Автор книги: kalip
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 80 страниц)
В командной рубке были основные офицеры, когда туда зашел Кавур. При его появлении они вытянулись по стойке смирно, Кавур лишь махнул рукой и подошел к экрану проекций, на которых были данные о приближении кораблей противника. Краем глаза он увидел и Римуса, который старался не смотреть на него. Кавур чувствовал, что Римус не знает, как теперь себя вести и что делать, оказавшись в полной зависимости от него. Но Кавуру не было его жалко - это жизнь, или она тебя, или ты ее берешь под контроль. Он предпочитал второй вариант.
– Кораблей акел уже более четырехсот... – произнес Кавур, смотря на экран с цифрами.
– Мы даже не успеем улететь. От нас даже космической пыли не останется.
– Прекратить панические разговоры! – Кавур обвел взглядом стоящих офицеров. – Полная боевая готовность. Отступать уже поздно. Трусливо бежать и быть перебитыми при бегстве - этого акелы от нас не дождутся. Мы примем их бой, – он знал, что это будет его последний бой, но он не боялся. Лишь только сожаление промелькнуло в нем о том, что он так и не узнает, жив ли Иларис. Даже перед лицом смерти он думал о нем.
Офицеры, получив приказ, сразу разошлись к своим пультам управления и передали этот приказ на корабли армады. Капитаны кораблей заняли оборонительную позицию, открыв люки и ощетинившиеся стволами пушек борта своих кораблей.
– Не стрелять! Ждать моей команды.
Отдав это приказ, Кавур продолжил наблюдать за сосредоточением кораблей противника в пространстве космоса. Сейчас казалось, что звезды исчезли, их заменили прожекторы кораблей, светящие в них. Все огромное пространство мрака окрасилось их лучами. Это зрелище было поистине феерично.
В таком противостоянии прошло двое лунных суток. Все это время Кавур практически не отлучался из капитанской рубки.
Смотря на экраны с данными, он понял, что все корабли противника прибыли, так как цифры более не менялись и показывали пятьсот девяносто кораблей. Девяносто - это те, которые уже были, и пятьсот прилетевших им на подмогу. Он видел из показаний на проекции, что корабли прекратили свое движение и так же замерли. Кавур понимал, что они ждут. Только чего?
О произошедшей ситуации он доложил лично по связи императору Тао. Тот выслушал его доклад и потом сам увидел происходящее на экране. Император ничего не сказал. Связь отключилась, и Кавур понял, что команды возвращаться ему не дали. Хотя разве мог он вернуться, ведь вся эта армада ринется на Землю, и всем людям придет конец. Значит он должен задержать их... хоть попытаться это сделать.
– Римус, пойдемте со мной, – сказав это, Кавур пошел к двери. – Адъютант, при малейшем изменении ситуации сразу выходите со мной на связь, – отдав это распоряжение, Кавур вышел из рубки.
За ним шел Римус. За эти двое лунных суток он многое пережил и уже смирился с тем, что умрет. Ему было страшно, но он держался. Хотя раньше он думал, что не боится смерти и умереть за императора – это честь для его пса. Но сейчас, смотря на огни кораблей, направивших на них всю свою мощь орудий, он понимал, что хочет жить.
Бредя словно на автомате за адмиралом, он думал об этом и даже не заметил, как они дошли до каюты.
Открыв ее, Кавур сделал жест рукой, и Римус зашел, не очень понимая происходящее.
– Я хотел принять душ, – раздеваясь, сказал Кавур, – думаю, и тебе стоит освежиться.
Римус как завороженный смотрел на адмирала, на то, как он снимает с пояса меч-тиан, расстегивает мундир и скидывает его с себя.
– Мы умрем, – обреченно произнес он.
– Да, умрем. Но сейчас мы еще живы и стоит насладиться жизнью. – Кавур видел, что Римусу страшно. Он не винил его в этом. В отличие от него, Дей не воевал и не видел смерть так близко, как видел ее Кавур. Хотя ему тоже было страшно, но это было осознание смерти и спокойное ее принятие, а вот Римус был на грани истерики.
Он подошел к Дею и обнял его. Провел пальцами по губам и затем припал к ним в поцелуе. Кавур не хотел целовать его, поцелуй это слишком интимно и это больше, чем секс. С Римусом у них был только секс, но сейчас, на грани смерти он знал, что должен это сделать. Он видел страх Дея, спрятанный в глубине его зрачков. Их разница в пару лет сейчас стала огромной пропастью. Он, прошедший не одну войну, и Римус, знаток человеческих душ, но по сути своей еще мальчишка в реалиях жизни.
Кавур стал медленно раздевать его, не прерывая поцелуя. Римус не сопротивлялся, он стоял как безвольная кукла, лишь осознавая, что очередная часть его одежды упала к его ногам. Поцелуй Кавура пробуждал желания и затмевал реальность.
– Пойдем, – оторвавшись от его губ, Кавур взял Римуса за руку и повел в сторону отсека с душем.
По дороге туда Римус сам снял с себя остатки одежды и расколол заколку, сдерживающую его длинные волосы. Они, полностью обнаженные, зашли в просторную кабину. Кавур активировал датчики, и вода окружила их своими ласковыми струями.
Он опять притянул Римуса в поцелуй, и тот ожил и стал отвечать ему. Их битва в проникании в рот друг друга длилась слишком долго. Кавур плотнее прижал Римуса к себе, и их члены, давно стоявшие от возбуждения, соприкоснулись. Он провел по ним рукой и, соединив их, стал дарить наслаждение себе и своему партнеру.
Римус стонал в его рот. Чувствуя, что возбуждение уже на пределе, Кавур сбавил темп, а потом, приподняв Дея за ягодицы, заставил его обвить себя ногами и включил ослабление гравитации. Тело Римуса в его руках стало практически невесомым.
Придерживая Дея одной рукой, второй он провел по его ягодицам и стал ласкать мышцы ануса. Он окунул пальцы в гель и опять поднес к плотно сжатому колечку мышц. Его губы не переставая терзали губы Римуса, а язык нежно ласкал его рот. Дей был сейчас в его власти, но Кавур не хотел делать ему больно. Когда секс может стать последним, все вдруг меняется. Да, Римус бы для него лишь партнерам для секса и не более, но перед лицом смерти Кавур не мог относиться к Дею как куску плоти. И сейчас в этих ласках Кавур как бы просил у него прощение за свое коварство и за то, что никогда не даст ему любви... Хотя вряд ли у них вообще есть будущее.
В эти мгновения он любил Римуса, давая ему то удовольствие, которое дозволено получать человеку от своего тела. Почему это дано человеку? Зачем это ему? Вот так задыхаться от наслаждения и чувствовать приближение сладкой разрядки. Какая сладость, а ведь в ней и есть суть жизни. Суть, ради чего человек живет. Вот для такой близости, чтобы дарить себя и растворяться в другом, а потом, достигнув пика, лететь в бездну, выплескивая из себя семя.
Их оргазм был практически одновременным. Дей стонал, уткнувшись ему в плечо, а он, закрыв глаза, видел бездонный космос с мириадами звезд.
Они еще долго стояли под потоками воды, прижавшись друг к другу и пытаясь собрать свои миры.
Первым отстранился Кавур.
– Нужно возвращаться. – сухо сказал он.
Римус знал, что нужно. Нужно опять зайти в капитанскую рубку и увидеть лицо своей смерти. Ах, как же он хотел сейчас жить! Он жалел о том, что познал, что такое жить, лучше бы он умер, так и оставшись в неведении о том, что такое любовь.
***
Зайдя в отведенную ему комнату, Иль замер от увиденного. Оказывается, за время его отсутствия Медора постаралась преобразить их жилище и сделать из него то место, куда хочется возвращаться. Комната сказочно изменилась. Не было больше груд мусора, все это исчезло. Пол был застелен плотной черной тканью. Стены и потолок тоже были в черной ткани, но разной фактуры. Легкая ткань вперемешку с тяжелыми под кожу полосками на стене создавали странную реальность пространства. Тюль шевелилась от малейшего дуновения ветерка и стены были как будто живые. Присмотревшись, Иларис увидел змей. Теперь они смогли ползать по стенам, благодаря плотной ткани на них, и даже по потолку. На потолке была тоже темная ткань, причем кусками и частично свисающая вниз. И на ней, естественно, и висели змейки Медоры. В центре их комнаты располагался большой матрас, на котором уже он спал с многочисленными подушками и кусками черной ткани. Там, где стоял матрас, с потолка свешивались наиболее длинные куски легкой ткани. Илю показалось, что такое убранство напоминает дворцы в древности восточных повелителей. Только вот здесь все было из черной ткани, в отличие от древних дворцов, где предпочитали красные тона и золото.
Наконец, отойдя от шока и зайдя внутрь, он увидел, как освещение стало ярче и теперь можно было хорошо рассмотреть окружающую обстановку. В центре их совместного ложа сидела Медора. Она улыбалась ему и он понял как рад, что когда он возвращается, есть та, кто дарит ему улыбку. Сейчас он еще раз рассмотрел девушку, ее одеяние в черном: ей шли черные цвета в сочетании с ее длинными белыми волосами и бледной кожей. Легкий шифон и грубая ткань так прекрасно подчеркивали ее хрупкую фигуру, а при движении теперь уже ничем не сдерживаемые волосы взмыли вверх и очень медленно оседали. Это завораживало.
Медора замерла, всматриваясь в лицо Иля. Все это с их комнатой она сделала сама и сейчас осознавала, что, возможно ему это не понравится, хотя она так хотела, чтобы ему понравилось, а еще она была безумно рада, что он вернулся. Когда Иль ушел, она поняла, как он важен ей. Теперь ее жизнь зависела от его, и если он не вернется... Она даже думать об этом не хотела. Но страшнее всего ей было потерять того, кто стал для нее так значим. Иногда ей казалось, что она обрела семью, то ощущение семьи, которое она помнила из детства, когда были папа, мама и дом. И вот сейчас она опять ощутила это. Иларис стал частью ее жизни, частью нее самой, он стал ее семьей, он стал ей братом.
– Прости, я все это сделала, не спросив тебя, – губы девушки тронула улыбка, она смутилась и замолчала.
– Мне нравится, – Иль почувствовал, что она ждет его ответа. Это как приговор, хотя какая глупость, ведь это всего лишь комната, и она сделала ее такой оригинальной.
– Правда?! – видя глаза Иля, она понимала, что он не врет. – Я рада, что тебе понравилось. И еще я хотела сказать, что ждала тебя.
– Я знаю. Спасибо.
Только сейчас Иларис ощутил все, что было сегодня. Он впервые сражался, он убивал. Это была настоящая война. Но он жив и вернулся.
– Сегодня вечеринка, Грей всегда празднует такие удачные дни. Мы должны пойти. Ты не против?
– Конечно, – Медора встала с лежанки, и Иларис смотрел, как ее волосы парят вокруг ее высокой, но хрупкой фигурки. – Но я хотела попросить...
– Что? – он стал снимать с себя оружие и складывать его рядом с лежанкой.
– Я хотела помыться... но без тебя я не пойду туда.
– Тогда пойдем сейчас вместе. Я тоже хочу помыться, – действительно, Иларис очень хотел смыть с себя все, что было на нем.
Пока они шли по коридорам к душу в блок восемь, Иларис думал, почему Медора просила пойти туда с ним. Когда они зашли внутрь помещения, Иль понял, почему.
Они стояли в раздевалке, и кроме них в этом достаточно большом помещении было еще много народу. Только вот все, привыкнув к такому, спокойно раздевались, а далее шли в раздвигающиеся перед ними двери.
– Здесь нет другого душа, – Иларис обернулся к девушке.
Она отвела глаза и стала раздеваться.
Всю свою одежду они сложили в открывшийся отсек и активировали программу стирки. За то время, пока они моются, вся одежда очищалась и выдавалась уже высушенной и чистой. Сами они зашли в раздвижные двери и оказались в еще одном просторном помещении. Здесь тоже было много народу. Парни, девушки и не совсем люди мылись здесь и это никого не смущало. Поскольку вода была ценна, ее не использовали на такое. Все мылись паром, который оседал на теле и превращался во влагу. Видя, как ребята берут губки из ячейки, Иль тоже взял себе и Медоре по губке. Вот ими все и терлись. Губки не только пенились и выделяли специальный раствор для очистки, но и смывали потом все это с тела и волос.
Хотя Иларис и старался не смотреть на Медору, ему это тяжело удавалось. Но волосы Медоры, наверное подчинялись ей, так как все самые интересные места на девушке были прикрыты ими.
Он видел, как на Медору смотрят другие парни, но, натыкаясь на его взгляд, они отводили глаза и максимум что себе позволяли, так это похабные комментарии. Хотя такой стиль общения, как понял уже Иларис, был здесь обыденным. Конечно его поразило то, что никто не стал к ним лезть. Неужели его считают равным им?
Вот так они вымылись, смывая с себя свое прошлое и очищаясь от прежней жизни.
Кинув использованные губки в контейнер, они зашли в следующее помещение. Там теплый воздух обдал их тела приятным ветерком, а слабая гравитация создавала эффект полета капель с их тела вверх. Так что на процесс высыхания они потратили совсем немного времени. Выйдя опять в раздевалку, Иль достал из отсека их вещи, которые уже были чистыми и сухими.
Потом они зашли в блок девять и получили свою порцию питания, которую Иль с аппетитом съел, а Медора опять отдала ему большую часть своей еды.
Вернувшись к себе в комнату, Иларис лег на лежанку и почувствовал, что засыпает.
– Поспи, я разбужу тебя, когда будет пора идти на вечеринку. - Уже сквозь сон слышал Иларис.
========== Глава 21 ==========
Опять Иларис проснулся от нежных прикосновений Медоры.
– Вставай. – Еще не раскрыв глаза, он слышал ее мелодичный голосок. – Уже пригласили всех на вечеринку.
Он приоткрыл глаза и увидел экран проекции, где мигало сообщение о начале праздника для всех. Затем он перевел взгляд на Медору. Хоть девушка была опять одета во все черное, но это была другая одежда и явно предназначенная для вечеринки. Иларис завис, разглядывая ее. Все эти ткани, разные по составу, окутывающие ее фигурку, серебряные пояса, пряжки, изящные цепочки, застежки и карабины смотрелись на ней просто изумительно. Или она могла все так гармонично разместить на себе, что все сочеталось и придавало ее внешнему виду загадку и шарм.
– Тебе так все это идет, – приподнимаясь, произнес Иларис и вдруг понял, что ведь он сказал комплимент. Впервые в своей жизни он сказал комплимент девушке. Иль покраснел и смущенно отвел глаза.
– Спасибо, - тихо ответила Медора. – Я подобрала для тебя одежду для сегодняшней вечеринки, – она показала рукой на лежащие на кровати вещи.
Иларис тоже посмотрел на них, а потом, встав, начал одеваться. Присутствие змей рядом с ним в кровати и на лежащей одежде стало для него уже привычным. Змеи расползались от его движений, но потом опять занимали свои места.
Одевшись, он бросил взгляд на проекцию в виде зеркала в центре комнаты и поразился своему виду. Наверное это и называется выглядеть круто: весь в черном, и в дополнение металл на пряжках и застежках. Но переведя взгляд на свое лицо, Иль отвел глаза. Его голова была с клочками седых волос и болячкой слева. Изувеченная кожа лица с одной стороны и отрезанные пол-уха с другой, а еще отсутствие передних зубов. Он отвернулся от зеркала и встретился со взглядом Медоры.
– Что с тобой? – Иль уже знал, что она чувствует его состояние. – Ты красивый. Очень красивый.
Наверное, он бы возразил на ее слова, но она взяла его за руку и приложила к его ладони свое лицо. И в этом жесте было столько искренности и недосказанности, того, что она хотела сказать.
– Пойдем, – Иль перехватил ее руку и двинулся к выходу. – Спасибо тебе, – не оборачиваясь, произнес он.
***
Поплутав по коридорам и следуя указаниям проекций, Иль и Медора нашли блок тринадцать. Зайдя внутрь, Иларис поразился увиденному. В отличие от грязных плохо освещенных коридоров форта и практически аскетичных блоков питания и душевой это помещение поражало воображение. Свет здесь был приглушенным вперемешку с мерцанием. Пол был застелен чем-то мягким, ступать на него было приятно. Везде валялись квадраты и прямоугольники цветных масс, из которых каждый по своему желанию создавал или сидячее место или лежанку. Прямо по центру располагалась длинная высокая стойка. За ней стояли демирунги в цветных колпаках и смешивали в больших бокалах цветные жидкости. К ним подходили находящиеся здесь ребята и брали эти жидкости, а потом пили их. Но главное, здесь стоял невообразимый шум. Шум от голосов, смеха, криков и механической музыки.
Судя по виду многих не очень уверенно стоящих на ногах парней, Иль догадался, что эти цветные жидкости с алкоголем.
Все присутствующие в этом помещении прекрасно проводили время. Многие дергались под механический ритм, стоя на одном месте, остальные просто сидели, ходили или лежали с цветными бокалами в руках, а были и те, кто уже практически занимался сексом. Иларис отвел от этого взгляд и посмотрел на Медору, но, судя по ее спокойному лицу, ее ничего не смущало, или она так умело маскировала свое отношение к происходящему.
