Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

– Господин барон? – к нему подошел Де Кастери, – С вами все в порядке? Вы выглядите разочарованным.

В голосе адмирала звучало сомнение, словно он опасался услышать приказ об отступлении, но только заставил Эдварда вздрогнуть и встрепенуться

      – Докладывайте, – велел молодой барон, повернувшись к трехмерному проектору, в реальном времени отображавшего ситуацию на поле боя. Многочисленные оранжевые точки отмечали нейтральные суда, красными светились корабли потенциального противника, а зелеными точками указывались союзники, идущие сейчас ровным строем на сближение с скоплением вражеских красных отметок, – Первый этап пройден, теперь сближение...

– Так точно, – кивнул Де Кастери, – Брандер сыграл свою роль, оказавшись даже эффективнее, чем мы предполагали первоначально. Противник ничего не подозревал о нашем появлении, поэтому вражеские корабли располагались близко друг к другу, попав в зону действия брандера. А времени на перегруппировку у них уже не осталось, так что, скорее всего, бой будет идти против отдельных групп и кораблей противника. – Он отмечал указкой места возможных столкновений, продолжая говорить. – Мы постараемся действовать максимально быстро и эффективно, прежде чем подойдет возможное подкрепление со стороны Вассария. Нанесем максимально возможный урон, после чего снова отступим в гиперпространство, не оставив после себя никаких следов.

      – Кроме разоренного порта. Постарайтесь выманить их на открытое пространство. – Задумавшись на секунду, следом приказал Эдвард, указывая на вражеские корабли, все еще находившиеся в смятении и бессистемно выбиравшиеся из разрушенных доков. – Нам не нужны лишние разгромы верфей. Есть атаковать сейчас, большая часть портовой зоны окажется под огнем... разрушения будут колоссальными...

– Господин, мы можем их перебить так и не выпустив из порта, – запротестовал Де Кастери, – Да, конечно, будут дополнительные разрушения причалов и доков, но данный подход гораздо эффективнее, нежели втягивание в артиллерийские дуэли в кораблями противника в открытом пространстве.

Адмирал попытался добавить еще что-то, но барон в данном вопросе был непреклонен.

– Капитан, я повторяю, дайте им выйти из порта, после чего займемся их уничтожением, – твердым тоном сказал Эдвард, не приемля никаких возражений. – Я не собираюсь окончательно добивать Самрийские верфи только из-за того, что таким образом мы потратим меньше снарядов. И главное, наша цель корабли, а не сами верфи, или вы опасаетесь, что мы не сможем с ними расправиться в честном бою?

Одарив своего офицера жестким взглядом, молодой барон указал на голограммное изображение, где постепенно выстраивалась эскадра противника.

– Нет, никак нет, – щелкнул сапогами Де Кастери, – Сделаем как будет приказано.

Еще не совсем понимая, почему противник внезапно сбросил скорость и дал время для подготовки, остатки недавно мощной эскадры воспользовались полученной передышкой, перегруппировавшись и перестроившись в боевой порядок, понеся существенные потери и лишившись почти трети кораблей. Наемники уже не были уверены, что стоит ввязывать в бой с неизвестным противником, потеряв инициативу и вынужденные столкнуться с превосходящими силами. Им обещали разграбление практически беззащитной колонии, для чего необходимо только смять сопротивление небольшой эскадры тристанцев, но про то, чтобы их начнут уничтожать прямо в вольном порту, не было сказано ни слова, а умирать, да еще и за чужие, к ним никак не относящиеся, интересы, никто не горел желанием.

Два корвета, видимо, решив не рисковать в столь опасном бою, начали спешно отступать к ближайшей точке прыжка, отколовшись от остального соединения, но, как оказалось, таинственный противник не собирался никого выпускать. Пять вражеских корветов начали преследование, поддерживаемые группами перехватчиков. Юркие и подвижные пятиместные аппараты, несшие пушечное и бомбовое вооружение, прорвавшись сквозь зенитный огонь, атаковали отстающий корабль, нанеся серьезные повреждения основному двигателю и почти уничтожив один из рулевых, из-за чего скорость его резко упала. И меньше, чем через полчаса, поврежденный корабль оказался в зоне поражения орудий противника. Отчаянно отстреливаясь и пытаясь маневрировать, корвет еще жил несколько минут, прежде чем многочисленные попадания импульсных и плазменных орудий, буквально рвавших его лишенное дефлекторов бронирование, вызвали детонацию реактора и боеприпасов. Наемник исчез в мощной вспышке взрыва, а его товарищ почти успел дойти до того места, где возможен переход в прыжок, но в последний момент получил попадание торпеды, сброшенной с одного из перехватчиков, точно в сопло основного двигателя. Взрыв двигателя разорвал кормовую часть корвета, и потерявшее управление судно перешло в дрейф, чуть позже так же оказавшись под перекрестным огнем преследователей.

Пока добивали убегающие корабли, основные силы втягивались в схватку на расстоянии меньше пяти тысяч километров до верфей, для подобных сражений практически минимально допустимые дистанции. Случайные снаряды могли нанести верфи значительный урон, но ничего другого сторонам уже не оставалось. Наемники, видя судьбу товарищей, решили идти на прорыв, надеясь, что хоть кому-то удастся прорваться сквозь строй вражеских кораблей и успеть уйти в прыжок.

Первыми в артиллерийскую дуэль вступили корветы, дав еще один залп из торпедных аппаратов, заставляя идущие навстречу друг другу корабли менять маршруты, маневрировать и сбивать прицелы. Фрегаты и крейсера выпустили отряды штурмовиков и перехватчиков, принявшиеся сбивать летящие к кораблям торпеды, и небо между эскадрами расцвело многочисленными взрывами и длинными очередями из скорострельных пушек и излучателей. Одноместные истребители различных модификаций вступили в яростный и жестокий бой, в котором нельзя было допускать ошибок, и даже малейшая оплошность могла показаться фатальной. Может быть, из-за этого у пилотов этих авиамашин всегда была традиция оставлять свою номерной знак на борту корабля, отдав его либо технику, либо инженеру своей стальной птицы, чтобы потом забрать по возвращении, если оно, конечно, вообще будет.

Со стороны бой истребителей казался быстрым и подвижным танцем, где любое случайное касание или иная ошибка танцующих может закончиться смертью. Истребители двигались на предельно допустимых скоростях, преследуя друг друга, засыпая небо длинными очередями лазерных и рельсовых зарядов, пытаясь обмануть противника в мастерстве фигур высшего пилотажа, уходя от преследования или же, наоборот, внезапно появляясь у своего недавнего преследователя на хвосте, чтобы несколько раз выстрелить и, пробив защитные щиты, уничтожить его. Те группы, что прорывались сквозь эту пляску смерти, тут же рвались к вражеским кораблям, стараясь атаковать башни главного калибра или же бортовые батареи. Были у них и другие цели, вроде антенн связи, рулевых двигателей и остальных уязвимых точек столь крупной цели.

Всего лишь несколько торпед достигло своих целей, сумев прорваться сквозь истребители и зенитный огонь. Два корвета атакующих получили незначительные повреждения, с другой же стороны, получивший одновременно три попадания из-за ошибок в генерации дефлекторного щита, быстро терял высоту еще один корвет с охваченными огнем верхними палубами.

Вскоре после обмена первыми залпами началась и артиллерийская дуэль. Орудия главного калибра били по противнику, расчерчивая окружающее пространство инверсионными снарядами, пролетавшими на огромной скорости только для того, чтобы в следующую секунду взорваться с невероятно яркой вспышкой, соприкоснувшись с дефлекторным щитом корабля-цели. Порой снаряды пробивали щит, постепенно слабеющий из-за все новых попаданий, и рвали на части многометровые броневые слои, выбрасывая в открытое пространство выбитые куски сверхпрочного металла размером.

Линкоры и фрегаты, подходя ближе и совершая маневры поворота или уклонений, принимались молотить друг друга залпами орудий бортовых батарей, не столь мощных, как орудия основного калибра, но куда более многочисленных и скорострельных, способных после нескольких полных залпов нанести и более серьезные повреждения, чем попадание сверхтяжелого снаряда. Многочисленные вспышки от попаданий и ответных выстрелов буквально осветили борта противоборствующих кораблей, прорываясь сквозь дефлекторные щиты, не способные выдержать столь массивный обстрел, и постепенно круша бронирование, выводя из строя отдельные орудия и разбивая внешнюю обшивку, от чего в небо тут же устремлялись всполохи пламени.

Поврежденные и охваченные огнем отсеки блокировались противовзрывными переборками, и туда тут же направлялись команды дронов и ремонтников, заново восстанавливающих обшивку, накладывающих заплаты и тушившие пожары. От каждого попадания на пульте повреждений загорался очередной тревожный огонек, гаснувший по мере того, как пробоины запечатывались и восстанавливалось хотя бы временное функционирование отсеков, но гасли они гораздо медленнее, чем появлялись новые.

С капитанского мостика линкора весь бой больше напоминал шахматную партию, где не видно фигур противника, появлявшихся только тогда, когда до них могли дотянуться собственные фигуры. Все остальное же исчезало из поля зрения, и приходилось предугадывать действия противника, предсказывать его маневры и рассчитывать, куда самому следует ударить, чтобы случайно не подставить уязвимое место под удар противника. Эдвард чувствовал, как пот струится по лбу, но времени не было даже на то, чтобы утереться, слишком много противоречивых данных, слишком много информации о своих и чужих кораблях сыпалось из донесений, приходилось выслушивать, анализировать, отметать ненужное и выбирать главное, чтобы использовать в следующую секунду.

Вражеский крейсер с поврежденной кормовой башней, оставлявший за собой длинный шлейф плазменного огня, горящего топлива и кислорода, зашел с правого борта, открыв беглый огонь из лазерных излучателей и ракетных установок, обрушившись на дефлекторный щит, и так едва действующий, принявший уже слишком много попаданий и не успевший восстановиться. «Трайвер» был вынужден сбросить скорость и повернуть вправо, открывая ответный огонь по противнику. Несколько минут оба корабля методично обрабатывали друг друга, после чего снова разошлись, двигаясь по разным орбитам вокруг Самрийской верфи. На линкоре начался пожар на одной из батарей, где выпущенная с крейсера ракета угодила в только подготовленный для стрельбы лазерный излучатель, взорвавшись и вызвав последовательную детонацию только что подключенных энергетических батарей. К счастью, его получилось быстро локализовать, но теперь за кораблем тянулся длинный шлейф дыма.

– Передайте Старву, чтобы перешел на более высокую орбиту, его корветы нужны, чтобы поддержать Эсселя! – Эдвард командовар, практически не обращая внимания на громогласную артиллерийскую перестрелку, занятый только царившим вокруг организованным хаосом сообщений, приказаний и отчетов. – И мне нужен «Ирриат», пусть немедленно отходит на правый фланг, иначе мы рискуем упустить этот фрегат... Святое Небо! Какого черта Ирвис делает на левом фланге?! Кто будет затыкать дыру в центре? И пусть уже отзывает свои перехватчики, этот корвет уже никуда не денется, хватит на него тратить боеприпасы. – Он оглянулся на Де Кастери, стоявшего чуть выше, рядом с рулевым и корректировавшим курс из-за приближающихся торпед, только что выпущенных в сторону линкора от подошедшего слишком близко корвета. Дав залп, вражеский корабль попытался отступить, но залп сразу трех башен основного калибра пробив его корпус насквозь, вызвал цепную реакцию взрывов, сотрясших его от носа до кормы. Разбитый и загоревшийся ярким голубым пламенем от изливавшейся из разбитого реактора плазмы, корвет ушел в дрейф и начал быстро терять высоту.

– К нам снова приближается этот крейсер! – доложил один из операторов. И так поврежденный, получивший еще несколько попаданий от второго линкора, корабль с изображением улыбающегося демона на месте герба, вновь заходил на расстояние залпа, сделав крутую петлю по высокой орбите.

– Пусть подождет! У нас своих проблем хватает! – отмахнулся Де Кастери, с руганью обрушившись на рулевого, почему-то начавшего переход на более высокую орбиту. Корабли тем временем снова сошлись в артиллерийской дуэли, где почти истощенные дефлекторы практически не играли роли. Снаряды пропахивали многослойное бронирование как тонкую жесть, круша внутренние переборки и вызывая все новые и новые вспышки пламени и разгерметизации отсеков. Эдвард видел сканированное изображение крейсера на одном из обзорных мониторов, с разбитой носовой броней и жуткими пробоинами, порой в глубину до нескольких палуб. Сам «Трайвер» выглядел примерно так же, если верить панели повреждений, где загорались, гасли и снова загорались все новые и новые иконки, отображавшие пробоины и не отзывающиеся на проверочные сигналы отсеки.

Совершенно неожиданно атакующий крейсер взорвался, обдав корпус линкора многочисленными обломками, и на несколько секунд внешние камеры ослепли от мощной вспышки, из-за чего часть экранов побелела на некоторое время.

– Мы потеряли «Харзер»! – доложил один из связистов, вскочивший со своего места, упомянув один из фрегатов, пришедших из Карийского бароната в качестве поддержки, – Только что доложили!

– Матерь Земная! – ругнулся Эдвард, – Вышлите Ирвиса, пусть размажет того сукиного сына, кто это сделал! Необходимо заткнуть эту дыру как можно быстрее! И, в конце концов, добейте уже этот линкор, пока он не снес еще кого-нибудь!

Барон упомянул про последний сверхтяжелый корабль противника, серьезно поврежденный и уже вставший в дрейф, но продолжавший вести огонь. На его счету уже был один сбитый тристанский фрегат, маневрировавший и случайно угодивший под прицельный огонь его орудий главного калибра.

Шахматная партия постепенно становилась яснее, разваливаясь на отдельные участки, ходы и перестроения. Фигуры словно стали быстрее и лучше, в то время как вражеские быстро сокращались в числе, отступая к уже определенным полям, потеряв инициативу и вынужденные действовать словно по указке, оказываясь именно там, где было лучше всего для нападавших. В какой-то момент шахматная доска, на которой вместо вырезанных из кости фигурок передвигались огромные боевые корабли, а пустые поля наполняли обломки и остовы, дрейфующие в открытом пространстве, стала совершенно ясной и четкой, противник не мог больше прятать свои ходы, как не мог и реагировать правильно на всю окружающую его ситуацию. Партия завершилась совершенно неожиданно, словно взял еще одну пешку, чтобы сделать еще один ход, барон с удивлением заметил, что вражеских фигур на доске больше нет. Завершающий удар оказался всего лишь одним из череды многих, и только горящие остовы вражеских кораблей напоминали о том, что здесь еще совсем недавно происходило.

Операция была успешно завершена, план сработал так, как и рассчитывалось, не развалившись от столкновения с реальностью. И пусть было множество всяких сомнений, вопросов и неуверенностей до последнего момента, сейчас они казались уже незначительными, почти полностью растворяясь в свете одержанной победы. Конечно, были и потери, на «Харзере» был младший сын герцога Альского, еще совсем молодой парень, рвавшийся в свой первый в жизни настоящий бой, проходивший в Аверии подготовку перед отбытием в Королевскую армию. Дома, в Альсе, его ждала девушка, Эдвард помнил, как он показывал ее фотографию как-то вечером после общего собрания. Да что говорить, на «Харзере» было три с половиной тысячи матросов, солдат и членов экипажа, и почти у каждого девушки или даже семьи. Которые теперь уже никогда их не дождутся, и все из-за того, что сам он не смог миром разрешить вопрос с Вассарием, вынудившего его напасть первым.

Он смотрел на формируемую с внешних сканеров трехмерную картинку пространства перед кораблем, высвечивающим многочисленные обломки и куски обшивки, притягиваемые магнитным полем линкора и вращающиеся вокруг его корпуса как небольшие спутники. Любая война, пусть даже самая маленькая и порой состоящая всего лишь из одного сражения, приносила с собой слезы и кровь, отнимая друзей и товарищей. И, как бы он ни хотел, Эдварду придется снова и снова вести войска в бой лишь потому, что он хочет защитить хотя бы то, что ему уже принадлежит.

– Приготовьте десантные челноки, – приказал он спокойным тоном, не показывая сковавшее его грудь напряжение, – Начинаем третью фазу операции.

Только теперь он бросил взгляд на корабельные часы, показывавшие, что с того момента, как они вышли в реальное пространство прошло чуть больше одного часа, но казалось, будто минула целая вечность, растянутая и тягучая, как свернувшаяся кровь, каждое мгновение которой сейчас сияло в голове яркими следами, выжженными в памяти вспышками орудий и бортовыми залпами.

Третья фаза операции заключалась в окончательной зачистке порта от войск Вассария и уничтожении всех находившихся там офицеров. Пусть даже его флот был разбит, но внизу, на поверхности острова, было расквартировано несколько полков наемников и регулярных частей Гельского феода, готовые подняться на корабли в любой момент. Их необходимо было уничтожить, чтобы, во-первых, никто не смог рассказать о том, что здесь произошло, а во-вторых, чтобы в следующий раз граф трижды подумал, прежде чем начинать подобное снова, зная, чем все может обернуться.

Войска на поверхности уже знали, что произошло с эскадрой, как знали и то, что на этом нападающие не остановятся, потому и готовились к отчаянной обороне, одновременно пытаясь предупредить своего сюзерена о нападении. Перекрывать подпространственную связь у Эдварда не было ни времени, ни желания, так что контакт был установлен, но подкреплению требовалось время, чтобы прибыть к независимому порту, находившемуся на расстоянии нескольких десятков парсеков от Рейнсвальда, и к этому моменту всяческое сопротивление здесь уже должно быть подавлено. С таким расчетом, на максимально быстрый и мощный удар, готовились тристанские десантные отряды, состоявшие из проверенных ветеранов и бойцов с тяжелым вооружением. Им уже отдали приказ не трогать гражданское население, как раньше не тронули и остальные корабли, вольные или относящиеся к Самрийским верфям, но потери среди мирных жителей наверняка должны были быть, поскольку и оборонявшиеся, и атаковавшие не собирались себя ограничивать в используемых средствах.

В этот раз Эдвард не стал лично возглавлять атаку на поверхности, убежденный Де Кастери и его доводами о том, что никто не должен видеть барона. Его руководство с орбиты было бы гораздо полезнее, нежели несколько удачных выстрелов по противнику из своей винтовки. Так что, стоя перед тактическим столом, где на голограммных проекциях уже были отмечены основные скопления войск противника, молодой барон с напряжением наблюдал, как спускаются десантные челноки, попадая под зенитный огонь скорострельных автопушек и скрытых батарей излучателей ближнего действия. Эту противовоздушную защиту подавить практически невозможно, такие мобильные установки вполне могут перемещаться и развертываться посредством пары человек, благо вес и размеры позволяли подобное. Приходилось надеяться только на бронирование и силовые поля, да на установленные в спонсонах пулеметы, с помощью которых экипаж мог отвечать прицельным огнем по подобным огневым точкам.

Как человек, с детства воспитываемый как командующий войсками и старший офицер, обязанный подавать пример, Эдвард чувствовал, что сейчас просто обязан быть с теми, кого только что послал прямо на жерла пушек, не способный им помочь никак иначе, кроме высланной поддержки перехватчиков и истребителей, прикрывавших десантные группы. Будут новые потери, новые сбитые корабли и потерянные экипажи, но это настоящая война, в которой далеко не все зависит от принимаемых решений и отдаваемых приказов. Слишком много случайных факторов, какие нельзя предугадать или предвидеть, но какие могут сказаться как на отдельном эпизоде, так и на ходе всех военных действий.

Десантные челноки опускались в порту один за другим, с ходу вступая в бой. Почти что обреченные войска Вассария бросались в отчаянные контратаки, стремясь уничтожать зоны высадки прежде, чем там успевали укрепиться десантники, но получалось у них это слабо без своей поддержки с воздуха и под постоянными налетами штурмовиков, звенья которых, хоть и понесли потери, но продолжали уверенно контролировать воздушное пространство.

Единственным неизвестным моментом здесь все еще оставалось поведение войск самой Самрии, до сих пор не вступившими в бой и никак не желающими участвовать. Кажется, отцы анклава сообразили, что именно здесь происходит, и вмешиваться в разборки между рейнсвальдскими дворянами не собирались, решив, что лучше пожертвовать частью порта, чем рискнуть всем и выступить на одной из сторон в конфликте. Поскольку ответ придется держать в любом случае, вне зависимости от того, кто победит или проиграет.

Эдвард не отрывался от голограммного стола, руководя общим планом сражения и отправляя подкрепления тем, кто в этом больше нуждался, либо усиливая группировки десантников, сумевших добиться определенных успехов. Постепенно, с первыми же поступавшими докладами и сообщениями ситуация начала проясняться, становясь больше похожей на реальность. Отряды регулярных сил Вассария дрались с жестокостью обреченных, не пытаясь идти на переговоры и совершенно не желая сдаваться, потому их и истребляли до последнего человека, в ходе зачисток использовались даже огнеметы и появившаяся трофейная бронетехника. Выходило, что Вассарий действительно замышлял полноценное вторжение. Внизу был обнаружен целый мобилизационный склад, с огромными запасами оружия, армейского снаряжения и тяжелой техники, новой, без знаков принадлежности и регистрационных номеров.

Наемники же таким же высоким боевым духом не отличались, первоначальные огневые контакты с ними отмечались жестокостью и большими потерями с обеих сторон. Сражаться они умели, но при этом не видели никакого смысла умирать за своего нанимателя, к тому же, уже получив от него деньги и будучи втянутые в бои, о каких при подписании контракта и речи не шло. После первых неудачных контратак среди наемников было замечено бегство и дезертирство, как поодиночке, так и целыми группами. Они не хотели умирать, дальше ведя все равно бессмысленные бои. Многие просто бросали оружие и сдавались, клянясь, что не собирались делать ничего плохого.

С появлением первых отчетов о взятых в плен наемниках Эдвард хотел сначала отдать приказ об уничтожении всех солдат противника, без какой-либо разницы, сдавались ли они или нет, но все же передумал. Пленники будут доставлены на корабли, где пройдут психологические проверки и ряд тренингов, после чего вступят в отряды колониального ополчения Аверии, где либо покажут себя хорошими бойцами, готовыми к службе в регулярных войсках, либо погибнут. Либо, что самое плохое, покажут собственную бесполезность и все равно будут уничтожены. Такой вариант понравился даже Де Кастери, согласившегося  с подобным приказом, тут же доведенным до солдат.

Сдача в плен солдат противника допускалась, в том числе и тяжелораненных. Медицинские отсеки вскоре будут забиты битком, судя по поступающим сообщениям, но обратный путь до Аверии был коротким, да и санитарные бригады были готовы к подобному, уже сейчас обустраивая в коридорах дополнительные койки, раскладывая скатки и медицинскую аппаратуру и препараты. Страшно представить, что все это может пригодиться, но Эдвард, уже участвовавший в подобных компаниях, знал, что когда челноки будут подниматься обратно, груженные ранеными и уставшими бойцами, то даже всех этих приготовлений окажется недостаточно.

Порт внизу горел, пока там продолжали идти бои. Сломленные, прижатые к стенке и лишенные поддержки, войска Вассария все еще сопротивлялись, цепляясь за какую-то отчаянную, лишенную всякой опоры надежду, что что-то еще может произойти и измениться. Эдвард бы и сам так себя вел, окажись в подобной ситуации, сражаясь до последнего патрона в отчаянном желании перебить как можно больше врагов, прежде чем доберутся до него самого, но сейчас он был с другой стороны, методично и хладнокровно уничтожая одно за другим скопления вражеских войск, опорные точки и огневые позиции. Туда, куда войскам не получалось пробиться сразу, направлялись перехватчики и танки, пушечным огнем и бомбовыми ударами подавляя последнее сопротивление, оставляя после себя лишь обгорелые руины, куда следом входили десантные отряды, добивая тех, кто еще подавал признаки жизни.

При этом же старались избегать ненужных потерь и среди мирного населения, оставляя эвакуационные пути открытыми, где через бреши в охваченных боями кварталах уходили рабочие верфей, их семьи, многочисленные служащие, простые обыватели, зашедшие на портовые улицы с желанием пропустить пару кружек в местном кабаке, и многие другие, о ком нельзя даже точно сказать, что именно делал здесь. Через эти же пути уходила и часть дезертиров, на ходу срывавших форму и знаки отличия. Некоторых ловили патрули, расстреливая на месте, другого отношения к людям, изменившим воинской клятве, и быть не должно, других выдавали сами беженцы, боявшиеся, что репрессии могут применить и к ним, но кое-кто все же проскальзывал, уходя из боя. Опасности в них уже никакой не было, от своего бывшего сюзерена будут скрываться едва ли не тщательнее, чем от Эдварда, поскольку в случае поимки их осудят и расстреляют за дезертирство, ни о чем не спрашивая. Пусть уж лучше доживают остаток своих дней на Самрии, в тишине и позоре.

Барон боялся постареть к тому моменту, когда все закончится, ведь приходилось распылять силы, зачищая квартал за кварталом, дом за домом, в то время как совсем рядом стояла хорошо вооруженная и оснащенная армия Самрийского анклава, а из открытого пространства в любой момент могло подойти вызванное подкрепление. Вассарий, несомненно, вышлет войска, как только получит извещение о том, что его завоевательный поход провалился, не успев даже начаться, чтобы хотя бы отыграться за нанесенное поражение. Де Кастери, стоявший рядом с бароном все это время, выглядел гораздо спокойнее, даже уверенно, докладывая о происходящем и указывая на возможные варианты развития событий. Адмирал напоминал игрока в покер, державшего в руках выигрышную комбинацию и дожидавшегося только момента, когда будут открыты карты.

– Господин! К нам приближается одиночный корабль. Не вооружен, посылает запрос на стыковку. – Доложил один из связистов, подскочивший со своего места как ужаленный, в то время как внизу, на поверхности Самрии, войска барона добивали последние очаги сопротивления. – Какие будут приказания?

– Кто это? – Эдвард обернулся на голос, оторвавшись от тактического стола, а потом бросив взгляд на один из основных обзорных экранов, куда уже выводилось изображение небольшого пассажирского транспорта, медленно приближающегося к нависшей над портом эскадре. Корабельные орудия уже взяли его на прицел, но даже по первоначальному сканированию было ясно, что никакой угрозы это судно представлять не может, не имея ни сколько-то значительно вооружения или бронирования. Во всяком случае, до того момента, пока не пристыкуется. Ведь внутри может оказаться все, что угодно, от отряда берсеркеров до бомбы планетарной мощности, способной испепелить линкор от носа до кормы.

– Есть запрос на видеосвязь, – повернулся связист, – Разрешите подключение?

– Включите только голосовой канал, – велел Эдвард, – никакого видео. А так разрешите связь, посмотрим, кто же с нами хочет поговорить...

Он был практически уверен и так, кто это такой, но все же желал подтверждения. Самрийцы вряд ли станут так просто наблюдать за всем происходящим, им тоже нужна информация, ради чего все это происходит и что последует дальше. Когда война у тебя перед порогом, не получится так просто отсиживаться в стороне.

– Говорит представитель правительства Самрийского анклава Удтар Ди’Отри! – сразу же ожил динамик, когда связист щелкнул переключателем. – Повторяю, говорит представитель Самрийского анклава... Мы желаем выйти на связь с командующим эскадрой, совершившей нападение на наши верфи и корабли, в тот момент там находившиеся! Немедленно ответьте, иначе мы будем вынуждены принимать меры!

– Мы можем сбить его прямо сейчас, – сказал Де Кастери, глядя на Эдварда, все еще стоявшего молча и выслушивающего попытки выйти на связь посла Самрии, – одного залпа хватит...

– И втянуться в бой с кораблями анклава? – усмехнулся Эдвард, – После только что пережитого боя? Нет, на это нас не хватит. Не с такими силами. – Он кивнул связисту, чтобы тот включил двухсторонний канал, и, прокашлявшись, ответил, – С вами говорит командующий эскадрой. Я готов выслушать ваши предложения, если, конечно, вам вообще есть, что предложить.

– Мы требуем допустить нас на борт и немедленно прекратить эскалацию конфликта на территории Самрийского порта! – ответил посол, чем несколько удивил Эдварда, не ожидавшего подобного резкого тона, как и того, что не было никаких попыток угроз, только прямая констатация своих требований. Возможно, они действительно не представляют, с кем сейчас разговаривают, но это было даже положительным моментом, означавшим, что долгие часы, потраченные на маскировку кораблей, не прошли даром.

– Готовьтесь к стыковке, – согласился Эдвард и отключил связь, не дав послу сказать больше ни одного слова. Заметив удивленное лицо Де Кастери, он пожал плечами, – Нам необходимо сохранить добрососедские отношения с Самрией. Может быть, они точно и не уверены, что перед ними барон Тристанский, но это сомнение может выйти нам боком, если Вассарий на них надавит. Пусть знают точно, с кем могут вступить в конфликт, если в открытую выступят на стороне этого недоделанного кандидата на престол.

Барон скривил презрительную усмешку. Подобный король, что боится идти в открытую и действует исподтишка, чужими руками, сам оставаясь в относительной безопасности и непричастности к собственным делам, Рейнсвальду был не нажен. Необходимо уметь брать ответственность, чтобы в тебе признали настоящего короля, а не ряженую куклу, посаженную на трон.

– Как скажете, – кивнул Де Кастери и следом приказал рулевому перейти в дрейф и подготовить стыковочный шлюз к принятию приближавшего транспорта. Одновременно были подготовлены и абордажные команды на тот случай, если дипломатическая миссия все же окажется ловушкой, придуманной специально для того, чтобы вывести из строя флагман эскадры. Как и в любом другом случае, тристанский барон решил перестраховаться, пусть это и было излишним. У самрийцев достаточно кораблей, чтобы одолеть их в честном бою, нежели чем рисковать подобным образом, а у остатков еще верных Вассарию сил на подобную операцию уже нет никакой возможности.