Текст книги "Война мнимых богов (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

========== Глава 17 – Сожжение заживо ==========

Следующим днем вельможи поехали на охоту. Оседлав коней и выпустив любимых гончих, аристократы помчались в ближайший лес. Долго искать добычу не пришлось. Лишь забежав в заросли деревьев, от них, словно ветер, начали мчаться кабаны, целая семья. Собаки на инстинктах с лаем побежали на них. Наездники с задором погнались за дичью, до того шустрой и хитрой, что такую определенно хотелось догнать и убить. Бежали они меньше получаса, как наткнулись на приток Рукты, через который, по небольшому перешейку, перебралось все кабанье семейство и скрылось за кустами на том берегу. Перемахнув речку несколькими прыжками, лошадей пустили галопом.

Пробегая помеж деревьев и цепляясь за низкие ветки одеждой, компания практически нагнала жирного кабана, как со стороны послышались возмущенные мужские крики. “Дикари…” – подумал про себя каждый из охотников. Давид решил не сбавлять темпа. Дичь практически была в руках. Некоторые приготовили луки и наложили стрелы. Собаки гнались с лаем, практически кусая задние ноги этого жирного и свирепого животного. Правда долго наездники по чужой территории не скакали. Достаточно быстро после тех криков послышался бараний рог, а там и стрелы в спину. Вспыльчивый граф свалился с коня в тот же момент как ему проткнули спину под лопаткой. Испуганные таким охотники резко затормозили и выстрелили на нападающих стрелами, приготовленными для дичи. Амиран быстрым свистом подозвал собак обратно, дабы те разорвали голодранцев на части. Давид повернулся несказанно быстро, достал длинный кинжал, которым он собирался умерщвить добычу и перекрыл лезвие предплечьем, показывая этот знак нападающим: – Не стреляйте! – крикнул на своих.

– Что вы делаете? – недоумевал барон, уже обнажив шпагу и приготовившись к бою.

– Мы заключили с ними мир, если кто-то забыл об этом, – строго посмотрел на вельмож и рыцарей в легкой амуниции.

На них выбежал десяток разъяренных мужчин с отличными друг от друга татуировками и повязками на бедрах, украшениями на руках и шее.

– (Вы оскверняете священных животных на нашей земле! – махнул на приезжих саблей главный. – Вы – олицитворение зла!

Давид настаивал на своем жесте:

– Я сюда охотиться приехал, а не с голыми людьми переговоры вести.

– (Вы не смеете просить мира, восседая на наших богах, как на рабах! – кипел от злости все тот же.

– Ваше величество, – негромко и настороженно начал Амиран, удерживая пугливую лошадь на месте, – может быть нам лучше уехать? Я сомневаюсь, что они будут нас слушать.

– Как будто их буду слушать я.

Голые воины взглянули на барона:

– (А ты – предатель! Лома́ри, что восседает на сыне Хо́ри! Смерть тебе! – вспылил другой и уже направил на него стрелу.

– Выстрелите, – строго начал король, – я вас на куски порублю.

К графу тем временем спрыгнули рыцари и осмотрели рану, торчащую из спины стрелу.

– (Дети Мертвого бога, – с презрением наблюдал за этим третий.

– (Я не собираюсь терпеть этого! – воскликнул первый и двинулся к правителю.

Собаки, находившиеся у лошадиных ног, пригнулись, обнажив клыки на этого лысого оборванца. Воин без страха взглянул на недоволков и прошел к главному по его мнению наезднику. Схватил Давида за предплечье с кинжалом в ладони и силой потащил на себя. С грохотом упав наземь, король не без возмущения наблюдал за тем как разрезают узду недешевого коня и сбрасывают седло с его уставшей спины. Один за другим, дикари свалили всех наездников с их лошадей и связали им руки, ноги. Амиран, пока на него не обращали большого внимания, дал приказ псам бежать домой, что те тут же начали делать. Пленников же повели в племя, к ближайшему могущественному вождю, коим был вождь племени Ки.

За отстроенной стеной тем временем бушевала не такая обычная как раньше жизнь. По улицам сновали неместные и всё рассматривали, со всеми разговаривали и часто задерживались в рабочем районе, наблюдая например за невиданной ранее выпечкой глины или работой ткатского станка, что казался буквально-таки божественным творением. Не все племена были такими примитивными, но ткатские станки были совсем не у многих.

Фрамалака тем временем находилась возле родной палатки и рисовала с сыном на камнях, создающих тропу на охотничью улицу. В руках их были два небольших кусочка мела, раздобытых отцом семейства недавно на охоте, и пара кусков древесного угля, которые достали из очага. Они рисовали солнце, палатки, других людей и каких-то животных: лошадей, кабанов, белок. В данный момент, Фрамалака помогала сыну создавать пейзаж на одном из камней. Тот активно рисовал животных и множество мужчин-охотников, что за ними гнались. Стояли они на коленях, запачкивая кожу на суставах зеленой травой.

К слову, девушка не была беременна. Через пару дней после смерча, у нее случился выкидыш, из-за чего она проплакала целых два дня. Спасенный Кусачка тем временем рыл неподалеку ямку.

Где-то через двадцать минут, на их дорожку к палатке вышел Моису, неся в руках очищенную кроличью тушку и ожерелье из перламутровых пластин округлой формы. Подойдя чуть ближе к рисующим, он спустился на колено и поцеловал девушку в висок. Сын же, заметив рядышком отца, подпрыгнул и крепко обнял его за шею.

– Папа! Смотри! – показал на рисунок. – Это ты! – поставил палец на одного из охотников.

– А мама где? – присмотрелся к чёрно-белому художеству.

– А мама дома! – восторженно посмотрел на опечаленную.

– Правильно, – поцеловал лысую голову и поднялся. – Молодец. Мама должна быть дома, – отправился в палатку.

Фрамалака провела его взглядом:

– Ко Моису, – поднялась, – я хочу поговорить об этом, – пошла за ним.

– О чем? Мы уже всё решили, – положил украшение на кровать и взял шпашку, куда начал нанизывать кролика.

– Это ты решил, – подошла. – Ко Моису, я не могу сидеть дома. Я хочу на охоту.

– Опять ты за свое? Я же сказал тебе почему я тебя не выпущу.

– Ты меня как пленницу держишь! – неожиданно вспылила. – Я свободы хочу! Я хочу охотиться!

– Ага, чтобы тебя какой-нибудь волк, кабан или медведь на части разорвали, – недовольно посмотрел на нее. – Нет.

– Правильно! Мне нужно, чтобы ты выгнал меня, чтобы я получила то, что хочу!

– Не вспоминай этого!

– Почему? Твои знакомые тебя осудили? – сложила руки на выпуклой груди, подчеркивая ее округлые формы.

Моису непроизвольно задержал на них взгляд, после чего вернулся к глазам:

– Нет! Ты исчезла, когда это случилось! Я места себе не находил! Ты опять хочешь этого?! Опять заставить меня бояться за тебя?!

– Я не умерла! – топнула ногой.

– Только чудом! Или ты хочешь этого?! Хочешь оставить нас с Первым одних?!

– Я свободы хочу! Зайцы мне ничего не сделают! Дай мне хоть на них охотиться!

– Нет! Подскользнешься, упадешь, подвернешь ногу и уже не сможешь убежать от других животных! Лес – это опасное место! Твое место рядом с сыном! – показал на улицу.

– Я на охоту хочу!

– Нет! Ты будешь сидеть здесь, за стеной! С сыном и в безопасности!

Фрамалака еле сдерживала свой бушующий гнев, глядя на мужа. Резко развернулась и вышла. Угрюмо пройдя мимо ребенка, она пошла в центр, где села на прямоугольный камень – ограду пепелища, и начала шепотом проклинать своего любимого.

Через сорок минут, когда кролик был почти готов, Моису вышел искать супругу. Не успел он выйти на центральную улицу, как послышался один удар в гонг. Мельком взглянув на ворота, молодой человек продолжил путь. Это прибыли пленники, люди в большом количестве ткани, осквернившие священных созданий. Воин нашел любимую всё на том же пепелище. Тихо подсел, обнял. Девушка встряхнула плечом, сбрасывая его огромную руку.

– Ты всё еще обижаешься? – сочувственно приблизился муж. – Ко Фрамалака, я не могу позволить себе отпустить тебя.

– Ты хочешь, чтобы я сама ушла? – сложила руки на груди, зная, что Моису эти выпуклости обязательно смягчат.

– Нет, огонёк, – взглянул на них. – Я хочу, чтобы ты была в безопасности, а лес полон самых разных животных… – вернулся к лицу.

– Я убила практически каждого, – раздраженно показала ему икры, усеянные рисунками самых разных зверей, что были для женщины определенной заслугой в жизни. – Я на кабана с одной шпагой ходила. Мы медведя убили, – угрожающе смотрела в глаза. – У твоей мамы подставка из оленьих рогов, которого мы лично убили. Почему я должна бояться зверей, который убивать спокойно могу?

– Ты – женщина, – приобнял.

– И что? – сбросила руку.

– Ты с сыном быть должна.

– А ты не должен делать меня несчастной. Ко Моису, я не хозяйка и ткань создавать не буду. Я не буду лепить горшки или шить, делать украшения. Я не хочу чистить животных, сдирая с них шкуру. Мне надоело это. Когда ты уже поймешь, что моя жизнь возможна только в драке или охоте?

– Еще скажи, что ты драться с кем-то собралась.

– Если понадобится – я не отступлю.

– Да, я помню как ты ко Хофраси победила.

– Ты даже не похвалил меня! – отвернулась. – Он мне руку чуть не сломал!

– Ко Фрамалака, – выдохнул, опустив плечи, – что я буду делать, если с тобой что-то случится?

– Почему со мной должно что-то случиться? – гневно посмотрела на него.

– Лес полон опасностей…

– Что мне сделают зайцы?! Ко Моису! Вспомни как меня зовут! Ты серьезно думаешь, что меня можно держать за стеной и я буду тебя слушаться?! Дурак! – вскочила.

– Ко Фрамалака…

– Вот именно! Смертоносная! Я хочу нести смерть! Я хочу побеждать и убивать, а не морковку на ужин резать!

– Что плохого в моркови?

– Гррр… Ко Моису!

– Огонек, пойми ты меня, – потянулся к ней и взял за руку, не разворачивая спиной к центру пепелища, – я люблю тебя и только поэтому хочу сохранить. Я не знаю, что я буду делать, если с тобой что-то случится…

– Со мной уже все случается! – вырвала ладонь. – Я злая! Я опять постоянно злая! Я говорила тебе почему! Почему ты не прислушался?!

– Ко Фрамалака… – опустил голову.

– Почему?! Почему ты запрещаешь мне идти в лес?! Я помню как мы охотились с тобой зимой! Помню как делали это ранней весной! Что изменилось?! Почему я должна сидеть за стеной, будто я овечка из племени Ха́и! (они держат своих овец в больших загонах)

– Лес полон опасностей…

– Каких?! Каких опасностей?!

– Давай обедать? – поднял печальные глаза. – Мясистый кролик должен понравиться тебе…

– Он бы понравился мне больше, если б я сама его поймала! – угрюмо переступила ограду и оторопела, глядя на схваченных гостей.

Моису обернулся и также удивленно поднялся. На людей в кольчугах и разных тканях глядели все. Один за другим, их завели в шатер вождя, что находился прямо тут, на юго-западе поселения и сразу за статуей ко Арисиам, которую с пепелищем разделяла одна широкая дорога, мощенная плоскими камнями. Фрамалака с интересом проследила за ними.

– Ко Фрамалака, – смутно начал муж, заметив этот взгляд, – ты же не собираешься идти к ним?

– Их никто не поймет, если я не помогу, – не отрывая взгляда пошла вслед за королем.

– Огонек, – схватил ее плечо.

Та враждебно зыркнула на него и брезгливо сбросила руку:

– Не трогай меня. Я злая, – решительно поспешила в шатёр.

– Эти люди восседали на наших богах как на рабах! – показывал на них главный, обращаясь к вождю, с крупным ожерельем на груди. – Они осквернили сыновей А́ри!

Мужчина внимал каждое обвинение, как будто бы все это говорили о нем. Вельможи однако стояли молча, вообще не понимая о чем те говорят. Их руки были заломаны воинами.

– Ваше величество, – шепотом начал Амиран, – они нас обезглавлят?

– Черт его знает, – ответил Давид, не отводя взгляда от мужчины, которого он уже видел.

– Если эти дикари посмеют… – тихо вскипал герцог Статский.

– Вы не в том положении, чтобы пытаться угрожать расправой, – относительно спокойно выдал король. – Они ни слова не поймут.

– Это демоны! – вскрикнул воин, гневно указывая на пойманных.

– Зачем так кричать? – кисло сморщился правитель. – Мы не весь ваш народ вырезали, а только на лошадях проехались.

– А это тут при чем? – не понимал герцог.

– У них это вроде как священное животное. Вот как у моей сестры свинину не едят, так эти на лошадей не садятся.

– Убить! Дать на суд великому А́ри! – продолжал кричать дикарь.

– Видимо это оочень святое животное, – прокомментировал Давид. – Кричит так, будто мы его детей перерезали.

В шатер заглянула невысокая девушка с черными кудрявыми волосами. Взглянула на пленников, на беснующегося воина Ха́лли и на своего вождя, что задумчиво слушал все эти крики, сидя на шкуре, сложив ноги, и попивал чай из глиняного стакана. Тихонько прошла внутрь. Кифару (вождь) скоро заметил ее и взглянул на новую гостью. Та сразу же упала пред ним на колено, опуская голову: – Великий ко Кифа́ру, я могу быть переводчиком. Что сделали эти люди?

– Ах, ко Фрамалака.

Воин с усилием замолчал, глядя на то, что теперь вместо него будут слушать какую-то девку.

– Эти люди восседали на сынах ко Расиариаса, но при этом мы заключили с ним мир. Не думаю, что правильным будет сжечь их.

– Может быть, ко Хофраси сможет выбрать для них стоящее наказание?

– Ко Хофраси далеко… – перевел взгляд на задержанных. – Спроси, что они делали на наших землях.

Девушка кивнула, поднялась и стала недалеко от столпившихся:

– Мой вождь спрашивает, что вы делали на наших землях.

Давид нахмурился, присматриваясь к ее лицу, телу.

– Мы охотились, – ответил Амиран. – Нас завел сюда кабан.

Черные глаза взглянули на великана, что среди воинов, их окружащих, казался почти своим.

– Лома́ри никогда не жили так близко к вашей земле. Откуда в тебе их кровь?

– Не понимаю о чем ты, – сморщился барон, чувствуя отвращение от этого предположения, будто он такой же дикарь как и все вокруг.

– Один из твоих предков – воин Лома́ри. Только у них бывает такой громадный нос.

– Хамка, – буркнул тот и отвернулся.

– Вы – Фрамалака? – недоумевал король.

– Да, – кивнула ему. – Вот и столкнула нас жизнь снова. Мой вождь не знает, что с вами делать. Вы осквернили священных животных.

– Отпустите нас. Я приезжал в эту местность, дабы узнать почему вы объединяетесь. Я не собирался нападать.

– Великий бог в обличии ко Хофра́си решил объединить все племена в одну страну.

– Зачем?

– Дабы все мы были вместе.

– Вы все разные. Одни ходят в примитивной одежде, а другие в набедренных повязках. Как вы объединяться собрались?

– Мы разные, но у нас один бог, одна идея и одна земля. Если мы будем вместе – мы будем счастливы.

Далее, она повернулась к вождю и заговорила уже на племенном:

– Эти люди охотились и их привел на нашу землю кабан. Они не хотели нападать или оскорблять нас. Также, им интересно зачем мы объединяемся.

– Сотворение общего мира их не касается, – начал мужчина. – А что насчет нежелания оскорбить – они управляют святынями так, будто они боги. Будто они неуязвимы. Оскорбление было нанесено нам непредумышленно, но оно было, – поднялся. – Узнай чья идея была оседлать лошадей. Люди в металле хитры, но они совершенно не духовны, их легко толкнуть на зло. Сегодня вечером мы сожжем того, кто подтолкнул всех к согрешению, к осквернению сыновей ко Расиариаса.

Девушка повинуясь взглянула на виноватых:

– Кто решил оседлать лошадей и приехать сюда?

– Я, – четко выдал Давид. – Охота на моей инициативе.

Фрамалака показала на короля, сказав воинам:

– Это он решил осквернить богов.

– Сегодня вечером, – начал Кифару, – наши боги простят людей в металле через предание их вождя святому огню.

Подчинённые кивнули и начали один за другим выводить пленников на улицу. Герцог необъяснимым образом задержал взгляд на девушке. Его скоро вывели. Фрамалака поспешила следом. Заключённых провели к стене, в одном месте которой меж камнями были воткнуты пруты и железные кольца. Вельможам туго связали руки, ограничили в движениях ноги и приковали к стене своими веревками.

Дети и взрослые собрались вокруг достаточно быстро. Им просто-таки не терпелось рассмотреть такое количество ткани, металла и блестящих камней на их телах. Для остальных, эти люди были такими маленькими, низкими и поразительно интересными. Некоторые дети стали подбегать и трогать их одежду, что мамочки тут же пресекали, оттягивая любопытное дитя чуть дальше. Неизвестно было, что таит эта странная ткань, какие болезни или какое оружие, также было страшно не осудят ли их боги, за то, что они будут трогать эти тела. Вельможи однако, чувствовали себя зверями в клетках, на которых смотрят как на прелестный живой экспонат.

Давид заметил в толпе Фрамалаку, взглядом подозвал ее и, когда та приблизилась, негромко поинтересовался, что их ждет.

– Вы оскорбили богов, так что теперь вы должны заплатить им, дабы извиниться.

– Но как заплатить? Золото, камни, жизнь?

– Последнее. Тебя сожгут сегодня вечером как зачинщика всего этого.

– Как сожгут?! – в панике пытался вырваться. – Я король! Меня нельзя сжечь!

– Но тебя сожгут.

– Нет! – отчаянно выкрикнул на нее. – Нет! Я убил для этих людей крылатого бога вашего! Почему?! Мы заключили мир! Вы не можете меня убить! Нет!

– Если вы убьете его величество, – взволнованно подключился Амиран, – мы пойдем на вас войной.

– Спасибо, что напомнили. Пойду скажу об этом вождю. Придется убить всех вас, – развернулась и пошла в толпу. – Чтобы ваши не узнали, что мы кого-то из вас сожгли.

– Ты не можешь так предать нас! – крикнул герцог.

– Хм, – небрежно обернулась и посмотрела в его глаза. – Ты меня предал. Почему этого теперь не могу сделать я?

Другие вельможи озадаченно взглянули на обоих:

– Вы знакомы?

– Кто ты? – громко выдал на нее посол.

– Ты же знаешь, – повернулась корпусом и похабно усмехнулась. – Búenas tárdes, pápi, – форсированно поклонилась ему в пояс.

– Не может быть… – ошеломлённо провел по ней взглядом.

– Хах, не забыл по крайней мере, – выровнялась и посмотрела в глаза. – Ты предал меня, значит и я тебя предать могу, – легко развернулась и поспешила к вождю, дабы рассказать о возможной войне.

Аристократы с шоком провели ее и тут же взглянули на герцога.

– Кто это? – не сдержался в любопытстве виконт.

– Моя дочь, – уронил голову на грудь.

– Дочь? – прошел шум по заключенным, в то время как люди вокруг их с опаской осматривали.

– Вы уверены? – решил уточнить Давид. – Фрамалака – мужчина.

Все посмотрели на него как на идиота.

– Я вам правду говорю, – тут же посмотрел на них. – Эта Фрамалака – Немой Господин. Вы думаете женщина сможет так шпагой махать? Герцог, вы явно ошиблись, – взглянул на него. – Этот человек стал женщиной совсем недавно.

– Это моя дочь, – строго посмотрел в глаза. – Точная копия своей матери. Думаете я свою кровь не узнаю? Никогда не думал, что такая благородная особа будет жить в подобном месте, – с отвращением взглянул на людей. – Дикари. Голые, необразованные животные… И моя дочь стала такой же. Позор, – отвел взгляд.

– Я помню, что Фрамалака представлялась полукровкой.

– Обманула она вас. Никакая она не полукровка. Характер отвратный, но схватывала всё буквально на лету.

– Вы врете, – засомневался Амиран. – Как ваша дочь могла попасть сюда? Если она знатных кровей – за ней следить круглосуточно должны были.

– Так и следили, пока нянек не убили. Не исполнилось ей и пятнадцати, как ее украли пираты. Выкуп был, а вот дочь мне не вернули. Я понятия не имел где она и куда делась. Она просто исчезла. А сейчас появилась, – посмотрел ей вслед. – И хочет меня убить.

– Не только вас… – задумчиво протянул король.

– Всех нас. Родил хорошую девочку, а выросла стерва жестокая.

Давид задумчиво взглянул на толпу полуголых людей из разных племен, что таращились на “железного короля” как баран на новые ворота. Тот сморщился:

– Что пялитесь, плебеи необразованные?

– Любуются, – выразился Амиран. – Изучают того, кто им смертный приговор подпишет.

– Да уж… Сохранил я свое слово… Надо было убить тех амбалов. Уже б дома были и вино пили. Весело денек проходит…

– Как мы выбиратся будем, ваше величество?

– А хрен его знает. Я уже никому не верю. Родственники мои предатели, союзники – своих слов не выполняют, глядишь скоро и подданные забудут, что такое верность, – взглянул на вельмож.

– На что вы намекаете? – нахмурился барон.

– На то, что я не знаю как отсюда бежать и доверять кому-то свой план побега я тоже не собираюсь. Я вообще уже не знаю зачем жить. Зачем жить, зачем страдать, если можно просто сгореть на костре за глупую езду на лошадях? Ха! – вскинул голову, облокотившись на стену и залился громким истерическим смехом.

Аристократы переглянулись между собой, так и говоря во взгляде: “Наш король свихнулся”. Давид же всё хоротал и не мог остановиться, прижимаясь спиной и затылком к сухим серым камням.

– Ваше величество, – беспокоился барон Гризи, – что смешного? Вас сжечь за какой-то пустяк хотят.

– А Генри планы строил! – выкрикрул сквозь смех, сморщив всё лицо от ржания. – Меня дикари убьют, пока мой шурин планы по побегу строить будет! Вот идиот! – с размаху ударился затылком в стену. – Неудачник! – подогнул к животу ноги. -Планы! Союзники! А тут конь глупый! – вскинул голову, уже задыхаясь от собственного гогота. – Короля нет! Захватчика нет! И никого на престол нет! Дебил! – согнулся в двое, продолжая ржать над своим неродимым приближенным.

Местные глядели на него с опаской. Матери прижали детей к себе, воины были на стороже. На каком бы языке Давид не смеялся, в любом случае, он выглядел откровенно больным душой, проклятым богами и не принятым судьбой.

– Из-за коня! – выровнялся и громко резко вдохнул, продолжив хохот. – Смерть из-за чертового коня! Коня! – стал топать ногой. – Я умру из-за коня! Из-за чертовой охоты! И не от лап зверей, – оглядел своих, – а из-за идиотской веры в лошадей! – начал истерически биться всем телом о стену. – Из-за чужой веры! – с силой сморщился. – Из-за веры!

Фрамалака тем временем уже сообщила о возможной войне. Кифару снова задумался. Пока он думал, а девушка шла домой на обед, в шатер залетел воин с ножом на поясе.

– Вождь! В виновного вселился злой дух! Его душа отравлена больным смехом!

– Больным смехом? – взглянул на него.

Несоответствие понятий в разных племенах было одной из основных проблем в момент объединения.

– Он смеется! Без умолку! В него вселился дух Кра́мзи!

– Что там вообще происходит? – поднялся со своей мягкой шкуры и пошел на выход.

На месте он заметил все того же безнующегося Давида, чей приступ смеха всё не уходил. Он топал ногой, бился туловищем и головой о стену, был уже весь красный и в слезах, но прохолжал гласно ржать.

– Этот человек явно не здоров…

– Он может умереть, если продолжит смеяться! – воскликнул воин.

– Нет, умереть он должен позже. Его нужно предать огню для очищения и прощения ко Расиариасом, а сейчас он может проститься с жизнью не так как положено. Успокой его.

Давид же заметил этих людей и обратил весь свой хохот к ним:

– Вождь пришел посмотреть на меня! Какая честь привлекать внимание дикаря! Самого главного дикаря!!! – согнулся почти вдвое, совершенно себя не контролируя.

Воин быстро подошел к нему и, прежде чем тот успел поднять голову, дабы снова пошутить, оглушил его ударом рукояткой по затылку. Давид повис на веревках словно мертвый. Вельможи с ужасом застыли.

– Нужно изгнать Кра́мзи, прежде чем жечь его, – стал развязывать молодого человека воин.

Подозвал коллегу. Короля утащили к другой стене и привязали более длинными веревками, так, чтоб он мог, и сидеть и лежать. Некоторые женщины приготовили дымную смесь, которой следовало окурить тело душевнобольного.

Фрамалака, тем временем ни о чем таком не подозревая, вернулась домой быстро. Мужчины сидели на краю каменной кровати с тюфяком из сухого мха, и ели, выбрасывая кости Кусачке, что сидела прямо возле них.

– Без меня начали? – прошла внутрь девушка.

– Да, – недовольно выдал муж. – Опять ты с этими людьми водишься.

– Ко Моису, ты ходишь по грани, – еле сдерживаясь села рядом и вырвала из его рук мясо.

– Эй!

Та показала ему вредный язык, отвернулась и стала обгладывать частые косточки.

– Ты же знаешь, что я спинку люблю! – опустил плечи.

– Я тоже много всего люблю. Охоту например, – выплюнула кости волчонку.

– Ты невыносима, – огрызнулся супруг и взял из тарелки заднюю лапу.

– Напомни, почему ты женился на мне? – с подвохом вдруг спросила.

– Потому что люблю, – угрюмо стал есть.

– Нет, конкретно давай.

– Не при Первом.

– Хм! Как будто там что-то такое есть.

– А вот представь себе есть, – с вызовом посмотрел на нее.

– Ты на что нарываешься?

– Ты злая! И меня это злит!

– А я тебе говорила почему я такая злая, – язвительно посмотрела на него.

Малыш отвел испуганный взгляд, пытаясь не привлекать к себе внимания и тихо грызть лопатку, соскребая с ее поверхности теплое мясо.

– Ты опять за своё?! Да сколько можно?!

– Сколько нужно – столько и можно! – повысила тон.

– Не пущу я тебя на охоту!

– Как будто я спрашивать буду!

– Ты не посмеешь уйти в лес без меня!

– Посмею!

Мальчик горько расплакался, вспомнив как мама ушла в прошлый раз. Родители тут же посмотрели на ребенка.

– Зачем ты кричала?! – посмотрел на девушку муж.

– Ты первый начал! – зло отложила мясо в тарелку, подошла к ребенку и взяла его на руки, сев на пригретое место.

Моису протянул к любимым руки, дабы успокоить испуганного мальчика.

– Руки от меня убери! – вспылила Фрамалака, прижав ребенка к груди.

– А ты тут при чем?! Я его обнять хочу!

Та посмотрела на него как дьявол на грешника. Угли в ее глазах вспыхнули таким страшным пламенем, что Моису вздрогнул. Девушка молча отвернулась, забирая с собой маленькое творение их тел. Малыш продолжал плакать, честно не желая продолжения этого страшного скандала и совсем не желая того, чтобы кто-то из родителей ушел.

– Я проветрюсь, – неприветливо выдал отец, осмотрев их.

Поднялся, вышел. Фрамалака провела его злым взглядом. Стала укачивать ребенка как в люльке, переведя глаза на это красное и заплаканное лицо.

Моису не возвращался около получаса. Когда он вернулся, мяса уже не было и все кости догрызал Кусачка, сидя недалеко от тлеющего очага. Мама с сыном тем временем играли в куклы, воображая какие-то обыденные сцены и сидя на кровати друг против друга. Мужчина выдохнул, проведя рукой по лицу: – Первый, – прошел вглубь, – сегодня ты будешь ночевать у бабушки. Нам с мамой нужно серьезно поговорить, – сел за спиной ребенка.

Фрамалака взглянула на супруга не теплее, чем когда он ее оскорбил. Мужа спасало одно – сын, что смотрел прямо на нее и увлеченно игрался. Если бы не это маленькое, но существенное препятствие – она бы уже давно набросилась на него и отнюдь не в порыве страсти.

– У бабушки? – обернулся мальчик.

– Да, – опустил на него взгляд, сбегая из-под взора Фрамалаки. – Она сегодня приготовит суп с котлетами.

– Суп с котлетами! – восторженно выкрикнул тот, поднимая руки с игрушками.

– Да, – по-доброму улыбнулся. – Бабушка придет к нам и пригласит тебя.

– Суп! – повернулся к маме. – Мама! Сегодня будет суп с котлетами!

– Да, – с усилием приняла выражение доброй улыбки. – Я думаю он будет как всегда вкусный, – подошла к нему куклой.

– Тук-тук! – выкрикнул он, подойдя своей куклой.

Моису с благодатью наблюдал за игрой, но всю его радость остудила мимолетный взгляд лютой ненависти, что пришел от супруги. Отец неловко откашлялся и отвернулся. Взгляд зацепился за кости, разбросанные по палатке. Начал их собирать, бросая в угли, тем самым отдавая дань богам. Кусачка такой деятельности обрадовался не сильно, так что начал защищать свои запасы с рычанием и готовностью набросится.

– Волк есть волк, – тихо проговорил хозяин и таки оставил питомца.

В конце концов, когда тот сдерет все оставшееся, кости можно быдет и отдать огню. Сел обратно за сыном.

Прошло часа два, как пришла бабушка и забрала радостного внука к себе, взяв его по дороге за руку. Пару минут, оставшиеся хозяева лишь смотрели друг на друга. Осознав, что сын уже достаточно далеко, Моису начал:

– Ко Фрамалака…

– Я даже слушать тебя не буду, – пресекла его речь.

– Я добра тебе хочу, – озадачился такому отпору.

– Добра злом. Нет, спасибо, – отвернулась, сложив руки на груди.

– Я хочу уберечь тебя.

– Да я в первый же день на медведя наткнулась! – посмотрела на него. – Или ты забыл?!

– Нет, не забыл.

– Ещё и кабанчика убила!

– Я поражаюсь как у тебя получилось, – чуть подсел.

– От чего ты меня защитить хочешь?!

– Ко Фрамалака, – подсел, затихнув в голосе. – Ты знаешь как я тебя люблю, – чуть ли не сентиментально начал. – Ты знаешь, что ты единственная, для кого я делаю всё это, – показал на дом. – Ко Фрамалака, – положил руку на колено, – прощу, не ходи в лес. Особенно одна.

– Хм! – сбросила ладонь с ноги. – Почему мне не ходить?

– Я видел монстров. Ко Фрамалака, – взял ее руку, – эти звери…

– Я знаю о ком ты, – вырвала кисть. – Они напали на меня, когда ты меня выгнал.

– Нет, – широко открыл глаза. – Нет. Скажи, что ты пошла не на север.

– Именно туда я и пошла. Эти твари кошачьи чуть не убили меня.

– Ты только их видела?

– Я их больше слышала и нутром чуяла.

– Я видел не только их. В лесу живет дух. Ко Фрамалака, он может быть опасен, – взял ее за плечи.

– Какой ещё дух?

– Дух, заросший шерстью. Он ростом с меня. У него четыре руки! – с ужасом выкрикнул. – Ко Фрамалака! Я не знаю что это! Но я ему не доверяю! Оно опасно! Это не человек! А такие духи очень часто опасны! Что если ты наткнешься на него?!

– Я его просто убью.

– Нет! Это дух! С ними лучше так не шутить!

– Это не шутка. Духи… Я не верю в духов. Есть ко Расиариас и наши бо́ги. Всё.

– Но я его видел собственными глазами! Он опасен! Он совсем не такой как мы! Этот четверорукий монстр способен на все!

– Тогда пусть ко Хофраси разберется с ним. Он – бог. Духи обязаны его слушать.

– Ко Хофраси сейчас этим и занимается. Он ищет этого духа. Он где-то здесь, неподалеку. Ко Фрамалака, умоляю, не ходи за стену, пока этого духа не убьют.

– Почему ты сразу не сказал, что дело в мохнатом монстре, вместо того, чтоб говорить о животных?

– А может это животное! Я не знаю! Оно лохматое и с четырьмя руками! Ко Фрамалака! Этот монстр может убить тебя! – неожиданно сжал ее в объятиях. – А я этого не переживу!

– Я уж точно.

– Не шути так! Ко Фрамалака! Я хочу защитить тебя! – перенес ее на свои колени, крепко обняв и прижав к груди, скрывая ото всех большими руками.

– Ко Моису, – вздохнула та, – ты не самый умный…

– Ко Фрамалака, – печально выдал, – зачем ты так?

– Зато самый заботливый, – легла на ключицу головой. – Я не буду ходить в лес, но ещё пару месяцев я просто так не выдержу, – закрыла глаза, положив руку на его горячую грудь.

– Я тоже не выдержу…

Та впилась когтями в кожу:

– Это было обидно.

– Прости, – устало взглянул на нее. – Просто эти скандалы…