Текст книги "Война мнимых богов (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Пианист кивнул, аккуратно закончил произведение и встал, поклонился молодому человеку, и указал на листки с композициями:

– У меня не так много произведений, так что прошу извинить.

– Ничего, – отпустил девушку, которую держал под руку и подошёл, сел. – Я предпочитаю играть без нот, – уселся, поправил сидение, немного его поднял и положил руки на клавиатуру.

– Без нот? – удивился коллега. – Вы столько произведений на память знаете?

– К сожалению, нет, – взглянул на гостей. – Что вы хотите услышать?

Другие вельможи тоже заинтересовались почему это пропала музыка и воцарилась тишина, что перебивалась одними лишь разговорами.

– Возможно… – начал тот же маркиз. – Одну из сонат Ша́рема? – взглянул на приятелей, стоящих рядом.

Генри нахмурился, глядя на их кивки:

– Ша́рем? – взглянул на пианиста, опустив руки на колени. – К сожалению, я не знаю кто это, – вернулся к гостям.

– Как не знаете? – поразился музыкант. – Это лучший пианист запада!

– Лучший? – недоумевая взглянул на него.

Вельможи однако начали сомневаться:

– Знаете ли Вы хоть кого-то?

– Я знаю только то, – уверенно положил руки на клавиатуру, – что у этого Ша́рема возник соперник и верный конкурент, – ударил по клавишам, заставив всех в зале замолчать, неожиданно для них самих.

Быстрые словно ноги сороконожки, человеческие пальцы прошлись до самого верха, ударили внизу и взлетели до самых небес, создавая серую тучу, наближающуюся бурю и близкий торнадо. Ветер до того быстрый и мощный, раскат грома до того внезапный и сильный, что молния тут уже не так страшна. Ветер, вырывающий деревья с корнем, град, разрушающий дома до фундамента, ливень, заставляющий уноситься доскам. Стихия! Бушующая словно околевшая, словно обезумевшая и ненавидящая всех, желающая смерти и увечий, криков и ударов, крови и трупов! Бурные потоки воды, раскаты грома и треск древесины в костре после молний. Всё это бушует, уничтожает и торжествует свою победу над человеком, цивилизацией и всем живым на этом свете. Удар! Удар! Удар!

И вот буря наконец стихла. До того она была сильной, что новые реки продолжают стекать и уволакивать все за собой, но вот… Вот запела безмятежная птица, вот-вот появляется из-за туч светлое и теплое солнце, способное осветить черную от грязи и гари землю. Вот уже закончился дождь и люди, так вопившие недавно, начинают выбираться из укрытий. Трава, деревья, облака. Все легкое, безмятежное и не ожидающее горя. Оно в свете, свете солнца, что способно согреть, успокоить и породить улыбку…

Генри аккуратно выдохнул, поднимая пальцы с клавиш. Тихо, чтоб не спугнуть… Мягко отпустил педаль, заставляющую все еще звучать пару нот и положил руки на колени. Легко улыбнулся и обернулся. Заметил Льену. Та подошла и они легко поцеловались в щеки. Гости стояли всё еще в шоке, особенно те, что находились рядом. У пианиста вообще челюсть отпала, наблюдая за такой безупречной техникой. Один хлопок, второй, третий. Один за другим, вельможи принялись апплодировать. Генри поднялся, поклонился во все стороны и выразил слова благодарности.

– Друг мой, – пораженно обнял его маркиз, – где Вы живете? Откуда Вы? Я обязан посетить Ваш край.

– И я, – подключился другой. – Откуда Вы?

Молодой человек покрылся румянцем, от такого количества хвалебных улыбок и пораженных глаз. Льена, пока его не обступили со всех сторон, поспешила взять его под руку и тут же прижалась к нему торсом, чувствуя, что места вокруг становится все меньше. Издали послышался знакомый смех. Гений различил на балконе Давида и тут же указал любопытным гостям на него: – Любезные, это мой король, он с удовольствием всем вам расскажет как добраться до моих краёв.

Часть гостей, которые практически не видели Генри, быстро переключились на Давида и поспешили к Его Величеству, щедро при этом ему кланяясь. К сожалению, это помогло музыканту не очень. Вокруг всё еще было полно вельмож. Пианист же, взглянув на монарха и определив, что сможет добраться до знаний о том, кто этот талантливый человек, потом, сел за инструмент и шокированно продолжил играть по нотам, чувствуя себя каким-то поганым новичком в отличие от того, кого только что слышал.

К сожалению, от этого фурора, досталось и Давиду. Его буквально сразу стали заваливать вопросами. Что касается страны и города, времени поездки туда – всё было просто, но вот когда люди узнали, что молодой человек всего виконт… Это шокировало гостей. Как такой практически император может быть простым виконтом? Данное откровенно обидело и возмутило гостей. Некоторые стали настаивать в том, чтобы повысить титул данного человека минимум до маркиза, не говоря уже о герцоге. Король смотрел на это сквозь пальцы. Граф есть граф, а виконт – будущий граф. Звание и так достаточно высокое. Давид был против. Уговоры уговорами, но точку в споре поставил вице-король Но́рии, что находилась на северо-западе от владений Давида.

– Я буду считать Вас скупым на благодарности. Этакий талант должен быть при короле днем и ночью. Вы обижаете меня такой скупостью.

Поняв, что особого выбора у монарха нет, правитель сдался. “Не дам – соседи уважать не будут, дам – успокоятся и будут им восхищаться на каждом празднестве. Ну, граф Поднебесный может гордиться таким отпрыском. Он теперь подчиняться ему должен будет. Хотя, – покосился на молодого человека, – Генри не такой уж плохой человек, чтобы противиться подчиниться ему.”

Бал продолжался до глубокой ночи. Представления разного рода акробатов и манипуляторов огнем развлекали публику достаточно долго, но всё-таки настало время, когда все решили идти спать. Наевшись торта и напившись вина, монархи с трудом дождались пока их разденут и тут же упали на кровать, чуть ли не сразу уснув. Генри и Льена тем временем стояли на одном из балконов и со сладким вожделением ждали рассвета. Было прохладно, так что молодой человек отдал свой кафтан девушке, в который она с любовью закуталась и прижалась к той теплой груди, что грела ее по ночам. Генри улыбнулся и крепко ее обнял, согревая от холодного ночного ветра.

На утро, уже многие из гостей начали прощаться и выезжать. Праздник был окончен, так что особо делать тут было уже нечего. За завтраком однако, Давид уточнил планирует ли Лиза ехать с ним туда, куда они спланировали. Та конечно же кивнула. А Марика поинтересовалась куда же это они собрались.

– Узнаешь, – взял за руку. – Сейчас тебе эта идея понравится не так сильно.

– Да? – неуверенно забрала ладонь.

– Да, но помни – завтра мы уже едем домой.

– И наконец эти жаркие дни для меня закончатся, – помахала на себя рукой.

После трапезы, Давид переоделся в то, что ему дали, посмотрелся в зеркало и сравнил себя с небогатым купцом. Лиза выглядела не богаче. Практически все украшения было решено снять. Марика, наблюдая подобное “обеднение”, заинтересовалась еще больше куда же это они собрались, но Давид и в этот раз предпочел не говорить. Сели в непримечательную карету и выехали. Лошади были также посредственные. Выехав за стены замка, брат тут же решил узнать зачем всё это было сделано. Зачем они переоделись, сняли золото и запрягли самых простых лошадей.

– Потому, – с улыбкой начала Лиза, – что продавцы выставляют цену, которая, они полагают, у тебя есть.

– И они делают такую наценку, что мы заплатить не в состоянии? – недоумевал.

– Нет. Денег не жалко, но сумма, которую ты платишь, определенно влияет на уровень наглости у раба, в будущем. Чем меньше платишь – тем они послушнее и тише.

– Какие тонкости… Как быстро ты приобщилась к этому?

– Хах, не так давно как мне кажется. Рабы – это весело, особенно выбирать их.

– Хм, и как же выбирать?

– А тебе для каких целей? – повернулась к нему корпусом.

– Эм… – слегка отодвинулся. – Я бы не хотел говорить. Для прислуги.

– Рабы тем дороже, чем они талантливей. Кстати о таланте, – обиженно повернулась вперед, сложив руки на груди, – пусть этот Генри больше не приезжает. Он на себя все внимание перетянул. Это мой день рождения был, а не его концерт.

– Хах, извини. Я уверен, что он не специально.

– Всё равно я его не хочу видеть в будущем.

– Хорошо. Я ему передам. Так как выбирать раба?

– Значит так, смотри, – повернулась и начала внимательно рассказывать. – Здоровый и сильный, но не очень умный раб стоит около 50 кранге, здоровый и умный – 80-100, с определенными умениями – еще дороже. Тебе нужны умения?

– А каких покупаешь ты?

– Мои стоят около двухсот, но они уже обучены и с ними меньше всего мороки. Не люблю воспитывать взрослых знаешь ли. Это столько сил… Ужас.

– А немых продают?

– Хах! Конечно! Но тут тоже важно здоровье и умения. В среднем, немых за 130-140 можно взять. Не любишь болтунов? – задорно кивнула.

– Нет. Не люблю когда болтают попусту, – неловко улыбнулся.

– Хах! Найдем тебе кого-нибудь без языка!

– Без языка? – нахмурился.

– Да, а ты думал как? Им язык отрезают, чтобы болтали меньше! Ахах!

– Нет, тогда мне лучше того с кем поговорить. Это же так мерзко, – покрылся дрожью. – Человек без языка. Фу. Отвратительно.

– Хах, а ты всё тот же брюзга!

– Конечно. Это же отвратительно.

– Хорошо, найдем тебе молчуна, но с языком!

– Было бы неплохо.

Вскоре, они приехали. В нос тут же ударил мерзкий запах грязи и отходов. Давида чуть не вырвало. Лиза только закрыла нос ладонью. Вышли. Это был откровенный рынок с двумя рядами продавцов, торгующих живым товаром, и уймой покупателей, снующих туда-сюда в поисках чего-то своего.

– Тут “черные” рабы, – сквозь нос сообщила девушка, взяла его за руку и повела дальше.

Охранник шел следом.

– Они годятся только для черновой работы.

Давид же осматривал продавцов. Многие были изуродованы шрамами, избавленные судьбой от ноги, руки или глаза. В грязных одеждах и с поводками в руках, на чьих концах виднелся их товар – люди. До того чахлые, худые и несчастные, грязные, вонючие, немытые и изможденные, что на них даже смотреть было жалко. Зарезать, чтоб не мучался и всё. Монарх откровенно не понимал для чего эти скелеты, с натянутой поверх кожей, вообще годятся.

Прошли метров пятьдесят. Все это время торговали лишь мужчинами, теперь же было время женщин, которых держали уже не на поводках, а в больших клетках. Уровень их счастья и ухоженности был примерно такой же как у прежних рабов, но они отличались бо́льшей упитанностью и какой-никакой а красотой. На этих смотреть было уже не так противно, да и запах тут стоял не такой отвратный. Покупатели даже забрали руки с лица. Лиза взяла брата под руку, дабы их кто не разлучил случайно или специально.

– Откуда у вас столько рабов? – оглядывался молодой человек.

– Это преступники, – взглянула на девушек. – Кто-то воровал, кто-то убивал, а кто-то просто не смог выплатить кредит. Сюда попадают по разным причинам.

– Что-то мне не хочется умереть от рук своего же раба… – засомневался.

– Не волнуйся. Если раб своего хозяина убьет, то его, по нашим законам, разорвут тигры, на потеху публике.

– Да уж… У нас дома более гуманно расправляются с убийцами.

– Ты главное рабу это никогда не говори. Мало ли какие среди них встречаются.

Начался следующая часть рынка. Тут практически не воняло и рабы стояли на помостах, продавцы казались не такими уж и мерзкими.

– Тут уже как-то получше, – осмотрелся Давид. – Даже рабы какие-то приятные. Чистые, красивые, костей не видно.

– Потому что продавцы думающие. Тут ты никого меньше чем за 200 не найдешь. Многие из местных что-то знают и что-то умеют, – посмотрела по сторонам.

– А убийц тут нет? – насторожился.

– Никто не знает. Может и есть. Нужно у продавцов спрашивать. Обычно, они говорят правду.

– Обычно? – присмотрелся к помосту с мужчинами вдалеке.

Те стояли практически голые, только с набедренными повязками и привязанные за руки к деревянным шестам за их спинами.

– Иногда они хотят скрыть что-то, что убавит цену.

– Лиза, – указал на помост, – а почему они голые стоят? Все более-менее одеты вокруг, – осмотрелся, опустив руку.

– Не знаю, – пожала плечами. – Может за красоту тела продают. Красота – это хорошая наценка и скрывать ее – дурость.

– Может взглянем на них?

– Ты уверен? – присмотрелась к продавцу. – Что-то мне этот мужик не очень нравится.

– А что с ним?

– Какой-то он… Странный какой-то.

Тем временем они приближались, а Давиду все равно было интересно для чего же этих мужчин раздели. Рабов было пять и все они стояли на едва согнутых. Целый день под палящим солнцем заставлял их испускать не самый приятный аромат. Кожа была мокрая, блестящая, а подтянутые тела – уставшие. Каждый хотел наконец присесть и выпить немного воды, съесть горсть риса, хоть и без мяса. Быть некупленным товаром было сложно, так что каждый из них искал “своего” хозяина и пытался его привлечь как только мог.

Средний, заметив в стороне знакомую девушку, которую он тут часто видел, стал следить за ней не только из-за внутреннего желания быть купленным, но и из любопытства с кем это она идет под руку. Брат, муж, друг? Встретился взглядом с Давидом. Что-то дрогнуло. Это было уставшее к одной позиции колено. Раб выровнялся и, не сводя глаз с этого человека, проглотил еле жидкую слюну. Товар был небрит два дня и не стрижен три месяца. Сальные волосы прикрывали уши и создавали легкую тень для лица. На вид, ему не было и 25-ти. Монарх с сестрой неторопливо прошли дальше. Раб, за это время не отведя взгляда от него ни на секунду, машинально зашагал за хозяином, которого он уже выбрал. Вот только дальше полуметра от своего шеста он уйти не смог. Потерял равновесие и упал на задницу, породив тем самым много шума. Давид обернулся. Их глаза снова встретились. Раб уже принадлежал ему, оставалось только заплатить. Торговец же назвал свой товар весьма отборным дерьмом и помог ему встать обратно на свое место.

Монархи удалились. Лиза остановилась возле знакомого торгаша девушками. Узнала кто что умеет и стала присматриваться к их телу, здоровью, уровню послушания. Здесь ей понравилась одна танцовщица, которая должна была стать которой уже по счету “вишенкой на торте” в трупе ее театра. Купила ее за три сотни. Брат же оглядывался в сторону того раба, на которого хотелось бы посмотреть поближе. Когда рабыню выпустили и передали служанке, что ходила за принцессой по пятам, Лиза обратилась к родственнику: – А ты хочешь на кого-то посмотреть?

– Да, – обернулся. – Мне всё еще интересен тот раб…

– Всё ещё? Хах, ты не говорил, что тебя кто-то заинтересовал.

– Но он заинтересовал, – посмотрел на нее. – Я хочу взглянуть на него поближе.

– Тогда пойдем, – задорно взяла под руку. – Глядишь, ты и себе кого-то прикупишь.

– Пока что, я хочу только взглянуть на него.

Подошли к помосту. Средний раб тут же заинтересованно выровнялся, остальные стали ровно только с заинтересованностью покупки. Среднему было любопытно кто это и что он тут ищет. Давид отпустил сестру и поднялся на возвышение. Бегло осмотрел выбранного:

– Я заметил, ты немного неуклюжий.

– Нет, – с улыбкой начал продавец. – Просто солнце сегодня жаркое, стопы скользкие.

– Солнце значит… – задумчиво приблизился к невольнику и посмотрел в его глаза.

Те были насыщенно карими, глубокими, отнюдь не глупыми и совершенно подчинёнными. Он вытянулся к возможному хозяину. Цепь сзади натянулась до упора. Давид чуть отступил. Раб хотел приблизиться снова, но его скованное положение было против. Тихо и мучительно замычал, с усилием вытягиваясь к господину. Лиза хитро улыбнулась, наблюдая такое “желание быть с хозяином”. “Подобный раб будет оберегать господина лучше всякого рыцаря, а его приказы начнет выполнять в секунду их отдачи.” Монарх же задумался: – Он немой? – коснулся горячей от солнца щеки обратной стороной пальцев. – Почему он мычит?

Раб блаженно закрыл глаза, наклонившись к ладони.

– Нет. Говорить он может, – отозвался владелец. – Но мои рабы откликаются только если назвать их имя.

– Молчун… – загадочно улыбнулся, рассматривая загорелое лицо.

Раб приоткрыл глаза и повернулся к ладони губами. Аккуратно поцеловал пальцы, что помогли ему остыть хоть немного.

– Какой хороший… – увернулся от сухих губ и положил ладонь на потный висок.

Тот блаженно выдохнул, закрывая очи.

– Нравится? – довольно улыбнулся.

Раб с усилием закусил губу, дабы не отвечать, дабы сдержать свой язык и не нарушить правила.

– Пусть ответит. Как его зовут?

– Зовут его по-разному. Ари́ф, ответь.

Тот приоткрыл рот и трепетно начал:

– Господин, Вы так добры, – посмотрел в глаза. – Вы так добры…

– Сколько он стоит? – прикусил губу.

– 500 кра́нге.

– 500?! – возмутилась Лиза и ринулась к невольникам. – За что такая цена? – присмотрелась к среднему. – Он драгоценный камень проглотил? – повернулась к продавцу. – За что 500?

– Знаток ядов.

– Ядов? – отпустил его Давид и отступил.

Ариф вздрогнул от страха, что тот его не купит.

– Яды… – задумчиво протянул монарх, осматривая блестящий от пота торс – Собой хорош и тело, и лицо, но яды… Это слишком.

Раб вытянулся к нему настолько, что цепи перекрыли кровоток к кистям. Он еле сдерживался, дабы не сказать что-то жалобное, что-то, что убедило бы его купить, что-то, что оправдало бы такую цену. Но Давид отступил, неуверенно сминая мокрую от пота ладонь.

– Алхимик, – начал торговец, – а тем более алхимик-раб это всегда хорошо.

– У меня уже есть алхимик. И яды он делать тоже умеет, – подошел и взял товар за подбородок, направляя его взгляд к себе. – Мне раб для других целей нужен.

– Для этих целей он тоже подходит. Такие рабы – редкость. Поэтому – так дорого.

– Для каких таких целей? – насторожилась девушка.

Давид смотрел ему в глаза достаточно долго. Раб начал как-то неуверенно мяться и пытаться отвести взгляд. Монарх довольно улыбнулся, тихо обратился к товару:

– Ариф.

– Да? – податливо взглянул на него.

– Я куплю тебя, когда ответишь на один вопрос.

Тот кивнул. Давид аккуратно убрал сальные волосы назад и приблизился к уху:

– Сверху или снизу? – еле слышно прошептал.

Раб оторопел, отвел взгляд. Покупатель выровнялся и взглянул на него:

– Подумай пока что, – отошел к продавцу. – Что стало с его прежним владельцем?

– Обменял на двух танцовщиц. Ариф редко задерживается у одного хозяина надолго. Обычно, его берут, чтобы отравить кого-то.

– И для таких целей он стоит целых 500? – выдала Лиза, сложив руки на груди.

– Нет. 500 он стоит за другое. За яды – 300, за остальное – 200.

– И хорош он в остальном? – непринужденно заинтересовался Давид.

– Вполне. Но я им пользовался всего два раза, так что цельную картину сказать не могу.

Король обернулся:

– Ну что? – подошёл и посмотрел на задумчиво опущенное лицо. – Подумал?

Тот медленно и отрицательно помотал головой.

– Как же так? – улыбнулся. – Там думать почти не надо. Даже варианты ответа есть. Ариф, – нагнулся к нему. – Отвечай.

Раб неуверенно поднял глаза и стыдливо их опустил:

– Я не знаю что ответить Вам… – поник, словно росток без воды.

– Ариф, – взял его подбородок и направил лицо к себе. – Я сказал “когда ответишь”, а не “что ответишь”. Суть ответа не так важна, как ты думаешь.

Тот буквально расцвел и стал на ноги, начав слегка улыбаться:

– Пр… – резко замолчал, вспомнив, что ему не положено отвечать.

Опустил виноватые глаза.

– Ариф, отвечай давай. Я хочу быстрее забрать тебя и уехать отсюда.

Взглянул на покупателя:

– Я не имею любимого места, – аккуратно взглянул на девушку и вернулся к хозяину.

– Правда? – нахмурился. – Ты точно правильно меня понял?

Тот кивнул.

– Хм… Ну хорошо. Узнаю правдивость твоих слов чуть позже, – взглянул на продавца. – Я его забираю. Лиза, дай ему ту сумму, что он хочет. Я считаю, – посмотрел в насыщенные карие глаза, – что он стоит 500 кра́нге…

Лицо невольника покрылось тонкой вуалью счастья.

Совсем скоро они вернулись в карету и приехали на место. Давид тут же распорядился, чтобы его раба помыли, побрили, расчесали и одели. В принципе, такая же процедура ждала и рабыню, которую купила Лиза. Только прибыв на место, Ариф поразился богатствам этого человека. Стало одновременно приятно от того, что он теперь будет здесь спать и страшно от того, что хозяин может прибегнуть к жестким пыткам за малейшее непослушание. Поспешил за местными рабами, что вели новеньких на мытье.

Прошло всего два часа, как Арифа по-местному одели, расчесали и побрили. Молодой человек оказался в мягких шароварах, рубахе, легком невзрачном кафтане, похожим на халат и с поясом, в простых тапках с загнутым вверх носком. Весь наряд был песочного цвета, что давало рабу не выделяться среди интерьера и даже сливаться со стенами. Побратимы отвели его к хозяину.

В данный момент, Давид отдыхал от рынка рабов и наслаждался роскошью вокруг. Он сидел в кресле во внутреннем дворике, в окружении растений и одного слуги, что подливал ему вино. Рядом стояли сладости, а на теле был обычный наряд среднестатистического короля. Без короны, но все равно роскошно. Бросил в рот кусок рахат-лукума и запил его сладким вином.

Придя на место, Ариф не то чтоб не узнал его, он даже смотреть боялся на человека, так густо усеянного золотом и камнями. Огляделся вокруг, пытаясь найти здесь кого-то еще. К сожалению, во дворе сидел только Давид. Боязно взглянул на него, еще стоя в помещении. Монарх заметил раба, которого действительно надо было ещё умудриться разглядеть за растениями и среди светлых стен. В полголоса обратился к слуге, не отрывая взгляда от той фигуры, застывшей в пространстве: – Кто это? И что он высматривает?

Ариф буквально остолбенел. Он знал, что общаться с другими нельзя, что привлекать лишнее внимание нельзя, но было уже поздно. Слуга вышел из зарослей. Прошел к нему и спросил кто он такой, чей. В бежевое наряжали только особенных, тем более что одежда была слишком хороша как для обычного раба. Ариф приложил к губам три средних пальца, показывая, что говорить ему не разрешено.

– Его Величество заметили тебя, – негромко начал. – Поклонись и проваливай.

Невольник смиренно кивнул и пошел вперед. Опустив голову вышел к монарху, спустился на колени и лег, протянув к нему руки. Давид нахмурился. Взглянул на слугу, вернувшегося на свое место:

– У вас все рабы так кланяются?

– Да. Раб должен повиноваться полностью.

– Что он там делал? – взял бокал.

– Это – молчун. Он даже под пытками не скажет, что он там делал и что видел, слышал. Так называют рабов, что дали клятву говорить только со своим хозяином.

– Хм, – слегка улыбнулся, сделав глоток. – А слушаются они тоже, только своих хозяев?

– Не всегда.

– Как это “не всегда”? – недовольно нахмурился.

Ариф стал подниматься.

– Команду убраться отсюда, рабы выполняют безотказно.

– Всегда?

– Только если их хозяин не просит стоять на месте.

Раб поднялся и, не поднимая головы, собрался уходить. Давид довольно ухмыльнулся:

– Ариф, стой.

Тот застыл. Слуга озадачился:

– Вы знаете его?

– Да, это мой раб. Я купил его сегодня. Ариф, подойди.

Тот подчинился.

– Как тебя хорошо одели, – сел ровно и отставил кубок, начал осматривать легкую одежду, перебирая ее руками. – Действительно хорошо. Не видел я, чтобы вы так других рабов одевали, – обернулся на слугу.

– Вероятно, это Ваш приказ.

– Хорошо одеть его?

– Да.

– Не помню я, чтобы давал такие указания.

Раб опустил виноватое лицо.

– Но это даже неплохо, – вернулся к Арифу. – Он не очень на раба похож. Больше слуга какой-то, – отпустил края кафтана и сел в глубину кресла.

– Раб должен чувствовать себя рабом, Ваше Величество.

– Несомненно, но у меня в стране несколько прохладней. Он заболеет, если будет голышом бегать. А я не хочу, чтобы он заболевал. Это же мой раб. Если заболеет он – заболеть могу и я, а мне это не нужно.

– Его вина, если Вы заболеете.

– Вина холеры, если я умру, – задумчиво выдал. – Ариф, иди пока в мои покои. Может быть, ты там встретишь мою жену, поклонись ей, но не уходи. Если спросит, скажи, что меня ждешь. Я скоро приду.

Тот кивнул и удалился. А король продолжил наслаждаться жизнью. Примерно через час, Давид зашел. Раб стоял сразу у двери, слева. Молодой человек нахмурился, посмотрев на него:

– Чего ты тут? Мог бы сесть где-то.

Ариф спустился на колени и поклонился ему, протянув руки по ковру.

– Давай обсудим всё это, – закрыл дверь и прошел к кровати, сел на край, жестом подозвал раба.

Тот подошел, стал рядом.

– Садись, – указал на место рядом.

Послушно сел.

– Давай с самого начала, – сосредоточенно показал палец. – Не надо так низко кланяться. Кланяйся как слуга.

Он хотел было что-то сказать, но во время остановился.

– И держи язык за зубами. Никто не должен знать, что ты мой раб. Понял?

Кивнул.

– Также, никто не должен знать о том, для каких целей я тебя купил, где и когда.

Кивок.

– Фух, – опустил руку. – Для начала, этого достаточно. А, вот, если тебе надо что-то, ну или ты заболеешь вдруг – говори, не хватало, чтобы ты заразил кого-то. И держи себя в порядке, я ненавижу грязь, вонь и так далее.

Кивнул.

– То, что ты понятливый – очень хорошо, – поднял руку. – Иди сюда, – кивнул к себе.

Ариф неуверенно приблизился. Рука оказалась у него на плечах.

– Не бойся ты так, – устало прижался носом к щеке и обхватил его ладонь лежащую на коленях. – Я не кусаюсь и уродовать тебя не собираюсь. Мы завтра выезжаем и ехать нам две недели, – повернул его лицо к себе. – Дай хоть попробовать то, что я купил за такие немаленькие деньги.

Марика заглянула через пятнадцать минут. Девушка как раз хотела переодеться к ужину. Застала она их обнимающимися и целующимися. Вошла и громко, недовольно откашлялась. Захлопнула дверь. Молодые люди отпустили друг друга. Ариф отсел, вытирая губы. Давид так же вытерся.

– Ты обещал, что такого больше не будет! – вспылила девушка.

– Я обещал, что не буду встречаться с Карлом и не буду говорить тебе правду.

– Кто это такой? – возмущённо указала на испуганного Арифа, что откровенно не понимал, что ему сейчас делать.

– Он будет прислуживать мне. Неболтливый химик. Юлиану такой пригодится. Да? – взглянул на того.

Раб утвердительно кивнул.

– Давид! – приблизилась. – Ты же говорил, что любишь меня!

– А разве я врал? Марика, я люблю тебя и это чистейшая правда, чище горного ручья. Но ты пойми, что мне нужен кто-то на стороне, кто-то кто может делать такое, что не можешь ты, – поднялся. – Марика, – направился к ней.

Та отвернулась, сложив руки на груди.

– Я люблю твой интеллект, – ласково обнял, положив голову на плечо, – я люблю твою духовность, я люблю твою воспитанность и я могу испытать эстетическое удовольствие от взгляда на тебя. Порой, ты невероятно красива, – поцеловал в щеку. – Но я не могу любить секс с женщиной.

– Тебе противно, – гордо отвернулась.

– Да, – тоскливо сжал ее. – Мне нужен кто-то, кто заменит этот недостаток, но что-то, – взял ее руку и поднес к губам, – что-то в тебе невозможно заменить, – поцеловал пальцы, – и я это обожаю. Найди любовника, я закрою на это глаза, но…

– Не нужен мне кто-то. Я тебя хочу, – развернулась и посмотрела на него. – Я хочу только твоей любви. Целиком.

– Целиком я не могу ее дать… – взял ее руки и сжал пальцы. – Прости.

– Я хочу переодеться. Пусть он уйдет, – покосилась на Арифа.

Давид обернулся:

– Выйди пока что.

Раб кивнул, поднялся и вышел. Облокотился копчиком на стену, поражаясь тому, в какую семью он попал.

========== Глава 9 – Смерч ==========

Спустя неделю, в Диких землях готовился бой. Это было утро, землю покрыл густой туман и сплошная сырость. Казалось, на траву спустилось облако, оставляющее на листьях свои прохладные капли. Видимость была ужасная, всего десять метров.

Воины высказали свою неуверенность по тому, что стоит нападать прямо сейчас.

– Ничего не видно! Как мы атаковать их будем? Куда лучникам целиться? Это бой по воле случая! Мы своих же перебьем!

– Туман это хорошо, – высказал лидер, воплощение огненного бога. – Мы можем подойти вплотную и атаковать так внезапно, как никто не атаковал.

– Это дурость!

– Ты назвал своего бога дураком? – возмущенно выровнялся тот.

– Ни в коем случае, великий Ра́ми! – склонился.

– Или ты не доверяешь моей тактике?

– Нет. Бог войны знает лучше простых людей, но убедите меня, – выровнялся. – Мое племя не пойдет в такой туман. Они верят тебе, но они боятся. Смерть и огонь всегда были вместе, но…

– Но им придется доверится. Мой план состоит в том, что мы подойдем вплотную и нападем. К этому времени тумана уже не будет и за это я ручаюсь. Вы бьетесь за бога войны. Считаете, что он подведёт вас и даст фору богу похоти? Никогда! Бой сильнее секса! Огонь разрушительнее ветра! Каким бы не был ураган, пламя в лесу не останавливается, а только преумножается! Мы скоро выходим, сообщите об этом своим племенам, – осмотрел главарей.

Те кивнули, вышли из палатки. Моису тем временем завтракал, беседуя с приятелями о насущных проблемах вроде той, что не хотелось бы сегодня умереть.

– Да тебе нужно еще постараться попасть под топор или нож, – усмехнулся Харако.

– Вот-вот! – поддакнул Оахи.

– Мне от этого не легче, – склонился над тарелкой. – Я петерых могу одним ударом уложить и всё же…

– Хах! Ты жалуешься, что в тылу стоишь?

– Вот это проблема! – толкнул Моису плечом.

– Я могу стоять и впереди, – посмотрел на них. – Там от меня значительно больше пользы.

– Ха! Так ты хочешь биться или не умереть?

– Не знаю, – опустил голову и раздраженно отставил тарелку. – Я как моя жена. Рвусь в бой, но умирать при этом решительно не собираюсь.

– Ха! Именно потому-то тебя никуда и не пустят! Слишком часто уж она сбегала от тебя, – задорно толкнул Оахи, намекая на что-то.

– Сбегала… Как будто ее что-то удержать может. Эта женщина что-угодно сделает, чтобы получить то, чего хочет.

– Хах! Мы о другом говорим, ко Моису.

– О чем? – поднял глаза.

– О том, что детей у вас мало!

– Как будто, если бы их было больше, – выровнялся, – меня бы в атаку поставили. Ерунда, – взял пищу. – Даже если бы ко Фрамалака постоянно беременная ходила – меня бы всё равно в тыл поставили. Дело не в количестве детей.

– А в количестве близости! Ха-ха! – толкнул его.

– Ты на что намекаешь? – исчерпывающе посмотрел на него.

– На то, что вас ко Расиариас обжог во время ритуала.

– Ко Фрамалака всегда была страстной. Я лишь поддался ее огню, – продолжил есть, опустив глаза в тарелку.

– И всё же…

Моису раздраженно опустил еду на землю и глянул на Харако:

– Ты хочешь обсудить то, как я провожу вечера со своей женой?

– Нет, что ты. Но, если быть честным, я удивился, когда увидел ее недавно. Ко Фрамалака округлилась.

– Ты на что намекаешь? – сдерживал злость. – Ты мою жену разглядывал?

– Нет, но согласись, она выглядела так, будто ждет ребенка, хотя живота у нее не было. Мне показалось это странным.