Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

И все же, тристанский барон решил не встречать послов как принято в подобных случаях, а поступить более эффективно и менее культурно. Такой подход гораздо больше соответствовал ситуации, сейчас сложившейся над Самрийскими верфями.

Посла встретила вооруженная охрана, потребовав ему и его свите сдать все оружие, после чего им завязали глаза и разделили. Всех остальных членов свиты заставили ждать, пока самого посла отвели в тюремный блок корабля, оставив в закрытом изоляторе. Не то, чтобы таким образом Эдвард собирался его унизить или каким-то образом напугать, но сам корабль не принадлежал тристанскому баронату, и раз уж решил открыть свою личность послу, то не хотел вовлекать в это и своих союзников. Лучше будет, если они сделают это самостоятельно, только в таком случае можно говорить хоть о каком-то подобии доверия. А изоляторы абсолютно неотличимы друг от друга даже на самых различных кораблях, представляя собой одинаковые металлические стены и решетки, иногда дополненные силовыми полями. Там посла посадили на стул и сняли с глаз повязку, снова пообещав, что ничего плохого с ним не сделают. Он несколько секунд непонимающе крутил головой, не видя ничего, кроме одной единственной лампочки, освещавшейвсего лишь часть комнаты.

– Что все это значит? – возмущенно спросил он темноту, уже не зная, как именно следует реагировать на такое поведение. Вероятно, рассчитывал, что статус посла и мощь Самрийской эскадры, находящейся у него за спиной, дают ему право чувствовать себя в безопасности при разговорах с любым человеком. И тем тяжелее становится осознание того, что не всегда подобное оказывается действительным положением вещей, – Вы собираетесь меня убить? Это же глупо!

– Успокойтесь, господин Удтар Ди’Отри, никто вас не собирается даже пальцем трогать. В этом нужды нет. – Эдвард выступил из темноты и сел на второй стул, стоящий напротив. – В наших интересах, равно как и в ваших, продуктивный диалог, который приведет к согласию, устраивающему обе стороны. Как и то, что ни одному из нас не понравится, если все завершится еще одним воздушным сражением над вашим анклавом. – Молодой барон пожал плечами: – Прошу извинить меня за принятые меры предосторожности, но данная операция очень опасна в политическом плане. Так что мы вынуждены применять меры максимальной предосторожности, чтобы не вызвать тех событий, какие не сможем контролировать.

– Однако свое лицо вы мне показали, барон тристанский. – усмехнулся самрийский посол, довольный тем, что смог узнать собеседника. – Я узнал вас сразу же, как только увидел. И не могу понять, что это значит. То ли то, что вы слишком уверенны в своих силах, то ли то, что вы намного глупее, чем принято вас считать.

– Данный жест лишь означает, что мне не нужны осложнения в отношениях с Самрийским верфями, равно как и со всем остальным анклавом. – Не стал выражать никаких эмоций по этому поводу Эдвард, – скорее, я даже надеялся на то, что вы меня узнаете. И, как понимаю, вас сюда прислали власти Самрии с приказом разобраться, что же здесь все происходит, равно как и чьи это корабли сейчас нависли над анклавом, разогнав формируемую карманную армию рейсвальдского дворянина, Вассирия Гельского. Их беспокит, чем это может обернуться для всех вас... Можете не отвечать, – Он прервал посла прежде, чем тот успел открыть рот, чтобы вставить хотя бы еще одно слово. – Я сразу вам передам те условия, на которых мы с вами разойдемся с миром и без всякого недопонимания с обеих сторон. Во-первых, мы не будем грабить, разрушать или разворовывать те части порта, в каких идут сейчас бои. Во-вторых, дальше тех секторов, где бои уже идут, они распространяться не будут. В-третьих, мы спокойно улетим отсюда, как только будем уверены, что остатки тех наемников Вассария, расквартированые здесь, уничтожены. Никаких других сражений, бомбардировок и всего остального. Конкретная цель и конкретные условия.

– Барон, вы понимаете, что совершаете агрессию в отношении независимого и вольного порта. Это не может не повлечь за собой последствия, но вы все равно еще и выставляете условия, на которые требуете согласиться? – посол был то ли удивлен, то ли возмущен таким предложением. Определить по его интонации точные эмоции было сложно, но он хотя бы был еще настроен на продолжение диалога, что уже можно считать положительным моментом.

– Начнем с того, что Самрийские верфи предоставили рейнсвальдскому феодалу технику, место и, главное, поддержку и соответствующее снаряжение для подготовки экспансии на территорию другого феодала, – решил сыграть на политических формулировках Эдвард, учившийся подобным вещам у своего отца, который был не только хорошим тактиком, но и неплохим политиком. Прежний Тристанский барон всегда повторял, что политика это единственная сфера в жизни, где кроме слов ничего не надо, а черное может стать белым, если достаточно долго на этом настаивать. Молодой барон Тристанский понимал, что власти Самрии сейчас нервничают и не знают, как следует поступать при столь опасно сложившихся отношениях со столь сильным и разноплановым партнером, как Рейнсвальд. Требовалось совсем немного, чтобы подтолкнуть их в нужную сторону. В данном случае лучше сработают предупреждения и попытка притвориться другом, нежели угроза применения силы.

– Все действия с нашей стороны не несли никакого агрессивного характера, – осторожно произнес посол, – Снаряжение и обеспечение поставлялись не для эскалации агрессии, а для обеспечения договоренностей сторон согласно тем документам, что были подписаны соответствовало законам рынка. У нас не было даже достоверной информации, для чего именно готовиться эскадра, которую ваши корабли уничтожили с подобной жестокостью... А теперь продолжают уничтожение порта анклава в попытках добить последних выживших...

– И все же, – Эдвард не собирался отступать, пока не добьется согласия посла, – Верфи обеспечивали и поддерживали эскадру, которая, по нашим сведениям, готовилась для вторжения на территорию, находящуюся под протекторатом моего баронота, что уже является само по себе нарушением условий договора Цитадели, к каким относится Рейнсвальд. Кроме того, формирование подобных сил уже дает нам право на превентивное нападение, вне зависимости от того, где и под чьим флагом они располагаются и подготавливаются. Так что, в данном случае, в наших действиях нет ничего, что можно трактовать как нарушение межгосударственных отношений...

Это уже не вам решать! – сказал твердо посол, но уже не так уверенно, как раньше.

Возможно, руководство верфей и не знало конкретно, для чего именно Вассарий формирует здесь полноценный флот вторжения из наемников и своих собственных сил, но отдельные слухи до них просто обязаны были дойти. Прибыль, полученная от договора, перевесила все опасения по поводу возможных ответных действий со стороны рейнсвальдских феодалов, что в итоге и привело к нынешней ситуации. И Самрия, и Эдвард не хотели дальнейшего усиления этого противоречия, но при этом же ни одна из сторон не собиралась отступать и признавать себя виновными.

– Ваши действия можно трактовать законными ровно до того момента, как вы начали обстрел верфей, таким образом нанося непосредственный ущерб имуществу и подданным независимого порта, что и является причиной нашего первоначального требования немедленно прекратить агрессию и начать отвод ваших войск из порта и с ближней орбиты. Только после этого мы можем говорить о продолжении нашего диалога... -Собравшись с духом и потратив несколько секунд, чтобы подобрать подходящие слова, посол продолжил, сцепив руки перед собой: – в ином случае ваше поведение уже будет рассматриваться как акт агрессии против непосредственно Самрийских верфей, на который мы вынуждены будем ответить.

– То есть, таким образом, вы принимаете на себя протектор над остатками разбитых войск феодала Гельского, не так ли? – Эдвард почувствовал, что сейчас зацепил за что-то более конкретное, нежели чем простые общие фразы. Такая игра становилась опасной, проходя по самому тонкому лезвию, разделявшим состояние мира и войны между разговаривавшими сейчас людьми. Оставалось только надеяться, что и у посла хватит нервов и красноречия продолжать переговоры, а не вскочить с места с объявлением того, что говорить дальше нечего, и вместо слов теперь будут звучать орудия. Повисло напряжение, разрядившееся немного лишь тогда, когда посол снова заговорил, в этот раз все же пойдя на уступки.

– Вольный порт не собирается признавать своего протектората ни над одной из сторон, равно как хоть как-то участвовать в данном конфликте, – он осторожно подбирал слова так, чтобы даже случайно не допустить какой-либо двусмысленности или недосказанности. – Больше всего сейчас нас не устраивает то, что боевые действия ведутся на нашей суверенной территории, которую нам позволено защищать любыми силами и средствами, вне зависимости от того, насколько законны идущие там бои. Сейчас у вас есть возможность эвакуировать свои войска с территории анклава, о чем мы в данный момент настаиваем, таким образом прекратив сражение и уничтожение суверенного имущества и граждан. У вашего соперника подобных возможностей пока нет, из-за чего, в силу необходимости, они будут вынуждены пока остаться на территории нашего порта, но мы немедленно уведомим их сюзерена о сложившейся ситуации и так же, как и от вас, потребуем их немедленной эвакуации. Мы заявляем о нейтралитете, но так же имеем право защищаться, что включает в себя и уничтожение войск любой из сторон конфликта, вне зависимости от того, к кому относятся, если они нарушают условия нашего нейтралитета...

Посорл повторился намеренно, после чего посмотрел на Эдварда с таким видом, будто пытается разъяснить младенцу принцип работы субатомного двигателя, но обнаружил на лице оппонента лишь многозначительную улыбку, вроде как забавлявшегося всей сложившейся ситуацией.

– Справедливое требование, – кивнул Эдвард в итоге, – Если бы не одно «но». Нам необходимо физическое уничтожение каждого, кто мог бы выступить официальным свидетелем произошедших здесь событий.

Тристанский барон заметил, как дернулся мускул на лице посла, но решил не предавать этому особого значения, и так краем зацепив очень волнительную для самрийских властей тему. Линкоры несли на себе достаточный боезапас, включавший в себя несколько планетарных бомб, способных нанести катастрофические разрушения по всему острову. Если бомбардировка начнется прямо сейчас, флот просто не успеет отреагировать на подобное, уничтоженный прежде, чем хотя бы один корабль попытается взлететь. Эдвард же с серьезным видом продолжил: – Это требование подразумевает всех солдат Вассария Гельского, что находятся сейчас на территории вашего порта. И, к сожалению, я не могу согласиться с предложенными вами условиями, несмотря на то, что нахожу их вполне справедливыми.

– Могу вас заверить, что мы не собираемся выступать как обвинители или защитники какой угодно из сторон данного конфликта, – бросил посол даже быстрее, чем Эдвард ожидал, не потратив ни секунды на размышления. – У меня есть полномочия говорить такие утверждения, так что можете рассматривать их как официальное заявление правления вольного порта. Конечно, мы не можем гарантировать, но не кажется ли вам самим, что уцелевшие, еще находящиеся внизу, не смогут предоставить никаких конкретных доказательств, будто именно Тристанский барон организовал это нападение?

Тереь сам посол перешел на более личный тон, чем еще больше удивил Эдвард, но выгляде ло все так, будто они почти договорились.

– Если Самрийские верфи могут гарантировать, что не станут выступать как свидетель или обвинитель в случае возможных разбирательств, то я готов начать отвод своих войск, – кивнул Эдвард, довольный так же и тем, что посол бы искренне уверен, что лишь один Тристан замешан в данной ситуации. – Мне так же необходимы заверения, что Самрия не станет оказывать поддержки уцелевшим войсками Вассария Гельского, все еще остающимся на территории порта, равно как и какую-либо поддержку в подобном расследовании, если оно вообще будет организовано.

– У меня есть полномочия заверить вас, что вольный порт не будет оказывать никакой поддержки оставшимся войскам за исключением тех, какие указаны в договоре, заключенном с их сюзереном, – неуверенно начал посол. Эта фраза означала, что недобиткам, какие еще останутся, если отвести войска прямо сейчас, будет обеспечена медицинская и иная помощь для поддержания их существования до прибытия сюда подкреплений Вассария. На произвол судьбы их не бросят, но, с другой стороны, Эдвард понимал, что и дальше настаивать не стоит, все же преимущество в количестве кораблей и их подготовленности сейчас на стороне вольного порта, а послу может надоесть игра в слова, так что решил до конца выслушать все им сказанное. Поэтому посол вольного портапродолжил: – Мы разрешаем лишь эвакуацию оставшегося снаряжения и личного состава, но не приемлем каких-либо эмиссаров от вашего лица или ваших соперников для проверки и личного наблюдения за выполняемыми условиями. И это будет касаться так и возможных требований о проведении расследования случившегося. Вольный порт не намерен более участвовать во внутренних спорах Рейнсвальда, вне зависимости от того, между кем они ведутся.

От этих слов Эдвард чуть не вздпрыгнул, но сумел удержать свои эмоции при себе. Основная цель выполнена, эскадра Вассария разбита, а сам граф потерял какую-либо возможность ее восстановления здесь. Теперь соперник барона вынужден будет либо перемещаться в любой другой вольный порт, не столь удобный для планирования вторжения на Аверию, либо начинать все заново уже в своем собственном феоде. Если, конечно, вообще решится на повторение подобной попытки, окончившейся столь плачевно.

Посол некоторое время смотрел на Эдварда, словно ожидая, что тот может еще что-то добавить, но и таких условий тристанскому барону было достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее и не опасаться неожиданных действий со стороны Вассария Гельского. Молодой феодал лишь кивнул, соглашаясь с таким предложением.

Дальнейший разговор, продолжавшийся не очень долго, прошел в более спокойной обстановке, поскольку оставалось обсудить лишь отдельные моменты только что заключенного соглашения, особенно того, что касалось выплат компенсаций за причиненный ущерб. Эдвард признавал, что здесь вольный порт имеет право требовать восстановление разрушенных комплексов и повреждений, нанесенных инфраструктуре порта, но сил и ресурсов на подобное сейчас не было, так что договорились на том, что выплаты будут произведены за счет трофейного вооружения и снаряжения, захваченного у Вассария. Ситуация казалась довольно глупой, потому что немалая часть данной оплаты прежде поставлена если не самим вольным портом, то по его каналам, с уже внесенной за них платой. Фактически же все захваченное принадлежало сначала Гельскому, а после сражения уже Тристанскому баронату, и подобный подход устраивал обе стороны. Решили вопросы и о возможном вооружении или сбитой техники, что могла оказаться на развалинах разрушенной части порта, где шли бои, и по этому поводу Самрия гарантировала ее последующее уничтожение без использования в качестве свидетельств против Тристанского бароната.

В итоге заключив соглашение и начав отвод войск, Эдвард вскоре вернулся на капитанский мостик линкора, где его уже ожидал Де Кастери, рассматривавший на одном из обзорных мониторов медленно удалявшийся траспортник с послом вольного порта на борту. Все же этот человек был военным в большей части своей личности, и лучшим решением для него была бы полная зачистка всего острова, включая гражданское население. Лишь после этого он мог говорить об отсутствии свидетелей, но политическая ситуация складывалась иначе, и это тоже приходилось принимать во внимание. Поэтому адмирал лишь поклонился барону и поинтересовался дальнейшими планами.

– Возвращаемся на Аверию, – приказал Эдвард, – забирайте наших людей с острова, и все, что вообще можно переместить на челноки в ближайшее время, желательно не оставляя внизу вообще ничего, способного указать на наше присутствие. Боевые действия прекратить немедленно...

– Значит, кто-то из гельских останется в живых? – несколько скептически спросил Де Касетри, разочарованно вздохнув, – барон, вы затеяли очень опасную игру.

– Я начал эту игру, когда только родился, – усмехнулся Эдвард в ответ, – Не имел права решать, участвовать в ней или нет. Мне оставалось лишь выбирать, каким именно путем я должен через нее пройти. И сейчас я считаю, что худой мир здесь будет гораздо лучше доброй войны. Самрия нам еще пригодится, а Вассарий не сможет здесь найти доказательств для обращения к королю. А вот мы сможем теперь набрать достаточно свидетельств в случае необходимости, если судить по пленным. – Он взял у капитана планшет с данными о количество сдавшихся в плен наемников и солдат из регулярных частей. – Кто-то из них точно обладает сведениями, чтобы подтвердить наши данные, и не думаю, что они могут понравиться королю... А если Самрия нас все же предаст... То мы вернемся, но уже с куда большими силами, и засыплем остров планетарными бомбами.

– То есть, вы все-таки собираетесь в ближайшее время обратно на Рейнсвальд? – переспросил Де Кастери, – на Аверии еще слишком много не законченно, чтобы говорить хоть о каких-то итогах...

      – Мне в любом случае необходимо домой, – Эдвард впервые за долгое время искренне улыбнулся. На всякий случай он еще раз сверился с календарем, лишний раз убедившись, что не ошибается. – Все-таки у меня свадьба в ближайшие дни, и нет никакого желания ее пропускать...

– Тогда позвольте вас поздравить, – Де Кастери, видимо, сам забыл об этой очень важной для его сюзерена дате, от чего сейчас сильно засмущался, но поторопился исправить: – Надеюсь, ваш брак будет действительно счастливым и долгим.

– Друг мой, ты даже представить себе не можешь, как я сам на это надеюсь, – вздохнул Эдвард. – Это единственное, что все еще дарит мне радость от этой жизни.

Глава 9. Счастье так близко.

В любви невозможно отличить победу от капитуляции.

Марлен Дитрих

Разворачивающийся на обзорных мониторах вид медленно приближавшегося Рейнсвальда вызывал в душе Эдварда самые противоречивые чувства, начиная от радости по поводу возвращения домой, до злости, как только мысли возвращались к многочисленным политическим интригам, клубок которых завязывался все туже и туже, как непрерывно растущая черная дыра, затягивавшая в себя всех, у кого хватило глупости даже просто прикоснуться к нему. По привычке сжимая рукоять силовой шпаги, висящей на поясе, молодой барон раздумывал, стоило ли так поступать, устроив официальное возвращение прямо к королевской пристани, где, как обещалось, на встрече будет присутствовать сам Иинан Третий, решивший лично увидеть Эдварда несмотря на свое тяжелое состояние. Прохладный металл эфеса в руке привычно успокаивал, словно напоминая, что в какой бы тяжелой ситуации не находился, всегда найдется тот, кто всегда сослужит верную службу, пусть даже это и будет неодушевленный предмет.

Вспоминая те дни, что прошли с того момента, как эскадра под его командованием отправлялась на Аверию, Эдвард с трудом даже собирал все прошлые воспоминания в единое целое, не понимая, как еще окончательно не сошел с ума, занятый всеми навалившимися на него заботами.

Последние дни перед отбытием проходили как в лихорадочном бреду, смешавшись в непрерывную круговерть приказов, решениий и сборов. Ему пришлось оставить колонию на Аверии, возложив всю ответственность на Де Кастери, обещав прислать еще людей, снаряжения и техники, как только хотя бы немного разберется с делами дома, но в последние дни приходилось тяжело всем. Та часть доков колонии, что была восстановлена и подготовлена, оказалась не готова к приему такого количества кораблей, что вернулись из нападения на Самрийские верфи. Не было ни одного, что остался без каких-либо повреждений. Ремонт требовался всем, некоторым кораблям даже срочный, ведь ни один из них нельзя было возвращать на Рейнсвальд в таком состоянии. При их виде даже самый глупец смог бы связать увиденные повреждения с теми событиями, произошедшими у Самрийских верфей. Такие слухи наверняка бы привлекли внимание рейнсвальдской знати, многие из которых имели там своих торговых представителей или же уже устроявшиеся связи с торговыми домами Самрии. Основные усилия пришлось сосредоточить на восстановлении двух тристанских крейсеров, которые должны вместе с Эдвардом отправиться домой, с остальными же пришлось повременить. Даже сейчас, когда он уже подлетал к королевской пристани, на Аверии продолжали идти ремонтные работы, убиравшие последние следы боев с участвовавших там кораблей.

Немало проблем возникло и с ранеными солдатами, поспешно доставленными в колонию после штурма порта. Медикаментов и снаряжения было достаточно, но не хватало места и подготовленного персонала для размешения их всех, пришлось даже привлекать местных, очень сильно удивленных по поводу того, что между «небесными людьми» тоже случаются войны. «Новая Аверия» на некоторое время превратилась в один большой госпиталь, что так же привлекло внимание и вольных торговцев, заинтересовавшихся произошедшим. Пришлось объясняться и с ними, но здесь обманывать было не с руки, Гильдия так или иначе все равно узнает правду. Однако для Эдварда последовавшая реакция оказалась несколько удивительной, поскольку вольные торговцы знали, кажется, заранее, что произошло, и лишь потребовали подтверждения своих догадок. Аверия была им намного нужнее, нежели связи с Самрийскими верфями, и узнав о случившемся, даже предложили свою помощь в том случае, если конфликт с данным анклавом не пройдет бесследно и потребуется необходимость в поиске новых торговых путей.

Де Кастери вынужден был остаться улаживать дела с вольными торговцами, как раз ожидавшими еще один корабль от Гильдии с новым снаряжением и пополнением для персонала, и, конечно же, решать возникающие проблемы с местными. После отлета эскадры нападения налетчиков участились, равно как и изменились отношения с несколькими крупными поселениями, власти которых решили, что есть шанс выйти из-под наложенного на них протектората. Эдвард приказал решать проблемы без применения силы, но если такая необходимость все же возникнет и других способов не останется, то потери среди гражданского населения при проведении силовых операций должны быть сведены к минимуму.

Все эти проблемы, оставшиеся на Аверии, присоединились к тем, с которыми колония сталкивалась ежедневно, связанных со строительством, дипломатией с местными аборигенами, коммуникациями, подготовкой дальнейших планов развития. Несмотря на всю поддержку, что оказывали его приближенные, Эдварду порой казалось, что груз ответственности за Аверию со всей силы вжимал его в землю, не давая даже свободно вздохнуть.

Теперь молодой барон уже понимал, что его свадьба станет далеко не первым по важности пунктом в плане его пребывания на Рейнсвальде на фоне всех тех дипломатических задач, какие необходимо решать по приезду к королевскому двору. Назревающая гражданская война вытесняла собой все остальное, огромной черной хламидой загромождая все свободное пространство в голове. Рейнсвальд вот уже несколько тысячелетий не знал полноценных гражданских войн, и Эдвард совершенно не хотел, чтобы его свадьба стала последним мирным событием, за которым следом может начаться бессмысленная резня феодалов в братоубийственной войне за право поставить на престол своего наследника. Ее необходимо было остановить прежде, чем станет слишком поздно. Любой ценой, любым путем...

Прибыв в действительности на несколько дней раньше указанного официально срока, в тайне и от соперников, и от союзников, Эдвард первым делом направился в Тристанский замок, где сразу же с головой углубился в накопившиеся здесь дела. Система внутреннего самоуправления и контроля через назначаемых наместников, введенная еще его отцом, позволяла лишь поверхностно касаться большинства вопросов, связанных с повседневным управлением территориями. Люди сами об этом неплохо заботились, гораздо больше проблем было с внешними делами, какие сразу же и завалили Эдварда с головой.

Барон Карийский прилетел в Тристанский замок на следующий день после его собственного прибытия вместе с представителем от графа Фларского, получив личное письмо от Эдварда. И по прибытии он сразу же втянул тристанского феодала в ту натянутую до предела нить политики, что в любой момент могла разорваться. Первым же делом был официально подписан договор о союзничестве с Фларским графством, к которому уже присоединился Карийский баронат и Камское герцогство, а так же еще длинный ряд многих старых и крупные феодов, чьи главы отлично понимали, что произойдет, если к власти придет ставленник Гористаров. Эдвард так же позволил войскам графа Фларского расположиться крупных гарнизоном в крепости Танаис, крупном приграничном и хорошо укрепленном районом на границах с Гористарским графством. Сейчас эти войска должны были выступать лишь как демонстрация силы графа на территории самого Рейнсвальда, но группировку предполагалось продолжать усиливать на тот случай, если без военных действий не обойдется. Граф боялся тратить время на переброску своих войск сюда уже после того, как начнется открытая борьба за престол.

Прибыл и представитель от Остезейских банков, к которым Эдвард еще перед прибытием отправил посла с целым рядом предложений, отлично понимая, что Вассарий все же попытается найти способ ответить за разгром его сил у Самрии. И потому тристанский барон не собирался останавливаться на достигнутом, решив окончательно выбить главную опору из-под ног этого претендента на престол.

Как и ожидалось, Гельское графство был уже в курсе произошедшего, но власти Самрийской верфи все же остались верным заключенному с Эдвардом соглашению, дав Вассарию только забрать остатки собственных войск, но отказавшись выдавать какую-либо информацию по поводу произошедшего, равно как и проводить собственное расследование на территории порта, в результате чего эмиссары графа вернулись ни с чем. У Гельского феодала остались только косвенные доказательства вины барона, пусть их и было недостаточно для предъявления прямого обвинения, такие как рассказы солдат или фрагменты записей с уничтоженных кораблей. Пылая чувством мести, претендент на престол уже подготавливал новые силы для нападения на Тристанские земли, пусть и не в открытую, а руками наемников, и договориться о перемирии здесь не удастся. Конфликт между феодалами теперь может только перерасти в полноценную войну.

Представитель Остезейских банков сообщил, что Вассарий Гельский сейчас просит новые транши на покупку наемников и войск, но теперь у банковского руководства возникли серьезные опасения, что и эти деньги останутся без возврата. Оказывается, силы, формировавшиеся на Самрийских верфях, оплачивались большей частью из полученных по кредиту денежных средств от фондов Остезейских банков, и как именно их собирается теперь Вассарий возвращать, ни он, ни руководство банка не представляли. И вместо того, чтобы заботиться хотя бы о процентных выплатах, претендент на престол теперь просил еще больше денег, чтобы собрать новую армию повторно.

Так что в отношении надежности вкладов и их возвратов Тристанский баронат выглядел куда более надежным партнером. К тому же, банки тоже вложили немало средств в строительство «Сакрала», и прибыли, получаемые сейчас из-за роста акций на рейнсвальдской бирже, во многом оказывали свое влияние на мнение банковского руководства по поводу того, как следует поступать в дальнейшем.

Уже сейчас в долгосрочной перспективе противостояние Тристанского бароната с Гельским феодоам было фактически проигранно Вассарием и его союзниками, резервы у Эдварда имелись намного большие и обеспечивали необходимое превосходство. И именно из-за этого поддерживаемый сейчас Остезейскими банками претендент, если все же решится на открытое столкновение, должен был действовать быстро и уверенно, чтобы не потерять то немногое, что еще держал в руках, и что может ему помочь в борьбе за престол. Остезейские банки, напротив, уже сомневались в своей прежней уверенности в том, что барон Гельский будет следовать их интересам, а не использовать фонды банков в своих собственных.

– Так что вы предлагаете? – спросил тогда Эдвард, глубоко вздохнув, – Насколько я помню, руководство Остезейских банков не устраивает фигура графа Фларского из-за предложенных им реформ в вопросах экономической политики острова и финансовой независимости внешней торговли феодов. А с недавнего времени Тристанский баронат официально выступил на его стороне в споре за королевский престол, когда наш нынешний король, Иинан Третий, да дадут ему Небеса сил справиться с болезнью... – он сказал эту фразу больше по привычке, больше уверенный в том, что король не сможет выздороветь. Сделав паузу, прежде чем закончить фразу, почти что противоречащую саму себе, как и большинство происходивших в нынешней политике событий, барон посмотрел на представителя Остезейских банков, дворянина, чьи предки когда-то и заложили основу для формирования столь могущественного союза, ставшей одной из ведущих сил на Рейнсвальде, сейчас так уверенного в себе и так и не ответившего на предложение присесть. – Все же отправиться в лучший мир... Тристан всегда поддерживал с вами тесные экономические связи, на какие, надеюсь, могу рассчитывать и в дальнейшем, но вот теперь у нас в вопросах политики возникли... некоторые разногласия, какие тоже нельзя оставлять без внимания.

– Наши вопросы по поводу дальнейших взглядов на политику графа Фларского и его возможный приход к власти, – на слове «возможный» этот человек сделал особое ударение, – мы могли бы обсудить и позднее, в более спокойной обстановке. Мое же прибытие сюда связанно с совершенно другими событиями. Во-первых, мне дано указание поздравить вас с уверенной победой над войсками Гельского феода, – при этом Эдвард постарался сохранить каменное выражение лица, но банкир все же понял, что попал в точку, – Не волнуйтесь, это всего лишь слухи, каким мало кто доверяет, но практически все рады их услышать. Слухи распространяются быстрее, чем кто-либо может подумать. Сейчас почти весь Рейнсвальд в курсе столь успешно проведенной вами операции, но лишь немногие действительно осуждают ее, ведь барон Гельский действительно собирался атаковать Аверию, что сильно бы укрепило его позиции в случае успеха. Тот факт, что вы оказались быстрее и сильнее в данном случае, лишь подтверждает, что вы действительно сын своего отца, и вам перешло большинство его талантов. Так ли это, или дела все же обстоят иначе, но Остезейские банки хотят видеть вас своим надежным экономическим партнером все зависимости от того, как именно расходятся наши политические взгляды. Аверии необходимо финансирование, которое мы можем предоставить, взамен же нам достаточно уверенности в том, что Тристанский баронат будь продолжать колонизацию острова и поддерживать проект «Сакрал».