Текст книги "Хроники Небес. Сломанный меч (СИ)"

Автор книги: Комиссар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

– В охоте не важно, кто победил, кто проиграл, – попытался выразить свое отношение к этому Рокфо., – Здесь важен сам момент охоты, противостояние того, кто охотится и того, на кого охотятся. С дикарями самое сложное в том, что охотник сам может в любой момент превратится в жертву. Какими бы мы возможностями не обладали, все же это их мир, и их законы, а мы же ограничиваемся высокими стенами и закрытыми куполами, продолжая отказываться от этого мира... от его первобытного состояния, когда важно только то, что сами из себя представляем... Эх... Эдвард, я порой жалею, что когда-то не родился в таком племени...

– Неужели, барон? – удивился его собеседник, предложив направиться обратно к борту "ноль один", где их ждал горячий чай и первые отчеты офицеров, докладывающих об уничтоженных группах противника. – Вы считаете, что они чем-то лучше нас?

– Эдвард, они не лучше и не хуже нас... они другие... – попытался объясниться Рокфор, разведя руками. – Сравнивать их и нас это все равно, что пытаться найти что-то общее между орбитальным лихтером и тяжелым танком. Они живут другими правилами и в другом мире, нежели мы сами. Сам попробуй представить подобное, когда в твоей жизни нет этой постоянной суеты, подковерной возни и непрерывных заговоров, что оплетают нас, путают и мешают даже просто понять, ради чего мы на самом деле живем... Как думаешь, наша цивилизация стоит подобного?

– А они каждый день борются за свое существование, как с окружающим миром, так и населяющими его тварями, погибая от любой мелочи, даже от глубокой царапины, где в кровь проникает заражение, но нет в наличии и простых антибиотиков. А в любой момент с неба могут спуститься работорговцы, пираты, налетчики или просто такие как мы, решившие, что отстрел дикарей с борта антиграва довольно неплохое развлечение, – напомнил Эдвард и про другую сторону. – Они каждый день заняты столь примитивными вещами, что не могут даже просто так постоять, как мы, рассуждая об отстраненных вещах... Стоит ли наша цивилизация такого? – повторил в итоге Рокфору его же вопрос.

– А ты сам не хотел бы хоть на пару дней поменять свою жизнь на что-то более простое и понятное? – сответил ему карийский барон вопросом на вопрос. – Отказавшись от всего, что есть сейчас, от той бессмыслицы, что мы называем политикой и светской жизнью? На ту, что есть у них, посвященную действительным целям, где опасности открыты, а друзья настоящие? Я понимаю твое отношение к дикарям, сам служил в королевских войсках и даже участвовал в отражении нескольких довольно крупных нашествий их орд на колонии на поверхности. И все же, с возрастом в голову приходят уже совсем другие мысли, начинаешь по-другому смотреть на совершенно привычные вещи...

– Может, и хотел бы, – задумавшись, ответил Эдвард, но быстро встрепенулся, – И все же, не нам решать, где и кем родится. Нам выпала такая жизнь, и многие бы ей позавидовали, так что остается лишь прожить ее достойно.

Эдвард закончил и зашагал к гирокоптеру, добавив совсем тихо, чтобы только сам и расслышал, всего лишь одну фразу: – Прожить, чтобы не было стыдно умирать...

Глава 7. Вольные торговцы

Торг честью не обогащает.

Люк де Клапье Вовенарг

Рокфор отбыл обратно через пару дней после истребления стойбища дикарей и их откровенного разговора. После произошедшего Эдвард чувствовал, что отношение Карийского барона к своему будущему зятю изменилось, но при этом никак не мог понять, в плохую или хорошую сторону. Барон был все так же вежлив и общителен. Ему искренне не хотелось покидать Аверийскую колонию, но все указывал на то, что события на Рейнсвальде требовали его немедленного возвращения без учета его собственных желаний. Нельзя было пускать на самотек происходящее там, поскольку оставив ситуацию без присмотра хотя бы на еще несколько дней. Даже после подобного простоя можно было потерять над ней контроль и уже вряд ли бы получилось быстро вернуть его обратно.

А Тристанский барон после его отъезда снова остался в компании пиратов и корсара, продолжая заниматься делами колонии и искренне стараясь не думать о происходящем на родине и о своей невесте. Лишние мысли только отвлекали его внимание, которое сейчас, напротив, требовалось сосредоточить. Чем больше развивалось колония, тем больше появлялось самых различных проблем.

Несмотря на первоначальные успехи, равно как и то, что уже было достигнуто даже больше, чем можно ожидать даже в самых смелых предположениях от столь спешно подготовленной экспедиции, вся тяжелее нависал вопрос со строительством и реставрацией старых зданий. Требовались новые помещения под склады, жилые корпуса, общественные и административные учреждения. Требовались материалы и снаряжение для развития жилой инфраструктуры для местных, все больше привыкавших к «людям с неба» и все больше им доверявших. Такой процесс был неизбежен, горячая вода, свежая еда, фильтрованный воздух и качественное освещение перевешивали все возможные опасения, что еще могли испытывать аборигены по отношению к новоприбывшим. К колонистам чуть ли не каждодневно присоединялось все больше племен и деревень, но так же начинал расти поток беженцев и переселенцев, особенно после того, как было разгромлено стойбище в Ядовитых Землях.

Тем более, с мутантами ситуация складывалась тоже не самым положительным образом, особенно, если верить допросам пленных. Захваченные вожди дикарских племен с успехом выдержали и психологические атаки, и физические пытки, и только с помощью двойной дозы сыворотки правды удалось сломить их волю. Погруженные в полубессознательное состояние, они выдали ответы на все интересующие оперативников вопросы.

Как оказалось, уничтоженное стойбище действительно было съездом целого ряда племен, но далеко не всех и даже не целиком. Уничтожив его, колонисты нанесли тяжелый урон всем кочевникам Ядовитых пустошей, обессилив и обескровив их, но победа все же не оказалась решающей. Жаждущие мести за гибель сородичей и осквернения священного места, теперь дикари совершали вылазки не только за добычей и рабами, но и просто из жажды убийства, не видя особой разницы, кого следует убивать. Небольшие поселки и деревни, раскиданные по развалинам старого мегаполиса, предавались огню и разрушались после подобных жестоких налетов, погибло много невинных людей, а некоторые селения и вовсе оказались истреблены до последнего человека, от них остались только горящие развалины да подвешенные вверх ногами трупы с содранной кожей.

Ответ от колонистов последовал незамедлительно. Карательные группы солдат и абордажных команд, выдвинутые на оперативные посты с поддержкой гирокоптерами и легкой бронетехникой, догоняли такие банды и истребляли их до последнего человека. Введенная система патрулирования позволяла перехватывать многие группы, выдвигающиеся из Ядовитых пустошей, и, агрессивно реагируя на такие вылазки, уничтожать их прежде, чем успевали добраться до поселений местных аборигенов. Только этого все же оказалось недостаточно. Рейды, одинаково кровавые для обеих сторон, продолжались, и Эдвард понимал, что ему требовалось куда больше людей и техники, чтобы окончательно покончить с угрозой мутантов.

Беженцы из разграбленных поселений, выжившие или просто согнанные с привычных мест налетчиками, теперь отправлялись к стенам колонии, надеясь хотя бы там найти защиту и прибежище, в чем сами колонисты старались не отказывать, заодно используя появившуюся возможность включить в свое общество как можно больше местных. Условие для вхождения в состав колонии на правах равноправного члена общества было только одно – полностью отказаться от старой жизни и принять тот образ жизни, что вели сами колонисты. Большинство соглашалось, а если же нет, то им предлагали два пути. Первый – развернуться и идти своей дорогой, а второй, более либеральный, требовал поселиться рядом, привыкая к новому устрою, и  оставлял возможность позднее изменить свое решение, если такое желание возникнет.

 Для беженцев реставрировали несколько ближайших к порту жилых небоскребов, соединив их единой инфраструктурой и отгородив высокими бетонными стенами от остального района. Этот комплекс на планах колонии получил название «Прототип один», на котором Эдвард и ставил свой пока что самый грандиозный эксперимент по перевоспитанию местного населения в добропорядочных и верных подданных Тристанского бароната.

Вокруг квартала, как ни удивительно, очень быстро стали оседать многие местные, пока что еще не принявшие решения ни окончательно отказаться от старого образа жизни, ни напрямую обратиться за поддержкой к колонистам. В первую очередь это были торговцы, терявшие старые связи и решившие возместить понесенные убытки с помощью колонии и ее новых граждан, разбив старом помещении театрального зала целый рынок, пользовавшийся спросом не только у местных, но и у солдат и матросов колонистов. Прибывшие из Рейнсвальда, они не видели ничего плохого в том, чтобы закупать у местных свежие продукты, заменяя ими консервы и сухие пайки, выдававшихся на корабельных кухнях.

Первоначально возникали большие проблемы в качестве выбора средства обмена. Местные использовали небольшие кусочки золота и серебра как альтернативу монетам, но почему-то не имевшие ни определенного стандарта или веса, из-за чего многие хитрили, либо кроша имевшиеся у себя кусочки на более мелкие, либо намерено споря по поводу их веса и размеров, что казалось Эдварду чрезмерно забавным. И все же, такое положение дел было отличной идеей по поводу того, как довольно сильно изменить ситуацию на острове в свою пользу. Окончательно разобравшись, что на самом деле все споры по поводу веса используемого кусочка металла не имеют под собой никакого серьезного обоснования и договориться можно лишь только в каждом конкретном случае отдельно, Эдвард решил стандартизировать весь рынок и ввести в оборот ликвидную валюту, какую подделать или изменить местным невозможно. И если она получит спрос, то тогда рынок всего острова коренным образом изменится.

Для оплаты труда наемных рабочих из местных, вместо тех же кусочков металла или натуральной продукции, стали печатать небольшие пластинки с гербом Рейнсвальда из золота, серебра или платины, имевшие разный номинал и разную стоимость. На них можно было покупать вещи и продукты в нескольких открывшихся на территории колонии и «Прототипа» магазинчиках, чем сначала ввели аборигенов в состояние ступора, не сразу сообразивших, почему такие пластинки нельзя, например, разделить, смять или переплавить, чтобы использовать как-то иначе. Такими же пластинками стали пользоваться и солдаты, торговавшиеся с купцами и посещавшие рынок. Оставалось только ждать, когда до местных уже дойдет, что этими пластинками можно пользоваться и для торговли друг с другом, после чего начнется привязка всего внутреннего рынка острова к колонии.

После окончания первой недели, минувшей с момента разгрома стойбища, к союзу с колонией присоединилось несколько мелких и три особо крупных поселения аборигенов. Из-за этого пришлось еще больше распылять имевшие в распоряжении вооруженные силы, обеспечивая новым подданным поддержку и защиту, и что самое главное, подтверждая свое постоянное присутствие там для последующего усиления после прибытия «Сакрала». Эдвард все больше начинал чувствовать нужду в нем, ресурсы и возможности экспедиции подходили к концу, а регулярного снабжения так и не было, только отдельные корабли, прибывающие из Тристана или Карии. Несколько легче стало, когда подошла эскадра, присланная Рокфором, как и было обещано. Однако полностью воспользоваться сейчас их возможностями Эдвард не мог, ожидая нападения Вассария, оставив корабли на ближних подступах к острову, возле одного из имевшихся спутников.Скальный осколок на ближней орбите вокруг Аверии был достаточно большим, чтобы там могли встать на прикол боевые корабли, находившиеся в состоянии боевой готовности к тому моменту, если дежурившая на дальней орбите «Чаша боли» подаст сигнал о приближении вражеского флота. Сильно колонии помог и тот факт, что корабли привезли дополнительную строительную технику, материалы и дронов, оказавших неоценимую поддержку колонистам в строительстве и расширении подконтрольных территорий.

Еще через несколько дней прибыли корабли Тристанского бароната, и капитан флагмана эскадры передал Эдварду видеосообщение, записанное графом Фларским. Сообщение предназначалось для конфиденциального просмотра и не являлось официальным, так что на записи граф сидел в полевом мундире без опознавательных знаков, с сигарой и чашкой кофе в руках. Поздравив с успешным основанием первоначальной базы, он выразил так же свое убеждение, что даже такая активная деятельность, предпринятая столь неожиданно, не повлияет на сроки свадьбы, и брак с дочерью барона Карийского не будет перенесен на более позднее время. Поскольку все же видеосообщение было не самым надежным и доверенным средством доставки информации, граф не стал распыляться по поводу своих дальнейших планов, сообщив только о том, что сейчас ему постепенно удается завоевывать доверие остезейских банков, опасающихся за свои средства, вложенные в «Сакрал» и будущую колонию.

Банкиры убеждены, что их поддержка одного из его соперников на престол никак не скажется на их дальнейшей деятельности и уже существующих вкладах и инвестициях, если граф все же займет престол. На этих словах Делай фыркнул от смеха, но все же, их доверие к собственному претенденту становится все меньше и меньше. Вассарий все меньше становился похож на того, кому в будущем суждено сесть на престол Рейнсвальда, но вот Гористарский ставленник, наоборот, действовал все активнее.

Основной смысл, содержавшийся в сообщении, заключался в том, если отбросить всю остальную словесную шелуху, что Эдварду необходимо как можно быстрее самому вернуться на Рейнсвальд. Дворянство желало из первых уст услышать о достигнутых успехах, поскольку в феодальных дворах ничего достоверно неизвестно, но вокруг колонии на Аверии уже роится огромное множество слухов, и их количество лишь увеличивается с каждым днем. Правильно сыграв на этом атмосфере домыслов и сплетен соперники Камского и Тристанского феодов могут сильно покачнуть пока еще растущие котировки Аверии, пусть и их прирост уже начал снижаться из-за отсутствия достоверных сведений.

И с другой стороны, теперь у Аверии уже стояла целая эскадра, с натяжкой способная называться флотом охранения, хорошо подготовленная и обеспеченная. Имевшихся собственных корабельных запасов у экипажа, взятых на несколько месяцев автономного путешествия, должно хватить, чтобы держать ее в боевой готовности круглые сутки, даже не спуская с орбиты.

Нападение Вассария отобьют, если он все же решится напасть, тристанский барон был уверен в этом, оставался открытым только вопрос, какой именно ценой это все будет сделано. На этот вопрос барон не мог точно ответить, как не мог и сейчас покинуть Аверию, поскольку нападения можно ожидать в любой момент. Рокфор действительно имел своего человека на Самрийских верфях, но ничего положительно тот пока не сообщил. Вассарий наращивал количество кораблей самого разного класса, не гнушаясь помощью пиратов и наемников. Каждый день новые корабли, не зарегистрированные в Рейнсвальдском королевстве, подходили к причалам, где стояла эта наемная эскадра. Большинство из них слабы по сравнению с линейными судами Тристанского и Карийского флотов, больше напоминая то, как выглядели «Чаша боли» или «Матерь грехов», когда Эдвард обнаружил их на Аверии, но все же в прямом столкновении имели шансы перетянуть чашу весов на свою сторону, взяв не качеством, но количеством.

Это значило и то, что с каждым новым кораблем, становившимся на прикол у Самрии, время возможного нападения только приближалось. Команды требовали оплаты, жалование выплачивалось с того самого момента, как они поступали под руководство Вассария, и им регулярно требовалось снабжение и продовольствие. И все это тяжким грузом ложилось на плечи претендента на престол, как и его казны. Вечно подобное продолжаться не могло, его расходы не могли расти постоянно, и в какой-то момент должны были стать слишком большими, определив время нанесения удара. Именно этот момент Эдвард и боялся пропустить, находясь на Рейнсвальде, но и предложение графа Фларского было вполне разумным, чтобы просто так от него отказываться.

– Северед, друг мой. Как продвигаются работы? – в один из дней нашел Эдвард капитана корсаров на пристани, где тот сейчас занимался руководством над общей реконструкцией причала. Ответственное задание, от которого барон не стал бы отрывать, если бы не изменившиеся обстоятельства, требующие также и участия этого человека.

Вопрос он задал почти с ходу, выйдя из броневика и встав рядом с широким столом, где была разложена целая охапка планов и схем, со стороны непосвященного наблюдателя похожих на лабиринты без входа и выхода. Корсар не был таким человеком, чтобы отдаленно наблюдать за своими подчиненными, расположившись в удобстве и давая лишь дополнительные указания. Ему было просто необходимо находится в самом центре действа, лично контролируя каждый момент, потому следом за ним весь штаб по реставрации двигался по пристани к самым ответственным участкам работ, вызывая тихое бешенство техников, вынужденных каждые несколько часов монтировать всю аппаратуру заново.

– Можно было бы и быстрее, но местные только осваивают нашу технику, поэтому работы идут не теми темпами, какие возможны, – Северед указал вниз, на стыковочное место, сейчас облепленное лесами и кранами, где при свете промышленных прожекторов и под охраной бойцов на антигравных платформах  несколько десятков человек и примерное втрое большее количество дронов занимались восстановлением разрушенной стены, крепежных систем и шлюзовой камеры, сильно поврежденных временем и запустением. – Хорошо хоть только то, что все же укладываемся в график, иначе можно сразу шею в петлю засовывать, – добавил корсар и пригладил бороду, уже приобретшую седоватый оттенок из-за осевшей в волосах строительной пыли. Посмотрев на молодого барона, он испросил прямо, – Вы просто по этому поводу поинтересоваться пришли или есть какие-то другие вопросы?

– Мне необходимо, чтобы вы отправились на Рейнсвальд в качестве моего представителя, – ответил Эдвард, – И доложили о первых успехах кредиторам, а то, кажется, вскоре половина Рейнсвальда встанет на уши из-за тех сплетен, что вьются вокруг нашей деятельности. Подберите для демонстрации то, что на ваш взгляд, представит наши результаты в лучшем свете, и... Возьмите с собой еще Ярвика, пусть посмотрит на высшее общество. И оно его пусть оценит...

Добавил уже барон задумчиво, смотря на летавших, как мотыльки, в свете прожекторов дронов с грузами строительных материалов и инструментами.

– Наверное, вы сейчас пошутили, – не изменившись в лице, поинтересовался Северед, – Ярвика отправить на Рейнсвальд? Я не говорю о том, что на пирата там будут смотреть искоса, сам практически такой же, но... Вы же должны понимать, что там он нас продаст за тридцать серебренников и еще сам доплатит, чтобы его выслушали.

– Это будет вашей дополнительной целью, – кивнул Эдвард, – проследите за ним, я хочу посмотреть, действительно ли он готов предать нас, либо же мы о нем так плохо думаем. На всякий случай, снабдите его дезинформацией, но такой, чтобы выглядела правдоподобно. И дайте ему думать, будто мы ему доверяем. Остальное он уже должен сделать сам, но ни в коем случае не мешайте...

– Как скажете, барон, – кивнул Северед, – Неужели ситуация ухудшается настолько, что необходимо контролировать происходящее на Рейнсвальде? Мне казалось, что экспедиция имеет большой успех в высших кругах общества. Во всяком случае, когда мы отправлялись сюда...

– Ничто не вечно, – усмехнулся Эдвард, опираясь о перила и разглядывая происходящие на причале работы, – Когда у тебя что-то получается, всегда найдется тот, кто захочет вставить тебе палки в колеса. И в таком случае есть всего лишь два возможных варианта, как избежать подобного и не оказаться лицом в грязи. Первый, самый простой, просто попытаться сбежать, а вот второй состоит в том, чтобы еще раньше воткнуть палку уже ему самому в колесо, а потом посмотреть, как будет с этим справляться.

– И кто же пытается нам помешать? Респир? – сделал предположение Северед, отвернувшись от барона и вернувшись к схемам. Корсарн вытащил из общей кучи чертеж, чем-то его заинтересовавший, и подошел ближе к лампе, разглядывая мелкие детали, – Только не думаю, что в таком случае вы стали бы нервничать и думать, что этот человек может как-то изменить общественное мнение Рейнсвальда. Я, пусть был там и не долго, успел заметить, что для того, чтобы быть выслушанным, надо являться либо известной персоной, либо иметь очень властительного и уважаемого покровителя. Респир, конечно, имеет подобного, но, кажется, его слава больного на голову намного опережает все его усилия и старания быть услышанным. Доверять психопату? Помилуйте... Барон, вы ведь не об этом думаете, не так ли?

Заметив рыражение лица своего собеседника, корсар остановился и замолчал, ожидая ответной реакции.

– Прости, немного ушел в себя, – кивнул Эдвард, несколько потерявший нить разговора после того, как перешли на обсуждение Рейнсвальда и его особенностей, а на него снова нахлынули воспоминания об Изабелле, – Нет, Респир меня не волнует в этом отношении. Для того, чтобы заставить людей отказаться от собственных денег, репутации одиозной и сумасшедшей личности маловато, но вот Гористар пользуется тем, что я отсутствую и начинает новую компанию по дискредитации колонии. Сделать с «Сакралом» уже ничего не может, так что начинает работать в направлении колонии, стараясь представить ее в максимально неприглядном виде... Ему необходимо помешать, предупредить его действия своими еще до того, как начнет их реализовывать. Пусть люди сами увидят и услышат, что может принести Аверия, и пусть Гористар тогда пытается доказать, что все это останется лишь пустой тратой средств.

– Все будет сделано в лучшем виде, – кивнул Северед, поняв, что от него требуется. – Приложу для этого все старания. Что-нибудь еще мне следует знать или передать?

Он спросил это больше для проформы и по старой привычке, но Эдвард все равно почувствовал укол, пусть и непреднамеренный.

– Конечно, – кивнул молодой барон, – Если получится, обязательно навестите мою невесту и передайте ей мой самый пламенный привет и надежду на то, что скоро увидимся.

Барон вздохнул, расстроенный тем, что не может полететь сам. Слишком многое сейчас было поставлено на кон, чтобы просто поддаться мимолетному душевному порыву и, бросив все, лететь обратно на Рейнсвальд, в объятия любимой.

Северед в этот момент понял, что зацепил не совсем ту ниточку в душе молодого барона, чем собирался, а потому сразу же замолк и, откланявшись, ушел вниз по лесам, к строителям, на ходу что-то приказывая на повышенных тонах. Эдвард еще несколько минут после его ухода, оперевшись о перила, рассматривал черную пустоту за пределами острова, представляя себе, что где-то там, вдалеке, на таком расстоянии, что даже такой гигантский остров, как Рейнсвальд, невозможно разглядеть, находится тот человек, ради которого он готов рискнуть всем в своей жизни, вне зависимости от цены. И ради которого ему приходится быть так далеко от родных мест, занятый совершенно посторонними, но очень важными делами настолько, что не находится даже лишней минуты, чтобы написать видеосообщение.

Вспомнив о записи видео, Эдвард отправился обратно к «Новой Аверии», записывать ответ графу Фларскому. Придется обосновать свои причины отказаться от его просьбы лично прибыть обратно на Рейнсвальд, но так, чтобы попав в чужие руки, поскольку такую возможность тоже нельзя исключать, сообщение не содержало прямых указаний на возможную угрозу со стороны Гористаров или Вассария. В нынешних условиях даже подобная мелочь могла стать поводом для целого разбирательства, на которое Эдвард не собирался тратить время. Выдерживая тот же дружеский стиль, что выбрал сам граф, тристанский барон не стал наряжаться во все необходимые регалии, оставив только стандартную полевую форму без лишних регалий.

Аверия была даже не полноценной колонией, а только заготовкой для нее, ожидающей прибытия «Сакрала», официальное завершение строительства и подготовки которого должно было произойти в ближайшие дни. Данное событие не станут откладывать из-за того, что самого Эдвард в это время будет слишком занят, пытаясь разобраться в той закулисной игре, творившейся вокруг королевского престола...

В этом месте можно было и помягче, и Эдвард даже нажал кнопку «пауза», раздумывая, не стоит ли перезаписать, но решил, что все равно и так все знают, насколько ожесточенная намеревается борьба, уже идущая в подковерной возне при дворе. Уходить от этой темы значило лишь показать свою боязнь или нежелание участвовать в ней, что в любом случае могло отразиться на мнении графа, поэтому все же решился оставить все так, как есть. Отпустив кнопку паузы, он продолжил, что сейчас Тристанскому барону необходимо быть в том месте, какое является самым важным для бароната и всего союза, но при этом он так же осознает всю ту важность графского предложения. Поэтому представлять достигнутые на Аверии результаты будет один из самых доверенных членов экспедиции, капитан Северед Альквирский, с каким уже успели познакомиться у него на приеме. У этого человека будут и ответы на другие вопросы, если такие возникнут в дальнейшем.

Окончив запись, Эдвард еще дважды просмотрел ее, убеждаясь, что не допустил никаких ошибок или неточностей, и со стороны все, вроде, выглядело нормальным, во всяком случае, как ему сейчас казалось. В таком виде и сохранил, отправив карту памяти вместе с посыльным дроном Севереду, чтобы взял ее с собой на Рейнсвальд.

Разобравшись с дипломатическими делами, тяжким грузом висевших на совести, а заодно постаравшись выкинуть из головы мысли об Изабелле, теперь настойчиво преследовавшие его и перманентно мешавшие работать, Эдвард уже было собирался отправиться к фермерам, где, как рассказывают, произошло одно из последних нападений кочевников. Там сейчас Стетфорд устроил оперативную базу, приняв командование над несколькими сводными группами бойцов, зачищавших территорию не только от кочевников и налетчиков, но и от многочисленных опасных и хищных тварей, тянувшихся к человеческому жилью, как черный мотылек тянется к яркому свету электрической лампочки.

И в тот момент, когда уже проверял крепления своего костюма, чтобы ничего в самый важный момент не отвалилось и не дало сбоя, в комнату залетел посыльный дрон с еще одним видеосообщением, в этот раз уже от Де Кастери, сейчас занятого в действующей части порта. Там сообщалось, что к ним прибыл корабль вольных торговцев, чем немало удивил Эдварда. Вольные торговцы были членами старой и весьма уважаемой Торговой Гильдии, раскинувшей свои караваны и исследовательские экспедиции практически по всему Известному Пространству и даже за его пределами, обогащаясь за счет торговли редкостями, артефактами исчезнувших цивилизаций и налаживая новые тракты. По открытым путям следом за вольными торговцами шли и другие суда, постепенно преображая уже сложившее представление о том или ином секторе.

Удивителен тот факт, что они пришли сюда, где раньше не было возможностей для активной торговли, а поселения аборигенов на картах были редкостью, оставаясь слишком маленькими и одичалыми, чтобы пытаться вести с ними хоть сколько-то эффективный обмен. Эдвард предполагал, до Гильдии уже дошли слухи, что Рейнсвальдом организуется новая колония, и данный корабль был чем-то вроде разведчика, прибывшего оценить и спрогнозировать возможности торговли с ней. От подобного шанса отказываться не стоило, торговые отношения будут взаимовыгодны обеим сторонам, и барон быстро записал ответное сообщение дрону, прося Де Кастери занять торговцев до того момента, как сам не прибудет к причалу, где сейчас стыковался только что прибывший корабль

Первая нормальная трасса, что была отреставрированная и полностью введена в использование, соединяла «Новую Аверию» с действующей частью порта, являясь частью трассы В-три, как именовалась на старых, еще довоенных планах застройки, обнаруженных во время обследования одного из зданий. Спрятанный от мусорщиков и сборщиков металлолома несколькими тоннами бетона и металлоконструкций, оставшихся от обрушившихся перекрытий, подвал с резервным архивом общих сведений, если верить частично сохранившейся табличке на двери, передал в руки колонистов исключительные данные о порте и его устройстве, что значительно облегчило дальнейшие работы по реставрации. Команды расчистки, пользуясь полученными данными, уже заранее знали, что и где искать, в разы увеличив эффективность своей работы.

Трасса была полностью восстановлена с новым мельмитоловым покрытием и магнитными линиями, ограждена от еще заброшенных территорий силовыми полями и полностью освещена. Расположенная на высоких опорах и возвышаясь примерно на двадцать или даже двадцать пять метров над поверхностью, в зависимости от участка, она со стороны казалось светящимся мостом, перекинутым между двумя вновь действующими участками старой портовой зоны. Ее введение в эксплуатацию значительно облегчало связь между этими двумя жизненно важными секторами новой колонии, позволив высвободить большое количество солдат и техники, прежде занятой охраной шедшего через развалины маршрута. Стандартный внедорожник армейского образца, используемый колонистами для пассажирских перевозок, преодолевал трассу меньше, чем за час, нигде не задерживаясь и не сбавляя скорости. Поэтому Эдвард надеялся, что вольные торговцы не успеют сильно заскучать к его приезду.

***

Полуторакилометровый корабль вольных торговцев «Великая Эпоха», трехкорпусное чудо инженерной мысли, когда бывший то ли транспортным судном, то ли грузовым тяжеловозом, укрепленный, вооруженный и перестроенный в результате нескольких полноценных модернизаций остановился около первого причала, заняв самую дальнюю стыковочную позицию. Большая часть его экипажа оставалась на борту, поскольку сейчас бездельничающие члены экипажа просто бы мешались рабочим и строителям порта, которые здесь как раз очень даже были заняты. Спустилась с корабля только делегация офицеров корабля, а так же та необходимая команда грузчиков, помогавшая с разгрузкой прибывшей партии товаров.