевская разведка все же следила за ним в больнице Его собственные разведчики ни о чем подобном не сообщали, хотя несколько раз ловили внедренных в персонал больницы агентов Гористаров и даже Фларского графства. Всех их ликвидировали, дав понять, что шутить с тристанским бароном не стоит, даже если он в столь прискорбном положении. Пусть это и не повод, чтобы портить отношение с графом, но доверять ему так же, как доверял Рокфору, Райсору или даже Севереду Эдвард банально не мог. Они с ним лишь союзники, и то только сейчас, поскольку цели их совпадают. А потом... потом может многое измениться.

– Мы заходим на посадку, барон! – доложил пилот, оторвав его от прежних размышлений, но хотя бы дававших возможность огородиться от мыслей об Изабелле и от их так и не состоявшейся семейной жизни. Подсознание словно специально закидывало его мозг картинками, отпечатавшимися в памяти, разжигая так и не утихающее чувство ненависти, поддерживавшее огонь его души.

– Дождитесь меня! – кивнул Эдвард,добавив сухим голосом: – Далеко от машины не отходить, может быть, придется подниматься очень быстро...

Он заранее предупредил пилотов, не зная еще точно, как могут повернуться дальнейшие события. Слишком велика вероятность, что ничего не получится, слишком велик шанс, что его воспримут как предателя, но волновали Эдварда вовсе не позор предательства или собственная гибель. Единственное, что все еще вызывало опасения Эдварда – лишь то, что может погибнуть раньше, чем увидит смерть Респира.

Как он уже знал по полученному приглашению, король назначил аудиенцию в своих личных покоях. По последним сведениям, просочившимся в королевский двор, а оттуда уже по всему остальному Рейнсвальду, его состояние только ухудшилось со времени их последней встречи, но врачи делали все, чтобы протянуть эту бесконечную агонию, уже и сами не веря, что возможно выздоровление. Любой другой человек уже устал бы бороться с неизбежным, но только не Иинан. В этом они с Эдвардом даже были похожи – оба до последнего цеплялись за жизнь ради единственной поставленной цели.

В отличие от всего остального дворца личные покои короля были куда менее помпезными, но гораздо более уютными, обставленные в соответствии с личными вкусами прежних королей, некогда живших здесь, и каждый из которых обязательно оставлял отпечаток своих предпочтений на стенах и интерьерах этой комнаты.В интерьере комнаты были темные мягкие обои из натурального бархата зеленого цвета, украшенные золотыми барельефами и тонкой резьбой по настоящему дереву, покрытому слоем напыления чистого серебра. Мягкая мебель в изысканном стиле, в основном темных цветов, с большими балдахинами, вышитые гербами домов, чьи представители становились королями и вписывали очередной вензель в затейливые росписи королевского зала.

Нынешний король Рейнсвальда ожидал его в Охотничьей комнате, одной из самых интересных, странных и пугающих во всем дворце. Ее интерьер составляли висевшие на стенах в качестве трофеев головы самых редких и жутких тварей, что отловлены на Рейнсвальде и на поверхности, где буйство сошедшей с ума природы рождало порой самых жутких и безжалостных монстров. Украшенные рогами и острыми, как клинки, зубами, с роговыми пластинами или толстой, как броня, кожей, головы этих существ теперь висели на стенах комнаты, как молчаливые доказательства таланта владения оружием своих убийц. Рядом же, с разожженным каменным камином, где, судя по аромату, идущему оттуда, разожгли несколько бревен из настоящего дерева, присыпав ароматическими травами, сейчас стояла тахта. На ней сейчас полулежал Иинан, неподвижно смотревший на огонь, вгрызающийся в топливо с потрескиванием и шипением. Король выглядел бледной тенью самого себя, с истощенным и высохшим лицом, одетый только в домашний халат и подключенный к ммедицинским приборам жизнеобеспечения.

– Ваше Величество, – Эдвард осторожно подошел к тахте, встав перед ней на одно колено, осторожно посмотрев на короля, все так же наблюдавшего за огнем. – Вы звали меня, и я пришел по вашему приказанию.

      – А, Эдвард, – Иинан Третий посмотрел на него и добродушно улыбнулся. Лицо старика снова закрывала кислородная маска, позволявшая ему хоть как-то дышать, но испещренная морщинами кожа уже почти не слушалась уставших мышц. Улыбка выглядела так, будто король скривился от боли. – Ты наконец-то пришел. Мне говорили, что твое лечение затягивается, ранения очень серьезные, но я верил, что ты сможешь перебороть эту свою слабость и снова встать на ноги. В наше время редко когда можно найти верных людей, но ты весь пошел в своего отца. Он имел настоящий стальной стержень, который невозможно было сломать. – Король попытался поднять кулак, но рука тоже слушалась с трудом, так что едва смог положить ее на плечо Эдварду. – Ни болезнь, ни раны, ни потери не могли его сломить... не то, что меня... – Иинан посмотрел на себя и медицинские имплантаты, поддерживающие в нем жизнь. – Такой же стержень есть и у тебя. Я надеюсь и верю, что когда-нибудь ты сможешь свыкнуться с мыслью о любимой... нет, нет, нет... Дай старику договорить, – покачал он головой, заметив, что Эдвард хочет что-то сказать. – Твой отец был последним человеком на этом острове, которому я еще мог доверять, зная его верность, а не какие-то личные или материальные мотивы. И после его безвременного исчезновения у меня не осталось никого, чьему слову мог поверить. Поэтому надеялся на тебя, смотрел, как ты рос и учился быть мужчиной. И искренне был рад твоему выбору девушки и будущей жены... Теперь же скорблю о ней вместе с тобой. Только сейчас, не смотря на боль утраты, ты нужен мне. Нужен, как никогда раньше, ведь от твоих слов теперь зависит судьба всего Рейнсвальда, а так же спокойствие моей души, – он жестом приказал слугам выйти, оставив их наедине. – Эдвард, сынок, ты же получал мое письмо, где я просил тебя сделать выбор? Так что, не томи меня больше, дай старику наконец-то умереть и скажи, каков твой ответ.

– Ваше Величество, – Эдвард опустил голову, не в силах больше выдерживать его взгляд, только в надежде на то, что этот жест скроет выступившие в уголках глаз слезы. – Я долго думал над вашими словами. Порой это было единственным, что позволяло заглушать боль в душе, но вы просите меня отказаться от данных ранее клятв, от своей чести и прежних принципов ради того, чтобы спасти Рейнсвальд и дать ему возможность дальше жить, а не погибнуть в гражданской войне.... Однако, если выбор падет на меня, войны все равно не миновать, остальные претенденты не согласятся с такими условиями...

– На твоей стороне выступит Королевская армия, – сказал Иинан сразу же. – Весь королевский флот и все войска будут в твоем распоряжении. С ней и с помощью своих союзников ты сможешь подавить любое восстание, победить любого, кто попытается завладеть троном вместо тебя. Ты установишь новое правление, новые правила, больше не будет этих выборов и больше не будет такой свободы феодалов, они все равно не умеют ей пользоваться. Ты станешь основателем новой династии, и воспитаешь своего преемника достойным и мудрым правителем, что поведет наш общий дом к процветанию. Вот, что я прошу от тебя. Только не ври умирающему... ты же сам понимаешь, что идея выбора короля изжила себя, теперь на престол претендует не самые благородные и достойные, а лишь самых богатые, хитрые и изворотливые. Они торгаши, но не короли...

– Да, Ваше Величество, – снова кивнул Эдвард, понимая, что король действительно говорит правду. Рейнсвальд прошел золотую эпоху своего развития, когда феодалы строили новый мир, разгоняя тьму ярким светом городов и колоний, теперь их больше интересовали богатство и власть, предвещая застой, за какими дальше следовали только регресс и упадок. Королевству нужны были реформы и преобразования, какие смогут сорвать накопившиеся слои коросты и плесени, обнажить старые и давно заброшенные пути, вернуть желание жить, а не существовать. Эдвард когда-то тоже верил в это, околдованный словами отца, все время говорившего о будущем и о том, что только предстояло достичь, о дальних странах и далеких временах, когда человек сможет развеять тьму и обнажить истинную изнанку этого мира, прекрасную и яркую, а не то бессмыслие и кошмар, ежедневно его разъедавшие.

– Так ты станешь новым королем Рейнсвальда. Моим преемником, человеком без страха и упрека, кому я передам свою корону? – Иинан, кажется, заплакал, слезы капали из его глаз, а рука крепко сжала его плечо, насколько еще была способна. – Мне больше некому верить, придворные глупы и жадны, феодалы наглы и бесчестны... Рейнсвальд стал другим, он изменился под весом собственной цивилизации, и его надо спасать, прежде, чем опоры окончательно рухнут. Быть может, кровью и злобой, но это все же необходимо...

– Да, Ваше Величество, – еще раз кивнул Эдвард, – я приму корону Рейнсвальда, и продолжу ваше дело. Усмирю феодалов и претендентов, насколько это будет в моих силах. На острове не будет больше войн, кроме тех, что необходимы для спокойствия престола. Я готов пожертвовать всем, чтобы выполнить это обещание.

Произнося последние слова, он встал на колени перед королем, опустив голову и лишь слушая его учащенное дыхание.

– Хорошо, – кивнул Иинан и достал из складок своего одеяние небольшой сверток пергамента, скрепленный королевской печатью. – Возьми его. Это Право Выбора короля. Здесь твое имя, подкрепленное моей печатью, никто не сможет с этим поспорить. Тебе останется лишь показать его, чтобы получить право на престол, пусть этим способом не пользовались уже многие столетия. – Он передал свиток Эдварду и тот принял его двумя руками, поцеловав руку короля. – Хорошо... теперь я спокоен и могу закончить свой земной путь, – он устало посмотрел на тристанского барона, державшего в руках ключ к трону Рейнсвальда, – и теперь ты дашь мне наконец-то умереть... открой клапан на этом имплантате, – Иинан указал пальцем на небольшой медицинский прибор с вживленными в сосудистую систему катетерами. – Там снотворное, поскольку боли не дают мне спать спокойно вот уже несколько месяцев, – и не закрывай. Я уже давно должен отравиться к своим предкам в страну теней... если ты, конечно, веришь в загробную жизнь... но до этого момента умирать мне было нельзя... – король снова закашлялся и Эдвард схватил его за руку.

– Ваше Величество! – несмотря на все свои прежние помысли, сейчас молодой барон был не на шутку взволнован, – Я не могу убить вас! Я... у меня рука не поднимется на подобный поступок... это же... – подобная просьба полностью сбила его с толка, ничего подобного от короля не ожидал. Только теперь Эдвард понимал, насколько глупым было считать, что у него хватит духу для убийства короля. Яд в нагрудном кармане был логичным, пусть и бесчестным решением этой проблемы, но только сейчас молодой барон осознал, что никогда бы не смог действительно сделать нечто подобное, настолько это выходило за рамки привычного для него мира. Секундное помешательство, заставившее его придумать такой план, все же не смогло изменить всю его личность настолько, чтобы привести этот план в действие. Однако сейчас король сам просил об этом, оставляя Эдварда в безвыходной ситуации, разрывая между долгом чести и долгом верности клятвам вассалитета.

– Дай умереть старику, – твердым голосом попросил Иинан, – а потом возьми престол. Мои руки слишком слабы, чтобы и дальше его удерживать, а ты сможешь его принять. Я умру со спокойной душой. Как король я повелеваю тебе, открой этот чертов клапан! – он закашлялся и снова схватился за руку Эдварда, чтобы не свалиться с тахты. Чуть придя в себя, Иинан умоляюще посмотрел на молодого барона. – Видишь, во что я превратился? Что со мной делают эти врачи? Всего десять лет назад я вел войска в битву против Разрушителя Ганулла, и лично сразил предводителя орков в рукопашной схватке, а теперь даже не могу самостоятельно высморкаться... – он грустно усмехнулся, – я не хочу так жить дальше... пожалуйста...

– Да, Ваше Величество, – Эдвард сдался, не желая больше спорить с королем, все равно у него не было никаких аргументов против. Старик просто хотел наконец-то получить покой, избавиться от того ежедневного кошмара, каким для него стала собственная жизнь. Едва сдерживая слезы, барон все же протянул руку к имплантату и выкрутил клапан, сразу увеличив подачу снотворного в кровь королю. Доза была слишком большой, чтобы из такого сна можно было вернуться, но Иинан в последний миг лишь с благодарностью посмотрел на него, пока еще организм боролся с лекарством, чтобы успеть произнести последние прощальные слова.

– Я благодарен тебе, барон Тристанский и герцог Аверийский, – сказал король Рейнсвальда, уже погружаясь в свой последний сон, – будь мудрым королем. Прощай, я не верю в загробную жизнь, но если она все-таки существует, быть может, когда-нибудь снова встретимся... А пока я расскажу твоему отцу, каким ты стал... Пусть боги Неба помогут тебе...

– Богов нет... – покачал головой Эдвард, но король уже не слышал его слов. Глаза Иинана были закрыты, и он пока еще мирно дышал, пока снотворное продолжало и дальше поступать в его кровь. Барон продолжал стоять перед ним на коленях, с трудом сдерживая эмоции, чувствуя себя обязанным присутствовать при последних моментах жизни короля, оставившего столь значимый след в истории Рейнсвальда. Всего лишь несколько минут, в течение которых дыхание короля становилось все реже и слабее. Подключенный к нему прибор жизнеобеспечения тревожно запищал, предупреждая о слабеющих жизненных показателях, но Эдвард отключил его одним нажатием клавиши, не тревожа последние секунды жизни этого человека попытками реанимации.

Только когда король, последний раз вздохнув, покинул этот мир, Эдвард прикрыл ему глаза, чувствуя, как какая-то его часть рассыпалась на мелкие кусочки, оставив на израненной душе еще одно пустое, ничем не занятое место. Это была не такая боль, что терзала его со смертью Изабеллы, и не то чувство потери, что сопровождало его с того самого момента, как отец его пропал в пустошах открытого Пространства вместе с исследовательской экспедицией. Скорее оно напоминало траурную скорбь, мрачную и возвышенную, словно провожал в последний путь великого героя, павшего с честью и достоинством. И к боли утраты и расставания примешивалось чувство гордости и величия момента, поскольку Иинан Третий действительно заслужил, чтобы люди помнили его и гордились тем, что когда-то жили в одно время с ним, видели его и шли в бой под его знаменами.

– Король умер! – уже громче произнес Эдвард, вставая на ноги и ожидая прихода слуг. Те, наверное, уже были предупреждены, а потому входили медленно и с почтением, опустив взгляд и неся в руках саван. Приложив руку к груди, он снова нащупал ампулу с ядом, которая так и не пригодилась. Король все равно сам сделал последний ход, и теперь наступала очередь самого барона действовать быстро, гораздо быстрее, чем начнут все остальные. Оповещение феодалов о собрании для выбора нового короля должно пройти ровно через пятьдесят часов после смерти старого. Получалось, временные рамки для уже начинавшего претворяться в жизнь плана оставались весьма малы. Пусть даже таким способом, но он все же запустил механизм, который должен изменить весь Рейнсвальд.

Выйдя из королевского дворца и забравшись обратно в вертолет, барон Тристанский первым же делом попытался связаться с графом Фларским. Для этого пришлось воспользоваться военной связью Тристанского бароната, поскольку на территории Рейнсвальда графа в этот момент не оказалось. Эдвард выругался, ничуть не смущаясь в выражениях, поскольку так всегда и происходило. Как только начиналось что-то важное, вечно людей не оказывалось там, где они больше всего и нужны. Граф в действительно в это время находился у себя в феоде, где руководил уничтожением напавшей на одно из фермерских поселений группы пиратских кораблей, вынужденный временно отойти от политических дел Рейнсвальда.

– Барон! Я очень удивлен слышать вас именно сейчас, – голос Дэлая сквозил неприкрытыми эмоциями, но среди общего фона чувствовалось и некоторое раздражение, вполне объяснимое без пониманя причины такого неожиданного вызова. – Что такое случилось, раз вам столь необходимо мое внимание?

– Граф, вы должны немедленно вернуться на Рейнсвальд, – ответил Эдвард непреклонным тоном. – Король умер. Сейчас должно решиться все то, к чему мы так долго стремились, и если вы сейчас же не вернетесь ко двору, то мы можем потерять все то, чего уже достигли... Граф, как слышите меня?

– Король умер? – граф даже не пытался скрыть свое удивления и радости, как карточный игрок, получивший на руки выигрышную комбинацию, не сравнимую с тем, что было на руках у соперников. – Святые Небеса! Эдвард! Немедленно поднимайте все войска! Передаю вам все полномочия командующего объединенными корпусами, будьте готовы ко всему, что угодно, в том числе к ракетным ударам! Мы не знаем точно, как могут реагировать наши соперники! Барон! Этот день наконец-то настал!

Он говорил как и Эдвард, без какого-либо кода, открытым текстом, но канал был защищенным, в его безопасности можно не сомневаться. Тем более, сейчас у графа, как у претендента появилось очень весомое преимущество во времени, как у первого, узнавшего о смерти короля. Пятьдесят часов уже пошли, до этого надо было очень многое успеть будущему претенденту, чтобы выйти к собранию феодалов наиболее подготовленным к любым возможным трудностям в будущем.

– Будет сделано, граф, можете быть уверены, – подтвердил тристанский барон и отключил канал. Первый шаг сделан, теперь дело за вторым. Он ждал его с того самого момента, как принял окончательное решение следовать своим путем, а не выбирать, пешкой в чьих руках ему быть. Все лишь одна общая паутина, и та, что он ткал, имела свой собственный рисунок, в который осторожно вплетались и остальные игроки, чьи действия должны быть строго определенными и заранее подготовленными, надо было лишь только немного подтолкнуть их в нужном направлении.

Вертолет полетел не к Тристанскому замку, а в Камское герцогство, где в своем собственном замке сейчас находился Райсор, как и обычно, занятый многочисленными и требующими немедленного разрешения проблемами, связанными с находившимися под его управлениями верфями.

– Райсор! Ты меня слышишь? – перенастроив канал, Эдвард решил заранее предупредить своего друга о столь внезапном появлении. Тоже часть общей паутины, в которую, к сожалению, приходилось вплетать и человека, которому доверяешь. Рассказать ему открыто обо всех планах, подготовленных тристанских бароном в отношении всего Рейнсвальда в общем и его герцогства в частности он просто не решался, боясь, что Райсор неправильно поймет те мотивы, какими сейчас следовал его друг. Они были далеки от тех понятий чести, какими раньше руководствовался, но повторять старые ошибки Эдвард больше не хотел, слишком многим рискуя, чтобы подставляться под удар ради идеалов, в которые и так уже почти никто не верил. – Барон Тристанский вызывает Камский замок! Повторяю! Барон Тристанский вызывает Камский замок!

– Ваш сигнал зафиксирован, барон, – через некоторое время в наушнике раздался голос связиста, – Подтверждаем ваши кодификационные данные... Принято. Перевожу на личный канал герцога, ожидайте...

Снова пошли помехи пустого канала, но через пару минут связь восстановилась. И в наушнике Эдвард услышал голос своего друга, несколько уставшего и раздраженного, с интонацией, где одновременно совмещались злость и усталость: – Барон, весьма рад вас слышать. Что же заставило вас отвлекать меня от дел, поскольку я очень занят! Пока валялся в больнице с простреленной спиной, тут скопилась целая уйма документации, с которой никто не хочет возиться, и всю эту волокиту приходится разгребать мне. Так что если у тебя не самые срочные новости, то лучше будет, если я свяжусь с тобой позже...

– Райсор! Король умер, – просто и сразу ответил Эдвард. Готовое продолжаться брюзжание по поводу того, что герцогу лично приходиться занимать столь мелочными хлопотами, моментально сменилось в наушнике на плохо сдерживаемый кашель, когда Райсор буквально подавился уже заготовленными словами, вынужденный затолкать их в себя обратно. – Мне срочно нужна твоя помощь и уверенность в том, что в дальнейших событиях могу на тебя рассчитывать.

– Конечно, Эдвард, об этом не может быть даже никаких сомнений, – Райсор, судя по раздавшемуся звуку, просто смел со стола все накопившиеся там папки и планшеты, освобождая место для голограммного изображения. – Я велю подготовить весь военный флот и корабли союзников...

– Я скоро буду у тебя, на месте и поговорим, – сказал Эдвард. – А пока объявляй полную военную готовность и мобилизуй все резервы, будем готовиться к самому худшему. – он вздохнул, чувствуя, что дальше ситуация будет только опаснее и труднее: – Райсор, пока меня нет, предупреди Рокфора и свяжись с Аверией, пусть они тоже готовятся. Мы не знаем, решится ли Вассарий на новую попытку захвата или нет, воспользовавшись ситуаций, но их защита должна быть готова в любом случае!

Тристанский барон отключился и посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу под военной машиной уже простирались пустоши Камского герцогства, рассекаемые прямыми линиями автострад или наполовину засыпанных песком и пересушенной пылью топливных трубопроводов, идущих к верфям от гигантских подземных хранилищ. Местами возвышались закрытые купола ферм и небольших рабочих городков и поселений, соединенных друг с другом монорельсовыми дорогами и скоростными магнитными дорогами.

Такой пейзаж ничем не отличался от того, что можно увидеть на территории практически любого феода. Кажущиеся с такого расстояния яркими цепочками огоньков, на деле являющиеся осветительными прожекторами внешних стен или охранных периметров, проходящие сквозь тьму и складывающиеся в интересные геометрические узоры, связанные друг с другом. Пейзаж индустриального и аграрного развития цивилизации Рейнсвальда, выгрызавшей у жестокой природы свое право на жизнь, закрываясь куполами и высокими стенами, ощетинившейся оружием и силовыми полями, готовой бороться и сражать за каждый свой шаг в этом мире.

На этом фоне выделялся только силуэт огромных Камских верфей, одного из самых грандиозных человеческих творений на Рейнсвальде, если не считать огромного Хальского моста, соединявшего друг с другом две части Рейнсвальда. Расположенные на самом краю острова, с далеко выходившими в открытое пространство причалами, удерживаемыми лишь мощными источниками антигравитации, верфи протянулись вдоль берега острова более, чем на тысячу километров, издалека похожие на гигантское скопление огней работающих гирлянд, смотанных и брошенных. Сплошные корпуса сухих доков, способных принять даже самый гигантский линкор, корабельные стройки, где дроны собирали, как конструкторы, корабли любых размеров и предназначений, от орбитальных лихтеров до супердредноутов. Самые большие линкоры, чьи габариты не позволяли вместить в подобный док, монтировались в дрейфующих доках высоко над поверхностью острова. Там же висел и целый дрейфующий порт, огромная орбитальная станция, предназначенная чисто для пассажирских перевозок, связанная с островом тремя орбитальными лифтами, с такого расстояния различимые только из-за рядов мигающих огоньков, идущих вдоль корпуса.

На верфях размещались огромные склады открытого и закрытого типа для миллионов товаров, что ежедневно прибывали и уходили с многочисленными торговыми кораблями, курсирующими от Рейнсвальда до тысяч других анклавов, с какими шла постоянная торговля. Среди огромных металлических и кератмитовых конструкций больше всего выделялись из общего бесконечного фона пересекавшихся друг с другом монорельсов, дорог, складских и технических помещений, кранов и мостов несколько мощных оборонительных крепостей с высокими стенами и толстыми, похожими на подпиленные колонны, башенными батареями зенитных и ракетных систем, и четыре относительно небольших купола жилых районов, где жили, в основном, работники верфи и их семьи. Лишь вдалеке можно разглядеть гигантские защитные купола столицы герцогства, рядом с которой, заняв вершины невысокого горного хребта, разместился Камский замок, меньший по размерам, чем цитадель рода Тристана, но столь же хорошо укрепленный, пусть и более уютный и домашний на фоне гигантских помпезных и готических залов Тристанского замка.

Вертолет предварительно сделал круг над замком, прежде чем получил разрешение на посадку на одной из площадок, где Эдварда уже ждал адъютант Райсора, готовый проводить его в покои герцога.

Сказать, что Райсор был взволнован, значило не сказать ничего. Герцог Камский выглядел так, словно ему только что сообщили, что жить осталось ровно восемь минут, по истечении которых сердце остановится, и он не знал, к чему бросаться и как поступать, отчаянно ища верное решение, какого, быть может, и не имелось вообще.