Автор книги: kalip
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 80 страниц)
Отец часто говорил с ним об этом, о том, что Кавур теперь все взвалит на свои плечи, ведь в род Карбоне входило очень много семей, которые так или иначе приходились им родственниками. Это был их клан, тех, кто породнился с Карбоне, становился его частью, и Кавур, глядя на людей, проезжающих в его дом высказать ему уважение, понимал, что нужен им. Без главы рода все развалится, и тогда место рода Карбоне займут другие. Итак, его род в иерархической лестнице при императоре занимает не самые лучшие позиции. Дворцовые интриги сильно пошатнули положение рода при императоре, и Кавур должен был это исправить.
Понимание всего, что он должен, с одной стороны давало осознание своей значимости в этом мире, а с другой стороны постоянная мысль, что он себя оправдывает в своем возвращение на Землю, не перекрывала всю радость от происходящего. Кавур жил в этом, и каждый его день проходил в внутренней борьбе между правильностью своего поступка и внутреннем осознанием, что он поступил неправильно.
Не в силах более выносить в себе этот ад, Кавур извел себя своим самокопанием. От его отца не ускользнуло состояние сына. В один из дней, когда они остались в кабинете Лантана одни, он решил сам заговорить о этом.
– Сын мой, я вижу твое состояние. Ты уже вторую лунную неделю не находишь себе места, хотя я могу сказать, что для всех ты ведешь себя идеально и безупречно, именно так, как должен вести себя глава рода. Только вот я твой отец, и тебе не скрыть от меня происходящего с тобой. Что случилось такого, что не дает тебе жить? – Лантан смотрел на лицо Кавура и видел, как тому тяжело дается этот разговор. Он вообще был не уверен, что сын расскажет о происходящем с ним. Но, помолчав, Кавур заговорил.
– Я совершил очень нехороший поступок... я предал человека... И все это сделал осознанно и понимая, что совершаю. То, что я сделал, невозможно оправдать и понять. Но я совершил это и сейчас живу с этим, – Кавур поднял глаза и посмотрел на отца, – я мерзок сам себе из-за этого. Мне тяжело жить с этим... очень тяжело.
Лантан осмысливал слова своего сына. Он понимал, что это откровение идет из глубины его души, а если его сын сам назвал свой поступок предательством, то значит это не пафосные слова и не пустая бравада. Значит все очень серьезно, настолько, насколько может быть серьезно предательство другого.
– Жизнь прожить непросто. Ты привык быть идеальным, ты и сам поверил что такой – храбрый, бесстрашный, честный и благородный. Молчи, не перебивай меня, – Лантан поднял руку, – а теперь ты узнал, что другой – обычный, как все смертные люди, которые могут струсить, предать, испугаться или просто совершить неприглядный поступок. Все просто, сын мой, – ты упал с пьедестала, на который сам себя и поставил. Так вот послушай своего отца – так бывает в жизни, и я рад, что ты увидел себя другого. Я не разочарован в тебе, видя, что ты осознаешь всю глубину своего поступка. Но ты его совершил, и это был твой выбор. Теперь же ты должен жить с этим. Да – именно жить. Не бежать от этого, и тем более не искать облегчения в смерти. Ты должен сам себя приговорить к жизни, зная, что каждую секунду будешь нести расплату за содеянное. Прости, что говорю тебе жестокие вещи, но я твой отец – только я могу тебе сказать такую правду.
В кабинете Лантана повисла тишина. Каждый из них обдумывал произнесенные слова. Кавур понимал всю суть их – если он считает себя виноватым – он должен приговорить себя к жизни, долгой жизни. И чем дольше будет его жизнь, тем страшнее будет его наказание – каждой секундой отпущенного ему времени осознавать свое предательство. Приговорить к жизни... как страшно это звучит.
– Я понесу свое наказание отец, – произнес Кавур, склоняя голову.
– Я всегда знал, что ты сильный. Ты выдержишь это. Ты достойно примешь свою расплату. И первое в ней – ты должен жениться. Да, я хочу знать, что у тебя будет наследник. Мне не так уже много осталось, не отказывай мне в этом, я хочу видеть внука.
Слушая слова отца, Кавур хотел возразить, но потом осознал всю глубину сказанного им – это его расплата за содеянное. Он будет не просто жить, замкнувшись в своей ракушке и утопая в боли и печали. Нет – это слишком простой выход и слишком маленькое наказание за свой поступок. Он должен жить так, чтобы ежесекундно помнить того, кого обманул и предал. Поэтому он женится и постарается сделать счастливой свою жену. Он сделает все, чтобы она никогда не познала боль, а то, что будет творится в его душе, живя жизнью, которой он не хочет – и будет его платой за предательство любви.
Иларис, прости меня, но даже спустя века я не искуплю того, что сотворил с тобой.
Кавур сжал подлокотник кресла и медленно выдохнул, чувствуя, как воздух превращается в мириады осколков, которые царапают его изнутри, и в эти порезы проникает кровь, заполняя его. Но он сильный, он сможет это выдержать. Отец прав – смерть – это слишком легкий выход.
– Отец, я понимаю, ты уже подобрал мне невесту.
– Да. Она из древнего рода Инфарио. Ее зовут Аяна. Ей только недавно исполнилось шестнадцать лет. Вы обручитесь и только через год поженитесь. Благодаря этой помолвке древняя вражда между нашими родами исчезнет, – Лантан все это время наблюдал за своим сыном. Он осознавал, насколько тому плохо в душе, но видя его спокойное лицо – он гордился им. Лантан, понимал, что его сын полюбил и предал любовь. Мог ли он осуждать его за это? Кто в праве судить. Да, он отец и, узнав о предательстве своего сына, в душе возмутился этому, но, прожив столько лет и обретя мудрость жизни, он знал что иногда жизнь не дает нам выбора. Лантан знал, что его сын выбрал семью и предал того, кто ему дорог ради того, чтобы вернуться на Землю. Так в праве ли он судить? Нет, не в праве.
– Хорошо отец, я исполню твою волю, – произнес Кавур.
***
Сидя в своем кресла командира корабля и наблюдая за проекциями показаний данных о их передвижении в пространстве, Атаго думал об Кавуре. Теперь, просматривая новости Земли, он регулярно видел своего друга, мелькающего в хрониках событий. Да и чему удивляться молодой, красивый коммодор, прошедший войну, будоражил умы.
– Как там мальчишка? – повернувшись к Ларку, спросил Атаго, – Стал ли послушным, покладистым?
– Звереныш – достал уже своим сопротивлением. Только толпой и приходится его брать. Если не держать, не дается.
– Вот как, – Атаго задумался об услышанным, – приведите его сюда.
Через несколько минут в зал управления кораблем привели Илариса. Атаго рассматривал его, отмечая, что за это время мальчишка похудел, хотя его и кормили насильно. Тело Илариса было ничем не прикрыто, поэтому его можно было спокойно рассматривать со всех сторон. Атаго сделал жест рукой, и державшие пленника пираты развернули мальчишку к нему спиной.
Иларис все это время не переставая дергался у них в руках. Когда к нему в каюту зашли пираты, он, уже привыкнув к регулярным изнасилованиям, сжался на коврике и быстро просунул под него "Каплю космоса", которую до этого рассматривал. Теперь, когда самое главное в его жизни было надежно спрятано, он приготовился к сопротивлению. Но пираты лишь схватили его за руки и потащили по коридорам. Хотя и к такому Иларис привык. Иногда его насиловали не в его каюте, а приводили в свою, где закатывали оргию с алкоголем, демирунгами-шлюхами и им в качестве главного развлечения. Только сейчас его вели в незнакомом ему направлении.
Оказавшись в зале и оглядев его, Иларис понял, что это сердце корабля – "капитанская рубка" – так это называлось в древности, а сейчас это был просторный зал с креслом капитана на помосте, с проекциями экранов, пультами управления и огромной голограммой окна во всю стену, и от этого создавалась невероятное ощущение, что ты именно в "капитанской рубки", а перед тобой пространство и только не хватает штурвала, чтобы вести корабль вперед. Романтика мыслей быстра прошла, как только Илариса подвели к Атаго. Все это время он просил дать ему возможность поговорить с капитаном. Иларис был убежден, что капитан не в курсе происходящего. Да и откуда ему знать? У капитана своих дел масса, конечно он о нем и не помнит. Иларис был уверен, что, как только Атаго узнает, что тот, кто дорог его другу, попал в беду, он спасет его.
Илариса развернули к капитану спиной, и он забился сильнее в попытке повернуться и встретиться с глазами капитана.
– Атаго, вы ведь помните меня? Я Иларис, я был с Кавуром.
– Отпустите его, – Атаго стоило огромных усилий, чтобы его голос не выдал его. Да, он помнит Илариса и помнит, как Кавур дарил ему свою любовь, он это слишком хорошо помнит, хотя хотел бы это навсегда стереть из памяти. Намного проще было жить все эти годы с иллюзией и самообманом, что когда-нибудь Кавур будет с ним, чем теперь понимать, что этого никогда не произойдет. И все ради кого – вот это костлявое, угловатое создание...
– Атаго, вы ведь помните меня? Произошло недоразумение. Кавура нет, а меня... ваши люди меня... они удерживают меня, говоря что я принадлежу теперь им, – Иларис в отчаянии бросился к капитану и замер, наткнувшись на его взгляд, – скажите где Кавур?
– Он на Земле.
– Разрешите мне связаться. Мне нужно с ним поговорить...
– О чем?
– Поймите, мы любим друг друга, – Иларис услышал взрыв смеха вокруг себя. Но сейчас ему было все равно. Возможность увидеть капитана и все ему объяснить он не будет упускать. Это его шанс все исправить, объяснив, что произошло досадное недоразумение. – Он забыл меня здесь и не знает, что со мной. Наверное, он оставил меня и должен был вернутся, только вот ваши люди не захотели мне верить. А Кавур вернется, он обязательно вернется.
Теперь уже смеялся и Атаго. Его смех был холодным, сухим и резал слух своей неестественностью. Ведь человек смеется, когда ему хорошо на душе, это искреннее проявления радости, Атаго смеялся от того, насколько ему было плохо.
– Неужели ты до сих пор веришь в то, что Кавур забыл тебя здесь случайно и в то, что он прилетит за тобой? – видя глаза Илариса, Атаго замолчал, обдумывая, как бы сделать ему больнее, еще больнее, чтобы перекрыть собственную боль.
Перед ним возникла проекция панели, и он набрал на ней комбинацию, а затем, поводив пальцем по пространству перед ним, видно, нашел нужное. И вот вокруг Илариса в пространстве возникло десять панелей с изображениями. Это были новости с Земли, голос диктора рассказывал о событиях в жизни императора и его приближенных. Иларис медленно поворачивал голову, смотря на одни и те же изображения на экранах, пока не увидел «его». Кавур, он отражался в каждом экране и, казалось, окружал Илариса, и Иларис впервые за все это время улыбнулся, так реально было ощущения Кавура рядом. Он был одет в военную форму: удлиненный камзол, праздничные аксельбант, на плече и меч-тиан на красивой ленте сбоку. Иларис любовался им, ведь они уже столько не виделись, и он так соскучился по нему, а голос диктора говорил и говорил, и постепенно Иларис чувствовал, что не может дышать, а внутри него тупая ноющая боль заполняет все пространство груди. И у него возникает лишь одно желание – вскрыть себе грудную клетку, чтобы вырвать свое сердце, которое так болит...
Он слышал и не слышал слова диктора о том, что Кавур Карбоне возглавит часть космического флота войск императора и о том, что скоро состоится помолвка Кавура с невестой из знатного и древнего рода. Но все это пока держится в тайне до момента самой помолвки.
Мир вокруг Илариса терял свои краски и мерк, казалось, он не может теперь не только дышать, но не может и видеть цвета. Все стало блеклым, выцветшим. Его мир обрушился и превратился в самообман, а он стоял и смотрел в глаза Кавура, в которых видел космос.
– Пожалуйста, разрешите мне связаться с ним... он не знает обо мне, не знает, что со мной происходит.
– Ты глупый, безмерно глупый идиот. Ты что еще не понял, что ты лишь скрасил Кавуру его полет до Земли. Он вернулся домой, оставив тебя здесь, и давно позабыл о твоем существовании.
– Атаго, вы ведь его друг, он столько раз рассказывал о вас, о вашей дружбе. Пожалуйста, разрешите мне связаться с Кавуром. Он не знает, что со мной творится, если он узнает, он мне поможет.
Слова мальчишки о том, что Кавур раскрывал ему о них, болью отозвались в душе Атаго. Интересно, Кавур ему в постели после секса рассказывал о их дружбе? Неприятность самой ситуации выворачивала Атаго. Это он хотел лежать в постели с Кавуром и после секса обсуждать других, а не вот так сидеть и слушать, что его мечту смог осуществить вот этот.
– Кавур знает правила пиратского корабля. Вся добыча принадлежит команде. Пока он был на корабле – ты был его, когда он покинул корабль, ты стал их, – Атаго кивнул в сторону столпившихся пиратов, которые с удовольствием присутствовали при этом разговоре, развлекаясь происходящим. – Он развлекся с тобой и выкинул как надоевшую вещь. Ты понимаешь это?
– Да... – это слетело с губ Илариса как дыхание. Тихое слово, которое подвело черту под всеми его иллюзиями и надеждами. Слово, которое убило то, что было в нем. Теперь он был мертв. Осталось лишь тело, его голое худое тело, которое все рассматривали, и он даже не стеснялся своей наготы. Сейчас все внешнее было ему уже безразлично, он впервые узнал, что значит умереть душе. Как же больно, когда правда, которую ты все это время отвергал и гнал от себя, настигла тебя выстрелом в сердце. И вот наступила пустота, нет больше ничего, ни Кавура, ни самого Илариса.
– Отлично, я рад что ты наконец понял это. А теперь подойди ко мне. Мне порядком наскучил этот разговор.
Иларис не двинулся с места. Он так и продолжал стоять, смотря на Атаго.
– Мальчик, не зли меня. Твоя жизнь на этом корабле полностью зависит от моего настроения. Она может быть очень даже неплохой или второй вариант – я превращу ее в ад. Давай остановимся на первом – ты становишься милым и послушным. Итак, подойди ко мне, я всегда хотел видеть у своих ног вот такого мальчика. Мне будет приятно сидя на своем кресле гладить тебя по голове, а ты будешь сидеть рядом на полу и ждать моих команд. По-моему не слишком большое требование? Подойди же, а то я теряю терпение.
Иларис физически чувствовал возрастающую злость в сидящем на кресле капитане. Он понимал, что тот еле сдерживается, и весь этот его сладкий голос – лишь притворство. Только это Илариса не испугало. Он не будет подчиняться Атаго. Пусть его насилуют, это оправдывает происходящее с ним перед самим собой, но стать собачкой при капитане. Нет, Иларис человек, и он сохранит свое человеческое достоинство. Он никогда не переступит через себя, пусть теперь от него самого осталась лишь эта оболочка, выжженная внутри, и пепел в душе, но при всем этом он не превратится в животное. Он Иларис Инфарио – этим все сказано, эта фамилия его предков, его рода, он не опозорит их и лучше умрет, чем станет тем, кем хочет его видеть при себе Атаго.
– Значит, не хочешь по хорошему, – Атаго чувствовал в этом заморыше внутреннюю силу, только вот это его бесило еще больше. Теперь он понимал, почему Кавур полюбил его. Вот так стоять перед всеми голым, постоянно насилуемым, и при этом не сдаваться. Этот внутренний стержень, который так и не сломался. Мальчишка оказался не так прост, как казался ему сначала. Значит, Атаго сделает так, что сломает то, что было дорого Кавуру.
– Дэка, забирай его на перевоспитание. Ты уже понял, что мне нужно – послушный мальчик, который безропотно все выполняет. И еще, я думаю, что кожаный ошейник ему пойдет, с поводком надень – всегда хотел иметь собаку.
– Вы не разрешали сильно бить его. Сейчас без этого ваши условия тяжело выполнить, – мерзко улыбаясь произнес Дэка, уже предчувствуя предстоящие развлечения.
– Теперь таких ограничений нет. Все кроме его смерти, так что не переборщи – мне нужна собачка, хорошо выдрессированная собачка.
Дека театральным жестом поднес руку к вязанной черной шапочке на голове и, "козырнув" капитану, махнул своим дружкам рукой. Иларис понимал, что это конец. Ему конец. Они тащили его на выход из зала. Иларис начал сопротивляться и пытаться вырваться.
– Атаго, – закричал Иларис, вырываясь, – за что ты так ненавидишь меня?
– За любовь... – тихо произнес Атаго, смотря в космос перед собой и видя в нем глаза Кавура.
========== Глава 9 ==========
Знакомство с невестой из семьи Инфарио проходило традиционно. В их дом семья Карбоне приехала в полном составе. Отец, мама, старшая сестра с мужем и тремя детьми. Лантан Карбоне после приветствия еще раз подтвердил цель визита – это знакомства своего сына Кавура Карбоне со своей невестой Аяной Инфарио. На протяжении всей длительной процедуры приветствия и пышных речей об их намерениях Кавур лишь стоял и слушал, стараясь придать лицу спокойное выражение. Сколько всего он пережил за это время, горя в собственном аду, знал только он. Теперь этот ад был с ним постоянно, и его огонь уже было ничем не затушить, а то, что он сейчас делал, только сильнее разжигало это пламя.
