Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

– Движение! – спецназовец, передавший сообщение, открыл огонь по мелькнувшим в проходе между домами теням. Несколько налетчиков, пытавшихся укрыться среди развалин, все же выдали себя и вынуждены были броситься вперед, надеясь, что успеют втянуть солдат в рукопашную схватку прежде, чем их перестреляют, но лишь попали под перекрестный огонь. Изрешеченные пулями тела повалились всего лишь в нескольких шагах от своего укрытия.

– Итак, о нас теперь знают, – сухо прокомментировал Эдвард, первый делом проверяя датчик патронов, поскольку громкое эхо от шума выстрелов разошлось далеко под куполом, сообщая буквально каждому о произошедшем здесь, – Надо торопиться. Скорее всего, теперь эти мутанты переключатся на нас. Распределите сектора обстрела вокруг отряда, двоих в резерв, остальным огонь на поражение, но экономьте патроны, мы даже не представляем их число.

Отряд перестроился в стрелковую цепь, теперь направившись к диспетчерской башне. Эдвард старался успеть к ней прежде, чем налетчики сообразят, что действительно происходит. Только чем ближе подходили к центру, тем дикарей становилось больше, занятых, в основном, грабежом брошенных домов и складов. Мало кто из них действительно был готов к бою, оставив оружие либо поблизости, либо просто бросив его, не видя здесь больше других опасностей.

Спецназовцы расстреливали каждого встречного без всякой жалости, как только замечали. И не в силах что-либо противопоставить мощи скорострельного оружия, налетчики пытались бежать, но все равно валились под прицельным огнем. Немногие даже понимали, что происходит, звуки автоматического оружия им были незнакомы, напоминая сухую трескотню, в отличие от громких залпов примитивных местных мушкетов. Раненых и еще дышавших дикарей солдаты добивали пистолетными выстрелами, поскольку барон приказал не брать пленных. Да и о пощаде они не просили, только выли что-то непонятное сквозь крепко сжатые зубы.

Первое серьезное сопротивление отряд Эдварда встретил, только выйдя на дорожную развязку перед старыми терминалами сортировки и загрузки. Старые конвейеры и грузовики так и стояли до сих пор с давно сгнившими шинами и резиновыми траками когда-то брошенные здесь рабочими, поскольку убрать с дороги столько тонн ржавого металла у местных не было никаких возможностей. Разоренные металлические контейнеры, разложенные в штабеля для будущей транспортировки, здесь сложились в целый лабиринт, когда-то составленный большими погрузочными рельсовыми кранами, передвигавшихся по сложной системе переходов над головой, но теперь больше напоминавших древних застывших чудовищ с металлическими ногами, навеки застывших на месте.

И, скорее всего, в этом лабиринте было что-то ценное или важное, раз такое количество нападавших выбегало на солдат оттуда. На открытых расстояниях против автоматических очередей дикари ничего противопоставить не могли, но в узких переходах между высокими стенками ржавых контейнеров солдаты успевали сделать лишь несколько выстрелов, прежде чем приходилось сходиться в рукопашной с очередным дикарем, неожиданно выскочившим из-за только что убитого товарища. Единственным, что спасало и оставляло преимущество, было силовое оружие. Спецназовцы использовали широкие и короткие клинки, уверенно кромсая ничем не защищенных дикарей без брони, барон с корсаром куда более изящные силовые шпаги, аккуратно разрезавшие человеческий торс без единой зацепки, с легкостью рассекая мясо и кости, в то время как Ярвик вытащил широкий абордажный палаш монокулярной заточки, с легкостью рубивший примитивное оружие дикарей.

Пережив пару коротких, но жестоких схваток, Эдвард приказал использовать дронов-разведчиков, помогавших избежать подобных засад, зависавших сверху и заранее обнаруживая налетчиков, после чего солдаты их закидывали гранатами. Не подозревая о подобном оружии, дикари толпись за поворотами, сбиваясь в группы, видимо, чувствуя прилив храбрости от наличия сородичей поблизости. И даже одной брошенной осколочной гранаты хватало, чтобы вывести из строя не меньше десятка человек.

– Кто-нибудь, подключите огнемет! – скомандовал Эдвард, уставший от постоянных рукопашных схваток, – Выкурите этих мутантов отсюда!  – он снова взмахнул шпагой и дикарь, выскочивший словно из ниоткуда, повалился на спину с рассеченной грудью, брызнув фонтаном крови.

Струи химического пламени, за несколько секунд превращавшие человека в обугленный кусок мяса, заливавшие проходы на десятки метров вперед, вселили в дикарей религиозный ужас, наконец-то обратив в бегство и вынудив бросить позиции на развязке. Выбитые на открытое пространство, они уже не представляли особой опасности, и бойцы прицельно расстреливали их из автоматов, быстро сокращая количество возможных целей.

– Пусть бегут, – наконец, в очередной раз перезарядившись, приказал Эдвард, опустив шпагу и наблюдая за тем, как уцелевшие разбегаются в разные стороны в панике, что-то крича и бросая оружие. В том, что они смогут навредить, будучи поодиночке, разбитые и рассеянные, равно как и выжить в диких развалинах, барон сомневался. Тем более, что их задачей было не полное уничтожение всех явившихся сюда дикарей, а поиск выживших, – передайте транспортам, чтобы следили за окружающей территорией. С воздуха подавлять любые попытки перегруппироваться. Если таковые будут, сообщать мне и уничтожать.

Перегруппировавшись, отряд продолжил дальнейшее движение вперед по указанию Эдварда, сквозь полузаброшенные здания и перерабатывающие корпуса, где теперь местные держали скот и занимались разведением домашних животных. Не обладавшие жалостью дикари в каком-то кровавом безумии перебили всю скотину, забитую прямо в загонах. Неразобранные снопы, привезенные сюда для переборки, раскиданы и растоптаны. Ящики с плодами, стоявшие рядом, точно так же рассыпаны, а все, что в них было, раздавлено и перемешано, словно нападавшие специально уничтожали все то, что фермеры не успели забрать с собой. Такое называлось тактикой опустошения, и применялась даже не для того, чтобы напугать противника и заставить его сдаться, а для того, чтобы не дать ему и малейшего шанса на выживание, даже если как-то спасется после первого налета. Всю деревню обрекали на голодную смерть, но судя по тому, что на это вообще затратили столько усилий, Эдвард делал вывод, что выжившие еще были. И, что даже еще важнее, налетчики не могли до них добраться, неистовствуя по этому поводу, уничтожая все, что попадется под руку, а не уделяя все оставшееся время грабежу и разбою.

– Это должно быть где-то здесь, – пр5дположил Северед, оглядываясь по сторонам, когда группа вышла на еще одну дорожную развилку с остановившимся здесь навеки грузовиком на сгнивших колесах. Местные его использовали как смотровую вышку, на разваливавшемся от времени кузове установив самодельную башенку в несколько ярусов из кусков старого пластика. Наверху, уставившись в небо, горел кустарный прожектор, к какому вел толстый кабель от ближайшего здания. Отправив двух бойцов проверить, куда он ведет, остальным Эдвард приказал следовать дальше.

Тел здесь было особенно много, и не меньше, чем убитых фермеров, на растрескавшемся от времени покрытии валялись трупы налетчиков, истыканные стрелами. Они, вероятно, несколько раз пытались пройти через это простреливаемое пространство, но каждый раз атаки захлебывались из-за большого количества убитых. Особенно много тел было около тех ворот, из каких они сейчас вышли. Оценив ситуацию, сами подставляться не стали, двигаясь скрытно, используя как укрытия от возможных выстрелов различные препятствия, вроде набросанных здесь ящиков с припасами, которые так и не успели донести до дверей здания напротив.

– Внимание! – первым успел крикнуть один из спецназовцев, когда неожиданно яркий луч света вспыхнул на противоположной стороне развилки, осветив тот участок, где солдаты стояли пару секунд назад. Тут же полетели стрелы, но их силы не хватало даже на то, чтобы пробить насквозь толстый пластик ящиков, И от панцирной брони солдат, рассчитанной на более серьезные попадания, их грубые наконечки отскакивали со звоном, но все же было неприятно, когда рядом, тонко свистнув, пролетает стрела.

– Не стрелять! – скомандовал Эдвард прежде, чем кто-то успел выстрелить в ответ. Все еще висевшие в воздухе дроны уже передавали сведения, что на крыше здания напротив разместилось около двух десятков человек, стрелявших в солдат из примитивных арбалетов, и сейчас достаточно было всего лишь одной ошибки, чтобы все возможные переговоры стали невозможными. В таком случае пришлось бы полностью уничтожить деревню, чего сам барон старался не допустить больше всего, – Не отвечать на огонь! Укрыться и не высовываться!

– Кажется, ваши аборигены не очень горят желанием разговаривать с вами, – усмехнулся Ярвик, но тут же втянул голову в плечи, когда по его шлему чиркнула стрела, срикошетившая от ржавого бока грузовика, – Может, они и не знают, что теперь они ваши аборигены?

Пират попытался зацепить барона, но тот не отреагировал, стараясь своими глазами разглядеть происходящее с другой стороны развязки.

– И что собираетесь делать? – спросил Северед, перебежавший от одного укрытия к другому, чтобы оказаться рядом с бароном. Происходящее скорее его забавляло, чем пугало, так что корсар был в прекрасном расположении духа, – Они наверняка тоже слышали выстрелы, но между этими дикарями и тем, что представляют собой пираты, особой разницы не видят. И могу поспорить, что нас как раз перепутали с их карателями. Будут драться до последнего, терять им уже нечего... Бездна их побери!

Корсар выругался, когда стрела ударила его по шлему, но, так и не сумев пробить внешний слой металла, отскочила в сторону. Судя по ругани корсара, от неожиданного толчка в затылок он сильно ударился о внутренний визор лицом.

– То же, что и в начале, попробую с ними поговорить, – сказал Эдвард, выглянув на секунду из-за своего укрытия и снова спрятавшись, – Перебить мы их всегда успеем, тем более, от них вообще мало что осталось. Мне они нужны живыми... – он вздохнул и, переключившись на частоту отряда, приказал: – Стрелять над головами! Постарайтесь никого не зацепить, но пусть боятся и на секунду высунуться из-за укрытия!

Через пять секунд автоматический, но не прицельный огонь начал прижимать фермеров к укрытиям, не давая продолжать стрельбу. Луки и арбалеты далеко не самое плохое оружие для местных, но чтобы из него стрелять, необходимо быловстать хотя бы на одно колено, что сложно и банально страшно делать, когда над головой злобно свистят пули, срывающие куски с бетонных козырьков, за какими те прятались, и пролетают всего в нескольких сантиметрах над головой. Спецназовцы старались не расходовать много патронов, ведя огонь короткими очередями по три выстрела, но даже этого хватало, чтобы лишить стрелков возможности вести ответный огонь.

– Вперед! – потащив Севереда за собой, барон вышел на открытое, со всех сторон простреливаемое пространство, оставив автомат в укрытии. Оказавшись на виду, он сразу же поднял руки вверх и приказал своим подчиненным прекратить огонь. Спецназовцы, удивленные таким поступком своего командира, все же подчинились, но никто и не подумал ставить оружие на предохранитель, не зная, как именно следует реагировать на подобное поведение, и все еще держали на прицеле то место, где должны показаться стрелявшие по ним местные.

– Барон, я конечно, пониманию, – сказал Северед, стоя рядом с ним и оглядываясь, – Что данная ситуация несколько выходит за рамки того, что вы представляли, прилетев сюда, но может не будем все доводить до абсурда?

– Капитан, если ничего не сделать, нам придется перестрелять здесь всех уцелевших, – сказал Эдвард, глядя наверх. В режиме ночного видения можно было увидеть защитников, снова поднимавшихся и целившихся в него из примитивных арбалетов и каких-то самопалов, которым даже более подходящего названия придумать нельзя, – А этого мне, поверьте, совершенно не хочется. Эти люди напуганы, вот и стреляют во все, что движется. И то, что мы так себя ведем, может заставить их задуматься в том, что мы враги... Переводите! – приказал он сразу же, как услышал голос одного из защитников, что-то прокричавших им. В интонации было мало хорошего, но это все же был контакт более мирный, чем стрельба друг в друга.

– Он признал в нас «людей с неба», – сказал Северед, прислушиваясь к словами фермера, – Только думает, что мы пришли потому, что здесь и так все плохо. И говорит, что они знают, что шансов против нас у них немного, но драться будут до последнего. Говорит, что без потерь мы сюда не войдем, а они сдаваться не намерены. Ожидаемое поведение...

– Скажи им, что мы другие, – велел Эдвард, – мы хотим помочь, а не убивать их. И пусть не заставляют нас это делать, их смерть мне не нужна. И да, можешь представить им меня и рассказать, для чего сюда прибыл.

– Чтобы колонизировать их? – удивился корсар, – не думаю, что они оценят такой подход. Это гордые люди, жизнь здесь научила их быть твердыми...

– Нет, просто скажи им, что мы хотим поставить здесь свое поселение. И что мы собираемся положить конец рейдам «людей с неба», – он обернулся за спину, посмотрев на своих людей, вцепившихся в свое оружие и целившихся в защитников, – Нам нужен с ними мир, а не война.

Северед, подключив внешние динамики своего костюма, постарался как можно точнее передать все слова барона и, судя по тому, что сразу стрелять не стали, услышавшие его стрелки задумались над сказанным. Эти люди испуганы и сломлены резней, учиненной здесь налетчики, но слова Эдварда подарили им ту самую надежду, в которой так нуждались в последние часы. Не было особых причин, чтобы верить им, но отчаявшемуся человеку так хочется поверить, что самый темный час оказался позади, и вместо беспросветной тьмы наконец-то появляется надежда.

Эдвард, пока защитники молчали, решился на еще один шаг, рискованный, но который мог подтолкнуть к продолжению разговора. Выйдя на два шага вперед, осторожно, одной рукой, он расстегнул кобуру и выложил на старый растрескавшийся мельмитол свой пистолет, после чего отстегнул шпагу и так же положил ее на землю, показывая, что не вооружен. Затем велел повторить эти действия Севереду.

Местные стрелять не стали, но точно так же не убрали и прожектор, продолжавший светить в лицо. Корсар только вздохнул, явно не ожидавший от подобной затеи ничего хорошего, но не смевший спорить и просто пытавшийся рассчитать, что делать дальше, если все пойдет совсем не так, как рассчитывает барон, стоявший с поднятыми руками посреди простреливаемого пространства. Секунды тянулись медленно, как тягучая масса, еле-еле перетекая в минуты, двигавшиеся еще медленнее, но ожидание все-таки оправдало себя. Дверь, укрепленная дополнительно набитыми листами железа с длинными шипами, все же приоткрылась пеед ними, и оттуда вышли два человека, вооруженные чем-то, похожим на однозарядные винтовки, держа и барона, и корсара на прицеле. Один из них что-то сказал, даже крикнул, а потом поманил рукой к себе.

– Он говорит нам подойти поближе, – перевел Северед, – Барон, кажется, они действительно в нас сомневаются, со столь явными врагами подобных переговоров обычно не ведут. С другой стороны, вы уверены, что хотите продолжать?

– Мне нужны эти люди, друг мой, – пожал плечами Эдвард, опуская руки и направляясь к фермерам, – Они не станут нас убивать первыми, если в них сохранилось хотя бы капелька разума, поэтому я не стал бы так беспокоиться. И потом, даже если все пойдет совсем плохо, вы не думаете, что все равно особого вреда причинить нам они не смогут.

Усмехнувшись, Эдвард постучал себя пальцем по нагруднику, отозвавшимся глухим звуком металла.

Их проверили и обыскали, насколько это возможно, убедившись, что не прячут больше никакого оружия, и только после этого дали пройти внутрь. Остальные члены отряда были вынуждены остаться снаружи. По ним обещали не стрелять, поэтому солдаты заняли оборонительный периметр на тот случай, если налетчики попробуют вернуться и атаковать это место еще раз.

Эдвард, оказавшись внутри, понял, что у фермеров дела еще хуже, чем подозревал сначала. Небольшие помещения здесь прежде, вероятно, использовались в качестве общежития для служащих, во времена расцвета Аверии работавших тут посменно. Маленькие комнаты с рядами старых металлических кроватей, расставленных вдоль стен, освещенные только аварийными лампами, запитанными от старых генераторов, когда-то принесенных сюда, еще и забитые народом, которого здесь было гораздо больше, чем планировалось строителями. Старики, женщины и дети, успевшие добежать сюда, делили и так малое пространство с ранеными и измотанными бойцами, едва сдерживавшими отчаяние, накатывавшее на них. В воздухе пахло кровью, потом и страхом, ощущавшихся настолько явственно, что даже барону стало неприятно.

Все эти люди просто обязаны были погибнуть, Эдвард понимал это даже лучше их самих. Они уже проиграли, и даже не из-за того, что потеряли большую часть боеспособных мужчин, забиты в угол и почти не имеют припасов, чтобы продержаться хотя бы еще несколько дней. Они сами не верили в то, что могут победить, опустили руки и только по инерции, из-за упорного нежелания умирать, еще продолжали драться. С такими настроениями шансов на победу не остается.

Эдварда и Севереда вели через забитые людьми помещения, где на них смотрели со смесью любопытства и страха. Барон чувствовал и прожигающие взгляды ненависти, и замечал тех, кто смотрел на них с плохо скрытой надеждой. Среди выживших уже, наверное, разнеслась весть о том, что «люди с неба» разогнали налетчиков и сами пришли с предложением мира. Почти погасшая надежда вновь вспыхнула в этих людях, но они сами боялись в нее поверить, только смотрели на странные и тяжелые, на их взгляд, боевые костюмы Тристанского бароната.

– Куда нас ведут? – поинтересовался Эдвард, оглядываясь. Снимать шлемы внутри здания они не стали, а их сопровождающие на подобном не настаивали, поэтому сложностей с общением по внутренней связи не возникало, – Или это такая экскурсия для нас?

– Скорее всего, к местному начальству, – предположил корсар, – И оно наверняка находится в самом дальнем и самом защищенном углу всего этого. Барон, как вам вообще впечатление от подобного? То, что вы хотели увидеть?

– Я уже видел подобное, – честно признался Эдвард, – когда мы зачищали от местных территории будущей колонии Антрийского герцогства. Тогда я был в составе королевских войск, старший лейтенант. Договориться с местными аборигенами так и не получилось, добровольно покидать свои земли они тоже не собирались, поэтому поступил приказ зачистить всю территорию. После того, как они поняли, что с нашими возможностями им не тягаться, пытались прятаться в подобных местах... Прятали тех, кто им был дорог... А мы находили их одного за другим с помощью дронов и теплокровной слежки. И спускались с огнеметами в подобные укрытия, вычищая все до тех пор, пока дроны не докладывали об отсутствии признаков жизни.

– Барон, после этого вы еще смели называть корсаров кровожадными? – усмехнулся Северед, – По-моему, это очень похоже на лицемерие...

– У нас был приказ! – процедил Эдвард, – И мы его исполняли так, как и было положено. Без вопросов и обсуждений. Не нам было решать, правильно это или нет!

– Вам, барон, – покачал головой Северед, – На то у вас и есть собственная голова, чтобы самостоятельно решать, как следует поступать. Вы всегда могли плюнуть в лицо своему командиру и отказаться от роли палача... Солдаты не убивают беззащитных, поскольку они не для этого идут в армию. А вот палачи убивают... И тоже не считают себя виноватыми.

– Потом продолжим, – сдался Эдвард, не желая участвовать в споре, который все равно проиграет. Ведь и сам не мог подобрать в свою защиту ни одного другого аргумента, кроме того, что уже был сказан, отводить все на строгое следование воинской дисциплине при споре со столь свободолюбивым человеком, как корсар, совершенно бессмысленно, – Давайте сейчас будем думать о делах насущных, это гораздо важнее.

Дальше им пришлось спускаться по старой лестнице, защищенной еще одной баррикадой, через которую требовалось перебираться поверху, поскольку не было предусмотрено никакого прохода. И здесь же стоялединственный на все поселение пулемет. Судя по тому, что выглядел относительно новым, но при этом с одной вставленной лентой, аккуратно разложенной и даже в нескольких местах перевязанной тонкими ленточками, трофейный, доставшийся от пиратов Ярвика. Как именно здесь оказался, сложно представить, но явно не очень легко, раз местные так бережно к нему относились. Эта баррикада была последним рубежом, за которым и защищать практически нечего. Сразу за ней, буквально на ступеньках, тоже сидели и лежали люди, усталые и напуганные, расползавшиеся в стороны, когда группа шла мимо, а за их спинами сразу начинали шептаться, пытаясь разобраться, зачем же эти «люди с неба» здесь оказались.

Внизу, на самом глубоком подземном уровне, разместили склады и аварийные запасы на подобный случай осады и обороны. Даже по первоначальным, бегло брошенным взглядам, становилось понятно, что их было слишком мало, чтобы прокормить такое количество людей даже в течение всего лишь несколько дней. Здесь же, рядом с теми, для кого не хватало места на верхнем уровне, стояли вооруженные мужчины, охранявшие эти скудные запасы, настороженно смотревшие на барона с корсаром, проходивших мимо.

Остановились они только у небольшой двери, где из пустых ящиков тоже сложили какое-то подобие баррикады, перегородившей коридор. Ее охраняли два человека, сидевшие перед бочкой с горящим внутри пламенем, распространявшим вонючий дым, с каким едва справлялась вытяжка. Здесь впервые их группу задержали. Охранники непременно хотели знать, зачем все они направляются в этот коридор, а Северед, слышавший каждое их слово, едва успевал переводить Эдварду их разговор.

– Кажется, там те, кто хотели с нами поговорить, – сказал корсар, – Как я и говорил, в самом дальнем углу. Разрабатывают что-то вроде плана спасения, не могу понять точно, слишком быстро говорят. Их несколько, кажется, старейшины... Хмм, может быть, это вполне нормально для родоплеменного строя. Да, нам все-таки разрешают войти, только охрана будет все равно сопровождать. Если что-то пойдет не так, сразу же нас пристрелят. Хорошая перспектива...

 – Слишком уж негативно вы ко всему относитесь, – сказал Эдвард, усмехнувшись, представив попытку пробить из примитивного мушкета материал его боевого костюма, способный остановить импульсную пулю, – у нас гораздо больше шансов выбраться отсюда живыми, чем у всех остальных здесь, вместе взятых. Не относитесь к этому всему так, словно ни на что не способны...

– В данном случае меня больше всего пугает ваше слишком ветреное поведение, – пояснилл Северед, оглянувшись на толкнувшего его стражника, – В Тристане вы вели себя несколько спокойнее, а вот почему здесь так легко изменили ваши взгляды на окружение, никак не могу понять.

– Потому что это мои люди, – пожал Эдвард плечами, словно говорил обыденные вещи, – Может быть, сами они об этом еще не подозревают, но главное, что я сам уже это знаю. И они точно не смогут причинить мне вреда. Иначе будут наказаны...

Он смело зашел внутрь, в совсем небольшое помещение, где и сидели сейчас «старейшины». Северед, возможно, где-то ошибся с переводом услышанного, поскольку этих людей стариками никак нельзя было назвать. В комнате площадью не больше десятка квадратных метров собралось шесть крепких взрослых мужчин в разномастном камуфляже и примитивном снаряжении, которое местные мастерили самостоятельно. Раскуривая самокрутки, источавшие горький дым, они о чем-то пытались договориться, разложив на столе перед собой старые картв, где в первого взгляда узнавались примитивные планы купола, его коммуникаций и подземных сооружений, набросанные на пластиковой бумаге чуть ли не в ручную. Атмосфера в комнате буквально заряжалась негативом, все больше переходящим в отчаяние из-за того, что какой-то организованый план они придумать так и не смогли. Когда Эдвард вошел внутрь, разговоры сразу смолкли, и один из них, уже начинающий стареть мужчина с густой бородой, где проявлялась седина, бросил короткую фразу, явно обращаясь к «людям с неба».

– Он сказал, что говорит от лица всех, кто еще жив и прячется здесь, а потому его слово можно воспринимать как слово всей деревни, – перевел Северед, а потом представился сам и представил барона.

– Люди с неба еще никогда не помогали нам, но уже успели принести очень много зла, – сказал старейшина, посмотрев на Эдварда, которого Северед, последовательно переводя все слова, назвал главой прибывшей экспедиции, – Почему вы теперь так резко изменили свои планы? И почему мы сразу же должны поверить вам?

– «Люди с неба» не все одинаковые, – ответил барон, пользуясь услугами корсара как переводчика, стараясь говорить проще, дабы слова точно доходили до старейшины, – Те, кто пришел раньше нас, были алчными и глупыми, они пользовались тем, что сильнее вас, и потому нападали на вас. Мы же другие. И мы знаем, что сильнее вас, и вы это тоже знаете. Только нам не нужна ваша смерть, нам нужна ваша жизнь, поскольку без вас наше поселение будет слишком слабым. Нам нужно ваше понимание этого острова, нам нужны ваши знания о нем. В конце концов, нам нужны вы, чтобы наше поселение росло и развивалось. Без всего этого то, ради чего мы приехали сюда, будет бессмысленной тратой сил и ресурсов...

Перевести подобное было уже сложнее, но Северед справился со своей задачей, доведя до старейшин основную мысль. Между ними сразу же загорелся спор, который понять человеку со стороны оказалось очень сложно. Говорили одновременно практически все сразу, и корсар просто не успевал все схватывать, но те обрывки, что все же переводил, лишь подтвердили уверенность Эдварда в том, что эти люди настолько отчаялись, что готовы были ухватиться даже за столь тонкую соломинку, как протянутая рука помощи совершенно незнакомого человека.

– Они спрашивают, что вы хотите взамен, – наконец, через несколько минут к ним снова обратился предводитель этих людей, а его слова Северед перевел барону.

– Скажи им, что я предоставлю им безопасность от нападений этих дикарей, рейдов пиратов и диких мутантов, их деревню будут охранять наши люди, но взамен мне нужно, чтобы все они принесли клятву верности, признали мое главенство, как и то, что никогда не пойдут против моего слова. Кроме того, мне нужны молодые люди, которых можно будет обучить нашим знаниям и технологиям, – сказал Эдвард, подумав, – Для начала это все...

Усмехнувшись, корсар перевел эти слова старейшинам, в результате чего там снова разгорелись споры, смысл каких был понятен и без всякого перевода. Одни отказывались добровольно подчиниться «человеку с неба», другие же понимали, что самостоятельно после такого налета деревня оправиться не сможет, а даже если они переживут это, то станут легкой добычей для соседей, которые обязательно воспользуются их слабостью. Периодически они снова обращались к барону за отдельными вопросами, от которых Севереду порой просто становилось смешно, поскольку для него и так все было понятно, в то время как старейшины все время искали подвох.

Барон спокойно отвечал, ничего не скрывая, обрисовывая ту общую картину, в которую местные фермеры должны были вписаться. Ему не нужны рабы или бесплатные работники, наоборот, те местные, что войдут в состав будущей колонии, будут рассматриваться как полноправные и свободные члены общества. Конечно, ради этого они должны отказаться от старого общества и старых властей, признать власть Тристанского бароната и выплачивать соответствующие налоги, нести обязанности и получать права как и прочие граждане. Эдвард не был согласен ни на какие уступки и не будет рассматривать компромиссные варианты, и ему данные комплексы необходимы, он собирается заниматься их восстановлением и введением в эксплуатацию не на тех возможностях, что сейчас, а собирался вводить те мощности, что закладывались еще архитекторами при формировании комплекса. В случае отказа фермеров от его предложения он не откажется от претензий на эти комплексы, но в таком случае разговор уже будет вестись уже с помощью оружия, где у местных нет никаких шансов.

И в итоге аборигены все же согласились. С сомнением и недоверием, но все же согласились, придя к выводу, что другого шанса у них выжить больше не будет, а «человек с неба» все же предлагает больше возможностей, чем любой другой из оставшихся у них путей. Окончанием их спора стало то, что пожали друг другу руки и согласились: во-первых, предоставить им сейчас место для ночлега и отдыха, а во-вторых, показать, где находятся площадки для посадки воздушного транспорта, чтобы там могли приземлиться транспорты.

Однако на этом разговоры не закончились, даже в таком соглашении еще оставалось очень много неоговоренного, что необходимо было определить прямо сейчас и без всякого промедления, чтобы закрепить уже закладывавшийся союз. Эдвард велел привести наиболее опытных разведчиков и охотников, чтобы составили как можно более подробную карту окружающей территории, с указанием безопасных троп, аномалий и других поселений, пока Ярвика с группой бойцов отправили на посадочную площадку встречать транспорты, а часть местных разведчиков выслали проверить наличие дикарей поблизости. Несмотря на то, что отряд барона разогнал основную часть их группы, не было никакой уверенности, что они окончательно ушли, а не собираются вновь где-нибудь в паре километров от поселка.

Старейшины активно включились в процесс работы, скорее пытаясь разобраться, что же на самом деле за человек Эдвард, и чего от него стоит ожидать. От данного слова им отказываться уже было поздно, но им еще предстояло научиться доверять друг другу. Это был лишь первый этап будущего союза, который затем уже должен перерасти в единую полноценную колонию. Местные сообщили всю необходимую информацию, в первую очередь по собственной деревне, что в ней было до налета, что еще могло сохраниться, и что уже без посторонней помощи никогда не возместить. Разговоры были конкретными и детальными, так что уже скоро барон перестал обращать внимание на прошедшее время.

Через пару часов вернулся Ярвик с оставшейся частью отряда спецназа, оставив только несколько бойцов для охраны транспортов на площадке. Они также принесли с собой неприкосновенный запас пищи и воды, имевшийся на каждой воздушной машине и предназначенный для аварийных ситуаций. Эдвард распорядился доставить его в селение, помочь людям и так испытывавшим нехватку еды.