Текст книги "Души демонов (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 50 страниц)

– Джо! – Из кухни выбежала Клара, когда девушка уже была на вершине лестницы.

– Что? – нетерпеливо спросила она.

– Мы сейчас собираемся погулять. Поиграть в снежки. Спроси Паркера, может, он хочет тоже?

Джозелин рассеянно кивнула, но не до этого ей сейчас. Возможно, Паркеру тоже. Ведь если Себастьян сказал ему… Что же будет? Она шагала к двери, и волосы сдувало назад, и когда Джо остановилась у двери в свою комнату, вьющимися колечками они опустились на её плечи и спину. Сейчас она узнает. Что ж…

Себастьян поднялся к спальне, аккуратно неся кулинарный шедевр на подносе. Он надеялся, что его сыну понравится. Мясо было нежнейшим, чтобы крохотные зубки смогли его разжевать. Улыбнувшись, он вошёл в спальню и увидел сидящего в кресле Сиэля и Паркера, дрыгающего ногами на кровати. Мальчик радостно улыбнулся, когда Себастьян поставил на низкий кофейный столик поднос и выставил тарелки с приборами. От аромата мальчик улыбнулся ещё шире и прикрыл глаза, вдыхая запах.

– А где мама? – спросил он, усаживаясь на полу возле кофейного столика и беря в руку вилку и нож.

– Она решила поесть внизу, чтобы не отвлекать вас от разговора. И послала меня принести вам ваш обед.

– Почему не Нору или Лиссу? – не понял мальчик и сглотнул, уже не в силах терпеть. Он проворно надкусил кусок мяса.

– Потому что я… дворецкий. – Наконец. Признался. Но стало всё равно как-то тяжело. А если он не примет его после этого? Но Паркер, подняв брови и отпустив мясо из зубов, лишь прокричал:

– Здорово! – Потом всё же откусил своё мясо и, жуя, продолжил: – Это ведь значит, что ты самый главный в доме после мамы? И управляешь слугами?

– Получается, так.

– Тебе ещё и платят за это. – Паркер усмехнулся и сглотнул. – Хотел бы я тоже стать дворецким.

– Не советую, – быстро и почти с ужасом перебил мужчина и покосился на безучастного Сиэля, который фыркнул, закинув ногу на ногу. А мальчик рассмеялся.

– Ну, да. Наверное, я буду управлять компанией, как мама. – Вдруг он погрустнел и опустил взгляд. – Если Рик не увезёт нас куда-нибудь, как иногда планирует.

Не успел Себастьян ничего ответить, как дверь распахнулась, и в комнату влетела Джозелин, и три пары глаз уставились на неё удивлённо. Выглядела она так, словно летела сюда на всех парах, волосы разметались, а глаза блестели.

– Мам, ты чего? – хмуро спросил Паркер, натыкая на вилку очередной кусок мяса.

– Просто… – Она поправила волосы и подошла к Себастьяну, равняясь с ним. – Я решила проверить, доел ты или нет.

– Себастьян только что принёс. И это просто очень вкусно! – Он отправил кусок в рот и с улыбкой стал жевать.

– Я старался, – скромно улыбнулся Себастьян, и Паркер уставился на него, открыв рот.

– Это ты готовил?! – воскликнул он, вскакивая с пола. Дворецкий кивнул. – Ничего себе! Рик никогда не готовил. Может, только для мамы отдельно, да и не так вкусно, наверное. – Он снова уселся на пол, а Джоз, покраснев, опустила глаза. Себастьян посмотрел на неё с улыбкой.

– А тебе понравилось? – спросил он у девушки, и та пожала плечами.

– Я не успела попробовать, – проговорила она. – Но сделаю это после прогулки.

– Какой прогулки? – спросили Себастьян и Паркер хором.

– Клара позвала нас поиграть в снежки. Думаю, самое время погулять после сытного вкусного обеда! И нагулять аппетит перед ужином, чтобы ночью снились приятные сны.

– А ты пойдёшь с нами? – обратился Паркер к Себастьяну.

– Я думаю, у Себастьяна много дел, – вставил Сиэль, и Джоз как-то облегчённо выдохнула.

– Ну, хоть на полчасика! – взмолился мальчик. – Хоть на пять минут!

Эта мольба в его глазах не оставила бы равнодушным тирана. Джозелин тут же сдалась, и мужчина заметил её лёгкий кивок.

– Думаю, я найду немного времени, – сказал он, – поэтому присоединюсь к вам.

И снова радостная улыбка на лице его сына. Такая счастливая, что за неё можно было бы всё отдать. Всё-всё, что угодно!

– Почему? – шепнула Джоз, когда он начал собирать тарелки, а Паркер побежал к себе в комнату, чтобы одеться. Сиэль тоже удалился.

– Вечером, – спокойно ответил Себастьян и тоже ушёл.

Сиэль уставился в окно и ухмыльнулся. Довольно странная атмосфера всё-таки. В одном месте напряжена, в другом царила полная беззаботность и веселье. Юноша взглянул на детей и на Клару. Они веселились и играли в снежки, бегая около снежных замков и прячась за снеговиками. И эти двое. Стояли неподвижно, словно статуи, выделяясь чёрными пятнами на белом снегу. Вспомнить только, как неловко Джозелин отодвинулась от Себастьяна, когда он пришёл. Он встал рядом с ней, прикоснувшись к ней плечом, и Джо не подала виду, но ёрзала странно, пока спустя минуты три не отошла помочь Паркеру и осталась там стоять, подальше от Себастьяна. И ни слова, ни одного мирного жеста. Они просто буравили взглядами их общего сына, думая каждый о своём.

Когда спустились сумерки, и включился уличный фонарь, они засобирались домой, довольные и промокшие. Клара подгоняла детей, а сзади ровно и в ногу шагали Джозелин и Себастьян. Показалось бы смешным, если бы не их лица. Никакой забавы. И когда Джоз потянулась к Паркеру, чтобы отнести её сына наверх, мужчина перехватил её руку.

– Позволь мне… – коротко попросил он.

– Ты собираешься?..

– Искупать и переодеть его как дворецкий. И накормить и уложить как отец. – Он заметил, как резко увлажнились её круглые от удивления глаза. Но нечего было уже медлить. Она, опустив руки, кивнула и отвернулась, снова ссутулившись, и пошагала к лестнице, тогда как Себастьян поднял сына на руки и улыбнулся ему.

Он слушал восторженные слова об их игре, словно не был там и не видел всего. Этот энтузиазм воодушевлял, и Себастьян надеялся, что хорошее настроение сохранится у его мальчика, когда он всё ему расскажет. Страшилась этого не только Джозелин…

Раздевая сына, Себастьян смотрел, как тот корчит лицо, когда рассказывает о том, как кидал снег, как попадал точно в цель, как ловко изворачивался от чужих комков. Точно Джози. Та же манера речи, те же повадки. И также сияют глаза. Но лицо его. И позже, погружая мальчика в ванну, Себастьян заметил кучку родинок на плече сына. Их он считал уникальными, но теперь такие и у Паркера. Навсегда такой же.

Когда мальчик плескался, Себастьян что-то спрашивал и в пол уха слушал громкие рассказы и удивлялся стольким эмоциям сразу. Сам он испытывал лишь три сильных чувства. Желание, любовь и сожаление. Он прислушался. Джозелин была в своей комнате и рвано вздыхала, словно плакала. Столько чувств. А он не понимал этого. Как не понимал и того, почему сейчас желает одну единственную женщину, мать его сына, самую прекрасную из всех, почему сожалеет о том, что ушёл от неё, ведь он делал это и раньше. Почему непротив заплатить сполна? И почему он так любит? Так любит своего сына…

Он поставил его на лавочку перед зеркалом и начал вытирать полотенцем его худое тело и густые чёрные волосы. Так приятно о нём заботиться. Как же он прожил без сына больше трёх с половиной лет?

– А ты давно работаешь на Сиэля? – спросил из-под полотенец Паркер, Себастьян усадил его на одно из них и щёлкнул по носу.

– Уже пятьдесят пять лет. – Мужчина усмехнулся, заметив удивлённый взгляд мальчика. Но потом появился блеск интереса.

– Но как? Так долго?

Себастьян взял крохотное полотенце и прошёлся по шее и плечам мальчика, чтобы не осталось капель, затем снова принялся вытирать непослушные чёрные пряди, которые иглами торчали в разные стороны.

– Перед тем, как стать демоном, господин приказал мне служить ему и никогда не предавать. Приказы игнорировать нельзя. Таким образом, я попал в ловушку до тех пор, пока господин не отпустит меня, приказав уходить.

Он отошёл к шкафу и присел на корточки, ища пижаму. Порывшись в нём, он понял, что там вещи разных цветов. Похоже, только Джозелин облачилась в чёрное. Он достал голубую с забавным рисунком, составляющим полоски.

– Он отпустит, если я попрошу! – сказал мальчик, подняв голову, чтобы смотреть Себастьяну в глаза.

– Сомневаюсь, – улыбнулся Себастьян. – У господина ещё есть для меня пара… важных поручений.

– Что-то я перехотел быть дворецким, – буркнул Паркер, засовывая ногу в штанину пижамы. – Мама тоже занята из-за приказов Клауса. Ездит куда-то, что-то пишет и считает. Пару раз уезжала до того надолго, что я уже засыпал, когда она возвращалась.

Себастьян понимающе кивнул, натягивая на Паркера штанишки и прикрывая его голую попку.

– Скажи, – шепнул малыш, опустив глаза. Он как-то покраснел. – Если ты так давно работаешь у Сиэля, ты можешь знать моего отца?

Он поднял глаза, в которых загорелась надежда. Но её гасила печаль.

– Я знаю его лучше любого другого человека. – Себастьян знал, что Паркер об этом спросит. И он готов. – Я знаю его настолько хорошо, что иногда кажется, что не знаю совсем. Я всё время слышу в ушах его голос. – Он наклонился к Паркеру ближе. – А перед глазами стоит его лицо. И ты… очень похож на него. Просто как две капли воды!

– Правда?

Себастьян приобнял мальчика и, чуть подняв, перевернул лицом к зеркалу. Он снова наклонился, поставив подбородок на плечо сына.

– Правда, – сказал он, а сердце замерло, когда глаза Паркера забегали, и мальчик ахнул.

========== Часть 50 ==========

Паркер открыл рот, глядя на заботливую улыбку Себастьяна в зеркале. Глаза его увлажнились и заблестели, лицо скривилось и, резко развернувшись к Себастьяну, Паркер уткнулся ему в грудь и заплакал. Рыдания и звонкие всхлипы заглушались, а мужчина, приобняв мальчика, осознал, что довольно приятно, что сын вот так уткнулся в его грудь и доверился чувствам. Он провёл по его чёрным волосам, зарываясь в них кончиками пальцев. Он сам присел на скамейку и посадил Паркера себе на колени, прижимая его к себе. Это было чудесно. И пусть мальчик плачет, он ведь не оттолкнул его, не закричал, не ударил. Он прижался и показал всё, что чувствует сейчас. Откровенно.

Себастьян прижался к макушке сына губами и поцеловал его волосы. Инстинктивно он начал раскачивать их, шепча мягкие слова на итальянском и французском. Такие певучие, плавные, что мальчик начал успокаиваться и вскоре рваное дыхание выровнялось, плечики больше не подрагивали, и Паркер сам аккуратно высвободился и пересел с колен отца на скамейку, вытирая ещё влажные щёки. Губы его немного покраснели, и мгновение Паркер смотрел вниз, хлюпая носом.

– Прости, – прошептал он. Мокрые ресницы звонко шлёпали по его щекам, и мужчина протянул руку и снял с них солёную капельку.

– Ничего, – улыбнулся мужчина, – это я должен извиняться.

Паркер тяжело вздохнул и нехотя поднял глаза, всё ещё блестящие и влажные. Брови были изогнуты, и мальчик смотрел на Себастьяна ещё несколько секунд и молчал. Просто изучал его лицо. Потом снова опустил глаза и потянулся к лежащей рядом пижамной кофте и принялся теребить маленькую пуговку на рукаве.

– Я всегда мечтал встретить своего отца, – признался он, и голосок был тихим-тихим, почти шептал. – Мечтал, что узнаю его, как только увижу и сразу покажу ему, какой я хороший. Чтобы он гордился мной, не разочаровался. – Он поднял глаза и склонил голову. – Ты разочаровался, когда я заплакал?

– Ничуть, – мотнул головой мужчина и чуть наклонил корпус ближе к сыну. – А ты? Не разочаровался, что я слуга?

– Не-ет, конечно, – протянул мальчик, – мама говорила, что выросла среди таких же людей, как Клара, Онни, и они были рядом с ней, когда она потеряла близких. Они для нас как семья! – Вдруг Паркер вздрогнул и уставился на дверь. – Мама…

– Она позволила нам побыть наедине, – объяснил Себастьян.

– Она просила меня не злиться, когда я поговорю с тобой. Это потому, что она обманула меня, когда сказала, что вы плохо знаете друг друга?

– Думаю, не совсем. – Себастьян взял в руки пижамную кофту и, расправив, натянул её на Паркера через голову. – Мы были знакомы очень недолго. Она мне доверяла, а я перед ней почти не открывался, но это ей не помешало полюбить меня.

Паркер понимающе улыбнулся и покивал. Потом вдруг вспомнил что-то и нахмурился.

– Она говорила, что ты обидел её.

– Да. Признаю… И, кажется, очень сильно. – Мужчина поднял глаза и уставился куда-то в окно, где начал падать мелкий снежок. Он, словно пыль кружил под светом уличного фонаря. – Я ушёл от неё, когда она призналась мне в любви. – Он упустил подробности той ночи, когда был зачат Паркер. Он ушёл как раз после той ночи…

– Но почему ты ушёл? – воскликнул мальчик, и Себастьян напрягся. Джозелин, наверное, может услышать.

– Из-за приказа, – с сожалением проговорил дворецкий. – Я не думал, что любовь – настолько сильное и чистое чувство. Я не понимал этого, поэтому покинул её. А значит, и тебя. Она решила наказать меня, не сказав о тебе. – Он заметил, как Паркер нахмурился и сжался. – Но тебя она очень любит, поэтому, когда ты начал спрашивать о… папе, она, поборов обиду, позволила мне тебя узнать. А тебе узнать меня.

– А теперь, когда ты вернулся, ты знаешь, что такое любовь?

– Конечно! – Себастьян провёл по влажным волосам ребёнка. – И ещё я понял, что существует любовь с первого взгляда. Как только тебя увидел, тут же нереально полюбил.

Паркер широко улыбнулся.

– А маму ты любишь? – поднял он брови.

Себастьян кашлянул в кулак и чуть подумал. Он желает её. Слишком сильно желает, но любить…

– Скажем так, я люблю её, как твою мать. Я ценю её заботу о тебе. Я уважаю её за её сильный характер. Но Джози всё ещё обижена.

– Джози… – хихикнул мальчик.

– Только я её так называю. С тех времён, как мы были друзьями. А сейчас я тоже хочу стать ей близким другом.

– Хочешь того же, что и Рик? – холодно проговорил мальчик, прищурившись. – Он тоже постоянно вьётся вокруг мамы.

– Нет, не так, – покачал Себастьян головой и мягко улыбнулся. Он понимал эту ревность. Его самого этот Рик сильно заботил. Он испытывал практически ненависть к нему и даже к воспоминаниям о нём. Необъяснимую ненависть. И кажется, Паркер заметил его злость и продолжил хмуриться. – Я хочу стать членом вашей семьи. Чтобы ты и мама доверяли мне, чтобы мы все дружили и были близки. Твоя мама должна принять меня, как отца. Тебя я люблю, но и Джозелин хочу тоже.

Паркер вдруг улыбнулся и закивал.

– А я могу называть тебя папой?

Себастьян удивлённо охнул.

– Я… я даже мечтать не мог об этом! Если тебе будет так удобно…

– Тогда. Папа, – проговорил мальчик, гордо подняв голову. – Ух, ты! Я не представлял, что это так прозвучит! Па-па. Папочка. Папуля.

Себастьян вдруг громко выдохнул, улыбаясь, как мальчишка. Сейчас он был искренне счастлив. Его сын… Будучи демоном, мужчина и не думал, что у него может быть ребёнок. Конечно, он знал, что существовали женщины-демоницы, но всегда считал, что их всех истребили просто потому, что они совсем не нужны. Позже он и вовсе забыл о них, пока не встретил Анну Анафелоуз, которая была всего лишь хранительницей оружия. И поэтому её не убили. И пока он и Сиэль не узнали о существовании Джозелин, они и не подозревали, что человеческие женщины способны понести от демона. Хотя об этом ходило столько легенд! Хорошо, что мисс Элизабет оказалась такой, иначе не сидел бы сейчас напротив него Паркер. И Джози не была бы за стеной.

Себастьян прислушался на мгновение. Девушка тихо и ровно дышала. Спала. Мужчина улыбнулся, осознавая, что она успокоилась.

– А сколько тебе лет? – спросил мальчик.

– Я точно не знаю, – пожал Себастьян плечами. – Я очень мало помню. В моей голове много знаний, даже слишком много, но я помню себя в конце тринадцатого века в Китае. Прошли сотни лет! Многие воспоминания почти стёрлись. Остались лишь некоторые незабвенные образы.

Мужчина взглянул на Паркера и с удивлением отпрянул. Глаза его сына были просто огромными и блестели с интересом. Что? Но тут Себастьян понял, что сказал, что помнит тринадцатый век! Прошло шестьсот лет. Для мальчика это явно слишком много. Эти распахнутые глаза смотрели сквозь него и не мигали.

– Шесть веков?! – воскликнул мальчик, вскакивая на ноги на скамейке. – Ты живёшь шесть веков?

– Более или менее. Когда-то я гордился тем, что вызвал «Чёрную смерть».

Мальчик непонимающе нахмурился.

– Бубонная чума. Болезнь, убивающая городами. Всех подряд. – Себастьян вздохнул. – Почему-то странно тебе об этом рассказывать, ведь я должен учить своего сына только чёму-то хорошему. И в то же время мы демоны и должны убивать. Но вы с мамой делаете это благородно. Этот способ… довольно удивительный, и я хотел бы попробовать. Раньше мне приходилось годами голодать.

– А я больше двух месяцев не могу выдержать, – пожал плечами Паркер. Нижняя губа выпятилась. Опять выражение Джозелин. – А мама обычно ходит со мной, но не помню, чтобы она хоть раз жаловалась на голод.

– Просто ты ещё очень мал, Паркер. Тебе нужно питаться чаще, чем твоей маме и мне. Когда твоё тело окрепнет, будет гораздо легче переносить голод.

Кажется, кто-то и ему говорил эти слова. Но кто и когда?

– Я надеюсь. – Мальчик поёрзал на месте. – Ты говорил о Китае. Ты знаешь китайский?

– Я знаю все языки из ныне существующих. За исключением, может быть, некоторых языков африканских племён. Я не был в Африке уже очень… давно.

И снова это странное выражение на лице его сына. Он снова удивлён? Неужели его это так шокирует?

– Серьёзно?

– Конечно. Многие языки похожи, они имеют общую основу, поэтому их легко учить. А также довольно просто привыкать к новым словам, которые появляются с годами, на это требуется немного времени. Но главное всё же – основа.

– Я бы тоже хотел знать все-все языки! – воскликнул Паркер, делая мелкий шажок на скамейке. – Пока я немного знаю французский и немецкий. Мама знает ещё испанский и португальский. И, кажется, арабский. – Арабский? – Потому что мы были в тех странах, и она училась. Рик учил её немного, в основном, писать. А говорить она научилась сама за несколько недель! Она знала, что справится, а меня она учит медленнее, чтобы я всё понял. Поэтому я понял, что ты говорил мне, когда я… плакал.

– Ты очень умный!

– Вообще, Скарлетт ещё разговаривает плохо. Она считает немного, читать почти не умеет. А я научился читать уже давно, а писать тогда, когда в руке поместилась перьевая ручка. Мама выводила со мной закорючки.

– Я помню её почерк. Довольно корявый, и ошибок много. Думаю, она исправилась?

– Да. Теперь всё правильно, я даже в учебнике сравнивал. Наверное, в школе я буду самым умным, если пойду в неё, конечно. Или мне придётся скрывать свои способности? Ведь сейчас я скрываю всё это от семьи.

– Больше не придётся. – Себастьян добро улыбнулся. – Они всё знают. Думаю, ты очень удивишь их своими умениями. А мы с мамой будем гордиться тобой. Особенно она.

– Ты не злишься на неё из-за меня?

– Нет. Ничуть. Я вижу, что она воспитала тебя замечательным, добрым и отзывчивым. Она тебя очень любит, как и ты её. А я надеюсь, что ты полюбишь и меня.

Паркер снова улыбнулся и уткнулся в грудь отца.

– Конечно! – сказал он глухо. – Ты ведь мне не чужой. И ты любишь меня и не хочешь отбирать маму, как Рик!

– Я хочу отобрать маму у Рика, – сквозь зубы проговорил Себастьян.

– Очень хорошая идея!

– Я знаю.

Джозелин, резко вздохнув, открыла глаза. Она лежала в кровати под мягкими одеялами средь взбитых подушек. Сквозь щёлочку меж занавесок светило солнце. Видимо, уже за девять утра. Когда она успела уснуть? Странно, но девушка совсем не помнила этого момента. Вчерашний день был таким потрясением для неё. Она так мечтала о спокойствии, и вот что получилось.

Но… Почему на ней эта странная сорочка?

Девушка, нахмурившись, подняла одеяло и осмотрела переливающийся шёлк белья. Кроме неё на ней ничего не было, а Джо не помнила, как переодевалась. Она помнила, как приняла душ, потом надела халат на голое тело и… Что дальше? Она уснула…

– Доброе утро.

Вздрогнув, Джозелин повернула голову и уставилась на сидящего на корточках Себастьяна. Он опирался на кровать и поставил подбородок на сложенные ладони. А улыбка была слишком… сладкой. Девушка села в кровати и прикрыла одеялом выпирающие соски. Себастьян ухмыльнулся и встал на ноги, теперь глядя на неё сверху вниз.

– Чего ты ухмыляешься? – хмуро спросила она, опираясь на подушки и скрещивая руки на груди.

– Сегодня была третья лучшая ночь в моей долгой жизни. – Он снова мечтательно улыбнулся, закатывая глаза и мыча под нос. Затем он отошёл к окошку и отодвинул плотные шторы. В комнату тут же проник солнечный свет. Погода радовала.

И вдруг Джо вспомнила, как он говорил о том, что лучшая ночь в его жизни – та, что они провели вместе. Значит, вторая – ночь субботы, которую они тоже провели вместе. Сегодня третья. Джозелин вдруг вспыхнула. Неужели этой ночью они… Нет! Она не может ничего не помнить. Ведь так? Но кто одел её и уложил в кровать?

– Что было ночью? – спросила она в панике.

– Я разговаривал с Паркером очень долго. – Он обошёл кровать и присел на неё, чтобы быть ближе к Джоз.

– Ты всё ему рассказал?

– Да, сказал. А ты уснула ещё до ужина. Когда я передал Паркера Кларе, чтобы он поужинал, я переодел тебя и уложил. – Себастьян вежливо улыбнулся, но Джо с возмущением хмыкнула.

– Ты переодевал меня? – воскликнула она, выпутывая ноги из одеял. – Да кто тебе позволил?

– Не думал, что ты вдруг застыдишься. – Он усмехнулся и придвинулся ближе. – Я же видел тебя ещё в субботу, помнишь? Это было четыре дня назад.

Девушка послала ему злой взгляд, сжав зубы. Губы её превратились в тонкую розовую полоску. Пнув мужчину ногой, Джо резко отвернула голову.

– Я хотела бы это забыть, – прошипела она. – Как можно скорее.

– Это не льстит моим талантам любовника.

Девушка гневно выдохнула, чувствуя, как хочется рычать. Она представила себе толпу любовниц Себастьяна в нарядах разных стран и времён. Красивые девушки в одеждах благородных и простых пастушек, монашек, медсестёр. Грелль как раз рассказывал когда-то одну историю о монашке Матильде и Себастьяне. Джозелин с яростью глянула на мужчину и снова отвернулась.

– Прости, но я не был монахом до встречи с тобой. Все эти столетия. – Себастьян резко приблизился, и Джозелин вжалась в подушки.

– С чего ты взял, что мне это вообще интересно?

– Ты сначала побледнела. – Мужчина поставил одну руку по другую сторону от неё, и теперь его лицо было всего в паре сантиметров от её лица. – Потом покраснела, а глаза блеснули алым, словно ты в ярости. А теперь… – Он поднял её подбородок кончиками пальцев. – Теперь ты и не смотришь на меня, словно я тебя не привлекаю.

– Да, мне кажется, что у тебя просто мерзкое лицо.

– Ну, не стоит так говорить обо мне и о нашем сыне, который похож на меня слишком сильно. И даже не пытайся меня обидеть. Я ведь прекрасно знаю, что ты лжёшь. Я тебе нравлюсь…

И очень сильно.

– Физически, возможно, – не сдавалась она. – Что ты обсуждал с Паркером?

Мужчина с каким-то разочарованием опустил руку и вновь отодвинулся. Он сел ровно и вздохнул. Затем резко перепрыгнул через Джоз и устроился рядом с ней на кровати. Уставившись в потолок, он скрестил ноги и убрал руки за голову. И снова эта улыбка…

– О-о, – протянул он, – мы говорили обо всём подряд. Точнее, я рассказывал, а он слушал. Знаешь, он хоть и похож на меня, но эмоции, что отражаются на его лице – твои. И точно так же горят его зелёные глаза. Он очень часто был так удивлён, что это становилось смешным. В его три с небольшим мои сотни лет казались вечностью. Он слушал с таким интересом, что не описать! Он хотел знать всё, но у нас ещё будет время поговорить и поучиться. И ещё он сказал, что Рик никогда не рассказывал ему такого.

– Энрике двести лет. – Или триста? Почему она забыла? – И Паркер часто игнорировал его предложения послушать.

Себастьян хмыкнул, поёрзав, и Джозелин почувствовала острую необходимость спихнуть его с кровати. Какого чёрта он увалился?

– Думаю, дело всё же не в сыне, – проговорил Себастьян, глядя в потолок.

Джо притянула к себе колени.

– А в ком? Он всегда жаловался на Рика, не любил его игрушки. Он всегда говорил, что Рику нужна я без балласта. Он считал, что Рик х-хочет только меня.

– Он ошибался?

Джозелин повернула голову и взглянула в бордовые глаза. Себастьян был довольно серьёзен.

– У нас всё равно ничего бы не вышло. У меня не было желания заходить с ним дальше, чем я это сделала. – Джозелин тяжело вздохнула, вспоминая довольно редкие и нежеланные, но довольно приятные поцелуи.

– И всё же насколько далеко ты с ним зашла? – Он поднялся на локтях, чтобы лучше видеть её лицо. – Ты сказала, что вы просто друзья, но дальше… я заткнул тебя. И теперь я хочу знать. Джози?

– Дальше поцелуев… – Она скорее почувствовала, нежели услышала, как Себастьян ахнул, – дело не зашло. Я всегда мечтала о взаимных чувствах. И вот он любит меня, он хочет меня, принимает не своего ребёнка. А от меня – ничего. – Джо пожала плечами. – Он ведь даже делал мне предложение и всегда повторял, что я могу на него рассчитывать. Он привлекателен, обаятелен, умён, но я не чувствую с ним страсти.

– Странно. – Себастьян коснулся кончиками пальцев её плеча, и тонкая лямка сорочки слетела. Джоз вздрогнула, и почувствовала мурашки, идущие по шее. – Мне казалось, что ты очень страстная. И твоё влечение довольно сильное.

Джозелин сглотнула и поёжилась. Она дёрнула плечом и села ровно, и Себастьян опустил руку ей на спину, и пальцы прошлись вдоль позвоночника по скользкой бежевой ткани сорочки. Снова мурашки, снова дрожь. Странное приятное ощущение в шее и напряжение внизу живота. Девушка резко дёрнулась и села на край кровати, поправляя лямку сорочки и ставя ноги на пол.

Она посмотрела на чёрный халат, висящий на спинке кресла, и вспомнила субботу.

– Если бы не шахматы, ничего бы не случилось, – сказала она скорее для самой себя.

– Какая плохая отговорка, Джози. Если бы ты хотела, ты могла бы оказать сопротивление. Я не затащил бы тебя в постель, если бы не захотела меня. Неужели ты думала, что я смог бы тебя принудить или изнасиловать? – Мужчина сел и приблизился к ней. Джо почувствовала его горячее дыхание на её плече. – Игра тут ни при чём. Просто ты хотела меня всё это время с самого бала. И ты чувствовала моё желание тобой обладать, поэтому сдалась. И ведь никому плохо от этого не стало? Я рад, что всё так случилось, хоть утро и не выдалось шикарным.

– Как я тебя понимаю! – Девушка вскочила с кровати и потянулась за своим халатом. Она стояла к Себастьяну спиной, пока плотно не завязала его, чтобы ничего не было видно. – А теперь послушай меня. – Она развернулась на пятках. Взгляд её был неуверенным, но голос твёрдым. – Я знаю, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты держался от меня подальше. Да, ты отец Паркера. Возможно, он обожает тебя. Но я его мать, я не отдам его тебе, даже если мне будут угрожать смертью. Это было во-первых. Во-вторых, моё влечение к тебе не имеет никакого влияния на мои мысли, и я могу с собой совладать и себя контролировать. Не просто так, не ради Паркера я не стану твоей любовницей. Всё, что было в субботу – ошибка. Мимолётное помрачнение. И подобного больше никогда не повторится. Я вчера это уже говорила. Пока я не захочу второго ребёнка, я не лягу с тобой в одну постель. Ты дворецкий, для меня теперь навсегда им и останешься. У тебя не получится меня соблазнить, я хорошо держу себя в руках. И я надеюсь, что моему сыну ты не сделаешь больно.

Она выдохнула, сжав кулаки, и посмотрела на Себастьяна. Он словно ничего и не слушал. Он будто превратился в статую и смотрел на неё неживыми глазами. Не моргал, губы его не шевелились. Даже не глотал, и лишь тихое, почти неслышное даже ей дыхание говорило, что он жив. Он вдруг подлетел с кровати и заправил её, затем развернулся к ней и встал ровно.

– Приготовить вам одежду и принести завтрак? – спросил он с почтением. Вам?

– Да, пожалуйста, – кивнула девушка и прижалась к креслу, когда мужчина поклонился и пошагал к двери.

Он не обернулся и шёл ровно, как натренированный солдат. Кажется, она сломала Себастьяна…

========== Часть 51 ==========

Дверь захлопнулась, и девушка подпрыгнула, стараясь дышать помедленней. Всё становится слишком сложным. Его поведение сильно удивило её. Она ожидала споров и, может быть, скандала. Она понимала его, на что он рассчитывает. Он хочет её, в свою постель, но это… невозможно! Себастьян не для неё, хоть теперь, по случайной оплошности, она привязана к нему на всю жизнь. Надо же было ей влюбиться в него тогда. Теперь он её пара.

Выходит совсем не то, что она ожидала. Субботняя ночь тоже была ошибкой. Почему же она так сглупила?

– Мама? – вдруг позвал её тонкий голосок, и Джозелин ожила и посмотрела на прикрытую дверь в детскую.

Неужели они разбудили его? Шагая к двери, девушка надеялась, что сын не слышал их разговоров. Она назвала Себастьяна просто дворецким. Но это не правда! Джоз никогда не относилась к людям низко, даже к нему, а сейчас… Джозелин медленно приоткрыла дверь и посмотрела на сына, который, запутавшись в одеялах, спал спокойно. Кажется, он просто позвал её во сне.

Присев рядом с кроваткой, Джозелин улыбнулась. Вот, даже проведя всю ночь с отцом, он нуждался лишь в ней. Сев на колени, девушка начала поправлять одеяло, и вдруг Паркер открыл глаза и улыбнулся ей сонно.

– А где папа? – спросил он тихо и хрипло.

Девушка упала на пятки и опустила руки. Что ему сказать? Он…

– Я здесь, – сказали за её спиной, и руки Себастьяна потянулись к одеялу и подушкам Паркера. – Всё хорошо, спи.

– Светло, – прохрипел сын и улыбнулся Себастьяну, отворачиваясь к взбитой подушке. Он укрылся одеялом по самые уши и снова заснул.

А Себастьян быстро прошёл к занавескам и запахнул их. Теперь в комнате был сумрак, и Джозелин сглотнула, чувствуя себя теперь абсолютно ненужной. Она провела пальцами по плечу сына, покрытому одеялом и вздохнула. Пока ей совершенно не о чем думать. Он спит, поэтому пока… не стоит пугаться. Возможно, Паркер любит её всё также.

Себастьян протянул ей руку.

Девушка посмотрела на него и схватилась за его руку, вдруг чувствуя отсутствие сил, чтобы встать самой. Она подняла глаза и взглянула на Себастьяна.

– Я принёс вам завтрак, – сказала он тошнотворно вежливо. Так он разговаривал с ней только в первые дни их знакомства. – И приготовил одежду.

– Спасибо, – шепнула Джо и, высвободив свою руку, пошла к двери и остановилась только, чтобы взглянуть на сына, на его торчащую из-под одеяла макушку.

Войдя в комнату, девушка взглянула на каталку с едой, где не было круассанов и апельсинового сока. Был лишь кофе и чай, яичница и пара тостов. Также стояли две баночки: с джемом и мёдом. В фарфоровом чайнике заваривался чай, а рядом стояла чашка.

– Может, вы переоденетесь, пока я всё разложу? – спросил он и пристально уставился на неё, словно ожидая реакции.