Автор книги: kalip
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 80 страниц)
Выпрямившись, Кавур стер с глаз влагу. Слезы, такого с ним никогда не было. Плакал ли он раньше? Он не помнил этого. Возможно в детстве, когда разбивал коленки или падал. Только это было очень давно, а потом он уже не плакал. Он ведь сильный, он может все пережить, его лицо не дрогнет. Мать его, все пережить, только как пережить это? Он сильный, – он сам так считал, что он сильный, честный, благородный – все лучшие качества в нем, а сейчас сидит и утирает глаза, осознавая, что совершил. Или эти слезы о себе? Слезы о том человеке, которым он себя всегда считал, а теперь увидел, каков он есть на самом деле...
Его руки подрагивали, поэтому огонек зажигалки никак не хотел стыковаться с кончиком сигареты. Это злило, злило и то, что сигарета постоянно расплывалась перед глазами. Он протер их рукой и наконец закурил.
Земля стремительно приближалась. Скоро произойдет стыковка, и он войдет в шлюз космопорта. Космобот же вернется на Джоконду, и она наберет скорость, уносясь в пространстве. Такие остановки у Земли были нежелательны, только вот система защиты корабля была настолько совершенной, что на некоторое время он просто исчезал из видимости радара безопасности Земли. Хотя чего в этом удивительного? Да, Джоконда очень большой корабль. Большой для человека, большой по меркам Земли, а по меркам космоса? В космическом масштабе Джоконда лишь песчинка и не более, так неужели возможно найти песчинку в бездне космоса? Вот поэтому Джоконда и могла приближаться к Земле, не опасаясь кораблей императора. А космобот, на котором он сейчас летел, был самым обычным, таких в пространстве Земли летают тысячи. На нем не было опознавательных знаков, и управлял им демирунг, а не пират. Поэтому любой космопорт Земли даст им посадку, просканировав их заранее и получив информацию, что на космоботе нет ничего запрещенного для отказа в стыковке с шлюзом. Генетический код Кавура был его проходным билетом на Землю, и его сканер с Земли уже считал.
Четвертую сигарету Кавур не успел выкурить. Замигала лампочка, и он увидел открывающийся борт космобота – ему можно было выходить. Кавур встал, еще раз стер с глаз ненужную влагу и пошел на выход. Внутри него тупая боль напоминала о том, что и у него есть душа, и теперь он знал, как она болит. Но он не вернется на Джоконду, он не спасет Илариса, он будет жить с этой тупой болью внутри себя и с пониманием того, что он совершил.
***
Двери в каюту Илариса открылись и внутрь вошло четыре пирата. Иларис сел в кровати, натянув на себя одеяло, и сжал ладошку, в которой была "Капля космоса".
– Принцесса, доброе утро, – пират подошел к его кровати и сдернул одеяло, – ты смотрю уже готов, только нас и ждал.
Пираты гнусно засмеялись, смотря, как Иларис пытается прикрыться, сжавшись в комочек.
– Пойдем красавица, пора освобождать эту каюту – мы выделили тебе другую, там тебе будет удобнее нас обслуживать.
Иларис непонимающе смотрел на говорившего, а потом в его сознании все прояснилось.
– Вы, наверное, не знали, что меня отдали Кавуру. Я теперь его, вы не можете меня у него забрать.
– Да что ты говоришь, – грозного вида пират присел на его кровать и погладил мальчишку по голой ноге, – представляешь, Дэка, мы не знали...
Они опять все засмеялись, а второй пират, обойдя кровать, сел с другой стороны от Илариса и тоже пытался погладить его по ноге. Иларис сжимался в клубочек и пытался избежать этих прикосновений к себе. Он понимал, что команда корабля слишком большая, эти люди просто были не в курсе произошедшего. Они не знали, что он принадлежит Кавуру. Значит, нужно им все спокойно объяснить, а еще лучше потянуть время, и тогда придет Кавур, и это все закончится.
– Да, по вашим законам меня отдали ему. Это же ваши законы! Пожалуйста, не трогайте меня.
Иларис попытался отстранить руку мужчины от своего паха, при этом чувствуя что руки другого пирата мнут его ягодицы. Он постарался сдержать слезы, зная, что главное потянуть время, и Кавур придет.
– О наших законах заговорил, – пират, которого назвали Дэка, залез на кровать и грубо развел его сжатые колени, – давай поговорим о наших законах. Ты знаешь, принцесса, что если тот, кому ты принадлежишь покидает корабль, его приз возвращается команде.
Иларис усиленно пытался свести ноги, но его колени держали с двух сторон, и теперь рука Дэки свободно ощупывала его член и мяла яички. Это было настолько унизительно, что сначала смысл услышанного даже не дошел до его сознания, а потом Иларис понял, что ему сообщили.
– Нет! Он на корабле! Кавур здесь... просто корабль очень большой. Он мог уйти и вскоре придет. Может он у капитана? Кавур его друг и, когда он узнает, что вы делаете со мной...
Иларис взвизгнул от того, насколько больно рука Дэки сжала его яички.
– Ты нам угрожаешь, принцесса, – сидящей сбоку от него пират, схватил Илариса за подбородок, – за это ты будешь отсасывать у меня каждый день.
– Ома, а почему только у тебя? Он нам всем угрожает – значит у всех будет сосать. Его рот лучше занять членом, а то говорит много. И вообще, что время-то теряем. Здесь его капитан раскладывать запретил – элитная каюта, только для дорогих гостей. Берем этого и пошли развлекаться.
Иларис, как со стороны, слушал речь пирата, а потом почувствовал, как его буквально сдернули с кровати и потащили голым в коридор. Он только крепче сжал ладошку, чтобы не потерять "Каплю космоса".
– Постойте! – Иларис пытался вырваться из их рук, пока они тащили его к лифту, – разрешите я поговорю с капитаном. Кавур его друг, он не позволит, чтобы вы трогали то, что принадлежит Кавуру.
– Достал сучоныш! – тот, кого звали Ома, впечатал Илариса в стенку лифта и сдавил его горло. – Ты дебил или претворяешься? Твой Кавур еще утром улетел на Землю. Нет его больше здесь! Понял – нет!
– Как улетел...
Даже боль в сдавливаемом горле и постыдное ощущение своей наготы ушли от услышанного. Иларис проводил взглядом по лицам пиратов и понимал, что это не шутка. Кавур улетел на Землю. Кавур оставил его, Кавур его бросил...
– Нет! Вы все врете. Слышите – вы нагло мне врете. Кавур не мог так поступить! Он никогда бы этого не сделал!
– Почему же? – спросил Дэка, приближая свое лицо к лицу Илариса.
– Кавур любит меня!
Да, Иларис им это сказал и не жалел от этом. Он не стесняется любви Кавура. Он гордится их любовью – они полюбили, и все изменилось, и пусть все об этом знают – Кавур любит его.
Повисла тишина, а потом раздался дружный смех.
– Мы тоже будем любить тебя, принцесса!
– Давай начнем его любить прямо здесь?
– Держи его, Дэка. Ома, у тебя ведь была с собой смазка?
– Конечно. Держи, Ларк – капитан сказал любить только со смазкой, а то сдохнет быстро, а это, видно, в планы капитана не входит.
Илариса схватили за руки и растянули, как будто распяв. Его ноги широко развели и тоже подняли от земли, еще сильнее разводя в разные стороны. Колечко мышц почувствовало липкий и холодный гель, затем грубые пальцы внутри, а потом между его разведенных ног встал пират и достал свое достоинство. Лифт остановился и его двери открылись. Стоявшие там пираты обступили Илариса и помогли зафиксировать его руки и ноги, так как он еще пытался сопротивляться. Потом была боль, не такая сильная, скорее это была боль в душе от осознания, что он не смог сберечь себя для любимого, что сейчас его телом пользуются, входя в него и удовлетворяя себя. Этого не должно было быть. Он принадлежал Кавуру, его тело принадлежало Кавуру и его душа. Он перестал принадлежать себе, став часть его. Иларис понимал, что не смог сберечь своей чистоты для того, кого любит. Слезы лились из его глаз, и он уже не сдерживал рыданий. Теперь Кавур отвернется от него, он ему будет противен, он предал Кавура, он предал их любовь.
Его насиловали долго. Иларис потерял счет тем, кто в него входил и тому, в каких позах все это происходило. Постепенно все это насилие перешло из лифта в коридор, затем в его каюту. Так, по крайней мере, он слышал от пиратов, говоривших о помещении, куда его приволокли. Их было много. Его постоянно держали, и через какое-то время он перестал сопротивляться, понимая, что все это бесполезно. Его тело использовали для удовлетворения. Иларис чувствовал, как из него вытекает их сперма, как они кончают ему на живот, грудь и лицо. Самое мерзкое было ощущать их руки на себе. Он не мог спастись от этих прикосновений и приходилось только терпеть. Слезы давно кончились, а голос перешел в хрипы, затем в шепот. Не было сил уже ни на что.
Наконец его бросили. Он слышал их слова о том, что капитан хотел, чтобы он жил долго, поэтому они на сегодня закончили, но придут завтра.
Иларис так и валялся на полу каюты, не в силах пошевелиться. Он перевел взгляд на свою руку, и медленно разжал ладонь – в ней так все это время и была «Капля космоса». Он сохранил ее, сохранил то, что дал ему Кавур.
– Кавур... я люблю тебя. Прости, что не сберег себя. Я пойму, если ты, узнав о произошедшем, больше не захочешь меня видеть, – Иларису казалось, что у него больше нет слез, но они опять появились и заструились из глаз, – Кавур, прошу спаси меня из этого ада.
Шло время, сколько он так лежал, смотря на кулон в своей руке, Иларис не знал. Дверь открылась и зашел демирунг-врач, тот, который лечил его в каюте Кавура, и с ним еще один в стандартной форме разнорабочего. Врач раскрыл свой чемоданчик и быстро с помощью разных приборов провел осмотр Илариса. Затем кивнул стоящему рядом демирунгу. Тот поднял Илариса и понес его в душ, который был в этой каюте. Там, прислонив его к стеке душевой кабины, вымыл, как будто Иларис был не живым человеком, а предметом, который нужно помыть. Затем отнес его обратно в каюту и положили на коврик. В этой каюте вообще ничего не было, даже окна, только коврик и все. Врач-демирунг смазал его разными мазями во всех местах его тела, сделал несколько уколов, и они ушли.
Иларис ощутил себя вещью в полном понимании этого слова. С ним обращались как с вещью, и он стал ей. Вскоре двери каюты опять открылись и пришел демирунг в униформе. Он принес еды. Посадив Илариса на коврике и облокотив его спиной о стену, демирунг открыл первый контейнер и поднес ложку с едой к его рту. Иларис непонимающе смотрел на него. Тогда демирунг другой рукой обхватив его подбородок нажал на него с двух сторон. Рот Илариса открылся, и еда оказалась внутри. Демирунг держал его голову, пока он не проглотил смесь, затем все повторилось. Иларис был настолько вымотан всем произошедшим, что стал есть сам. Он хотел только одного, чтобы его оставили в покое. Смотря на содержимое контейнера с едой, он ждал, когда она закончится, тогда он сможет лечь на этот коврик и смотреть на «Каплю космоса», которую так и сжимал в своей ладошке. Только она дала ему сегодня сил все это пережить и даст ему силы бороться дальше. Потому что Иларис знал, что Кавур его любит и обязательно, несмотря ни на что, придет за ним и спасет.
Вера – это самое главное, что есть в нашей жизни, пусть она будет самообманом, пусть будет утопией. Только вера дает силы выжить и жить дальше. Каждый верит в то, что помогает ему жить. Иларис верил в любовь и Кавура. Верил в глаза как бесконечный космос, которые не могли его обмануть и верил, что все можно простить. Даже то, что сейчас с ним произошло, даже это Кавуру простит. Пусть со временем, но простит и они опять смогут быть вместе. Слепая вера, дающая жизнь. Так было всегда, так всегда и будет.
========== Глава 8 ==========
Из космопорта Кавур сразу поехал домой. Увидеть отца – это главное, только ради него он здесь, или это оправдание себя перед самим же собой?
Кавур смотрел в окно на мелькающий пейзаж города, пока неотакси плавно маневрировало в метре от поверхности земли, то поднимаясь выше, обгоняя, то опять возвращаясь в общий ряд движения.
Город императора, Арам – основной город империи, основной город на планете Земля. Он был самым большим по сравнению с другими городами. Город простирался на огромной площади и представлял собой конус, уходящий в небо. На этажах этого конуса располагались улицы, скверы, парки, площади и все то, что раньше было в старинных городах. Сам же центр конус был жилым и представлял собой монолит с жилыми ярусами в нем. Когда окна перестали нести в себе ту функцию, что они несли раньше, а их заменили проекции, то и суть самих домов изменилась. Теперь это были монолиты с жилыми отсеками, которые как соты примыкали друг к другу. При этом внутри них были окна в виде голограмм проекций. И каждый мог по желанию настроить вид из своего окна. Это мог быть и реальный пейзаж местности вокруг города внизу, и морской берег, и горный склон. Все зависело от приоритетов владельцев жилья. Отличить картинку от реального окна было практически невозможно.
Жизнь на разных ярусах этого города подразумевало под собой разделение общества. Чем богаче и древнее родом был его гражданин, тем выше он располагался на ярусе от земли, тем большей занимал площадью помещений. Замыкал этот конус дворец императора Тао. Он располагался на вершине всего сооружения и занимал несколько этажей. Площадь владений императора была огромна, там были и парки с озерами, и реки, и сады, и все то, что в древности позволяли себе императоры взошедшие на трон.
Идеальный город с идеальными людьми и идеальной структурой власти, вот что представлял из себя Арам и то, что уже многие века представляла из себя планета Земля. Неугодные давно были или сосланы с планеты, или уничтожены в контейнерах по переработке. Сама планета очищена от мусора и всего лишнего. Флора и фауна на ней была восстановлена и все пространство вокруг городов конусов занимала дикая природа во всей ее первозданной красе. За такой порядок власти люди и любили своего императора. Он мудро правил и действительно внес в их жизни стабильность и спокойствие. Император очистил Землю от всего лишнего, а то, что лишним были и многие люди, так это вполне логично – во все века неугодные, а иногда и случайные жертвы, бросались на алтарь во имя всеобщего блага.
Всеобщее благо – Кавур тоже ради этого бросил все, и теперь он здесь – ищет для своей совести хоть одну лазейку, чтобы дать ей оправдание содеянному. Созерцая идеальную жизнь в столице Арама, Кавур чувствовал во всем, что его окружает, фальшь. Только это были крамольные мысли, и он не имел права осуждать императора – он приехал служить ему. И так же как он смог предать любовь, сейчас он предаст себя и станет защищать интересы императора. Кавуру стало мерзко от понимания того, каким он становится. Как же все было просто и ясно там на войне на далеких планетах. Был враг, у тебя и него были равные шансы на победу или смерть. Ты сражался и убивал, зная, что иначе убьют тебя. Ты руководил людьми и посылал их в бой, зная, что ты делаешь все правильно и сможешь смотреть им в глаза, даже если среди них будут потери. Война обнажает правду и делает ее предельно простой. Он вернулся с войны, и вся простая правда сразу превратилась в ложь, а он из героя в труса.
Неотакси остановилось у дверей в дом отца – его дом. Наверное, он так давно ушел из него, что теперь воспринимал этот дом как чужой, а ведь в скором времени все будет принадлежать ему. Их дом располагался на одном из верхних уровней, как и вся аристократическая элита при императоре. Дом был огромен со своим большим парком, лесом и красивым прудом. Это все было их – семьи Карбоне.
Отец ждал его. Как же он постарел. Кавур замер на секунду, смотря на него. Да, он знал, что в какой-то момент препараты, продлевающие жизнь, перестали работать, и организм его отца начал стареть и разрушаться. Такой конец ждет всех. Другой вопрос – когда? Это личная особенность каждого организма –жить, сохраняя молодость, но все равно к такому финалу в результате приходят все.
Лантан Карбоне, опиряясь на трость, сделал шаг к сыну и почувствовал, как глаза наполнились слезами. Он и не надеялся увидеть его, Лантан так боялся умереть и не увидеть сына. Это страшно умирать, зная, что твой сын, твое продолжение, тот, ради кого ты жил, не успеет застать тебя живым. Теперь Кавур дома – это чудо.
Отец обнял своего сына и не стыдился своих слез, а Кавур, прижимая его к груди, понимал, что должен был вернуться. Только ради отца – он здесь.
***
Прошла уже лунная неделя с того момента, как Кавур преступил порог родного дома. Его семья – отец, сестренка, ее муж и их трое детей – все были рады ему. Постоянные семейные застолья, разговоры и воспоминания о том времени, когда Кавур отсутствовал. Все это возвращало ему ощущения дома, семьи и понимания – для чего он вернулся.
