Текст книги "Война мнимых богов (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Что грустишь? – сквозь нос послышалось с постели.

– Не знаю чем прислуживать вам, – взглянул на него. – Вы должны уснуть. И как заботиться о вас во сне я не понимаю.

– Ариф, ты ж раб бывший? – задумчиво спросил, желая подойти к теме издалека.

– У вас жар? – озадаченно поднялся и направился к нему.

– Нет, – следил за ним глазами.

– Но у вас видимо бред, – положил руку на королевский лоб; тот был теплым. – Иначе вы бы не спрашивали о таком.

– Нет, я в порядке, – убрал лоб из-под ладони. – Я просто хочу узнать как ты можешь до сих пор верить в людей.

– Что вы имеете ввиду?

– Участь раба не из лучших, а…

– Скорее из худших, – брезгливо перебил.

– Да. И вот поэтому мне интересно как ты до сих пор можешь быть таким наивным и непосредственным, пережив весь тот ужас. Как ты можешь верить людям, зная, что все они чудовища?

Тот устало вздохнул:

– Не знаю, ваше величество, – спустился на колени, повернулся и сел возле кровати, облокотившись на перину спиной. – Может быть, я просто глупый. Иначе объяснить эту веру в добро я не могу. Люди злые и я прекрасно это знаю. Они жестокие, жадные и сварливые, и вместе с тем, – опустил глаза на ладонь, которой недавно касалась девушка, – мне хочется верить в то, что не все из них такие. Ведь, если есть злые люди, то должны быть и добрые, – обернулся на правителя. – Разве не так?

– Так, Ариф, так… – тяжело протянул. – Но я теперь сомневаюсь, что вокруг меня всё ещё есть те люди, что не предадут меня… За последнее время я получил сразу несколько ножей в спину от тех, от кого совсем этого не ожидал. Добрые, Ариф, может и есть, но верные…

– А я, господин? – стремительно перекатился на колени, положив руки на постель возле его лица. – Разве предавал вас я? Разве я могу?

– Ариф, я… – говорил он это с невыносимой тяжестью в груди. – Я уже ни в чем не уверен. Поклянись мне. Поклянись самым дорогим, что у тебя есть. Меня предали союзники, родственники… Скоро будут вассалы и другие подданные. Я никому не верю. Предать может каждый. Каждый, кто ещё вчера был беззаговорочно мне верен. Поклянись… Тогда, я может быть поверю тебе.

– Я клянусь, – взял его руку в обе. – Клянусь самым дорогим, что у меня есть, – закрыл глаза, прижав королевскую ладонь к губам. – Я… Клянусь своим другом. Моим новым другом. Ничего нет для меня дороже. Этот человек… Я сделаю для него всё. Я клянусь его жизнью, – взглянул на короля. – Я клянусь, что никогда вас не предам, никогда и ни за что.

Этот трепетный и искренний взгляд смог убедить его величество в той правде, что говорил сейчас этот человек.

– Что это за друг? – дружески поинтересовался, начав говорить совсем негромко. – Кто он?

– Это слуга. Это лучшее создание на свете, – прижал его руку к груди. – Оно чудесно. Оно красиво. Оно – добро́.

– Этот человек тебе очень нравится…

– Да!

– Но как его имя? Я хочу знать кем ты поклялся мне.

– Ваше величество, – чуть подошёл, начав мять его руку, – можно я не скажу? Этот человек так прекрасен… Я… Я украл для него одну вещь.

– Какую? – тут же нахмурился.

– Розу. Я знаю, из вашего сада нельзя брать цветов, но я не смог. Накажите меня, я согласен, я виноват, – сильно кивнул. – Но я не мог сдержать порыва.

– Это женщина?

– Нет! Это девушка. Она прекрасна. Она точно не повлияет на меня плохо. Она… Вы ее знаете. Я просто хочу сохранить тайну моей дружбы с ней. Я не хочу, чтобы ее обижали, если кто-то узнает, что она со мной дружит. Меня всё ещё многие тут недолюбливают…

– Ты можешь ей доверять?

– Конечно! Ей доверяли вы!

– Да? – удивлённо открыл глаза. – Кто это? Мне уже интересно кого ты так боготворишь.

Ариф приблизился к его уху и назвал имя. Отстранился:

– Только не говорите никому. Я хочу сохранить это в тайне.

– Хм. Ты ведёшь себя так, будто ты любовником заделался, – забрал с его груди ладонь и спрятался под одеялом.

– Нет, мы только друзья.

– Ариф, девушкам розы просто так не воруют. И просто так их прекрасными не называют.

– Просто она мой друг. Я очень давно хотел себе друга.

– Это не дружба, Ариф.

– Но я друга хочу!

– Это не дружба.

– Она мой друг, – отвёл взгляд.

– Мне тебя не переубедить.

– Нет. Она – друг, – повернулся и бухнулся спиной в край перины, обиженно упав рядом с кроватью. – Друг и всё, – сложил руки на груди.

Давид несколько секунд глядел на него. Эта картина казалась ему более чем забавной, милой, смешной и наивной. Почувствовав, что сейчас его мысли зайдут куда не стоит, король стремительно отвернулся и спрятался под одеялом. Ариф обернулся, в ответ на этот неожиданный разворот. Тоже пару секунд глядел на него.

– А у вас есть друг?

Вопрос этот был таким неожиданным, что Давид выглянул на него, откинув одеяло на живот.

– Друг?

– Да. Всем нужны друзья. У вас есть друг?

– Нет. Нет у меня друга, – отвернулся и снова накрылся с головой.

– А почему? Вы говорили мне, что все хотят с вами дружить.

– Они хотят дружить ради своих выгод, ради того, что я король. У меня были люди, которые любили меня не за королевскую кровь, но их сейчас нет.

– Они умерли? – встревоженно привстал.

– Марика – да. А Карл… Оказалось, что он был мне не другом. Ариф, берегись друзей, что используют тебя. Это уже не друзья.

– Друзья так делать не должны…

– Да. Именно поэтому, он теперь мне не друг, – взглянул на него.

– Ваше величество, может быть я найду вам друга?

Давид ласково усмехнулся:

– Как?

– Не знаю. Но у всех должны быть друзья. Без друзей человек не может. А вы ведь человек.

– Хм, – иронично вышло из него. – В первую очередь я король… А уж потом, где-то пятым номером, человек, у которого могут быть друзья.

– А давайте я буду вашим другом? – с энтузиазмом стал на колени.

– Хах… Ты не будешь моим другом.

– Мы сохраним это в тайне.

Тот мягко улыбнулся, понимая, что слуга заинтересовал его фактом создания тайны. Но позволить себе дружбу с бывшим рабом… Он – король, самый могущественный человек на этой земле, а Ариф, до недавнего времени, – раб, которому даже говорить не разрешали.

– Ариф, мы разные. Мы не можем быть друзьями.

– Вы так говорите из-за того, что я слуга?

– Да. Мои друзья должны иметь статус…

– Совсем недавно, вы говорили, что дадите мне все, что я попрошу, только взамен на то, что я принимаю вас таким, какой вы есть. Вы обещали мне не только землю и золото, но и титул.

Давид отвернулся и прижал кусок одеяла к лицу, понимая какую глупость он тогда сказал.

– Вы сказали, что я нужен вам.

– Но Ариф, между нами не может быть дружбы, – чуть отодвинул от лица ткань.

– Я никому не скажу об этом, я не буду хвастаться и поднимать себя в чужих глазах. Я не такой. Господин, вы нуждаетесь в дружбе, – положил руки на постель.

– Но ты слуга… – нехотя протянул тот.

– Но я всё ещё человек. Господин, то, что я служу вам, ещё не делает меня хуже остальных. В этой стране вообще все служат вам. Все являются вашими слугами.

– Но ты не образован…

– А разве это так важно?

– Да. Я не могу с тобой общаться, так как нам не о чем разговаривать.

– Мне кажется вы пытаетесь меня унизить. Хоть я и пишу плохо, я не невежда. Да, я не умею рисовать или цветы выращивать, я ничего не понимаю в политике и экономике, но я человек. Я не работаю целыми днями в поле, бездумно что-то сажая и что-то собирая. Я пытаюсь выжить среди пиявок и найти ту, что будет лишь потерявшимся головастиком, с которым я могу подружиться. Господин, то, что у меня нет титула графа или герцога, не делает меня муравьем под вашими ногами.

– Ошибаешься. Для меня все слуги – букашки…

– Ваше величество, – непокорно схватил край одеяла и заглянул к королю, – я настаиваю на обратном.

Лицезрея спину с задницей в ночной рубашке, Ариф не менял своего боевого настроя.

– Я больной вообще-то, – прокомментировал это Давид. – Мне холодно.

– Вы не слушаете меня, – бросил одеяло вниз. – Я настаиваю на том, что я не муравей, – поднялся.

Правитель лениво повернулся и выглянул на него:

– И кто же ты тогда?

– Человек, – топнул ногой.

– Я тебя выгоню сейчас, человек.

– Но я всё ещё буду человеком. И вы – человек.

– Я не слуга и не вассал. Ариф, я – высшая власть.

– Высшая власть – только Бог.

– В таком случае, ты – человек, а я – бог.

– Вы слишком много на себя берете.

Тот приподнял брови, удивлённые таким недоверием:

– Я в огне не горю. Я – бог.

– Вы слишком самонадеянны. Все люди в огне горят. И вы не исключение.

– Хах, а давай проверим, – распахнул одеяло и встал.

Ариф смотрел за ним не скептически, но позволяя ошибаться, позволяя верить в свою надуманную власть и силу над матерью-природой. Король же уверенно прошел к камину, присел и, выбрав небольшую горящую ветку, схватился за нее руками. Не почувствовав и намека на боль, Давид взял тлеющие угли в обе руки и поднялся, показал горящую древесину знакомому.

– Ну? – зловеще усмехнулся. – Разве не бог?

– Ваше величество! – вскрикнул тот, сорвавшись с места.

Выбросив из королевских рук угли, молодой человек тут же запинал их обратно в камин, схватил чужие ладони и с ужасом начал их осматривать. Давид со смехом забрал здоровые ладони к себе и расслабленно направился к кровати.

– Господин! Вы с ума сошли! – испуганно крикнул тот вслед.

– Я – бог, Ариф. Меня теперь не сожгут по крайней мере, – развязно плюхнулся на перину, взглянув на слугу.

– Вам просто повезло не обжечься!

– Хах, меня сжечь недавно пытались.

– Хорошо, что у них это не получилось.

– Я тоже так думаю. Так что? Теперь ты понимаешь, почему мы не можем дружить? Я – бог, а ты – просто человек.

– Вы слишком самонадеянны. Вы преувеличиваете.

– Хм, – хитро улыбнулся. – Не забывай, что я вышвырнуть тебя отсюда могу.

– Вы этого не сделаете.

– Хах, почему это? – направил руку к колокольчику.

– Нет! – помчался на него.

Не успел Давид отреагировать на это, как Ариф просто-таки снёс его могучий стан и повалил на кровать.

– Вы не вызовите этого выскочку Густава, – насильно прижал руку к постели. – Я ещё не закончил убеждать вас, – посмотрел в глаза.

Король же лежал шокированный.

– Ты что такое творишь? – ошеломлённо вышло из него.

– Вам нужен друг. И я хочу стать этим другом, а вы отвергаете меня, хоть недавно говорили, что я нужен вам.

– Тебе стоит научиться вести себя, – недовольно выдал тот и приподнял туловище.

– Нет, – одним движением уложил его на лопатки.

– В смысле “нет”? – скривился в лице. – Я тут король вообще-то, – снова приподнялся.

– Нет, вы упрямый как баран, – надавил на плечо с весом всего тела.

– Ты бараном меня назвал?!

– Вы меня и не так называли.

– Да я тебя в темницу брошу!

– Чщ, – прижал рот ладонью. – На ваши крики прибегут стражи.

“Да что ты себе позволяешь?!” – пытался возмущаться правитель.

– Я многое могу себе позволить в такой позиции.

Глаза лежащего загорелись в ярости. Давид буквально в пару движений упёрся ему в грудь и живот ногами, начав бережно, но сильно отталкивать. Бить слугу в живот или чуть ниже он не стал не только из-за понимания будущих мучений знакомого, но и из-за понимания мстительности этого человека. Кроме того, Ариф был не таким уж и чужим, чтобы позволить себе просто так избить его. Король подавился соплями, что по носоглотке заплыли куда-то не туда. Слуга испуганно открыл ему рот, от чего Давид в ужасе глубоко и громко вдохнул, раскинув конечности по одеялу.

– Вы в порядке? – искренне забеспокоился второй.

– Э-нэ… – втягивая сопли поднялся и сел тот.

Обнял его дружескую шею, поддерживая себя в таком положении. Ещё некоторое время он тяжело дышал.

– Ты чуть не задушил меня, придурок, – ударил его в грудь.

– Простите, – поднянул ноги ближе и обнял правителя. – Вы просто громко кричали. А я не хотел в тюрьму снова.

– И после этого ты думаешь, что я буду дружить с тобой?

– А почему бы и нет? – потешно улыбнулся. – Я же не убил вас, – погладил его спину.

– Ещё скажи, что в следующий раз попытка будет успешней.

– Нет, что вы? Это произошло случайно.

– Ещё один такой раз – на виселицу отправлю.

– Я не посмею, – улыбнулся. – Вы для меня слишком много значите, чтобы я захотел убить вас, – отстранился и посмотрел в лицо. – Вы освободили меня из рабства. Разве могу я захотеть убить вас?

– С моей способностью обижать людей – можешь.

– Ну что вы, ваше величество?

– Как будто это не так, – развернулся и лег в постель, частично накрылся одеялом. – Я даже тебя обидел. В сердцах я кого хочешь обидеть могу, – отвернулся.

– Но вы же извинились потом.

– Хм. Как будто это имеет значение, – стремительно втянул клокочащие сопли.

– Ваше величество, я не обижаюсь на вас.

– Хм, это ты мне в лицо так говоришь. Остальные тоже врут.

– Ну что вы? – прилёг рядом и обнял его. – Вы ведь хороший король. Не говорите так.

Давид настороженно покосился на него:

– Ты что на моей постели пристроился?

– Я успокаиваю вас, ваше величество.

– Ты сейчас в обнимку со мной лежишь.

– А разве это запрещено?

– А разрешено?

– Нет, но и не запрещено. Ваше величество, я пытаюсь успокоить вас и убедить, что ваши люди вас не предадут.

– Хм. Бред. Меня родственник свергнуть хотел, – накрылся одеялом с головой.

– Ваше величество, – окутал его тканью, прижав за живот к себе.

– Что ты себе позволяешь? – недовольно обернулся.

– Я? Я выполняю ваш приказ. Забочусь о вас, – принял удобную позу, греясь об эти ткани и перину с одеялом.

– Ты не заботишься уже, а руки распускаешь.

– Разве? Господин, я всего-то оберегаю вашу израненную спину своей. Я только охраняю вас, – опустил глаза на их ноги и привстал, дабы накрыть королевские пятки.

– Ты очень изворотливый, Ариф.

– Спасибо, – набросил одеяло на конечности. – Хозяева всегда любили, когда я говорил что-то нужное. Все люди любят это, – прилёг обратно. – К тому же, я могу ещё и греть вас, – обнял правителя, приластившись щекой к мягкой постели. – Вы ведь болеете и вас необходимо греть, – закрыл глаза.

– Твое наглое поведение мне не нравится. Ты начинаешь себя вести как кот.

– Разве это плохо? Коты пушистые и теплые. Вам как раз нужно сейчас такое существо, что будет охранять вас и греть.

– Для охраны стража есть.

– А для тепла?

– Одеяло и огонь в камине.

– Они согреют тело, но не душу. Душе тоже нужно тепло. Ваше величество, – приложил лицо к его затылку, – вам нужен родной человек. Не уворачивайтесь. Я знаю, что это так.

Давид отвёл взгляд.

– Вам нужен очень близкий друг, – прильнул к нему.

– Не настолько близкий, – враждебно пнул его колено пяткой.

– Хах, я говорю “друг”, а не “любовник”. Телесная близость несомненно приятна, но она не сравнится с близостью душевной. Я вас не предам, ваше величество. Можете спать спокойно.

– Попробуешь распускать руки или воровать для своей подружки…

– Нет, – ласково улыбнулся. – Дружба – это добро друг для друга, а то о чем вы говорите – уже не добро. Можете засыпать. Я подброшу бревен в камин, когда станет прохладнее.

– Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я спал в такой позиции.

– Это останется тайной. Спите… – погладил одеяло в районе его груди и живота.

========== Глава 19 – Письмо ==========

Прошло два дня, прежде чем Давид немного оправился от простуды и смог вернуться к обычным государственным делам. Был обед. Король жевал кусок мяса, в то время как вельможи живо между собой переговаривались. С крестьянами и советом было на сегодня покончено. В планах оставались встреча с одними важными гостями, проходившая в кабинете и чтение недавно пришедшего письма от тестя. Так как послание принесли уже в разгар приема страждущих, Давид решил отложить такое увлекательное чтение чуть на позже.

За столом продолжали сидеть барон Гризи и герцог Статский. Амиран в отличие от посла, вел себя более-менее по-старому – шутил, пил вино, громко смеялся. Заморский гость однако уже который день ходил чернее тучи. Так оскорбленный смешением своей крови с дикарями, пойманный и почти убитый ими же, он просто возненавидел Дикие земли. Хотелось сжечь их до тла, дабы скрыть позор, дабы стереть с лица земли этих необразованных варваров с их глупой верой. Король старался не замечать подобных наклонностей. Ему-то что теперь? Дикари есть дикари. Они даже слова своего держать не умеют. Умрут – да пожалуйста. Черт там, он помогать им теперь будет.

Отобедав, Давид ушел в сад, где он выделил себе полчаса на чтение письма и отдых после всяких государственных дел. Присел в глухой беседке, держа послание в руках и отпустил всех слуг, что предварительно оставили ему кувшин с вином и кубок. Сломав печать, правитель раскрыл конверт.

“Здравствуйте, дорогой государь и мой зять. Человек, которого ты описал первым, – молчит. Мой сын старается как никогда, однако Генрих утверждает, что никогда не хотел тебе смерти. Он говорит об ошибке и утверждает, что всё ему приписывающее – клевета. Этот человек действительно хорошо держится. Мой камергер, что забирал виновного из твоего замка, уверен в виновности юноши. Он говорит о “дьяволе, живущем в этом ребенке”. Я привержен верить ему, этот человек меня никогда не подводил.

В данный момент, мой отпрыск оставил виноватого ненадолго в покое. Его сейчас подлечивают. В конце концов убить его мы не хотим.

Касательно второго человека – он в порядке. Растет, ест, с ним часто играют мои дочери и маленькие внуки.

Будет лучше, если ты сам приедешь и посмотришь виновнику в лицо. Если у него нет совести – ты увидишь то зло, что сидит в молодой душе. Если же он признается – решать тебе какую смерть ему выбрать.”

Давид налил вина, задумчиво его отпил и посмотрел в небо. “Генри крепкий… Никогда бы не подумал, что он может так хорошо хранить в себе план по свержению монарха и не выдавать его даже при самых страшных пытках. Интересно даже посмотреть на него. На это жалкое лицо, которое вернулось в свою первоначальную форму. В форму запуганного зверя, не способного самостоятельно в мире выжить.”

Делая следующий глоток, молодой человек услышал недалеко от себя шаги, голос некой суетливой женщины за 30.

– Веди себя прилично. Мы не просто так тебя сюда привели.

– Да, я всё это знаю, – закатила глаза дочь. – Не нужно меня в который раз учить, как вести себя с важными людьми.

– Оказывается, что нужно. Скажешь ещё что-то не то – будет нам потом. Следи за языком. Король – человек чувствительный, обидеться ещё может.

Давид нахмурился: “В каком это месте я настолько чувствительный и ранимый?”

– Его величество не ребенок.

– Да он же ещё совсем молодой.

“И это из меня инфантильного делает?” – возмутился тот.

– Не настолько, чтобы видеть его в женском платье. Королю уже 22, а не два.

– Только попробуй испортить что-то.

– Я постараюсь ничего не делать.

– Уж надеюсь.

Давид проследил глазами за их голосами. Когда шаги удалились до такого, что исчезли, король значительно возмутился:

– В смысле, я инфантильный и чувствительный мальчик, что постоянно обижается? Как это понимать? Я же не ранимый как моя сестра и не капризный как она же. Что это? Как это вообще понимать? Что за оскорбления за моей спиной? Что это за вольности? – залпом осушил кубок. – Что это за наглость? – поднялся. – Что за неуважение? Что за пренебрежение и недоверие? Я на троне который год сижу и никто не жалуется. В смысле я инфантильный недоросток? Что это такое? – поставил бокал на скамью и вышел из беседки. – Что за дерзость? Что за своеволие и наглость? – пошел к замку. – Я возмущен. Как можно говорить так о короле? В его же доме! Уму непостижимо! Наглость! Дерзость! Кошмар! Распутные языки повсюду! Лиж бы грязью облить! Вот только женщину эту увижу! Вот только посмотрю ей в глаза! Филипп, – осмотрелся. – Где мой Филипп? Он мне аудиенцию организовать должен был. Где мой Филипп?! – поспешил в замок.

По дороге выбросив письмо а какой-то горящий камин, он забрал с мимо проносимого подноса виноградину и снова поспешил в свой кабинет. Туда он зашёл на взводе. До начала аудиенции было ещё минут пятнадцать. Давида чуть ли не трясло от гнева и возмущения. Позвал к себе Арифа. Тот поклонился ещё в дверях.

– Я злой, – вскочил с кресла король. – Я чертовски злой.

– Чем я могу помочь вам? – прикрыл за собой.

– Я бы сказал, – сжал крепкие кулаки, что тут же ослабли. – Я бы сказал, чем ты можешь помочь мне! – указал на него рукой, усеянной перстнями.

– Говорите, – приблизился.

– Ну уж нет! – отринул от стола и отошёл к окнам. – Я отказался от этого! Я не имею права нарушать собственной клятвы!

– Но вам это нужно, – взволновано пошел следом.

– Д… Нет! Не нужно! Я могу и без этого!

– У вас много энергии.

– Слишком много! Меня оскорбили! Разве я обидчивый? – ткнул себя в грудь, глядя в глаза. – Да разве я инфантильный?!

– Нет. Вы – вспыльчивый. Но никак не обидчивый или инфантильный.

– Да! Я всегда вспыхиваю! – раскинул руками. – Постоянно! Но я не обидчивый! Слышишь?! Я! – ткнул себя в грудь. – Не! Обидчивый!

– Чем я могу помочь вам?

– Нет! – отвернулся. – Ничем!

– Ваше величество, вы плохо врёте. Вам стоит поучиться, – подошёл.

– Плохо вру! Лучшего комплимента мне не надо!

– Ваше величество, вам нужно выпустить пар, – положил руку на плечо.

Тот стремительно повернулся, просто не в силах сдерживать эти порывы. Схватил слугу за рубаху на груди и с небывалой силой притянул к себе. Не умея противостоять самому себе, впился в губы.

– Нет! – с отчаянной яростью оттолкнул Арифа, от чего тот повалился на землю. – Я не такой! – отвернулся, в гневе вытирая губы. – Я поклялся себе! Поклялся Марике! Нет! Уйди, Ариф! Я не могу тебя видеть!

Тот шокированно глядел на спину властителя.

– Уйди! Или ты оглох?! – угрожающе обернулся.

– Нет, – тихо пролепетал, быстро поднимаясь с холодного пола.

– Так уходи!

– Сейчас, господин, – быстро кивнул и поспешил тихими шагами к двери, скрылся в коридоре.

Проводив его взглядом, Давид завопил:

– За что мне это?! За что?!

Упав в мягкое кресло, он чуть ли не грохнулся на стол, схватив тяжёлую голову руками.

– За что..? – истошно шептал он под нос. – За что я так зависим от этих извращений..? – закрыл лицо руками.

Скоро сюда вошел Густав и, заблаговременно поклонившись, позвал его величество в тронный зал, где должна была начаться аудиенция. Давид с усилием воли поднялся и направился к гостям, в то время как мысли были заняты отвращением к самому себе. Его беспокоили не пристрастия, к которым он так долго не прикасался, а сам факт, что его аморальное животное начинает испытывать желание, спустя такое небольшое время после кончины Марики.

Войдя в просторное помещение, Давид прошел к трону не поднимая головы, не обращая на присутствующих внимания. Сел. Взглянул на семью, что так хотела поговорить с его величеством напрямую. Пред ним стояли полноватая женщина лет тридцати в бордовом платье и с пышным бюстом, что буквально кричал о том, чтоб на него обратили внимание, высокий бородатый мужчина в темном одеянии, и девушка – яркая блондинка в светло-желтом платье на фирме, на чьей голове красовалась сеточка с жемчугом, удерживающая скрученные в спирали волосы. Семейство отвесило поклон, два реверанса. В отличие от девушки, остальные были исключительно брюнетами.

– Граф Антоний Гро́мский, с супругой Карлой и дочерью Терезой, – уведомил глашатай.

– О чем вы хотели поговорить? – подпер голову кулаком правитель.

У Давида уже вошло в привычку сидеть на этом месте именно так и изменял он этой привычке только когда слышал о чем-то интересном и захватывающем.

– О нашей дочери в частности, ваше величество, – ещё раз сделала реверанс женщина.

Ещё раз взглянув на девушку, король мог отметить ее недурную внешность и хорошую осанку. Терезе было около семнадцати, держалась она спокойно, сдержанно.

– И что же вы хотите? – вернулся он к матери, так нелестно отзывающейся о нем недавно.

– Наша дочь пишет восхитительные картины… – с тихим восторгом начала Карла.

– Хотите запечатлеть меня? – приподнял бровь. – Извините, но у меня есть королевский художник, что ещё ни разу не изуродовал меня, чему я несказанно рад.

– Наша дочь также хорошо поет.

– У меня и певица прекрасная есть. Графиня, пожалуйста, давайте ближе к делу. Я ценю вашу любовь к вашей дочери, но в данный момент я не очень хочу слушать обо всех ее талантах. Для чего вы проделали этот путь?

– Да-да, – суетливо кивнула, – сейчас, – повернулась к мужу и легонько толкнула его.

Граф будто от транса проснулся. Поспешно достал из-за пазухи конверт, направился с ним к королю и вручил, вернулся на свое место. Давид, немного удивленный всему происходящему, сломал печать, вскрыл конверт и достал послание. Начал читать. Пока он вникал в написанное, семейство тихо взаимодействовало между собой. Карла успела дважды проклянуть мужа за его медлительность и неуважение к королю, а дочку вообще одернула, заставив поднять подбородок чуть выше, как делают это особенно заносчивые аристократы. Давид покосился на расторопную мать. Продолжил читать. Закончив, опустил исписанную бумагу на колени и взглянул на девушку. Смотрел он пристально, почти не моргая, оценивая каждый ее сантиметр и каждую волосинку, торчащую из прически. Семейство наблюдало за реакцией внимательно. Король глядел долго. Тереза начинала нервничать.

– Ладно, пусть остаётся, – прозвучал окончательный вердикт. – Только нос так сильно не задирайте. Такое высокомерное лицо я долго терпеть не буду.

– Да, не задирай, – повторилась мать, глянув на ребенка.

Девушка нехотя опустила лицо.

– Если это всё…

– Да, – кивнул отец, неожиданно выйдя из сна.

– Отлично. Вашей дочери дадут хорошую комнату. Правила замка вы узнаете у прислуги, – поднялся.

После ухода короля, мать пристала к дочери, суетливо повторяя ей свои наставления, в то время как их проводили в свободные покои.

– И помни: мужчина любит глазами. Всегда будь красива. А этот ещё и молодой. Декольте, декольте делай пока можешь. И платья. Не скупись на наряды. Когда станешь королевой – всё окупится.

– Да знаю я, знаю.

– Всегда будь рядом. Поняла? Всегда.

– Да, поняла.

Давид тем временем поспешил спрятаться ото всех в своих покоях. Сняв обременяющие украшения и слои одежды, король сел на край кровати, уперевшись сзади руками. Глаза произвольно закрылись, мысли начали свой бурный поток. Их бурление было таким сильным, что буквально через пять минут, Давид хотел кого-то бросить на эту постель, сорвать одежду и завладеть чужими чувствами, телом и просто отдаться животному порыву. Порыву творить и вытворять в этой постели все, что захочется. Упал на спину, раскинув руки в стороны. Как бы его ласкали, какие бы руки ходили по его возбужденному телу взад и вперёд, раскачегаривая эту сумасшедшую страсть, не знающую покоя и тишины. Как бы он, оперируя не своим титулом, а своим нравом, подчинил бы кого-то. Положил лицом вниз, подняв упругие бедра к себе… Как бы он добился томных вздохов и скрытного мычания. Неважно кто бы это сейчас был. Мужчина или женщина, старик или юноша, красавец или урод. Он просто хотел этих фрикций, он жаждал этой близости, он бредил этим жаром.

С недовольным рыком вскочил с кровати.

– Да как ты можешь думать о таком?! – злился он на себя. – Как ты смеешь даже воображать кого-то?! Ты овдовел недавно! Успокойся! Угомонись! Ты уже взрослый человек! Что с тобой не так?

С рычанием подскочил к одежде, набросил плотный кафтан, способный скрыть его возбуждение и выскочил в коридор. “Нужно поиграть с Амираном, – грозно пробирался к лестнице. – От такого лица я точно успокоюсь, ” – застегнулся и пробежал по ступеням вниз.

Спустя несколько минут такой компании, Давиду и правда стало легче. На ум стали приходить совсем другие мысли и вся похоть как-то постепенно забылась. Они играли в карты, сидя в одной из открытых беседок, скамья которой шла полукругом, занимая весь периметр заросшего розами строения с белыми колоннами. Столик, куда они кидали масти, был небольшим, квадратным.

– О чем вы думаете? – поинтересовался Амиран. – У вас очень задумчивое лицо.

– Думаю чтобы делать с предателем, на которого вы указали. Он ничего не говорит. Все отрицает. Закрадывается мысль, что вы оклеветали его, – побил все карты и отложил их в сторону.

– Что вы! – ужаснувшись воскликнул. – К сожалению я правду говорил. Мне жаль этого юнца. У него могла быть хорошая жизнь.

– Согласен, – походил на барона. – Он столько всего от меня получил и отплатил таким злом… Как только людей этих земля носит…

Со стороны послышались шажочки. На мгновение, Давиду показалось, что это Ариф, такими тихими и скорыми они были. Обернулся. Это подходила к ним Тереза. Разочарованный таким разрушенным ожиданием, король вернулся к игре, к тому же, на него сейчас походили, требовалось отбиваться. Амиран же, в отличие от правителя, заинтересовался девушкой с юношеской живостью.

– Леди! – весело окликнул ее. – Какое солнце мчится среди этого лабиринта!

– Здравствуйте, – стала в проходе и сделала реверанс.

– Это Тереза, – мрачно начал Давид, – дочь графа Громского. А это, – указал ладонью на худощавого великана с гигантским носом, – Амиран, барон Гризи.

– Очень приятно, – склонилась Тереза.

– Откуда вы, солнце? – усмехнулся тот. – Я раньше не видел вас здесь.

– Я приехала из Нории.

– Хах! Девушка из Нории! Никогда не думал, что там такие солнышки бегают! Надо будет съездить! – повернулся к королю, начав отбиваться.

Девушка чуть отстранилась от этого уродца, так фамильярно общающимся с ней. Благосклонно взглянула на правителя:

– Разрешите присоединиться к вам?

– Посидеть, посмотреть или поиграть? – решил уточнить тот.

– Поиграть… – кокетливо протянула девушка, незаметно закусив губу.

Давид нахмурился, откладывая побитые карты в стороны:

– Тереза, я сделаю вид, будто не слышал сейчас этого тона.

– Хах, извините, – прикрыла смущенную улыбку пальцами. – Это произошло случайно.

– Верить женщине в отношении таких вещей – большая ошибка. Мы уже заканчиваем, – походил на барона, – скоро сядите.

Та кивнула. Ждать было не долго. Король с небольшим отрывом проиграл и скептически посмотрел Амирану в глаза:

– Вы когда-нибудь проигрываете?

– Конечно! – с улыбкой отпил вина. – Но видимо не сегодня, ваше величество! Давайте лучше наслаждаться компанией такого солнышка, – взглянул на девушку, – чем переживать о таких незначительных проигрышах, – поднялся и галантно уступил девушке дорогу.

Та быстро прошла меж столом и скамьей, села напротив выхода, поправив при этом пышную юбку.

– Нет, я лучше буду пытаться выиграть. Я крайне редко выигрываю у вас.

– Хах, ваше величество, давайте наслаждаться, а не биться за победу.

– Я поцелую победителя, – неожиданно выдала Тереза, решаясь заинтересовать игроков.

Те взглянули на девушку.

– А если выиграете вы? – поднял бровь король.

– В таком случае, я сама поцелую того, кто мне понравится, – хитро ему улыбнулась и подтащила карты к себе, начав их складывать в колоду.