Текст книги "Души демонов (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц)

Девушка оглядывала всю комнату, а её уши сами собой слышали разговор двух жнецов.

– Печеньку будешь? – вдруг спросил Гробовщик.

– Да, – проскулила Джозелин.

Дрожащими руками она взяла печенье и стала разглядывать его.

– Странная форма. – Откусила. – Вкусно.

– Но не наешься. Тебе нужна человеческая душа.

– Убивать людей? – спросила Лин, глотая ком в горле.

– Да. Давать мне работу.

– И лишать её меня! – воскликнул Грелль, скрестив руки на груди и задрав нос.

– Вы так говорите, будто не думаете о том, что я не умею есть души! Не умею убивать людей! – крикнула девушка звонким неузнаваемым голосом. – Это вы тут умеете всё, что угодно! А я никогда не видела смерти людей, кроме как родных, но убивать я не могу!

– Сможешь, – хихикнул Гробовщик. – Демонам плевать на жизни людей. А ты захочешь есть и сможешь.

– Тогда я не буду есть.

– Будешь…

– Не хочу, – шепнула Джоджо.

– Придётся, Джоз, – нежно сказал Грелль и присел рядом с ней. – Конечно, это плохо. Но ты мне дороже, чем работа, меня всё равно никто не выгонит. Я же шинигами. От рождения…

– Хорошо, я попробую. Только если вдруг меня поймают? Другие жнецы?

– Не поймают. Даю слово. Кстати, что ты собираешься делать с похоронами? Они завтра в двенадцать дня. Клара уже всех пригласила. Я отправил письмо Сиэлю…

– Чего? – воскликнула девушка. – Ему-то зачем?

– Я подумал, что – раз вы родственники – он должен присутствовать. Себастьяна он с собой не возьмёт, а то он убьёт меня моей же косой смерти.

– Фух, хорошо, что Себастьяна не будет, – с облегчением проговорила Джоджо и закусила губу. Воспоминания снова нахлынули на неё. Боль в груди разрасталась.

«Лучше будет, если он ничего не будет знать», – подумала девушка.

– Слушай, а что он тебе такого сделал, что ты не хочешь его видеть? – поинтересовался Грелль, улыбнувшись во все свои акульи зубы.

– Неважно. – Лин поглядела на Гробовщика, который, опершись на гроб, слушал их разговор.

Он хмыкнул и, взяв мензурки с какой-то жидкостью, похожей на чай, отправился в соседнюю комнатку.

– Ну…

– Он… предал меня, – выдала приговор девушка, сжимая кулаки. Она не понимала: почему, даже став демоном, она чувствовала боль, которой в принципе не могло быть. Эта боль не физическая – душевная. Разве у демонов есть душа?

– Как?

– Мы занимались с ним любовью, первый раз в моей жизни, а утром его не оказалось рядом. От него осталась лишь записка, в которой он пояснил, что всё было ошибкой, что он отправляется на службу к Сиэлю и не вернётся. «Прощай. Вечно твой Себастьян Михаэлис», – процитировала Джозелин и горько вздохнула.

– Что? Вы занимались любовью? С ним? – запищал жнец. – Кто угодно делает это! А люблю-то его я!

– Я тоже его любила. – Девушка откашлялась. – Думала, что любила. Но что можно взять с демона. Ему без надобности ощущать человеческие чувства, ему не понять их. Даже если бы он остался, он бы не разделил моей любви. А мне всё равно было бы плохо.

– Бедная. – Грелль, как настоящая подружка, обнял девушку за плечи и поцеловал в висок.

Джозелин сделала глубокий вдох, и в животе снова заурчало. Даже душа жнеца была для неё деликатесом. Губы снова высохли, и Джо облизала их, глаза её заалели, что было весьма неудобно.

Случайно из её горла вырвался утробный рык, и Грелль резко оторвался.

– Тебе надо поесть! – воскликнул он.

– Знаю! – рявкнула девушка, от чего-то злившаяся на весь мир. Голод пробуждал некую ярость и охотничьи инстинкты.

– Сначала нужно решить, что делать с похоронами. Их не будет? – Жнец указал на гроб пальцем.

– Будут. Отменять всё уже поздно… – спокойно сказала Джозелин, с вызовом поглядев на алого.

– Не понял. Ты ляжешь в могилу? И что дальше?

– Я не лягу в могилу. На это есть проститутки, – раздражённо произнесла девушка, подняв брови. Проститутки, думала она, их всё равно никто не считает. Пропадёт одна, работы будет больше у других. – Хоть одна-то из них будет похожа на меня, верно?

– Может быть. Во всём Лондоне, пожалуй, найдётся. Как ты собираешься её искать?

– Ты мне поможешь.

– Я?!

– Ты мне друг или нет? – Джозелин встала с пола и подошла к жнецу. – Будем искать вместе.

Она не узнавала своего голоса. Казалось, только что он был робким и дрожащим. А теперь же он стал уверенным, твёрдым, немного грубым с толикой низкого женственного тембра. Будто повзрослела…

– Даже не знаю, друзья ли мы теперь, – шепнул Грелль себе под нос.

– Что ты сказал? – повернув на него голову, немного пугающе переспросила Джоджо.

– Ты и Себастьянчик… – не стал договаривать алый.

– Забыто. В прошлом! – крикнула Джоз. Снова боль в груди. Почему? Почему она не уходит? Даже сейчас? Она демон, её не должна волновать физическая и душевная боль, а она есть. Не стало легче ничуть.

– Хорошо-хорошо.

– Нам пора искать, Грелль, – более мягко сказала девушка. – Только… где моя обувь?

– Клара не обула тебя. Твои ноги должны были лежать в розах. Придётся тебе босиком. – Жнец пожал плечами.

– Там же так грязно, чёрт возьми! – Джоз топнула ножкой, нахмурившись. – Ладно, делать нечего. Пошли!

Джози пошла к двери и вышла на тёмную улицу, на которой не было почти никого. Было странно, но она точно видела всё, что можно было видеть. Ей казалось, что даже не вечер, а день, окрашенный в другие цвета. Стопами она прекрасно ощущала каждый изгиб на дороге. Воздух плохо пах, выхлопным дымом, трупами, старушечьими духами и немного дохлыми крысами. Джозелин вспомнила ту крысу, на которую смотрела, когда её похитили.

«Мало им», – подумала девушка и посмотрела по сторонам.

– Поделим город пополам, хорошо? – спросила девушка. – Я пойду туда. – Джозелин указала назад. Затем вперёд. – А ты туда.

– Мне больше! – возмутился жнец.

– Ты мужчина.

– Я такая же женщина, как и ты! – крикнул Грелль снова.

– Пол у тебя мужской. Тем более я босиком и в холодном платьишке. А ты в плаще и в сапогах. Молчи вообще! – Девушка хмуро посмотрела на него. – Тем более ты сейчас три раза перепрыгнешь и на месте, а я ещё не осознала всю суть своих возможностей.

– Хорошо, не кричи на меня. Странная ты какая-то стала. Раздражённая, постоянно кричишь. Что с тобой вообще? Я думал, демоны спокойные. Себастьян и Сиэль всегда были спокойными.

– Я знаю, – спокойно ответила Лин. – Я просто очень хочу есть. Надеюсь, я сегодня научусь это делать. Как же сложно без учителя и без поддержки. Совершенно не знаю, что делать.

Грелль подошёл к Джозелин и взял в ладони её лицо, подняв глаза на свои.

– Раньше было что-то похожее. В тебе всегда была часть демона, просто ты думала, что всё с тобой нормально. Так представь, что снова всё нормально, и действуй…

– Хорошо, – кивнула девушка. – Нам пора.

Джо пошла по своему курсу. Странно, все, кто был на улице, смотрели на неё. Разве удивительно, что кто-то бежит босиком? Джоджо это раздражало, все не отрывали взгляда. Или она шла слишком быстро? Скорости Джозелин не чувствовала совершенно. Но она бежала, пока не оказалась на улице, на которой жили бомжи, воняло гнилью, помойками, повсюду лежали мёртвые кошки и крысы. Девушка спасла своего котёнка от такой участи.

Район с проститутками был недалеко. Джозелин уже чувствовала запах дешёвых духов и грязных денег. Запах похоти и разврата витал в воздухе.

В начале района, как поняла Джозелин, стояли дешёвые проститутки, принимающие любых, у кого были деньги. Выглядели они как грязные нищебродки, носящие одну одежду месяцами, почти не моющиеся, зубы гнилые, косметика смазана. Такие девушки не могли подойти Джозелин.

И вдруг её окликнули:

– Эй, девчушка! – голос безразличный, но красивый. – Заблудилась? Тебе помочь?

Джоджо поглядела на женщину, позвавшую её. Она не была похожа на тех пропившихся помойных крыс. Она была вполне ухожена, волосы её, неестественно рыжие, завивались от груди, в волосах цветы. Глаза девушки излучали свободу, а хитрая улыбка говорила о высокой цене.

– Да, пожалуй.

Джозелин подошла к женщине, – от неё исходил приятный цветочный аромат, – и улыбнулась, заглянув в глаза.

– Чем смогу, дорогуша. Хочешь стать одной из нас? – Женщина распутно встала, согнув одну из ног и опершись ей о стену.

– Нет. Я хотела бы найти девушку, похожую на меня.

Рыжая изогнула брови в удивлении и выпучила на девушку глаза.

– Зачем тебе такая?

– Первая брачная ночь. Нужно сыграть потерю девственности. Жених меня никогда не видел, только на фотографии и в описании. – Ложь так и лилась из уст Лин.

– О, ты загуляла, деточка? – рассмеялась рыжая. – А сама сыграть не можешь?

– Нет. У меня не получится. Нет достаточного навыка актёрского мастерства. А вы же можете симулировать, имитировать, да? – Женщина кивнула, хитро улыбнувшись. – Вот, сыграть немного боли, наверное, тоже получится…

Рыжая расхохоталась и хлопнула в ладоши.

– А ты остроумная, девочка. Пожалуй, знаю я одну. Кажется, похожа, только постарше тебя лет на пять…

– Не важно… будет же ночь.

– Ну да… – Женщина ещё раз осмотрела Джозелин с головы до ног, задержав взгляд на босых ногах. – Пошли за мной, если её не заказали, она должна быть где-то там. – Проститутка махнула назад и встала ровно, поправив складки красивого с кружевами платья.

Рыжая проститутка медленно, покачивая бёдрами, соблазнительно красиво пошагала в сторону. Джози пошла за ней, наступая уже на всю стопу, чувствуя камушки и песок под ногами. Странно, но дороги чистые, лишь немного пыли и песка. Идя за проституткой, Джоз чувствовала её запах: сладкий, приторный, наверное, нравится мужчинам, немного тяжёлый, больше бы подошёл для зимы. Затем запах духов сменился на другой запах, более аппетитный, но немного подгаженный. Девушка поморщилась и сглотнула. Она знала, что, несомненно, есть более приятные запахи, но горло жгло именно сейчас, и пустота в животе и урчание были сейчас.

– Повезло тебе, девчушка, замуж выходишь, – прошептала проститутка. – А мы все тут оказались лишь из-за того, что родители выгнали нас, узнав, что мы испытывали чувство искренней любви. Подумаешь, провели пару ночей с любимыми людьми. Но… всё. Уважения тебе больше не видать. Потом беременность, аборт или роды. Теперь живи ради ребёнка и цели заполучить богатенького мужчинку, чтобы стать его любовницей. Ведь жёны есть у большинства.

Джозелин несчастно вздохнула. С ней произошло то же самое, и неужели бабушка выгнала бы её, узнав, что она провела ночь с дворецким? Неужели ради сохранения авторитета нужно избавиться от ничтожества? Бабушка не была такой, нет. Она бы пожалела и сказала, что ошибки совершают каждые. Это не блудодеяние, это любовь. Лиззи ведь сама совершила ошибку, не так ли? Не совершив она эту ошибку, не было бы и Джозелин на свете. А потом во тьме…

На пути им попадались ещё девушки, одна краше другой, и запах был гаже и гаже.

– Вот, мы и пришли, – сообщила рыжая, замедляя шаг. Джози посмотрела вперёд: та девушка, к которой привела её проститутка, была очень красивой и сильно похожей на неё.

– Лейла, тут к тебе посетитель, – усмехнулась рыжая, указывая на Джозелин.

– Здравствуй, милашка, что за девица с тобой? Новенькая? – И Лейла осмотрела её оценивающе. Наверное, хорошая конкурентка получилась бы, подумала Джози.

– Нет. Клиентка, – с сарказмом произнесла «милашка». Глаза Лейлы округлились, она поглядела на Джозелин снова и нахмурилась.

– Я не занимаюсь девушками! Особенно такими малолетками-девственницами! – Лейла сказала это презрительно, уперев руки в бока, словно она тут важная персона.

– Я не девственница, – буркнула Джоджо, почувствовав узел в животе при воспоминании о том чувстве наполненности, затем боль в груди – то лицо Себастьяна, когда его семя наполняло её.

– О, девочка загуляла, – повторила Лейла фразу рыжей. – Так, что тебе здесь нужно? Чем может помочь скромная проститутка важной клиентке? – Барышня хихикнула, и Лин поморщилась. Лица у них были похожи, несомненно. Но разве их улыбка была одинаковой? Джо всегда думала, что, искренне улыбаясь, она освещает всё вокруг, дарит улыбку всем, даже демону (снова боль в груди), а не омрачает всех вокруг, как это только что сделала Лейла.

– Выслушай её просьбу, – приказным тоном сказала рыжая и направилась обратно, к своему виду.

– Ладно, что надо? – провожая её глазами, усталым тоном проговорила проститутка. – Почему именно я?

– Вы похожи на меня, – тихо прохрипела Джо.

– Это я заметила. Это обязательно?

– Да, давайте отойдём, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь заметил. – Джозелин направилась через дорогу, на ту сторону, на которой не стояли проститутки, и прошла в проём между домов, слыша лёгкие шаги Лейлы сзади. Проститутка остановилась в темноте и облокотилась на стену в вызывающей позе.

– Так нормально?

– Да, вполне. – Джозелин подошла к проститутке и сглотнула снова. Не такой сладкий запах исходил от неё, как от рыжей, но было довольно аппетитно. Лин была уверена, что со вкусом вскоре определится. Темнота опьяняла, лёгкие сумерки и так окутали улицу, а их почти и не было видно. Лишь Джозелин могла видеть, как напряглось лицо Лейлы, когда девушка поднесла руку к её щеке.

– Что, – хрипнула она голосом тихо.

– Твоё лицо очень похоже на моё, но, по-моему, на моём никогда не было таких эмоций, как на твоём, – холодно и пугающе произнесла Джози, поглаживая шершавую с большим количеством косметики кожу проститутки. – Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил это, когда ты будешь лежать.

– Лежать где? – воскликнула Лейла, и её голос эхом прошёлся по улице.

– Т-с-с, – шепнула Джозелин, кладя руку на рот своей замены. Проститутка задрожала и вжалась в стену. Глаза Джозелин заалели, пугая Лейлу, из глотки рвался утробный рык, острые клыки показались из-под губ. – Только ни звука.

В это время по созданной для проституток улице шла белокурая девушка, глаза которой были похожи на прекрасные колокольчики. Она выглядела невинной и испуганной, но внешность обманчива. Её белые ручки не видели нежности. Это была такая же проститутка, только прекраснее, совершеннее других. Её рабочий день был строго ограничен, поэтому сейчас она возвращалась домой, усталая от многократных клиентов. Когда-то эта девушка тоже тут работала, на улице, пока её не заметила пожилая леди, содержащая бордель. Там платили больше, всё было стерильно и безопасно. Девушка шла на носочках, чтобы не создавать шума каблуками, но вдруг случайно запнулась и громко ахнула. Её никто не услышал, и поэтому белокурая девушка легко присела и завязала шнурок на туфельках крепким бантиком. Раздался тихий шорох и стон, и девушка резко повернула голову на звук, не обладая никаким инстинктом самосохранения. Перед её глазами предстал тёмный проход межу домов, представляющий собой глубокую неизмеримую дыру. Там не было видно ничего, но зато эхом прошёлся громкий утробный рык, и проститутка пискнула и выпучила глаза, пытаясь прикрыть рот рукой. Но всё дрожала, и девушка упала на дорогу, отползая от прохода, в котором появились алые огоньки глаз, злых и устрашающих. Девушка с голубыми глазами не понимала, что происходит, поэтому с полной уверенностью, что её услышат, спросила шепотком:

– Кто вы?

Огоньки приближались, и вот стали проявляться очертания Джозелин, глаза которой горели голодом, а за ней тащилась бездыханное тело проститутки, которое она держала за шею. Ноги странно волоклись, словно сломанные, глаза проститутки были закатаны, а кожа синяя.

Джозелин была зла и хотела схватить блондинку и убить, но вдруг, совершенно неожиданно, жертву ударили сзади по голове. И она упала, ударившись об асфальт затылком. Струи крови стали расплываться по дороге, и прекрасный ухоженный юноша в голубом костюме сделал шаг в сторону, чтобы не испачкать начищенные ботинки.

– Тебя скрываться не учили? – грубо спросил он, глядя на Джозелин жёлтыми глазами, и взял проститутку за белые волосы. – А если бы она закричала?

– Что? – вдруг неуверенно ответила Джозелин, отпуская свою замену, которая шумно упала на землю.

– Ты издеваешься?

– Нет. Вы о чём?

– Я сказал о том, что убивать нужно так, чтобы тебя никто не заметил!

– Убивать? – Девушка посмотрела на Лейлу, потом на белокурую и ахнула. Неужели это было убийство? Джозелин даже не заметила, что чувство голода ушло, пустота заполнилась, девушка чувствовала себя лучше.

– Ты что, недавно стала такой? – с сомнением произнёс парень. – Странно. А где тот, кто учит тебя?

– Такого нет, я сама по себе… – Джоз сглотнула и облизала губы. Душа проститутки покоилась внутри неё. Это было странно, бесконтрольно, но вкусно. – Я демон меньше двух часов.

– И ничего не умеешь?

– Нет.

– Позволь мне научить тебя, – более снисходительно и мягко сказал юноша, его глаза загорелись алым желанием. Он был демоном. Джозелин осмотрела его, внутренне сравнивая его с Себастьяном. Совсем не похож. Он был таким светлым. Его выражение лица было добрым, хотя Себастьян тоже был добрым, особенно когда она ему улыбалась. Он смотрел на неё скромно, а взгляд Себастьяна прожигал, был страстным, с желанием.

– Нет, спасибо, – девушка сделала шаг назад, отказываясь. – Я вас не знаю.

– Я Энрике Вэнс, – представился демон.

– Джозелин…

– А ваша фамилия?

– Её у меня больше нет. Я умерла для всех ещё вчера. Теперь не думаю, что я осталась самой собой. Имя, пожалуй, осталось. – Девушка посмотрела на голые ноги. – Извините, мне не нужна ваша помощь. Я как-нибудь сама.

– Хорошо. Если понадобиться моя помощь, Джозелин, просто позовите. Я Энрике Вэнс. Запомните…

Джоджо кивнула и поняла голову, но демона уже не было. Она посмотрела на белокурую проститутку, затащила её в проём между домов и попробовала и её душу, уже забывая о новом знакомом…

========== Часть 16 ==========

На следующее утро Клара вернулась, чтобы проверить готовность тела Джозелин к похоронам. К этому времени сама Джозелин уже переодела Лейлу в свою одежду и накрасила гримом, предложенным Гробовщиком. Волосы Лейлы Джоджо состригла, ведь ни одна проститутка не ходила с короткими волосами. Джозелин надела плащ Грелля, который был ей чуть велик, но шёл ей больше, так как был женским.

Страдания Клары она понимала, глядя на них из коморки Гробовщика, которая служила кухней и спальней одновременно. Лин слушала, как рыдает Клара, и не понимала, почему она, заменившая мать и бабушку женщина, не заметила подмены? Разве более прямой нос, небольшие морщинки у глаз и плохая кожа не вызвали сомнений? Разве она не заметила отсутствие шрама?

– Моя маленькая малышка, – рыдала Клара, упав на колени перед гробом. – Мой юный нераскрывшийся цветок. Ты была так молода. Так красива и невинна. Зачем ты ушла от нас, зачем ты так поступила? Мне так жаль тебя, доченька моя. Доченька…

Джозелин чуть приоткрыла дверь и посмотрела на Клару, сидящую на стуле и держащую в руках холодную руку проститутки. Так не честно! Зачем она заставляет женщину, заменившую ей мать и бабушку, плакать над телом совершенно чужой девушки.

– Клара? – в полголоса спросила Джози, выходя из коморки.

Женщина прекратила плакать и подняла голову, затем, увидев живую, стоящую перед ней Джозелин, ахнула и упала на колени перед ней.

– Джози, – ахнула она.

Девушка подбежала к ней, рухнула на колени рядом и обняла слабо, потому что не доверяла своим силам.

– Да, это я, моя хорошая Клара. Это я, я! – громким шёпотом говорила Джоз, медленно раскачивая их. Она пыталась создать уютную атмосферу, не отталкивая Клару своим холодом.

– Но как? Мистер Сатклифф сказал, что ты упала в реку. Как?

– Это был летаргический сон, Клара. Я проснулась вчера вечером.

– А в гробу кто?

– Мы подумали, что ты всем уже сказала о моих похоронах. Меня упекут в больницу, если узнают, что я каким-то чудом очнулась. Так что, пусть только наша семья будет знать, что я жива. Это простая проститутка.

– Вы убили проститутку?

– Нет, мы её не убивали, – солгала Лин. – Она поступила среди ночи, и я подумала, что на её похороны никто не явится, так что заменить меня на неё будет нормально. Её имени мы не знаем, поэтому могилу для неё не поставят. Зато на моей будет написано не совсем моё имя.

– Как это?

– Второе имя Гробовщик поменяет. Я Джозелин Черри Фройлих. А написано будет «Джозелин Элизабет Фройлих». Лишь близкие поймут, что это не я. Зато устроим проститутке шикарные похороны.

– Да, конечно, родная моя. Лишь бы с тобой всё было хорошо. Я скажу всем, нашей семье, что ты жива.

– Скажем вместе. Я собираюсь домой, я давно не мылась, и мне нужна новая одежда. И я собираюсь посетить свои похороны, не торчать же мне здесь, ведь так?

– Так. Тогда пойдём. Виктор так обрадуется! А где мистер Грелль?

– Работает. – Джозелин усмехнулась. Уильям пришёл среди ночи и утащил его, чуть не заметив присутствие демона в лавке. – Но на похороны должен явиться. И Сиэль, наверное, тоже. А Себастьян… не должен там быть. Не хочу, чтобы был…

– Почему это? – Клара посмотрела в глаза девушки, в грустные глаза. Джозелин не хотела отвечать. – Да ладно! Чёрт с ними всеми. Поедем домой, нужно тебя всем показать. Ты даже как-то изменилась. Похороны в 12, нужно тебя хорошенько отмыть. Опускать в землю будем ближе к вечеру. Когда уже многие разойдутся.

– Мне без разницы. Это проститутка, Клара, поехали!

Они выбежали на улицу в ту же секунду, и Джо, наконец, почувствовала лучи солнца на коже. Они были такими приятными, горячими, обжигали. От кожи шёл пар, не дым, пар, а волосики на затылке встали дыбом. Это было приятно. Дрожь прошла по телу. Но это ощущение продлилось недолго, Джозелин быстро пробежала к машине.

Виктор был шокирован, но быстро пришёл в себя. Весь путь он улыбался и счастливо разговаривал. Дома у семьи реакция была не лучше. Но летаргический сон был хорошим объяснением. Семья поверила. Все были счастливы. Джозелин вошла в свою комнату и вздохнула тот приятный запах, что стоял в ней. Балкон был открыт, и лёгкий ветерок раздувал занавески. Девушка кинула на кровать алый плащ и голышом прошла в ванную, где налила себе горячую воду с пеной – расслабиться.

Она посмотрела на себя в зеркало и шокировано раскрыла рот. Взгляд грустный, уголки губ опущены, кожа бледная – это, как всегда. Но теперь Джозелин видела себя более точно. Волосы теперь более ухоженные, нигде не торчат, они красиво вились, расплываясь по плечам. Они не секлись, и концы снова стали чёрными, а не рыжими, выгоревшими. Они немного отрасли, примерно до ключиц. Кожа казалась ей бархатом, белой, мягкой. Она светилась изнутри. Глаза были ярко-зелёного оттенка, Джозелин видела очертания чёрного солнышка вокруг зрачка, хотя не замечала его раньше. Ресницы, казалось, стали пушистее и длиннее. Ногти на руках и ногах стали чёрными, такими, какие раньше видела девушка у него.

Снова боль в груди, разрывающая сердце. Джозелин прижала руку к груди и почувствовала под пальцами шрам. Оказалось, что он никуда не исчез. Пропали все шрамы – воспоминания из детства – на руках и ногах, но этот остался. Он остался напоминанием о той любви, которую испытывала Джоз. О том мужчине, который разбил ей сердце навеки.

Девушка убрала руку от шрама и посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, что он остался, но отвлеклась тем, чего никак не ожидала. Её глаза были алыми, словно светящаяся кровь, в них бегали бесы, а зрачки сузились по-кошачьи, так неестественно и так опасно.

– Теперь это ты, маленькая Джози, – сказала она себе. – Теперь ты демон. Крепись. Мир никуда не делся. Жизнь продолжается. Смотри, не потеряйся в темноте. У тебя же всё получится?

Джо подмигнула себе и подошла к ванне, в которой уже остывала вода. Но температура была замечательная, как раз подходила под настроение девушки, которая аккуратно легла в воду. Тепло, оно расплылось по телу и расслабляло мышцы. Оно успокаивало. Чувства притуплялись, и Джозелин перестала думать о нём и чувствовать боль в груди. Лин вытянулась и погрузила голову в воду. Странно, но нехватки воздуха не было, словно не было даже потребности – дышать. Или она дышала в воде, как рыба. Джоз посмотрела в потолок, там бегали блики от воды и солнечные зайчики, отражающиеся через окно от стёкол машин. Потом потолок стал пропадать, и вода для Джозелин чернела, но это оказались лишь волосы, которые отчего-то быстро отрастали и всплывали.

Джозелин закрыла глаза и погрузилась в тепло, безмолвие и темноту.

Около минуты она лежала так, успокаивая саму себя, не двигалась, не думала. Ей показалось, что прошла вечность, или она спала. Но вода всё ещё была тёплой, по потолку бегали солнечные зайчики и блики. Воздух отяжелял лёгкие, и Джоджо выдохнула, увидев пузырьки. Она слышала волнение воды и нахмурилась, потому что уши пронзил неприятный звук. Он отвлёк её от спокойствия. А Лин так хотела прочувствовать всю себя. Но все силы были ей неведомы.

Когда Джозелин вышла, окутанная в пушистый надушенный халат, она легла на кровать, на которой лежало чёрное платье и плащ, и хотела поспать, но потребности в этом не чувствовала.

– Неужели я никогда не смогу поспать? – простонала Джозелин, закрывая глаза. Он спал. Снова боль, от которой девушка сжала челюсти.

– Конечно сможешь! – воскликнула Клара, открывшая дверь. Она вкатила тележку с завтраком в комнату. – Просто сегодня такой волнующий день. Тебе придётся слушать всё, что думают о тебе люди. Вот ты и не можешь уснуть. Сама не понимаешь этого, но подсознание чувствует волнение. Ночью уснуть будет проще. А сейчас покушай, переоденься, и нам придётся ехать. Ещё и мистер Грелль забрал свой плащ.

Девушка осмотрелась, да, плаща нигде не было.

– Он сказал, что, может быть, опоздает, – продолжила Клара. – Потому что какой-то Уильям загрузил его сверхурочными. Он попытается собрать всё до погружения, но наблюдать будет со стороны, потому что его всё равно никто не увидит. Вот. Я ничего не поняла, но передаю почти слово в слово. – Женщина хихикнула, выставляя еду с тележки на стол. – Давай завтракай, приводи себя в порядок. Может, тебе помочь?

– Да, – девушка села и скинула капюшон от халата с волос. Волосы отросли почти до груди, и Клара ахнула, прижав руки ко рту. – Надо это как-то заплести что ли.

– Как это они? Почему?

– Я не знаю. Может, обрели новую жизнь, как и я. – Джозелин хмыкнула, поглаживая влажные волосы. – Сделай что-нибудь благородное, пожалуйста. Хочу хотя бы на своих похоронах выглядеть и чувствовать себя, как графиня.

– Хорошо, милая. Кушай пока, потом позовёшь.

– Угу.

Женщина улыбнулась и ушла, а Джозелин встала с кровати и подошла к столу, чувствуя запах еды. Её ощущения изменились, это точно. Еда пахла странно, совсем не аппетитно. Тогда, может, на вкус будет лучше? Голода Джоз не чувствовала, две души вчерашних проституток всё ещё давали о себе знать, заполняя тело. Сев, девушка снова вспомнила про него и Сиэля. Они ели, просто так, для вида, но ели. И они не жаловались на еду, возможно, чувствуя её вкус или не чувствуя совсем. Хотя он, готовя еду вместе с Джози, пробовал вкус приправ.

– Сейчас проверим, – хмуро сказала девушка, пытаясь выгнать из головы старые болезненные воспоминания.

Она откусила кусочек от бутерброда с поджаренным беконом и плавленым сыром и почувствовала, что он горячий, прочувствовала вкус языком.

– Замечательно, – произнесла она с наполненным ртом. – Это так вкусно.

И хоть голода девушка не чувствовала, она понимала, что желудок её пуст, и съела совершенно всё, что приготовил для неё Онни. Это был лёгкий суп с яйцом и солёными сухариками, какие готовила мама в детстве, это был омлет без хлеба, из одних яиц, но такой вкусный. Это был чай Эрл Грей, подслащённый мёдом. Всё так по-домашнему. Всё так вкусно. Девушка почувствовала, что вернулась, наконец. Почувствовала жизнь.

Затем она позвала Клару, которая как можно аккуратнее надела на девушку платье, затем заплела ей сзади прекрасную причёску, убрав отросшую чёлку назад и сделав из неё косу. Кудряшки сзади Клара превратила в подобие греческой причёски, зацепив их с помощью гребня.

– Всё готово, милая, и… – Клара посмотрела на часы, – как раз время выходить.

– Да, конечно. Я только возьму перчатки. – Джозелин намеревалась скрыть свои чёрные ногти на тот случай, если приедет Сиэль. – Где они, кстати?

– В комоде, в третьем ящике. Найдёшь сама? – Клара собирала ненужные шпильки и заколки.

– Да. Конечно…

Женщина улыбнулась и взяла в руки невидимку-бабочку. Она была так мила, но сейчас была бы крайне неуместна. Выглядела празднично. Поэтому Клара положила её в шкатулку.

– Выйдешь через пять минут? – спросила женщина напоследок.

– Да.

– Взять что-нибудь покушать? Всё-таки сидеть там будем долго. Проголодаемся, наверное…

– Возьми. И что-нибудь сладкое прихвати, пожалуйста. Думаю, если Сиэль приехал, он поедет с нами. А он любит сладкое. Возьми что-нибудь для Виктора и Онни, для Уильяма, себе прихвати, и близнецам, конечно. Короче, заполни багажник едой, иначе до дома эти обжоры не дотерпят. – Джозелин усмехнулась, вспомнив, как могут есть тройняшки.

Клара тоже усмехнулась и вышла, прикрыв за собой дверь. А Джози открыла третий ящик комода, и её глаза стали разбегаться от количества перчаток. Их было очень много: разных цветов, разной длины, под каждое платье, костюм, пальто. И вот Лин нашла обычные чёрные перчатки, короткие, под свой плащ, положила их в карман и вышла из комнаты.

Они с Кларой и Гимом сели в одну машину, которую вёл Виктор, остальные – в другую, шофёром был Онни.

Путь был долгим, из-за пробок Джоз чуть не опоздала на собственные похороны. Они зашли с шумом, когда все уже собрались. Народу было больше, чем на похоронах Аннеты, Бонни и Джейкоба, вместе взятых. Откуда? Непонятно… На голове у Джозелин был капюшон, поэтому её никто и не узнал. Они сели на первый ряд – места для семьи. На самом последнем ряду в углу сидел Сиэль, но Джозелин не могла к нему добраться, все места были заняты. Сиэль… так далеко. И кричать нельзя.

Сиэль был очень грустным, его глаза опущены в пол, он медленно болтал ножками, дрожа от каждого слова священника. Джоз заметила, как пальцы его сжимают лавку, а ногти скребут по дереву. И вдруг Клара встала, и Джоджо поняла, что священник отошёл, речь теперь произносила семья. Виктор, близнецы, Онни, мистер Форвард. И они оказались достаточно хорошими актёрами: плакали, падали на колени перед телом обычной проститутки, хлюпали носами и извинялись, когда речь прерывалась, словно им было тяжело говорить. Девушка понимала, что они представляли ситуацию, словно на самом деле её потеряли. Они вспоминали чувства, которые ощущали ещё сегодня утром, когда не знали, что девушка жива. Почти…

Речь каждого длилась не меньше десяти минут, слова лились из сердца, были искренними и западали девушке в сердце. Сейчас ей даже стало плевать, что она демон, что сердце её истекает болью от несчастной любви. Она не думала о Себастьяне всё то время, которое её семья стояла и, иногда поглядывая на неё, говорила такие слова, которые девушка никогда не забудет. Даже если проживёт тысячи лет. Она вникала в каждое сказанное слово, выражение, следила за каждой слезинкой, катящейся по щекам её близких. Слёзы накапливались и в её глазах, но девушка не опускала их, перебарывая желание стыдливо посмотреть в пол. Они так к ней относились…