Текст книги "Война мнимых богов (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

– Она не говорила мне, что беременна и даже отрицала это. Не думаю, что в моей семье будет пополнение, – взял пищу.

– В любом случае, – начал Оахи, – нам нужно не проиграть сегодня. А тебе, ко Моису, так тем более. Ко Фрамалака хоть и боевая, может пойти на охоту, но она все же женщина и мать.

– Эта женщина, – раздраженно продолжил есть, – меня до смерти доведет.

Те рассмеялись:

– Не просто так ее зовут “Смертоносная”!

Вождь подул в рог. Все быстро закончили с пищей, взяли свое оружие и двинулись к лидеру. Тот поведал о тактике бога и о том, что через пару минут они выдвигаются. Воины разделились на группы фронта и тыла, а также построились с учётом своих возможностей “дать противнику по башке” разными видами оружия.

Вышли. Скоро, рядом пристроились Ларими с кнутами и Ваи с ножами/топорами. Шагали воины в тишине и тумане, заставляя его оседать на одежде каплями. Становилось холодно. Солнце к этому времени взошло, однако облако, спустившееся на землю все не рассеивалось. Шло войско более получаса, как наткнулось на людей с отрывисиыми линиями по телу. Полетели топоры и крики, врезаясь в неприятельские головы. Тут же поднялся шум, гам, хруст костей и брызги крови. Ничего не видно, но слышно. Многие били наугад и все равно убивали тех. Возможно, это было интуитивно.

Хофраси осмотрелся. Все били всех, не видя куда попадают, бежали туда, куда не знали и кричали там, где их не найти. Противников становилось больше, туман только мешал. Воплощение бога подняло рот к небу и заорало пламенем, тут же нагревая и рассеивая ненужную дымку. Столб огня был метров десять и не мог не привлечь внимание другого бога, того, что интересовался лишь сексом.

Хиту поднялся с постели, что стояла на холме посреди шатра. Подошел к выходу и присмотрелся к туману, прислушался к крикам из него. По звукам, это была бойня и никак не малочисленное нападение. Набрал в легкие воздуха и со всей неистовостью подул на чертову дымку.

Враги и друзья почувствовали лишь ветер, бьющий в лицо и спину, холодные капли, что врезались в одежду и металл, частицы песка, царапающие кожу и слизистую глаз. Туман начал рассеиваться. Его тащили сразу две силы – сильный ветер, отгоняющий дымку на лес, и огонь, поджигающий эти порывы, нагревая сами́ облака. Воины ринулись в бой со значительно бо́льшей уверенностью того, кого они убивают и как эти люди уворачиваются. Лучники построились, натянули тетиву и выстрелили, породив тем самым целый дождь из стрел, направленный прямо в лагерь этих людей, что поклонялись не тому богу. Хиту одним жестом создал порыв, отбросивший эти стрелы как что-то незначительное. Вышел на улицу. Раскрыл оперенные крылья и взмахнул ими, поднялся в небо. С высоты птичьего полета, оглядел войско противников и своё. Чужих было значительно больше и они прибывали как большая волна к берегу – неминуемо угрожая разрушениями. Завис в воздухе. Прокрутился, заворачивая руки, и начал бить, отбрасывать и выкидывать их таким ветром, какого никто из дикарей ещё не видел. Холодный как снег, быстрый как удар кнутом и сильный как удар молотом. Пыль, песок и мелкие капли врезались точно в лицо, заставляя людей закрыть глаза и отказаться от зрения, что так необходимо посреди боя.

Хофраси, поняв, что их сейчас отпугнут каким-то там ветром, пришел в ярость. Воспламенил свои лук и стрелы, прицелился в неверного и начал стрелять в него так прицельно и быстро, что Хиту еле успевал отбрасывать эти снаряды в сторону. Усилил поток ледяного ветра. Люди околевали и замерзали в невозможности согреться хоть в какой-то одежде. Небо, до этого затянутое тучами, стало преображаться. Ветер, с таким усердием посылаемый одним из богов, стал закручивать облака и готовить их к вихрю, торнадо, урагану, способному снести всё на своем пути.

Видя потери среди своих, из-за холода, Хофраси стал греть и воспламенять ветер, так активно посылаемый на них. Хиту усилил порывы так, что верхушки деревьев стали покачиваться, уже готовясь сломаться и рухнуть. Несколько палаток Хаями уже оторвались от земли и витали в воздухе.

Разверглось небо. Страшный грохот и молния поразили землю близи противников. Многие вскрикнули, с ужасом наблюдая это повиновение неба одному человеку. Хофраси также был поражен. Слухи о боге ничто, перед тем, как этот бог пытается тебя убить.

Поднялся гул, свист и тканевые вещи из лагеря. Грянул гром и град величиной с куриное яйцо, молния. Племена с ужасом взглянули на беснующееся небо, на непокорную стихию, что с таким усердием и яростью пыталась их убить. Это было отступление, паника и крики с желанием выжить. Льдины положили немало. Ки и Ваи, мчащие одними из последних, бежали по трупам, телам, которые поразил не воин, а стихия, то божественное и непобедимое, от которого нигде не скрыться.

Ветер усиливался. Заглушая крики страха, он не давал слышать ничего, ничего кроме своего жестокого воя, способного лишить кого-то слуха навсегда. Бежали все. В том числе и Хаями, поклоняющиеся этому богу. Град, молния и гром только готовили, подготавливали людей к тому ужасу, что ждал их совсем скоро. Сила ветра, его холод и скорость породили его – стоящий смерч, что был готов положить всех на своем пути. Воины, до этого не видевшие в жизни ничего подобного, потеряли разум от страха. Они толкали собратьев, кричали, были готовы убить их, но только спастись, убежать, спрятаться и выжить. Не важно какой ценой, главное – выжить. Над головами качались деревья, трескались их столбы и скоро падали прямо на людей. Животные, до этого опасавшиеся человека, мчали от ветра тем быстрее, чем сильнее он становился. В воздух стали подниматься ветки, столбы, камни, трупы, целые деревья и валуны. Хиту исчез с небосвода. Данный тромб воздуха уже не мог подчиняться. Это была стихия.

В племени Ки, тем временем, женщины стали какими-то тревожными. Фрамалака как раз несла домой ведро воды, дабы разделать кролика и подготовить его к жарке, как заметила вдалеке какую-то недобрую тучу. Присмотрелась, настороженно вглядываясь в пейзаж. Сын тем временем, безмятежно игрался со своими друзьями и Кусачкой, совсем недалеко от дома. Фрамалака заметила то, чем эта туча была и куда она двигалась. Девушкой овладела паника. Она тут же бросила ведро и помчалась к гонгу. Схватила палку, обмотанную тканью на конце и начала бить ею в металлический диск, разнося сигналы более чем на территорию поселения. Первый удар – местные затихли, второй – насторожились, третий – испугались, четвертый – пришли в недоумение, пятый – начали готовиться к панике.

Какой-то подросток подбежал к Фрамалаке, будучи готовым к бою:

– Что случилось? Кто нападает? Откуда?

– Небо нападает! – с ужасом посмотрела на него и указала на тучу, что становилась ближе с каждой новой секундой. – Это – шторм! Нам нужно бежать! Он снесет всё!

– Шторм? Что это? – также испугался. – Что делать?

– Бежать! И прятаться! Я не знаю! – схватилась за голову. – В пещеры! Под землю! Надо бежать! Надо спрятаться!

– К Шра!

Поднялся несильный ветер. Фрамалака запаниковала, посмотрев на смерч. Его уже с легкостью можно было разглядеть. Этот столб от земли до неба, эти деревья, летающие в нем словно простые ветки. Лишь увидев всё это, юношу поразил страх.

– Бежим! – заорал на других. – К Шра! Сейчас же! – сорвался с места и помчал домой, к младшей сестре.

Фрамалака также не стояла на месте. Когда девушка прибыла в дом, ветер стал сильнее и холоднее, от него уже колыхались палатки и вещи на веревках. Надела шпагу, остатки наки на руку, подбежала к расстерянному сыну, что очевидно искал что-то, подхватила его на руки и побежала куда и все – к воротам, выходящим на реку.

– Мама! – испуганно кричал он. – Что случилось? Куда мы?

– Будет ураган, – прижала его голову, – надо бежать.

– Мама! – еще больше испугался. – Кусачка! – попытался вырваться и побежать домой. – Он остался! Кусачка!

– У нас нет времени, – выбежала на площадь.

– Но Кусачка! – начал горько плакать. – Я никуда не хочу без Кусачки! – начал вырываться с еще бо́льшим усилием. – Кусачка!

Мимо пробегала свекровь и ее десятилетний сын рядом:

– Ко Фрамалака! – схватила своего за руку, протянув ладонь невестке.

Та взглянула на нее, покосилась на малыша, что в истерике бился и рвался к своему волку, нагнулась и поставила его на землю, вручила бабушке:

– Бегите! Я найду твоего Кусачку! – тут же развернулась и помчалась домой.

Поднялась пыль и песок с пеплом.

– Мама!

– Ко Фрамалака!

С испугом выкрикнули ей вслед. Девушка прикрыла глаза от мелких частиц. Свекровь посмотрела на небо. Смерч был слишком близко. Сильнее сжала детские руки и побежала с ними к реке.

Невестка примчала домой. Ветер готовился поднять палатки в воздух.

– Кусачка! – забежала и порыскала в вещах. – Кусачка!

Волк испуганно выглянул из-за кровати.

– Кусачка! Вот ты где! – потянулась к нему, схватила на руки и выбежала.

По племени уже летали деревянные тарелки и ведра, крышки с колодцев, трепыхались палатки и ткани, шкуры, вывешенные на сушку. Кусачка стал брыкаться. Фрамалака быстро прижала его к животу, придерживая зад и спину, и со всех ног побежала к воротам. Пыль, песок, ветки, листья, капли и другие мелкие вещи били во все части тела: в лицо, в руки, по ногам и спине. Хотя бы живот и грудь были прикрыты чем-то теплым и мохнатым, хоть и чуть-чуть когтистым. Волчонку было страшно как простому ребенку. Он просто скулил и боялся, прижимаясь к хозяйке.

Когда девушка выбежала на тропу к реке, ветер уже выл, свистел и готовился повалить ее на землю. Сквозь боль, страх и сопротивление воздуха, Фрамалака ринулась к водоему, не без труда и замедления прошла/проплыла его, все еще прижимая волка. Вылезла и помчала в скользких сандалиях дальше. Верхушки деревьев скрипели и трескались, тем самым пугая еще больше, ветки летали из стороны в сторону, тем самым подгоняя человека ударами и болью.

На место она пришла, когда вихрь уже валил деревья. Тут жили в землянках. Многие были закрыты наглухо, но и выбивать дверь, времени у Фрамалаки попросту не было. Смерч был в паре десятков метров. Забежала в первую открытую. Захлопнула дверь и, так как не было видно где замок, потянула на себя, упираясь ногами в стену по бокам. Волчок убежал в дальний угол. Запах тут был странный, но сейчас это было не важно.

Начали рушится деревья. Они падали словно гнилые, ломались с треском и большим грохотом, ударялись в чужие дома и бились всем весом о землю. Девушка чувствовала, когда буря пришла сюда. Ветер буквально вырывал дверь из рук, вырывал или наоборот неистово бил в нее, заколачивая петли в землю. Фрамалаке было страшно, ничто не помогало успокоиться. Мысли о сыне только подливали масла в огонь. Как он там? Спасся ли он? И не грозит ли ему опасность?

Держать дверь становилось так сложно, что девушка могла в какой-то момент просто не выдержать и отпустить ее, такой сильный был ветер. Однако, скоро вихрь помог ей в этом и повалил дерево так, что вход оказался заблокирован. Фрамалака упала назад и выдохнула. Ветер бесновался. Были слышны удары деревьев о крышу и стены, о тот столб, что лежал перед дверью и о другие дома. Кусачка испуганно подошел к ней и положил голову с лапами на колени, пугаясь всему происходящему. Девушка обняла его и тревожно сжала, поглядывая на дверь.

Не прошло и четверти часа, как буря стала утихать, но Фрамалака решилась выбираться только когда весь шум ветра стих. Поднялась, отпустив волчонка, подошла к выходу и попыталась открыть. Очевидно, что дерево на нее упало очень большое, так как выход был совершенно неподатлив. Было чувство, что даже Моису, со всей своей силой, не смог бы открыть их изнутри. Покрутила головой. Было темно. Попробовала стены и потолок. Они не казались надежными, так как поддерживались всего несколькими балками. Отошла к дальней стене и начала щупать, что тут вообще есть. Были какие-то полки в сене, жердочки, засохший птичий помет, однако птиц обнаружено не было. Выломала одну их палок. Подошла с ней к потолку и начала ковырять, бить, протыкать и измываться над бедной землей, что хотела ее похоронить. Через полчаса мучений, отвалился значительный пласт, чуть не прихлопнув бедного волка как человек букашку. Кусачка тут же отскочил. Девушка поковыряла ещё и поняла, что добралась до поверхности. Внутрь пробрался свет.

– Лопата! – с изумлением воскликнула заточенная и подбежала к инструменту.

Схватила его, расковыряла дыру над головой, схватила волка и, взобравшись на стеллаж для куриных гнезд, залезла на балку. Высунула Кусачку на поверхность и вылезла сама. Быстро скатилась к изножью этой постройки. Было непонятно когда она всё-таки рухнет. Взглянула на дерево, заблокировавшее выход. В диаметре, оно было около ширины плеч Моису. Такое бы она никогда с места не сдвинула. Осмотрелась. Волк прибился к ноге.

Некоторые двери уже были открыты, а вот некоторые, всё еще заблокированы деревьями, которые юноши всеми силами пытались отодвинуть или распилить, разрубить на пару частей. Фрамалака пошла вперед, меж домами. Все говорили. Подростки ругались, избавляя людей от препятствий к выходу, женщины плакали или жаловались, думая о своих домах и семьях с мужчинами, что очевидно не выжили после такого, а дети просто боялись выходить на улицу. Их так поразил этот ветер, что многие сидели в дальних углах и боялись даже смотреть наружу. Некоторые дети плакали. Фрамалака взглянула на волка: – Мы с тобой живы, а Первый?

Устало подошла к одному дому и заглянула внутрь, выискивая сына, свекровь, ее детей и племянников. Тут их не было. Заглянула в другой, третий, пятый. Отчаянно присела на один из поваленных столбов и просто расплакалась. Закрыла лицо грязными от земли руками. Всхлипы ее были до того печальными и отчаянными, что знакомые тут же подошли к ней, начав утешать. Причину слез они не спрашивали, так как она и так была понятна.

Юноши начали проклинать друг друга в тотальной тупости, решая как же убрать это бревно с пути к свободе. Фрамалака, услышав эту бессмысленную дискуссию, просто крикнула:

– У вас там родственников нет?! Если бы были – вы бы уже работали, а не языками чесали!

– Не лезьте, – откликнулся один. – Не женское это дело указывать нам как деревья с дороги убирать.

Девушка встала, молча подошла, выхватила его топор и начала рубить. Тоукисы переглянулись. Их только что унизила женщина. Это был удар ниже пояса.

– Эй, – подошел к ней тот же и протянул руку. – Ты скоро устанешь.

Фрамалака не реагировала. Да, у нее это получалось не так хорошо как у взрослого мужчины, однако получалось. Юноши снова переглянулись. Второй пожал ему плечами и перешел к другой двери, начал рубить там. Первого же все это раздражало. Он ждал, когда эта выскочка наконец устанет и уйдет, но почему-то она не уходила. Девушка уставала, по ней ручьями стекал пот, однако она не останавливалась. Прорубив почти весь столб, а он был не таким большим, как тот, что заблокировал ее, Фрамалака указала мальчику стать с другой стороны, прижаться спиной к землянке и упереться ногами в дерево. Тот повиновался. Выровнял ноги. Древесина треснула. Девушка устало положила топор на столб, подошла, убрала в сторону остатки других веток и деревьев, и наконец открыла. Свет залил помещение. Закрытые там прищурились.

– Мама! – выбежал на нее заплаканный ребенок.

Фрамалака даже не сразу поняла кто это выкрикнул, откуда и зачем схватил ее ноги, такой была изможденность. Положила ладонь на маленькую голову.

– Мама… – горестно прижался к ней.

Рядом послышался скулеж. Девушка взглянула на щенка, подбежавшего к ним и перевела взгляд на мальчика:

– Я спасла Кусачку.

– Мама… – пустил слезы, сильно к ней прижимаясь.

– Хм, – слегка улыбнулась.

Местные разрешили остаться женщинам и детям до момента, когда их дома будут восстановлены. Этим занимались тоукисы и немногочисленные ящеры, успевшие спрятаться в каких-то каналах неподалеку. Вечером, за общим ужином, все решили поговорить. В землянках селили целыми семьями. Фрамалака сидела у дальней стены почти без чувств. На ноге лежала мохнатая голова Кусачки, а под боком – сын, что заботливо кормил маму с рук. Свекровь находилась рядом, вместе с тремя малыми племянниками и сыном, остальные две невестки и свахи также были тут.

– И всё же это сумасшествие, – выразилась Ко́мила (весенняя) – одна из невесток.

– Как будто она может иначе, – выразилась свекровь, насыпая детям из чана.

– Я тут сижу, – решила напомнить Фрамалака. – И все слышу.

– Как тебя ко Моису выдерживает? – обернулась Хаи́си (осторожная).

– Как я его выдерживаю? – отвела взгляд. – Любим мы друг друга, – взяла в рот предложенную сыном порцию.

– Он хороший человек. Почему ты его “выдерживаешь”? – не понимала Ко́мила.

– Потому что, – жуя начала, – он слишком заботливый.

– А разве это плохо? – глянула на нее свекровь.

– Не говорите ему, что я вытворяла тут, – посмотрела на всех, сына, – и ты тоже. Папа будет очень злиться.

– Но он любит тебя, – возразил мальчик.

– Поэтому и будет злиться, – потянулась к еде.

Ребенок положил в рот небольшую порцию.

– Эх, а ведь такой хороший тоук… – задумчиво протянула Комила, повернувшись к огню.

– У тебя свой муж есть, – нахмурилась девушка. – А на моего не смотри.

– Я была в него влюблена, – мечтая начала. – Мы гуляли вместе, делали друг другу подарки… Даже до свадьбы дошло.

– Хм! И чего ж не поженились? – сложила руки на груди.

Та опечалилась:

– Он отпустил меня, когда мы через огонь бежали. Прямо в пламени… Когда мы выбежали, он так посмотрел на меня… После этого он развернулся и ушел. Мы с ним около года не разговаривали. Потом у него была еще свадьба и ещё, но он почему-то всех отпускал…

– Не знала я, что мой муж такой “Ловелас”.

– Кто? – озадачившись обернулась.

– Что у него столько свадеб было и что столько невест.

– Да, их было много, но женился он почему-то на тебе. Всё не пойму, что он в тебе такого нашел, – отвернулась. – Маленькая, непослушная, упрямая и самовольная. Что в тебе такого очаровательного?

– Не знаю, – непринужденно пожала плечами. – Может быть то, что ты сейчас перечислила.

– Как в это можно влюбиться?

– Спроси у него. Я его полюбила не за то, что он терпеть меня мог, – повернулась к ребенку и открыла рот.

– А за что?

– Не скажу, – жуя ответила. – Но точно за что-то совсем другое.

– Как только у вас ребенок родился? – недовольно сложила руки на груди.

– Кстати об этом… – неловко протянула, опустив руки на волчью голову.

Девушки заинтересованно посмотрели на нее.

– В общем… Наверное я беременная. Но это не точно.

– Конечно же беременная! – воскликнула свекровь. – Посмотри на свои груди и лицо! Не беременная она! Ещё как беременная!

– Это не точно. Я не уверена еще.

– Зато я уверенна!

– После того, что ты сегодня вытворяла – твой ребенок откажется от тебя, – выдала Хаиси. – И очень скоро.

– И всё же…

– Не надейся. Ты должна быть в спокойствии, а не щенков из бури доставать.

Та опустила глаза на волка и сына.

– У меня будет братик?

– Не знаю, – погладила его голову. – Не говори пока что об этом папе. Он разозлится еще больше, если узнает обо всем.

– Хорошо, – наивно кивнул и показал девушке ее миску с пищей.

Мама открыла рот.

Через два дня, остатки войска прибыли домой. Стена всё ещё не была восстановлена полностью. Вокруг лежали камни, разнесенные смерчем во все стороны, деревья, поломанные ворота. Мужчины поспешили в крепость. Встретили там подростков, наводящих порядок и всего пару женщин. Остальные просто боялись возвращаться в место, никак не защищённое от врагов хоть чем-то, помимо кучки юношей. Первым делом, воины хотели увидеть своих жен.

Первыми домой вернулись мужья Шра, и откровенно удивились лишним ртам в поселке. Спросили кто это и что они тут делают, но не успели женщины завершить свой эмоциональный ответ, как из леса послышались знакомые голоса и восклики женских имен. Многие сорвались с места, желая поскорее увидеться со своими любимыми. В том числе и Фрамалака. Услышав знакомое “ко Фрамалака!”, девушка бросила только что пойманного кроля, и со всех ног побежала к воинам.

– Ко Фрамалака!

– Ко Моису!

Не успел тот заметить ее мелькающее среди других тело, как любимая уже прыгнула на него и оплела всеми конечностями словно большое и теплое дерево:

– Ко Моису… – тоскливо протянула на ухо. – Ты живой… Ко Моису… – крепко прижалась к нему щекой.

– Ты тоже, – любяще обнял. – Стихия сошла с ума. Она шла прямо сюда.

– Ко Моису…

– Ко Фрамалака, – отринул от головы и посмотрел в глаза.

– Ко Моису… – взволнованно притихла. – Мне кажется…

– Да? – был весь во внимании.

– Мне кажется я беременна.

Тот улыбнулся и приложил лоб ко лбу:

– Хах… Я просто не смог сдержать свои соки, когда ты стала такой как раньше. Мне так это понравилось… – прикрыл глаза. – Так понравилось, что я совсем забыл о сдерживании, – открыл глаза и нежно поцеловал ее.

– В смысле “сдерживании”? – нахмурилась.

– Помнишь, перед свадьбой нам рассказывали что-то?

– И?

– Мне рассказали о том, как сдерживать соки и не заставлять тебя постоянно ходить беременной. Я думаю это знание сделало тебя счастливой, так как пятерых детей ты бы не выдержала, – усмехнулся и прильнул к губам.

– Какой ты… – тая протянула. – Какой… Молодец ты, ко Моису…

Через пару минут, послышалось знакомое:

– Мама! Мама!

Родители обернулись. Сын подбежал к ним вместе со щенком.

– Кто это? – поразился отец животному.

– Это Кусачка, – ласково сообщила супруга. – Он теперь живет с нами.

– Папа! – протянул к нему руки ребенок.

– В смысле “с нами”? – озадачился тот и присел, спустился на корточки.

Фрамалака осталась сидеть на колене, на второе колено сел мальчик и сразу же обнял его за шею.

– В прямом, – сообщила жена. – Это наш волк.

– Но это же волк! – поразился.

– Кусачка хороший! – повернулся к нему ребенок. – Кусачка!

Виляя хвостом, волчонок подошел к нему и сел рядом.

– Но это же волк! – всё не унимался Моису.

Фрамалака посмотрела на мужа, приблизилась к уху и начала шептать, лаская пальцем его ключицу:

– Ко Моису, огонек… Это хороший волчонок… Он очень послушный и он нравится нам… – остановила палец и обняла шею. – Огонек… Давай оставим его? Огонек… – протянула на томном выдохе.

Тот проглотил слюну от этого сладкого тона.

– Ладно, – посмотрел на щенка. – Если он послушный – пусть остается.

Девушка радостно поцеловала его в щеку.

– Но нам с мамой, – посмотрел на нее, – надо будет обсудить вечером чем мы будем его кормить и как будем его воспитывать.

Та приблизилась к уху и слегка улыбнулась:

– Обсуждать будем, когда я буду на тебе?

Молодой человек тоже приблизился к ее уху:

– Конечно… К тому же, я могу не запомнить всё с первого раза… – таинственно улыбнулся.

– Как ты скучал по мне…

– Неистово.

– Хм, я люблю тебя.

– А я тебя еще больше, – прильнул к губам.

– Папа! – обиженно воскликнул ребенок. – Мама!

Родители оторвались друг от друга и посмотрели на него.

– Что такое? Что случилось?

– Вы любите друг друга слишком сильно! Кто будет любить меня?

Те усмехнулись.

– Тебя мы любим тоже очень, очень сильно, – взяла его на руки и обняла.

– Папу ты любишь больше! – обиженно посмотрел на него.

– Он больше, значит и любви ему нужно больше, – поцеловала в лоб.

– А я маленький! Мне любви нужно еще больше! Ты же маленькая и папа тебя любит сильно, а меня значит, – обернулся, – надо любить еще сильнее!

Те рассмеялись.

========== Глава 10 – Слухи ==========

Поездка домой обошлась без происшествий для короля и его супруги, а вот Ариф кое-что понял. Он ехал в карете со слугами, сидя в углу, спиной к дороге и напротив Густава, что неодобрительно его разглядывал. В сумме, их тут было шесть. Раб сидел максимально скромно, с руками на коленях, пятками поставленными вместе и с опущенной головой, на чьем лице прослеживалась легкая улыбка. “Такая честь, – тихо говорил он про себя, – хозяин приравнивает меня к своим верным слугам… Хорошо одевает меня, кормит-поит и разрешает ехать в карете, вместо того, чтобы заставлять шагать рядом…”

Густава эта счастливая улыбка откровенно бесила. Пнул его в голень:

– Слыш ты.

Ариф расстерянно приподнял голову и посмотрел на него.

– Я не знаю кто ты и откуда, – угрожающе начал Густав, – и мне откровенно на это плевать, но если ты посмеешь быть излишне “хорошим”, для того чтобы Его Величество захотели заменить меня тобой – я убью тебя без раздумий.

Раб опасливо прижался к углу кареты.

– Я работал слишком долго, чтобы получить место рядом с королем, и будь уверен, – наклонился, положив локти на колени, – я убью любого, кто посмеет занять это место.

Ариф зашевелил губами, будто намереваясь что-то сказать, но скоро прекратил это и опустил голову. “Этот человек слишком хороший господин. Люди становятся хуже голодных львов, ради возможности прислужить ему.”

Через две недели они приехали.

Лишь заехав в родной двор и выйдя из давно надоевшей кареты, Давид наткнулся на невеселое лицо Филиппа, что его встречал. Озадачился:

– Что-то случилось?

– Ваше Величество, – учтиво поклонился советник, – с востока и юга приходят недобрые вести.

– Насколько недобрые?

– Нужно созвать совет.

– Ого. Даже так… – осмотрел прислугу. – Тогда… Густав!

– Да, Ваше Величество, – поклонился королю, подойдя ближе.

– Покажи Арифу замок и посели его где-то возле кухни. А также принеси мне завтрак. Я буду в Зале совета.

– Будет сделано, – поклонился.

– Отлично, – посмотрел на Филлипа. – Зовите сейчас. Потому что вечером я планирую отдохнуть.

– Хорошо.

Давид отправился к нужному залу. Марика тем временем решила навестить сына. А Ариф настороженно ожидал Густава, что успел запугать молодого человека до такой степени, что тот дышать при нем боялся.

Сев за стол, король скоро обнаружил здесь управляющего полицией и архиепископа Платона. Через пять-десять минут присоединились лекарь Юлиан и Филипп с Августом, что был главным над флотом и морем.

– Так, пока мы не начали и я не забыл, – начал Давид, осмотрев всех и остановившись на советнике. – После совета нужно назначить Генри – виконта Поднебесного – маркизом.

– Маркизом? – поразился Платон. – Это промысел божий? За какие заслуги Вы даете ему такое звание?

– На балу Лизы он произвел на всех хорошее впечатление. Его фурор затмил даже сам день рождения и принцессу. Многие из гостей просили дать ему звание получше. А с королями и их придворными лучше не спорить. К тому же, это не так много. Всего титул. Генри сможет называться не виконтом самого богатого графства, а маркизом – его главным наследником. В общем, Филипп, напомните мне.

– Хорошо.

– Так… – снова осмотрел всех. – Может начнем, если почти все уже здесь? Я очень устал с дороги и хочу только отдыха, а не ждать кого-то по два часа.

– Хорошо. Я начну, – кивнул Август. – Ваше Величество, в море пропали двадцать кораблей груженные товаром и золотом. Команды чудом спаслись.

– Хм, а как же амулеты, что должна была сделать Наана?

– Они не работают.

– Как это? – нахмурился. – Магия всегда работала.

– Не знаю, но факт остается фактом – моряки наотрез отказываются выходить в море, не говоря уже о нашем страхе потерять еще больше золота с товаром. Они боятся чудовищ, что всплывают со дна и разрушают судна так, будто это детские игрушки.

– Вы уверены, что это не всеобщий бред или помутнение разума? К тому же золото пропало… Это может быть простой обман.

– Уверен. Не может более сотни людей говорить одно и тоже после каждого спасения. К тому же, мы любим нашего короля, – учтиво кивнул, от чего тот довольно улыбнулся. – Мы рады сделать нашу жизнь еще лучше, а страну – богаче. Чудовища существуют и они заполонили наш залив как рыбы озеро во время нереста.

– Хотите сказать, что нужно переждать?

– Я не знаю. Раньше этих монстров тут не было.

– А Наана что-то говорит по этому поводу?

– Ее более месяца не было в замке.

– Как это?

– Она пропала.

Король тяжело выдохнул:

– Сумма убытков у Вас или у графа Поднебесного?

– У графа.

– Ладно… Это все плохие новости на сегодня?

– Нет, – негромко отозвался Филипп. – У графа Поднебесного и барона Лиро́вского есть еще одна пугающая новость…

– Одна на двоих? – взглянул на него.

– Да. По их землям пронесся смерч такой силы и такого размера, что многие приграничные города и села с хозяйствами остались разрушены.

– Так понимаю, пока граф не появится тут – сумму, что они требуют на восстановление, я не услышу.

– Очевидно, что так.

– В таком случае ждем… – подпер голову кулаком.

Граф Поднебесный, услышав, что созван совет, уже торопливо и беспокойно шел к нему, сжимая пять свитков подмышкой, как наткнулся на сына. Они встретились на углу, став друг к другу лицами.

– Отец… – с каплей презрения осмотрел его сын, положив ладонь на предплечье Льены, что держала его под руку. – И Вы здесь…

– Генри… – нахмурился с тем же настроением в голосе. – Как ты посмел занять место казначея? – грозно выдал.

– Я справлялся с этой работой не хуже Вас, граф.

– Чушь! Ты никогда не был способен к расчетам.

– И всё же… Вы уехали, а я остался.

– Ты осмелился без моего ведома отправить войско.

– Не всё, а лишь его часть.

– Ты нарушил мой приказ.

– Это был приказ? Это было похоже на желание. К тому же… Соседям необходимо помогать. Или Вы хотели лишить короля его любимого сорта вина? Он бы Вам не простил такого.

– До следующего урожая Его Величество пили бы прошлогоднее вино. Ты пошел против меня.

– Меня вынудили обстоятельства.

– Ты…

– Как там матушка? Как мои братья? Как Леона?

– Леона? Ненавидит тебя.

– Хм! – довольно улыбнулся. – У нас это взаимно. Отец, разрешите Вам представить Льену, – указал на нимфу. – Это моя муза, мое счастье на земле, – взглянул на девушку и поцеловал ее изящную ручку.

На лице графа дрогнул мускул, таким сильным было его раздражение, при взгляде на женщину, что досталась его неудачнику сыну. Любовница мило хихикнула.

– Скоро и она возненавидит тебя.

– Не думаю. Льена до того прекрасна, что не способна на такое, – посмотрел на него. – Вы так не думаете?

– Красота ее не превосходит посредственности.

– Как грубо, – ласково улыбнулся отцу. – Льена прекрасна и Вы обязаны считаться с ее влиянием на Вас, – взглянул на девушку. – Такое чудное создание не может быть посредственным.

Нимфа ласково улыбнулась.

– Неужели Вы считаете ее самой обычной? – повернулся к отцу.

Тот практически рычал от злости.

– Эта неземная красота, – взглянул на девушку, медленно сползая на ее талию. – Эта богиня красоты, – обнял ее податливое тело. – Эта нимфа… – глядел в нежные глаза. – Все ее нутро принадлежит мне… – прижал ее с намерением поцеловать.

Граф, наблюдая подобное, наконец выкрикнул: