Текст книги "Война мнимых богов (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Я посмотрю кто может тебе понравится. Особа эта должна быть кокетливой и одновременно скрытной.

– Эх, ты бы легко могла быть моей любовницей, – легко поцеловал.

– Но я совершенно не кокетливая, – озадачилась.

– Зато с тобой я могу долго и увлеченно разговаривать. Нам кокетство не обязательно, чтобы все видели кому я покровительствую.

Та не поддалась лести:

– Это мило, но я сейчас говорю о другом.

– Хах, я тебя услышал. Хорошо, делай как считаешь нужным. Если это отвлечет двор – мне же лучше.

– Хорошо. Спокойной ночи, – поцеловала его нос, отпустила и направилась к двери.

– И тебе хороших снов.

Та вышла. Давид налил себе еще. Через пять минут, в дверь постучали.

– Н-да-да? – сидя в кресле посмотрел на выход.

Тот приоткрылся. Зашел Ариф, закрыл их. Тут же поклонился.

– О, Ариф. Я как раз ждал тебя. Знаешь почему позвал?

Тот мотнул головой.

– Я посылал тебя постричься… – вальяжно начал, закинув одну ногу на другую. – И ты постригся, но… Да, ты неплохо выглядишь. Так мне нравится больше.

Тот поклонился.

– Но… Ты попросил об этом моего личного цирюльника, а не того, что бреет слуг.

Ариф широко открыл глаза, чувствуя как сам бледнеет. Резко сорвался с места, подбежал к правителю и упал ему в ноги, уронив лоб на узорчатый ковер. Давид нахмурился:

– Я же запретил тебе так кланяться мне.

Тот поднял умоляющий взор, что пытался выразить его глубочайшее чувство вины за такой непредумышленный, но неприятный господину поступок. Он просил прощения, пощады. Он трепетал перед властью и могуществом своего хозяина. Он готовился ко всему, даже к смертной каре за то, что он сегодня сделал. Давид осмотрел его довольно холодно: – Почему ты настоял на том, чтобы Марк постриг тебя?

Тот мгновенно приложил два пальца к губам.

– Говори.

– Я не хотел! – с трепетом выкрикнул, чувствуя холодную влагу на ладонях и спине. – Я не думал, что это цирюльник Его Величества! Я лишь выполнял приказ!

– Приказ? У слуг есть свой брадобрей. Почему ты пошел к моему?

– Я не нашел его! Я нашел только Вашего! Я не знал, что он только Ваш! Мне не сказали, что есть другой! Меня не послали к нему!

– Ты настоял…

– Я выполнял приказ! Я не смел его не исполнить! Это Ваша воля, господин!

– Как ты заставил его?

– Я спросил пойдет ли он к Вам, дабы уточнить Вашу волю!

– Ты заговорил с ним? – насторожился.

– Только ради исполнения воли моего господина!

– И что он ответил?

– Я не расслышал, но он начал меня стричь. Господин, – упал лбом на ковер, – я не знал, что это лично Ваш цирюльник, мне никто об этом не сказал. Я не хотел приравнивать себя к Вам, к моей высшей власти, к моему солнцу. Я виноват. Накажите меня, но не казните. Простите мою глупость, простите мою простоту и недалекость. Я впервые в таком замке. Я ничего не знаю, я не разбираюсь в том, к кому мне можно ходить, а к кому нельзя. Господин, – поднял трепещущий взгляд.

– Если это повторится еще раз…

– Никогда!

– Хорошо. Для первого раза я тебя прощаю.

– Господин! – с неописуемым счастьем взял его ладонь и начал исцеловывать.

– Но в следующий… – раб настороженно замер. – Я накажу тебя по всей строгости.

– Хорошо, – тихо ответил и продолжил медленно целовать руку.

Губы его подрагивали точно также как и взгляд. Всего раба трусило от этой невероятной пощады и мгновенного прощения, что ему оказали. Кровь прилила к бушующему сердцу и смиренному лицу.

– Также, я запрещаю тебе кланяться мне так низко.

– Но тут никого нет, – посмотрел в глаза. – Никто не увидит моего повиновения Вам, – коснулся губами ладони.

– Всё равно. Я не хочу. Не надо биться челом о землю.

– Хорошо… Как пожелаете, мой господин, – опустил глаза на руку, которую покрывал теплыми и нежными поцелуями.

Тот довольно усмехнулся:

– Ариф.

– Да, мой господин, – поднял податливый взгляд.

– Я хочу, чтобы ты сделал кое-что.

Раб кивнул, глазами говоря, что он в максимальном внимании.

– Выйди и спустись на первый этаж. Там, недалеко от кухни, по пути в сад, висит гобелен. На нем изображена сцена охоты со всадниками на бурой и серой лошадях. Рядом, справа, находится дверь, – потянулся к груди и достал из-за одежды ключ на золотой цепочке. – Открой ее, – снял цепь. – Ты увидишь лестницу. Поднимись на самый верх и постучи в последнюю дверь. Но не забудь закрыть за собой дверь возле гобелена, – протянул ключ, хитро улыбнувшись глазами.

Сердце раба на секунду замерло. Кивнул, забирая практически драгоценность из рук властителя. Поднялся, вышел за дверь.

Давид провел его довольным взглядом. Отпил вина. После, закрыл покои на ключ и подошел к картине в золотой раме, где автор изобразил невинный флирт влюбленных, что взмывают на качелях ввысь. С предельной аккуратностью нашел за краем рамы небольшой рычаг и нажал на него двумя средними пальцами. Стена за картиной мягко отворилась и впустила внутрь частицу холодного воздуха. Король слегка отодвинул ее и заглянул в темное помещение коридора, что уходил далеко вниз. Прислушался. Шагов слышно не было, но вот… Что-то щелкнуло, отозвавшись эхом. Давид ухмыльнулся, посматривая на ступени, откуда повеяло холодом, прикрыл дверь, замаскированную картиной и вернулся в кресло, решив выпить еще кубок.

Когда Ариф поднялся, то сразу же постучал.

– Я открыл, – легко послышалось от правителя.

Раб медленно надавил на выход. Свет озарил его. Молодой человек стоял со свечей в руке и отчетливо не понимал как и зачем он снова сюда пришел. Обернулся на лестницу, взглянул на королевские покои, Давида. В его глазах был вопрос.

– Хах, – потешно отозвался повелитель, только увидев такое замешательство. – Не ожидал? – поднялся.

– Ваше Величество, зачем я вернулся сюда другой дорогой?

– Этой же дорогой ты и уйдешь… – загадочно протянул, медленно осматривая его с головы до ног. – Не хочу тревожить стражу…

– Ваше Величество, – ступил внутрь.

– Закрой выход, – непринужденно указал на тайный ход, не отвлекаясь от разглядывания.

Тот повиновался. Повернулся, медленно и аккуратно прижал картину к стене. Послышался тихий щелк. Ариф вздрогнул, боясь, что что-то сломал. Не успел он повернуться, как Давид схватил его за руку, развернул и плотно прижал к себе.

– Ариф… – загадочно начал, осматривая лицо.

– Да, мой господин? – проглотил слюну, при взгляде на этого человека.

Тот приблизился к уху и что-то прошептал, попутно снова открывая потайную дверь. Серце раба забилось так сильно, что даже король почувствовал это.

– Это такая честь… – негромко протянул подчиненный. – Но не злитесь ли Вы на меня за сегодняшний поступок? Достоин ли я сейчас брать эту роль?

– Ты посмеешь пойти против меня? – не без улыбки посмотрел в глаза.

Проход был открыт на пару сантиметров.

– Ни в коем случае, – проглотил слюну.

– Тогда подчинись. Это моя воля и я хочу этого, – прижал его за поясницу.

– Вы невероятно щедры ко мне, господин, – с неистовой нежностью прильнул к его губам.

Тот усмехнулся.

Закончив всё через полчаса, Ариф лег на спину и с широкими, ужасно удивлёнными глазами посмотрел в потолок. Сомкнул руки на животе, положил ноги ровно, вместе. Давид усмехнулся, заметив такой шок:

– Мне понравилось.

– Это было прекрасно, мой господин, – проглотил слюну.

– Хах, ты первый раз?

– Так – да.

– Повторим через время.

– Сегодня? – шокировался.

– Нет. Через несколько дней, – отвернулся и лег под одеяло. – Иди к себе. Я собираюсь спать.

– Да, конечно, – поднялся и начал одеваться.

Надев штаны с рубашкой и уже завязывая пояс, молодой человек взглянул на короля:

– Ваше Величество, Вы продадите меня?

– М? – повернулся. – Продам? Зачем?

– Не знаю, – завязал узел. – Я хочу узнать.

– Нет, что ты. Ты славный. Я бы не хотел избавляться от тебя.

– Вы так добры… – нежно улыбнулся.

– Но нас все равно могут разлучить.

– Кто? – перепугался, словно ребенок или зверек. – Господин, – подбежал к нему и взял за руку, упав на колени. – Я не хочу расставаться с Вами. Вы – мой бог, моя благодать и мое райское наслаждение.

– Хм, – устало улыбнулся. – Членам совета без разницы кто я для тебя. Если они узнают, что ты мой раб – они отберут тебя у меня.

– Нет! – тихо воскликнул, испуганно прижав его руку к груди. – Нет. Я не хочу другого господина.

– У тебя больше не будет господина. Ты будешь свободен.

– Но тогда я стану как слуги. Я стану львом, что будет вырывать у других Ваше внимание, Ваше покровительство. Господин, не отпускайте меня. Мой Рай только здесь, в Вашей власти.

– Ты славный, – улыбнулся глазами. – Но уходи. У нас не принято мужеложство.

– Но стражи. Они могли что-то слышать.

– Пусть думают, что мне приснился сладкий сон. Когда мне что-то нравится, я могу издавать похожие звуки. Некоторые из них должны это знать.

– Вы льстите мне, – неловко улыбнулся, покрываясь румянцем.

– Хах, уходи. Я хочу поспать, – забрал руку и положил ее себе под щеку.

– Я люблю Вас, мой господин, – до земли поклонился ему, встал и продолжил одеваться.

Надел кафтан, тапки. Затушил все свечи кроме своей, пожелал магических снов и тихо вышел. Спустился по лестнице, закрыл дверь возле гобелена, спрятал ключ в руке и вернулся к себе. Лег на кровать в позу покойника и, с неописуемым счастьем на лице, попытался уснуть. Скрыл драгоценный ключ на груди, завязав цепочку на шее.

Генри тоже пытался уснуть, но причина его бессонницы была в беспокойстве, а не счастье. Льена исчезла и куда она могла подеваться, молодой человек не понимал.

========== Глава 11 – Катакомбы ==========

На следующий день, к вечеру, у ворот послышался стук колес дорожной кареты. Гостя быстро пропустили внутрь и встретили со всеми необходимыми почестями.

Давид к тому времени, сидел в своих покоях и обсуждал с супругой то, что ей принесли ее “общительные мартышки”. Ариф находился в своей комнате и не без опаски слушал Густава, что вдалбливал ему правила поведения в замке, какие-то основы этикета и поведения с вельможами. Слугу все это мягко говоря оскорбляло и раздражало, но пойти против своего правителя он не мог – не имел права. Раб следил за каждым его движением так, будто оно могло стать для него последним. Густаву этот страх нравился. Ведь, пока этот непонятный выскочка будет боятся – он не восстанет и не отберет такое хорошее место возле короля. Особой симпатии, к Арифу не испытывали. Слугам он казался странным, молчаливым и избирательно игнорирующим их слова, высокомерным. Всем казалось, что он их призирает и только ждет повода, дабы стать к королю еще ближе. На самом деле, Ариф просто не нарушал запрет на молчание с теми, с кем говорить ему не было велено, но окружающие его поведение трактовали иначе.

Генри пил успокаивающий отвар, сидя на своем балконе, с выходом на город. Льены до сих пор не было. В надежде, что она вот-вот вернется или пришлет письмо с разъяснениями куда и почему она ушла, молодой человек дежурил, глядя на ворота, центральные улицы, верхушки зданий и лес, окружающий город. Уже смеркалось, появлялись звёзды. Вестей не было.

Гость, заехавший в стены замка, возродил надежду, но скоро жестоко ее убил, как только Генри различил свой флаг, развивающийся на карете. Угрюмо упал в кресло.

– И она здесь, – тихо выдал, не в силах скрывать ненависть. – Зачем она приехала? – отпил чай. – Не хочу ее видеть.

Леона также не горела желанием встречаться со своим мужем. Уже на пороге, ее огорошили новостью про ее новый титул. Девушка изобразила удивление с восторгом, но это было до такой степени наигранно, что встречающие почувствовали себя униженными и оскорбленными. Они ей приносят такую хорошую весть, а она буквально насмехается над этим. Настроение служащих испортилось. Да, Леона никогда не была столь беззаботна и весела как Лиза, но чтобы стать настолько чёрствой, эгоистичной и эгоцентричной… Никто из королевских детей не позволял себе такого грубого отношения даже в детстве, даже в подростковом возрасте.

Девушка прошла в свои покои. Дала несколько указаний и скрылась от всех.

– Ахахаха! – заливался смехом Давид, сидя с Марикой на своей кровати. – Серьезно? Хаха! Неужели так бывает?

– Я тоже не верила, – с улыбкой продолжала, – но как только я увидела это, – стала театрально серьезной, закатив нижнюю губу на верхнюю. – “Я самый страшный, – тупым басом начала, – я убью короля, но перед этим мне надо выпить этот эликсир, чтобы проверить действие яда”. Ахахаха! – отклонилась назад.

– Боже мой! Хах, – вытер слезинки. – Такими темпами меня никогда не убьют! Ахахаха!

– Ахаха! Это уж точно! – упала на подушки.

– В смысле? – театрально удивился. – Ты хочешь моей смерти? – залез сверху, став над ней на четвереньках.

– Ой, – приложила запястье ко лбу, отводя страдальческий взгляд, – как же я буду без моего короля? Ох, горе мне будет.

– Твое горе ни с чем не сравнится, – торжественно начал. – Вдова, – страдальчески выдал. – Вот твое новое имя. Вот твое новое звание.

– Давид! – с улыбкой ударила его пальцами по щеке. – Не шути так!

– А кто эти шутки начал? – нагнулся.

– А кто их продолжил? – игриво затихла.

– Ты… Ты специально? – хитро усмехнулся.

– Специально? – наивно удивилась. – Что “специально”?

– Марика, – смотрел точно в глаза.

– Ну… Ну допустим. Допустим специально. А ты против? – обняла его.

– Я не смею противиться желанию Ее Величества, – кокетливо улыбнулся и кивнул, кланяясь.

– Я не хочу принуждать.

– Если ты не против, то почему я должен быть против? – лег на неё.

– Почему не поднимаешься? Я поцелуями не удовлетворюсь.

– Я нагнетаю, – приблизился к ее губам и страстно поцеловал, вызвав тихий и натужный стон.

Отрываясь от нее, Марика тянулась следом, совсем не решаясь отпустить эти губы. Но пришел момент, когда Давид поднял голову слишком высоко и ее желание было слишком явным. Отпустила. Упала на подушки и облизала уста, не сводя с него взгляда. Тот усмехнулся:

– Пару секунд, – быстро поднялся и подошел к шкатулке с драгоценностями.

Пока он в них копался, снимая кольца и надевая браслет, девушка переместилась на центр кровати. Надел, свел крылышки над аметистом и обернулся. Глаза его сверкнули. Марика тут же протянула к нему руки, ожидая любимого рядом. Тот сорвался с места и буквально запрыгнул на супругу, начав ее во всех направлениях гладить и во все места целовать. Девушка извивалась так, будто была змеей, то обхватывая его и никуда не выпуская, то наоборот слегка отталкивая. Эти игры лишь веселили обоих.

Только собрался Давид приступить к ключевому элементу подобной деятельности, как в покои постучали. Женская юбка была задрана до бедер, а мужские штаны уже спущены до колен. Действие аметиста, Давид нечаянно отменил.

– Потом! – гласно выкрикнул, страстно прижимаясь к другому телу.

Марика громко вздыхала, обдавая его ухо жаром. Стук повторился.

– Потом… – изнемогая от возбуждения протянула королева.

– Все потом, – прошептал супруг. – Всё потом… – мягко ввел член.

– Да… – закатила глаза, прижимая его слабыми руками. – Потом…

– Потом… – начал неторопясь двигаться.

– Потом… – медленно закрыла глаза, тихими рывками выдыхая на него. – Потом…

– Давид! – послышалось звонкое и раздраженное из коридора.

– Я ее казню… – томно протянула королева. – Все потом… – словно во сне повторила. – Потом…

– Пусть уходит, – начал шептать. – Нас тут нет.

– Нет… Нас нет…

– Давид, черт бы тебя побрал!

– Это пожар? – заинтересовалась Марика.

– Не думаю.

– Кто-то нападает?

– Тогда бы звонил колокол.

– Тогда нас нет…

– Нет… – тихо протянул, медитативно держа темп.

– Да… – прижалась к нему. – Ви…

Едва касаясь шеи, он поцеловал ее и немного ускорился.

– Да… – выгнулась, сильнее прижимая его к груди.

– Давид! – быстро выскочило из коридора.

– Что это за муха? – не отвлекаясь от наслаждения, поинтересовалась королева. – Пусть ее прихлопнут. Всё потом…

– Это моя сестра, – прошептал на ухо.

– Леона?

– Да.

– Я ее казню, если она не уйдет сейчас…

Давид поднял корпус.

– Холодно, – уязвимо прошептала Марика, прикрыв грудь руками.

Тот остановился, повернувшись к двери:

– Леона! Я занят! Потом поговорим!

– У тебя нет пары минут с сестрой встретиться?! Эгоист!

Король удивился такой дерзости. Взглянул на супругу, что ждала продолжения, повернулся к двери:

– Завтра мы встретиться никак не можем?

– Давид, – потянула его к себе Марика, – я замерзла…

– Ты меня больше года не видел! И ты не хочешь увидеться?!

Королева нахмурилась, сложила руки на груди:

– Эта сука…

– Марика, – печально взглянул на нее, – она моя сестра.

– По какому праву она отвлекает нас? Мы – монархи. Нам уже наследника сделать не дают! – вылезла из-под него и села на край. – Я этой шмаре язык оторву, чтоб так противно не орала.

– Марика… – подошел к ней на коленях и взял за плечи.

Та вздернула ими:

– Иди говори с ней. У меня нет настроения.

Давит печально выдохнул:

– Оно может еще сегодня появится?

– Давид!

– Не знаю! – зло посмотрела на него. – Подумаю, когда она уйдет! – отвернулась, держа руки на груди.

– Я прогоню ее, – слез с кровати и направился к выходу.

Натянул по дороге штаны. Прошел гостиную, открыл дверь и скептически посмотрел на раздраженное лицо, так не похожее на веселость Лизы.

– Что ты хотела? Завтра мы могли бы встретиться за завтраком или раньше. Ты наверняка устала с дороги. Зачем пришла ко мне прямо сейчас?

– Ты с сестрой встретиться не хочешь? – начала вальяжно махать на себя веером.

– Леона, я был занят.

– Чем таким важным, что это важнее меня?

– Своей женой. У меня был длинный день и я имею полное право заниматься вечером тем, чем сам хочу. Уже ночь и приемным временем, в такие часы, может стать только чрезвычайная ситуация. У нас пожар? На нас напали или ко мне собирается пробраться ночью убийца? Какая срочность? С тобой я могу и утром встретиться, что я собственно и сделаю, когда проснусь и оденусь. Сейчас я тебе на кой черт нужен? Иди к своему мужу, к служанкам, если хочется поговорить. Я был занят.

– Но сейчас ты не занят, – тонко подметила.

– Из-за тебя.

– Вот видишь, как я освободила тебя от этого противного супружеского долга.

– Это для тебя он противный. Стража, – посмотрел на воинов, – отведите мою сестру, – вернулся к ней, – в ее покои. Леона, встретимся завтра, – зашел и закрыл покои на ключ.

Недовольную, возмущенную и оскорбленную девушку вывели из крыла, предназначенного для королевской семьи. Давид взглянул на супругу:

– Она настырная как муха, – подошёл, обнял, сев сзади, и поцеловал в скулу. – Хочешь продолжить?

– Нет, – решительно вырвалась из его рук и поднялась. – Эта сука всё настроение испортила, – пошла к выходу.

– Ну Марика… – жалобно уселся подобно лягушке и проследил за ее ходом. – Может быть твое хорошее настроение вернется?

– Нет, – подошла к двери. – Спокойной ночи, – открыла и вышла.

Давид опустил плечи:

– Ну почему..? Все было так идеально… – развернулся и упал на кровать. – А эта… Леона взяла и испортила всё, – отвернулся. – Сука она, – подложил руки под голову.

На следующий день, за завтраком, буквально все заметили печальность Давида.

– Что случилось, Ваше Величество?

– У вас бывало так, что вы что-то делаете и это происходит так гладко, мягко и буквально идеально, а потом появляется кто-то, что все портит? – угрюмо подпер голову кулаком. – Вот у меня так было вечером, – покосился на Леону.

Девушка вела себя непринужденно нагло и дерзко. Генри, вынужденный сидеть с ней по долгу женитьбы, пытался всеми видимыми и невидимыми способами показать всем, что они не вместе и вообще друг друга не знают, что было недалеко от правды. Ему даже при взгляде на девушку становилось не по себе. Раньше тут сидела изумительная Льена, что одним взглядом показывала свою нежность и любовь к этому человеку, а сейчас – Леона, что своей угрюмостью начинала добавлять себе возраста. Ей было 17, но выглядела она на все 27. Такая прекрасная и милая в детстве, стала такой злой и раздражительной в юности. Ранее опьяненная первой любовью, теперь ненавидела своего мужа, за которого так яростно билась даже с сестрой. Милая и чистая гордость превратилась в наглую дерзость, а взгляд, снисходительный ранее, стал осуждающим теперь.

До завтрака, Леона и Давид не говорили, да и сейчас не собирались. Девушка обижалась за такие проводы ночью, а молодой человек в принципе не понимал, что ей от него вдруг понадобилось.

После завтрака начались дела. Король отправился в тронный зал, Марика – к сыну, Генри попытался сбежать на охоту, от которой тошнило, а Леона решила посмотреть на родной дом, оценить что тут изменилось.

Генри вернулся раньше, чем планировал. Нелюбовь к охоте была сильнее ненависти к супруге. Вернулся в свои покои. Посмотрел нет ли где письма. Была надежда, что Льена напишет ему что-то и попросит оставить послание на столе, окне, балконе или кровати. К сожалению, ничего подобного не было. Налил себе еще успокаиваюшего отвара. Дверь за спиной открылась. Молодой человек тут же насторожился и напрягся. Такая чуйка включалась дома, точнее, она постоянно была включена в компании Леоны. Девушка закрыла за собой.

– Где твоя шлюха, выродок?

– Не понимаю о ком ты.

Та взглянула на отвар в руке, кувшин, стоящий в углу.

– Где шлюха? – грозно подошла.

– Не понимаю о ком ты, – повторил с той же непринужденностью, опустошая чашу.

– Девка белобрысая.

– Она не шлюха.

– Ага, значит ты имеешь ее.

– Тебя это сильно волнует? К тому же, – медленно повернулся, – то, чем мы занимаемся в постели, сложно назвать таким грубым словом. Это что-то мягче, что-то более заботливое и что-то, в чем гораздо больше нежности, чем в слове “иметь”. Я ее не “имею”.

– Ты изменяешь мне!

– Как будто я скрываю это. И как будто это сильно задевает тебя.

– Задевает! Как ты посмел оскорбить меня таким грубым поступком?!

– Я же говорю “это что-то совсем не грубое”. Мы не обсуждали с ней как называть этот процесс.

– Ты – изменник!

– И что? Убьешь меня теперь? Как будто в этом главная причина. К тому же, ты не видела ее. Даже королева изменяла бы с ней, если бы та была мужчиной. А королева любит Давида. Между нами с тобой нет любви и никогда не было. К чему эти крики?

– Извинись сейчас же!

– За что? За измену с неземным созданием, что заставляет мое сердце биться чаще? Любовь – это благодать, которую я заслужил мучениями. Мне не за что извиняться.

– Хам!

– Лучше скажи это в зеркало.

– Когда ты успел так осмелеть, опарыш?!

– Не знаю. Благодаря моей музе, я стал лучше. Можешь поздравить меня с титулом маркиза.

– Тебя?! Ты получил его незаслуженно!

– Но получил.

– Я тоже теперь маркиза и не забывай об этом!

– Не надолго.

– Что?!

– Я искренне ненавижу тебя и терпеть не могу твое присутствие.

– Убить меня захотел?!

– Нет. Опускаться до такого не по мне. К тому же, есть более миролюбивые и выгодные выходы из подобной ситуации.

– Какие?

– Я предлагаю развод.

– Ни за что! Унижение разводом! Нет!

– Это был не вопрос.

– Ха! Давид тебе не даст развестись!

– Измена одного из супругов является основанием. Я признаю свой грех и не скрываю любовницу. Почему Его Величество должны отказать мне?

– Да потому что я его сестра!

– Не такая любимая как Лиза.

– Чтоо?!

– При встрече с ней, они бежали навстречу друг другу, тебя же он послал вчера в комнату. Ее он любит значительно больше, – поставил чашу к кувшину.

– Это неправда! Я – первая сестра короля!

– У вас с Лизой разница минут десять.

– Я – первая сестра! – угрожающе повторила.

– Думай так дальше. Но я решил избавиться от тебя и я этого добьюсь.

– Если только успеешь, – с горящей ненавистью посмотрела в глаза, развернулась и покинула комнату.

Генри провел взглядом. Посмотрел на отвар и налил еще, продолжая волноваться за исчезнувшую Льену.

Ариф, за неимением дел, ему порученных, взял из своей комнаты подсвечник из чаши со свечей и подошел к ранее обговоренному гобелену. Осмотрел картину нитками. Посмотрел по сторонам. Уличил момент, когда в коридоре никого не было и проник за загадочную дверь. Сразу же закрылся. На ощупь зажег свечу самодельными спичками. Осмотрелся.

Огонек дрожал и трепетал от легкого сквозняка, что тут проходил. Размер помещения был непонятен, так как впереди находилась лишь тьма. Сразу слева, шли ступени в королевские покои. Туда дорога была уже изучена. Медленно и аккуратно направился вперед, освещая каждый свой шаг небольшой свечкой. Каменный пол и чернота вокруг – единственное, что он видел на протяжении пяти обычных шагов. Тут стоял запах земли, в перемешку с сыростью и пылью.

Справа промелькнула тень. Ариф вздрогнул, но скоро успокоился, подумав о крупной мыши. Прошел в глубь увереннее и наткнулся на арку, коридор, уходящий далеко вглубь и вниз. Огляделся. Решил узнать, что тут еще есть.

В общем, тут были найдены пять проходов и одна запертая на ключ дверь. Решил изучить средний проход, первый, на который он наткнулся.

После совета, уставший от дел король, отправился на долгожданный обед, однако без приключений он туда не дошел. В галерее его остановил Генри. Поклонился и тут же сосредоточенно начал, сложив руки за спину:

– Ваше Величество, я знаю, Вы сейчас устали, но я хотел бы попросить у Вас аудиенции.

– Сейчас? – чуть ли не с ужасом выкрикнул. – Никаких аудиенций! Я голодный и уставший! – отмахнулся, продолжив путь к столовой. – Поговорим вечером. Приходите в мой кабинет в шесть часов.

– Благодарю, – поклонился вслед и скоро направился за ним, соблюдая некую дистанцию.

После обеда, Давида отпустили на заслуженный отдых в сад. Там он встретил какого-то посла и с удовольствием разговорил его, вынудив рассказать пару занимательных историй.

Вечером, не так близко к закату как весной или осенью, Генри прибыл в королевский кабинет. Сел в кресло напротив стола и осмотрел интерьер. Высокие потолки, золотые завитки, изображающие ветви с листьями на стенах и потолке, красочные обои, картины, большие вазы, кресла и диваны с бархатными сидушками. Стол был резной, с золотыми элементами, массивный и тяжелый. Королевское кресло было совсем немного проще того стула, который называют троном.

Через окна бил яркий свет, заставляющий сиять обрамления еще больше. Генри с печалью вздохнул, посматривая на это богатство. В его глазах виднелось сожаление о том, что это все принадлежит не ему.

Массивная дверь открылась. Тесть тут же поднялся. Вошел король, пара его слуг. Сел в свое мягкое кресло и устало взглянул на Генри:

– Что случилось? – сомкнул руки на столе.

– Ваше Величество, – поклонился и сел, – я хотел бы просить…

Тот невольно сморщился:

– Я твой родственник. Чего тебе не хватает для счастья? – взглянул на слуг и жестом отпустил их.

Те поклонились, молча вышли и закрыли с той стороны.

– Я хочу просить о разводе.

– О разводе? – нахмурился, пытаясь понять что он имеет ввиду. – Развод, развод… Раз-вод, – посмотрел вверх.

Давид слишком много сегодня думал, так что мозг решил отдохнуть никак его перед этим не предупредив. Со стороны это выглядело глуповато, особенно для такого важного лица как правитель страны.

– Я хочу развестись с Леоной, – решил помочь ему со смыслом Генри.

– Развестись? – все также озадаченно взглянул на него. – Это… – стал помогать руками. – Чтобы… Вы больше не были мужем и женой?

– Да, – уверенно кивнул.

– Я не могу удовлетворить эту просьбу, – сложил руки в первоначальную позу.

– Почему? Я ей изменяю. Это должно быть весомой причиной для прекращения брака.

– Я своей жене тоже изменяю. Как видишь, нас не разводят. Генри, у вас уже родился первенец. Я мог бы как-то развести вас перед церковью, если бы вы не могли иметь детей или кто-то из вас совершил бы тяжкое преступление, особенно против другого, но измена… Нет. Это невозможно. Разве что Леона принесет тебе ребенка со стороны, но я не думаю, что это реально.

– Но Ваше Величество, – поразился, – Вы ведь король. Вам подвластно всё.

– Всё да не всё. Сделать вас “несупругами” на бумаге просто, но я не хочу ссориться с церковью и вам с Льеной того не советую. Для развода нужна причина более серьезная. Хоть смерть одного из вас.

– Да мы ненавидим друг друга.

– У вас есть сын, первенец. Я не смею разводить вас. Тем более что делать после этого с Леоной? Кто возьмет ее разведенную, с чужим ребенком и с таким характером? Генри, я не дам вам развод. Придется как-то вам самим с этим разбираться.

– Ее может забрать Адам, – твердо произнес. – Мой брат. Они в хороших отношениях. Ее честь не будет опозорена и сын останется с генами моего отца. Леона останется в нашей семье, но ей буду владеть не я.

– Я всё равно не могу вас развести. Даже если она выйдет за твоего брата, перед этим должен быть развод перед Богом, а это не так просто как кажется.

– Значит, чтобы Вы дали развод, один из нас должен пойти на тяжкое преступление?

– Я надеюсь ты не решишься на это.

– Не такого я нрава человек.

– Значит, придется вам ждать или смерти другого или идти на преступление, что граничит с вероятностью попадания на виселицу. Я бы очень не хотел казнить кого-то из вас.

– Я не люблю Леону, – сложил руки на груди.

– Я понимаю, но вы обручены перед церковью. Можешь рассказать о своих мучениях Платону, но не думаю, что он скажет что-то сильно отличающееся от моих слов.

– Он скажет, что развод – это большой грех, а за то, что я изменяю своей жене, которую терпеть не могу, я буду целую вечность гореть в Аду, ибо я страшный грешник.

– Уже спрашивал?

– Нет, но предполагаю, что он скажет именно это.

– Вполне вероятно.

Дверь медленно и со скрипом приоткрылась. Заглянул слуга. Давид и Генри посмотрели на него в ответ.

– Ваше Величество, – негромко он начал, – Ваша супруга, – показал конверт и открыл дверь сильнее, загородив собою проход, – передала Вам письмо, – ступил внутрь.

– Хм, – нахмурился. – Письмо? Она сбежать от меня хочет, что прощальную записку оставила?

– Не знаю, – подошёл. – Но Ее Величество просила передать конверт прямо сейчас, – положил запечатанную бумагу на стол.

– Ну хорошо… – задумчиво осмотрел сургуч с ее фамильной печатью. – Прямо сейчас… – взял письмо. – Даже интересно, что же она такое пишет, – непринужденно раскрыл и начал читать.

“Давид, у меня сейчас очень хорошее настроение. Я жду тебя в катакомбах. Там нам никто не помешает. Поспеши, так как долго ждать я тебя не буду.”

Король хитро улыбнулся и взглянул на зятя:

– Полагаю, аудиенция окончена. Меня ждёт моя супруга, а как многие знают: королева ждать не любит, – поднялся.

Генри встал следом. Поклонился:

– Очень жаль, что Вы не поможете нам.

– Возможно, вы решите свой вопрос немного иначе, – улыбнулся ему и пошел на выход.

Немного торопливым шагом добрался до своих покоев, снял обременительные слои одежды с тяжелыми украшениями, взял браслет с горящей свечей и, оставив на голове корону, открыл тайный ход, спустился к развилке. Быстро подошел к уже открытой двери, заскочил внутрь и начал резво спускаться по лестнице торопливым, радостным шагом, направляясь куда-то вперед.