Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Глава 12. Игра в открытую

Эдвард прибыл в столицу на боевом фрегате, не став тратить время даже на то, чтобы сменить корабль. Успел только привести себя в подобающий вид и во дворец явился уже в сопровождении свиты, нескольких телохранителей и пары адъютантов, одев парадный камзол цветов Тристанского бароната. Новый парадный костюм, где еще добавлялись цвета Аверийского герцогства, сейчас только шился и уточнялся с геральдистами во избежание всевозможных недоразумений, поэтому еще приходилось появляться при дворе в старом варианте. Во дворце свою свиту он сразу отпустил и направился на верхние уровни, где должны собираться и все остальные бароны для подготовки нового Совета, где должен быть выбран новый король.

Дворец все так же встречал гостей помпезными залами с высокими арочными потолками, украшенными затейливой резьбой, складывавшейся в огррмные человеческие фигуры или сцены битв и сражений, когда-то прославивших прежних королей и достаточно важных, чтобы занять свое место в истории королевства. На толпившихся внизу людей со своих пъедесталов в парадных залах взирали статуи королей в боевых доспехах, стоявшихе в нишах между парными колоннами, а высоко над ними поднимались красочные витражи, специальным образом подсвеченные, чтобы при взгляде с пола казаться светившимися изнутри.

Сейчас в королевском дворце было многолюдно. Феодалы со своими свитами и семьями собирались со всего Рейнсвальда, чтобы почтить память старого короля и принять участие в выборе нового. Множество пышных и красочных камзолов и платьев казались морем всевозможных цветов, переливавшимся и блестевшим в свете плазменных огней огромных люстр, свисавших с потолка, и множества настенных светильников. Свободной от этого моря гостей оставалась только выложенная красными коврами дорожка, вдоль которой стояли наизготовку королевские гвардейцы, лучшие из лучших солдат королевства, встречавшие всех прибывающих.

Поднимаясь по парадной лестнице, где через каждые пять ступенек стоял почетный караул королевской Гвардии, Эдвард чувствовал, что начинает нервничать. И чувство это было связано не столько с тем, что должно произойти, сколько с осознанием того, что впервые идет на собрание феодалов в качестве барона, а не его наследника или сопровождающего. При его жизни собрание феодалов проводилось всего лишь трижды, но сам он помнил только два из них.

Второе, еще отложившееся в его памяти, было посвящено объявлению войны с Саальтом, которой, к счастью, тогда удалось избежать. А вот первое, более раннее, в памяти сохранилось только какими-то отдельными обрывками, порой проскальзывающими в воспоминаниях отдельными образами или фразами, посвященное избранию Иинана Третьего. Или же это была лишь его коронация?

Он помнил лишь большое количество феодалов и их дам в пышных парадных одеяниях, значительность и торжественность момента, равно как и свой страх и восхищение, что испытывал, присутствуя там вместе с отцом. Тогда он, кажется, даже держал его за руку. Волнение пробуждало в памяти образы, казавшиеся уже окончательно забытыми и потерянными, но сейчас нахлынувшими на него с новой силой. Так что молодой барон шел, практически не обращая внимания на окружающих людей,и только ответно приветствуя других феодалов, собравшихся в залах королевского дворца и уже оживленно что-то обсуждавших. Сейчас у всех была только одна тема – смерть короля, равно как и то, кто займет его место. Претенденты, несмотря на все те изменения, что произошли в последнее время, все еще были очень сильны и вполне могли померяться силами, если дела пойдут совсем плохо и никто не решится на уступки.

– Эдвард! Очень рад вас видеть! – в Зале Героев, среди множества прочих собравшихся здесь, его встретил граф Фларский, тоже в парадном костюме. Претендент на престол находился в сопровождении герцога Камского, а так же барона Филорейского, одного из своих старых союзников, чей феод находился на противоположной от Тристана части острова. Прежде со вторым его сопровождающим Эдвард никогда не напрямую не пересекался, так что смотрел на него с подозрением, не желая начинать важный разговор. Граф, тоже явно нервничал, но только как опытный игрок, уверенный в своих картах и ждущий того момента, когда партия начнется. Сильно пожав молодому барону руку, он выдохнул и все же улыбнулся: – Наконец-то вы появились. Сразу после вашего сообщения я забросил все дела и чуть ли не бегом помчался сюда. Первый раз в своей жизни мне казалось, что корабли двигаются очень медленно в режиме прыжка, – претендент нервно рассмеялся над своей собственной шуткой. – Вы где были? Я думал, что уже увижу вас тут, а получилось, что вас еще и пришлось дожидаться.

– У меня были неотложные дела, какие необходимо было решать, – скромно ответил Эдвард, обойдясь общей фразой. – Пришлось, правда, действовать в спешке, но что-то говорить о результатах пока еще рано, – оглянувшись по сторонам, поинтересовался. – Пятьсот часов уже давно прошли, и что собираются делать остальные претенденты? Они уже прибыли во дворец?

– И уже давно, – кивнул граф Фларский, – И с каждым из них я уже успел переговорить, – по тому, какое кислое выражение приняло его лицо при этих словах, разговоры вряд ли были очень приятными. – Ни один из них не собирается отступать от своих позиций. Наоборот, все вполне готовы применить и силу, если их претензии не будут признаны... Мы действительно стоим на пороге войны, и мне очень хочется быть уверенным в каждом из тех, кого сейчас называю союзником...

– Во мне можете быть уверены, – кивнул Эдвард, вспоминая о Праве королевского выбора, лежащем сейчас во внутреннем кармане. – Однако нам необходимо действовать уже сейчас, если вы, граф, не хотите начинать свое правление с попыток подавить сразу два восстания на территории королевства. Чем быстрее это будет, тем лучше, – обернувшись, барон посмотрел прямо на своего собеседника, претендента на королевский престол. – Вы же хотите быть королем? Или уже нет такой твердой уверенности?

– Что вы имеете в виду? – удивился граф, но его смущение быстро превратилось в череду метких вопросов: – Может быть, поделитесь с нами своими планами? Вы же не собираетесь действовать в одиночку?

– Не собираюсь, – подтвердил Эдвард, – именно поэтому здесь сейчас с вами, а не у себя в замке. Кстати, раз уж я только что прибыл, по праву новичка поинтересуюсь, когда же будет первое заседание? И вообще, оно на сегодня назначено или нет?

– Как только Стража Трона откроет зал заседаний, – сказал граф. – Если верить их представителю, то должны сделать это в течение двух часов...

Дэлай упомянул древнюю, но едва проявлявшую себя в истории королевства организацию, по своей структуре похожую на рыцарский орден и набиравшуюся из непризнанных сынов феодалов, но всегда небольшую по численности, в чью прямую задачу входила защита королевского трона и дворца. Точно о ней ничего не известно, за исключением внешнего вида ее членов, всегда появлявшихся на людях в белоснежных доспехах и закрытых шлемах. Рассказывают, что все рыцари Стражи Трона проходят через киборгизацию и многочисленные имплантации, навеки соединяясь воедино со своим доспехом, а от самой личности почти ничего не остается, за исключением той части, что поклялась защищать королевский трон и престол от любых посягательств. В бою же их последний раз видели у ворот Белой Башни, где в самый решающий момент, когда штурм почти провалился, двести Стражей возглавили атаку в пробитые, но еще не взятые ворота, контратаковав шедшую на вылазку колонну противника, многократно превосходившую их в численности, и наголову ее разгромив.

– Значит, время у нас еще есть, – кивнул Эдвард. – Граф, мне нужно, чтобы вы сейчас же подняли весь ваш флот и направили его к Камским верфям. Все корабли без исключения. Они соединятся с флотом Райсора, – он посмотрел на своего друга с такой уверенностью, что тому ничего не оставалось, кроме как просто кивнуть. – И будут ожидать моих дальнейших указаний...

– Эдвард, кто здесь претендент, я или вы? – усмехнулся граф Фларский, удивившись такой активности. – Вы так уверенно командуете, что начинаю себя чувствовать неуютно на вашем фоне. Можно поинтересоваться, зачем вам понадобился мой флот? Я и так потерял несколько кораблей из-за того, что на меня напали пираты.

– Я сумел как следует разозлить Гористаров, – Эдвард оглянулся на преемника старого феодала, стоявшего с довольным видом чуть поодаль и разговаривавшего с графом Розмийским, выглядевшим уже не так довольным жизнью и заметно нервничавшим. Здесь его тоже можно понять, наступал, наверное, важнейший момент в его жизни, во время которого совершенно не хотелось позориться никаким образом. Отведя графа в сторону, он уже более тихим голосом добавил: – И после того, что устроил, они будут жаждать мести.

Сейчас необходимо было играть в открытую, иначе весь план был готов рассыпаться на мелкие кусочки, раздавленный собственной сложностью. К тому же времени действительно оставалось очень мало.

– И как же? – спросил граф, сразу напрягшись, – Пожалуйста, только не говорите, что втягиваете меня в войну против Гористаров. Это последнее, что мне сейчас нужно.

– Война уже на пороге, граф, – прошипел Эдвард сквозь зубы. – Вы думаете, что сейчас Гористары просто так возьмут и признают вас королем? Да, у вас сейчас больше всех шансов, но стоит только глашатаю объявить вас королем, как этот поганый род выступит против вас со всеми силами, что имеет, и этого вам уже не изменить никакими уговорами. Если бы старый граф не умер, наши границы уже были бы в огне, – он кивнул в сторону нового Гористарскогоф еодала, – но его преемник еще колеблется. Только отступать он точно не будет, его положение и так пошатнулось в связи с последними событиями, и теперь ему необходимо срочно укреплять свое собственное положение. А что может подействовать на вассалов лучше, чем победоносная война за королевский трон? Если же трон останется за вами, весь Гористарский феодможет смело прощаться со своим ведущим положением на острове, – он снова вздохнул, уговаривая графа к активным действиям. – Вы для них как кость в горле.

– И что же вы все-таки придумали, барон? – спросил граф Фларский, сложив руки на груди. Такой резкой отповеди он явно не ожидал, и частью спеси с него моментально слетела, обнажая скопившееся нервное напряжение и волнение перед грядущими событиями. – Что конкретно?

– Мы атаковали Росс, сам город и порт серьезно повреждены, эскадра, защищавшая его, уничтожена, – честно признался Эдвард, оглядевшись и убедившись, что сейчас их не подслушивают. – Дворец взят штурмом, и мои люди нашли там несколько очень интересных вещей, которые помогут в поисках Респира.

– Барон! Вы с ума сошли уже со своим желанием отомстить этому человеку! – граф чуть было не закричал в полный голос, но все же сумел спохватиться и даже закашлялся, прежде чем принялся шипеть сквозь зубы, вцепившись рукой в лацкан камзола Эдварда. – Вы же понимаете, что это война?! Герцогство находится под протекторатом Горситаров, и теперь у них полное право начать полномасштабное наступление против вас! И это в те дни, когда решается, кто должен стать королем!

– Именно поэтому мне и нужен ваш флот, – сказал Эдвард. – Гористары ударят по Тристану, где их уже ждут мои эскадры, и бросят в бой все свои силы без промедления. К тому же, я еще надеюсь на помощь Кариского бароната...

– Кстати! – вмешался герцог Камский, до этого момента стоявший рядом с приоткрытым ртом и просто не знающий, что можно сказать в подобной ситуации. – Я сейчас же разыщу Рокфора! Он должен быть где-то здесь, совсем скоро вернусь... Думаю, ему тоже следует быть в курсе происходящего.

– Сейчас они еще не знают о произошедшем. Мы уничтожили все корабли, имевшиеся на Россе, и взорвали все вышки подпространсвенной связи, какие смогли обнаружить. Поэтому преимущество еще остается за нами, чтобы подготовиться, – продолжил Эдвард. – Пока Гористары будут связаны боем у Тристанского замка, ваши силы атакуют сам Мыс Харкии и вынудят феод сдаться. Вряд ли они будут держать там достаточно сил, чтобы быть готовы к такому. Скорее всего, они вряд ли вообще будут рассчитывать, что кто-то рискнет напасть на их родовое гнездо... А если Мыс Харкии падет, союз вокруг графа Розмийского развалится так же быстро, как и собрался. Гористары являются его сдерживающей силой, точно так же, как все мы группируемся вокруг вас. Только вы здесь ведете, а граф Розмийский не более чем марионетка в руках этих убийц... – Эдвард повел плечами, вздрогнув от накатившего на него желания прямо сейчас насадить на шпагу молодого барона Гористара.

– Вы сильно изменились после того, что произошло на вашей свадьбе, молодой барон, – покачал головой граф Фларский, постепенно переваривая все услышанное. Слова Эдварда, произнесенные вслух, зацепили слабые нотки в его душе, сомневавшиеся в возможном мирном исходе выборов. Вся ситуация вокруг возможного нового короля уже почти что дышала войной и порохом, не хватало всего лишь маленького шажка, каким вполне и могло оказаться признание избранного короля, с которым будут не согласны проигравшие. Нанести упреждающий удар в данном случае выглядело бы вполне логичным решением, все равно историю пишут победители, – Прежде вы казались мне человеком, слишком сильно заботящимся о своей чести, но сейчас я вижу перед собой человека, который умеет добиваться своих целей. И я уже жалею Респира, что он связался с вами... – он снова задумался, решаясь, какой вариант будет наиболее подходящим в этой ситуации, но все-таки согласился с Эдвардом, надеясь на логичность выбранного им пути. – Хорошо, сейчас же отправлю своего адъютанта с сообщением на корабль, чтобы он

передал приказ о передислокации. Скажите только, вы уверены, что сможете выдержать удар гористарского флота? Их новый граф молодой и импульсивный, бросит на вас все, что есть под рукой.

– Мы выдержим. Главное, вы сделаете свое дело, – кивнул Эдвард. – Сейчас же важнее всего начало выборов нового короля. У нас есть, по меньшей мере, сутки, прежде чем до Гористаров дойдет известие о событиях на Россе...

– Эдвард, очень рад тебя видеть, – к ним подошел Рокфор в парадном камзоле цветов бароната, но с черной траурной лентой через плечо. – Прими мои наилучшие поздравления в связи с твоим выздоровлением, – говорил он даже без тени настоящей радости в голосе. Барон Карийский сильно сдал за то прошедшее время, пролетевшее с момента их последней встречи, прежнюю веселость и позитивный настрой как рукой сняло, оставив только грусть и разочарование, буквально читавшиеся в его глазах. – Райсор сказал, что тебе необходимо меня видеть. Что такое снова произошло?

– Барон, рад вас видеть, – кивнул Эдвард в знак приветствия. – Вы же хотите расквитаться с Гористарами за то, что произошло?

Он говорил прямо, поскольку эта тема для него была не менее болезненна, чем для отца, потерявшего из-за этих людей свою дочь.

– Я лично готов придушить каждого из них, – твердо сказал Рокфор, посмотрев на тристанского барона с такой яростью в глазах, что еще немного, и смог бы прожечь дыру в его теле. – Пока хотя бы один из них еще жив, дышать спокойно не могу. Они... Они вырастили Респира и его безумство, и кто-то все-таки должен ответить за то, что произошло...

– Тогда поднимайте ваши корабли, – сказал Эдвард, – уже скоро флот Гористаров попробует напасть на Тристан, и мне надо, чтобы ваши эскадры стоили рядом с моими. Мы им устроим такую же бойню, что и перед воротами Белой Башни! – Он посмотрел на молодого графа Гористара, тоже сверлившего взглядом их небольшую группу. Вполне может быть, если бы не строгие придворные правила, по которым на территории королевского феода настрого запрещается решать любые конфликты между феодалами, то они бы уже объявили друг другу войну. Снова повернувшись к Рокфору, Эдвард спросил: – Барон, я ведь могу вам так же доверять... как раньше?

– Сынок, – Карийский барон едва успел сдержать слезу, чуть не появившуюся из глаза. – После того, что случилось, ты мне все равно как сын. Пусть даже и всего лишь несколько секунд, но вы с Изабеллой были женаты. Она была действительно счастлива, и за одно это уже буду тебе благодарен до конца своих дней. Чтобы ни случалось, я поддержу тебя, особенно если это касается возможности смешать с грязью этих безродных выродков Гористаров. Я сейчас же отдам приказ и флот Карии направится к Тистанскому замку... Сколько у нас времени?

– Сутки есть точно, – кивнул барон тристанский, повторив ту фразу, что пару минут назад уже сказал графу. – Гористары еще не в курсе, что произошло, и им еще потребуется время, чтобы подготовить корабли. К этому моменту наши эскадры уже должны быть готовы встретить врага...

– И к этому моменту уже будет окончательно ясен расклад сил за столом переговоров, – добавил граф Фларский. – Мои союзники окажут вам всю возможную поддержку, на какую только будут способны, если война затянется и пойдет не так, как предполагалось с первого момента.

– Господа, хотите сказать, что мы только что развязали гражданскую войну на Рейнсвальде? – не веря то, что слышал, спросил Райсор напрямую. – Вы понимаете, что это значит? Особенно в преддверии выборов нового короля, когда все и так держится на человеческом благоразумии? Мы же наоборот, хотели избежать этой войны, а не подкидывать поленьев в пламя...

– Война была бы в любом случае, – покачал головой граф, больше сам убеждая себя в этих словах. – В этом уверен практически каждый. Она висела над нами с того самого момента, как было получено позволение на выдвижение претензий на королевский престол, а Иинан Третий начал готовиться к отходу в лучший мир. Слишком много противоречий скопилось за последнее время. И здесь Эдвард прав, лучше первым нанести удар, чем ожидать того, что это сделают все остальные. Если с самого начала выведем Гористаров из игры, получим большое преимущество в этом противостоянии. Кроме того, – он сказал больше для облегчения собственной совести, – все равно, мы начнем действовать лишь после того, как Гористары сами нанесут первый удар. Если они не решаться на такое, то и никакой войны не будет...

– Да поможет нам Небо... – только и покачал головой Райсор, искренне надеясь, что они сейчас не совершают чудовищную ошибку, о которой потом всем придется очень сильно пожалеть.

***

Росс действительно был лишен возможности связаться с Гористарским баронатом после всего произошедшего. Практически все военные и торговые корабли, в тот момент находившиеся в портовой зоне, были либо разрушены в ходе боя, либо серьезно повреждены, более не в состоянии подняться в воздух в ближайшее время. Уничтожены и все установки подпространственной связи, буквально отрезав графство от всего остального Рейнсвальда, оставив их самостоятельно разбираться с теми проблемами, что начали возникать после того, как тристанская эскадра покинула орбиту острова. Остатки сил ополчения и внутренней полиции пытались навести порядок среди гражданского населения, покинувшего убежища и теперь возвращавшегося по разрушенным улицам в свои дома в поисках того, что еще можно было спасти. Начались грабежи и мародерство, сил правопорядка не хватало, чтобы все это остановить. К тому же, у защитников хватало и множества других проблем, начиная от все еще продолжавшихся пожаров, до мутантов, что лезли на огонь сквозь проломы во внешних стенах и разрушениях в куполе.

Рано или поздно помощь все равно должна была подойти, каждый двое суток из Гористарского бароната приходил караван торговых и пассажирских кораблей, с ними можно и отправить сообщение о произошедшем здесь. В том, что это были войска Тристанского бароната, можно было даже не сомневаться. На поле боя остались части доспехов и разбитая техника с его символикой, сохранились и многочисленные видеозаписи и фотофиксации о том, что нападавшие корабли принадлежали к флоту Тристана.

И все понимали, что это значит. Такое нападение просто не могло пройти безнаказанным. Новый барон, как только узнает о случившемся, тут же отправит все доступные силы на то, чтобы наказать тристанского выскочку за случившееся здесь. Кто-то, конечно, пытался объяснить случившееся тем, что барон Эдвард мстил за события на его свадьбе, когда сам герцог Росский расстрелял его свадьбу и убил молодую жену, но их мало кто слушал. В конце концов, нельзя сравнивать одну жизнь с тысячами тех, кто погиб на улицах города и портовой зоны под корабельным обстрелом из орудий и торпедных аппаратов.

Росс колебался на грани анархии и попыток сдерживать порядок в течение следующих ста сорока часов, медленно, но все же уверенно восстанавливая покой и тишину на улицах. Чтобы сдержать мародеров и грабителей, которые появились сразу после того, как открыли двери гражданских убежищ, ввели круглосуточный комендантский час. На улицах еще оставалось полно оружия и неразорвавшихся боеприпасов, какими могут вооружиться целые банды. Специально выделенные команды ополчения в это время собирали все, что может представлять опасность, но и их было слишком мало, чтобы за столь короткий срок ликвидировать такую угрозу.

И только через сто сорок часов подошел караван торговых кораблей из Гористарского бароната, обнаруживший столь тяжелое положение анклава, едва пережившего нападение, и, конечно же, первым же их действием стала отправка сообщения в баронат обо всем, что здесь произошло.

Война начиналась...

***

– Всеобщее собрание вольных феодалов королевства Рейнсвальда официально объявляется открытым, – объявил Глава Стражей Трона, все в том же белоснежном доспехе и с закрытым шлемом, увенчанном, чтобы его можно отличать от своих подчиненных, еще и высокими белыми крыльями. – Почтим честь и память нашего великого монарха и передадим престол самому достойному и лучшему из вас.

С этими словами он отступил назад, позволяя всем стоявшим здесь пройти в обширный Зал Собраний, до этого при правлении Иинана Третьего открывавшийся лишь единожды. В этом месте практически ничего не изменилось с того самого момента, как дворец был достроен, став символом неизменности и твердости порядков Рейнсвальда. Огромные круглый зал, с куполообразным потолком, расписанным древними фресками, изображавшими первые дни колонистов на острове, начало внутренних войн, эпоху войн Объединения и величайший день создания королевства. Под изображениями героев прошлого и их великих подвигов размещалось на разных уровнях несколько галерей с местами для феодалов, распределенных по возрасту и времени присоединения их феодов к королевству. А в самом же центре зала стоял большой круглый стол для изначальных двадцати шести феодов, вырезанный из цельного черепа гигантского дракона, уничтоженного объединенным флотом Рейнсвальда еще в начале его существования. Стол был в два уровня, где внешнее кольцо предназначался для всех первых феодалов. С созданием же выборной системы королей был добавлен второй уровень, находившийся примерно на полметра ниже первого, во внутреннем круге, всего лишь на пять мест, предназначенных для претендентов на королевский престол. Там они могли посмотреть друг другу в глаза, споря за то, кто из них должен стать новым королем.

Эдвард занял свое законное место за внешним кругом, в большом резном кресле, стилизованном под вставшего на задние лапы грифона, символа родового герба Тристана. Резьба на столешнице перед ним изображала герб бароната, выполненный в полный размер, со всеми деталями, окантовкой и изображением геральдических зверей бароната. Личный герб Эдварда, черная железная перчатка, сжимающая эфес сломанного меча, полученный в знак признания его особых заслуг в Таркийской провинции, был изображен на большом и длинном баннере, свисавшим с потолка рядом с личными гербами всех остальных феодалов.

– Претенденты на королевский престол! Если вы считаете себя достойными, то поднимитесь и войдите во внутренний круг! – призвал Глава Стражей Трона. И из всех остальных выступили трое претендентов: граф Фларский в белых с золотым одеяниях, барон Розмийский, сейчас в геральдических цветах своего феода, зеленый с черным, и барон Гельский, в парадном мундире алого и голубого цветов. В этот раз претендентов было три, и еще два места остались свободными. Чтобы не создавать ощущения пустоты, свободные стулья тут же убрали служебные дроны, позволив претендентам рассесться вокруг ствола несколько свободнее. Каждый из них вытащил свой церемониальный клинок и положил перед собой, острием в центр, так что все три меча касались друг друга.

– Сегодня день великой печали и новой радости, – Глава Стражей Трона снова вышел в центр, объявляя о начале дебатов. – Сегодня заканчивается эпоха правления Иинана Третьего, короля, оставившего после себя великий след в истории нашего королевства. И все мы будем скорбеть о нем, но свет всегда следует за тьмой, и сегодня в наших силах выбрать нового короля, достойного, чтобы принять на свои плечи такую ответственность и вести всех остальных за собой. Каждый из вас ведет за собой людей Рейнсвальда, каждый из вас принимает ответственность за каждого из своих вассалов, но сегодня вы должны избрать достойнейшего, кому доверите свои жизни так, как вам доверяют свои жизни ваши подданные...

Глава Стражей говорил еще очень долго, представив каждого из претендентов, перечислив их основные заслуги и деяния, а так же представленные ими доказательства того, почему могут являться претендентами на престол Рейнсвальда. Все происходящее было больше церемониальным действием, чем являлось действительно необходимой частью выборов, но традиции всегда оставались очень чтимой частью культуры королевства. Ни у кого даже в мыслях не было вырезать иди даже просто сократить столь неважную часть столь важного для всех процесса. Все просто слушали Главу Стражей, изображая внимание, афеодалы на верхних галереях позволяли себе даже разговоры шепотом, обсуждая друг с другом, как стоит поступать, придерживаться ли уже принятых решений, либо же изменить свое решение и поддержать другого претендента, показавшегося сейчас более подходящим.

Самое важное началось только тогда, когда Глава Стражей объявил дебаты открытыми, и настало время свободного обсуждения. Здесь происходил единственный момент в истории Рейнсвальда, когда каждый говорящий мог повлиять на решение и, собственно, все будущее королевства. Никто и не ждал, что все закончится в первый же день, слишком много споров и противоречий всегда возникало между феодалами, активно обсуждающими каждого из претендентов, не стесняясь в выражении личного мнения и порой даже позволяя себе перебивать друг друга. Здесь не было разницы, насколько крупны армии феодала, и какое значение имеет для королевства, как отдаленно находится его феод от столицы или и вовсе от центрального острова Рейнсвальда и каковы его возможности. Голоса всех были равны, и все могли выразить свое мнение. Единственная уступка демократии, официально допущенная на Рейнсвальде.

Эдвард первое время просто слушал, пытаясь прояснить для себя, как необходимо прокладывать дальнейшую стратегию действий, как выстраивать диалог с феодалами, да и просто узнать мнение большинства о том, каким должен быть будущий король. Конечно, экономические и политические возможности для становления того или иного претендента на престол обычно являлись главенствующими, но никогда не стоит забывать, что Рейнсвальд это не только флот, армии и производственные мощности, но и люди, народ, а главное, феодалы, что ведут за собой всех остальных. Их мнение было, есть и будет решающими для избрания нового короля. Всегда разворачивается борьба за голоса малых феодалов, которых гораздо больше, чем тех старых и могущественных феодов, чьи голоса не составляют и двадцатой части от общего количества. Ведь именно мнение простого большинства решит, кто же снова наденет корону Рейнсвальда, и перед кем встанут на колени все без какого-либо исключения.

Первоначальная поддержка неожиданно перешла к графу Розмийскому, как к сыну последнего короля, о времени правления которого у очень многих сохранились лишь положительные эмоции. Многие считали, что правление сына Иинана Третьего станет прямым продолжением той политики, что вел его отец, но такая точка зрения придерживалась не очень долго, поскольку ее активнее всего продвигали Гористары. Поддерживающие остальных двух претендентов феодалы очень быстро смогли перевести спор именно в то русло, что граф Розмийский на деле может стать марионеткой Гористаров, очень древнего и уважаемого рода, но уже давно известного своей жадностью и желанием властвовать над всем Рейнсвальдом.

Становиться под пяту правления этого рода хотелось далеко не многим, и постепенно чаша весов начала склоняться к графу Фларскому, чьи сторонники активно поддерживали идеи равенства феодалов, а так же тех реформ, что могут избавить Рейнсвальд от тех проблем, что накопились к окончанию эпохи правления Иинана Третьего. Программа реформ, выдвинутая графом, предполагала в первую очередь реорганизацию торговых путей и основных торговых трактов, уже устоявшихся на территории королевства, но частью обходившие новые феоды, еще не включенные в общую систему торговли, а потому испытывающие проблемы с развитием и рынками сбыта своей продукции. Среди малых феодалов большую поддержку получила предложенная реформа личных армий феодалов, которые прежде обладали полной свободой в принятии на вооружение самых различных технологий. Не ограниченные так же и по максимально допустимым показателям личного состава и стоявшей на вооружении техники, за исключением нескольких вето, наложенных королем на особо смертоносные и разрушительные технологии, представляющие угрозу всему королевству, армии крупных феодов были неостановимы для большинства молодых и небольших по размерам феодов. Уже многие считали, что необходимо ограничивать возможности феодалов, поскольку столь большие армии просто не могли стоять без дела, в результате чего по всему Рейнсвальду время от времени возникали различные локальные конфликты, порой из за пустых мелочей, но разгоравшиеся до жарких схваток, в которых гибли порой целые поселения, а потери исчислялись тысячами. И из-за этого же небольшие феоды всегда чувствовали притеснение со стороны своих старших и более могущественных соседей. Такая же реформа уравнивала бы их возможности, но сильно сказалась на отношении к графу крупных феодалов, не видевших в личных армиях, по численности порой приближавшихся к королевским войскам, ничего плохого. Сам Эдвард еще не знал, как стоит реагировать на подобное, поскольку его возможности такая реформа тоже задевала серьезно, но это был пока лишь проект. Быть может, после окончания уже подступившей к порогу войны, такие армии действительно не понадобятся, да и неизвестно, что вообще от них останется, когда отгремят сражения.